Шлюп войны (Болито – 6)

Болито посмотрел на Бакла, пытаясь сохранить ровный тон среди окружающего шума. «Уберите с неё курсы и поднимите брамсели. Риска пожара будет достаточно и без того, чтобы паруса горели у нас на ушах».

Под шканцами он услышал глухой стук и грохот срываемых экранов, топот ног, когда мальчишки выбегали из погреба с порохом для каждого ожидающего орудия.

Он заставил себя повернуться лицом к приближающимся кораблям, зная, что подготовка к бою занимает слишком много времени. Насколько близко они выглядели? Стрельба усилилась, и он видел, как между кораблями поднимался и извивался дым, мешая понять, что происходит.

Он затаил дыхание, увидев, как реи «Миранды» раскачиваются над дымом, и понял, что её капитан пытается развернуться и идти параллельно нападающему? Орудия грохотали в плывущем тумане, их длинные оранжевые языки мелькали над бурлящей водой, некоторые ядра уносились в открытое море, оставляя за собой грозные брызги, отмечая своё продвижение.

«Миранда» всё ещё шла по кругу, её рябые паруса слабо хлопали, когда она начала проходить мимо ветрового поля. Её капитан либо собирался сражаться с более крупным кораблём, орудий к орудию, либо намеревался проскользнуть мимо его кормы и одновременно дать залп по нему бортом?

Болито услышал чей-то стон, когда враг выстрелил в дым. Пулемёт за пулей в её скрытом боку, пули почти ощущались по кувыркающимся белым коням?

Он был великолепно рассчитан, застигнув фрегат врасплох, когда тот уже начал идти по ветру. Противник использовал ланградж или кучевые ядра, потому что, когда медленный бортовой залп разнес главный корабль, Болито увидел, как фок- и грот-мачты «Миранды» пошатнулись, а затем начали заваливаться набок в дым, паруса дергались под обстрелом. Из стройного и прекрасного корабля «Миранда» превратилась в искалеченную развалину, но всё ещё пыталась развернуться, её носовой сторожевой корабль палил вслепую, а алый флаг на бизани горел?

Тиррелл дико закричал: «К бою готов!»

Болито посмотрел на него. «Заряжай и выбегай, пожалуйста».

Лейтенант продолжал смотреть на него, его глаза ярко блестели на солнце. «Ты же не собираешься драться с ними обоими?»

«При необходимости».

Болито обернулся, услышав эхо и гул новых выстрелов, разносившихся по сокращающемуся расстоянию. Он увидел, как бриг ускользает от двух более крупных кораблей, его главный брам-стеньга опасно наклонился туда, где первые снаряды Миранды нашли свою цель.

Доски вибрировали под его ботинками, и когда открывались крышки левых люков, восемнадцать орудий «Спарроу» с визгом и грохотом устремлялись навстречу солнечному свету, а матросы с голыми спинами скользили по отшлифованным палубам, пытаясь поспеть за командами, которые выкрикивали их капитаны.

Болито с отчаянием оглядел свой корабль. Через несколько мгновений всё будет кончено. Его корабль, его драгоценный «Спэрроу», разделит судьбу фрегата?

И всё было так просто. В прошлом это случалось так часто, что вид беспомощного торгового судна, подвергающегося нападению хорошо вооружённого капера, не вызывал ни малейшего подозрения. Неудивительно, что паруса капера остались без маркировки в их тщательно срежиссированном сражении. Как же, должно быть, смеялись два американских капитана, когда Миранда бросилась защищать своего убийцу?

Он почувствовал, как Стокдейл шумно дышит рядом с ним, и как внезапно портупея сдавила ему талию?

Он хрипло произнес: «Ей-богу, сэр, шансы невелики!»

«Палуба!» Наблюдатель на мачте был забыт в виду катастрофы. «Миранда собирается сцепиться!» Невидимый наблюдатель издал надтреснутый крик. «Она собирается приблизиться к этому ублюдку!»

Болито подбежал к поручню. Фрегат был почти скрыт массивным корпусом вражеского корабля, но по положению бизани он понял, что он действительно кренится на атакующего. Ещё один грохот выстрелов поднял столб дыма между ними, и оставшаяся мачта фрегата исчезла в хаосе такелажа и разорванных парусов. Но Болито видел внезапное движение на трапах противника, мелькание фигур у фок-мачты и представлял себе, как потрёпанный фрегат направляется носом прямо к баку? Мушкеты слабо трещали по воде, и он…

предательский блеск стали, когда два судна на мгновение столкнулись и схватка перешла в рукопашную?

Он схватил Тиррелла за руку и крикнул: «Миранда дала нам время!» Он не увидел в его глазах понимания, только недоверие. «Если она выдержит, мы сблизимся с бригом!»

Он заслонил лицо от яркого света и наблюдал, как бриг приближается к двум транспортам.

«Она пересечёт курс «Золотого руна» и обстреляет его, когда тот будет проходить мимо». Он громко выкрикивал свои мысли. «Мы сразу же направимся к кораблю, пройдём между транспортами и вернём ему комплимент!»

Тиррелл прикусил губу. «Но мы можем столкнуться с капером, сэр!»

Болито развернул его, направив на сражающиеся корабли?

«Ты что, хочешь, чтобы эти парни погибли ни за что, мужик?» Он толкнул его к борту. «А теперь приготовься надеть, когда я отдам приказ!»

Бриг уже находился прямо перед наклонённым утлегарем «Спэрроу», не более чем в миле. На борту головного транспорта Болито видел дым от одиночного орудия, хотя никаких признаков ядра не наблюдал.

«Дайте транспорту сигнал оставаться на месте, мистер Бетюн!» Он повторил приказ, чтобы вывести мичмана из неподвижного положения. «Живее!»

Если кто-то из капитанов транспортов потеряет голову, всё рухнет. Враг без труда уничтожит или захватит их. Даже сейчас оставалось мало надежды?

И все это, от первого намёка на удивление до этого момента, заняло всего лишь несколько минут?

Он заставил себя пройти на корму к гакаборту, скользнув взглядом по присевшим стрелкам вертлюгов, двум рулевым у незащищённого штурвала, Баклу, мрачно смотревшему на паруса над головой. Все они?

Он увидел, что Рейвен, помощник нового капитана, с тоской смотрит на него, и, помолчав, сказал: «Вы не могли знать? Она всё-таки была индийской, но, боюсь, не такой, какой её задумывали».

Рейвен покачал головой, настолько обеспокоенный своей неспособностью распознать врага, что, казалось, не замечал спорадических звуков выстрелов пушек?

«Мне следовало бы это увидеть, сэр. Но я увидел то, что ожидал увидеть, и я очень сожалею об этом после того, как вы дали мне шанс стать лучше».

Болито улыбнулся, чувствуя, как его губы потрескались от усилия?

«И я ожидаю, что сегодня вы справитесь ещё лучше, мистер Рэйвен!»

Он направился к корме, заложив руки за спину, а новый меч хлопал по бедру.

Бакл поджал губы и беззвучно свистнул: «Он спокойный. Смерть идет по клюзу, а он просто ходит, словно наслаждается жизнью».

За застывшей улыбкой Болито продолжал расхаживать по палубе, навострив уши, чтобы уловить новость о том, что бриг добрался до первого транспорта. Если капитан разгадает его хлипкий план, продолжать его бессмысленно. Придётся либо бежать с поля боя и передать адмиралу важные новости Миранды, либо остаться и ждать последней встречи с обращённым в «Индию». Несколько орудий «Миранды» всё ещё стреляли тут и там, их стволы почти перекрывали стволы другого корабля. Между палубами, должно быть, настоящая бойня, подумал он в отчаянии?

Тиррелл крикнул: «Бриг идет наперерез!»

Над водой разнеслись громкие взрывы, и Болито понял, что бриг стреляет из батареи правого борта, легко пройдя по бушприту транспорта. Прежде чем он скрылся за громадой «Золотого руна», он увидел американский флаг, лихо развевающийся на его гафеле, и внезапные выстрелы мушкетов с его низкой палубы — это стрелки тренировались в стрельбе.

Сейчас." Болито рассек воздух." Износ корабля!"

Когда штурвал перевернулся, и вдоль переполненных палуб «Спарроу» люди бросились на брасы, корпус, казалось, яростно пошатнулся от удара. Блоки завизжали, а над палубами огромные реи заскрипели с такой скоростью, что Болито почувствовал, как вся конструкция протестующе задрожала. Но ничего не унесло, и когда судно круто накренилось, чтобы ветер подхватил корму, паруса поднялись и наполнились силой его напора?

Болито сложил руки чашечкой. «Мистер Грейвс! Сначала стреляйте по орудиям левого борта! Вы сами направите тридцатидвухфунтовое орудие». Он увидел, как Грейвс кивнул, прежде чем исчезнуть под полубаком в направлении стрелы.

Как быстро она двигалась, несмотря на то, что оба её курса были заложены на реи из-за страха перед огнём, когда орудия начали вести огонь? Грот-брам-стеньга, казалось, наклонился вперёд, а мачтовый шкентель резко вытянулся к носу, словно указывая путь.

Утлегарь, должно быть, уже пересекал корму головного транспорта, а справа по борту Болито увидел, как второй, «Медведь», слегка изменил курс, словно опасаясь столкновения со шлюпом, который мчался ему наперерез?

Из-за первых транспортов раздалось еще несколько выстрелов, и он увидел, как по корпусу струится дым, отмечая продвижение брига.

С носа раздался крик: «Вот она! На левом борту!»

Неожиданное появление «Спэрроу» между двумя транспортами, похоже, застало капитана брига врасплох. Капер проходил мимо транспорта, примерно в кабельтовом, с задраенными реями, чтобы удержать его на правом галсе.

Болито крикнул: «Мы пересечём вражеский клюз и разнесём его на ходу!» Он увидел, как некоторые из его людей смотрят на него из своих ружей с напряжёнными и растерянными лицами. Он выхватил меч и поднял его над головой. «Как повезёте, ребята! Пусть каждый снаряд попадёт в цель!»

Бриг был всего в полукабловом, его бушприт был направлен под прямым углом к носовой фигуре «Спэрроу»? Расстояние, казалось, сокращалось с огромной скоростью, и Болито знал, что если он ошибся в оценке или если ветер в этот момент стихнет, противник врежется в борт шлюпа, словно таран, и разнесёт его по швам.

Громадное 32-фунтовое орудие в носовой части разрушило чары, грохот взрыва пронёсся по палубе и достиг ног Болито. Он видел, как разорвались ванты брига, как вихрь ярких деревянных щепок взметнулся, когда ядро врезалось в его шлюпки. Затем залп по борту «Спэрроу» продолжился, и Грейвс вырвался в дымный солнечный свет, размахивая саблей и выкрикивая приказы каждому экипажу по очереди.

Капитан противника отчаянно пытался остановить корабль и последовать за стремительной атакой «Спэрроу». Не имея возможности открыть огонь собственными орудиями, а большая часть носовых вант и такелажа висела над палубой, словно чёрная водоросль, бриг шатался, словно пьяный, под метким огнём?

Затем, когда штурвал был поднят, и ветер ещё гулял в порванных парусах, бриг наконец-то подчинился? То тут, то там раздались выстрелы, но каперы в спешке стреляли беспорядочно, в клубы дыма.

«Заряжай и беги!» — кричал Тиррелл, перекрывая грохот? «Рубежом!»

Болито крикнул: «Не ждите бортового залпа! Пусть каждый капитан стреляет, как только зарядит!» Бесполезно было ожидать, что эти люди продолжат стрелять как команда, когда они тоже окажутся под вражеским огнём?

Грейвс прохрипел: «Вытирай мочалку, тупой ублюдок!» Ему пришлось тащить оглушённого человека к задней части орудия? «Ты с ума сошел?» Он подтолкнул несчастного матроса к командиру орудия. «Я тебя в кандалы закую, если увижу…»

Болито не слышал остальной части разговора. Бриг разворачивался, пока не оказался почти по диагонали по левому борту. Вокруг него клубился дым, и он чувствовал, как мушкетные пули с грохотом врезаются в доски палубы, и как безумно завыл снаряд, отрикошетив от вертлюжного орудия всего в нескольких футах от него.

Стокдейл отчаянно крикнул: «Двигайтесь дальше, сэр. Иначе эти мерзавцы вас засекут!»

Болито смотрел на него, зная, что его собственное лицо расплывается в дикой ухмылке. Его всегда поражало, как легко потерять самообладание и рассудок, когда бой уже начался. Возможно, позже… Он встряхнулся. Неужели никакого «позже» не будет, когда они сблизятся с более крупным кораблём?

Он крикнул: «Они стреляют вслепую, Стокдейл!» Он размахивал саблей по шканцам. Никто из офицеров не успел надеть мундиры и шляпы, и, как и он сам, были одеты только в рубашки и бриджи, которые уже были закопчены пороховым дымом. «Видишь? Сегодня они могут нас покарать!»

Матрос у бизань-брасов издал страшный крик и был отброшен на бок силой Z.

Мушкетная пуля. Кровь хлынула из его груди, и, пока он корчился в агонии, Болито крикнул: «Позаботьтесь об этом человеке, мистер Бетюн!» Когда мичман замялся, его лицо под веснушками стало белым, как мел, и он резко добавил: «Твоя мать дома, мальчик, так что ты можешь поплакать в одиночестве, когда исполнишь свой долг!»

Бетюн упал на колени, его штаны были забрызганы кровью, но лицо его вдруг приняло решительное выражение, когда умирающий матрос нащупал его руку.

Бакл крикнул: «Янки попытается обойти нашу корму, сэр!»

Болито кивнул. Клизма больше ничего не могла сделать. Учитывая, что большая часть парусов была повреждена огнём пушек, а безумная атака «Спэрроу» уже зашла слишком далеко, капитан брига должен был либо попытаться пройти кормой, либо повернуть оверштаг и рискнуть попасть под обстрел собственной кормы?

Он рявкнул: «Мы остановим корабль, мистер Бакл. Лежим на левый галс и следуем за бригом носом к корме!»

Он все еще ухмылялся, но чувствовал, как его рот сжимается от напряжения, когда мужчины снова бросились на подтяжки, их покрытые копотью тела блестели в ярком свете, когда они откинулись назад над палубой, их глаза были устремлены на ярды над ними.

«К штурвалу!» Бакл добавлял свой вес к штурвалу?

Болито наблюдал, как качается бушприт, и слышал немедленный грохот орудий, когда Грейвс направил свою недавно заряженную батарею на другой корабль?

Сквозь густой дым от выстрелов Болито увидел неясные очертания головного транспорта, находившегося теперь примерно в двух кабельтовых от него.

«Спокойно, мистер Бакл!» Над головой просвистел мяч, и, подняв взгляд, он увидел аккуратную дырочку в центре большого шлепка. «Оставайтесь на месте на Золотом Руне, сегодня оно лучше любого компаса!»

Он вздрогнул, когда корпус подпрыгнул один раз, другой и ещё раз, когда в него врезались вражеские снаряды. Но бриг был в плохом состоянии: он дрейфовал кормой вперёд, а его фок-мачта волочилась за борт, словно упавшее дерево. Мужчины работали среди обломков, сверкая топорами, в то время как другие продолжали стрелять и перезаряжать орудия, как прежде?

«Спокойно, сэр! Нор-вест на север!»

Болито поднял меч, прищурив глаза от отраженного солнечного света, наблюдая, как бриг пьяно раскачивается на буксире из упавших рангоутов.

"Полегче!" Меч захватил солнечный свет. "Полегче, ребята! Ни одного выстрела, и только на палубе, у еще не перезаряженного оружия, было ли какое-нибудь движение?

Еще один снаряд врезался в нижнюю часть корпуса, и где-то человек закричал от боли, когда его царапали летящие осколки?

Солнце теперь светило ему в глаза, и сквозь клубы дыма он увидел очертания изорванного главного марселя брига, блеск стекла, когда он беспомощно наклонил корму.

«Стреляй сколько хочешь!»

Подгоняемый ветром, дым проникал внутрь судна через порт за портом, пока Грейвс бежал по орудийной палубе, его голос дрожал от напряжения, когда он выкрикивал указания.

Над дымом на мгновение промелькнула тень, и сквозь шум Болито услышал треск рушащейся целой мачты и предположил, что ее оторвало между палубами беспощадной бомбардировкой «Спэрроу».

Затем, когда «Спэрроу» снова двинулся вперёд, он услышал ликующие крики и понял, что это с «Золотого руна». Когда ветер разогнал дым, он отчётливо увидел бриг и человека на его расколотой палубе, размахивающего флагом капитуляции. Без мачты, с кормой, пробитой медленным залпом, он был немногим лучше громадины. Внутри его небольшого корпуса, должно быть, его команда была жестоко избита?

Тиррелл смотрел на него, его глаза горели от сосредоточенности, а рядом с ним Хейворд почти подпрыгивал от счастья, его голос был наполовину приглушенным дымом.

Затем, почти прежде, чем ошеломлённые спутники «Спарроу» успели ощутить вкус победы, воздух взорвался одним оглушительным взрывом. Обломки древесины и палубного настила закружились над яростным алым ядром, и по воде ударная волна прокатилась к шлюпу, словно миниатюрный тайфун. Когда дым и разлетающиеся обломки рассеялись, от капера не осталось ничего, кроме нескольких обугленных обломков и перевёрнутого ялика, чудом уцелевшего. Внезапная искра, перевёрнутый фонарь или кто-то настолько обезумевший от ужаса между разбитыми палубами, что поджёг фитиль – конец брига был ужасен в своей полноте?

Болито сказал: «Подавайте основное блюдо, мистер Тиррелл! Мы должны поспешить на помощь Миранде». Он подождал, пока Тиррелл не привёл в чувство ошеломлённых моряков, и, хрипло проговорив через рупор, добавил: «Они поймут, что мы всё ещё можем дорого продать свои жизни».

Потребовалось немного времени, чтобы догнать «Золотое руно» и увидеть два сражающихся корабля примерно в миле от него? Они дрейфовали в пылу боя, их корпуса были скрыты дымом, сквозь который были ясно видны вспышки мушкетных выстрелов и изредка отблески вертлюга.

Фрегат накренился навстречу более тяжелому противнику, словно уже мертвая громадина, и даже не используя подзорную трубу, Болито мог видеть, что бой распространился на переднюю палубу, по мере того как все больше абордажников прокладывали себе путь между сцепившимися кораблями.

«Мы пойдем на разворот, мистер Тиррелл. Положим ее на правый галс, как только получим немного места и

приготовьтесь к взаимодействию с другой батареей».

Он прикусил губу, чтобы унять бешеный поток мыслей. Быстрый взгляд наверх показал ему, что шкентель на мачте держится так же уверенно, как и прежде. Ветер был устойчивым, юго-юго-западным?

«Передайте мистеру Грейвсу приказ лечь на корму».

Когда лейтенант прибыл, с изможденным от усталости лицом, Болито сказал: «Я хочу, чтобы носовой погонщик правого борта продолжал стрелять по врагу. Как только мы развернёмся, я ожидаю, что он сосредоточит огонь на этом корабле, несмотря ни на что».

Бакл крикнул: «Готовы на шканцах, сэр».

Болито кивнул: «Опустите штурвал, пожалуйста».

«К морю, сэр!»

Тиррелл уже ревел в свои трубы, а матросы, словно демоны, набрасывались на шкоты переднего паруса, и «Спэрроу» начал поворачиваться навстречу ветру, хлопая парусами.

«Надевайте брекеты!»

Болито вцепился в поручень, его глаза защипало, когда солнце проникло сквозь ванты.

«Тяни туда! Всем своим весом!»

Навстречу ветру и ещё дальше, реи стонали в унисон. Затем, когда паруса наполнились и накрыли палубу в противоположном углу, он наблюдал, как вдали корабли очень медленно пробирались между вантами фок-мачт, словно попавшие в гигантскую паутину.

«Спокойно, мистер Бакл! Держите её!»

Он сделал несколько шагов взад и вперёд, осознавая, что Тиррелл подгоняет матросов у брасов ещё сильнее подрезать реи, что погибший матрос покинул квартердек, а плотник Бен Гарби с товарищами пробираются через кормовой люк, чтобы осмотреть повреждения. Зная обо всём этом и многом другом, он всё же не участвует в этом, как когда-то?

«Спокойно, сэр! Полно и до свидания!»

Он кивнул, его мысли были заняты двумя кораблями? Если идти впритык, то до них доберутся минут тридцать, а то и больше. Миранда была почти захвачена абордажниками, использующими клизму. С самого начала превосходившая её численностью, она потеряла бы много хороших людей в том первом же яростном бортовом залпе?

"Огонь!"

Когда с носа донесся приглушенный крик, он увидел клубы дыма под катеидом правого борта, почувствовал резкий толчок, когда 32-фунтовое орудие врезалось в борт, опираясь на свои снасти. Он схватил стакан и увидел, как ядро пролетело рядом с корпусом противника, подняв высокий столб воды.

Хейворд хрипло пробормотал: «Близко!»

Болито отвёл взгляд. На огромном бывшем «Индиамене» было установлено до сорока орудий, если можно так выразиться. Он мог бы прикончить «Спэрроу», если бы вообще смог направить свою артиллерию в нужное русло даже неточным бортовым залпом. Меньше?

Бац! Ещё один шар отскочил от носового преследователя, и он наблюдал, как перья брызг поднимаются от волны к волне, пока он не рухнул с грохотом рядом с другим кораблём?

Они должны услышать нас и увидеть, что мы приближаемся. Он попытался прочистить мозги. Что ему делать? Подать сигнал транспортам? Нет. Они были беспомощно перегружены и двигались медленно. Это лишь продлило бы их агонию?

Над головой с грохотом хрустнул шлепок, и Бакл выругался, прежде чем позволить штурвалу ослабить хватку еще сильнее.

Болито знал, не глядя, что плывя так круто к ветру, он лишается шансов вовремя добраться до кораблей, чтобы оказать помощь?

Кто-то прошёл мимо него. Это был Бетюн, руки его были опущены по бокам, штаны были покрыты тёмными пятнами крови, а на месте последнего мучительного прикосновения пальцев моряка к земле виднелся грязный след. Болито уставился на него?

«Мистер Бетюн!» Он увидел, как юноша подпрыгнул. «Идите сюда!»

Он прошёл к поручню и обратно. Стоило попробовать. Теперь всё было возможно. Если они приплывут к борту после того, как «Миранда» нанесёт удар по врагу, палуба «Спэрроу» будет такой же красной, как флаг над его головой?

Мичман ждал. «Сэр?»

«Немедленно подайте сигнал». Он положил руку на пухлое плечо Бетюна. Он чувствовал кожу сквозь рубашку. Как лёд, несмотря на солнце?

«Сигнал, сэр?» Он уставился на него, словно ослышался. Или его капитан сошёл с ума?

«Да. В Миранду. Парус на виду на северо-востоке!» Он сжал руку крепче. «Тогда двигайся сам?»

Бетюн бежал, пронзительно сзывая своих помощников, и через минуту яркие сигнальные флаги развевались на ветру, в то время как Тиррелл переводил взгляд с них на Болито, сначала с недоверием, а затем с медленным пониманием?

Бакл сказал: «Мало кто из бедняг на борту „Миранды“ увидит такое».

Тиррелл изучал Болито. «Нет. А вот капер будет. Он может подумать, что патруль эскадры пришёл присоединиться к битве!»

Болито подождал, пока стрелок Грейвса снова выстрелил, и сказал: «Это все, что мы можем сделать в данный момент».

Минуты тянулись словно часы, а затем, когда порыв ветра пронесся над двумя застрявшими кораблями, Болито затаил дыхание. Тонкий луч света там, где его не было. Затем проблеск воды? Ещё шире, когда корабли разошлись, и большой капер поставил фок и кливер, чтобы расчистить путь. Затем «Миранда» окончательно отделилась, вода между ней и другим кораблём была усеяна обломками и порванными парусами, где то тут, то там среди кучи качающихся трупов барахтался человек.

С орудийных палуб «Спэрроу» донеслись хриплые крики радости, и Северил побежал к трапам, чтобы посмотреть, как противник расправляет больше парусов и удлиняет свой силуэт против ветра.

Ухмылка Тиррелла застыла, когда Болито рявкнул: «Заставьте этих людей замолчать!» Он понял, что всё ещё держит мечи, и рука болит от силы хватки. «Посмотрите-ка туда, мистер Тиррелл. Сегодня не до ликований».

Тиррелл обернулся и уставился на тёмный силуэт «Миранды»? Поднимающиеся клубы дыма, когда её оставшиеся руки тушили пожары и шарили среди обломков корабля. Когда «Спэрроу» подплыл ближе, они увидели тонкие алые усики, тянущиеся от шпигатов, и огромные дыры по всему корпусу.

«Передайте мистеру Тилби приказ подготовить шлюпки к спуску. Вызовите хирурга и отправьте его с ними». Болито едва узнал свой голос. Резкий, тупой, нечеловеческий. «Тогда убавьте паруса и поднимите брамсели. Мы пока постоим под прикрытием «Миранды».

Он проигнорировал топот ног, когда люди Тилби бросились к шлюпочным скобам. Он увидел, как Грейвс идёт к корме, к квартердеку, вытирая лицо и грудь мокрой тряпкой. Над бурлящей бурей паруса всё ещё надувались, но было множество пробоин, которые нужно было устранить до наступления темноты. Несколько штагов и фалов были сломаны, и он знал, что корпус получил несколько ударов по ватерлинии или около неё. Но помпы гудели достаточно нормально. Она переносит это как ветеран?

Далкит торопливо поднимался по лестнице, прижимая к груди тяжелую сумку, а лицо его струилось от напряжения.

«Сколько, мистер Далкит?» Он снова услышал свой собственный голос, словно чужой.

Пухлый хирург смотрел на фрегат тусклым взглядом. «Двое убитых, сэр. Пятеро ранены осколками».

Болито пытался вспомнить человека, убитого рядом с ним. Манеры. Как его звали?

Он спросил: «Манеры. А кто был другой?»

«Йелвертон, сэр. Его убило ядром в фок-мачте». Он посмотрел вниз. «Ему оторвало голову».

Грейвс был уже на полпути к лестнице, но отпрянул, когда Болито сказал: «Йелвертон. Вы слышали это, мистер Грейвс? Единственный человек, сохранивший рассудок, когда все остальные были слишком слепы, чтобы увидеть правду. Тот, которого вы хотели высечь?» Он отвернулся. «Что ж, он больше не будет вас беспокоить, мистер Грейвс. И мы его тоже».

Он слепо увидел Стокдейла, наблюдавшего за ним с подножия бизань-мачты: «Отзовите гичку. Я пойду к капитану Селби и посмотрю, что нужно сделать».

«Да, сэр».

Стокдейл оглянулся на него, спеша к причалу. Он никогда раньше не видел Болито таким потрясённым и взволнованным. И на этот раз он не знал, как помочь?

Болито вошел в свою каюту, отстегнул шпагу и бросил ее на скамейку под окнами. Фитч и молодой матрос были заняты расстановкой мебели, а еще один оттирал пятна дыма с низкого подволока. Ведь в бою не пощадили даже капитанскую каюту. После того, как в спешке убрали экраны, каюта стала продолжением орудийной палубы, а по обе стороны от нее стояли приземистые двенадцатифунтовые орудия, теперь снова скрытые неброскими ситцевыми чехлами.

Он уставился на ближайший пистолет, его глаза затуманились от напряжения. Прикосновение женщины. Затем он резко повернулся к Тирреллу и Грейву, которые последовали за ним в каюту после его возвращения с покалеченной «Миранды»?

Его разум был настолько полон вопросов и предположений, его мозг настолько был поглощён зрелищами и звуками на борту фрегата, что на какое-то мгновение он вообще не мог говорить?

За переборкой он слышал ровный стук молотков и скрежет пил – команда продолжала ремонт. Проведя целый час на борту «Миранды», он вернулся и обнаружил, что его команда с такой организованной самоотдачей взялась за устранение повреждений, полученных в результате столкновения с капером, что он не мог сравнить увиденное с тем, что только что оставил. Парусник и его товарищи уже заменили проколотый парус, и, сверкая иглами и ладонями на солнце, покрыли каждый фут палубного пространства, латая другие, отправленные с реи.

Плотник Гарби встретил его у входа в порт и сказал, что артиллерийский огонь брига не нанёс серьёзных повреждений. Две пробоины от снарядов ниже ватерлинии, которые его люди уже заделывали, и

несколько других, которые он починит до заката? Гарби говорил быстро, профессионально, как будто, как и остальные, он не хотел думать о «Миранде» и о судьбе, которая могла бы их постигнуть.

Грейвс был первым, кто нарушил молчание?

«Все орудия закреплены, сэр. Такли и порты не повреждены». Он опустил глаза под неподвижным взглядом Болито. «Лучше, чем мы могли надеяться».

Тиррелл тихо спросил: «Ну как все прошло, сэр?»

Болито опустился в кресло и вытянул ноги перед собой. Штаны были чёрными от пороховых пятен, и он карабкался по борту фрегата. Каково это было? Он снова увидел картины смерти и ужаса, нескольких уцелевших людей, которые всё ещё пытались привести фрегат в порядок. Пятна дыма и огромные пятна засохшей крови, зияющие трупы, разбросанные среди упавших рангоутов и сломанной обшивки. Чудо, что Миранда всё ещё держалась на плаву?

Он сказал: «Они надеются, что завтра поднимут временную оснастку. Если ветер не усилится и насосы не сломаются, они получат возможность управлять судном». Он потёр глаза костяшками пальцев, чувствуя, как усталость сжимает его, словно тиски. «Некоторых раненых сразу переведут на транспорты? Там у них будет больше места для восстановления».

Он снова попытался отогнать мучения. Люди были так сильно изуродованы осколками, что должны были уже быть мертвы. Мичманы и даже матросы, отвечавшие за ремонт из-за побоища на квартердеке. Поднявшись на борт, он обнаружил первого лейтенанта фрегата, наблюдавшего за подъёмом бизань-стеньги. Одна рука у него была на перевязи, а лоб выглядел так, будто его раскололи раскаленным железом?

Грейвс выдохнул очень медленно. «Они хорошо справились, несмотря на все трудности».

"Да."

Болито хотел выманить их из каюты. Запечатать дверь и спрятать их от его неопределённости?

Тайрелл сказал: «Я передал эту информацию всем на корабле, сэр.] думаю, наши люди знают, насколько вы удовлетворены...»

Тон Болито заставил его отступить. «Доволен?» Он вскочил на ноги. «Если вы чувствуете повод для самоуспокоения, мистер Тиррелл, то, пожалуйста, сдерживайте его!» Он перешел к

Окна и обратно. Я сам это видел? Наши люди не тронуты чувством победы. Они испытывают облегчение, и не более того! Благодарны, что их избежали подобной расправы, и слишком охотно закрывают глаза на собственные недостатки!

Тиррелл быстро сказал: «Но это, конечно, немного несправедливо».

«Ты так думаешь?» Он опустился на стол, его гнев утих». Рейвен понимал, что к чему. Он увидел то, что ожидал увидеть, как и капитан Селби в Миранде. И, как и вы, мистер Тиррелл, наши люди считали, что борьба с врагом — это всего лишь продолжение муштры, несколько ударов и проклятий, и всё будет хорошо. Возможно, в прошлом мы были слишком побеждены, и нас обманул этот новый вид войны.

Снова наступила тишина, так что стук где-то глубоко в корпусе стал настойчивым, а для Болито — внезапно неотложным?

Грейвс спросил: «Что мы теперь будем делать, сэр?» В его голосе слышалась тревога?

Болито встретил их с серьёзным видом. «Капитан Селби мёртв? Убит первым же бортовым залпом».

Он подошёл к иллюминаторам и посмотрел на дрейфующий фрегат. Без труда он представил себе раненого первого лейтенанта, человека, который каким-то образом сражался на борту своего корабля бок о бок с врагом. Он понимал, что это всё, что он может сделать, несмотря на колоссальные потери и уже понесённые повреждения. Теперь, без единого лейтенанта, с помощью лишь горстки младших уорент-офицеров, он делал всё возможное, чтобы починить корабль. Спасти его до того, как его снова настигнет море или клизма?

В хаосе, царившем в каюте Селби, он открыл сейф и без колебаний передал Болито донесения. Даже сейчас, вернувшись в свою каюту, он с трудом верил в это. Младший командир, и вот, почти в мгновение ока, ему предстоит взять на себя всю ответственность за них всех? Колкухун и Молби были вне досягаемости. А Селба был мёртв. Он видел его тело на раздробленной квартердеке, придавленное перевёрнутым девятифунтовым орудием, с мечом в одной руке, словно бесполезным талисманом?

Голос Тиррелла заставил его снова повернуться к ним?

«Значит, вы командуете, сэр?»

Лейтенанты пристально наблюдали за ним, и на их лицах отражалось сомнение и тревога.

Болито медленно кивнул: «Мы продолжим с транспортами до наступления темноты. После того, как переправим раненых с «Миранды» на их корабль и сделаем всё возможное для их собственного». Он старался не думать о бесконечных проблемах, которые ждут впереди. «Когда мы установим связь с эскадрой, как было приказано, мы продолжим отправлять донесения главнокомандующему».

Он окинул взглядом каюту. Она вдруг стала меньше, а шлюп — уязвимее.

«А Миранда, сэр?» — голос Тиррелла был приглушенным.

Болито старался говорить спокойно и бесстрастно, понимая, что если он покажет им хотя бы на мгновение свои истинные чувства, они потеряют и ту небольшую веру, которую еще сохраняли?

«Её народ сделает то, что должен. Мы не можем остаться с ней, да они этого и не хотят».

Брызги барабанили по толстым окнам. Ветер уже слегка посвежел.

Тиррелл облизнул губы, его взгляд был устремлен вдаль, когда он смотрел на лишенный мачты фрегат.

Болито добавил: «Это всё. Работайте до последней минуты».

Двое лейтенантов в грязных рубашках и штанах повернулись и вышли из каюты, не сказав больше ни слова?

Болито посмотрел на Фитча и сказал: «Ты тоже можешь идти.] хочу подумать».

Когда Фитч и его помощники ушли, он положил голову на руки и позволил своему телу покачиваться в такт неудобному движению корабля?

Тиррелл, вероятно, счёл его бессердечным за то, что он оставил другой корабль без сопровождения и помощи. Грейвз же, несомненно, тоже нашёл бы в изобилии топливо для своего собственного огня?

Он встал, борясь с усталостью и напряжением, понимая, что ему не следует обращать внимания на их соображения. Они вели войну, которую слишком долго обходили стороной, словно зрители. Если они узнают, что должны, не лучше ли сделать это немедленно?

Затем он вспомнил лейтенанта «Миранды», горечь в его голосе, когда тот описывал это событие? Он мало что мог добавить к тому, что Болито уже знал и догадывался. Кроме одного – имя большого капера. Бонавентура. Это имя он не забудет.

В дверь постучали. Это был Локк. Его лицо потемнело от грусти. Он начал перечислять имущество, поврежденное в короткой схватке с бригом.

Болито повернулся к нему и тихо сказал: «А теперь позвольте мне представить полный список, мистер Локк, и я выскажу вам свое мнение».

Бесполезно было думать о том, что было. Теперь он был один, и только будущее, как и следующие горизонты, имело для него хоть какой-то смысл?

5. Всем удачи

«Приближается сторожевой катер, сэр!»

Болито кивнул. «Очень хорошо».

Он уже видел его, но вместо этого сосредоточил свое внимание на перекрывающихся линиях стоящих на якоре кораблей, ближайший из которых, двухпалубный, нес на бизани флаг контр-адмирала?

Затем он бросил быстрый взгляд на оживленную орудийную палубу, готовясь бросить якорь впервые с Антигуа. Прошло десять дней с тех пор, как они наблюдали, как потрепанный силуэт «Миранды» все дальше и дальше отдаляется за кормой, пока они совсем не потеряли его из виду. Дни мучительного нетерпения, пока они постоянно убавляли паруса, чтобы удержаться на месте у двух транспортов. И когда наконец они нашли фрегат прибрежной эскадры, то получили не свободу, а еще один необъяснимый этап пути. «Спэрроу» не передал командование транспортами и не подошел к берегу, чтобы наблюдать за их разгрузкой. Вместо этого он должен был со всей поспешностью следовать в Нью-Йорк. Капитан фрегата не терпел отъезда и просто отправил мичмана к «Спэрроу» с приказом? Из того немногого, что он узнал, Болито заключил, что фрегат ждал и патрулировал три недели, чтобы передать его сообщение конвою, и не желал больше вмешиваться?

Он перевел взгляд на сторожевой катер, мягко покачивающийся на прибрежных волнах; на его носу развевался и развевался большой синий флаг, отмечавший, где шлюп должен встать на якорь.

Штурвал скрипнул, когда Бакл передавал указания рулевым, и впереди, на носовых клювах, обрамлённых сверкающей водой, он увидел Грейвса, ожидающего команды встать на якорь. Он услышал чей-то смех и увидел, как два транспорта неловко двигались к другой якорной стоянке, их реи были полны людей, убиравших паруса.

Далкит увидел, как он обернулся, и заметил: «Рад видеть их сзади, да, сэр?» Он вытер лицо платком. «Они были с нами так долго, что у меня возникло ощущение, будто мы тащим на буксире зверей».

Пулеметчик поднялся до середины лестницы и крикнул: «Разрешите начать салют, сэр?»

Болито кивнул. «С вашего позволения, мистер Юл». Он отвернулся, зная, что если бы не просьба стрелка, он бы забыл обо всем этом, беспокоясь о том, что будет дальше.

Пока «Sparrow» легко продвигался к сторожевому катеру, его паруса были собраны, за исключением топселей и кливера, воздух сотрясался от регулярных выстрелов пушек, когда он отдавал дань уважения флагу контр-адмирала.

Болито хотел взять большой телескоп Бетюна и

Изучая другие корабли, он решил, что теперь на него будет слишком много биноклей. Его природное любопытство можно было принять за неуверенность или за тревогу молодого командира, приближающегося к незнакомой якорной стоянке. Вместо этого он заставил себя пройти несколько шагов вдоль наветренного борта, с удовлетворением отметив, что сети аккуратно заполнены гамаками, а все неиспользованные лини и фалы либо закреплены, либо свалены на палубу. От столкновения с бригом почти не осталось никаких следов. Десять дней были потрачены с пользой на замену деревянных элементов и свежую краску?

Тиррелл стоял у поручня, держа под мышкой рупор. В синем пальто и треуголке он снова казался незнакомым, чужим, как в тот день, когда он вошёл в каюту после визита на флагман?

Последние струйки дыма от выстрелов проплыли над якорной командой, и он сосредоточил внимание на оставшихся полукабельтовом. Остальные корабли рассредоточились по носу и выглядели впечатляюще, несокрушимо?

Он медленно поднял одну руку. «Ли подтяжки, мистер Тиррелл? Руки носят корабль!»

Почему же тогда он был так встревожен? Возможно,

В резких приказах фрегата скрывалось нечто более глубокое? Он старался не обращать на это внимания. В конце концов, ему до смерти надоело медленное плавание транспортов, так насколько же хуже должно было быть одинокому фрегату?

Голос Тиррелла вызвал кричащий хор кружащих чаек, которые были с ними уже несколько дней.

«Шкоты топс!» Он щурился от солнечных лучей, наблюдая за мелькающими высоко над палубой фигурками. «Шкоты топс! Круто, ребята!»

Голос Бетьюна прорезался сквозь выкрики команд и треск хлопающего полотна?

«От Флага до Воробья, сэр. Ремонт на борту».

Болито кивнул. «Подтверждаю». Адмирал не считал нужным тратить время?

«К рулю!»

Мягко и легко «Спэрроу» повернул свой утлегарь по ветру, его паруса исчезли, когда марсовые матросы наперегонки схватили неуправляемый парус?

"Отпустить!"

Спереди раздался короткий всплеск, когда якорь погрузился на дно, и прежде чем Грейвс успел подать сигнал на шканцы, боцман Тилби уже убеждал шлюпочников поднять гичку.

Тиррелл подошел к корме и прикоснулся к шляпе. «Надеюсь, у вас хорошие новости, сэр?»

"Спасибо."

Болито подумал о том, каково Тирреллу. Он вернулся к родному берегу. Сэнди-Хук. Должно быть, он много раз плавал этим путём на отцовской шхуне. Но ничто на его лице не выдавало его мыслей. Обычное сдержанное уважение, которое он проявлял после битвы?

Тиррелл не жалел сил, пытаясь исправить ситуацию. Его манеры на первый взгляд казались лёгкими, даже небрежными, но не было никаких сомнений в его способностях или остроте его языка, если кто-то был настолько глуп, чтобы принять его поведение за слабость.

«Сомневаюсь, что я долго задержусь на флагмане». Болито наблюдал, как команда гички падает за борт?

«Адмирал может пригласить вас пообедать, сэр». Глаза Тиррелла сошлись в редкой улыбке. «Я полагаю, старый парфянин славится хорошими столами».

Стокдейл крикнул: «Гиг готов, сэр».

Болито посмотрел на Тиррелла: «Приготовьте доставку свежей воды и бочек. Я попросил мистера Лока выяснить, что можно сделать с фруктами».

Тиррелл последовал за ним к входному порту, где собралась боковая группа?

Он помедлил, а затем тихо спросил: «Если бы вы могли что-нибудь узнать о…» Он пожал плечами. «Но, полагаю, вы будете слишком заняты, сэр».

Болито окинул взглядом стоявших рядом моряков. Узнал ли он что-нибудь о них с тех пор, как принял командование? Знал ли он вообще, что они о нём думают?

Он ответил: «Я сделаю всё, что смогу. Возможно, твой отец прислал тебе какое-то послание».

Тиррелл все еще смотрел ему вслед, пока он карабкался в лодку, а в ушах у него звенело от визга труб?

Когда Болито поднялся через позолоченный входной иллюминатор «Парфиана» и снял шляпу, направляясь к квартердеку, он сразу вспомнил троянца, жизнь, которую он так недавно оставил позади. Все прежние запахи и виды нахлынули на него, и он удивился, как же он успел так много позабыть за столь короткое время.

Лейтенант проводил его в каюту капитана флагмана и забрал у него депеши и мешок с письмами, которые Миранда привезла из Англии.

Он сказал: «Адмирал прочтёт их первым, сэр». Его взгляд быстро скользнул по новому мундиру Болито? Возможно, в поисках того же старого ответа. Почему он, а не я?

Адмирал не посылал за ним целый час, хотя казалось, что прошло вдвое больше времени. Чтобы не смотреть на часы, он заставил себя прислушаться к звукам вокруг и над собой. К привычным, знакомым звукам многолюдного сообщества, запертого в одном огромном корпусе. Не требовалось большого воображения, чтобы услышать хриплый голос капитана Пирса, жалующегося: «Мистер Болито! Вы знаете, что наветренный форбрас вялый, как свиной хвост? Ради бога, вам придётся постараться, если вы хотите чего-то добиться».

Он грустно улыбался, когда лейтенант вернулся и без дальнейших церемоний провел его на корму в большую каюту.

Сэр Эвелин Кристи, контр-адмирал Красной Армии и командующий Прибрежной эскадрой, обмахивал лицо салфеткой и, внимательно осмотрев Болито, произнёс: «Бокал кларета, командир». Он не стал дожидаться ответа, а указал на своего слугу, великолепно выглядевшего мужчину в алом мундире и ярко-жёлтых бриджах.

«Я был несколько удивлён, увидев ваше имя в отчёте». Взгляд адмирала был прикован к кларету, словно он бросал вызов слуге, пролив хоть каплю. «Вы говорите, что Рэнсом умер от лихорадки». Он взял стакан и критически осмотрел его. «Чертовски хорошая работа, если хотите знать. Молодой попугай. Слишком много денег и никакой честности». Рэнсом распорядился, и он спокойно продолжил: «] надеюсь, вы обеспокоены изменением планов, а?»

Болито почувствовал, как стул толкнул его сзади под ноги, и понял, что молчаливый слуга каким-то образом умудрился поставить бокал бордо на маленький столик, принести стулья и все такое, не пошевелившись и не издав ни звука?

Адмирал нахмурился. «Не обращай внимания. Этот человек — дурак». И резко добавил: «Ну и что?»

Болито ответил: «Я ожидал…»

Контр-адмирал Кристи прервал его: «Да. Полагаю, что так и было». Он помолчал, склонив голову набок, словно разгневанная птица. «Бларет. Ну?»

«Очень хорошо, сэр Эвелин».

«Хм». Адмирал осторожно уселся на позолоченный стул. «Сняли его с блокадника в прошлом месяце? Приемлемо».

Что-то металлическое с грохотом понеслось по палубе за переборкой, и он яростно крикнул: «Иди и передай вахтенному офицеру мое почтение, что если] услышу еще хоть один неприличный звук во время этой беседы, я лично приму его к ответу!»

Слуга выбежал из каюты, а адмирал медленно улыбнулся?

«Заставьте их прыгать. Вот и всё. Не давайте им слишком много времени на раздумья».

В следующий же миг он сменил тактику, да?

снова?

«Дело в том, Болито, что дела идут не очень хорошо. Слава богу, ты хотя бы умеешь следовать букве приказов. На твоём месте я бы, наверное, послал к чёрту ожидание какого-нибудь чёртового патруля, чтобы выяснить, что происходит. Может, даже дошёл бы до того, что отправил бы эти транспорты прямо в армию?

Болито напрягся. Это прозвучало вполне искренне, но, возможно, адмирал просто намекал на критику? Может быть, он решил, что ему следовало сразу же направиться к месту встречи, проявить инициативу, а не действовать так, как он поступил?

Что изменили следующие слова адмирала?

«Вы, конечно, не могли знать, но армия эвакуируется из Филадельфии. Отступает». Он посмотрел на пустой стакан. Звучит лучше, чем отступление, но по сути то же самое?

Болито был ошеломлён. С какими неудачами он мог смириться? Эта война была настолько продолжительной, а территории настолько обширными и малоизвестными, что нельзя было ожидать какого-либо плана сражения старого образца. Но оставить Филадельфию, жизненно важное командование…

Гарнизон Делавэра был немыслим. Несмотря на свою осторожность, он сказал: «Конечно, это было лишним, сэр, я думал, что мы уничтожили все американские форты и аванпосты на Делавэре в прошлом году».

Адмирал проницательно посмотрел на него. «Это было за последние годы до того, как Бергойн сдался в Саратоге. Весь этот район кишит бандами рейдеров и информаторов». Он раскрыл карту. «С моей эскадрой я должен патрулировать и следить за всеми тремястами милями побережья, от Нью-Йорка до мыса Генри в Чесапикском заливе. Это лабиринт? Заливы и реки, бухты и укрытия, где можно не заметить трёхпалубное судно на расстоянии мили. И каждый день море кишит судами. С севера и до самого юга, до Испанских островов и Карибского бассейна? Голландцы, португальцы, испанцы, и большинство из них вознамерились проскользнуть мимо моих патрулей с припасами и оружием для врага?

Он налил еще два бокала кларета?

«Однако теперь, когда вы принесли эти донесения, мы осознаём масштаб опасности, которой подвергаемся? Французы наконец-то вышли на открытое пространство. Я уже сообщил об этом главнокомандующему и всем старшим офицерам».

Он улыбнулся: «Ты молодец, Болито. Никто не мог ожидать, что недавно назначенный командир поступит так, как ты».

«Благодарю вас, сэр».

Болито отбросил противоположную сторону картины. Если бы он отправился вместе с богатыми транспортами в ловушку-клизму, адмирал бы говорил совсем иначе?

«Жаль, что „Миранда“ невелика. У нас катастрофически не хватает фрегатов».

«Насчёт «Бонавентуры», сэр, я вот что подумал…»

«Вы человек, который много размышляет». Адмирал продолжал улыбаться. «Неплохой недостаток для некоторых. Я знал вашего отца. Надеюсь, с ним всё хорошо?» Он не стал дожидаться ответа и поспешил продолжить: «Я составляю для вас новые приказы. Военные, к сожалению, в спешке допустили потерю штабной роты». Он сухо добавил: «Между нами, я тоже немало размышлял. О некоторых наших военных коллегах на берегу. Некоторые, по крайней мере, так кажется, не получили достаточно мозгов для своих назначений».

Он многозначительно вздохнул. «Но кто я такой, чтобы судить? Нам повезло. Мы таскаем наши дома, наш образ жизни за собой, словно морские черепахи. Трудно сравнить их с каким-нибудь жалким пехотинцем, нагруженным рюкзаком и мушкетами, со стертыми ногами и полуголодным. Ему приходится жить за счёт земли, сражаться с тенями, быть обстрелянным американскими лесорубами, а также вступать в схватку с хорошо обученными солдатами».

Болито с любопытством наблюдал за ним. На первый взгляд, адмирал ничем не выделялся, как можно было бы ожидать от человека, обладающего такой силой и авторитетом. Но за его чертами лица, несомненно, скрывался острый, как бритва, ум – как он мог перескакивать с одного аспекта на другой, не упуская из виду ничего?

«А что насчет «Бонавентуры», кстати?»

«Она большая и быстрая, сэр». Болито снова перестроился. «Не менее сорока пушек, и управляется отлично. Уверен, именно она преследовала нас, но, когда пришло время, вполне смогла нас обогнать». Он ждал, но лицо адмирала оставалось непроницаемым. «Справится с любым фрегатом».

«Принял к сведению. Я наведу справки о её родословной». Он открыл часы. «Я хочу, чтобы ты сказал…»

сегодня и найдите пропавшую группу пехотинцев, прежде чем их схватят».

Болито уставился на него: «Но, сэр, у меня приказ».

«А, да». Он покачал головой. «Теперь и ты мой, да?»

Болито откинулся на спинку стула: «Да, сэр».

«Я забыл упомянуть, что солдаты перевозят золотые слитки. Бог знает точные суммы. Мне порой трудно растолковать военный разум до точных деталей. Но это очень много. Военные состояния, жалованье армии, добыча, что бы это ни было, можете быть уверены, это ценно». Он улыбнулся. «К нему прилагается целый генерал!»

Болито проглотил кларет залпом?

«Генерал, сэр?»

«Именно так. Берегите себя, у него хорошие связи, и он не склонен к терпению». Он спокойно продолжил: «Ваше прибытие — настоящая находка. У меня есть только один небольшой бриг, и я не хотел его отправлять».

Болито молчал. Потерять её, наверное, что?

что он действительно имел в виду?

«Мы организовали сопровождение вас разведчиками, и небольшой отряд уже пытается связаться с пропавшей ротой». Он помолчал, а затем тихо добавил: «Ваши инструкции будет давать полковник Фоли. Он хорошо знает местность, так что вам придётся руководствоваться его опытом».

«Я понимаю, сэр».

«Хорошо. Я безотлагательно отправлю вам письменные распоряжения». Ещё один взгляд на часы. «Ожидаю, что вы будете готовы к взвешиванию до наступления темноты».

«Могу ли я спросить, куда мне идти, сэр?»

«Нельзя. Это будет ясно из ваших приказов. Я не хочу, чтобы весь Нью-Йорк пока узнал об этом. У генерала Вашингтона здесь много друзей, как и у нас много тех, кто готов перейти на другую сторону, если дела пойдут плохо».

Он протянул руку. Всё кончено?

«Береги себя, Болито, Англии понадобятся все её сыновья, если она хочет выжить, не говоря уже о победе в этой чёртовой войне. Но если ты…

Добившись успеха в этом начинании, вы будете более чем способны справиться со всем, что ждёт вас впереди. Вы сможете вернуться в свою эскадрилью, имея за плечами гораздо больше, чем просто выслугу лет.

В каком-то оцепенении Болито добрался до входного порта, его разум пытался понять слова адмирала?

На этот раз его лично встретил капитан флагмана и быстро спросил: «Он тебе сказал, чего он от тебя хочет?»

"Да."

Капитан задумчиво посмотрел на Болито. «Брат генерала — член правительства.] подумал, что мне следует вам рассказать».

Болито надвинул шляпу на лоб. «Благодарю вас, сэр. Я постараюсь запомнить».

Капитан ухмыльнулся, увидев его серьезное выражение. «Вам, молодым, очень повезло!» Его смех потонул в трелях волынок, когда Болито снова забрался в свою гичку.

Ближе к концу последней собачьей вахты пассажир «Болито», полковник Гектор Фоли, поднялся на борт со сторожевого катера. В свои тридцать с небольшим лет он

Смуглая, даже смуглая внешность испанца, оттенённая крючковатым носом и глубоко посаженными карими глазами. Этот облик совершенно не сочетался с безупречным алым мундиром и облегающими белыми бриджами пехотного офицера. Он оглядел кормовую каюту и, едва кивнув, принял предложение Болито занять спальный отсек и койку, прежде чем устроиться в одном из кресел. Он был высоким и с прямой спиной, и, как и Болито, ему приходилось быть осторожным, проходя между балками подволока.

Он достал часы и спокойно сказал: «Советую вам прочитать ваши приказы, капитан. Если повезёт, ваша роль будет не более чем транспортной».

Он не улыбался и не проявлял никаких эмоций, которые Болито мог бы распознать. Его сдержанность, отчуждённость слегка тревожили. Раздражали. Болито чувствовал себя оторванным от более важных аспектов своей странной миссии?

Чтение приказа заняло совсем немного времени. Ему предписывалось как можно быстрее продвинуться примерно на сто пятьдесят миль к югу вдоль побережья Нью-Джерси. Под покровом темноты, если это будет сочтено возможным и благоразумным, он войдет в залив Делавэр на таком расстоянии и в таком месте, которые укажет полковник Фоли. Он перечитал приказ медленнее, всё время слыша, как начищенные сапоги Фоли тихонько постукивают по палубе рядом со столом.

Если сочтут возможным и благоразумным. Этот проход, казалось, выделялся больше всех остальных, и он снова вспомнил пророчество Колкухуна. Это просто означало, что это была его ответственность. Фоли мог предлагать что угодно, выбирать любое место высадки или встречи, одинаково безразличный к проблемам, связанным с плаванием корабля вблизи берега по плохо проложенным каналам, где местами морское дно было видно даже почти слепому?

Он поднял взгляд. «Не могли бы вы мне больше ничего сказать, сэр?»

Фоли пожал плечами: «У меня на борту двадцать разведчиков. Им придётся первыми выйти на контакт».

Разведчики прибыли немного раньше полковника. Это были канадцы, и в своей одежде из оленьей кожи и меховых шапках, с неряшливой непринужденностью, они мало походили на солдат. Болито видел, как они разлеглись на орудийных палубах, чистя свое оружие, или лениво наблюдали за суетливыми моряками с насмешливым презрением.

Фоли словно прочитал его мысли: «Они хорошие солдаты, капитан. Привыкли к такому виду войны».

«Я думал, вы могли бы получить аналогичную помощь на местном уровне, сэр?»

Фоли холодно посмотрел на него. «Американец есть американец. Я не стану доверять никому из них, если смогу найти альтернативу».

«Тогда, похоже, нет смысла продолжать войну, сэр».

Впервые Фоли улыбнулся: «Мне нужно абсолютно доверять своим людям. Идеалисты мне сейчас не нужны».

Стокдейл открыл дверь и хрипло спросил: «Вы готовы к офицерам, сэр?» Он взглянул на Фоли. «Только что пробило восемь склянок».

"Да."

Болито дернул себя за шейный платок, злясь на то, что он так легко смог подняться до уровня высокомерия Фоли?

Фитч поспешил в каюту и установил два фонаря, потому что, хотя был ранний вечер, небо было необычайно голубым.

Пасмурно, ветер сменился на западный, с намёком на дождь. Кроме того, было жарко и душно, а когда остальные офицеры кое-как запихнулись в каюту, стало почти невыносимо.

Он ждал, наблюдая за тем, как Фоли тихонько постукивает ботинками, пока возникали очередные задержки, пока из кают-компании приносили стулья, и в неловкой, шаркающей тишине они расставлялись.

Затем он сказал: «Мы всё взвесим, как только закончится эта встреча. Всё ли готово, мистер Тиррелл?»

Тиррелл не отрывал взгляда от полковника. «Да, сэр».

«Мистер Бакл?»

«Готово, сэр».

Болито просматривал тщательно сформулированные приказы, вспоминая удивление Тиррелла, когда он вернулся с флагманского корабля.

Он выпалил: «Но у нас не было времени набрать воды, сэр».

Адмирал сдержал своё слово в вопросе секретности. Он даже не собирался допускать шлюпки «Спарроу» к берегу, независимо от того, с какой целью?

Что бы он сказал, если бы узнал, что Локк выпросил себе поездку на берег на проходящем лихтере, Болито не мог себе представить. Локк вернулся так же тайно с несколькими большими бочонками лимонов, и с более скорбным, чем обычно, лицом, когда он рассказывал об их стоимости?

Он сказал: «Мы пойдём на юг и войдем в залив Делавэр. Там мы будем действовать совместно с армией и возьмём на борт…»

Фоли спокойно прервал его: «Думаю, на сегодня этого достаточно, капитан». Не глядя на Болито, он добавил: «Итак, джентльмены, ваш долг — обеспечить, чтобы это судно оказалось в нужном месте в нужное время, и, если потребуется, вступить в бой для завершения миссии».

Остальные заерзали на своих местах, и Болито увидел, как двое гардемаринов с удивлением смотрят на него. Должно быть, им кажется странным очевидный контроль Фоли?

Бакл пробормотал: «Плохое там побережье, сэр? Множество отмелей и песчаных отмелей». Он шумно цокнул зубами. «Плохое».

Фоли взглянул на Болито, его глубоко посаженные глаза выражали:

раздражение." Мы ведь здесь не для того, чтобы обсуждать компетентность или некомпетентность ваших офицеров, верно?

Болито встретил его взгляд, не отрываясь, и вдруг стал совершенно спокойным. «Конечно, нет, сэр. Я поручусь за своих людей». Он помолчал. «Так же, как, я уверен, вы поручитесь за своих, когда придёт время».

В гнетущей тишине Болито слышал гулкий голос Тилби, разносившийся по верхней палубе, который подгонял какого-то несчастного. Опять он неудачно начал, но не раскаивается?

Фоли медленно кивнул. «Посмотрим».

Грейвс спросил: «Могу ли я говорить, сэр?»

Болито кивнул?

«Почему никто из кораблей прибрежной эскадры не может выполнить эту миссию, сэр?»

Фоли встал, опустив голову между бимсами. «Потому что ваше судно более подходит, лейтенант. А не потому, уверяю вас, что вы хоть как-то выделяетесь в этой работе».

Болито посмотрел на их лица. Негодование, удивление.

даже больно. Всё было там?

Он медленно произнёс: «Продолжайте, джентльмены. Соберите всех через десять минут».

Когда они вышли, он сказал: «Вы сказали, что моя обязанность — быть вашим транспортом. Как я это сделаю — моя ответственность, и я не обязан молчать, пока вы оскорбляете моих офицеров».

Когда солдат промолчал, он продолжил: «Эти же люди помогли спасти два транспорта, которые так необходимы военным. Они сражались и потопили капера, а также помогли отогнать другой, более мощный корабль».

«За что вы, без сомнения, получите признание?»

Болито быстро повернулся к нему, его голос был тихим от гнева. «Спасибо, полковник. Я не сомневался, что вы ожидали, что я скажу это в присутствии остальных, только чтобы вы могли высказать такое предложение». Он взял шляпу. «Если бы я знал, что армия уже покидает Филадельфию, я бы потратил больше времени на преследование этого капера, чем на волокиту с вашими транспортами!»

Фоли улыбнулся: «Хорошо сказано, капитан. Мне нравятся мужчины, которые всё ещё способны проявлять чувства».

Болито выскочил из каюты и, не видя ничего, направился к трапу. По тому, как некоторые матросы избегали его взгляда, по тому, с каким вниманием молодой Бетюн разглядывал флагман, он понял, что все они узнают его ярость.

Неужели он так сильно изменился? Раньше он бы рассмеялся или выругался над грубостью Фоли, стоило ему отвернуться. Теперь же, при упоминании какой-либо критики, малейшего намёка на нападение на его подчинённых, а значит, и на его корабль, было достаточно, чтобы лишить его самообладания и здравого смысла?

Тиррелл подошел к корме и тихо сказал: «Я достаточно хорошо знаю эти воды, сэр. Мистер Бакл немного беспокоен, но я могу его поддержать».

«Я знаю. Спасибо».

Он видел выражение лица Тиррелла, когда Бакл высказал свою обеспокоенность на собрании. Он собирался высказать то же самое. Возможно, именно поэтому он бросился защищать хозяина от сарказма Фоли. Фоли уже ясно дал понять, что думает об американцах. Повстанцы, колонисты или те, кто невольно оказался между перекрёстным огнём разногласий?

Фракции и разделенные семьи, есть ли среди них?

Тиррелл обернулся, чтобы посмотреть, как шлюпку поднимают и перекидывают через трап правого борта.

«Ну и мерзавец же этот, сэр», — пожал он плечами. «Я уже встречал таких раньше».

Болито сдержался, чтобы не высказать своего упрека. Но какой в этом смысл? Даже Бетюн, должно быть, видел антагонизм между ним и Фоли?

«Будем надеяться, что он знает, что делает, мистер Тиррелл? Ради всех нас».

Помощники боцмана пробежали по орудийной палубе и, зависнув над люками, кричали: «Всем! Всем! Очистить нижнюю палубу!»

Болито сказал: «У меня не было времени узнать какие-либо новости о вашей семье».

«Ну что ж», — Тиррелл сдвинул шляпу, чтобы защитить глаза от угасающего солнечного света. — «Может быть, позже».

Крышка люка откинулась, и наверху компаньона появился Фоли?

Болито ровным голосом сказал: «Я должен попросить вас покинуть квартердек, сэр». Он увидел, как тот вздрогнул, и добавил: «Или накройте свой красный мундир. Нам не поможет, если кто-нибудь увидит, что мы везём с собой хотя бы одного солдата».

Фоли увял, а Тиррелл весело сказал: «Один вам, сэр!»

«Это было непреднамеренно». Болито взял телескоп и направил его в сторону стоящих на якоре судов. «Наше плавание следует считать обычным. Шпионы, несомненно, уже доложили о нашем прибытии и, без сомнения, будут думать только о наших донесениях.] не намерены распространять за границей новости о том, что мы отправляемся с какой-то особой миссией. Мир может скоро об этом узнать, но чем позже, тем лучше».

Он подошёл к палубному ограждению, наблюдая, как матросы выстраиваются на своих постах под командованием офицеров, но сомневался в истинности своих слов. Неужели такой человек, как Фоли, действительно мог дать ему такой быстрый отпор, как считал Тиррелл?

«Бери кабестан!» Тилби цеплялся за ванты фок-мачты, его пятнистое лицо блестело от пота, когда он кричал на суетящихся матросов. «За дело, лентяи, или я буду среди вас со своим стартером!» Застигнутый врасплох неожиданным приказом об отплытии, он проявлял признаки недавнего запоя?

Болито посмотрел на Бакла: «Как только мы отплывём от берега, мы поднимем на него брамсели. Ветер, похоже, достаточно устойчивый, но, думаю, до наступления темноты пойдёт дождь».

Бакл поправил шляпу. «Да, сэр». Он помедлил. «Простите, что я так высказался. Мне следовало бы догадаться».

Болито улыбнулся: «Лучше высказать свои сомнения, прежде чем натолкнешься на неприятности. Слишком поздно, когда ты уже села на мель, да?» Он слегка коснулся его руки. «Но прежде чем мы подплывём так близко к земле, посмотрим, на что способен «Спэрроу» под всеми парусами».

Он ушёл, надеясь, что Бакл успокоится. Ему тоже наверняка было нелегко. Его первый корабль в качестве капитана, и он вот-вот окунётся в опасные воды, которых никогда прежде не видел?

«Якорь в дрейфе, сэр!» Голос Грейвса звучал громко на фоне порывистого ветра.

Болито посмотрел на Тиррелла: «Прошу вас, отправляйте корабль в путь».

Он резко обернулся, и снизу с палубы раздался хор презрительного смеха. Матрос зацепился ногой за мушкет армейского разведчика и свалился в шпигат. Похоже, это очень позабавило солдат?

Болито холодно добавил: «При таком свежем ветре вам понадобится побольше веса на кабестанах». Он позволил своему взгляду остановиться на канадцах?

Тиррелл ухмыльнулся: «Сейчас же, сэр!» Он сложил руки чашечкой. «Боцман! Поставьте этих людей на шпиль!» Он прервал немедленные протесты, добавив: «Не стесняйтесь, заводите их, если обнаружите, что они ленятся!»

Болито засунул руки под фалды кафтана и отошёл от поручня, чтобы лучше видеть марсовых. Он и так достаточно натерпелся оскорблений от Фоли. Неужто его собственные моряки должны страдать?

«Якорь поднят, сэр!»

Он смотрел на грохочущий узор парусины, когда корабль накренился, свободный от ветра?

Как только мы покинули защитный рукав суши, движение стало более интенсивным, волны — короче, а цвета — ярче.

соломы в тусклом свете. Брызги поднимались и обрушивались на суетящихся матросов, барабанили по квартердеку, словно сильный дождь. Болито чувствовал их на губах и на рубашке, ощущая высвобождающуюся силу, когда паруса, а затем и брамсели, наполнялись и надувались по ветру?

Он смотрел, как утлегарь поднимается к несущимся облакам, пошатывается, а затем ныряет вперёд и вниз, перепрыгивая через следующую линию гребней, а штаги и ванты блестят, словно мокрое чёрное дерево. Он представил себе, как под клювоголовым плывёт ангра-воробей, сжимая дубовые листья и жёлуди, и подумал, видел ли его капитан «Бонавентуры», когда прекращал боевые действия, и запомнит ли он его?

Тиррелл качнулся на корму, его тело круто наклонилось к палубе. Он крикнул матросам на бизань-марсе, прежде чем остановиться, чтобы проверить тех, кто работал с наветренными брасом. Фитч пробежал мимо с ведром, и Тиррелл крикнул ему вслед:

Перекрывая грохот холста, Болито крикнул: «Что случилось?»

Тиррелл рассмеялся: «Полковник болен, сэр! Какой стыд, не правда ли?»

«Ужасно». Болито отвернулся, чтобы скрыть ухмылку? «Тем более, что ветер, кажется, усиливается!»

Бакл вцепился в нактоуз и закричал: «Спокойно, сэр! На юго-восток к югу!»

«Держи её так!» Болито снял шляпу и позволил ветру пригладить волосы на лбу. «Скоро мы снимем корабль». Он поднялся на палубу и постучал по получасовому циферблату рядом с компасом. «Я спущусь вниз, чтобы сообщить полковнику».

Спускаясь по лестнице, он услышал смех Тиррелла и столь же весёлое хихиканье Бакла. Это было мелочью. Но это было начало?

6. Алый и золотой

БОЛИТО вошёл в свою каюту и с удивлением увидел Фоли, сидящего за столом и изучающего карту. Он был полностью одет, и его лицо почти полностью обрело цвет. Покинув Сэнди-Хук, он провёл большую часть коридора, развалившись на скамье, не в силах или не желая забраться на койку, с полузакрытыми глазами и лицом, похожим на восковую маску.

Он поднял взгляд и поморщился. «Движение кажется более легким».

Болито кивнул: «Мы входим в залив? Мыс Мэй находится примерно в пяти милях по правому борту».

«Понятно». Фоли несколько секунд всматривался в карту, его пальцы барабанили по расчётам и координатам Болито. «Каково ваше мнение, капитан?»

Болито посмотрел на его опущенную голову. Впервые он спросил его мнение о чём-либо? Под всеми парусами «Спэрроу» оправдал своё название, так что во время перехода на юг Болито смог отбросить свои опасения, если не забыть о них, наслаждаясь энергией и свободой движения шлюпа. Затем, когда они приблизились к земле, чтобы закрепиться, поднялся сильный шквал, блеющий и стонущий с такой силой, что всем пришлось брать рифы и освобождать больше пространства. После безмятежного плавания, когда даже королевские особы были готовы поймать ветер, их ждало жестокое разочарование. Они прибыли к мысу Мей у входа в залив Делавэр, точно как и планировал Болито, через сутки после снятия с якоря. И всё же, когда Бакл…

По его мнению, шквал пронесся от берега, сглаживая гребни волн и скрывая далёкую землю эффективнее самой ночи. Ещё несколько дней ушло на то, чтобы описать большой круг, пока земля не была скрыта от всех, кроме наблюдателя на мачте, шквалами дождя и низкими облаками.

Он услышал свой ответ: «Ветер снова изменил направление, сэр. Юго-западный, и он стихает».

Он слушал скрип хомутиков, когда руль переворачивался под транцем, и думал о Тиррелле и Бакле у штурвала. Он также представлял себе карту, огромный залив, открывающийся по обе стороны от траверса, когда «Спэрроу» под плотно зарифленными марселями всё дальше и дальше удалялся от моря. Тиррелл был несокрушимой крепостью и, казалось, помнил эти воды так, словно каждая отмель и течение были запечатлены в его памяти.

Фоли поднял взгляд, его лицо помрачнело. «Это и так заняло слишком много времени. Я должен знать, считаете ли вы, что мы можем продолжать». Он ткнул пальцем в карту. «Здесь, прямо на север, где, как вы говорите, мы сейчас находимся. По моим прикидкам, это примерно шесть лиг. Там есть бухта». Он говорил быстро, и Болито чувствовал его волнение?

Болито наклонился над столом. «К западу от реки Морис?» Он помолчал, представив себе ряд ярдов и ослабевающий ветер в районе квартала. «Это займёт не менее четырёх часов. Больше, если ветер стихнет».

Он отступил назад и поправил шейный платок. С плотно закрытыми ставнями, не пропускавшими ни малейшего проблеска света, каюта напоминала маленькую печь. На палубе, как и большую часть пути, он не чувствовал ни усталости, ни напряжения. Теперь же он не был в этом уверен и даже мог посочувствовать страданиям Фоли во время путешествия. За бортом стояла кромешная тьма, и когда корабль проскользнул мимо защитного мыса, он испытал то же чувство, что и человек, вслепую шагающий в неосвещенную пещеру?

Он спросил: «Сколько времени понадобится вашим разведчикам?»

«Часов шесть, наверное». Фоли потянулся и зевнул. Он мало что выдал?

Болито принял решение: «В таком случае нам придётся встать на якорь и ждать до завтрашней ночи, прежде чем мы сможем покинуть залив. Поблизости могут быть вражеские корабли, и я не могу рисковать конфликтом в этих тесных водах. Особенно если ваши разведчики не найдут наших пропавших солдат и нам понадобится ещё один день».

«Управление кораблём — твоя забота». Фоли спокойно посмотрел на него. «Ну и что?»

«Прилив в порядке, и если мы подождем ещё немного, то можем совсем потерять ветер». Он кивнул. «Я готов».

Фоли встал и помассировал живот. «Хорошо? Боже мой, кажется, у меня появился аппетит».

«Прошу прощения, сэр», — улыбнулся Болито. «Потому что огонь на камбузе потух». Он добавил: «Может быть, вы хотите немного солонины из бочки?»

Фоли с грустью посмотрел на него. «В тебе есть что-то жестокое? Один взгляд на эту дрянь сделает меня слабым, как крыса».

Болито направился к двери. «На королевском корабле крысы редко бывают такими!»

На палубе ему пришлось ждать несколько секунд, прежде чем он смог увидеть что-то дальше поручня. Внизу, на орудийной палубе, он едва различал ожидающих моряков, их тела выделялись на фоне более тёмных силуэтов ближайших орудий. Он прошёл на корму и поднёс руку к затенённому фонарю компаса.

Бакл сказал: «На север, сэр. Полный путь и до свидания».

«Хорошо». Он поманил Тиррелла. «Мне нужны два наших лучших проводника в цепях».

«Уже сделано, сэр», — пожал плечами Тиррелл. «Казалось, это то, что нужно сделать».

«Когда мы приблизимся к северному берегу, мы снимем шлюпку». Болито отыскал толстый силуэт Стокдейла по сетке гамака. «Ты возьмёшь шлюпку, а также лот и линь. Вода здесь такая мелкая и коварная, что тебе придётся держаться впереди корабля, постоянно измеряя глубину. Понятно?»

Стокдейл упрямо ответил: «Я должен быть здесь, сэр. На всякий случай».

«Твое место там, где я сказал, Стокдейл». Он тут же смягчился. «Делай, как я говорю, и держи при себе фонарь с абажуром. Возможно, тебе придется подать нам сигнал». Он взглянул на Тиррелла. «Если это произойдет, мы бросим якорь и будем молиться».

Паруса небрежно хлопали над палубой, и Болито знал, что ветер всё ещё стихает, липкий от его прикосновения к лицу. Он выкинул из головы кошмар о Воробье, бьющемся о мель. Он был готов. Нет, он уже всё это совершил?

«Когда мы достигнем места назначения, мистер Тиррелл, вы можете спустить правый катер. Мистер Хейворд доставит наших пассажиров на берег и вернётся, когда всё будет хорошо».

Тиррелл сказал: «Думаю, последние несколько ярдов им придётся пройти вброд. Там мелко».

«Ты уже угадал место?»

Он ухмыльнулся, и его зубы побелели в темноте. «Для такой игры нет никого подходящего, сэр».

Спереди донесся глухой, словно голос заблудившегося духа, крик лотового: «Клянусь пятой точкой!»

Тиррелл пробормотал: «Поднимите её на ноги, мистер Бакл». Он провёл ладонью по подбородку. «Должно быть, мы немного отклонились».

Болито молчал. Они делали всё, что могли. Слава богу, у «Спэрроу» такая мелкая осадка? А то…?

"Глубокая шестерка!"

Тиррелл хмыкнул: «Ну и ладно. В плохие времена я видел, как приливная гонка переворачивала шхуну, словно груду мусора».

«Спасибо». Болито наблюдал за слабым всплеском воды за носом судна, когда очередное грузило пошло ко дну. «Это утешает».

«Клянусь пятеркой».

«Доверьтесь солдату, который выберет такое место», — Тиррелл наклонился над компасом. «Ещё дальше на запад, в главном проливе Делавэра, для нас хватит глубины, даже если течение будет неблагоприятным».

«Без четверти пять!»

Бакл прошептал: «Зубы ада!»

Сапоги заскрежетали по доскам, и Фоли резко спросил: «Как у нас идут дела, капитан?»

«Клянусь числом три!»

«Неужели этому человеку необходимо так шуметь?» Фоли оглядел фигуры, сгруппировавшиеся у колеса.

Тиррелл спокойно протянул: «Либо это, полковник, либо мы вырвем себе киль».

Болито сказал: «Человек такого роста, как вы, сэр, мог бы пройти от киля до земли, если бы захотел».

Фоли молчал целую минуту. Потом сказал: «Извините. Это было глупостью».

"Глубокая четверка!"

Бакл медленно выдохнул. «Лучше».

Болито почувствовал пальцы Тиррелла на своей руке, когда сказал: «Если мы сможем удержать судно неподвижным, то сможем спокойно стоять на якоре. Дно безопасно, и мы можем причалить без особой опасности».

«Капитан!» — Тон Фоли был прежним. Резким и нетерпеливым. Он подождал у сетки, а затем спросил: «Тиррелл. Он американец?»

«Колонист, сэр. Как и многие матросы».

«Черт возьми!»

Болито добавил: «Он также является королевским офицером, сэр. Надеюсь, вы это помните».

Белые штаны Фоли исчезли в люках, и Тиррелл с горечью сказал: «Думает, я сажаю корабль на мель только для того, чтобы позлить его, наверное».

«Этого будет достаточно». Болито смотрел мимо него на танцующее фосфоресцирующее свечение под закрытыми орудийными портами. Словно волшебная трава, меняющая форму и исчезающая, чтобы вновь появиться в другом месте медленно движущегося корпуса.] не завидую его работе». Удивительно, но он понял, что говорил серьёзно?

Где-то там, во тьме, простирался огромный массив земли. Холмы и реки, леса и кустарники, которые могли бы вырвать человеку глаз, если бы он был неосторожен. Было много историй о нападениях и засадах в этой местности, и даже с учетом того, что их преувеличивали в рассказе, их было достаточно, чтобы пробраться сквозь озноб даже закаленного бойца. Индейцы, которых использовали в разведке для армии Вашингтона, которые двигались бесшумно, как лисы, и нападали с дикостью тигров. Мир теней и странных звуков, криков, которые могли бы заставить сонного часового проснуться в холодном поту, если бы ему повезет. Если же нет, его найдут мертвым, а его оружие – пропавшим?

"Глубокая восьмёрка!"

Тиррелл беспокойно зашевелился. «Теперь мы можем покинуть пролив. Предлагаю взять курс на северо-восток».

«Очень хорошо. Наденьте брекеты и приведите её в чувство».

И так продолжалось час за часом, с закрученными рейками и зарифленными топселями, которые снова и снова регулировались, чтобы удержать слабеющий ветер, словно драгоценность? Время от времени Тиррелл спешил вперёд, чтобы потрогать сало в одном из рейков, растирая его частички пальцами или нюхая, словно охотничья собака.

Если бы не его сверхъестественное знание морского дна и его полная уверенность в себе, несмотря на мелководье под килем, Болито знал бы, что он давно бы бросил якорь и стал ждать рассвета?

Фоли приходил и уходил несколько раз, но больше ничего не говорил о Тиррелле. Он собрал канадских разведчиков и несколько минут говорил с их сержантом. Позже он заметил: «Хорошие ребята. Если бы у меня был целый полк, я бы мог отвоевать пол-Америки».

Болито позволил ему говорить, не перебивая. Это сняло напряжение ожидания. Это также помогло раскрыть человека, скрывающегося за дисциплинированной надменностью, которую Фоли носил как щит?

«Я сражался с американцами во многих местах, капитан. Они быстро учатся и умеют использовать свои знания». Он добавил с внезапной горечью: «И правильно, у них костяк из английских дезертиров и наёмников. А мне приходилось иметь дело с отбросами. В одном бою большинство моих людей знали по-английски всего несколько слов. Представьте себе: капитаны в королевской форме, а их языки больше приспособлены к немецкому диалекту, чем к нашему!»

«Я не знал, что в Англии так много дезертиров, сэр?»

«Некоторые служили здесь до восстания? Их семьи с ними. Они обрели корни в этой стране. Другие возлагают надежды на богатую добычу в будущем, например, на землю или на какую-нибудь заброшенную ферму. Снова горькая горечь». Но они будут сражаться до конца, независимо от своих убеждений. Ведь если их схватят и обнаружат, что они дезертиры, они покинут этот мир с петлёй, и Джек Кетч ускорит их уход!»

Тиррелл вынырнул из темноты, его голос был приглушен: «Готовы снять шлюпку, сэр. По моим расчётам, бухта будет отличной по левому борту».

Напряжение на мгновение спало, когда шёпотом отдавая команды и ощупывая пальцами, ожидающие моряки подняли гичку над трапом, чтобы отбуксировать джерчилу к борту.

Мичман Хейворд стоял неподалёку, пока гичка отходила в сторону, и Болито тихо сказал: «Будьте осторожны, когда будете высаживаться на катер. Сохраняйте спокойствие и не геройствуйте». Он стиснул руки, чувствуя напряжение, словно пружина взведённого пистолета.] хочу, чтобы вы покинули «Спэрроу» лейтенантом и целым и невредимым.

Хейворд кивнул. «Благодарю вас, сэр».

Грейвс легко поднялся по трапу. «Катер поднят и готов». Он взглянул на мичмана. «Пошлите меня, сэр. Он не справится с такими делами».

Болито пытался разглядеть выражение лица Грейвса, но не смог. Возможно, он действительно заботился о мичмане. Или, возможно, он видел в перспективе боевых действий свой первый шанс на быстрое повышение. Болито мог бы посочувствовать ему в обоих случаях?

Но он ответил: «Когда мне было его лет, я уже был лейтенантом. Тогда это было нелегко, и для него это не будет так легко, пока он не научится принимать всё».

это соответствует его авторитету».

Бетюн быстро сказал: «Сигнал с гичка, сэр! Три вспышки!»

Тиррелл резко ответил: «Скорее всего, дно изменилось». Он снова успокоился. «Я предлагаю вам стать на якорь, сэр».

«Очень хорошо». Болито увидел чёрный силуэт гички, медленно покачивающейся у левого борта. «Убрать бизань-марсель. Приготовиться к развороту. Мы отдадим якорь, а затем уберём леер на другом катере. Живи там, или мы присоединимся к Стокдейлу в гичке!»

Ноги глухо застучали по трапам, и где-то над палубой человек вскрикнул от боли, чуть не упав головой вперёд. Бизань-марсель хлопал и трещал, несмотря на слабый напор ветра, и шум казался таким громким, что мог бы разбудить мёртвого. На тёмных палубах матросы бежали к брасам и фалам – каждый был так хорошо знаком, что задержки были не больше, чем если бы они находились на ярком солнце.

Неуверенно, словно пьяный, шлюп шёл по якорям, вода под кормой бурлила, фосфоресцируя. Оба катера уже качались.

вверх и вниз по трапам, а их команды падали на них, нащупывая весла и друг друга в спешке, чтобы выбраться на свободу?

Затем, и всё это, казалось, произошло за какие-то пару минут, снова воцарилась тишина. Паруса были свернуты, корпус плавно покачивался на двух якорях, а рядом осторожно двигались лодки, словно хищники вокруг привязанного кита.

Фоли встал возле сетей и сказал: «Капитан, отправьте разведчиков на берег. Вы выполнили свою часть работы».

Затем он направился к трапу левого борта, чтобы наблюдать, как катер Хейворда цепляется за цепи, за которые уже цеплялись армейские разведчики, словно за связку унтида.

Болито тихо спросил: «Какая эта бухта, мистер Тиррелл? Опишите её».

Лейтенант провёл пальцами по густым волосам. «Здесь хорошо укрыто, если только поблизости не окажется какое-нибудь другое судно. В глубине острова там густой лес, и, насколько я помню, в нашу сторону текут две реки». Он выглянул за борт. «Катер уже почти там. Если услышим стрельбу, будем знать, что нас ждут неприятности».

Он выдавил из себя улыбку. «Вот ещё кое-что. Нам не нужен ветер, чтобы работать без помех. Мы можем вытащить её на безопасное расстояние».

Болито кивнул. На любом другом судне эта миссия была бы безумием. Находясь близко к берегу и практически не имея шансов пробиться в центр залива, они бы, по сути, потерпели крушение?

Он сказал: «Попроси Тилби смазать мётлы, пока мы ждём. Если уж нам нужно идти, то, думаю, лучше сделать это молча».

Тиррелл зашагал прочь, вытянув голову вперед, чтобы найти боцмана.

Фоли появился снова и заметил: «Думаю, я немного посплю. Нам остаётся только ждать».

Болито смотрел ему вслед. Вы не спите, полковник? Ведь теперь ваша очередь нести бремя?

Бетюн взволнованно сказал: «Каттер возвращается, сэр. Всё хорошо».

Болито улыбнулся: «Передай, что наши люди останутся на ночь в казармах, но могут спать по очереди. Потом найди повара и посмотри, что он сможет приготовить, не разжигая костры».

Мичман поспешил прочь, а Грейвс кисло сказал: «Он съест что угодно. Даже если не увидит этих проклятых червей в темноте».

Болито сел на люк и расстегнул рубашку. Задремав, он услышал, как рядом на палубу опустилось тяжёлое тело. Стокдейл вернулся. Ждёт. На всякий случай, как он всегда говорил?

В следующее мгновение Болито провалился в сон без сновидений?

«Где они, чёрт возьми?» Тиррелл направил подзорную трубу на сетку и медленно водил ею из стороны в сторону.

Приближался полдень, и, стоя на двух якорях, «Спэрроу» раскалялся, как печь. Туча, как и ветер, улетучилась за ночь, и под пустым небом и ослепительным солнцем невозможно было двигаться, не вспотев.

Болито сдернул рубашку с пояса. Он был на палубе с самого рассвета и, как и Тиррелл, беспокоился из-за отсутствия результатов. Насколько всё было иначе при дневном свете. При первом же проблеске…

На рассвете он наблюдал, как из теней вырастает близлежащая земля, округлые холмы и густые зелёные деревья за ними. Приятные полумесяцы пляжа, затенённые густой листвой, которая спускалась почти к самой воде. Всё казалось тихим и безобидным. Может быть, слишком тихим?

Он заставил себя пройти на противоположную сторону квартердека, морщась от палящего солнца, которое жгло ему плечи, словно огонь. Залив казался огромным. Вода не была пересечена гребнями волн, и если бы не бурлящие беспокойные течения, он мог бы быть одним большим озером. Оно имело около двадцати миль в ширину и столько же от мыса к северу, где великая река Делавэр придавала ему форму. За выступом, который образовывал бухту и защищал Спэрроу от проходящих судов, река изгибалась и извивалась в постоянно меняющемся русле, и оставалось целых семьдесят миль, прежде чем можно было увидеть окраины Филадельфии?

Он оглядел орудийную палубу, увидев вахтенных: одни вытягивали ноги, отмечая, где другие отдыхали под трапами, спасаясь от безжалостного света. Он поднял взгляд наверх, где реи теперь были украшены ветками и листьями, принесенными на борт вскоре после рассвета. Возможно, они помогут скрыть очертания судна и обманут всех, кроме профессионального наблюдателя?

Между кораблём и ближайшим пляжем медленно и мучительно скользил взад-вперёд катер. Мичман Бетюн, присев на корме, наблюдал за берегом. По глупости он разделся до пояса, и, несмотря на загар, ему придётся потом из-за этого страдать?

Тиррелл последовал за ним, когда он вернулся в укрытие за сеткой для гамака?

«Я хотел бы сойти на берег, сэр». Он подождал, пока Болито не повернётся к нему лицом. «Я мог бы взять с собой небольшую группу людей. Попробуй выяснить, что происходит». Он распахнул перед своей грязной рубашки и набрал полную грудь воздуха. «Лучше так, чем ждать, как скот на убой».

«Не уверен». Болито прикрыл глаза, когда деревья у пляжа замерцали от какого-то движения. Но это была всего лишь крупная птица?

Тиррелл настаивал: «Послушайте, сэр, я полагаю, что приказы должны быть секретными, но весь корабль знает, зачем мы здесь. Эти разведчики говорили достаточно свободно, имея за плечами рюмку рома».

Болито криво усмехнулся: «Я так и думал».

«Да. И, похоже, нам предстоит спасти целую толпу солдат, которые заблудились по суше». Он поморщился. «Я тоже могу в это поверить. Это не казарма».

Болито, изучая его внушительный профиль, задумался над предложением. Он не упомянул о золотых слитках, так что это, очевидно, был секрет, которым Фоли даже не поделился со своими людьми. И это было к лучшему? У кого-то мог возникнуть соблазн попробовать его, вместо того чтобы искать спасения?

«Очень хорошо. Тихо подберите людей и отправляйтесь в путь. Вам также понадобится оружие и провизия, иначе…»

Тиррелл улыбнулся: «А то нам придется плохо, если Воробей уплывет, не дождавшись, а?»

«Это риск. Хотите передумать?»

Он покачал головой. «Я начну сейчас».

Болито сказал: «Я запишу это в бортовой журнал».

«В этом нет необходимости, сэр. Если я попаду в беду, лучше оставить это ненаписанным». Он грустно улыбнулся. «Я бы не хотел, чтобы вы из-за меня предстали перед военным трибуналом».

«Тем не менее, я справлюсь», — выдавил из себя улыбку Болито.

«Так что идите отсюда».

Гичка прошла меньше чем один кабельт от борта, когда Фоли выскочил на палубу, его лицо скривилось от яркого света?

«Куда он идёт?» Он вцепился в сетку, глядя вслед маленькой лодке, которая казалась почти бесформенной в плывущей дымке. «Ты дал ему разрешение?»

"Я сделал."

«Тогда ты ещё больший дурак, чем я себе представлял!» — Энергичность Фоли подавляла его самообладание. «Как ты смеешь брать это на себя?»

«Полковник Фоли, я не сомневаюсь, что вы превосходный полевой офицер. Достаточно опытный, чтобы понимать: если ваши разведчики не смогли связаться с теми, кто высадился здесь ранее, они либо мертвы, либо взяты в плен». Он говорил ровным голосом. «Вы также должны понимать, что я не собираюсь рисковать своим кораблём и компанией, выполняя план, который уже дал сбой».

Фоли открыл рот и тут же закрыл его. Он хрипло ответил: «У меня приказ. Генерала нужно спасти».

«А золото?» Болито не мог скрыть горечи. «И это тоже, верно?»

Фоли потёр глаза, и на его лице внезапно отразилось напряжение. «Вам понадобится целый полк, чтобы обыскать эту территорию? Даже в этом случае…» Его голос затих?

Болито взял стакан и перекинул его через перила. Гичка уже не показывалась?

Он сказал: «Я доверяю мистеру Тирреллу. По крайней мере, он может что-то обнаружить».

Фоли оглядел залитую солнцем палубу. «Надеюсь, капитан. Иначе вы потеряете этот корабль, и это будет наименьшей из ваших забот?»

Грейвс появился на лестнице, увидел их вместе и ушёл. Болито нахмурился. Значит, это он сообщил Фоли об экспедиции Тиррелла?

Он спросил: «Этот генерал. Кто он, сэр?»

Фоли оторвался от своих мрачных мыслей? «Сэр Джеймс Бланделл. Он приехал сюда с инспекцией!» Он коротко рассмеялся. «К тому времени, как он добрался до Нью-Йорка, осматривать было нечего, даже меньше, чем он ожидал. У него была огромная недвижимость в Пенсильвании, достаточная, чтобы купить тысячу таких кораблей».

Болито отвернулся. Он никогда не слышал об этих людях, но это было больше, чем ему хотелось знать. Фоли никогда не выскажется яснее, чем уже сделал. Но этого было достаточно. Бланделл, очевидно, оказался застигнут врасплох внезапным военным отъездом, когда пытался вернуть часть своего личного богатства. Хуже того, он использовал свою должность генерального инспектора в своих целях и втянул в это дело отряд отчаянно нуждавшихся солдат?

Фоли смотрел на него несколько секунд. «Эти люди с ним — мои. Все, кто остался от всего батальона. Так что вы понимаете, почему я должен это сделать».

Болито тихо ответил: «Если бы вы сказали мне это с самого начала, полковник, возможно, так было бы лучше для нас обоих».

Фоли, казалось, не слышал. Это были лучшие люди, которыми я здесь командовал, и мы вместе видели дюжину стычек. Ей-богу, когда дело доходит до боевого порядка, нет ничего, что могло бы превзойти английскую пехоту. Даже небольшой отряд из них выдержит

«Сливки французской кавалерии». Он развел руками. «Но здесь они словно потерянные дети. Им не сравниться с людьми, всю жизнь прожившими в лесах и на равнинах, знавшими времена, когда один мушкетный выстрел был гранью между выживанием и голодной смертью!»

Болито не знал, как сформулировать следующий вопрос. Он медленно спросил: «Но вас не было со своими людьми, когда всё это случилось?»

«Нет». Фоли смотрел на двух чаек, пикирующих с криками у брам-реев. «Меня отправили в Нью-Йорк с конвоем. В основном это были ненужные припасы и солдатские женщины». Он пристально посмотрел на него. «И племянница генерала, не забуду упомянуть и о ней». Он быстро говорил. «Даже на безопасном пути нас преследовали вражеские стрелки, и не проходило дня, чтобы какой-нибудь бедняга не был сбит одним из их длинных мушкетов. Боже мой, думаю, некоторые из них могут выбить глаз мухе с пятидесяти шагов!»

Палуба едва заметно качнулась, и, взглянув наверх, Болито увидел, как мачтовый шкентель слабо дрогнул, а затем безжизненно упал. Но это был первый намёк на ветер?

Он сказал: «Советую вам немного отдохнуть, полковник. Я сообщу вам, если что-нибудь узнаю».

Фоли тяжело сказал: «Если ваш мистер Тиррелл вернётся». И тут же добавил: «Это было несправедливо. Всё это настолько вывело меня из равновесия, что я сам не свой».

Болито наблюдал, как он идёт к люку, а затем сел на кнехт. Если в ближайшее время ничего не изменится, Фоли придётся принять новое решение. После того, как Тиррелл покинул корабль, а миссия провалилась, у него самого почти не осталось надежды на будущее после возвращения в Сэнди-Хук?

Весь день и до самого вечера «Спэрроу» лежал, пригвождённый к земле немигающим сиянием. Палубные швы были такими липкими, что цепляли за ноги, а стволы орудий были такими горячими, словно стреляли много часов подряд. Вахты сменялись, часовые приходили и уходили, ничего не слыша и не видя?

Над бухтой уже осветились первые розовые лучи заката, а склон холма за ними был окрашен в глубокий фиолетовый цвет, когда Фоли снова вышел на палубу.

Он сказал: «Мы больше ничего не можем сделать».

Болито прикусил губу. Тиррелл не вернулся. Возможно, он уже направлялся на юг по суше. Или даже сейчас вёл американских разведчиков к бухте. Он встряхнулся, как собака. Усталость и разочарование подрывали его силы. Его доверие?

Мичман Хейворд стоял у правого трапа, его тело безвольно обмякло, словно он в полусне. Внезапно он резко выпрямился и хриплым голосом крикнул: «Гиг, сэр! С мыса!»

Болито побежал к нему, ничуть не заботясь о том, что мог обнаружить Тиррелл. Он вернулся? Этого было более чем достаточно?

Когда гичка причалила к борту, он увидел гребцов, развалившихся на скамьях, словно марионетки, с лицами и руками, обветренными ярким солнцем. Тиррелл поднялся на квартердек, его ноги были грязными, одежда разорвана.

Он хрипло проговорил: «Ваши разведчики не смогли найти тех, кого послали вперёд, полковник. А мы нашли». Он взял кружку воды и с благодарностью выпил. «Они все мертвы? Вверх по реке, в сгоревшем форте».

Фоли смотрел на темные деревья за бухтой." SQ

мои люди все еще на поисках».

Тиррелл проигнорировал его. «Мы затащили шлюпку в залив и случайно наткнулись на этот старый форт». Он отвернулся. «И это ещё не всё, к чёрту».

Болито ждал, видя напряжение и боль от того, что он обнаружил?

Тиррелл медленно произнес: «Прямо у пролива, во весь опор, стоит этот чертов фрегат!»

Фоли обернулся. «Американец?»

«Нет, полковник, не американка». Он серьёзно посмотрел на Болито. «Француженка по покрою. Флага нет, так что], наверное, капер».

Болито успокоил свои беспокойные мысли. Если бы не их скрытный вход в залив под руководством Тиррелла, они бы попали под обстрел фрегата или, в лучшем случае, подверглись бы нападению, когда стояли бы на якоре?

Тиррелл говорил: «Похоже, ваш генерал попал в плен, полковник. Какой смысл нам оставаться здесь и следовать его примеру, а?»

«Ты видел, что они делают?» Болито попытался представить себе, как великая река обтекает мыс. Фрегат встал на якорь, зная наверняка, что сможет отразить атаку с любого направления.

Тиррелл пожал плечами. «На пляже были следы». Думаю, они отправили лодки на берег за пресной водой. Но никаких признаков пленных?

«Тогда, похоже, пропавшие солдаты всё ещё не найдены». Болито взглянул на полковника. «Если ветер поднимется, полагаю, фрегат снимется с якоря? Он не рискнул бы идти ночью, так что мы здесь в безопасности, по крайней мере, до рассвета. А потом…» Дальше объяснять не пришлось?

Хейворд крикнул: «Катер подает сигнал, сэр!»

Все обернулись и уставились на темнеющий пляж, когда весла ожили, и катер двинулся к берегу. Одинокая фигура едва виднелась, размахивая мушкетом в сторону Бетюна. Это был один из разведчиков Фоли?

Фоли рявкнул: «Я должен немедленно сойти на берег». Он побежал к входному иллюминатору. «Они нашли генерала!»

Болито поспешил за ним, и, в сопровождении Стокдейла, следовавшего за ним по пятам, нырнул в ожидавшую его машину.

Когда лодка села на мелководье, Болито перепрыгнул через борт и прошёл последние ярды по чистой воде, смутно осознавая, что впервые за несколько месяцев оказался на суше, за исключением нескольких случаев на Антигуа. Он стоял под деревом, пока Фоли задавал вопросы разведчику, зная, что тот, вероятно, растеряется в присутствии их обоих.

Фоли направился к нему, его ботинки скрипели по песку. «Они их нашли». Он указал на стену из деревьев. «Первая группа прибудет примерно через час».

«Первая вечеринка?» Болито увидел отчаяние в глазах Фоли?

«Генерал идёт с моими разведчиками и всеми боеспособными солдатами». Он глубоко вздохнул. «Но за ними, медленнее, следуют около шестидесяти больных и раненых. Они в пути уже несколько дней. Позавчера вечером они попали в засаду в овраге, но отбили нападавших. Генерал говорит, что это были французы».

«Скорее всего, с того фрегата». Болито попытался представить, каково больным и раненым солдатам? Не знать, где они. Как они выживут?

Он сказал: «Теперь всё ясно. Корабль ожидает какой-то попытки спасения. Я бы на их месте».

Фоли вздохнул: «Согласен. Что ты будешь делать?»

Болито не ответил прямо. Он поманил Бетюна, который поил усталого разведчика водой из своей фляги.

«Немедленно возвращайтесь на корабль. Передайте привет мистеру Тирреллу. Передайте ему, чтобы он был готов принять первую партию через час. Мне нужна одна вахта на берегу и все шлюпки. Всё должно быть организовано хорошо, и эти люди должны быть на борту, даже если для этого придётся сбросить за борт припасы».

Он смотрел, как юноша бежит к катеру, а его плечо пылало, словно спелый фрукт.

Фоли тихо сказал: «Это будет чудо, если мы сможем вытащить их вовремя».

Болито улыбнулся: «Чудеса случаются, полковник. Просто иногда».

Он пошёл к кабриолету, забыв об усталости? И тут он понял, что Фоли не последовал за ним, а стоит рядом со своим разведчиком.

Полковник крикнул ему вслед: «Я иду вглубь страны». Он отвернулся. «Встретиться со своими людьми. Или с тем, что от них осталось».

Его алый плащ померк среди деревьев, и он исчез?

Генерал сэр Джеймс Бланделл откинулся на спинку одного из стульев Болито и протянул ногу в сторону своего ординарца.

«Ради бога, снимите эти чёртовы сапоги!» Он посмотрел на фонарь на палубе и добавил: «Я бы с удовольствием выпил чего-нибудь. Я сухой, как пыль!» Он выругал санитара и толкнул его сапогом в плечо. «Полегче, чёртов дурак».

Фоли повернулся и посмотрел на Болито у двери, в его глазах читались гнев и смущение?

«Не могли бы вы что-нибудь организовать для генерала?»

Болито кивнул и увидел, как Фитч спешит за вином. Всё это было словно сон. Кошмар?

Когда последние лучи дневного света начали угасать, на берегу появились солдаты, сопровождавшие генерала. Даже матросы «Спэрроу», которые ещё несколько мгновений назад резвились и болтали, наслаждаясь необычной свободой на суше, замерли и замолчали.

Изодранные и потрёпанные, в грязных от маршей красных мундирах, и спящие, когда могли, в подлеске, они выстроились в ряды, словно послушные животные. Другие следовали за ними с вьючными мулами, настолько нагруженными, что удивительно, как они вообще выжили.

Болито был на пляже с Далкейтсом, объясняя ему, что нужно и как подготовить к прибытию этой массы пассажиров, и молча наблюдал, как Фоли стоял с каменным лицом, в то время как одинокий лейтенант, пошатываясь, шёл к нему с полковым знаменем на плече и с саблей, висящей на шнуре на запястье. Фоли не мог говорить. Он лишь коснулся плеча лейтенанта и кивнул в сторону солдат с потухшими глазами, стоявших у опушки леса, прежде чем сказать Болито: «Ради Бога, сделайте для этих ребят всё, что можете».

Когда моряки поспешили помочь солдатам сесть в ожидающие шлюпки, последний резерв иссяк. Вдоль колышущихся рядов красных мундиров люди падали, словно трупы, в то время как другие просто безмолвно смотрели на загорелых матросов, их грязные лица были залиты слезами, руки протянуты, словно люди, увидевшие вестников самого спасения?

Было жалко и трогательно наблюдать, как они сели на мелководье и столкнулись с лодками. Лейтенант нес знамя своего полка, как, должно быть, делал это всю дорогу на юг от Филадельфии, пытаясь продемонстрировать хоть какое-то самообладание, но его лицо не выражало ни лжи, ни отчаяния, ни недоверия.

Теперь, наблюдая за генералом, он с трудом мог связать воедино эти две сцены. Бланделл был полным, но крепкого телосложения мужчиной, и, если не считать грязи на сапогах, его мундир выглядел так, будто его только что выгладили. Его седоватые волосы были аккуратно уложены, а тяжёлое, красноватое лицо, должно быть, было побрито в течение дня?

До сих пор он лишь бегло взглянул на Болито и удовлетворился тем, что сообщил о своих потребностях через Фоли.

Он коснулся бокала с вином языком и поморщился. «Полагаю, от судна такого размера нельзя ожидать слишком многого, не так ли?»

Фоли снова посмотрел на Болито, на его лице отражалось выражение физической боли.

Где-то наверху и в глубине корпуса слышались глухие удары сапог, редкие крики приказов и скрип снастей над шлюпками?

Генерал сказал: «Тебе следовало бы заставить этих людей работать, Фоли. Нет смысла оставлять их валяться без дела, словно сквайров в поместье».

Болито сказал: «Мои люди справятся с погрузкой, сэр».

«Хм». Генерал, казалось, впервые задумался о нём. «Ну, убедитесь, что каждый мул тщательно проверен. Какой-нибудь беспечный или жадный дурак может подумать украсть их груз. В этих вьюках царит королевская казна. Так что подумайте об этом, когда будете докладывать о готовности к выходу в море».

В дверях появились могилы. «Все солдаты на борту, сэр. Некоторые из них в плохом состоянии».

Болито оторвал взгляд от генерала, капли вина на его губах?

«Пусть повар разожжёт огонь на камбузе, мистер Грейвс. Этот французский фрегат не станет вставать на якорь в темноте, даже если поднимется ветер. Я хочу, чтобы эти люди поели чего-нибудь горячего. И рома, пока они ждут? Передайте мистеру Локу, чтобы он организовал это».

Он подумал о шатающихся людях, о павших красномундирниках у деревьев. И это была группа крепких мужчин?

Фоли тихо спросил: «Когда вы поднимете якорь, капитан?»

Болито видел боль в его глазах, как он медлил с вопросом?

«По моим данным, через час после рассвета прилив будет правильным, как и течение в окрестностях».

Стакан генерала завис в воздухе, так что его денщик позволил вину вылиться из графина на палубу?

«Что ты, чёрт возьми, несёшь?» Он с трудом поднялся на стуле. «Теперь можешь отплывать. Я слышал, как твои люди говорили, что сейчас самое подходящее время».

Болито холодно встретил его взгляд. «Это верно лишь до поры до времени, сэр. Но если мне придётся ждать, пока больные и раненые доберутся до бухты, я должен подготовиться к следующему приливу». Он сделал тон более жёстким. «Я послал своего первого лейтенанта и сорок матросов, чтобы помочь им добраться сюда. Молю Бога, чтобы мы смогли избавить их от дальнейших страданий».

Генерал вскочил на ноги, его глаза гневно сверкнули. «Передай этому молодому выскочке, Фоли! В проливе находится вражеский корабль, и нельзя терять времени.] достаточно натерпелся за последние несколько дней и] приказываю тебе…»

Болито сказал: «Мой приказ гласит, что я командую транспортом в этой миссии, сэр. Они не делают различий между золотыми слитками и людьми». Он замолчал, чувствуя, как гнев бурлит в его желудке, словно бренди. «Даже те, кто слишком слаб и болен, чтобы позаботиться о себе. Разве не так, полковник?»

Фоли смотрел на него, его глаза были в тени? Когда он заговорил, голос у него был другой, хриплый. «Это правда, капитан. Вы командуете». Он повернулся и посмотрел на своего изумлённого начальника. «Мы, сэр Джеймс, всего лишь груз».

Болито повернулся и вышел из каюты. Воздух на палубе казался чище, и он заставил себя замереть у поручня над ближайшими двенадцатифунтовыми орудиями на несколько минут.

Внизу он видел движущиеся во всех направлениях фигуры, а из дымохода камбуза до него доносился аромат тушеного мяса. Даже Локк, должно быть, был слишком подавлен видом измотанных, голодных солдат, чтобы удержать повара?

Он услышал рядом с собой топот ботинок Фоли, но не обернулся?

«Спасибо, капитан. От меня и моих людей. И тех, кто будет обязан жизнью вашей человечности. И мужеству». Он поднял руку, когда Болито повернулся, чтобы ответить. «Из-за этого поступка вы рискуете своим будущим, и вы это прекрасно понимаете».

Болито пожал плечами. «Лучше это, чем жить с плохими воспоминаниями».

Кто-то позвал в темноте, и находившийся неподалеку катер начал отплывать к берегу?

«Я бы не оставил этих людей здесь». Он направился к трапу. «Если понадобится, я первым сброшу золото за борт!»

«Да. Я думаю, вы бы так и сделали, капитан».

Но Фоли говорил с темнотой. И когда он добрался до борта, то увидел, что гичка уже направляется к берегу. Болито сидел рядом со Стокдейлом у румпеля. Он посмотрел вниз, на орудийную палубу. Где же…

Болито разместил всех этих людей? Он услышал скрип вёсел, когда первая лодка отчалила от берега. Одно было ясно. Он как-нибудь найдёт место, даже если это будет стоить ему комиссионных?

7. Дерзать или умереть

Болито открыл глаза и уставился на кружку с дымящимся кофе, которую Стокдейл держал над краем койки. Он с трудом поднялся, его разум и зрение привыкали к незнакомой обстановке, к осознанию того, что уже, должно быть, рассвет. Он находился в небольшой каюте Тиррелла, примыкающей к кают-компании, и, поднеся кружку к губам, понял, что не может вспомнить, как здесь оказался.

Стокдейл прохрипел: «Вы проспали целый час, сэр. Мне было ужасно неловко вас будить». Он тяжело пожал плечами. «Но вашим последним приказом было поднять всех до рассвета».

Разум Болито внезапно прояснился. Он почувствовал неровное движение вокруг себя, скрип штагов и вант.

«Ветер? Как он?» Он закинул ноги на край койки, чувствуя себя мятым и грязным.

«Поднимаюсь, сэр». Стокдейл звучал недовольно. «С запада».

Болито посмотрел на него. «Черт!»

С кружкой в руке он поспешил из каюты и чуть не наткнулся на шеренгу спящих солдат. Несмотря на необходимость знать, что происходит, он замер, глядя на них. Вспоминая долгую ночь, поток больных и раненых, которых он наблюдал, как его матросы поднимали на борт. Некоторые не доживут и до следующего дня, другие были подобны скелетам, измученные лихорадкой или агонией от гноящихся ран. Он всё ещё чувствовал тот же холодный гнев и стыд, что и тогда. Осознание того, что большинство солдат можно было бы нести на мулах, вместо того чтобы оставить шататься всё дальше и дальше в тылу своих товарищей. А генерал?

Он перешагнул через инертные фигуры и продолжил путь на квартердек?

Тиррелл увидел его и сказал: «Ты знаешь о ветре?»

Болито кивнул и пошел к сетям, видя, как в бледном утреннем свете открывается залив, словно взъерошенная сталь, а танцующие кошачьи лапки бьют по корпусу, мягко, но настойчиво подталкивая его к туго натянутым якорным тросам.

Бакл подошел к нему, его лицо было серым от усталости.

«Мы не можем поставить даже клочка паруса, сэр. Мы находимся на подветренном берегу, в этом нет никакой ошибки».

Болито смотрел вдоль трапа левого борта, в сторону тёмной полосы земли, выступающей из тени. Точка, вокруг которой протекала река и глубокий канал?

Грейвс сказал: «Нам придётся оставаться там, где мы есть, и надеяться, что Фрог решит поступить так же». В его голосе слышалось сомнение?

Болито покачал головой, размышляя вслух: «Нет. Француз, должно быть, догадался о нашем приближении, даже если не осознаёт точной численности наших кораблей. В любом случае, он скоро поднимется на якорь и выйдет в открытое море. Если он увидит нас, проходя мимо, ему не составит труда прицелиться бортовыми залпами».

Он взглянул на реи, где марсовые сбрасывали остатки своего лиственного камуфляжа. Над их головами мачтовый крюк хлестал к бухте, и он увидел, как пляж обретает очертания в свете, следы множества ног, небольшие холмики, указывающие на то, где некоторые солдаты были погребены в пределах видимости спасения. Спасения. Он потёр подбородок и попытался мыслить более логично.

Выйдя в залив, они могли поставить паруса и повернуть к входу в открытое море. У французов же уже было преимущество ветра. При желании они могли даже встать на якорь и разнести «Спэрроу» вдребезги, пока тот беспомощно лежал в бухте. Он бы затонул, а мачты остались бы над водой. Жестокая картина!

Он сказал: «Поднимите якорь-лебедку, мистер Тиррелл, а затем поднимите все шлюпки». Он посмотрел на длинные рейки и весла. «Посмотрим, чего они покажут сегодня утром».

Освободившись от завала, корпус судна качнулся кормой к берегу, а течение завихрялось вокруг его носа, как будто судно уже двигалось.

Орудийная палуба и трапы были переполнены людьми, и он знал, что внизу каждое пространство заполнено измученными солдатами. Он наблюдал, как гичка поднимается над трапом, прежде чем аккуратно опуститься на киль между катерами. Матросы работали в непривычной тишине, изредка поглядывая на него через поручни, словно ожидая его намерений.

В усиливающемся свете он различал отдельные лица и понимал, что теперь знает большинство из них по имени. Надёжных и ленивых, недовольных и тех, кто смог принять своё призвание, вынужденное или нет, с разной степенью доверия. Он вспомнил тот первый день, море незнакомых людей, как Грейвс извинялся за отсутствие Тиррелла. Казалось, это было так давно?

Тиррелл доложил: «Шлюпки закреплены, сэр!»

Болито подошёл к поручню и облокотился на него. Дерево было влажным и липким, но через несколько часов оно станет как колосниковая решётка. Если оно всё ещё над водой?

Он сказал: «Вы все знаете этот фрегат, ребята. Он сейчас там, не торопится, как лягушатники в таких делах». Он помолчал, видя, как некоторые из старших матросов подталкивают друг друга и ухмыляются его слабой остроте. «Вы также видите, что мы не можем отпустить топсели, не высадившись на берег. Но если солдаты могут пройти весь путь до нас через всю страну, я думаю, мы сможем вернуть их домой, что скажете?»

Долгое время никто не двигался и не говорил, и он чувствовал, как отчаяние поднимается, словно насмехаясь над ним. Какое им дело? После его недовольства после боя с каперами они могли бы просто счесть это справедливым отпором?

Удивительно, но первым нарушил тишину боцман. Выскочив из трапа левого борта, с лицом, пылающим, как гротескный выстрел, он проревел: «Чего мы ждём, красотки? Ура капитану! И ещё раз Воробью!»

Ликование разнеслось по палубам и до марсовых матросов на реях. До ошеломлённых солдат внизу и в тесных трюмах, и вообще везде, где им удалось найти хоть какую-то опору.

Тилби закричал: «К чёрту этих проклятых лягушек!» Он уже обрезал найтовы на ближайших веслах, подталкивая к ним людей, в то время как другие бросились открывать маленькие иллюминаторы на обоих бимсах?

Болито отвернулся, увидев широкую улыбку Тиррелла и сияющий Бакл, кивающий головой, словно они уже вышли в море и мчались под всеми парусами. Даже Грейвс улыбался, его усталое лицо было одновременно ошеломленным и довольным шумом.

Он сказал: «Управляй кабестаном». Он хотел, чтобы они перестали ликовать. Чтобы Тиррелл послушался и оставил его наедине со своими мыслями. «Выкладывайте весла, пожалуйста».

Тиррелл выкрикнул приказ, и когда рулевые встали у штурвала, а кабестан сделал первый медленный натяг, он повернулся и сказал: «Они вас не подведут. После того, что вы сделали для этих бедных красномундирников. Не сейчас. Никогда, капитан».

Болито не мог смотреть ему в лицо. Вместо этого он смотрел вдоль левого борта на колеблющуюся линию веслов, парящих над бурлящей водой, словно вёсла какой-то древней галеры. Потребуются огромные усилия, чтобы ввести её в залив. С встречным ветром, мёртвым грузом всех её орудий и лишних пассажиров это может оказаться невозможным?

"Поддерживать!"

Весла осторожно двинулись вперед, моряки цеплялись за длинные ткацкие станы и цеплялись за палубу босыми пальцами ног.

«Якорь поднят!» Грейвс подбежал к корме над матросами и крикнул: «Она отдаёт якорь, сэр!»

«Всем отступать!» Тилби навалился всем весом на последний взмах, его накачанные мышцы свидетельствовали о перенапряжении. «Спасайтесь! Давайте, ребята, отступайте снова!»

Поднимаясь и падая, линии весл толкали и хлестали воду, чтобы удержать «Спэрроу» от дрейфа к берегу, а затем очень медленно, мучительно вернули его под контроль и направили к заливу?

Болито крикнул: «Мистер Бакл, возьмите штурвал!», а Тирреллу добавил: «Всем офицерам и матросам на тралах! Всем!»

Пока якорь был поднят на борт и Грейвс повел свою команду к швартовам, остальные соскользнули вниз по бакштагам или бросились бежать со своих мест в другие места, чтобы усилить гребок?

Болито старался не смотреть на мыс, теперь зелёный и коричневый на свету. Он был неподвижен, и шлюп едва продвигался. Но люди уже задыхались, и только Бакл и он сам не могли помочь. Ветер был слишком сильным, течение слишком сильным?

Голос Тиррелла разносился словно труба. «Поднять! Поднять0»

«Еще по одной, ребята!» Но все бесполезно?

Бакл тихо крикнул: «Нам придется снова бросить якорь, сэр! Они будут побиты в один миг!»

Несколько моряков выронили хватку и чуть не упали, когда чей-то голос перекрыл грохот и скрип тралов?

«Быстрее туда! Рассредоточьтесь среди моряков!»

Болито с недоверием смотрел, как Фоли появился из-под квартердека, а вслед за ним по двое — некоторые хромали, другие были ослеплены бинтами — шли остатки его отряда.

Фоли поднял взгляд. «51-й никогда не подводил флот, капитан!» Он поддержал одного из своих людей, который пробирался мимо него, прежде чем добавить: «Вы говорили о чудесах. Но иногда им тоже нужна небольшая помощь». Он отвернулся и встал рядом с помощником капитана на конце трала?

Болито вцепился в поручень, желая скрыть от них свое лицо, но не в силах оторвать глаз от их совместных усилий?

Бакл хрипло крикнул: «У меня есть проход, сэр? Она отвечает!»

Болито тихо сказал: «Полковник сказал мне, что с правильными людьми он сможет завоевать половину континента. С такими людьми он сможет завоевать мир».

Когда он снова взглянул, то увидел, что острие скользит по правой четверти, пока Бакл с большой осторожностью опускал штурвал и наблюдал, как утлегарь указывает в сторону более глубокой воды.

То тут, то там мужчина падал, изнемогая от взмахов, но удар почти не прерывался?

Когда же наконец полная полоска солнечного света показалась над далекими холмами, Воробей уже далеко выдвинулся в залив?

Болито крикнул: «Марсовые наверх! Приготовиться ставить паруса!»

Кливер сердито затрещал и захлопал, а затем затвердел в твердый полумесяц, и когда длинные весла были выведены из портов, палуба наклонилась под небольшим, но удовлетворительным углом?

«Ложитесь на правый галс, мистер Бакл. Как можно ближе к ветру. Нам понадобится всё возможное пространство, чтобы пройти Кейп-Мей».

Тиррелл поднялся на корму и встал возле компаса, не отрывая взгляда от туманной береговой линии. Он выглядел странно довольным. Успокоился?

Он увидел, что Болито наблюдает за ним, и заметил: «Было приятно снова сойти на берег. Но, полагаю, то же самое ты чувствуешь и по отношению к Англии».

Болито серьёзно кивнул. Может быть, Тиррелл всё-таки поддался соблазну. Но он вернулся, и это главное?

Он сказал: «Вы хорошо постарались, мистер Тиррелл. Вы все хорошо постарались».