Шишки без ягод

Глава 14 Производства. Растём-с…

— "Всё-таки близость к властям имеет свои плюсы", — флегматично размышлял про себя Сидор, направив к Мане очередную бригаду плотников, сегодня утром явившихся к нему в трактир наниматься на строительство крепости. Голова своё слово держал.

По его рекомендации к нему теперь постоянно, чуть ли не каждый день, являлись высвободившихся в других местах плотницкие бригады. И от радости, что теперь дело со строительством своей собственной крепости на краю Медвежьей Поляны, да и в новом корнеевском учебном лагере уверено набирает обороты, он последние дни постоянно пребывал в состоянии беззаботной, лёгкой эйфории. Что неожиданно самым удивительным и положительным образом сказывалось уже на успешном ведении самих переговоров и на оплате работ нанимаемых мастеров, к немалой для него выгоде.

Это имело и ещё одну положительную сторону. Теперь для его кошелька ежевечернее сидение с кружкой пива в трактире уже не было столь обременительной нагрузкой как ранее. Масса приходящих в трактир работяг существенно подняла выручку его хозяина и тот, дабы Сидор не вздумал перебраться куда-либо в более удобное для него место, прилично снизил лично для него цены на алкоголь. Теперь за те же карманные деньги, выделяемые ему Машей, что и раньше, он мог позволить себе и подольше посидеть в кабаке, да и пиво себе заказать гораздо лучшего качества.

Проблема была только в одном. Сидор практически прекратил пить. Его от того пойла, что местные называли пивом или какой-нибудь наливкой, уже откровенно тошнило, и то что он ещё брал в рот эту гадость, иначе чем чудом назвать нельзя было.

У себя дома в землянке они давно с профессором договорились никого не принимать, дабы не мешать профессору проводить свои опыты. Поэтому, пил, не пил, но каждое утро он отправлялся к Брахуну в одноимённый с именем хозяина трактир, и обычно сидел там всё утро, а иногда задерживался и на целый день с глубоким вечером.

Сегодня он для разнообразия не стал заказывать пива, предпочтя ему, наверное потому что было ещё раннее утро, большой двухлитровый чайничек лимонной заварки. Точнее заварки не из лимона, которого в этом мире почему-то не было, а из кустарника под местным названием лимонник лонгарский. Такого хорошо ему знакомого по Подмосковью вьющегося растения, кора, мелкие красные ягодки и разрезные листья которого обладали прекрасными тонизирующими свойствами, весьма полезными для не выспавшегося, или рано поднявшегося на ноги организма. Каковым, сегодня ночью плохо выспавшийся и рано поднявшимся организмом, Сидор себя с самого раннего утра и ощущал.

Сидя за своим излюбленным столиком в углу, он с задумчивым видом рассматривал Брахуна, местного кабатчика, по обычаю всех барменов с занудным постоянством протирающих какой-то грязной ветошью очередной идеально чистый стакан.

Правда, у данной особи барменов стакана, как такового не было, тем более стеклянного. Наверное поэтому в руках он вертел большую глиняную кружку, в которых здесь обычно подавали пиво посетителям. Но от этого мелкого, несущественного различия, основное в его поведении не менялось. Это был типичный трактирщик и как всякий типический представитель своего подвида Гомо Сапиенс Барменас жутко гордился своим любимым наследным делом, наяривая никому не нужную чистоту.

— Слушай, Брахун, — тягуче, с ленцой протянул Сидор, глядя на него нехорошим, задумчивым взглядом. — Я тут целыми днями сижу у тебя, повышаю твою выручку и лично, и привлечением новых клиентов, а ты у нас даже рыбки не покупаешь. А почему ты, скотина такая, не покупаешь у нас копчёную рыбу?

— Потому что хреновая, — равнодушно отозвался кабатчик, даже не повернув в его сторону своей головы. — А за скотину ответишь. В следующий раз налью тебе лошадиной мочи вместо пива, вот тогда будешь знать как оскорблять честного кабацкого труженика.

— А когда это ты у нас брал копчёности? — удивлено посмотрел на него Сидор, в растерянности даже не обратив внимания на вполне реальную угрозу. — Что-то я этого не припомню.

— А! — махнул рукой Брахун, внимательно рассматривая нечто его заинтересовавшее на дне протираемой кружки. — Пару месяцев тому Димон с собой притащил. Угощал и предлагал регулярные поставки. По дешёвке, как для своих.

— Отказался, — хмыкнул он, подымая откровенно ехидный взгляд на Сидора. — Рыба так себе, местами даже сыроватая. Мне такую копчёность по всей морде размажут, если я её людям на стол подам.

— Значит, ты ещё её толком и не распробовал, — задумчиво протянул Сидор. — Другие хвалили.

— Другие может и хвалили, а мне не надо, — пожал плечами Брахун. — Хватило и того, что Димон принёс. А что у тебя за копчёная рыба в городе все знают. Вон! — кивнул он куда-то в угол, где за самым дальним в углу трактира столом расположилось какое-то незнакомое ему семейство беженцев и с увлечённым видом с чем-то самозабвенно расправлялось, стуча ложками.

— Вон семейство беженцев чернореченцев сидит, завтракает. Спроси ка их, что они предпочтут. Сидорову рыбу или простую, некопчёную. Сто из ста, что они предпочтут нормальную, некопчёную, а не ваше полусырое сидорово барахло.

— А это, между прочим, о многом говорит, — многозначительно хмыкнул трактирщик.

— "Ага! Уже и этикетку, сволочи, присобачили — Сидорова рыба. Есть сидорова коза, есть сидоровый козёл. А теперь, значит, появилась и сидорова рыба, — грустно усмехнулся Сидор про себя. — Ну-ну".

Поднявшись со своего места, он двинулся на выход.

— Ладно! — хлопнул он ладонью по барной стойке, проходя мимо кабатчика и оставляя на ней пару медяшек. — Занесу на днях попробовать. Может мнение и переменишь.

Выйдя на улицу, он несколько минут стоял на крыльце, подставив лицо неспешно падающему снегу и с задумчивым видом созерцая расстилающуюся перед ним пустынную, заснеженную улицу, слегка припорошенную свежевыпавшим снежком.

— "Это кто же о нас такие слухи распускает, — задумчиво пронеслась у него в мозгах вялая мысль. — Голова? Чтоб знали своё место? Или это мы сами так для себя расстарались? Так сказать, своими собственными трудами? Надо же, — хмыкнул чуть слышно он. — Сидорова рыба! Что-то несуразное, навроде сидоровой козы, что ли?

— Ладно. Пойдём ка сходим в наш "коптильный цех". Посмотрим как там Мишаня с Пафнутием развернулись. И как там Дашка проходит у них процесс обучения. Да и есть ли чему учиться?".

Путешествие пешком до коптильного цеха заняло у него чуть ли не пол дня. За это время он наверное раз десять обругал сам себя за то, что, взбодрённый чайком, поленился зайти домой и взять лошадь, на которой, по любому, до цеха можно было добраться намного быстрей.

Решив прогуляться, он как-то упустил из виду что цех был расположен не сразу же за кольцом внешних оборонительных стен города, а в нескольких вёрстах к западу. И добираться туда всё же следовало на лошади, если он только не хотел там сегодня же и заночевать.

Добравшись до места, он уже раз сто, наверное, обругал себя за собственную глупость и только замаячившее у коновязи большое, тёсаное бревно скамейки, хоть как-то примирило его с собственной глупостью.

— Блин! — устало вытянув ноги на долгожданном бревне, давно им самим приспособленным для отдыха возле коновязи, Сидор с облегчением откинулся спиной на нагретую на зимнем солнышке стену коптильной полуземлянки.

Придя сюда далеко за полдень, на месте он застал одного только Мишаню, увлечённо с чем-то возившегося в подполье новенького, только на днях поставленного сеновала.

Вытащив его из подполья, он усадил его рядом с собой на бревно и принялся выпытывать у него все новости, что накопились у них за последнее время его здесь отсутствия.

— Ой! — устало вздохнул Мишаня, терпеливо выслушав весь ворох свалившихся ему на голову вопросов. — Если тебя интересуют новости, то их нет. Всё идёт своим чередом. Из нового только то, что Совет увеличил поставки рыбы, как ты и говорил. Теперь мы обрабатываем не два воза в неделю, а ежедневно по одному возу. Сазан, щука, сом…, - принялся перечислять он породы рыб, привозимые на копчение. — И всё сразу, по готовности, забирает Совет, даже на хранение не оставляет.

Немного помолчав, он незаметно покосился в его сторону и с невинным видом продолжил.

— Профессор на днях заходил, выпытывал всё у меня, что мне надо для цеха из нового оборудования. Потом прислал каких-то незнакомых кузнецов, хотя по внешнему виду и по повадкам, это никакие не кузнецы, а натуральные ваши курсанты. Я и им тоже сказал что мне требуется. Сказали что скоро сделают. Хотелось бы знать что? Что они сделают?

— Это по моему распоряжению, — широко зевнув, Сидор с силой потёр подмерзающие на лёгком морозце уши. — Хотел у тебя спросить. Тебе сейчас хватает рабочих площадей?

— Вообще-то я думал ещё устроить тут пару полуземлянок.

Сидор окинул пустынную площадку перед коновязью задумчивым, рассеянным взглядом.

— Под хранение рыбы помещеньице бы надо, — задумчиво протянул он, — под готовую продукцию, чтоб не мёрзла на улице. Жильё вам вдвоём с Пафнутием здесь требуется, чтоб кажинный божий день в город и обратно не мотаться. Для начала землянку можно, а потом и избу срубим.

— Две, — негромко уточнил, слегка оживившись Мишаня. — У него своя семья, а у меня своя. Так что нам надо не землянки, а две хороших избы.

— Пусть будет две избы, — безразлично пожал плечами Сидор. — Плотникам что одну, что две избы срубить, без разницы. Да и материала халявного в округе хоть отбавляй. Чего бы и не срубить. Не хочешь тёплую землянку, одну на двоих, пусть будет вам обоим по новенькой холодной избе, — усмехнулся он.

Сидор с задумчивым видом обозревал окружающее их одинокий амбар с новеньким сеновалом огромное, пустынное пространство, на котором в пределах ближайших двух верст не осталось ни одного не срубленного деревца и тянущееся вплоть до дальнего леса большое, идеально ровное поле Медвежьей Поляны.

Что бы там ни было, а место они с Димоном по осени подобрали хорошее. Рядом находился небольшой, но полноводный ручей, протекающий по краю поляны, позволявший в случае необходимости устроить невысокую дамбу, обеспечившую бы в будущем строящийся здесь коптильный цех постоянными гидроресурсами на всякие заводские нужды.

Собственно, работы по устройству плотины уже начались, если не сказать, что они были близки к завершению. По крайней мере пятиметровая земляная плотина с дубовым водосливом, перекрывавшая широкую и глубокую долину выше по течению ручья, важнейший атрибут любого пруда, уже наличествовала. Оставалось только поставить водяное колесо и всяческие задумки по механизации ручного труда в их будущем цеху, обуревавшие его последнее время, тут же начали бы претворяться в жизнь.

Теперь следовало ещё подумать о какой-никакой оградке, в будущем защищавшем бы их цех от всяческих разбойников, типа ящеров и амазонок, но сейчас, когда ещё не был доведен до ума Берлог, даже сама мысль об этом ничего кроме тошноты не вызывала.

Правда, Сидор понимал, что откровенно неправ в этом случае и надо немедленно приступать к сооружению хотя бы простейшего защитного тына. Но образовавшийся в последнее время страшный дефицит наличных средств не давал ему развернуться так как надо. Оставалась единственная возможность устроить здесь защиту, подрядив на это дело очередных курсантов, но это надо было согласовывать с Корнеем, а он, после истории с обустройством Медвежьей крепости, или, как его в последнее время всё чаще и чаще называли — Берлогом, к подобным вещам относился крайне неодобрительно. Слишком уж много времени отнимали от учёбы всяческие непрофильные сидоровы мероприятия.

Да и Совет что-то последнее время оборзел, и за каждое непрофильное использование курсантов неизменно высказывал Сидору своё фи, почему-то забыв, что именно о подобном они с самого начала с Советом и договаривались. Не забывали в таком случае и Корнея.

— "Видимо, пришло время, чтоб позабыть о предварительных договорённостях. Раз нет на бумаге, значит — нет вообще", — усмехнулся про себя Сидор. Все, в общем-то, было понятно и давно спрогнозировано.

Утверждая, что он готовит егерей, а не сапёров, и Корней, в общем-то, был прав. Но вот где в таком случае можно было бы взять свободных строителей, или хотя бы просто землекопов, которые бы выполнили столь большой объём земляных работ, Сидор даже не представлял.

Чтобы Корней дал курсантов на хозработы, надо было его чем-то соблазнить, а вот чем, Сидор пока ещё не придумал. Единственная зацепка была та, что кормить многочисленных курсантов из их кладовых, с каждым днём становилось всё сложней и сложней. Казавшиеся по началу немереными запасы, нечаянно приобретённые ими при сборе урожая на Медвежьей поляне, медленно, но верно подходили к концу, а тратить золото, полученное от продажи жемчуга на питание ещё и курсантов, на нужды собственно говоря, самого города, желания не было ни малейшего.

В этом раскладе копчёная рыба была бы весомым прибавком к достаточно скудному рациону курсантов. Поэтому, придя сейчас к подобной мысли, навеянной ему видом практически готовой плотины на ручье, Сидор с весёлой ухмылкой ткнул локтем в бок сидящего рядом молчаливого Мишаню.

— Ну что молчишь? Ты мне лучше скажи, вы как, ещё больше рыбы перерабатывать сможете, или на нынешнем объёме ограничимся?

— Лучше, конечно, побольше, — хмыкнул Мишаня.

Мишаня, словно только и ждал этого вопроса, и тут же пустился в долгие, занудные объяснения что они вдвоём с Пафнутием могли бы обрабатывать и поболе рыбы, да условий у них, видите ли для того соответствующих не было. И дальше он принялся со всё тем же постным видом вещать чего ему не хватает, чего надо и чего бы ещё хотелось.

Терпеливо выслушав его, Сидор с лёгкой улыбкой на губах недоверчиво покачал головой.

— И ты что, серьёзно думаешь чтобы мы тебе тут предоставим всё что ты хош? Только потому что ты такой весь из себя хороший?

— Я понимаю спецодежду надо, сапоги, фартук кожаный, рукавицы кожаные. Помещение с печкой для размораживания мёрзлой рыбы. Но терем с подворьем? Ты что, князь какой? Накой тебе терем? Избы уже мало? Или это что, шутка такая?

— Нет! — сухо отрезал он, глядя на непонятно с чего набычившегося недовольного Мишаню. — Оборудование, оснастку, всё что надо для работы мы поставим, а вот от этого уволь. Это ты сам, когда-нибудь в будущем себе поставишь, если так уж зауздило. За свои собственные деньги и без нас. А у нас и избушкой обойдёшься, раз уж не хочешь жить в землянке, как все. Хотя, мог бы, и пожить, — раздражённо проворчал он.

Очередное поступление большой суммы золота, вырученного от продажи жемчуга и крайне низкий уровень личных трат всей их компании, немедленно привело к тому, что в общественном кошельке у Маши сразу же образовался колоссальный излишек наличного золота, который никто из них не знал куда девать. Потребности у всех были самые минимальные, жизнь в городе вообще была достаточно дёшева, как нигде, так что куда девать образовавшийся свободный золотой запас никто толком не знал.

Понятно было лишь одно, что хранить его в мешках у Сидора с профессором под нарами, где, кстати, хранили до сих пор и весь жемчуг, толку не было никакого. Там и так валялось несколько больших рюкзаков набитых под завязку жемчугом. Так что хранить там ещё и запасы никому не нужного золота, в виде некого аналога "золотого запаса партии" — чего-то ни у кого не было ни малейшей охоты.

И неизвестно еще, в какую дыру они бы придумали сунуть своё богатство, если бы заскочив по какой-то надобности в один из самых богатых углов города, Сидор не наткнулся на кучу аккуратно сложенных под чьим-то забором пиленых досок, возле одного из многочисленных, строящихся в городе новых теремов.

Рядом с этим уже готовым высоким штабелем досок бригада каких-то незнакомых весёлых мужиков, устроившись на высоких козлах, весело и с прибаутками распускали толстеннейший ствол дуба на толстые половые брусья, а рядом с ними высился ещё более высокий штабель ожидающих своей очереди брёвен.

Глядя на то с какой ловкостью и мастерством мужики распускали дубовый ствол на удивительно ровные, длинные плахи, Сидору на ум пришла шуточная присказка по поводу того кто, что любит больше всего.

— "Есть две вещи на свете на что я больше всего люблю смотреть, — вспомнилась неожиданно ему вековая мудрость профессиональных лодырей, — на открытый огонь и на хорошо работающего человека".

И глядя на этих весёлых, счастливых людей, буквально пяти минут хватило Сидору чтобы понять куда и зачем можно, а главное, нужно вложить свои свободные средства.

Надо было строить лесопилку. Самую банальную лесопилку, приводимую в движение силой движения воды, или, проще говоря — надо было строить водяную мельницу. Что, что, а доски в городе нужны были хоть и не так чтобы много, но всегда. Спрос на них был стабилен. И платили за них не то, чтобы очень дорого, но и немало. Учитывая же то, что любая бригада плотников с охотой бралась за подобную работу, и учитывая уровень их оплаты, то значит и спрос на доски, если бы Сидор выбросил их на рынок стройматериалов по достаточно низкой, но приемлемой для всех цене, был бы ему железно гарантирован.

Самое удивительное было то, что как оказалось, в окрестностях города, да и у многих кланов далеко за городом хватало своих, уже действующих лесопилок. Но судя по тому, что практически на каждой стройке, ведущейся в городе и в окрестностях, трудились постоянные бригады пильщиков, с фактическим спросом на доски существующие лесопилки явно не справлялись.

— "Или не хотят делать доску на продажу. Не хотят возиться", — тут же подумал Сидор, как только первый раз отметил эту проблему.

Пообещав себе впоследствии тщательнее с этим вопросом разобраться, он не стал вникать в детали сего странного явления и сосредоточился на проработке финансовой стороны дела. И первые же оценки этого сегмента городского строительного рынка убедительно доказывали, что без прибыли, причем, весьма хорошей прибыли они не останутся.

К тому ж, и им самим нужна была доска. Хотя бы для строительства кораблей, или для всяческих столярных изделий, всяких там дверей, окон и прочей столярки в разорённую деревеньку углежогов, которую они себе присмотрели для восстановления и обустройства.

Наверное поэтому и Маня, и прочий народ охотно и согласились выделить на цели создания собственной пилорамы требуемое количество золота.

Окончательно же решило дело то, что буквально на следующий день после того как Сидор озадачил городского Голову просьбой о покупке станка с продольными пилами для водяной мельницы, с очередным торговым обозом за Камень готов был отправиться его приказчик. И не просто так, прокатиться, а со строгим наказом, внушительным мешочком золота и с длиннющим списком всяческого потребного дополнительного оборудования, всякой прочей мелочи, всего того, что было крайне необходимо для этого строительства, но которого в городе почему-то не было, и делать которое никто не брался. Собственную пилораму решили устроить на небольшой речке Быстринке, опять же к югу от города, на изрядном удалении от места её впадения в Каменку. Там речная долина расширялась до вполне приличных размеров, обеспечивающих достаточный для мельницы объём воды и для создания вполне приличного, хоть и неглубокого пруда.

Правда, была ещё проблема сохранности нерестилищ кижуча на этой реке и вполне вероятного конфликта с заинтересованными лицами, но она мгновенно была снята при первом же походе в городскую Управу. Там их сразу же успокоили, сказав, что по результатам прошлой хозяйственной деятельности данный водоток давно уже исключён из списков нерестовых рек и делать на ней они могут всё что пожелают.

Собственно на подобный ответ они рассчитывали с самого начала, когда присматривали удобное место для устройства мельницы поближе к городу. Уж больно речка в тех местах была захламлена всяким древесным мусором и топляком.

Тем не менее, при начале работ всё же постарались учесть и возможные будущие интересы рыбы, для чего решили устроить слив на мельничное колесо снизу водослива. Так, по их замыслу, рыба по низу и должна была пройти дальше по реке. К тому же в дальнейшем, можно было бы вообще постоянно держать этот створ открытым, на всё время нереста.

Правда, было тут одно весьма весомое но… Никто из них толком не знал как себя на самом деле поведёт та самая пресловутая рыба. И захочет ли она воспользоваться предложенной ей любезностью, и восстановится ли в результате их усилий рыбное поголовье на погубленной когда-то давно реке.

Была ещё идея вырыть обводной канал, огибающий плотину, своего рода дубликат речного русла. Для того, чтобы на время строительства перенаправить воду по новому пути, а на выбранном месте спокойно построить платину. Потом, перекрыв обводной канал, можно было бы за одно, два половодья наполнить водохранилище и дальше спокойно пользоваться мельницей.

Но на подобные изыски Сидору уже не хватало персонального строительного опыта. Хотя, что-то такое из области теории в мозгах у него определённо вертелось. Но всё же, на общем собрании решили отложить это на потом, справедливо рассудив, что эта мельница не последняя. Да и за одну зиму не сделаешь всего, что хотелось бы.

— "Широко шагаешь — штаны порвёшь", — был главный итог, вынесенный с того собрания самим Сидором.

Вот уж чего ни он, ни кто-либо из их компании не ожидал, так это того, что стоило им только начать расчистку выбранного участка в пойме Быстринки под лесопильную мельницу, как к Сидору буквально на следующий же день обратилась большая группа бондарей. Правда, честнее будет сказать, обратились то они как раз не к нему, а к Корнею, поскольку пребывали в тот момент у него на службе, а ещё точнее — проходили первоначальный курс обучения в его воинском центре. Ну а уж тот, по сложившейся практике, отфутболил их к Сидору, так как именно он решал подобные организационные вопросы.

Нельзя сказать, что люди им были не нужны. Нужны, и даже очень. Только вот предложение самих бондарей с первых же слов ввергло Сидора в глухой ступор. Всего он ожидал, но того чтобы они сами попросились в арендаторы на занятый их компанией бросовый, никому до того не нужный участок, такого ему даже в воспалённом воображении ранее не могло присниться.

Глядя на смущённо мнущихся перед ним мужиков, с которыми он договорился встретиться на новом корнеевском полигоне у речки, он пришёл в полное недоумение. Уж на кого, на кого, а на людей, которые не могли сами, без посторонних, справиться с возникшими у них трудностями, эта группа бондарей в количестве десяти крепких, уверенных в себе мужиков, уж никак не походила.

Ну а если не походила, то возникало вполне обоснованное чувство настороженности и недоумения, которое немедленно и выплеснулось из него в первом же вопросе:

— Что-то я вас, мужики, не пойму. Накой вам это надо? Живёте в городе, на всём готовом. Есть, пить есть что — с голоду не умрёте, Совет кормит, жильё даёт. Работы там же в городе навалом. Пройдёте у Корнея курс первоначальной военной подготовки и всё! Вольные птицы! Даже какие-то маломальские денежки заработаете.

— Насколько я знаю, уж за кого, за кого, а за таких как вы мастеров драчка настоящая идёт во всех городских кланах.

— Так зачем вам надо арендовать у нас полуразваленные бараки углежогов в которых и жить то нельзя. Нет ни окон, ни дверей, да и крыша одна, драная, на целый десяток срубов. Про полы я вообще молчу.

— И окна, и двери это и вставить можно, — скупо улыбнулся какой-то незнакомый Сидору мужик, которого он до того ни разу даже не встречал в городе. — А стропила поставить и крышу дранкой покрыть для нас не проблема.

Какой-то это был неприятный, лысый, невзрачный мужичонка, державшийся до того в задних рядах. Теперь же он вылез вперёд и стоя перед Сидором, мрачно зыркал на него из-под насупленных бровей, нервно теребя в руках какой-то дрючок, на который иногда осторожно опирался. Было видно что стоять ему тяжело, от чего он временами недовольно, сердито морщился, изредка нервно передёргивая плечами.

— А интерес у нас прост. Тесно жить в городе, да и не развернёшься там ни с чем.

— У нас заказов полно, а работать негде, тесниться приходится. К материалу, опять же, тут ближе. От той деревеньки до дубовой рощи рукой подать. Да и места жилого, да чтобы рядом с городом, кроме как в этой вашей брошенной деревеньке во всей ближней округе нет.

— Это наш интерес.

— Ваш же интерес в том, что мы приведём все занятые нами дома в порядок.

— Если дадите окна, двери — вставим. Дадите доску на пол — настелем. И вам хорошо, и нам не по холодной сырой земле босыми ногами ходить.

— По-моему, такой подход будет честным и взаимовыгодным.

— Мы получаем удобное место для работы и жильё сроком до весны. Вы же получаете к началу посевной десяток вполне приличных, обжитых домов, на приспособление которых под рабочие бараки не надо тратить ни времени, ни сил, ни денег.

— До весны, говоришь? — задумчиво посмотрел на него Сидор. — Это до мая, что ли?

— По крестьянскому календарному счёту это до начала апреля, — сухо поправил его мужик, недовольно зыркнув исподлобья. — Там уж вам пахать свою вырубку надо. Это, конечно, если до весны успеете от пеньков своё поле освободить, — со скептической усмешкой на тонких губах ехидно уточнил он.

Заметив ответный враждебный, косой взгляд Сидора, брошенный на него, он поторопился исправить негативное впечатление от собственных слов.

— У вас там всё равно живут только четверо плотников. Про то, как они работают, я помолчу уж. Если вас это устраивает — это ваше дело, — не удержался всё же он от очередной шпильки. — Но им для жилья вполне достаточно одной избушки, что они сейчас занимают. Мы же займём оставшиеся.

— Вы ничего не теряете, а только приобретаете.

— Ну а если я с вас в счёт арендной платы потребую ещё парочку срубов соорудить? — чуть прищурив глаза, Сидор внимательно глядел за реакцией мужиков. Заметив сразу вытянувшиеся лица и выражение откровенной досады, проступившее на них, он тут же ещё надавил.

— Всего пара, другая срубов. Раз уж вы такие великие мастера, то сделать вам их будет не трудно, — усмехнулся он.

Глаза его в это мгновение стали какими-то колючими и неприятными. Поэтому, вполне ожидаемая реакция мужиков на это предложение его не удивила.

— Так пара, или две пары, — сердитым голосом, сухо поинтересовался первый мужик. — Ты уж определись. И раз уж согласен на наше предложение, то давай конкретизируй. А там…, - замялся он со сразу помрачневшим лицом, — видно будет.

Подобрав с земли валявшийся рядом прутик Сидор сразу же принялся чертить на утоптанном снегу то, о чём давно и постоянно последний год думал. То, что ему хотелось для себя, и что давно уже вертелось у него в голове. Поэтому он решил воспользоваться удобным моментом и соорудить с помощью этих нечаянных мастеров целый жилой комплекс, который можно было бы перевезти в Долину и поставить там для себя и для Димона. Жить в пещерах было конечно хорошо, но всё же деревянный дом не шёл ни в какое сравнение со стылым камнем холодных пещер.

— Вот значит нечто такое, — закончил он чертить и ткнул концом прутика в середину чертежа. — По центру терем двухэтажный, по бокам — жилые одноэтажные флигеля, на заднем дворе длинная одноэтажная п-образная постройка, состоящая из скотного двора, конюшни, сеновала, амбара, и…., - задумался он, уставившись на расчерченный снег. — Да и всё, пожалуй.

— Это всё без полов, без потолков. Только срубы, потолочные и половые лаги и стропила для кровли. Остальное то уж на месте как-нибудь без вас соорудим.

Несколько минут чертёж с задумчивым видом рассматривали столпившиеся вокруг мастера, а потом посмотрели на стоящего рядом Сидора. По их лицам совершенно чётко читалось то, что они о нём сейчас думают.

— "М-да, — пронеслась у Сидора в голове полная ехидства мысль. — Если бы взглядом можно было убить, счас бы мне склеили деревянный макинтош".

— Что? — усмехнулся он. — Великовата аренда?

— А сам то ты как думаешь? — сердито огрызнулся первый мужик.

— "Твою мать, хоть бы представился"! — пронеслась у Сидора в голове очередная раздражённая мысль и тут же куда-то пропала под нахлынувшей злостью.

— Но сделать можем, если конечно заплатишь. И срок до весны, никак не раньше.

— "Ага! — чуть не подпрыгнул от радости Сидор. — Деревенька то им точно нужна. Ишь как вертятся. Понимают, что если сейчас откажутся — не видать им той деревеньки, как собственных ушей".

Тем не менее постаравшись скрыть охватившую его радость, он недовольно нахмурив брови, нехотя поинтересовался.

— Ну и во сколько вы это оцените?

— Десять золотых дашь? — сухим, казённым голосом недовольно поинтересовался мужик.

Было видно, что разговор этот ему неприятен, но, тем не менее, он постарался, как и Сидор скрыть свои настоящие чувства, чтобы не нарваться на недовольство хозяина приглянувшегося им места.

Тяжело вздохнув, как будто думал тяжёлую думу, Сидор с задумчивым видом почесал затылок

— "Хотел бы я знать, десять золотых за такую огромную работу это много или мало, — задумался Сидор, глядя на мужиков чуть прищуренными холодными глазами. — Судя по их недовольным рожам — мало. Но не хотят сразу портить отношения откровенным отказом, — пронеслась у него в голове довольная мысль".

— Идёт! — махнул он рукой. — Пусть будет по вашему. Если к весне сделаете, то и ладно будет.

— Да мы и раньше сделаем, — сразу же повеселел мужик.

Было видно что он никак не рассчитывал на столь быстрое и лёгкое согласие, и поэтому сразу же пришёл в благодушное, радостное настроение.

— Ну тогда мы завтра уже и заселяемся? — посмотрел он прямо на Сидора.

— Я вам там нужен?

— Ну…, - замялся мужик, переглянувшись со своими товарищами, — если только мастеров своих предупредить что мы там поселимся, чтоб скандала какого не было. А так и ни к чему, — пожал он плечами.

— Тогда я сейчас напишу ребятам письмо, — Сидор тут же полез в свою поясную сумку доставать постоянно там имеющийся запас чистой, готовой к письму бересты. — Черкану пару строк, чтоб не чинили вам препятствий, и можете заселяться. Неохота мне без толку туда, сюда мотаться, да и нечего пока мне там делать. Как-нибудь потом подскочу, посмотрю как у вас идут дела.

— А чертежи по тому поместью, что я тут начертил, — кивнул он на затоптанный уже чертёж под ногами, — я вам сам попозже привезу, мало ли уточнить придётся что.

Хлопнув со всеми мужиками по рукам, так что под конец ладонь у него буквально отваливалась, он вскочил на своего коня и двинулся по своим делам в город, бережно за локоть придерживая ноющую правую руку.

К сожалению, проблемы с людьми носили хронический характер. Даже, несмотря на большой выбор, предоставленный им Советом среди новобранцев Корнея и помощью Головы с наймом незанятых на других работах людей, выбора особого не было. Даже вывешенные объявления о найме на работу с обещанием хорошего заработка, не приносили практически никакого результата. Никто не хотел идти к ним работать, не смотря на то, что по городу шлялась масса ничем не занятых бездельников.

Чем уж так людям у них не нравилось, было непонятно, но факт имел место быть, как невесело последнее время шутил Сидор.

Поэтому редкие поначалу посиделки Сидора в местной пивной давно превратились в постоянные. Он здесь высиживал своих новых трудников и между делом постепенно, но верно спивался.

— Я становлюсь хроником, — мрачно шутил Сидор каждый вечер, возвращаясь в землянку, нагруженный по самые брови местным дрянным пивом. — Оно у меня скоро из ушей полезет, — жаловался он профессору. — И нет бы, что-либо хорошее было, так ведь дрянь дрянью. Кислятина жуткая. Я, наверное, скоро забуду вкус хорошего напитка.

— А вы, батенька, покупайте импортное, баронское, — насмешливо откликнулся профессор. — Глядишь, люди увидят, что ты пьёшь дорогое пиво, и повалят валом.

— Ну да, — усмехнулся Сидор. — А Маня меня потом за растрату казённых средств удушит грязной, половой тряпкой. Нет, профессор, легче пить дрянное пиво, чем объяснить нашему кассиру необходимость таких трат.

— Она же тоже пьёт пиво, — удивился профессор, который сам никогда не знал отказа во всех своих просьбах по деньгам, и муки Сидора для него были совершенно непонятны. — Да и, насколько я знаю, любит его и прекрасно разбирается в качестве.

— Она разбирается в качестве, но не приемлет моё количество, — мрачно скаламбурил Сидор. — А сидеть весь вечер за одной кружкой пива, как она от меня требует, я не могу. Не немец же я какой-нибудь. Правда, пить я уже тоже не могу, но тут уж ничего не попишешь, надо там сидеть. Завтра пойду опять пить, — тяжело вздохнул Сидор, — буду и дальше давиться этой гадостью. Авось чего и высижу.

Вот именно по этой причине и сидел сейчас Сидор в любимом полуподвальчике недалеко от своей землянки и цедил сквозь зубы кислятину, именуемую здесь пивом.

— Говорят, Вам люди нужны, — раздался у него за спиной незнакомый тонкий голосок. — Пивовары, — поспешно уточнили в спину оборачивающегося Сидора.

— Ну, нужны, — недоумевающе смотря на невысокого худенького пацанёнка, лет десяти, стоящего у него за спиной. — Ты откуда здесь взялся. Тебя что, не учили не подходить так скрытно, — враждебно спросил Сидор, поняв, что кто-то смог к нему незаметно подобраться со спины, и по этому поводу серьёзно разозлившись.

— Извините, но вы так глубоко задумались, а я уже минут десять тут стою.

— Ну и стоял бы ещё дальше, — мрачно скаламбурил Сидор. — А здесь то чего тебе надо?

— Я слышал, Вам нужны пивовары? — повторил вопрос паренёк.

— Ты слышал и ответ, что нужны, — усмехнулся Сидор, с интересом разглядывая новоявленного делегата.

— Так вот — я Пивовар, — торжественно заявил парнишка.

— Вот так вот сразу и Пивовар, — усмехнулся Сидор. — Прям вот так с заглавной буквы "П". Тебе лет то сколько, пивовар? — насмешливо уточнил он. — Не рановато ли в пивовары собрался.

— Двенадцать, а может и все четырнадцать, — обиженно откликнулся паренёк. — И в пиве я разбираюсь достаточно, чтобы разобрать какую дрянь вы тут пьёте.

— Эй, Сидор, если он тебе мешает, то я его прогоню, — тут же включился в их диалог кабатчик, до того равнодушно протиравший бокалы за барной стойкой.

— Оставь его Брахун, — недовольно посмотрел на кабатчика, уже стоящего рядом с ним и крепко держащего паренька за ворот дряхлой рубахи. — Ты ему так рубаху порвёшь, а она у него, похоже, последняя будет.

— Ничего, — усмехнулся кабатчик, — Подрастёт, на новую заработает. А пока его место на кухне, посуду мыть, а не пиво моё оценивать.

— Ну, насчёт пива то, он прав, — усмехнулся Сидор. — Подобную дрянь, действительно пивом назвать трудно.

— Да откуда же лучшее взять, — возмутился кабатчик. — Лучшее таких денег стоит, что даже вы ребята, с вашими то капиталами, не можете себе его позволить.

— Ты меня не подначивай, — усмехнулся Сидор. — Сам за такие деньги своё пиво пей, а я уж как-нибудь и эту кислятину поцежу. Лучше своим делом займись и дай с пареньком поговорить, а то всё равно сегодня, похоже, никого не будет, всё какое никакое развлечение.

— Ты ел то когда, в последний раз? — спросил он, заметив голодный взгляд паренька, брошенный исподлобья на тарелку с закуской. — Тебя что, хозяин твой не кормит?

— Кормит, — возразил паренёк. — Если что-нибудь из объедков остаётся и свиньям не подходит.

— Ну тогда, садись, налегай.

— Сидор пододвинул тарелку с огромным нетронутым куском оставшейся копчёной рыбы к устроившемуся на стуле пареньку и, под неодобрительным взглядом Брахуна, стал молча смотреть, как явно изголодавшийся паренёк молотил незамысловатое угощение.

— Да, — мрачно процедил он. — Не похоже, чтобы тебя здесь сытно кормили. Ты сам то откуда? Как здесь оказался? Не похож ты на родного сына этого хозяина.

— Угадал. Он мне не отец, — мрачно заметил паренёк, проглотив последний кусок непрожёванной рыбины. — Я здесь в примаках. Хозяйство наше разорили. Батьку ящеры съели, а мамку амазонки к себе угнали. Красивая она у меня была, — гордо заметил парень. — Вот я здесь в их семье и перебиваюсь с чёрствого куска на гнилую воду.

— Возьми меня к себе пивоваром, — опять вернулся он к забытой уже теме. — Я пиво умею варить. У нас с батей лучшее пиво было во всей округе.

— Да какое у тебя может быть пиво, — безразлично махнул рукой Сидор, — если тебе самому ещё пить не положено. Таких сказок я тут наслушался полно, и не от таких как ты. Был бы здесь твой отец, тогда, может, и поговорили бы, а с тебя, какой прок.

— Хотя, — задумчиво посмотрел он на него. — Пойдёшь к профессору в служки? Ему как раз нужен паренёк вроде тебя. Склянки помыть, уголь подготовить для опытов, химикаты всякие разные подобрать, присмотреть за ним, чтоб поел вовремя?

— Я пивовар, — мрачно глядя в пол, продолжал упорствовать паренёк.

— Такой пивовар, мне не нужен, — отрезал Сидор. — А вот помощником для профессора я бы тебя нанял. За кормёжку. Платить тебе не за что, работа там плёвая, а вот прокормить проблем не составит. Соглашайся, — подтолкнул он локтем насупившегося было паренька. — Всё одно у нас кормят не в пример лучше. А здесь ты от голода ноги протянешь. Ишь ведь тощий то, одна кожа да кости, даже не поймёшь сразу сколько тебе лет, — осуждающе покачал он голой. — До весны отъешься, а там посмотришь. Или к себе домой вернёшься, или у нас останешься. Есть же у тебя ещё какие-нибудь родственники.

— Те родственники, уже нашу землю к себе прибрали, — мрачно заметил паренёк. — Я им только обуза буду, да напоминание о том, что права на участок предъявить могу. Им лучше, чтобы меня не было.

— Так какие проблемы, — удивился Сидор. — Пойди в Совет, потребуй возврата земли и выплаты компенсации от родственников за использование участка. Всего делов то? Вернут как миленькие. Даже пикнуть не посмеют.

— Был я в Совете, — вздохнул паренёк. — И на землю мою, как бы никто не претендует. Бери хоть сейчас.

— Да и родственники то, от меня формально не отказываются и как бы готовы меня содержать. Только вот у себя дома и под их присмотром. А какой у них присмотр я уже видел. Здесь, по сравнению с ними, райские кущи. А там, если не сдохну от голода, то забьют втихую. Никто и не узнает. И Совет тут ничем не поможет. Формально, они в своём праве. Пока я у них живу, они мне платить за землю не обязаны, поскольку как бы меня всем обеспечивают. Но и в случае, если я от них сбегу, то платить мне они тоже не обязаны, так как я вроде бы, как сам от их помощи отказался. Вот они и вынудили меня от них сбежать. А до того дня, пока я сам не смогу обработать весь участок, я на него как бы и прав не имею.

— Как это? — удивился Сидор, мотнув пьяной головой. — Вот так вот именно весь участок? Да это же твоя земля, сколько хочешь, столько и обрабатываешь. Хоть два квадратных метра под огород. Кому, какое дело.

— Наша семья участвовала в программе помощи поселенцам, — неохотно пояснил паренёк.

— Не понял, — удивился Сидор. — Чем же плоха эта программа? Вам же даются деньги на подготовку земель, на семена, на скотину и гарантируется закупка произведённой продукции по твёрдым ценам на протяжении нескольких лет, пока не расплатитесь. Поди, как хорошо. И сроки погашения ссуды, совсем не тяжёлые. Если мне память не изменяет, то лет двадцать — двадцать пять. Вполне приемлемый срок для любой семьи.

— Вся проблема в том, что отец сразу же взял вторую ссуду. Больно уж хорошие условия образовались. Первый участок был уже готов и давал устойчивый урожай, вот мы и решили не ждать окончания срока, а подготовить ещё и второй. Денег на всё хватало. Даже оставаться стало. Мы уже думали о досрочном погашении ссуды, да вздумалось расширяться, — тяжело вздохнул парень. — То, да сё. Людей наняли. Они нам и участок вырубили, и от пней расчистили. А как расплачиваться, так ящеры и набежали. Батьку убили, дом сожгли. Все сбережения пропали. Надо платить, а платить нечем.

— Вот тут то родственнички к нам и подкатили. Наобещали матери всяческой помощи, коли она обязуется снабжать клановые войска урожаем с нашего участка. Дали договор подписать, да такие цифры проставили, что их вовек на наших землях не добьёшься. Только и можно было, что с новыми расчищенными землями.

— А мать твоя что, не понимала, что подписывала?

— Да понимала она всё. Но уж больно выгодное предложение было. Практически сразу рассчитаться со всеми долгами, да ещё и землицы прирезать чуть ли не вдвое. Год, два, и всё. Дальше уже работаешь на себя. А пару лет можно было и потерпеть. Да и землица лишней не бывает.

— Ну и за чем же дело стало? — поинтересовался Сидор.

— За амазонками, — мрачно посмотрел на него пацан. — Как пришло время сбора первого урожая, так они и заявились. Доли своей потребовали, с…ки, — не по детски серьёзно, матерно выругался парень. — А как мать отказалась, так они её к себе и забрали, "На перевоспитание", как они объяснили, мол забыла, что сама амазонкой была и век должна им во всём помогать. И сестёр туда же. Меня бросили. Сказали, что такой волчонок им без надобности, да и молод ещё. Плёткой пару раз по спине перетянули, чтоб даже не глядел в их сторону.

— А потом батькины родственнички заявились с долговыми расписками перед кланом и армией. Вынь им, да положь оплаченное зерно. Так и землю забрали. Как бы на время, пока я не смогу обеспечить выполнение контракта. И Совет с ними согласился. Ему тоже деваться некуда. Зерно для войска и для города нужно, а кто его поставляет я или моя родня, им без разницы. Вот и получается, что забрать землю обратно я могу, но только если обеспечу выполнение поставок продовольствия для армии. А как же я его обеспечу, если у меня, после того как сначала ящеры, а потом и амазонки всё ограбили и сожгли, нет ничего. Рубашки вот целой, — вздохнул пацан, поправив порванный кабатчиком ворот, — и той нету.

— Ну, ничего, — ободряюще похлопал его по плечу Сидор. — Вырастешь, землю обратно и заберёшь. Какие твои годы. Заработаешь денег, всё обратно и выкупишь. Хоть на той же путине. Только вот подрасти тебе надо немного.

— На путине, только клановщики хорошо зарабатывают, а такие как я, живут на медяшки, или вообще за прокорм. — хмуро возразил ему парень.

— Вырастишь, разберёшься, — успокоил его Сидор. — А пока, моё предложение в силе. Иди ка ты к профессору в служки. Хоть кормить будут тебя в достатке.

— На пиве я бы больше заработал, — попытался ещё раз настоять на своём паренёк. — Я, правда, умею варить хорошее пиво.

— Ты меня парень достал, — нахмурился недовольно Сидор. — Я тебе уже сказал. Забудь! Мне нужен человек для помощи профессору и другой работы для тебя нет. Не нравится, оставайся здесь, мой посуду.

— Ну, я пошёл, — поднялся из-за стола Сидор. — Ты как? Идёшь?

— Брахун! — крикнул Сидор кабатчику всё также невозмутимо протиравшему стаканы. И дождавшись ответного кивка, заметил. — Я у тебя пацана забираю. Жалуется, что больно ты его плохо кормишь.

— Да забирай. Жалко, что ли. Теперь сам с ним возись. Посмотрим, как ты его хорошо кормить будешь, — насмешливо откликнулся кабатчик.

Забрав небогатые вещи паренька, состоящие всего-то из драного полушубка, да стоптанных, рваных валенок, не спеша двинулись к Сидору домой.

— Ты, главное, с ним не спорь, — наставлял Сидор хмурого парня, семенившего вслед за ним. — Он дядька, вообще-то, невредный, но иногда его заносит. Как начнёт опыты свои химичить, так житья от него никакого нет. Всю землянку своими растворами провонял. От одного спирта, такая вонь стоит, что непонятно как там дышать можно. Так что первая твоя задача, что бы там не говорил профессор, будет очистка спирта, используемого им для опытов. Уж больно не выношу я этот запах. Есть в нём что-то мерзкое, — Сидор неожиданно пьяно икнул.

— И чтоб у меня в землянке этой дрянью больше не воняло, — требовательно наставил он на паренька указательный палец. — И вытяжку сделаешь. Обязательно займёшься вытяжкой, сразу же, как очистишь этот вонючий спирт.

Так и подобно так, наставлял Сидор юного помощника, нанятого им к профессору в помощь, пока они не дошли до самой землянке. Подивившись тому, что в этот раз обычная химическая вонь, забивавшая все запахи в радиусе ста метров вокруг землянки, в этот вечер отсутствует, Сидор ввалился в неплотно прикрытую дверь землянки.

— Профессор, — радостно заорал он, увидав его пьющим чай за столом, а не за своими лабораторными колбами. — А я вам помошничка нанял. Не бог весь что, но в умелых руках, толк будет.

— Это ты что, Сидор? — услышал он зловещий голос Мани у себя за спиной. Выйдя из кухни с тарелкой, полной одуряюще пахнущих блинов, она недовольно буркнула. — Опять детей на работы нанимать вздумал? Мало тебе мужиков, так решил над детьми поизгаляться?

— О, нет! — простонал Сидор. — Маня, Корней, вы оба в городе.

Сидор в демонстративном ужасе схватился руками за голову, только теперь заметив выходящего с кухни Корнея, торопливо что-то дожёвывавшего и несущего на вытянутых руках большой ведёрный самовар.

— Нет, только не это, — обречённо пробормотал он с тоской глядя на высокую стопку блинов в руках Мани.

Для них у него в желудке уже не осталось места. Там под самое горло плескалось кислое пиво. И поэтому он с обречённой тоской смотрел на горячо любимые им блинчики, понимая, что в его брюхо они уже никак не поместятся.

— Что не это? — ехидно поинтересовалась Маня, прекрасно разобравшись с его мимикой с первого взгляда. — Думал, запер меня в крепости, так я до вас тут не доберусь? Конец месяца. Живо давай мне отчёт по расходу средств. Да, заодно, объясни, что этот оборвыш тут делает, ткнула она пальцем в появившегося вслед за Сидором паренька.

— Маня, — простонал Сидор, — ты тиран. Как только тебя Корней терпит.

— Ты за Корнея не прячься, — ехидно заметила Маня, перебирая бересту Сидорова отчёта, которую тот тут же всучил ей в руки. Судя по живости, с которой он это провернул, отчёт у Сидора давно уже был готов. — Это что? — возмущённо воскликнула она, неверяще глядя на бересту. — Столько за пиво? Ты что там, крантик забыл закрыть?

— Ну, не могу же я сидеть просто так за столом, — невольно стал оправдываться Сидор. — Я и так, самое дешёвое пью.

— С завтрашнего дня ты пьёшь воду, — безапелляционным тоном сердито отрезала Маня. — Хоть сырую, хоть кипячёную, по выбору.

— Побойся бога, Маня, — возмутился Сидор. — Я людей нанимаю. Я не могу пить воду. Надо чуть ли не с каждым, хоть по кружечке пивка, да выпить. Я и так вообще то пью только самое дрянное и дешёвое.

— А я могу хорошее сварить, — неожиданно встрял в разговор паренёк.

— Тебя что? — окрысился на него Сидор, обозлённый безосновательными претензиями со стороны Мани. — Не учили, не встревать в разговор, когда старшие говорят?

— Ты чего кричишь на ребёнка, — мгновенно возмутилась Маня. — Растратчик. И вообще, что это за хлопчик и что он здесь делает?

Пришлось Сидору рассказать им историю паренька, поневоле вынужденного оказаться на улице. Мрачно посмотрев на него, Маша сердито заявила:

— Всё парень, кончились твои мытарства. Беру над тобой шефство. Буду лично следить чтоб ты был чисто вымыт, опрятно одет и не ходил в этом дранье, — брезгливо потрогала она единственную рубаху паренька, скреплённую у ворота какой-то медной булавкой.

— А теперь живо марш на кухню кипятить воду, — неожиданно суровым голосом рявкнула она на него. — И бадью для мытья наполни! — крикнула она в спину скрывшемуся за кухонной дверью пареньку. — Дверь в ванну там, слева от плиты!

После чего, спустя пару часов, только отдраив паренька так, что у того, похоже, семь шкур слезло, Маня немного успокоилась. Наконец-то позволив пареньку лечь спать в отведённом для него углу, она потребовала у Сидора объяснить, наконец-то, зачем он стал нанимать детей.

— Профессору нужен лаборант, — пожав плечами, нехотя пояснил Сидор. — Спирт очистить от примесей, а то вонюч больно, спасу нет, уголь древесный подать вовремя, пробирки помыть, грязь убрать. Да мало ли ещё мелочёвки всякой надо делать. Взрослого мужика нанимать на такие работы, как-то неудобно, да и не пойдёт никто. Узнают, что прислугой работает, засмеют. А паренёк, в самый раз подойдёт. Да и прокормить нам его не сложно. До весны побудет, а там видно будет.

— А эти, его родственнички, доставать не будут, — поинтересовался профессор.

— Я бы им не советовал, — мрачно ответил Корней. — Чем закончится такое положение у паренька, если за ним не присмотреть, я прекрасно знаю. Сам, в своё время, таким же был. Поэтому, лучше им здесь не появляться.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — махнул рукой Сидор. — А сейчас поясните мне бедному, что вас привело в город. В крепости же дел полно, а вы оба тут торчите.

— Тебя ждём, — мрачно буркнул Корней. — Вот всё бросили и отправились к тебе. Поговорить надо.

Откинувшись большим, мощным телом на обшитую горбылём стену землянки, он медленно, неторопясь принялся излагать:

— Тут ко мне из новеньких, из новобранцев, то есть, обратилась целая делегация. Беженцы. Называют себя стекловары, — задумчиво проговорил он. — Что это такое, я честно говоря, плохо знаю, не имел ранее с этим дел, но мужики, судя по виду серьёзные. Самих их семеро, пять из них у меня на службе. А двое оставшихся где-то здесь в городе, отлёживаются. Больные говорят, остались лежать в землянке.

— Эти вот стеклодувы, или стекловары…., - Корней замялся, вспоминая малознакомое слово. — Коротко говоря, этой осенью их хутор полностью разорили амазонки. Самая обычная в этих краях история. Слишком это было близко к их землям, там, на севере. Беспечность хозяев пополам с откровенной расхлябанностью, плюс непомерная жадность некоторых амазонок, желающий быстро набить собственный карман, не смотря ни на что, — грустно констатировал он. — Вот амазонки и надумали обложить их данью. И обложили.

И затребовали себе ни много, ни мало, а сразу чуть ли не две трети. — Корней замялся, вспоминая прошлый разговор. — То ли прибыли, то ли самого произведённого продукта. — А может и всё полностью, — пожал он плечами, — поди проверь теперь, правду ли они говорят, или врут чего скрывая.

— Тебе не всё равно, — равнодушно отозвался Сидор.

Примерно о чём сейчас пойдёт речь Сидор уже понял. Последнее время по городу прокатились слухи о больших свободных деньгах в их компании. Точнее о жемчуге. Видимо, кто-то из двоих, то ли Ведун, то ли Голова не попридержали язык и поэтому об имеющемся в их распоряжении большом количестве жемчуга, в городе уже знала чуть ли не каждая собака.

С тех пор от желающих войти с ними в долю по какому-нибудь проекту, порой, самому бредовому, отбою не было. И не успев начаться, всё это Сидору порядком уже надоело, потому как ничего толкового и реального такие проекты, как правило, с собой не несли, кроме одного. Желания провернуть какое-нибудь своё дельце за их счёт.

В общем-то, Сидор не имел ничего против подобной практики, если только это несло с собой, хоть какой-нибудь доход их компании. Если намечалась хоть малая прибыль, то он с удовольствием включался в проект. Но это случалось крайне редко и на десяток предложений хорошо если одно чего-нибудь в этом смысле стоило.

А с предложением, которое сейчас собирался озвучить Корней, так вообще всё было просто. Вероятно предлагаемый им проект выходил за отведённый ему персонально денежный лимит на подобные предприятия. Наверняка он уже переговорил с Машей и естественно получил от неё отлуп, поскольку Маша натурально тряслась над каждой монеткой, буквально под микроскопом разбирая все поступающие к ним предложения. И насколько он знал, за последнюю прошедшую неделю не было ни одного, кому бы она не отказала.

Видимо, именно по этой причине Корней подкатил теперь к нему, надеясь уломать и получить его согласие на выделение под проект нужной суммы денег. Судя по той решительности, которая буквально физически брызгала из него, настроен он был весьма решительно. И если не получится с ним, то дальше он пойдёт уговаривать Димона с профессором. Таким образом, собрав потребное число голосов, он мог бы уже обнадёживать своих друзей, которые без него даже не решились бы подойти с подобным бредом ни к кому из них.

Порой Сидора просто потрясала способность Корнея заводить друзей. В городе он появился позже них, но уже сейчас во всей округе не было человека кто бы его не знал, и не было ни одного клана, с кем бы он не закорешился и кому бы, не стремился помочь при малейшей возможности. Зачастую в ущерб собственному кошельку.

В отличие от Корнея, Сидор лучше был ознакомлен с состоянием дел в стекольной области. Не даром же и Маня, постоянно вертящаяся в деловых кругах города, сразу дала ему отлуп.

Развитие стекловарения и стеклодувного производства было очень затратным делом, хоть и весьма прибыльным. Беда была лишь в том, что его плотно держала под своим контролем городская верхушка. И если к Корнею подвалила какая-то новая группа, якобы стекловаров, то это явно были либо какие-то неудачники, от чьих услуг по какой-то причине отказались более серьёзные кланы, либо те, кто пошёл с ними на конфликт.

Разбираться в причинах чьих-либо конфликтов у Сидора не было ни малейшего желания. И своих дел хватало. Да и соваться на чужую территорию, в незнакомое стекольное производство, совершенно не разбираясь в этом процессе, лично ему не хотелось совершенно.

— Ну, стеклодувы, не будь дураками, и отказались, — продолжал тем временем вещать Корней.

Молчание Сидора он воспринял как положительный знак и теперь заливался буквально соловьём.

Половину его рассказа Сидор благополучно пропустил мимо ушей и ждал только удобного момента, чтобы смотаться по-тихому и не принимать решения. Обижать Корнея отказом не хотелось. Человек он был хороший, но порой в некоторых вещах лох полный. Себя Сидор таковым уже не считал.

— Так в отместку, амазонки уничтожили их цеха, а жильё сожгли и самих с места прогнали. Оборудование, всё, что не смогли вывезти, уничтожили. Не хотите, мол, на нас работать, так и пошли отсюда, куда хотите. Обобрали до нитки, но хорошо хоть не убили.

— А ведь могли, когда с мужиками сцепились при разгроме цехов. Бабы только их и спасли. В ноги кинулись и упросили амазонок не трогать их мужиков. И то, двоих так побили, что до сих пор встать не могут. Всё нутро говорят, отбили, как бы не померли.

— "Угу, — равнодушно подумал про себя Сидор. — Хоть бы что новое услышал, а то каждый раз одна и та же песня. Часть народа целая, другая часть побитая, отлёживается от побоев. Рознится только кто бьёт, ящеры или амазонки, и процент распределения между группами. А стоит только забрезжить хоть каким-то денежкам на горизонте, так сразу же все выздоравливают по мановению ока. Самым невероятным, мистическим образом. Прям, чудеса исцеления. Плавали, знаем".

— Хотя, не помрут, — сам себе возразил распинающийся перед ним Корней. — У нас травники знатные, вытянут, хоть с того света. Да и амазонки стараются особо не зверствовать, знают что и отомстить могут.

Сидор едва успел подавить равнодушный зевок. За последние два дня это была уже наверное третья или четвёртая подобная песня. Ему было откровенно скучно.

— Так вот, — продолжил Корней. — В результате всего этого они и пришли наниматься к нам в войско, уж больно злые они на этих амазонок. Совсем житья, говорят, от них не стало. А тут, узнав, что наша компания ищет людей на разные производства, что готовы войти с кем-либо в долю, они и предложили через меня свои услуги. Мол, постройте нам пару цехов, а мы вас стеклом завалим. Только прибыль требуют делить по-честному, а не как амазонки.

— Ну и как в их представлении, будет по-честному? — внимательно глядя на Корнея, сухо поинтересовался Сидор. — Чего они хотят?

— Себе хотят три четверти, а нам, поскольку мы, практически не будем работать, оставляют четверть. От нас требуется только небольшая ссуда, да помощь на начальном этапе в устройстве временного жилья в Медвежьей крепости, да по охране семей. А то, в городе, говорят, скученность очень большая, а у них раненые, да и вообще, мол, тесноту не любят.

— Жить они просятся к нам в Медвежью крепость, — ещё раз уточнил Корней. — В Берлог, то есть, чтоб не в городе и не в городских казармах жить. Хотят убраться из городской тесноты

— И заработать у нас на строительстве домов, — продолжил за него Сидор. — Для себя.

— Ну и что ты, на этот счёт, думаешь? — обратился Сидор к Мане, задумчиво катающей хлебный мякиш по столу. — Ты же их уже видела? Что за народ?

— Народ как народ, — задумчиво и как-то безразлично проговорила Маня. — Думают о себе. Это нормально, — передёрнула она плечами. — Какие специалисты — не знаю. Если судить по разговорам в городе, то стекло варили как бы и неплохое. По крайней мере, бутылки, из которых ты так любишь пить своё дрянное пиво, — ядовито уточнила она, — делали именно они. Да и посуда стеклянная в городе, тоже, по большей части их производства.

— Стекло в бутылках, если это действительно они, кстати, дрянное — мутное, — буркнул Сидор. Предположения его подтверждались, Маня уже успела провентилировать вопрос и похоже действительно отказала Корнею. А это значило что там были возможны крупные затраты.

— А в кланы, они, конечно, идти не хотят? — влез в разговор профессор.

Похоже, его тоже заинтересовала эта тема. Да и немудрено. Расходы на всякое, регулярно бьющееся в его руках лабораторное стекло давно уже зашкалили всякий разумный предел, и постоянно ввергая его в жуткое расстройство. Так что, похоже, у Корнея появился ещё один союзник.

— Не хотят, значит, с ними связываться? — уточнил он.

— Не хотят, — нехотя подтвердила Маня. — Их вообще порядки, царящие в кланах не устраивают. А вот почему, непонятно.

— Что же тут непонятного, — криво усмехнулся профессор. — В кланах, они не семьдесят, а все сто семьдесят процентов отдадут, да ещё спасибо скажут, что больше не взяли. И потом, жить они там будут из расчёта общего котла. Кого-то это устраивает, а их, видать, нет.

— Ну а о разделе продукции кто что скажет? — поинтересовался Сидор. — Семьдесят процентов, или там семьдесят пять, это, по-моему, как-то многовато будет.

— Почему нет? — возразила ему Маня. — Это, считай готовый слаженный коллектив, со своими устоявшимися связями по производству и сбыту продукции. Источник сырья, песчаный карьер, у них тоже считай что свой. Нам, действительно делать практически ничего не надо, а прибыль считай что, гарантирована.

— Я не знаю, — Маша виновато развела руками. — С какой стороны не посмотришь — всё хорошо. Но если бы не первоначальная сумма. Полторы тысячи золотом.

— Единственный плюс — согласны взять жемчугом. А минус? Потеря вероятно прибыльного для нас дела.

— Не договорятся с нами, пойдут, возьмут ссуду в каком-нибудь клановом банке на развитие. В одном не дадут, дадут в другом. Тут с этим легко. Тогда уж точно нам с них ничего не обломится. А нам всего то и надо. Только пару амбаров под завод их стекольный отстроить, да помочь им с жильём на начальном этапе, да баб с детишками приютить в крепости. И то на время, пока своего на выбранном месте не отстроят.

— И где они задумали отстраиваться? — вяло поинтересовался Сидор.

— Да где-то не здесь, — пожал плечами Корней. — Где-то поближе к горам. Отсюда, дня три или четыре, пёхом будет, — откликнулся Корней. — А то и вся неделя. Это уж как и на чём добираться. Там они и сырьё себе уже нашли. И по качеству, говорят, не хуже того, что амазонкам пришлось оставить. Там уже и место под заводик себе присмотрели рядом с каким-то озером.

— А поближе места не нашлось? — удивился Сидор.

— Песок там говорят какой-то особый, — хмыкнула Маня. — Чуть ли не настоящий хрусталь делать можно. Вот они за то место мёртвой хваткой и уцепились. Кто-то им хорошую наводку дал, они теперь за то место и держатся.

— И потом, — Сидор недовольно покосился на Машу. — Амазонок там точно не бывает, а вот ящеры подгорные наверняка частенько заскакивают. Как от них семь человек обороняться то собираются? Чем они думают?

— А ничем они не думают, — мрачно усмехнулся Корней. — Они думают, что за простым тыном отсидятся, а то и вовсе без него. Я собственно им потому и предложил нашу помощь, что слишком они как-то безответственно к собственным жизням подошли.

— Они что? — удивился профессор. — С того тына, как с дуба рухнули?

— От ящеров, — сухо заметила Маня, — они всегда откупались готовыми изделиями по твёрдой таксе, а вот от амазонок, откупиться так не смогли. Отсюда и такой подход.

— Амазонки, для них зло ясное и понятное, — заметила она, — а вот ящеров, они точно не знают и не понимают. Им и в голову не приходит, что там, откуда они пришли, ящеры совсем другие были, совсем из других кланов, из равнинных. А здесь у нас, если кто и заскакивает, то только горные звероящеры, а от них не откупишься. Если только собственным мясом, — добавила она, немного помолчав. — Хоть грудинкой, хоть окороком, хоть рулькой.

— А это значит надо там крепость ладить, — мрачно заметил Сидор, недовольно поморщившись от её точных сравнений. — Как раз Корнею для тренировки ещё одних будущих Горных егерей будет.

— "Ну как я и полагал, — недовольно подумал он. — Корней решил за наш счёт своим новым друзьям помочь".

— Где они, те Горные егеря, — тяжело вздохнул Корней. — Всех по ветру пустили. Доучу к весне последних, и растащат их опять по разным дальним выселкам.

— У тебя ведь, кажется человек пятьсот, до весны обучаться осталось, — задумчиво спросил его Сидор.

— Это, не считая тех, кто постоянно прибывает, — возразил Корней. С любопытством посмотрев на него, он продолжил: — А всего сейчас, считай, что тысяча полная скоро опять наберётся. И чувствую что это ещё не предел. Народ всё идёт и идёт.

— Был бы у нас лагерь полностью готов, так могли бы несколько тысяч курсантов обучать. А пока нет ни жилья, ни учебных классов, ни полигонов оборудованных, ни оснастки. — Корней с тяжёлым вздохом виновато развёл руками. — Большей части снаряжения, особенно специального, вообще нет, а то, что нашли, приходится везти из других мест. А это дело, как ты понимаешь, не быстрое и муторное.

— Есть мысль, и я её думаю, — задумчиво пробормотал Сидор.

— А как ты посмотришь на то, чтоб прогуляться твоим красавцам молодцам в края дальние, края горные, а точнее предгорные? — задумчиво глядя на него, негромко поинтересовался Сидор. — Проведёшь, так сказать, выездные полевые учения, по типу Маниного экзамена. Заодно и посмотришь места, что выбрали стекольщики. Поищешь место для крепости. Оценишь запасы сырья. Профессор с тобою туда смотается, на месте посмотреть и посоветовать, если что неясное. На лошади, разумеется. Или, ещё лучше, на санях, — тут же поправился он. — Ему не тягаться с твоими оглоедами по ходьбе, а вот взгляд его, сторонний, знания, будут просто незаменимы. Вы как на это посмотрите? — обратился он к профессору.

— Я на это посмотрю положительно, — профессор заметно повеселел. Нежданное предложение Сидора сулило ему хоть какое-то разнообразие в серых зимних буднях. — Но только после того, как договоримся о разделе продукции или хотя бы получим от них предварительное согласие. Осваивать огромный, пустынный край, это, я вам скажу, батеньки, не на берёзку побрызгать, Тут такие вложения потребуются, каких у нас, даже с нашим жемчугом, сейчас нет. Там придётся весьма серьёзно вкладываться и на протяжении очень долгого времени. А это чревато, во всех смыслах, — грустно заметил он.

— Вот было бы это рядом, под боком у города, слова бы не сказал, а так — надо хорошенько подумать.

— Единственно хорошо, что это где-то на дороге через перевал Большого Камня. Где-то уже в предгорьях? — обратился он к Мане. — Там, по крайней мере, тихо. Не так, как даже у города.

— Ошибаетесь, господин профессор, — сердито покачала головой Маня.

Какие-либо крупные траты без мгновенной отдачи вложенных средств у неё ничего кроме раздражения не вызывали.

— Всё не совсем так. Место гораздо ближе чем вы думаете, да и в стороне от тракта. Кажется, на той же речке где у нас пилорама сейчас строится, только много выше по течению. Но не на торговом тракте, совершенно точно.

— Тогда возвращаемся к вопросу о разделе продукции, — вернулся к основной теме разговора Сидор. — Каков будет? Особенно с учётом возможного крепостного строительства.

— В пополаме, — задумчиво проговорил профессор. — Слишком большие первоначальные вложения.

— Не! Не пойдут, — покачала головой Маня. — Тридцатка это всё на что они были согласны. Упёртые, — отрицательно покачала она головой.

— А не согласятся, так пошли их нах…, - облегчённо вздохнул Сидор.

Данный проект ему тоже не особо глянулся, да и вести какие-то дела так далеко от города не хотелось. Таскайся потом туда, в такую даль. А кто именно будет таскаться, он даже ни минуты не сомневался. Уж, во всяком случае, не Корней, у которого была и школа, и куча обязанностей по ней.

— Вы прикиньте, во что нам только Медвежья крепость обошлась. И сколько ещё предстоит туда вбухать. А там? Считай, что новую крепость придётся построить. И боюсь, что ей одной там не обойдётся.

— А дорога туда? И вообще, у нас здесь что, благотворительная организация, что ли? Не нравится, пусть сами строятся, да производство запускают, а мы у них эти бутылки покупать будем. Как раз, когда у нас новый урожай шишко-ягоды вырастет, так у них и бутылки будут.

— Может быть, — равнодушно добавил он.

До первого урожая шишко-ягоды, казалось, было немыслимо далеко. Поэтому проблема с бутылками, если и стояла перед ними, то как-то в тумане, чисто теоретически.

На этом собственно можно было считать, что обсуждение закончилось, и спустя пару дней Сидор с Корнеем уже встречались со стекловарами, решившими предложить им совместное дело.

Недавно отрытая полуземлянка курсантов в самом глухом углу жилого конца Берлога, где они собрались обговорить интересующее всех дело, в этот ранний утренний час была абсолютно пуста. Все её обитатели к этому времени уже давно месили снега в окружающих лесах, выполняя положенную норму утреннего разминочного комплекса.

Трое же из курсантов, с кем они сейчас встречались, хмуро обменивались мрачными взглядами с сидящими напротив представителями компании землян. И судя по их решительному виду, готовились серьёзно обсудить с Сидором и Корнеем будущие совместные перспективы их непростых деловых взаимоотношений. Всё это откровенно не нравилось Сидору.

Одного взгляда на них хватило, чтобы понять что мужики попались серьёзные, а значит и отношения с ними придётся строить на деловой основе. Во всяком случае, сразу откосить от невыгодного по его мнению проекта, не удастся.

— Ну что ж, — первым начал разговор высокий, пожилой мужик с худым, осунувшимся лицом, на котором ярко горели большие, серые глаза. — Для начала давайте знакомиться.

— Корнея мы знаем, тебя, Сидор, тоже раньше мельком видели.

— Я же — Живой Евграф Фомич, рядом со мной, — кивнул он на невысокого, плотного мужика средних лет сидящего за столом рядом с ним, — Полушка Див Дивыч. Там у двери — Корень. Просто Корень. Ни имени, ни фамилии он не признаёт. Так что, если не хотите с ним серьёзно поругаться, не пытайте как его иначе зовут. Ещё из наших Демьян — он в городе в землянке больной лежит, и Марк — наш основной хозяйственник. По-вашему будет — управленец. Мы же, все здесь присутствующие — мастера.

— Ну, — как-то неопределённо хмыкнул он, — с ними вы познакомитесь, если только с нами договоритесь.

— Сразу скажу, что ваше предложение по разделу продукции нам не понравилось, — хмуро продолжил он разговор. Пятьдесят один, контрольный процент вам и сорок девять нам — это не совсем то что нам бы хотелось.

— Но и пути назад у нас нет, — тяжело и обречённо вздохнул он.

— Мы прекрасно понимаем, что начинать новое дело на новом месте, да ещё когда ничего нет, и в кармане ветер свистит, конечно, можно, но сложно. А у нас семьи и ждать иного, более удобного случая, времени нет.

— Поэтому мы решили принять ваше предложение, — негромким, тихим голосом решительно закончил он.

Внимательно посмотрев на вытянувшееся, разочарованное лица Сидора, он неожиданно негромко, искренне рассмеялся.

— Не нравится, не ожидал, — насмешливо оскалился мужик. — Думал что мы не согласимся?

— А вот фигушки, — ухмыльнулся старый мастер. — Слово не воробей. Вылетело….

Замолчав, он с весёлой ухмылкой смотрел на молчащего, не знающего что сказать, Сидора. Впрочем, по виду Корнея было хорошо видно, насколько тот доволен, хоть и тщательно это скрывает. Видимо, желание помочь своим курсантам у него перевешивало здравый смысл.

— Да-а, — медленно протянул Сидор. — Ты прав, мастер. Ваше согласие для нас сюрприз, — Сидор сердито покосился на буквально лучащегося счастьем Корнея. Тот уже и перестал скрывать свои чувства, решив что дело на мази и обо всём они уже договорились. — Дел у нас и без вас хватает, а теперь придётся ещё больше напрячься.

— Но всё же, прежде чем дать своё окончательное согласие, мне бы хотелось прояснить один непонятный момент.

— Почему вы обратились именно к нам? Почему не в старые кланы, где вас с радостью бы приняли; не в банк за ссудой; не взяли, в конце концов, просто подъёмные у городского Совета на развитие своего производства. Чем у нас просить, да ещё в долю столь неравную вступать, могли бы и там попытать счастья. Мы же здесь люди новые, мало кому знакомые.

— Это самое простое, на что можно легко ответить, — с лёгкой, едва видной улыбкой на губах отозвался мастер. — Со старыми кланами мы связываться, категорически не желаем, поскольку там царит голимая уравниловка. И как ты не работай, всё одно денег… Я имею в виду серьёзных денег, — уточнил стекловар, — там у тебя никогда не будет. Никогда!

— Они много чего говорят хорошего и правильного, но основное у них это делёж на всех, не зависимо от усилий самого человека. У них главное правило — не дать заработать. Чтоб все были как все. Одного уровня, и желательно низкого.

— Мы же не все. Мы варим листовое стекло.

— Знаешь что это такое, — усмехнулся он, внимательно глядя прямо в глаза Сидора. — Знаешь, что такое прозрачное листовое стекло в наших краях?

— Это золото, — тихо проговорил он. — Это самое настоящее золото. И мы его делаем.

— Не бутылки, за что вы сразу ухватились, не художественное стекло, на что вот Корень у нас с Марком великие мастера, — мужик кивнул на скромного, молчаливого мужичка, одиноко притулившегося возле входной двери.

— Самое ценное, что мы можем делать — это листовое стекло. И это все понимают. Кроме вас, — насмешливо посмотрел он на них с откровенной усмешкой. — Вам, как землянам, даже в голову не пришло насколько это ценный продукт. Вы как бараны упёрлись в бутылки, и ничего другого не видите.

— Оставь бутылки в покое, — поморщился Сидор. — Ладно, — сердито махнул он рукой, — согласен. С бутылками мы может быть и не правы, но что такого в листовом стекле. Его же везде полно и оно копейки стоит.

— Здесь, — усмехнулся мастер, — в нашем городе. А выберись в ближайший же городишко, даже хотя бы чуть ниже по течению Лонгары. Там за небольшой осколок, который можно вставить в окно вместо бычьего пузыря или слюды, ты получишь полновесное серебро. А если у тебя таких осколков много, то без золота ты с ярмарки не уедешь.

— Вот и получается, что эта неполная половина от продажи нашего стекла намного больше будут чем даже две трети, если их смешать со всеми. С теми же бутылками, свистульками и с бусами разноцветными.

— И с кланами есть ещё одна проблема. Они требуют работать на своём сырье. У них под боком. Не важно что там сырья хорошего нет — главное, чтоб у них под контролем.

— А про ссуду у банка или у городского Совета я даже говорить не хочу, — раздражено отмахнулся он рукой. — На словах хорошо, а как возьмёшься за дело — по миру пустят, а потом налаженное дело отберут. Они это умеют.

— Не одни вы там, на своей Земле, знаете что такое монополизм и ссудный процент, — раздражённо хмыкнул он.

— Вы-то по первости, или по молодости с этим ещё не сталкивались, ну так ничего. Столкнётесь, — покровительственно усмехнулся старый мастер. — И сам не рад будешь что связался. Будешь работать как вол, так ещё и должен останешься.

Снова кинув на Сидора внимательный, оценивающий взгляд, он с усмешкой закончил:

— В общем, нас пока четверо. Оправится Демьян — будет пятеро. Наша — половина в доходах. Те самые сорок девять процентов, — мастер снова недовольно поморщился. — Если согласны, то бьём по рукам и разбегаемся заниматься каждый своим делом.

— Со своими остальными ребятами, что сейчас отказались, мы сами потом разберёмся, — предупреждая напрашивающийся вопрос, уточнил он. — Когда одумаются — сами придут, но на распределение прибыли между нами это не повлияет, можете не беспокоиться.

— Если согласны, то бьём по рукам?

Мужик замолчав, медленно протянул Сидору правую руку ладонью вверх и внимательно посмотрел ему прямо в глаза.

— Согласен, — хлопнул тот по руке, так что звон от того пошёл по всей землянке.

Больше говорить было нечего, так что не задерживаясь более в крепости, Сидор с Корнеем двинулись в Управу, выбивать из Совета согласие на организацию манёвров куда-нибудь в сторону гор.

Вывод любой воинской части из города или перемещение по его окрестностям, требовалось согласовывать с городскими властями.

Однако легкость, с которой они получил от Городского Совета подобное согласие, вызывала у обоих какие-то неясные, смутные подозрения. Но всё равно, не смотря ни на что, теперь надо было приниматься за организацию зимнего похода.

Выйдя на крыльцо Управы Сидор с Корнеем молча переглянулись.

— Что? — хмуро бросил Корней. — Тоже не понравилось?

— Какие-то они слишком покладистые, — задумчиво пробормотал Сидор, отводя от него взгляд и рассеянно уставясь прямо перед собой. — Не понимаю. Даже на вывод курсантов из нашей долины потребовалось, чуть ли не полчаса уговоров, а тут… Впрочем, как и на ввод, — ухмыльнулся он. — Тут же раз, и всё. Желаете прокатиться зимой на юга — пожалуйста. Хотите устроить зимний марш бросок в сторону гор — пожалуйста. Вывести триста курсантов в зимний поход — да нет вопросов. А почему так мало? Берите больше! Идите все!

— Ты чего-нибудь понимаешь? — посмотрел он Корнею прямо в глаза.

— Я понимаю, что это будет не обычный учебный поход, — тихо проговорил Корней. — А пока, чтобы нас никто не услышал, тут, на ступенях Совета, пошли ка к вам домой. Поговорим, обсудим.

— Давай посмотрим, что у нас есть, — начал он, как только массивное здание городской Управы скрылось за поворотом улицы. — То, что они так легко согласились, говорит только о том, что там есть что-то такое, чего мы ещё не знаем. Вопрос только в том — чего мы не знаем.

— Не знаем, живёт ли в тех краях кто-нибудь, — задумчиво пробормотал Сидор. — На все наводящие вопросы они нам ничего не ответили. А у Старосты в Управе вообще никаких данных по тем местам не оказалось.

— Ты можешь в такое поверить? — вопросительно глянул он на Корнея.

— Легко, — передёрнул тот плечами. — Я и до этого слыхал, что там никто не живёт. На сотни и сотни вёрст до самых гор ни единой живой души. Те же наши стекловары потому туда и подались, что искали места потише и поспокойнее, где никто бы им не мешал.

— Тогда чего голову ломать, — пожал Сидор плечами. — Посмотри на месте, что они себе присмотрели, оцени с профессором запасы песка, проверьте участок под поселение.

— Хорошо бы сразу место там под мельницу подобрать. Чтоб и муку молоть можно было, и пилораму устроить, да и вообще…

— Ну, не тащить же доски отсюда, — хмыкнул он, глянув на Корнея. — Да и в перспективе, на любой стройке вещь совершенно необходимая. А строить нам там придётся, чувствую много, — грустно заметил он. Перспектива ещё одной большой стройки его не вдохновляла.

— Ну вот, — бросил на него внимательный взгляд Корней. — Вот тебе и цель всего этого похода — найти место для жилья, для твоих любимых мельниц. Может и ты с нами сходишь?

— Собирайся! Тебе неплохо будет тоже немного размяться, а то ты в городе за зиму совсем жирком оброс. Да и место под мельницу твою без тебя никто не подберёт.

— Знаю я тебя. Пока сам всё не осмотришь, согласия не дашь. Так чего тянуть? Пошли?

— Пошли, — бесшабашно махнул рукой Сидор. — Тут и без нас народ справится. У тебя свои заместители в учебке, пусть отрабатывают повышенный оклад. А если я кому в городе и понадоблюсь, так и подождут пока обратно вернусь. Никуда ничего не денется. А ты и прав. Надо жирок согнать, а то от этого местного дрянного пива скоро уж пивное брюхо вырастет.