Шесть цифр

Глава 11

Гарри и Гермионе разрешили понемногу вставать, чтобы спокойно двигаться до туалета и обратно. Девушка приняла себя такой, какой стала, ведь для юноши она была всем, и то, как Гарри к ней относился, не могло не отразиться на восприятии Гермионы. Вот и в этот день, они сидели рядом. Просто молча сидели, наслаждаясь тишиной. Поначалу такая необычная, без лая собак, без окриков, тишина пугала, но потом стало как-то привычнее.

По телевизору крутился какой-то фильм, но ни Гермиона, ни Гарри его просто не воспринимали. Поэтому, переглянувшись с юношей, девушка подтянула к себе поближе выпрошенные учебники по языку. В последнее время они все чаще понимали друг друга почти без слов. Кроме того, раздумывая над природой своего отношения к Гарри, Гермиона понимала, что это, пожалуй, любовь, как в книжках, а самому юноше, казалось, совершенно не важно, как называть факт того, что для него в мире существует только Гермиона.

— А что будет потом? — спросила девушка. — Ну вот откормят нас и что потом?

— Потом, наверное, уедем, если захочешь… — не очень уверенно произнес Гарри. — И будем жить…

— Я захочу, — кивнула Гермиона. — Я с тобой куда угодно захочу! Здесь у нас маги из эсэс, страна, которой мы не нужны и… мама.

— Эх, — вздохнул юноша. — Значит будем жить там, где эсэс точно не будет.

В дверь постучали. Гарри немедленно встал, а Гермиона спряталась за ним, ей опять стало страшно — стук был незнакомым. Ничего поделать с собой девушка не могла — любой посторонний пугал ее до паники. Врач посольства только вздыхал — что делать в такой ситуации он не знал.

— Можно к вам? — на идиш спросил гость, отчего Гарри расслабился, поворачиваясь к Гермионе, чтобы обнять.

— Заходите, — произнес юноша в процессе обнимания испугавшейся девушки.

— Ого… — послышался удивленный голос, заставивший Гарри посмотреть на гостя. — Здравствуйте, меня зовут Захав, я маг, но бояться меня не надо.

— Ой… — Гермиона спряталась за юношей. — А вы… вы…

— Я хочу выяснить, почему вы попали на полвека назад, — объяснил израильтянин, а кем он еще мог быть? — Почему не могли колдовать, и взять матрицу ваших воспоминаний.

— Опять все вспоминать, — Гермиона задрожала и ее снова обнял Гарри.

— Можно только мои? — поинтересовался юноша. — Гермиона опять плакать будет.

— Матрица не заставляет вас все вспоминать, молодой человек, — покачал головой маг. — Нужно только пустить меня и тогда ваша невеста не будет плакать.

— Невеста? — Гермиона удивилась так, что вышла из-за Гарри. — Я не против, вы не подумайте, но, когда мы успели?

— Иногда и мгновения достаточно, — вздохнул маг, взмахнув каким-то кольцом. Потом он повторил этот жест несколько раз и нахмурился. Что-то ему явно не нравилось. — Что было перед тем, как вы сели в поезд?

— Эсэс местные нас в ловушку заманили, — объяснил Гарри, рассказав затем о бое в Отделе Тайн.

— Вы стояли рядом, — утвердительно произнес Захав. — В вас попало редкое заклятье, именно из-за него вы и не могли колдовать, да и, по-видимому, попали туда, куда попали. Вы знаете, кто его на вас наложил?

— Бородатый такой… — попыталась описать Гермиона, но маг покачал головой.

— Пустите меня? — поинтересовался он, на что молодые люди, переглянувшись, одновременно кивнули.

Захав действительно не заставил молодых людей вспоминать все, через что они прошли, что что Гермиона и Гарри были ему благодарны. Маг покачал головой, упаковав две склянки воспоминаний, поблагодарил и хотел уже уйти, когда его остановили.

— Простите, Захав, — робко произнесла Гермиона. — Там, в воспоминаниях девочка будет такая беловолосая. Над ней в школе издевались и не любили, может быть, она тоже?

— Мы обязательно проверим, — посерьезнел маг, после чего попрощался еще раз и вышел.

Только после этого Гарри понял, почему не испугался — израильтянин был без мантии, просто обычная рубашка и штаны. Такого мага юноша, пожалуй, был готов принимать. Гермиона улыбнулась, вспоминая, что сказал Захав.

— Итак, мы жених и невеста, — произнесла девушка. — Я тебя люблю, а ты?

— Я без тебя жить не умею, — ответил ей юноша. — Конечно, я тебя люблю.

— Значит, мы уже почти семья… — задумчиво проговорила Гермиона. — Мне кажется, что мы уже совсем семья… Ты меня спас, обнимаешь, заботишься…

— Все будет хорошо, — улыбнулся Гарри. — Мы уедем туда, где точно нет эсэс и будем счастливыми. За всех, кто не дожил.

Обнявшиеся молодые люди не знали, что Луну Лавгуд принялись разыскивать сразу же, а воспоминания Гермионы просматривали не только маги. И чем больше смотрели эти воспоминания специалисты, тем больше у них вопросов возникало. Часть вопросов, касательно детства Гарри Поттера, была передана англичанам, которым сразу стало нехорошо. Потому что израильтяне обещали поднять скандал, ибо одно дело — никому не известный сирота, а совсем другое… В общем, иметь такие проблемы никто не хотел, отчего Дурслям сразу стало грустно.

Впрочем, ни Гермиона, ни Гарри об этом не задумывались. Они учили язык своей новой страны, той самой страны, о которой грезил Леви в страшных бараках Освенцима. Любви к которой сумел научить сироту, а тот пронес уже эту любовь, соединив ее с любовью к девушке. И теперь Гарри совершенно не жалел о расставании с Британией, ведь ничего хорошего, кроме Гермионы, у него с Британией связано не было.

Даже свое настоящее тепло, заботу, внимание к себе, как к человеку, юноша получил в блоке лагеря смерти. Буквально в шаге от смерти он познавал веру и тепло наставника, которому от Гарри не нужно было ничего. Мог ли после такого сожалеть об этой стране юноша?

***

Вошедший к Грейнджерам мужчина представился израильским магом. В первую очередь он внимательно посмотрел на сразу занервничавшую миссис Грейнджер, тяжело вздохнул и махнул рукой с зажатым в ней кольцом. Эмма замерла на месте, как и мистер Грейнджер. Марк чувствовал, что не может пошевелиться, при этом почему-то не испытывал паники, хотя, по своему мнению, должен был.

— Так, — кивнул сам себе Захав, еще раз внимательно посмотрев на женщину, пробормотав что-то о затейниках, после чего опять махнул рукой с зажатым в ней кольцом.

Внешность миссис Грейнджер стекла с женщины, оставляя после себя совершенно незнакомого Марку человека. Мистер Грейнджер почувствовал желание упасть в обморок, но двигаться все еще не мог. Незнакомка смотрела на израильтянина, злобно ухмыляясь.

— И кто же это у нас? — поинтересовался Захав, но ответа, разумеется, не услышал. Отпустив Марка, он унес тело женщины заклинанием, чтобы заняться им поближе.

— Могу ли я присутствовать на допросе? — поинтересовался мистер Грейнджер, получив в ответ кивок.

Что именно это значит, Марк не понимал, за исключением того, что под личиной его жены была вовсе не Эмма. После допросов мага, факт существования такой возможности мистера Грейнджера не удивил. Он хотел знать, где его жена, хотя и подозревал. Еще Марку было важно узнать, зачем это было сделано. Должна же быть цель для таких усилий?

— Где настоящая миссис Грейнджер? — поинтересовался Захав, принудительно влив какую-то жидкость в рот женщине.

— Принесена в жертву, — последовал ответ, незнакомка говорила без всяких интонаций, монотонно. Марк же схватился за сердце.

— Зачем? — поинтересовался маг.

— Мне нужна была ее кровь, — ответила женщина. — И кровь ее…

— Зачем вам нужна была эта кровь? — продолжив спрашивать Захав, подав кому-то знак помочь мистеру Грейнджеру.

— Сегалы должны быть уничтожены! — яростно выкрикнула незнакомка. — До последнего человека! Только тогда их кровь послужит Наследию!

Маг непонятно выругался, задумчиво посмотрев в потолок. Мистер Грейнджер спал под чарами, ибо выдержать подобное не смог. Сегалы происходили из рода левитов, то есть девочка еврейкой как раз была. Этим и объяснялось ее попадание именно в лагерь смерти, а парню прилетело, по-видимому, за то, что любил ее уже тогда. Вот только загадочное «наследие»… У мага была только одна версия, но спросил он о другом.

— Как давно вы изображаете миссис Грейнджер? — поинтересовался Захав.

— Десять лет, — усмехнулась женщина, а потом уже без вопросов принялась рассказывать о договоре с магами: Гермиона должна была стремиться в магический мир, чтобы там умереть.

— Грязь-то какая, — вздохнул маг, кнопкой вызывая сотрудников охраны. Насчет «наследия» он был прав. Нацисты пытались уничтожить магические семьи, ибо миссис Грейнджер была магом. Слабым, ушедшим из магического мира, но магом. Вот как теперь ее дочери сказать, что эсэс дотянулись до ее семьи даже спустя полвека? — Скорей всего и наложивший заклятье из той же организации.

Очнувшийся мистер Грейнджер не мог поверить в то, что Эмму давно убили эсэсовцы. Он просто не хотел в это верить, но выхода не было. Как об этом сказать Мионе, Марк даже не представлял, как-то вмиг будто постарев на десяток лет.

— Можно мне посмотреть воспоминания Мионы? — поинтересовался он, зная, что эти воспоминания были извлечены.

— Можно, — кивнул Захав, предоставляя возможность отцу девочки увидеть, через что она прошла.

Немкой занимались прибывшие из Израиля специалисты, постепенно вскрывая всю сеть Аненербе в Британии и за ее пределами, вот только ситуации это никак исправить не могло. Ссылка на британских магов вообще никого не удивила, даже в самой Стране. Подобные дела безнаказанными оставаться не могли, поэтому Израиль готовил адекватный ответ, а последняя из магической ветви Сегал отъедалась, чтобы перестать быть похожей на обтянутый кожей скелет. При этом помогать зельями Захав опасался — мало ли какие еще последствия заклятья, наложенного на девочку, могли проявиться.

— Сколько еще таких историй нас ждет, — вздохнул военный атташе, поглядывая на Марка. — Все никак не вымрет эта плесень…

— Так подкармливают ее со всех сторон, — вздохнул Захав. — Как будто им одного раза было мало. Что там с девочкой, о которой Гермиона говорила?

— Судя по тому, что удалось узнать, ее похитили, — вздохнул сотрудник посольства. — Завтра приедут еще специалисты, будем готовить операцию по освобождению. Там тоже не все понятно… Но лучше всего разбираться уже здесь.

— Вот не живется спокойно этой Британии, — вздохнул маг.

Выпавший из артефакта мистер Грейнджер, упал на пол. То, что он увидел, даже представить было сложно, но теперь он знал, через что прошла дочь. Он очень хорошо понимал ее, и отношение Мионы к этому парню тоже. Принять смерть жены Марк все еще не мог, гоня от себя мысль о том, что любимую убили, а он даже ничего не заметил. Осознать это было очень сложно.