Шесть к одному – против

Глава 4

Пол был очень холодный и жесткий, и Гидеон не сразу понял, почему лежит на нем, да еще в неудобной позе, лицом вниз, вжавшись щекой в бетон и с неловко подвернутой левой рукой. Тем не менее, вопреки очевидному дискомфорту, даже попытка шевельнуться потребовала немалого волевого усилия и отозвалась тупой, пульсирующей болью в голове и шее и приступом головокружения.

— А, черт! — пробормотал он и закрыл глаза. Потом все же сел, прислонившись спиной к стене, и осторожно потрогал голову. Под волосами, над левым ухом, обнаружилась приличная шишка. Из нее что-то сочилось, и он уже собирался вытереть пальцы о брюки, когда вспомнил, что на нем лучшая пара.

Будь оно проклято.

Презентация. Запуск проекта. Ева наверно уже беспокоится.

Цепляясь за стену, Гидеон заставил себя подняться, снова протянул руку к выключателю и на мгновение зажмурился от яркого света.

Дверь была притворена, но не заперта, что уже обнадеживало. Он огляделся, проведя мысленную ревизию, и решил, что пропало немного, может быть, и вообще ничего, хотя кое-что лежало не на своем месте, а два ящика письменного стола были выдвинуты, и их содержимое вывалено на пол.

Скорее всего, он прибыл на место преступления вовремя, и преступник, ударив его, потерял самообладание, запаниковал и просто дал деру.

Гидеон вытер пальцы о старое столовое полотенце, выключил свет и, выйдя во двор, закрыл и запер за собой дверь. Он не знал, сколько времени провел на холодном бетонном полу, но ночное небо над крышей приняло свой обычный вид, следовательно, фейерверк отгремел, а гости вернулись в тепло и уют, чтобы отведать вина и закусить. Слегка пошатываясь и чувствуя себя паршиво, Гидеон добрел до дома и ввалился в кухню, где, бросив вожделенный взгляд на старое кресло, направился к раковине, открыл холодную воду и достал носовой платок.

Дверь на противоположной стороне открылась, и из зала долетели звуки продолжающегося веселья.

— Гидеон? — В проеме показалась Ева. — А я уже начала думать, куда это ты запропастился.

— Извини. Я сейчас.

Дверь закрылась. Ева подошла ближе.

— Проблемы с лошадью? Эй! Ты в порядке?

— Не совсем.

— О, Боже! — воскликнула она, только теперь разглядев его как следует. — Ну-ка, дай мне эту тряпку. У тебя же кровь по всему воротнику. Лошадь ударила?

Гидеон с благодарностью протянул ей мокрый платок.

— Нет, не лошадь. Я… э… спугнул вора. Похоже, кто-то собирался стащить сбрую.

— Ты его спугнул? У меня почему-то другое впечатление, — сухо заметила Ева, бережно прижимая сложенный платок к ране на его голове. — Так речь идет о взломе?

— В общем-то, нет. Похоже, дверь просто позабыли запереть.

— И что случилось? Он сбежал?

— Боюсь, что да. Я его даже не увидел. На первый взгляд, ничего и не пропало, но я не уверен. Это пусть Пиппа проверяет. Скорее всего, вор только-только успел войти, когда появился я, но сейчас он, конечно, уже далеко. Кстати, меня долго не было? Сколько сейчас времени?

— Без десяти десять. Ты отсутствовал минут пятнадцать. Нужно бы сообщить в полицию, но сейчас для этого, наверно, не самое подходящее время, как ты думаешь? Джайлсу полиция совсем ни к чему — только праздник испортит. Тем более что все идет замечательно. Ну вот, кровотечение вроде бы остановилось. Если прикрыть волосами, то никто ничего и не заметит.

— Хорошо. Насчет полиции ты права. А вот Пиппе сказать придется. Я, пожалуй, поищу ее.

— Знаешь, подожди-ка лучше здесь, а я сама ее найду. Посиди в кресле, тебе это не помешает.

— Ладно, спорить не буду. Но только постарайся не привлекать лишнего внимания. Сообщать Джайлсу сейчас совсем не обязательно.

— Можешь на меня положиться — сделаю все возможное, — пообещала Ева, ополаскивая руки и вытирая их о посудное полотенце. — Уверен, что продержишься?

— Жить буду. И… Ева?

— Да? — Она остановилась на полпути к двери.

— Спасибо.

— Ну, я наверно могла бы просто ничего не заметить и вернуться туда, — задумчиво сказала Ева, улыбнулась и вышла в зал.

Гидеон еще раз посмотрел на кресло, но сел все же на стул у стола. Во-первых, подняться из мягкого, комфортного кресла было бы неизмеримо труднее, и, возможно, потребовало бы таких волевых усилий, на которые он просто не способен в данный момент. Во-вторых, если бы Пиппа, после услышанного от Евы, нашла его полулежащим в кресле, то непременно сочла бы это свидетельством близкой кончины и без раздумий вызвала бы врача.

Прошло, казалось, несколько секунд, а дверь уже открылась, и в комнату торопливо вошла Пиппа в сопровождении Ллойда.

— Привет. Ева рассказала, что случилось. Ты в порядке?

— Да, только голова болит. Послушай, поднимать шум, может быть, и не стоит, но думаю, тебе не помешало бы проверить, все ли на месте.

— Так и сделаем. Но сначала позволь взглянуть на твою голову. — Она шагнула к нему.

— Не стоит. Там и смотреть-то не на что. Ева сделала все, что надо.

— Да? — Она остановилась в нерешительности, как будто такой вариант даже не приходил ей в голову.

— Иди и все проверь, — повторил он. — Но возьми с собой Ллойда. На всякий случай.

Пиппа и Ллойд ушли, но вернулись уже через несколько минут и сообщили, что все тихо и ничего не пропало.

— Пытаюсь вспомнить, запирала я ее или нет, — сказала Пиппа, снимая наброшенное на голые плечи пальто, — и не могу. В таких случаях ведь все делаешь машинально. Уходишь в конце дня, поворачиваешься, запираешь дверь. А через пять минут уже и не помнишь, запирала ты ее или нет.

— В последние дни, милая, на тебя свалилось столько хлопот, — заметил Ллойд. — Ничего удивительного, если и забыла.

— Да, знаю, но на меня это не похоже, — запротестовала Пиппа. — Ни разу утром не видела, чтобы какая-то дверь была открыта. И не слишком ли странное совпадение? Стоило мне забыть запереть дверь, как тут же находится кто-то, кому нужно сунуть в нее нос. Иллюстрация к закону Мерфи, да?

— Да, но возможно он приходил и раньше, а дверь все время была закрыта, — заметил Ллойд, и она нахмурилась.

— Ну, спасибо! Теперь мне намного лучше! Буду думать, кто тут шляется каждую ночь и поджидает удобного случая.

— Уверен, все было не так, — подал голос Гидеон. — Либо это простое совпадение, либо кто-то решил воспользоваться удобным моментом. Но пару дней лучше побыть настороже.

— Ужасно, да? Отвратительное чувство. В этом есть что-то жуткое. Теперь я понимаю, что имела в виду Тилли, а ведь ей еще хуже — кто-то побывал в их доме. — Пиппа поежилась. — Ладно, думаю, вызывать сегодня полицию нет смысла, но ты-то как? Если потерял сознание, надо обязательно показаться врачу. У тебя может быть сотрясение мозга.

Гидеон застонал.

— Вот уж не стоит. Ничего страшного, просто немного болит голова. Пара таблеток аспирина — и к утру все как рукой снимет.

— Сотрясение мозга вещь опасная, — стояла на своем Пиппа.

— Послушай, а как насчет Монти Синклера? — предложил вдруг Ллойд. — Он сказал, что должен уйти пораньше, но, по-моему, только что еще был здесь. Я посмотрю, а? Синклер парень надежный и болтать не станет.

— Отлично! И как это я о нем забыла? Иди и поищи. Если здесь, приведи сюда. Если нет, я отвезу Гидеона в травмпункт, как только здесь все закончится.

— Кто такой Монти Синклер? — спросил Гидеон, когда за Ллойдом закрылась дверь.

— Наш старый знакомый. Если не ушел, обязательно тебя посмотрит. Очень милый и приятный человек.

Как и обещала Пиппа, Монти Синклер оказался человеком приятным и милым. Высокий, стройный, с седеющими волосами и в очках в металлической оправе, лет пятидесяти на вид, он вошел в кухню, предварительно постучав в дверь, и объявил, что его прислал Ллойд. После положенных представлений он быстро, но с профессиональной тщательностью осмотрел Гидеона и настоятельно посоветовал обратиться в отделение экстренной медицинской помощи, что вызвало горячие протесты Гидеона.

— Хорошо. Я напишу вам направление, — сказал врач. — Если не сможете поехать сегодня, обязательно поезжайте завтра и проверьтесь, ладно?

Гидеон поблагодарил его, и доктор, помахав рукой, вернулся в зал.

Было уже позднее утро, когда Гидеон проехал под каменной аркой ворот монастыря. Уступив нажиму Евы, он позволил ей отвезти его в местную больницу, где подвергся осмотру и получил заверение, что все в порядке.

По возвращении в Сторожку она приготовила ему чашку кофе, посоветовала не принимать случившееся близко к сердцу и отбыла в Уорэм — открыть галерею перед воскресными посетителями. Еще через десять минут он надел пальто, прихватил Зебеди и сел в «лендровер».

— Тебе разве не полагается отдыхать? — осведомилась Пиппа, вышедшая из подсобки в тот самый момент, когда он вылезал из машины.

— Нет, я в порядке. Подтверждено официально.

— Ездил в больницу? — удивилась она. — Наверно Ева потребовала, да? Ну и как? Еще болит?

— Немного, — признался Гидеон.

— Однако ж ты сел за руль…

Обычно он приходил пешком или приезжал на велосипеде.

— Дождик, а надевать что-то на голову не хотелось — опухоль еще не сошла. Что еще? Или допрос окончен?

За ее спиной, в дверном проходе, возник Ллойд.

Гидеон кивнул.

— Привет, Генри. Затишье в предвыборной кампании?

— Помогаю с уборкой, — сдержанно ответил Ллойд. — А вы как сегодня?

— В порядке, спасибо. Шеей немного больно вертеть, но в прочих отношениях неплохо. Могло быть и хуже.

— Теперь семь раз подумаете, прежде чем связываться с грабителями.

— Знай я, что там кто-то есть, запер бы дверь и позвонил в полицию.

— Вот как? Хм, а я принимал вас за героя-одиночку. Судя по тому, что рассказывает Пиппа, вы настоящий Индиана Джонс.

Гидеон натянуто улыбнулся.

— Пиппе можно верить. Но в любом случае все это в прошлом, где пусть и остается.

Реплика почему-то задела Пиппу, а не Ллойда.

— Ничего я ему не рассказывала. По крайней мере ничего особенного.

Теперь уже нахмурился Ллойд, и, будь у Гидеона настроение получше, он наверно повеселился бы, но, поскольку оно было таким, каким было, ограничился тем, что спросил, дома ли Джайлс.

— Должен быть у себя в кабинете, — ответила Пиппа. — По крайней мере там я его видела последний раз. Белла в конуре. Уж не знаю, как, но утром забралась к нему и сбросила со стола антикварное пресс-папье. И о чем только думала! Закон подлости, штуковина ударилась о камин и разбилась.

Кабинетом она называла крохотную комнатку, примыкавшую к библиотеке. Гидеон действительно нашел Джайлса там — брат Пиппы с хмурым видом перебирал какие-то бумаги.

— Милли, — пробурчал он, не поднимая головы, когда Гидеон постучал в открытую дверь, — вы опять прибирали у меня на столе?

— Сколько раз я просил не называть меня так, — сказал Гидеон, переступая порог. — Что люди подумают?

Джайлс ухмыльнулся.

— Ну, ты и придурок! Миссис Морком заглядывала минуту назад, предлагала чаю, вот я и решил, что это она.

Миссис Морком прислуживала Баррингтон-Каррам с незапамятных времен, вначале в качестве няни, а потом домоправительницы, но видела свои обязанности как нечто среднее между первой должностью и второй.

— Я видел ее в кухне и попросил приготовить еще одну чашечку чаю. Что, Белла впала в немилость? — Гидеон наклонился и подобрал с пола два кусочка цветного стекла.

— Да. Уж и не знаю, что ей хотелось тут найти. Съестного я здесь не держу — по крайней мере с тех пор, как забыл в ящике пакетик карамели. Когда я их нашел — Бог знает через сколько недель, — проклятые леденцы растаяли и растеклись по банковским балансам. Помню, бухгалтеру это сильно не понравилось! — Джайлс усмехнулся. — Так что с того случая все важные бумаги держу в зоне свободной от продуктов. Даже крошки от бисквита оставляют жирные пятна.

— Может быть, Белла гонялась за мухой, — предположил Гидеон. — Ты же знаешь, она просто шалеет, когда их видит.

— Может быть. Ну, и что ты думаешь о вчерашней вечеринке, а? По-моему, все прошло удачней некуда. Я уже получил три звонка… — Он остановился. — Господи, совсем забыл! Пиппа сказала, что ты схватился с грабителем и получил по голове! Все в порядке? Уже лучше?

— «Схватился» — это слишком сильно сказано, — с горечью признался Гидеон. — Я вошел, он меня огрел по башке, вот и вся история. Сейчас я уже в порядке. Отделался шишкой да еще шеей ворочать больно. Бывало и хуже. Ты собираешься ставить в известность полицию?

Джайлс пожал плечами.

— Даже не знаю. Пиппа говорит, что вроде бы ничего не пропало. Может и не стоит шум поднимать. Если только ты настаиваешь…

— Вот уж нет! В последнее время я с ними хорошо познакомился. Если тебя такой вариант устраивает, то и меня тоже. В конце концов, шансов на то, что этого мерзавца поймают, один на миллион. — Он перешел на более приятную тему. — Итак, «Грейлингское игристое» пустилось в плавание, и ветер уже наполнил его паруса?

— Да! И это самое изумительное! Знал бы раньше, что открывать собственное дело такой кайф, сделал бы это сто лет назад!

Пробездельничав утро, Гидеон остался в Грейлингс-Прайори на ланч, во время которого разговор касался то попытки кражи, то поразительного успеха яблочного вина. В течение первой половины дня поступило еще три звонка: два от клиентов, желающих разместить заказы, и третий из местной газеты с просьбой об интервью с новым дорсетским предпринимателем.

— Ева, конечно, молодец. Это ее советы помогли. Как говорится, последний штрих, — рассказывал Джайлс. — Особенно удался ход с ароматическими пульверизаторами или как их там. Вроде бы ничего особенного, а действует сильно.

— Да, она провела настоящие изыскания в этой области.

— Фэн-шуй, — с видом знатока вставил Ллойд.

— Нет, это не фэн-шуй. Маркетинговый ход. Считается уже доказанным фактом, что присутствие в торговой зоне незначительного количества верно подобранного запаха — люди его даже не ощущают — способно резко увеличить продажи. Ева и сама пользуется чем-то в своей галерее, и ей вроде бы помогает. По крайней мере за последнюю неделю она продала две мои картины.

— Ух, ты! Они должно быть хороши, — пошутил Джайлс.

Гидеон рассмеялся.

— Ладно, сам напросился, да? Но вообще-то это еще как посмотреть, потому что чем больше она продает, тем больше мне приходится работать. В любом случае твою благодарность я передам.

— Да, пожалуйста. И, может быть, ты бы привел ее как-нибудь вечерком отметить успех? Как насчет сегодня?

Гидеон покачал головой.

— Сегодня не пойдет, это я тебе сразу скажу. Ей нужно быть в галерее. И мне тоже. Вроде бы кто-то хочет заказать портрет. Так что давай перенесем на какое-нибудь другое время. Уверен, она примет приглашение с благодарностью.

— Кстати, сегодня и я не смогу, — объявил Ллойд. — Есть кое-какие дела.

— А почему ты решил, что тебя тоже пригласили? — осведомилась Пиппа, выражая вслух и мысли Гидеона.

Ллойд угрюмо посмотрел на нее.

— Так какие у тебя дела сегодня вечером? Первый раз слышу, — продолжала она.

— Я и не говорил. Только сейчас вспомнил, когда Гидеон упомянул о галерее. В школе у Эмбер фэшн-шоу, и я обещал быть. Эмбер — моя дочь, — добавил он, повернувшись к Гидеону. — Не могу сказать, что мне так уж хочется провести вечер с горсткой плоскогрудых десятилетних моделей в пошитых дома платьях, но для нее это важно.

— Конечно, каждой девочке хочется, чтобы ее папочка был там! — воскликнула Пиппа. — И не забывай хлопать со всеми.

— Буду хлопать, куда ж я денусь, — улыбнулся ей Ллойд. — Только не говори никому, а то меня станут принимать за мягкотелого добряка.

Гидеон почувствовал, что с него хватит.

— Ладно, я, пожалуй, посмотрю на своего старого приятеля, — сказал он, отодвигая стул и поднимаясь. — Ева ждет меня к шести, а еще надо успеть причесаться и постричь ногти.

Вечерняя выставка прошла, можно сказать, успешно — он говорил то, что от него ожидали, и получил заказ написать трех золотистых ретриверов для отставного полковника и его супруги, — но удовольствия, сказать по правде, не доставила.

Зато Ева была в своей стихии и выглядела потрясающе в широком шелковом платье цвета олова и с внушительным перламутровым ожерельем на шее.

— Перебор, да? — отозвалась она, когда Гидеон заметил, что ничего подобного еще не видел. — Но, видишь ли, именно этого люди от меня и ждут. Им нужно о чем-то говорить, кого-то обсуждать, и к тому же быть торговой маркой не так и плохо. По-моему, кое-кто из дам приходит в галерею только за тем, чтобы посмотреть, что же я надену. Не хочется их разочаровывать.

Днем галерея — переоборудованный с помощью стекла и дубовых балок сарай — притягивала и отражала свет, создавая эффект свечения, а с наступлением темноты окна превращались в громадные черные зеркала, и хитро подсвеченные картины загадочно мерцали. Гидеон весь вечер развлекал гостей, пил вино и мечтал поскорее добраться домой и склонить больную голову на подушку.

— Спасибо, что пришел, — сказала Ева, обнимая его, когда они уже вышли из галереи. — Я же знаю, что это не твое.

— Ничего, все в порядке. Мне понравилось. — От нее исходил соблазнительный, какой-то экзотически пряный аромат, и он притянул ее к себе, представляя, как шелк соскальзывает с гладких золотистых плеч.

— Врунишка. Ты же едва высидел.

— Верно, но зато получил заказ, так что жаловаться не буду.

Ева слегка отклонилась.

— Об этом я и хотела тебя спросить. Цена, которую ты назвал… я не ослышалась?

— А ты видела, в какой машине они приехали?

— Знаешь, ты бесчестный и порочный! — сказала Ева, наклоняясь и касаясь его щеки своей. — Мне нравятся плохие парни. Поедем ко мне?

— Не могу. Извини, но мне нужно выгулять Зебеди. Он, наверно, уже сидит, поджав лапки.

Ева вздохнула.

— Я люблю животных, но заводить их никогда не стану; они связывают, а мне нравится быть свободной. Что ж, в таком случае мне придется поехать с тобой.

— Я, конечно, буду только рад, но должен предупредить, что во мне сегодня собрались все головные боли.

— Не очень оригинально, — пробормотала она и тут же добавила, уже резче: — Ах, да, голова! А я и забыла. А почему ты ничего не сказал?

— Процесс был постепенный.

Она посмотрела ему в лицо с некоторой долей озабоченности.

— Может быть, стоит показаться врачу?

— Нет, — твердо ответил Гидеон. — Не стоит. Головная боль в моем случае естественный результат злоупотребления спиртным, пустой болтовней и натужными улыбками. Полагаю, к утру станет легче.

— Обещаешь, что если легче не станет, обратишься к врачу? Боже, вы только послушайте — я уже разговариваю с тобой, как твоя мамочка!

— Вообще-то, — сказал он, удивляясь, что не замечал этого раньше, — ты даже больше напоминаешь мою мамочку, чем она сама. Понимаешь, о чем я? Она тоже художница и в работу уходит с головой. Ей ничего не стоило забыть покормить нас с сестрой, так что нам с раннего возраста пришлось учиться самостоятельности и самодостаточности. Но в любом случае спасибо — ты очень любезна.

Она еще раз взглянула на него испытующе.

— Все будет в порядке? Уверен?

— Абсолютно.

— Ладно. Раз так, то я, пожалуй, оставлю тебя в покое. Завтра рано открываться, а я уже сейчас едва стою на ногах. Позвони мне утром, хорошо?

— Чтобы ты знала, что я пережил эту ночь? А если не переживу, ты не опоздаешь?

— Ох, не говори так!

Он рассмеялся, обнял ее крепче и, чмокнув, проводил до машины.

Движения на дороге почти не было, и Гидеон возвращался домой с открытым окном, чтобы не уснуть. Ночной воздух освежал, и он пожалел — уже не в первый раз, — что едет не на мотоцикле. С тех пор, как он разбил свой драгоценный «нортон», врезавшись — пусть и не по своей вине — в дерево, прошло два года, и все это время Гидеон пользовался «лендровером», который подарили Джайлс и Пиппа. Поначалу ему нравились комфорт и удобства нового транспортного средства, но зов двухколесного друга звучал в душе, становясь постепенно все сильнее и сильнее.

По мере того, как перспективы финансового подъема, связанного с заказами на портреты, вырисовывались все яснее, идея покупки другого мотоцикла не только пустила корни, но и расцвела пышным цветом, и к тому моменту, как он достиг Сторожки, единственной из нерешенных проблем остался выбор марки.

Зебеди приветствовал хозяина с обычным неуемным восторгом, демонстрируя широкий набор прыжков и кувырков, которым и был обязан своей кличкой. Гидеон пытался отучить его от этой привычки, но не преуспел, а поскольку пес не прыгал больше на людей, а лишь скакал на месте, махнул на него рукой и оставил все, как есть. В конце концов то было всего лишь безобидное выражение радости, а Гидеон всегда отстаивал индивидуальность.

Закрыв дверь, он поискал глазами Эльзу, но не нашел, что было не совсем обычно. Большую часть времени она проводила на кухонной плите «ага» и почти всегда выходила встречать его, когда он возвращался домой. Пожав плечами, Гидеон успокоил Зебеди и отправился в кухню — приготовить последнюю чашку кофе. Голова почти не болела, а потому он отказался от таблеток и, окликнув пару раз кошку, выпустил пса на пять минут во двор, потом выключил свет и поднялся наверх с надеждой увидеть Эльзу на кровати.

Ее там не было.

Гидеон нахмурился и, оставив кружку на прикроватной тумбочке, приступил к поискам. Кроме спальни, на втором этаже помещались лишь еще одна спальня и ванная. Обе двери были закрыты, но он все-таки заглянул в комнаты на тот случай, если Эльза каким-то образом оказалась запертой. Ни в спальне, ни в ванной ее не оказалось.

Обеспокоенный ее отсутствием уже всерьез, Гидеон спустился вниз, включил свет, переступил через Зебеди, улегшегося на привычном месте у подножия лестницы, и вышел в гостиную. Пес поднял голову и сонно повилял хвостом.

— Эльза?

Ничего и никого.

— И куда же, черт возьми, ты подевалась, — пробормотал он, возвращаясь в холл и открывая дверь в студию. Еще одно разочарование.

А где он видел ее в последний раз?

В холле, когда уходил из дому в половине шестого. Эльза сидела у двери в кухню и смотрела на него укоризненно, как всегда, когда он куда-то собирался. Окна и двери закрыты, следовательно, она должна быть в доме.

Предавшись размышлениям, Гидеон не сразу услышал повизгивание, а услышав, понял, что Зебеди рядом нет. Обычно, когда он был дома, пес следовал за ним тенью. Звук доносился из гостиной, и Гидеон, вернувшись туда, увидел, что Зебеди стоит на коврике перед дровяной печью, подняв уши и склонив на бок голову, и пристально смотрит на стену у камина.

— Ты что задумал, Зеб? — поинтересовался Гидеон. — Или что-то нашел?

Он подошел к камину и, опершись рукой о дубовый ригель, наклонился и заглянул во тьму.

Там, на пыльном, затянутом паутиной выступе, сидела, съежившись, Эльза.

— Привет, малышка, — мягко сказал он и услышал в ответ протяжное и жалобное «мяу».

Когда Гидеон протянул руку, чтобы вытащить котенка из убежища, тот попытался отпрянуть, но выступ был слишком короткий и узкий, и через несколько секунд, после короткой схватки, Эльза оказалась в его руках. Он отнес кошку в кухню и положил на ее излюбленное место — на плиту. Потом, сняв с паутину и смахнув пыль с гладкой пятнистой шерстки, открыл баночку сардин и налил в блюдце молока. Интересно, что могло так напугать животное, заставить его прятаться? Не Зебеди же ее обидел? Прежде пес такого рода склонностей не проявлял, а если бы и провинился в его отсутствие, то уже попытался бы так или иначе оправдаться. Зебеди не раз признавался в мелких проступках, причем, еще до того, как они становились очевидными самому Гидеону.

Съев две истолченные рыбинки и выпив почти все молоко, Эльза устроилась на сложенном одеяльце и принялась умываться, довольно урча. Гидеон выключил свет и поднялся к себе в спальню к остывшей чашке кофе.

На следующее утро Гидеон встал поздно и, неспешно позавтракав, занялся сложенной на столе в студии корреспонденцией. Предыдущий подход к ней, случившийся несколько дней назад, закончился тем, что он рассортировал письма по степени срочности: те, что ждали ответа более месяца, лежали сверху, те, что пришли за последнюю неделю, внизу. Все вместе они сложились в высоченную стопку, опасно балансировавшую на краю стола и грозившую обрушиться на пол.

С тяжелым вздохом и остатками второй за утро чашки кофе Гидеон сел к столу, снял верхний конверт и вытряхнул содержимое. Это был счет из телефонной компании. Ничего странного, да только он мог бы поклясться, что положил его ближе к середине стопки. Уверенность подкрепляла и дата: до истечения срока платежа оставалось еще три дня, что никак не давало оснований занести письмо в разряд срочных.

Удивившись собственной рассеянности, Гидеон взял второе письмо и обнаружил еще один счет, но уже более свежий и со сделанной им самим карандашной надписью «Срочно». Следующие два счета и три письма лежали чистой стороной вниз, что было совершенно неправильно — он всегда клал их адресом вверх.

Он откинулся на спинку стула, отпил кофе и задумчиво огляделся. Все было в порядке, все на своих местах, но… У дальней стены стоял мольберт с портретом Жаворонка, лошади Пиппы. Картина должна была стать подарком ко дню рождения. Сейчас, в свете дня, Гидеон заметил смазанное пятнышко на носу лошади, как будто кто-то, проходя мимо, по неосторожности задел холст рукавом. Ни Зебеди, ни Эльза сделать это не могли — слишком высоко, да они и не допускались в студию.

Может быть, Ева? Но что ей делать в студии без него?

Он проверил все ящики письменного стола.

Наверно если бы Гидеон не искал целенаправленно следы вторжения, он бы ничего бы и не заметил, потому что внешне все выглядело, как всегда. Письменный стол и был по сути его офисом, но офисом без компьютера или ноутбука. Что же касается мобильного телефона, то последний обитал по большей части у него в кармане. В ящиках хранились такие скучные вещи, как писчая бумага, карандаши и ручки, скрепки, учетная книга с копировальными листами и скотч. Не отличавшийся большой аккуратностью, Гидеон не стал бы утверждать, что в ящики заглядывал посторонний, но все же привычный беспорядок выглядел на этот раз менее привычным.

Он вздрогнул от телефонного звонка и торопливо схватил трубку.

— Это Гидеон Блейк или врач? — сухо осведомилась Ева.

Лишь теперь, слишком поздно, Гидеон вспомнил, что обещал ей позвонить.

— Извини, забыл. Но ночь пережил.

— Я так и поняла.

— Вообще-то я встал не так давно, а не позвонил по той простой причине, что голова совсем не болит.

— Конечно. А я тут извожусь от беспокойства, переживаю и уже не знаю, что делать и куда звонить, тебе или сразу в больницу…

— Да, виноват. Но теперь-то ты уже позвонила… Послушай… Ты случайно не заходила в студию, когда была здесь в последний раз?

— Э… нет. Кажется, не заходила. А может, и заходила. Не помню. А что?

— Помнишь, у меня на столе лежала стопка писем? Я как раз рассортировывал их, когда ты приехала.

— Ты еще при этом ругался…

— Точно. Так вот, теперь они рассортированы.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что все свалено как попало. Я разложил их по степени важности, чтобы разобраться как-нибудь на досуге, но теперь все выглядит так, словно кто-то свалил их на пол, а потом собрал кое-как и в спешке.

— Могу сказать одно, это не я. Я бы запомнила. Может, кто-то из твоих зверей?

— Ага. Свалил, а потом положил на стол. Не думаю, что они на такое способны.

— Да, конечно. Понимаю.

— И еще одно… — Он рассказал ей, как нашел Эльзу в камине. — Ее что-то напугало.

— Думаешь, у тебя побывали воры?

— Не знаю. Признаков взлома я пока не заметил, но надо посмотреть повнимательнее.

— Они что-нибудь взяли? И что, по-твоему, им было нужно?

— Даже не представляю. Я еще толком и не проверял. Сейчас пройду по дому, посмотрю. Одно могу сказать точно, счет за электричество на место. А жаль!

Положив трубку, он несколько секунд смотрел в окно. Что могло заинтересовать вора? У Гидеона была неплохая музыкальная система, но не было ни телевизора, ни DVD-проигрывателя.

Фотоаппарат!

В следующее мгновение он уже вскочил и помчался в гостиную, где и — подальше от посторонних глаз, в шкафу, — держал свой дорогущий цифровой фотоаппарат с линзами на несколько сотен фунтов.

К счастью, все оказалось на месте — и аппарат, и линзы.

Но тогда что могло заинтересовать вора?

Зачем залезать в дом, если не собираешься ничего взять?

Вспомнив о последнем разговоре с Евой, Гидеон прошел по дому, чтобы проверить окна и двери и попытаться обнаружить следы проникновения. Зебеди, конечно, увязался за хозяином.

Никаких следов, однако, не обнаружилось.

Единственным сомнительным с точки зрения безопасности местом было окно в ванной, которое закрывалось неплотно, и которое мог бы открыть снаружи человек, запасшийся лестницей и соответствующим инструментом. Но как вор узнал про окно, если снизу оно выглядит вполне обычным?

Надо бы сообщить Джайлсу про окно, решил Гидеон и спустился вниз.

Ева спросила, собирается ли он вызывать полицию. Но что предъявить? Какие есть доказательства незаконного вторжения? Вряд ли их убедят такие факты, как испуганный котенок или рассортированные письма. Он и сам не был вполне уверен, что версия с взломом не возникла в результате удара по голове.

Приниматься за бумажную работу не хотелось, и Гидеон, посмотрев на часы, решил нанести визит в Грейлингс-Прайори. Тилли Дэниелс собиралась проведать Неро, и ему тоже хотелось посмотреть, как обстоят дела у «трудного ребенка».

Дела обстояли хорошо. Жеребец вел себя гораздо спокойнее, и хотя проблемы, конечно, оставались, прогресс его за прошедшие девять дней был очевиден, что вселяло оптимизм и предвещало хорошее будущее.

Гидеон вывел Неро из конюшни, забрался в седло и выехал со двора на тренировочное поле. Прежде жеребец неохотно покидал двор и даже мог заартачиться у выхода, но в этот раз — хотя Гидеон и ощутил некоторую нерешительность, когда конь проходил под каменной аркой — ни Тилли, ни Пиппа, отправившиеся за ними пешком, ничего не заметили. Оказавшись на воле, Неро показал себя с самой лучшей стороны, прекрасно выполнив все команды и не допустив ни единой ошибки. Гидеон провел его по начальной программе выездки, включая разминку, и закончил двумя прыжками через невысокие барьеры, установленные Пиппой по диагонали прямоугольного манежа.

Если даже Неро не проявит себя на беговом круге, решил он, то вполне может выступать в конкуре. Гидеон уже собирался заканчивать, когда вмешалась Пиппа.

— Не останавливайся. Я поставлю парочку препятствий.

Он послушно повел лошадь по кругу, не позволяя ей расслабиться, и, только услышав оклик Пиппы и сделав поворот, увидел, как высоко она поставила шест.

Гидеон не был жокеем и не даже не считал себя профессиональным наездником. Конечно, работа бихевиориста предполагает, что ему приходится время от времени садиться в седло, чтобы удостовериться, что лошадь освоила базовые навыки, знает и выполняет основные команды, умеет вести себя в потоке движения и успешно преодолевает трудности, встречающиеся в повседневных ситуациях. Никогда еще ему не предлагали взять столь высокое препятствие. И зачем только Пиппа установила перекладину на такую высоту?

Впрочем, задумываться он не стал, потому что в перечне проблем Неро прыжки через препятствие не значились. Конь уже увидел барьер и шел к нему, набирая ход. Гидеон успел лишь сместить вес тела вперед и сдвинуть руки выше по шее. В следующий момент они уже приземлились по другую сторону шеста, а через два шага повторили прыжок. Гидеон провел лошадь по кругу и лишь потом повернул к воротам, возле которых ждали Пиппа, Тилли и присоединившийся к ним Джайлс. Все трое улыбались.

— Ух! — выдохнул Гидеон, натягивая поводья. — А что, не замахнуться ли нам на Гранд Нэшнл! Неро просто молодец. Прошел без сбоев.

— Не только он, — заметила Тилли. — Вы и сами неплохо выглядели!

— Именно об этом я ему все время и говорю! — вставила Пиппа. — Но он мне не верит. Ни одного урока не взял.

— Хотите прокатиться? — спросил Гидеон, чувствуя, что пора сменить тему, и обращаясь к Тилли. Пиппа уже не в первый раз пыталась убедить его в том, что ему вполне по силам самому участвовать в соревнованиях. Гидеона же эта перспектива совершенно не интересовала.

— Я бы с удовольствием, но… думаете, он меня примет?

— Конечно. Только держите его полегче — плотный контакт может спровоцировать панику.

— То-то будет разговоров в Эйнтри! — рассмеялась Тилли, надевая защитный шлем.

Неро и с новым седоком вел себя хорошо и послушно, но через несколько минут стал выказывать признаки неуверенности, которые заметил даже Джайлс.

— По-моему, он немного беспокойный, вам не кажется?

— Да¸ — согласился Гидеон. — Неро — паренек сомневающийся.

Тилли подъехала ближе. Конь нервно прядал ушами, шаг его сделался короче.

— Он немного напряжен, — сказала Тилли. — Может, пора заканчивать?

— Дайте ему немного попрыгать, — предложил Гидеон. — Он это любит.

Она кивнула и перевела Неро на легкий галоп. Гидеон впервые видел Тилли верхом — если не считать прогулок во дворе в Паддлстоуне, — и ее манера держаться произвела на него сильное впечатление. Пожалуй, она даже выигрывала в сравнении с братом — у нее были более ловкие и отзывчивые руки.

Стоило Неро приблизиться к барьеру, как неуверенность мгновенно исчезла, глаза заблестели, уши встали торчком, и он полностью сосредоточился на предстоящей задаче. Тилли сидела спокойно, наклонившись вперед, сжав ноги и свободно держа руки.

— Восхитительно! — сказала она, подъезжая к ним. — Стоит увидеть барьер, как он становится совершенно другим. Какой талант! Теперь понятно, почему Дэмиен им так восторгался. И все-таки Гидеона он слушался лучше, чем меня, правда?

— В нем есть что-то колдовское, — подхватила Пиппа. — Все мои лошади тоже лучше слушаются его, чем меня. Это возмутительно!

— В основе его проблем неуверенность, — вмешался Гидеон. — Нужно сделать так, чтобы он увидел в вас вожака. Возможно, стоит попробовать объединяющую сессию, когда у вас будет время. Это основа психологии животных.

— Да, конечно, — с энтузиазмом отозвалась Тилли. — Я однажды видела демонстрацию. Это что-то удивительное. А сколько времени нам потребуется?

— Сама сессия продлится не так уж долго. Но потом вам придется следовать ей, чтобы по-настоящему дать ему шанс установить с вами прочную связь.

— Я готова, — ответила Тилли, соскакивая на землю и освобождая уздечку. — Это чудо, что вы сделали с ним. Он вел себя просто невозможно, и я уже начала отчаиваться. Сейчас, конечно, картина совершенно другая. Неро намного спокойнее, намного увереннее и расслабленнее.

В кармане молчаливо завибрировал мобильный — рингтон Гидеон отключил заранее, чтобы не нервировать Неро. Он выудил его из кармана и взглянул на окошечко дисплея.

Энджи Боуэн.

— Идите, мне нужно ответить, — сказал он, замедляя шаг. Имея дела с Трастом, можно ожидать всего.

— Привет, Энджи.

— Гидеон? Надеюсь, я вам не помешала?

— Нет, совсем нет. Что-то случилось?

— Есть две новости. Но прежде хочу спросить, сможете ли вы приехать к нам в какой-то другой день?

— Думаю, с этим никаких проблем не будет. Сейчас у меня нет с собой ежедневника, но я вам перезвоню попозже.

— Хорошо. Дело в том, что на следующей неделе приезжают наши попечители, и я бы хотела, чтобы они встретились с вами и увидели вашу работу.

— О’кей. — Не самое приятное дело, но понятно, что люди хотят посмотреть, куда уходят их денежки. — Что еще?

— Ах да. Хотела сказать, что мы отдали Бумера. В среду приезжали покупатели. Посмотрели, потом, в пятницу, привезли своего ветеринара, а сегодня утром забрали.

— Великолепно! Полагаю, он вел себя достойно?

— Да. Как настоящий джентльмен. Я предупредила насчет мух, и они сказали, что из-за этого проблем быть не должно. Люди хорошие, так что у Бумера будет прекрасный дом.

— Замечательно. Рад за вас. Да и деньги тоже нелишние.

— Вы правы. Да, кстати. Помните, когда мы в прошлый ваш приезд разговаривали о нашем таинственном благодетеле, я сказала, что деньги всегда приходят в пяти отдельных конвертах? Так вот, на этот раз конвертов было только четыре. Что скажете?

— Вы по-прежнему уверены, что это как-то связано с Дэмиеном? — Гидеон машинально понизил голос, хотя Тилли с Пиппой и Джайлсом уже ушли далеко вперед.

— Нет, не уверена, но вам не кажется, что здесь есть какая-то связь?

— Хм… Пожалуй, да. Но вполне возможно, что это всего лишь совпадение. И если мы не спросим Тилли напрямую — а я сейчас ни о чем спрашивать ее не собираюсь, — то, может быть, никогда ничего и не узнаем.