Шорские сказки и легенды

Введение

Горная Шория является частью южной Сибири — родиной шорцев, издавна отнесённых к «лесным народам», каковыми были и тюрко-язычные алтайцы, телеуты, теленгиты, телесы, челканцы, тубалары, кумандинцы, тувинцы и другие народы, населявшие Восточные и Западные Саяны, Хангайское нагорье, русский Горный Алтай и монгольский Алтай, занимавшие территорию от бассейна Селенги до верховьев Иртыша на севере, а на юге — до северных окраин пустыни Гоби.

В климатическом и природном отношениях Горная Шория резко отличается от природы и климата южных районов, надёжно защищённых от северных ветров высокими горами и менее страдающих от изобилия атмосферных осадков, особенно в зимние периоды времени. Если на Южном Алтае, в Саянах и Минусинской котловине природные условия были благоприятны для круглогодичного пастбищного скотоводства, то северный Алтай и Горная Шория из-за глубоких снегов такими условиями не располагали.

В прошлом образ жизни аборигенного населения Горной Шории и Саяно-Алтая определялся географическими, климатическими и природными условиями. Как и у других «лесных народов», у шорцев издавна было многоотраслевое хозяйство: охота, скотоводство, мотыжное земледелие, кузнечное ремесло, гончарное производство, ручное ткачество и т. п.

В связи с тем, что в Горной Шории в изобилии водились различные животные, лесные птицы, а в горных речках — речная рыба, в их хозяйстве охота и рыболовство занимали значительное место, однако не в такой степени, как сообщают нам путешественники. В XVIII–XIX веках, когда всё население Сибири, в том числе шорцы, платили дань русскому царю мягкой рухлядью — пушниной. «Инородческое» население промыслом занималось поневоле. Вся добыча охотников уходила в казну в виде уплаты дани. Самим охотникам от промысла почти ничего не оставалось.

В Горной Шории из-за глубоких снегов практиковалось стойловое содержание скота. В количественном отношении оно не шло ни в какое сравнение со скотоводством в южных районах региона.

Если в хозяйстве у алтайских, хакасских, тувинских скотоводов насчитывались десятки, сотни, у особо богатых даже тысячи голов скота в лучшем случае, то в шорских хозяйствах счёт скоту вёлся на единицы и десятки, лишь у немногих хозяев скот исчислялся десятками голов.

Однако у некоторых «кузнецких татар», то есть у шорцев, было достаточно много скота. Об этом свидетельствуют русские письменные источники начала XVII века. Вот один из них: «… и для де государевы службы и для киргизских вышских людей у кузнецких татар и юртовских татар покупают они лошадей дорогою ценою. А кузнецкие де таможные целовальники емлют с них государевы пошлины со всякой лошади с рубля по гриве». В качественном отношении стойловое содержание скота было прогрессивным способом хозяйствования.

Одной из основных отраслей натурального хозяйства шорцев было мотыжное земледелие, дошедшее в своём развитии до плужной обработки земли. Развитию земледелия способствовали две причины: плодородные земли и опыт земледельческого производства в южной Сибири с глубокой древности. Там, где жили шорцы, земли, в основной своей массе, черноземные и плодородные. Это бассейны рек Аба, Сары Чумыша, полустепная часть бассейна реки Кондомы и долина реки Томи, начиная от устья реки Мрас-Су. Именно об этих местах с восхищением пишет А. Н. Державин в конце прошлого века: «При своих многократных экскурсиях по Кузнецкому округу я видел весёлую долину Ини, жизнерадостную — Кондомы, величественную — Томи, неприветливые и безлюдные долины Усы, Терсей, Тайдона, оголенные и печальные предгорья Салаирского кряжа — холмы, идущие от села Бачатского к вершинам реки Абы; с высоты Каракана смотрел в сторону села Бачатского на обширное приволье черноземной равнины; проезжая из села Баннова в село Борисово по возвышенности с прекрасными лугами, между Иней и Томью, я любовался на отдельные очертания Алатау, с вершины которого спускается сплошная тайга к Томи, и мне всюду думалось: вот счастливый край, где даны блага человеку — черноземная почва, обилие воды, а в недрах земли каменноугольное богатство; какое счастливое сочетание условий для благосостояния будущего населения».

В южной Сибири земледелие возникло рано и было развито не только в районе Горной Шории, но и в других районах Саяно-Алтая. Известный историк С. В. Киселев отмечает, что в южной Сибири земледелие занимает важное место уже в андроновском хозяйстве (1700–1200 лет до н. э.), а в тагарскую эпоху (1700–100 лет до н. э.) оно достигает уже уровня поливного земледелия. «Вода для оросительных каналов иногда проводилась за 15–20 км». Земледелие получает дальнейшее развитие и в последующие эпохи. В период образования древнетюркского каганата на Алтае существует поливное земледелие, возникшее в середине I тысячелетия н. э.

На древность шорского земледелия указывают многие данные, например, шорская легенда о двух братьях Темир-Кириш и Кола-Кириш, записанная Л. П. Потаповым у старика Тулбаева из рода Кобый. «Братья были замечательны, тем, что у них на пупах росла пшеница, и они занимались земледелием. От них произошёл род Кобый»; показателен аграрный шорский календарь: по-шорски август называется «аш кесчен айы» («месяц срезывания хлеба») а сентябрь — «ортон айы или уртун айы» («месяц обжигания»), то есть молотьбы хлеба способом обжигания: шорское название поля — «кра» или «тарвалыг», «тарвалы». В районе г. Междуреченска Кемеровской области, напротив шорского посёлка Карай, подножье горы называется «тарвалыг пук» («пашня»); в пятнадцати километрах от г. Новокузнецка, выше посёлка Абашево, было шорское селение Тарваган («пашни»). Все эти слова, имеющие общий корень с «тара-» («боронить»), или «таар абылом» «мотыгой копать землю для посева», восходят к общетюркскому корню «таранчи» — «земледелец», или «тарлаг». «В надгробных надписях IX–X вв. встречаются слова „ангыз“ — поле, пашня и „тарлаг“, которое в древности и в современном хакасском языке означает пашня», — пишет Кызласов. О древности шорского земледелия говорят и шорские фамилии, например, Арбачаков. Эта фамилия происходит от слова «арба» («ячмень»), Арбачаковы — это люди, которые сеяли ячмень, или мастера по выращиванию ячменя. На древность шорского земледелия указывают и обряды. Многие обряды шорцев никак не вяжутся с нашей охотой. Например: обряд «задабривания» хозяев гор по прибытии на место промысла. Л. П. Потапов отмечает, что все народы Северного Алтая (кумандинцы, тубалары, челканцы и шорцы) по прибытии на место охоты, остановившись у подножья той или иной горы, совершали обряд «задабривания» «хозяев» горы путём брызгания «абырткой» — изделием из ячменной муки, продуктом земледельческого труда. У шорских охотников на промысле основными продуктами питания были опять же ячменная мука и мясо «согума» — лошади, специально предназначенной для забоя на месте охоты.

Едва ли не самой основной отраслью натурального хозяйства шорского населения юга индустриального Кузбасса являлась чёрная металлургия. Железо, открытое в Минусинской котловине ещё в середине тагарской эпохи (V–IV вв. до н. э.), впоследствии получившее повсеместное распространение, сыграло решающую роль в жизни всех народов региона, главным образом в земледелии и военном деле. Оно добывалось в разных местах Алтая. «Памятниками этого являются многочисленные железные рудники, „чудские ямы“. Они расположены не только в горах, окружающих Минусинскую котловину, — на острогах Саян и Алтая в Кузнецком Алатау, но и в центре Минусинских степей. Например за рекой Тубою».

Выплавка стали, что уже свидетельствует о высоком уровне достижения материальной культуры, и дальнейшая обработка изделий из неё с древнейших времён находилась в руках «лесных народов» Саяно-Алтая. Ещё до создания первого тюркского каганата различные железные изделия алтайских мастеров шли в уплату дани многим завоевателям, в том числе жуань-жуаням. Известны слова жуань-жуаньского Анахуаня, сказанные в адрес вождя туг-ю: «Ты — мой плавильщик, как осмелился сделать такое предложение?»

Плавильщиками были «лесные народы», но кузнецами назывались шорцы. Сталь, выплавленная шорскими мастерами, в начале XVII века получила высокую оценку русских казаков. О качестве стали, выплавляемой шорскими металлургами, сохранилась немало сведений, мы ограничимся одним из наиболее ранних, относящихся к 1660 году. «Пленный поляк, возвращённый из Кузнецка, рассказал мне чудеса об обилии хорошего железа у тех людей, которые действительно недаром и исконно получали это имя и зовутся „кузнецами“. Он сказал, что там живут какие-то дикие, боязливые люди татарского племени из Кондабской (Кондома. — А.И.) и из неких других орд. Они копают железо, куют железные горшки, котлы, тазы, малые и большие, как кто попросит, (размером) хотя бы и с самую большую кладь. А куют они за небольшую цену: дай ему мешок ячменя, а он тебе даст железный горшок или таз. А железо это наилучшее».

Кустарный способ выплавки стали шорскими кузнецами был описан ещё в начале XVII века. Об этом свидетельствует наказ царя Михаила Фёдоровича 1622 года воеводе Баскакову. Примерно сто лет спустя, в 1739 году, академик И. Гмелин, посетивший шорскую деревню Гадеву на р. Мундыбаше подробно описал производство железа кондомскими шорцами. Ещё через 300 лет, в 1940 году, писателю А. И. Смердову довелось увидеть в колхозе «Кызыл Шор» выплавку металла колхозными мастерами древнейшим сыродутным способом.

«Шорские железоплавильные аппараты не являются изобретением XVII–XVIII столетий, — пишет Я. И. Сунчугашев, — а, надо полагать, бытуют, бесспорно, с древнейших времен, по крайней мере — с эпохи бронзы».

«Широкое распространение чёрной металлургии у шорцев так поразило русских, что они стали звать местное население кузнецами, Кузнецким звали и острог, поставленный в этой земле», — пишут авторы «Истории Кузбасса».

Эти основные отрасли натурального хозяйства определяли социальную жизнь аборигенного населения южной Сибири, начиная с середины VI века, то есть с периода образования первого тюркского каганата — государственного устройства как «лесных народов», так и степных скотоводов. (Многоотраслевое хозяйство существовало до VI века).

На базе указанных отраслей натурального хозяйства и зарождавшейся ранней феодальной государственной структуры развивались духовная культура и образ жизни «лесных народов», в том числе далёких предков современных шорцев.

Издавна шорцы вели осёдлый образ жизни, ибо ведение натурального хозяйства и кузнечное ремесло — привязывали население к определённой местности.

Переходу к осёдлости содействовали также географическая среда, климатические и природные условия. В горах и предгорьях Горной Шории снег в несколько метров глубиной, становится естественной преградой для круглогодичного пастбищного скотоводства, исключает тебеневку и передвижение с одного места на другое, приводит к стойловому его содержанию.

Об осёдлости шорского населения бассейнов Кондомы, Мрас-Су и верховьев Томи пишут русские казаки: «Следующим народом, который в Томске решили присоединять к русскому государству, были кузнецкие татары. Это решение легче было привести в исполнение, что оседлый образ жизни кузнецких татар, благодаря которому они оставались постоянно в одной и той же местности, весьма благоприятствовал намеченной цели. Эти татары жили по реке Кондоме и Мразе, впадающим в реку Томь».

Осёдлыми называет Н. М. Ядринцев «инородцев бийского и кузнецкого округов, также и сибирских татар, которые сохраняют древние постройки, избы с народами, чувалами, но уже не кочуют».

«К осёдлому, но сибирскому уложению принадлежат все те, которые ведут осёдлый образ жизни, то есть живут в городах… во-вторых, как например, бухтарминские татары и некоторые бийские и кузнецкие инородцы», — пишет С. С. Шашков.

Осёдлый образ жизни определил тип шорских строений. На территории Западной Сибири было много городов, укрепленных пунктов, даже дворцов! В бревенчатых домах жили уже тагарцы. Общеизвестен древний тагарский посёлок, нарисованный на скале вблизи села Бояры (Минусинская котловина). Об этом посёлке С. В. Киселёв пишет: «На одной из скал имеется рисунок целого татарского поселения. В ряд стоят четыре дома и одна юрта. Три дома бревенчатые, рубленые в обло. Брёвна переданы параллельными горизонтальными бороздами, покрывающими стены. Четвертый дом, по-видимому, глинобитный… Можно предположить, что заштрихованные четырёхугольники изображают обработанные участки земли, которые объясняют бревенчатые дома оседлого населения так же, как стада объясняют юрту… По способу обработки земли татарское земледелие было ручным, мотыжным».

На территории Хакасии археологами произведены раскопки развалин древних дворцов. Об одном из таких дворцов Л. А. Евтюхова сообщает следующее: «В общем здание состояло из 20 комнат и одного большого зала. Комнаты были приблизительно одного размера площадью 28–30 кв. м. Все они сообщались между собою дверями».

В своих многочисленных работах историк Л. С. Кызласов указывает на даты строительства древних крепостей, замков и укреплений Хакассии. В одной из его работ мы находим дату функционирования древней крепости, а в другой — древнего городка.

В статье «Раскопки средневекового замка в Хакасии» А.Г. и И. Л. Кызласовы пишут об открытии в древнем городке, стоявшем в дельте р. Уйбат, уникального замка IX–XII веков. «Скорее всего, это замок верховного правителя древних хакасов Ажо, который в середине IX века объявил себя каганом».

С. А. Плетнёва отмечает, что кочевники третьей стадии кочевания «по существу уже не являются „кочевым“ в полном смысле этого слова. Основная масса населения перешла на этой стадии к стадии осёдлости, занялась земледелием и освоила многочисленные ремёсла… стали строить „кочевые феодальные замки… степные города“.

Известно, что в Западной Сибири степных городов было немало. Одним из них в предгорьях Горной Шории был городок абинцев (северных шорцев). Об этом сообщают русские казаки в донесении царю: „… Абинский улус повоевали, городок у них взяли и князьков (и) лучших людей взяли на драке живых“. На месте нынешнего старого города Кузнецка в XVI веке и в начале XVII века жили предки шорцев, которые называли себя абинцами. Здесь у них было небольшое укрепление. О былом существовании городка Аба-Тура шорцы пожилого возраста помнят до сих пор.

Стойкая привязанность шорцев к своим родным местам связана и с их внутренней спаянностью. К приходу в южную Сибирь русских казаков шорцы представляли собой единый народ, и потому уже к 1639 году завершился процесс присоединения к России всех шорских племён.

С начала XVII века, со времён присоединения Горной Шории, прошло около четырёх веков. Всё это время шорцы прожили рядом с кумандинцами, тубаларами, лебединцами, сагайцами и телеутами в близком соседстве, но ни с одним из этих народов они не смешались. Все народы проявили удивительную стойкость. А жили они почти в одинаковых условиях: в полном политическом бесправии, платили дань русскому царю. К концу XIX века они уровнялись и по роду занятий. Однако границы территорий, охотничьи угодья того или иного народа другими народами не нарушались.

Сложна была внутренняя социальная организация у каждого народа. В Горной Шории родовой принцип владения землёй в значительной степени был нарушен. Но охотничьи угодья были распределены по родам.

Сохранялось внутреннее единство рода, хотя кровного родства внутри рода давно уже не было. Представители того или иного рода, где бы ни жили, входили в состав данного чона — особой социальной организации. Русскому царю они платили дань вместе со своим чоном. Чоны просуществовали до 1912 года.

Однако чон нельзя отождествлять с родом. В то же время их трудно разграничить, так как термин „чон“ употребляется вместе с названием конкретного рода, например: карга-чоны (народ рода карга), или тайаш-чоны (народ рода тайаш) и т. д. Род перерастал в более сложную социальную структуру — в чон, потому что чоны, в свою очередь, состояли из множества толев — частей чонов, фамилий. В то же время под чоном шорцы понимают народ. В народном представлении нет чётких границ между понятиями народ, племя и род.

В шорском языке, в терминах, в отдельных понятиях до сих пор сохранились следы былых сложных социальных структур, которые по целому ряду причин давно распались. Распались все государственные образования, а понятия остались. Например, наряду с термином „чон“ (народ) до сих пор шорцы употребляют термин „калык“ (мир) или их употребляют вместе; „калык-чон“, „что можно перевести как“ мир-народ. Существует понятие „Эль“ — союз племён, страна.

Эти и многие другие понятия шорцев восходят к домонгольскому периоду истории Южной Сибири. Многие шорские роды встречаются в среде древних тюрков, входят в состав древнетюркских государственных образований. Например: род Аба, четтибер, теле (челей) и др.

Древние тюрки на вопрос, кто они, отвечали: „йыш-кизи“ — люди горной тайги (черни)». Точно также себя называют южные шорцы «чыш-кижи», «лесной человек», «человек черни», или «чыштар» «лесные народы», или «чыштанаштар» (лесные ашы). А. Борнштам пишет: «древнетюркские тексты вспоминают в качестве родины Алтун Йиш (т. е. Алтай) в широком смысле этого понятия (включая Хангай) и ни единым словом не вспоминают о районах, в какой-либо степени могущих быть связанными со степями Монголии». «Алтун Йиш» в дословном переводе обозначает: «золотые черновые горные леса».

Многие шорские роды имели тесную связь и с древними кыргызами. Возможно, что род «шор» (исконно сор) входил в состав древних кыргыз. В Киргизии в ущелье Куру-Байайыр (Таласский Ала-Тоо) руническим письмом написано: «Так же называются подразделения шорского рода шор (кара-шор, узут-шор, сары-шор)». В далёком прошлом «лесные народы» южной Сибири, а к «лесным народам» относились и шорцы, были киштымы (данники). Платили дань древним тюркам и древним кыргызам. Нередко киштымы восставали против уплаты непосильной дани. Эти восстания данников против захватчиков выходили за рамки межплеменных войн. Они приобретали народноосвободительный классовый характер, потому что многие киштымы становились потомственными данниками, политически бесправными.

Древняя история народов Южной Сибири характеризуется не только межплеменными войнами и войнами между союзами племён, но и войнами между захватчиками и киштымами, т. е. зависимыми народами и их «хозяевами», восстаниями народов, а также битвами за создание единого государства в Южной Сибири и Центральной Азии; попытками создания государства древними тюрками, древними уйгурами, древними кыргызами Ениссея; созданием государства кимаков; вторжением войск Чингисхана и разгромом всех государственных образований на всей обширной территории региона; неоднократным перемещением разных племён и народов внутри региона и частичным оттоком населения за пределы Южной Сибири. Поэтому названия шорских родов встречаются в Казахстане, Киргизии. Башкирии, а сэры — в Узбекистане.

В событиях исторической жизни тюрко-язычных народов Южной Сибири принимали участие все народы, разница заключалась лишь в том, что одни оказывались в центре исторических событий, а другие — на периферии. Однако те народы, которые занимали окраины («лесные люди») играли важную роль в жизни всего населения региона. Они были основными поставщиками железа и изделий из него. В раннем средневековье, да и позже, роль железа в жизни всего населения региона трудно переоценить. «Лесные народы» были поставщиками не только железа, но и многих других продуктов труда.

Борьба за создание единого государства, длившаяся не одно столетие, результатом не завершилась: единовластие не было установлено, не сложилось и единого народного самосознания. Все народы сохранили за собой свою внутреннюю самостоятельность, культуру, чаще всего оставаясь в полном политическом бесправии. У всех народов региона много общего и сходного.

Общность в духовной жизни народов региона объясняется не только теми событиями, которые происходили в социальной и политической жизни населения Южной Сибири, начиная с VI-го века и в последующие столетия, но и достижениями в сфере материальной жизни: прежде всего развитием скотоводства (коневодства, крупного рогатого скота, овцеводства, верблюдоводства), развитием земледелия (плугового и поливного), развитием чёрной металлургии и гончарного производства и т. д.

Духовная жизнь формируется и развивается под непосредственным влиянием новых орудий производства, потому что в конечном счёте от него зависит и социальная структура и её логика, общественная жизнь в целом, иными словами, все формы идеологии. Социальная структура уточняет формы идеологии, поскольку она влияет на самые разные отношения: правовые, нравственные, эстетические, религиозные и другие.

В регионе не все народы в равной мере были скотоводами, земледельцами, металлургами, ремесленниками, гончарами, охотниками. Одни были по преимуществу скотоводами, другие по преимуществу — земледельцами, третьи — металлургами и т. д. Но продукты их труда находились в обращении во всём регионе в целом, хотя и в неравной мере и неодинаково повсеместно. Они-то и оказывали влияние на духовную жизнь населения, формы идеологии, на фольклор.

Несмотря на наличие древнетюркской письменности, получившей повсеместное распространение, в регионе средоточием всей духовной культуры оставалось устное народное творчество. В древности были развиты живопись, музыка, хореография, скульптура. Устное творчество стояло на своём месте. Самым богатым видом фольклора был и оставался народный эпос, в том числе сказочная проза.

Андрей Чудояков,

кандидат филологических наук, профессор. г. Новокузнецк.