Шесть к одному – против

Глава 7

На следующее утро Гидеон нанес перенесенный визит в конюшни Рэдклифф-Траст.

Встречать высокопоставленных гостей, директоров Траста, выпало на долю Энджи Боуэн, и именно она поспешила к Гидеону, когда он, припарковав «лендровер» во дворе, неуклюже вылез из салона.

— Здравствуйте, Гидеон. Вы в порядке?

Сама Энджи заметно волновалась.

— В порядке. Побывал вчера у Тилли Дэниелс, прокатился верхом. И вот результат, — признался он. — Похоже, до лучшей формы мне еще далеко. Но не беспокойтесь, я вполне функционален, хотя и поскрипываю.

— Вот и хорошо. Знаете, они еще не приехали, так что извините. Обещали, что будут к половине одиннадцатого. Все вроде бы готово…

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Гидеон. — Я нисколько не сомневаюсь, что ваши гости останутся довольны.

Она нервно улыбнулась.

— Я думала начать с Пинг-Понга, это новенький, его привезли к нам только в понедельник. Откуда-то с севера. Он очень беспокойный, и я хотела бы попросить вас поработать с ним немного. Вы не против? Знаю, вы не очень любите, когда присутствуют посторонние…

— Но ради вас, дорогая, я это сделаю, — с видом идущего на пытки мученика ответил Гидеон.

— Какой вы… — Энджи не договорила. — Черт, они уже здесь.

Гидеон повернулся и увидел медленно вплывающий во двор сверкающий синий «даймлер». Машина остановилась рядом с его пыльным «лендровером», и из нее вышли двое: один высокий и подтянутый в очках, другой на добрых восемь дюймов короче и намного тяжелее. На обоих были брюки из кавалерийского твила, твидовые пиджаки и начищенные до блеска коричневые ботинки — как будто они прибыли к портному на Бонд-стрит с задачей экипироваться должным образом для поездки за город.

Энджи, выйдя вперед, сдержанно поздоровалась.

— Будьте знакомы. Полковник Хейверинг, доктор Кэмберуэлл — Гидеон Блейк. Мистер Блейк наш бихевиорист.

После обмена рукопожатиями и коротких замечаний относительно чудной весной погоды Энджи предложила осмотреть центр. Гостям продемонстрировали новые конюшни, затем обсудили достоинства будущего крытого манежа, после чего пришло время посмотреть на лошадей.

Оба приезжих проявляли ко всему живой интерес, демонстрируя знание предмета и основательный подход к делу, и Гидеон уже через четверть часа пересмотрел свое первоначальное мнение о них. По окончании осмотра он надел на серого мерина воротник и отвел новичка в огороженный круглый загон.

Едва Гидеон отстегнул веревку, как Пинг-Понг отпрянул от него и, отбежав на другую сторону круга, настороженно уставился на незнакомого человека.

Гидеон подошел к нему сбоку, щелкнул языком, и конь снова сорвался с места. Краем глаза он видел, что приезжие уже уселись на возвышении, и Энджи объясняет им что-то. Полностью доверяя ей, Гидеон сосредоточился на лошади. Пинг-Понг оказался образцовым учеником, демонстрировавшим весь набор поведенческих моделей.

Погоняв его немного, Гидеон ослабил напряжение и позволил жеребцу успокоиться. Пинг-Понг тут же опустил голову и принялся жевать губами и облизываться, явно выказывая желание подчиниться. Получив сигнал, Гидеон отвернулся, опустил плечо и наклонил голову — приглашение животному подойти к центру, последовать за ним и признать его вожаком. Через несколько секунд серый уже стоял рядом, и Гидеон, погладив его по лбу, пошел прочь, не сомневаясь, что Пинг-Понг последует за ним.

И не ошибся.

Он прошелся по загону, несколько раз меняя направление, и серый послушно, как верный песик, следовал за ним. Потом Гидеон остановился и снова прикрепил веревку к воротнику. Весь эпизод занял не более десяти минут и явно впечатлил директоров.

— Должен признаться, никогда в жизни не видел ничего подобного! — воскликнул полковник Хейверинг, когда Гидеон, ведя за собой Пинг-Понга, вышел из загона.

— Боюсь, ничего нового я не изобрел. Такой же метод используют сейчас десятки людей.

— А вот Анджела убеждает нас, что вы делаете нечто совершенно исключительное, — не согласился полковник. — Говорит, что у вас особый дар.

Гидеон пожал плечами, не зная, что на это сказать.

— Спасибо, конечно, за добрые слова. Наверно, у меня всегда было какое-то чутье, но на одном чутье далеко не уйдешь — всю тяжелую работу выполняет она.

Он извинился, объяснив, что должен отвести лошадь в стойло, и поспешно удалился, а пока устраивал серого на месте, гости успели укатить в своем сверкающем «даймлере».

— Думаю, все прошло хорошо. Вы были великолепны, и он тоже не подвел, — объявила Энджи, подходя к стойлу. Гидеон как раз заканчивал вытирать серого. — Это надо отметить. Задержитесь на чашечку кофе?

— Только попробуйте избавиться от меня без чашечки кофе! Как думаете, эти Лорел и Харди уехали довольными?

Энджи рассмеялась.

— Им только котелков и не хватало. Да, по-моему, вполне. Вы их просто сразили. В этом году Траст отмечает десятую годовщину, и они говорят, что попытаются пробиться на телевидение. Было бы неплохо.

Оставив Пинг-Понга с охапкой сена, они отправились в комнату для персонала, но на полпути остановились — во двор въезжала еще одна машина.

— Нет, нет, только не это, — простонала Энджи. — Дайте нам попить кофе.

Громадный черный внедорожник остановился, и из него выпорхнула изящная женщина с короткими темными волосами и средиземноморским загаром.

— Здравствуйте, Ванесса, — сказала Энджи, тепло и радушно, как показалось Гидеону, улыбаясь посетительнице. — Как провели отпуск?

— Великолепно. К сожалению, времени было мало. Марокко — чудное место. — Ее карие глаза на мгновение остановились на Гидеоне, и в них промелькнуло любопытство.

— Ах, да, вы же не знакомы, — воскликнула Энджи. — Гидеон Блейк — Ванесса Тейт. Ванесса уже взяла у нас двух лошадей.

— Здравствуйте. — Гидеон шагнул вперед и пожал протянутую руку.

— Здравствуйте. А сейчас хотела бы присмотреть третью, если у вас есть что-нибудь подходящее, — сообщила Ванесса, снова поворачиваясь к Энджи.

— Возможно, что-нибудь и найдется. Только… Вы сможете подождать пять минут, пока мы выпьем по чашечке кофе? Нам только что пришлось развлекать высоких покровителей. Кстати, если не против, почему бы и вам к нам не присоединиться?

Ванесса посмотрела на часы.

— Пожалуй. У меня встреча в два часа, но сейчас ведь нет еще и двенадцати, не так ли. Спасибо.

Войдя в комнату, они спугнули пристроившуюся на мягком кожаном диванчике парочку, парня и девушку. Те мгновенно отпрянули друг друга, словно между ними проскочил электрический разряд, а юнец, с длинными волосами и прыщавым лицом подростка, еще и попытался убрать со лба лоснящуюся прядь.

— А, Уоррен, вот ты где. Нужно почистить сбрую, — с порога распорядилась Энджи. — И хорошенько смажь нахрапник у Коннистона, он ужасно жесткий. Джулии, приведи, пожалуйста, Пинто и Твигги, хорошо?

— Угу, а куда мне их привести? — спросила Джулии, блондинка с темными корнями, надутыми губками и носиком-кнопкой.

— Найди два свободных стойла. Это ненадолго.

Парочка вывалилась из комнаты вместе, разразившись, едва за ними захлопнулась дверь, идиотским хихиканьем.

— Не понимаю, что она в нем нашла, — вздохнула Энджи, когда смешки стихли. — Должно быть феромоны. Кофе или чай?

Дочери Ванессы Тейт исполнилось, как выяснилось, пятнадцать, и обе женщины удалились в крохотную кухоньку — обсудить превратности подростковой любви и приготовить чай и кофе.

Исключенный на время из разговора, Гидеон получил возможность спокойно обдумать, как с наибольшей пользой воспользоваться нежданным подарком судьбы. Он уже почти не сомневался, что Ванесса Тейт и есть та самая женщина, голос которой он слышал три дня назад на автоответчике. Остатки сомнений развеяла сама Ванесса, вернувшаяся через минуту с кофе.

— Робин решительно вознамерился отправить Поппи в интернат к началу учебного года, но любое упоминание об этом каждый раз вызывает в доме едва ли не бурю космических масштабов!

Она дружелюбно улыбнулась Гидеону.

— А у вас есть дети?

— Нет, — ответил он, — только пес и кошка. А какую лошадь вы ищете?

— Для скачек. По крайней мере, с потенциалом. Те две, что я взяла здесь в прошлом году, просто великолепны.

— С тремя лошадьми справиться нелегко. А ваш муж тоже увлекается верховой ездой?

— Вообще-то у меня их пять, — с улыбкой ответила Ванесса. Робин, к сожалению, ездит сейчас не так часто, как раньше, но у меня есть помощница.

— Как это печально, отказываться от чего, чем так много занимался, — вставила Энджи.

— Да, но, честно говоря, Робин не так уж и увлечен верховой ездой. Думаю, все дело было в том, что это требовалось для пентатлона. Он всегда предпочитал стрельбу и фехтование. А сейчас у него другая забава — мотоциклы. Целых пятнадцать штук!

— А, я его понимаю, — закивал Гидеон. — Я и сам только что заказал новый.

— Неужели? Никогда бы не представила вас байкером, — прокомментировала Энджи.

— Ну что вы, это у меня с детства. Сколько себя помню, с восемнадцати лет без мотоцикла разве что пару лет обходился.

— Вот и Робин такой же, — улыбнулась Ванесса. — Вам надо познакомиться.

— Знаете, я не могу отделаться от впечатления, что уже слышал где-то это имя, Робин Тейт. Причем, относительно недавно. — Гидеон задумчиво наморщил лоб. — А к скаковому синдикату он имеет какое-нибудь отношение?

— Нет, это определенно другой Робин Тейт. Мой Робин к скачкам совершенно равнодушен.

— А как насчет Сэма Бентли? Вы его знаете? — Гидеон спросил о Сэме Бентли только потому, что учитель физкультуры поспешил свернуть разговор именно после того, как услышал это имя.

Ванесса снова покачала головой. Причем, без малейших признаков беспокойства.

— Нет. Извините. Я знаю Сэма Поттера, но не Бентли.

— Сэм Поттер? Не сын ли Йена и Сары? — поинтересовалась Энджи. — Кстати, как Сара? Я слышала, она сильно болела. Рак груди, если не ошибаюсь? Надеюсь, ей лучше?

Разговор продолжался в том же русле, потом женщины отправились посмотреть лошадей, которых привела Джулии, а Гидеон поехал домой и провел остаток дня в гараже, расчищая место для нового мотоцикла.

— Это еще что такое? — спросила Пиппа.

Гидеон и Ева вкатились во двор вслед за «мерседесом» Джайлса, и Пиппа, выйдя из внедорожника, с недоумением уставилась на новенький мотоцикл.

— Мотоцикл, — подсказал Гидеон.

— Это я вижу, но чей?

— Мой. Забрал сегодня, и мы только что его опробовали.

Ева сняла шлем и тряхнула волосами. В салоне она преспокойно экипировалось по полной форме, без малейших сожалений потратив почти тысячу фунтов на одежду и ботинки, и теперь походила на девушку с рекламных разворотов глянцевых журналов.

— Великолепно! Я уже подумываю и себе купить такой, — заметила она, кладя шлем на сидение и расстегивая замок на шикарной кожаной куртке.

— Тебе нравится? — спросил Гидеон, любуясь серебристо-черной машиной.

— Мило, — сдержанно ответила Пиппа. — Я думала, ты закончил с этим, когда разбил предыдущий.

— С этим нельзя закончить. Ты ведь не можешь закончить с лошадьми. Невозможно. К тому же предыдущий я не разбил. Если помнишь, мне немного помогли.

— Что тут у вас? — поинтересовался, выходя, Джайлс. — Мне только показалось или я действительно слышал мотоцикл? Ух, ты! Только не говори… «харлей»?

— Нет, всего лишь «триумф». «Харлей» я себе позволить не могу. К тому же предпочитаю покупать британское.

— Красавец! И молчал, да?

— Только-только купил. Можно сказать, по случаю, хотя мечтал последние восемнадцать месяцев. Продал пару картин в галерее и решил, что пора.

— Прошу извинить, — сказала Пиппа. — Оставляю вас восторгаться новой игрушкой Гидеона, пока она цела, а мне надо позаботиться об ужине. Все будет готово примерно через полчаса.

— Вот так-то. Счастливы не все, — заметила Ева, когда за Пиппой закрылась дверь.

— Наш двоюродный брат разбился на мотоцикле, когда ей было шестнадцать. Она его обожала, — объяснил Джайлс. — Но не беспокойтесь, со временем привыкнет. Наверно, она просто считала, что раз у Гидеона есть «лендровер», то про мотоциклы он уже и не вспомнит. Лично я в это не верил.

Не считая неосторожной реплики Ллойда, за которую Пиппа наградила его ледяным взглядом, тема мотоциклов за ужином не поднималась, и разговор шел, главным образом, о намеченном на ближайшую субботу посвящении Гидеона в охотники.

Тема эта была столь же неприятна Гидеону, как Пиппе упомянутая выше. Не проходило и дня, чтобы он не пожалел о данном в минуту помутнения рассудка обещании, спровоцированном брошенным Ллойдом вызовом. Беспокоила не столько чисто техническая сторона дела — хотя он вовсе не был уверен, как поведет себя в непривычных обстоятельствах Жаворонок, — как то, что ему предстоит вступить на территорию Ллойда, где именно Ллойд, как Магистр Тарранта и Стаура, будет главным. Мысль эта терзала его, как гноящаяся рана.

— Уже почистил котелок и сапоги? — усмехнулся Джайлс.

— Котелок? Ты где провел последние сто лет? — спросила Пиппа. — По-моему, у Гидеона есть черный смокинг.

— Неужели? — удивилась Ева.

— Вообще-то есть. Купил подержанный в прошлом году, когда пришлось выводить лошадь на Нью-Форест шоу для одного клиента. Помню, здоровенный был гунтер. Арена его пугала. Дойдет до середины и начинает пятиться.

— И ты с ним справился?

— Да. Проблемы были у наездника.

— И у остальных! — воскликнула Пиппа. — Тем не менее он даже что-то выиграл!

— Я ни при чем. Просто конь был красивый.

— Итак, с экипировкой все в порядке, — вмешался Ллойд, возвращая разговор к своей излюбленной теме. — Если возьмете Жаворонка, не забудьте вплести в хвост зеленую ленточку.

— Как мило, — пробормотала Ева.

— Зеленая ленточка предупреждает других наездников, что перед ними новичок, который может повести себя непредсказуемо, — объяснила Пиппа. — Если животное склонно лягаться, вместо зеленой вплетают красную.

— А что вообще представляет собой охота с пахучей приманкой? — поинтересовалась Ева. — Что, например, пахнет?

— Хороший вопрос. — Ллойд оживился, попав в свою стихию. — Прежде всего, собаки идут по следу, оставленному минут за двадцать-тридцать до старта…

— Думаю, здесь наступает тот самый момент, когда я выхожу и проверяю десерт, — перебила его Пиппа, поднимаясь из-за стола.

Ллойд никак не отреагировал на эту демонстрацию.

— Раньше использовали анисовое семя вперемешку с пометом животных или даже человеческой мочой, но в наши дни применяют специальные химические кристаллы, растворенные в воде и масле. Смоченную в этом растворе тряпку волокут по земле, оставляя след. По желанию организаторов его можно сделать длиннее или короче, но для придания большей реалистичности след путают, оставляют в нем разрывы или обрызгивают водой.

— Вы знаете, как проходит след или это сюрприз для вас?

— План мы получаем заранее. Видите ли, охота проходит на частных владениях, и маршрут разрабатывается таким образом, чтобы не потревожить скот и не нанести урон урожаю. К тому же охотники должны преодолевать преграды, перепрыгивать кусты и заборы, и здесь нужно принимать во внимание требования безопасности. Каждый след — или полоса, как мы его называем — обычно имеет протяженность в две-три мили, иногда, когда охота рассчитана на весь день, три-четыре мили и даже больше.

— Звучит заманчиво, — сказала Ева. — А зрители допускаются?

— О, нет, — простонал Гидеон.

— Да. В похожий день мы собираем приличную толпу, — самодовольно сообщил Ллойд.

— Участвуют, конечно, английские гончие?

— Обычно, да, но разрешается брать любых гончих: биглей, выдровых, блудхаундов. Хотя, конечно, блудхаунды, берут только человеческий след.

— Хорошо, но что будет, если гончая идя по одному следу, наткнется на другой, например, лисий? По какому она пойдет?

— Почти наверняка по лисьему.

— И что тогда? Ее можно остановить?

— Это очень нелегко, но возможно, — улыбнулся Ллойд, — но обычно мы вынуждены ехать за ними и пытаться как-нибудь повернуть. Иногда…

— Понимаю, — прервала его Ева. — Так, значит, получается, что все эти разговоры насчет запрета охоты полная чепуха? Кто хочет, тот охотится.

Гидеон покачал головой, уже предвидя, что будет дальше.

— Вовсе нет! — заговорил с нажимом Ллойд. — Дрэг-хантинг, конечно, хорошее дело, но настоящую охоту никогда не заменит. Во-первых, она покрывает значительно большую территорию. Там, где раньше охотились с двумя или даже тремя сворами гончих, теперь охотятся с одной. Это уже до старта дает сокращение занятых на шестьдесят процентов…

К тому времени, когда Пиппа вернулась из кухни с тирамису и кремом, Гидеон и Джайлс, уже слышавшие разглагольствования Ллойда, пребывали в состоянии, близком к коматозному, а Ева, для которой ораторский порыв оказался в новинку, похоже, глубоко сожалела о том, что затронула опасную тему. Попытавшись сыграть роль адвоката дьявола, она наткнулась на одержимого.

— Все, хватит! — решительно объявила Пиппа. — Ллойд, выходи, поезд уже пришел.

— Я капитулировала пять минут назад, но он, кажется, и не заметил, — рассмеялась Ева. — Этот человек, надо признать, прирожденный политик.

— Ох, извините! Вам бы следовало остановить меня.

— Ты не дал ей шанса, — добродушно заметил Джайлс. — Стоит завестись, тебя уже не остановишь.

Ллойд поднял руки.

— Все, больше ни слова. Но вам действительно стоит прийти и посмотреть. И если придете, найдите меня до старта. Я покажу вам самые удобные для наблюдения места.

— Отлично, я так и сделаю, — пообещала Ева, и Гидеон с удивлением понял, что она говорит совершенно серьезно.

Утро дебютного для Гидеона дня выдалось пасмурным, и жидкий солнечный свет едва просачивался сквозь серую мглу, но к половине первого, когда Гончие Псы Тарранта и Стаура собрались на ферме Кошачий Коготь неподалеку от Шернборна, небо очистилось, а туман рассеялся.

К месту сбора Гидеон и Пиппа доставили лошадей в фургоне. Последовавшая за ними на своей машине Ева присоединилась к примерно полусотне зрителей, столпившихся перед фермой на краю засеянного горохом поля. Гривы у большинства лошадей были заплетены в косички, а сами наездники обрядились в бриджи, сапоги и жокейские пиджаки преимущественно черного и оливкового цветов. Егерь, два его выжлятника и сам Ллойд, как фельдмейстер, облачились в традиционное красное.

— Такой цвет называют еще «охотничьим розовым», — поведала Еве Пиппа. — Не спрашивай, почему, потому что я и сама не знаю. Так у них заведено.

— Возможно, потому что в давние времена куртки носили долго, и они линяли, — предположила практичная Ева и, махнув рукой в направлении дюжего мужчины средних лет с пышущим румянцем лицом, повернулась к Гидеону. — Послушай, я буду в «рейнджровере» вон того доброго человека. Ллойд нас познакомил и сказал, что он знает самые удобные места. Так что через минуту я ухожу. Кстати, я еще не сказала, что ты шикарно смотришься в этом наряде?

— И я ему то же самое говорю, — добавила Пиппа.

— Еще бы! После того, как я пролил столько крови, пота и слез, стараясь повязать этот шарф, — вставил Гидеон, поправляя белый шейный платок.

— Ты? — возмутилась Пиппа. — Посмотрите-ка! Мне это нравится! Да если бы не я, ты и сейчас бы еще стоял перед зеркалом!

— Я пробуждаю в ней материнский инстинкт, — сказал Гидеон, поворачиваясь к Еве, и тут же получил тычок в бок.

Ева рассмеялась и проследовала в направлении услужливого джентльмена. Впервые обрядившись в вельветовые брюки, плотной вязки джемпер и вощеную куртку, она выглядела так, словно проводила подобным образом едва ли не каждый уик-энд.

Представители принимающей стороны, хозяева фермы со странным названием Кошачий Коготь, сновали среди зрителей с подносами, предлагая подогретое вино и закуски и старательно обходя вертевшихся под ногами собак.

Черный Дрозд определенно нервничал, но держался почти примерно. Черная грива его была аккуратно заплетена, ноги смазаны маслом. Стоя рядом с Жаворонком, он едва заметно подрагивал от возбуждения. Впрочем, Жаворонок нервничал еще больше, то и дело мотая головой в попытке освободиться от поводьев. В какой-то момент он резко двинул крупом в бок Черному Дрозду, и тот испуганно шарахнулся в сторону.

— Придержите чертова коня! — послышался недовольный голос сзади, и Гидеон, успокоив лошадь, обернулся и увидел перед собой симпатичного молодого человека, восседающего на высоком гнедом жеребце.

— Извините.

— Чертовы новички! — проворчал незнакомец, окидывая Гидеона недовольным взглядом. — Это вам надо носить ленточку, а не лошади!

— Извините, виновата я, — вступилась Пиппа. — Мой врезался в его и… Надеюсь, вы не пострадали?

— Если и не пострадал, то в этом не ваша заслуга.

— Послушайте, никто ту не виноват, — примирительно сказал Гидеон. — И, насколько я вижу, тяжких последствий не наступило. А раз так, то давайте закончим, ладно. В конце концов я извинился.

Однако всадник на гнедом определенно не желал менять гнев на милость. Проезжая вперед, он наклонился к Гидеону.

— Держись от меня подальше и не вертись под ногами.

Гидеон поднял бровь.

— Мило!

— Но ты же не виноват, — возмутилась Пиппа, подъезжая ближе. — И я тоже, если уж на то пошло. Какой-то идиот толкнул Жаворонка… С этого и началось. Даже не верится, что люди могут быть настолько грубы.

Гидеон пожал плечами.

— Забудь. Он того не стоит, так что не обращай внимания.

— Кто чего не стоит? — Подъехавший с другой стороны Ллойд наклонился и поцеловал Пиппу в щеку.

— Какой-то придурок. Взъелся на Гидеона за то, что Дрозд толкнул его лошадь. — Она коротко пересказала неприятный эпизод. — Верх наглости!

— Мне очень жаль. Если хочешь, я поговорю с ним. Где он?

— Он проехал вперед и… — Пиппа приподнялась, пробежала взглядом по всадникам и растерянно покачала головой. — Черт, я его не вижу! Такой красавчик на высоком гнедом. Странно, я его не вижу.

— Это уже не важно, — заметил Гидеон.

Ллойд посмотрел на часы.

— Мне пора. Надо начинать. Вы готовы?

Последнее относилось к Гидеону, который уверенно кивнул.

— Как всегда.

Ллойд отъехал в сторону от дорожки и, привстав на стременах, обратился к собравшимся.

— Прошу внимания!

Гул голосов постепенно стих, головы повернулись к Ллойду.

— Спасибо. — Он опустился в седло. — Тронемся через пять минут, так что, пожалуйста, допивайте и не забудьте подтянуть подпруги. Для тех из нас, кто участвует впервые, я повторю правила…

Наблюдая за Ллойдом, Гидеон вынужден был признать, что начинающий политик производит сильное впечатление. Судя по отдельным репликам, люди, знавшие Ллойда достаточно хорошо, относились к нему с симпатией и уважением.

Большую часть того, что он говорил, Гидеон уже слышал от Пиппы, но Ллойд добавил пару пунктов насчет этикета, а потом объяснил, что те, чьи лошади подготовлены недостаточно, могут пропустить третью линию и ждать остальных у старта заключительного этапа.

— Держитесь за Пенни, у нее белая повязка на руке. Она вам все покажет и поможет, — посоветовал он, указывая на подтянутую седоволосую леди на серой лошади, которая, услышав свое имя, подняла руку. — Первая полоса не особенная сложная. Там двое довольно больших ворот, препятствия пять и восемь, но есть и альтернативные варианты. Опять-таки ищите Пенни. Вот, пожалуй, и все, что касается первой полосы. У нас двенадцать пар гончих, а приманкой заведует всеми уважаемый Стив Петтет. Желаю удачи. Хочу добавить, что наши хозяева обещали в конце угостить всех чаем.

Последнее сообщение было встречено одобрительными криками, и почти сразу же егерь, стоявший все это время чуть в сторонке, протрубил в рог и направил свою лошадь в сторону дороги. Гончие, словно соединенные с человеком в красном невидимой нитью, тут же бросились за ним через лес лошадиных ног.

На людей и лошадей звук горна возымел примерно одинаковый эффект. Разговоры прекратились. Всадники подтянулись, выпрямились и взяли покороче поводья, а лошади навострили уши, замотали головами и начали нетерпеливо переступать с ноги на ногу. Даже Гидеон, имевший до сих пор весьма смутное представление об охоте, ощутил горячую волну возбуждения. Черный Дрозд вскинул голову с раздувшими ноздрями и напрягся. Гидеон, негромко приговаривая, провел ладонью по влажной черной шее.

Когда последняя гончая присоединилась к рванувшейся за егерем стае, а оба выжлятника последовали за ними, подгоняя отстающих, Ллойд наконец развернул и свою лошадь. Через считанные мгновения все поле пришло в движение.

Гидеон задержался, намереваясь сохранить позицию в арьергарде, и в какой-то момент ему показалось, что Черный Дрозд вот-вот взорвется. Конь затоптался на месте, как разминающийся футболист, хрустя галечником, но когда Гидеон подал знак трогаться, не сорвался, а затрусил рядом с Жаворонком.

Вслед за остальными Гидеон и Пиппа выехали через ворота в поле, откуда увидели егеря, ведущего собак к началу следа. Почти сразу же одна из гончих, лимонный с белым дог, подала знак, высоко задрав хвост. К ней присоединились еще две, и внезапно вся стая с воем устремилась к невысокому ограждению в углу поля. Егерь протрубил сигнал, и Ллойд, выждав приличествующее время, повел охотников в погоню.

Первая полоса пролетела для Гидеона незаметно. Невидимый Стив Петтет проложил короткий и ясный след, и собаки прошли по нему без труда и быстро. Как только преследование началось, сдерживаемое возбуждение прорвалось, и Черный Дрозд устремился, взбрыкивая, вперед, к первому препятствию. Гидеону ничего не оставалось, как только посильнее сжать ноги и вцепиться в поводья. К счастью, заборчик оказался невысокий, не более трех футов, а канавка за ним мелкая, и Дрозд, увидев подвох в последний момент, все же справился с ним без проблем. Пройдя остальные барьеры и миновав двое ворот, Гидеон остановил наконец коня в конце полосы и даже успел увидеть, как егерь, достав из седельной сумки пригоршню то ли сухарей, то ли сушеного мяса, швыряет угощение гончим.

Псы живо набросились на подачку, сбившись в визгливую, копошащуюся массу из мускулистых коричневых, бурых, белых тел и дергающихся хвостов, а когда все было подобрано, подняли довольные, улыбающиеся морды с оскаленными клыками и болтающимися языками.

Гидеон потрепал вороного по горячей шее и посмотрел на вздымающиеся бока. Конь дышал глубоко, но ровно, и он решил, что пятнадцатиминутного отдыха вполне хватит, чтобы приготовиться ко второй полосе.

— Я ищу парня на вороном коне, который собирался мирно плестись в хвосте, — произнес рядом знакомый голос, и Гидеон, обернувшись, увидел пробивающуюся к нему на Жаворонке Пиппу.

Он усмехнулся.

— У вороного, оказывается, были свои планы.

— Я так и поняла. И он тебя не сбросил?

— Как видишь, нет. Знаешь, он шел так хорошо, что у меня не хватило духу его придерживать. Да и рисковать не хотелось — мог бы снова начать взбрыкивать. Ты бы посмотрела, как он прыгал!

— Я видела. Молодец, — согласилась Пиппа. — Мне уже поступило на него предложение. Нас, оказывается, заметили еще возле фермы.

— И что? Ты согласилась?

Она нахмурилась.

— Конечно, нет. Он твой. И даже если бы не был твоим, я же знаю, каким он бывает. Да, этот конь может слушаться только одного человека… А, вот и Ллойд!

— Ну, как? Понравилось? — спросил Ллойд, подъезжая к Гидеону.

— Великолепно. Стоило ему успокоиться, как все пошло прекрасно.

— Хорошо, — дружески улыбнулся Ллойд, и Гидеон уже не в первый раз подумал, что, может быть, ошибался в оценке этого человека. На следующей полосе препятствия повыше, но ничего такого, с чем бы не могли справиться. Осторожнее у живой изгороди — она расширяется вправо. Но там есть флажки, так что равняйтесь на них, и все будет хорошо. Ладно, мне надо еще предупредить остальных. Надеюсь, Дэн ждет со второй лошадью на следующей остановке, а с Барсука хватит. Верно, старина? — Он потянул коня за косичку, и тот недовольно мотнул головой.

Через пять минут Ллойд повторил информацию собравшимся всадникам и предупредил о канаве, потом егерь подал знак собакам, и они отправились к началу второй полосы.

На этот раз Гидеон держался наготове и сразу пресек попытку Дрозда взбрыкнуть тем, что заставил его поднять голову и послал вперед. Уже после первого барьера, промелькнувшего в добром футе под брюхом вороного, он поймал себя на том, что получает от скачки истинное наслаждение. Пиппа держалась рядом какое-то время, и они даже вместе преодолели приличной ширины живую изгородь.

— А он прекрасно справляется, — крикнула она, и Гидеон улыбнулся и кивнул.

Спустя несколько секунд их развело в разные стороны, и следующее препятствие Гидеон штурмовал в компании женщины на кауром жеребце и мужчины на высоком, крупном гнедом. После барьера гнедой прибавил и ушел вперед, и Черный Дрозд инстинктивно потянулся за ним. Каурый отстал, а его место занял серый.

Они так и шли втроем, буквально грудь в грудь. Скакавший впереди Ллойд взял очередное препятствие, внушительных размеров бревно с канавкой.

В какой-то момент Гидеон вдруг понял, что оказался зажатым между двумя всадниками, и что их стремена сталкиваются с его. Потом оба соседа неожиданно ушли вперед почти на корпус.

— Нооо! — одновременно крикнули они, и серый с гнедым плавно оторвались от земли, увлекая за собой и отставшего Черного Дрозда.

Полет продолжался вечность. Гидеон знал, что его вороной прыгнул слишком рано и не перелетит через препятствие, но тому как-то удалось избежать столкновения с бревном. Приземлились тяжело, и лошадь едва не уткнулась мордой в передние ноги. Гидеона бросило на шею вороному, но уже в следующий момент, Черный Дрозд выпрямился и поскакал дальше.

Гидеон подхватил поводья и потянул.

Мужчина на сером оглянулся и беззаботно улыбнулся.

— Извини, приятель.

Гидеон предпочел оставить ответ при себе.

Еще одно поле, разбитый в грязь проселок через рощу, заброшенный двор между амбарами… Черный Дрозд только добавлял. Подтянувшись перед поворотом в узкие ворота, за которыми начиналось еще одно поле, Гидеон обнаружил, что от идущего первым Ллойда его отделяют три или четыре всадника.

Скорость возрастала, а впереди уже маячило следующее препятствие: длинная живая изгородь с флажками слева и справа. Кусты за флажками подстрижены не были и возвышались над серединой на добрых восемнадцать дюймов. Справа за изгородью поле резко уходило под уклон. Именно об этом и предупреждал Ллойд. Гидеон попытался взять левее, ближе к середине, как делали всадники впереди, но на пути возник вдруг здоровущий гнедой, который не только блокировал маневр, но и начал теснить Черного Дрозда вправо.

До препятствия оставалось не больше шестидесяти ярдов, и его несло на флаг. И дело было даже не в том, что вороной мог не перепрыгнуть изгородь в самой широкой ее части, а в том, что он мог вообще не вписаться в обозначенный флажками участок.

— Эй, приятель, подвинься! — крикнул он.

Всадник слева как будто и не слышал. Расстояние до барьера быстро сокращалось.

— Эй! Прими влево, черт возьми!

Хозяин гнедого повернул голову, и Гидеон узнал наглого красавчика, с которым схлестнулся еще до старта, у фермы, — тот ухмылялся.