Сибирь и первые американцы

Глава 1 БОЛЬШОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ: ОТ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ ДО БЕРИНГИИ

В поисках предков американских индейцев исследователи неоднократно обращались к археологии Северной Азии. Сибирь необычайно богата стоянками древнекаменного века. Однако они по большей части открыты в южной части Сибири (Алтай, верхний Енисей, Прибайкалье, Забайкалье) и достаточно далеки от мест, прилегающих к Берингии.

Беглого взгляда на карту достаточно, чтобы понять, каковы были вероятные пути проникновения человека в Сибирь. Если мы принимаем в соответствии со всей суммой научных данных концепцию африканской прародины предков современного человека, то скорее всего основным путем расселения был юго-западный, связывающий интересующую нас область со Средней Азией и, далее, со Средним и Ближним Востоком, своего рода «воротами» на пути из Африки в Азию. Этот путь пролегал через Казахстан на Алтай. На территории Средней Азии известно большое число очень древних стоянок, в том числе серия памятников в лёссовых толщах Таджикистана. Самые ранние следы человека датированы здесь фантастически далеким от нас временем, около миллиона лет назад. Но нельзя исключать и реальность проникновения человека в Сибирь южным путем — через Монголию. Пути отсюда могли идти расходящимися маршрутами ― на северо-запад, по алтайским горам и долинам, на север, в Туву, и на северо-восток, в Прибайкалье и Забайкалье, по долине Селенги. Не будем забывать, что нынешние государственные границы ― это не более чем результат сложных геополитических игр XVIII-XIX вв., и к седой древности они отношения не имеют. Наконец, не будем упускать из виду и возможность расселения в Приамурье и Приморье с территории современного северо-восточного Китая (Маньчжурии).

Каковы же самые ранние следы человека в Сибири? Ответ на этот вопрос дают открытия новосибирских археологов на Алтае. Здесь, в долине реки Ануй, обнаружена стоянка Карама. На четырех уровнях, в толще склоновых отложений с многочисленными глыбами и обилием щебенки, встречены достаточно грубые изделия из камня ― галечные орудия, скребла, отщепы, орудия с «клювиками» ― выступами и выемками и др. По верхним уровням находок недавно получены первые абсолютные датировки ― порядка 540 и 640 тыс. лет назад, так что нижние уровни должны быть намного древнее. В настоящее время можно говорить о первых следах проникновения человека на территорию Северной Азии уже в среднем плейстоцене (как минимум 700 тыс. лет).

Отдельные находки каменных орудий, сходных по облику с найденными в Караме, порой в сопровождении костей животных, встречены в Сибири на достаточно широкой территории. Есть такие находки в Кузбассе, на берегах Красноярского водохранилища, на верхней Ангаре и в Забайкалье.

Но галечная индустрия не исчерпывает всего многообразия древнейших культур Сибири. Наряду с ней юг Сибири, как показывают находки в Туве, подобно близлежащей Монголии, входил в круг ашельской культуры с характерными для нее двусторонне обработанными орудиями ― знаменитыми ручными рубилами. Эта культура была чрезвычайно широко распространена в нижнем палеолите Европы, Африки и на большей части азиатского материка. Вряд ли можно рассматривать картину освоения человеком Северной Азии как последовательное расселение с юга на север. Скорее всего на протяжении длительного времени, вместившего колоссальные по размаху климатические изменения, территория, осваиваемая людьми, то расширялась, то сокращалась в зависимости от палеогеографической обстановки. При этом следует учесть масштаб среднеплейстоценовых оледенений, когда огромные по объему ледниковые щиты препятствовали стоку основных сибирских рек в Северный Ледовитый океан и вдоль краев ледников формировались гигантские подпрудные бассейны.

Следующая эпоха, средний палеолит (поздняя часть этой фазы традиционно называется «мустье»), представлена ныне на Алтае великолепной серией четко стратифицированных памятников, расположенных как в пещерах, так и под открытым небом. Основной памятник, Денисова пещера, дает колонку культурного развития в огромном временном диапазоне ——примерно от 280 до 40 тыс. лет назад. Удивительно, что, несмотря на огромную удаленность Северной Азии от основных центров развития мустье в Европе и на Ближнем Востоке, общий облик индустрий в принципе сходен. Как и в других областях распространения мустьерской культуры, в Сибири она представлена в виде параллельно существовавших в рамках одной территории вариантов. Увы, остатки самого человека, которые могли бы пролить свет на вопрос о том, кто же были создателями этих индустрий (неандертальцы, ранние homo sapiens или смешанные популяции?), немногочисленны и представлены изолированными зубами. По такому материалу дать однозначный ответ практически невозможно. Общий облик мустьерских индустрий указывает на юго-западное направление связей сибирского среднего палеолита, ориентированных в Среднюю Азию, на Ближний и Средний Восток. Вместе с памятниками Монголии мустье Сибири может рассматриваться как крайний восточный форпост распространения этого культурного комплекса. Вероятно, к эпохе среднего палеолита могут быть отнесены многочисленные находки изделий из кварцита, несущих следы ветрового воздействия (называемого «эоловой корразией»), что является показателем очень суровых климатических условий.

Такие находки встречены в долинах Енисея, Ангары, на Верхней Лене, вплоть до северных мест типа верхнего течения Нижней Тунгуски и Вилюя.

Новейшие открытия на Алтае говорят об очень раннем появлении в Сибири верхнего палеолита (начиная со времени 42-43 тыс. лет назад, а возможно и ранее), т. е. процесса, связанного с распространением человека современного физического типа, не отличимого от нас. Давно прошли те времена, когда авторы писали о значительном запаздывании верхнего палеолита в Сибири, его отсталости и т. д. На раннем этапе верхнего палеолита прослеживается сосуществование двух культурных традиций. Первая из них, связанная с индустрией крупных длинных пластин, получаемых с плоских ядрищ, распространена от Алтая до Забайкалья. Наряду с сохранением многих мустьерских черт каменный инвентарь этих стоянок демонстрирует выразительные серии типично верхнепалеолитических форм ― резцов и скребков. Вторая традиция представлена пока только на Алтае (материалы из раскопок стоянки Усть-Каракол I и Денисовой пещеры). Для нее показательно раннее появление развитой микропластинчатой техники, серия скребков высокой формы, скрёбла, резцы. Эта линия развития, по сути, идентична распространенной в Европе и на Ближнем Востоке ориньякской культуре. Нельзя не отметить возникновения на данном этапе, причем в рамках обеих традиций, типично верхнепалеолитических культурных достижений ― поразительно развитой техники обработки кости, украшений (включая великолепный браслет из мягкого камня, найденный в Денисовой пещере) и произведений изобразительного искусства (вырезанная из кости головка медведя, открытая на стоянке Толбага в Забайкалье). При отсутствии палеоантропологических находок неясно, как генезис верхнего палеолита в Сибири может быть связан с вероятной миграцией homo sapiens.

Средняя пора верхнего палеолита, время примерно от 27-28 до 20 тыс. лет назад, недаром получила определение «классический этап». В свое время открытие М. М. Герасимовым знаменитой стоянки Мальта неподалеку от Иркутска оказалось настоящей сенсацией. Ведь до этого в Сибири были известны лишь памятники, относящиеся к очень позднему в пределах палеолита времени. К тому же каменный инвентарь этих стоянок отличался заметным архаизмом. Великолепная пластинчатая индустрия, множество предметов из кости, рога и бивня, разнообразные украшения, изумительная серия статуэток, изображающих женщин и птиц, наконец, остатки двойного детского погребения, словом, все это великолепие Мальты, столь непохожее на обычный «сибирский палеолит», вызывало в памяти лучшие образцы европейского палеолита. Заговорили даже о «пришельцах с Дона на берегах Ангары». Как будто эта точка зрения соответствовала и антропологическим данным, свидетельствовавшим об европеоидном облике мальтинских младенцев. Все же по мере открытия новых памятников данной фазы в различных уголках Сибири гипотезы о трансконтинентальных миграциях, удачно названные в свое время академиком А. П. Окладниковым «археологическими миражами и фантомами», теряют почву. Становится все яснее, что, несмотря на специфичность, комплекс Мальты входит как составная часть в систему культур средней поры верхнего палеолита Сибири. К числу пластинчатых индустрий этой стадии развития в последние годы прибавились выразительные находки из многослойной стоянки Ануй II на Алтае, в инвентаре которой прослеживаются граветтийские элементы, сходные с культурами той же поры в Европе. Другое важное открытие ― серия сегментов со стоянки Шестаково ― древнейшее свидетельство появления геометрических форм каменных орудий в Сибири.

Наконец, после максимума последнего оледенения, произошедшего вовремя около 20 тыс. лет назад, палеолитические люди вновь широко расселились на просторах Сибири. Тому свидетельство — сотни стоянок, датированных от 19 до 12,5 тыс. лет, открытых археологами в Западной Сибири, на Алтае, на берегах Енисея, Лены и Ангары, за Байкалом и далее — вплоть до тихоокеанских побережий России (см. цв. вкл. 1). Поразительно, но на огромной территории юга Сибири облик культуры этого времени скорее единообразен, несмотря на истинно сибирские расстояния между памятниками.

Крайний северо-восток азиатского материка, огромная область, лежащая к северу от Байкала, долгое время оставался белым пятном на археологической карте. Лишь в 1960-е гг. усилиями магаданских и якутских археологов здесь были открыты достоверные палеолитические стоянки.

Среди предположительно древнейших стоянок Якутии особое место занимает Диринг. На высоком, более чем 100 метров, берегу Лены, близ впадения в нее ручья Диринг-Юрях, были найдены необычайно архаичные каменные изделия. Проведенные на огромной площади раскопки выявили в гравийном слое массу орудий из кварцитовых галек, частью смешанных с расщепленными природой кусками камня. Дополнительная сложность состояла в том, что стратиграфическое положение большей части скоплений было неясно, а в том единственном случае, когда находки предметов из камня занимали четкую позицию в разрезе, артефактов среди них не оказалось. Первооткрыватель памятника Ю. А. Мочанов увлекся теорией так называемой «внетропической прародины» человечества, приписывая Дирингу совершенно фантастическую древность (более 1,8 млн лет), сопоставимую с возрастом самых ранних стоянок Африки.

Группа американских ученых позднее сумела получить серию термолюминесцентных датировок, позволяющих определить возраст отложений с культурными остатками. Опубликованные цифры в интервале от 250 до 350 тыс. лет, конечно, не столь впечатляют, как первоначально заявленные миллионы, но и такая датировка достаточно внушительна. Если принять данную версию (а она совпадает с примерной оценкой, данной ранее ведущими отечественными геологами и археологами, посетившими памятник), время существования Диринга соответствует максимальному, самаровскому, оледенению Сибири, когда мощные ледники перегораживали течение Лены, образуя здесь гигантскую запруду. Сам факт обнаружения столь древнего памятника в Северо-Восточной Азии говорит о реальности освоения этого края уже в нижнем палеолите и принципиальной возможности проникновения человека в Берингию. Впрочем, есть и еще одна точка зрения на возраст Диринг-Юряха, представленная сибирскими геологами и палеогеографами. Согласно ей возраст скоплений расщепленного камня может быть еще более поздним, вплоть до начала верхнего плейстоцена (т. е. времени порядка 100 тысяч лет назад). Безусловно, этот уникальный памятник нуждается в продолжении исследований, и вопрос о возрасте находок, среди которых немало подлинных произведений рук человека, остается открытым.

Рис. 1. Дюктайская пещера: план и стратиграфия стоянки (по Ю. А. Мочанову)

Так что проблема вероятного присутствия человека на северо-востоке азиатского материка до наступления эпохи верхнего палеолита остается пока нерешенной. Но вот дальше... В 1990-е гг. петербургский археолог В. В. Питулько неожиданно открыл достаточно раннюю в пределах верхнего палеолита стоянку в Заполярье. Здесь, в подмываемых рекой Яной обрывах, найдены многочисленные кости животных (мамонта, шерстистого носорога, бизона, лошади, северного оленя) в сопровождении каменных и костяных орудий. Великолепными образцами представлены стержни из кости носорога и мамонтового бивня. Иногда даже в такой, плохо поддающейся раскопкам, вечномерзлой толще (льда порой в таких отложениях едва ли не больше, чем земли) при тщательном ведении работ удается найти обрывки культурного слоя с очагами. Радиоуглеродные датировки определяют возраст стоянки в интервале 27—29 тыс. лет назад, что соответствует времени последнего межледниковья, называемого в Сибири каргинским. Открытие на Яне кардинальным образом переворачивает сложившиеся в науке представления о раннем расселении человека современного типа.

Значительно лучше известна поздняя пора верхнего палеолита. Ю. А. Мочановым в свое время была открыта группа стоянок на притоке Лены — Алдане (рис. 1). Здесь ученым была выделена оригинальная дюктайская культура, наиболее ярким проявлением которой являются двусторонне обработанные наконечники копий и дротиков. Стоянки такого типа расположены не только в долинах Алдана и Лены, но и далеко на севере, за Полярным кругом. Следы дюктайцев обнаружены на речке Берелех, притоке Индигирки, неподалеку от известного «мамонтового кладбища», сохранившихся в вечной мерзлоте остатков скелетов сотен животных. Дюктайские стоянки в основном датируются от 12,5-13 до 20 тыс. лет.

Рис. 2. Ушки — чередование культурных комплексов (по Н. Н. Дикову)

Неизменное внимание исследователей древнейшего прошлого Америки привлекают материалы с Камчатки. Здесь, во внутренней части полуострова, на берегах Ушковского озера Н. Н. Диковым было открыто скопление многослойных стоянок (рис. 2). В наиболее полной стратиграфической колонке пункта Ушки 1 нижний, седьмой, культурный слой доставил своеобразные черешковые наконечники, живо напомнившие наконечники стрел неолита. Но радиоуглеродные даты оказались плейстоценовыми. Вначале возраст комплекса оценивался примерно в 16-17 тыс. лет, теперь, после получения американскими учеными новой серии дат, он отнесен к более позднему времени — около 13 тыс. лет. Здесь встречены остатки двухкамерных наземных жилищ, следы почти полностью разрушенного погребения. А вот перекрывающий шестой культурный слой оказался «старым знакомым»: здесь найдены типичные вещи дюктайской культуры (см. цв. вкл. 2). Возраст его оценивается как рубеж плейстоцена и голоцена — около 12 тыс. лет. Вероятно, данный комплекс отражает позднеледниковое расселение групп дюктайцев на северо-востоке Азии, движение, которое охватило, как мы увидим ниже, и американскую часть Берингии.

К сожалению, самый край азиатского континента, Чукотка, пока еще очень слабо обследован в археологическом плане. Предпринимавшиеся здесь в свое время Н. Н. Диковым разведки не принесли однозначных свидетельств присутствия древнейшего человека на полуострове. Почти всё, что мы имеем для этого района, ― это сборы каменных орудий на поверхности, возраст находок неизвестен. Есть и находки неясного возраста, происходящие из моренных толщ. Возможно, эта скудость данных связана не только с недостаточной изученностью, но и с тем, что основные маршруты передвижения древних людей пролегали вдоль побережья (т. е. в местах, ныне лежащих на морском дне), а неблагоприятные для жизни внутренние районы были мало освоены.

* * *

Необычно выглядела наша планета в конце плейстоцена. Как мы уже говорили, за счет образования ледников осушались значительные пространства, занятые ныне морским дном. Между материками и островами возникали сухопутные мосты, по которым распространялись животные, а вслед за ними и древние охотники.

По данным палеогеографии, на месте современного Берингова и Чукотского морей в четвертичном периоде во время оледенений неоднократно возникала обширная суша. Не составляло исключения и последнее оледенение, когда нынешние Чукотка и Аляска соединялись берингийским сухопутным мостом. Особенно благоприятные условия для миграции фауны и человека создались после конца максимальной стадии оледенения, примерно с периода 16-17 тыс. лет назад. Это время по господствовавшему тогда типу растительности именуется «зоной березы». В период между 15,5 и 14 тыс. лет Берингия представляла собой широкие пространства осушенного шельфа, своего рода огромную плоскую равнину.

Ледники тают, уровень моря поднимается, и площадь суши резко сокращается. Берингия начинает рушиться, воды проникают по долинам пра-Юкона, пра-Анадыря и других некогда гигантских по протяженности рек. Первым образовался Анадырский пролив между Чукоткой и островом Святого Лаврентия, а затем и Берингов пролив. Вероятно, около 12,5 тыс. лет назад происходит окончательное соединение вод Тихого и Северного Ледовитого океанов. Однако и после разъединения Азии и Америки Берингов пролив не представлял собой непреодолимого препятствия для передвижений человека как по воде, так по льду зимой. Постоянные и частые контакты эскимосов, проживающих по обе стороны пролива, — лучшее тому подтверждение.

Современная Аляска и Юкон представляют собой остатки, своего рода осколки западной части Берингии. Именно здесь исследователи ищут следы первых обитателей Нового Света. Понять характер расположения древнейших стоянок невозможно без беглого взгляда на карту. Побережье Северного Ледовитого океана на Аляске занимает Арктическая низменность. Она покрыта болотами, озерами и участками скудной тундры с мхами и лишайниками. С юга ее ограничивают горные цепи хребта Брукса, самой северной части гигантской горной системы Кордильер, протянувшейся вдоль всего континента. В горах преобладают каменистые тундры с редкими рощицами ели, и то на южных склонах.

Южнее, в средней части Аляски, протекает основная водная магистраль полуострова ― река Юкон с многочисленными притоками, наиболее полноводным из которых является река Танана. Долины Тананы и ее притока, реки Ненаны — широкие, с плоским днищем и четко читаемыми террасами. На горных склонах и плоскогорьях бассейна Юкона господствуют тундры, а днища долин покрыты лесами из канадской ели, тополя и бальзамической березы.

Наконец, на крайнем юге полуострова снова виднеются горы. Это Аляскинский, Кенайский и Чугачский хребты, которые, смыкаясь к востоку, образуют высокогорный массив Святого Ильи. Ветры с Тихого океана приносят изобильную влагу, что делает природу здесь столь не похожей на облик центра Аляски. Горы поросли густыми хвойными лесами, а вершины покрыты шапками ледников.

Что же было на этом месте в плейстоцене? Весь юг полуострова, включая горы Алеутского и Аляскинского хребтов, Алеутские острова и прилегающие участки шельфа (ныне скрытые волнами), представлял собой огромное ледовое поле, круто обрывавшееся к океану. Ледники протягивали языки в верховья рек центральной Аляски. Благоприятные условия для распространения человека и фауны здесь создались в период между двумя ледниковыми надвигами, во время от 13,6 до 12,5 тыс. лет назад. На севере Аляски оледенение было меньшим по масштабам, оно затрагивало лишь центральную часть хребта Брукса. Последняя подвижка ледников относится здесь ко времени порядка 15 тыс. лет назад, затем они только отступали.

Итак, ледники на севере и на юге оставляли доступной для проникновения человека лишь центральную часть полуострова. Во многих работах прошлых лет можно найти упоминание о некоей гигантской «тундростепи» или «мамонтовой степи», едином, открытом ветрам пространстве, охватывавшем в ледниковые эпохи чуть ли не все пространство к югу от ледниковых щитов и соединявшем Сибирь и Северную Америку через Берингию. Современные данные показывают, что это было не так. Берингия являла собой сложную мозаичную картину с разнородными ландшафтами. Холодные кустарниковые тундры с обилием полыни, разнотравья чередовались с болотами, островками ивы и березняка на поймах рек.

Кустарниковая береза и ива распространялись по территории Аляски начиная со времени около 16-17 тыс. лет назад. При этом ареал березы постепенно продвигался с западной части полуострова на восток, достигнув Юкона около 14-14,5 тыс. лет назад. Горы были безлесными, с участками травянистой тундры. Примерно с 13 тыс. лет назад (поздняя фаза «зоны березы») начинаются сокращение площади ледников и экспансия лесной растительности ― бальзамического тополя вдоль речных долин, осины по южным склонам гор. В ландшафте по-прежнему доминировали кустарниковые тундры. Под самый занавес последнего оледенения, около 12-12,5 тыс. лет назад, происходит кратковременное, но очень сильное похолодание с возвратом ледников на старые позиции (называемое в палеогеографии молодым дриасом). В центральной части Аляски оно фиксируется по факту распространения травянистой тундры на месте кустарниковой.

Кустарниковая и травянистая тундра, лесистые долины рек были способны прокормить многотысячные стада копытных, остатки которых на территории Аляски поражают своим изобилием. Здесь мы встречаем нашего старого знакомого по Сибири ― обычного для Евразии шерстистого мамонта. Рядом с ним паслись лошади и бизоны. Есть и другие копытные: як, овцебык, лось, северный и благородный олень, дикий баран, а из хищных ― крупная форма волка, бурый медведь, росомаха, песец и др. Подобное изобилие животных, несомненно, привлекало группы палеолитических охотников и было основной причиной расселения человека в этих суровых краях. Интересно, что в Берингии, как и на основной территории Северной Америки, наиболее массовое вымирание фауны непосредственно предшествовало появлению здесь человека и явно было связано с сокращением площади кормовой базы ― травянистой тундры. В период между 15,5 и 14 тыс. лет назад исчезают лошадь, сайга и мамонт, а среди фауны начинает преобладать северный олень. Бизон при этом выжил, хотя численность его заметно сократилась.

А что же человек? Среди археологов давно уже ведутся споры относительно того, где же следы древнейших обитателей Америки. В свое время в отдаленном северном районе канадского Юкона, в долине реки Оулд Кроу, на галечнике реки и в береговых обрывах, были найдены многочисленные кости плейстоценовых животных. К сожалению, кости оказались переотложенными с мест своего первоначального залегания. На многочисленных костях мамонта оказались следы раскалывания. Эти следы энтузиасты с радостью приняли за признак присутствия здесь человека уже 25-30 тыс. лет назад. Правда, такие следы можно объяснить и за счет растрескивания кости от воздействия льда. Среди находок оказалось несколько выразительных орудий из рога и кости северного оленя. Увы, радиоуглеродные датировки, полученные непосредственно по орудиям, поставили точку в споре. Даты оказались очень поздними, а найденные поблизости от костей отдельные отщепы четко связать с костными остатками так и не удалось.

На Аляске немало костеносных пещер с обильными остатками плейстоценовой фауны. И здесь исследователей ждало разочарование. Серия радиоуглеродных дат показала, что эти отложения древнее, чем первые следы появления человека на полуострове. Самые молодые даты по костям из пещер равны примерно 14,3 тыс. лет назад, в то время как древнейшие достоверные стоянки человека датированы 13,6 тыс. лет, т. е. как минимум несколько сотен лет разделяют эти два события. При этом ранние стоянки расположены как раз не в пещерах, а под открытым небом. Пещерные же полости начали осваиваться человеком еще позднее.

Сложнее обстоит дело с двумя небольшими пещерами Блюфиш, расположенными на севере Юкона, в долине реки Поркьюпайн. Здесь в слоях с костями мамонта, бизона, лошади и других животных найдены изделия из камня: нуклеусы, резцы, микропластинки. При этом по образцам кости получены неожиданно древние датировки: от 15,5 до 19 тыс. лет назад и вплоть до 25 тыс. лет назад. Такие даты заметно древнее всех остальных дат стоянок Аляски. Смущает другое: каково же реальное соотношение костей и кремней? Кости животных носят следы зубов хищников, значит, перед тем, как попасть в слой, они долго лежали на поверхности. Можно представить в этом случае, что кости могут быть значительно древнее, чем найденные здесь же каменные орудия. Словом, с этими загадочными пещерами еще предстоит разобраться.

Если обратиться к более достоверным данным, то в финале плейстоцена, в период от 13,5 до 11,5 тыс. лет назад, здесь прослежены три различные культурные традиции (см. цв. вкл. 3). Древнейшая из них получила название ненана. Стоянки этой культуры встречены в центральной части Аляски, в долинах рек Танана и ее притоков ― Ненана и Текланика. Древние стоянки, такие как Драй Крик, Оул Ридж или Уолкер Роуд, занимают места на возвышенностях, обеспечивающих хороший обзор долин, где паслись звери ― основной источник пропитания. Неподалеку протекали речки и ручьи. Жили люди и по берегам озер (Хили Лейк). В ряде случаев поверхность культурных слоев рассечена сетью узких трещин ― следов промерзания почвы в ту суровую эпоху. Поселения денали связаны с тонкими песчаными и лессовыми отложениями, нанесенными ветром. Относительно быстрое накопление подобных отложений способствовало тому, что оставленные древними людьми остатки без больших нарушений «запечатывались» в толщу пород, и, таким образом, при тщательной расчистке археологам становится ясна планировка поселения (см. цв. вкл. 4).

Находки группировались вокруг очагов, где происходила вся жизнь первых американцев ― велись разделка принесенной после удачной охоты добычи, приготовление пищи, шитье одежды, изготовление орудий из камня и кости. Судя по находкам с наиболее хорошо сохранившейся стоянки Броукен Мэммот, первые обитатели Аляски добывали бизона, лося, благородного и северного оленя, промышляли охотой на разнообразных птиц (встречены кости канадского, белогрудого и снежного гуся, утки, куропатки и лебедя) и занимались рыболовством. О последнем виде занятий говорят находки костей и чешуи лосося. Интересно, что в одном из культурных слоев стоянки доминируют кости бизона, и, судя по составу перелетных птиц, древние люди обитали здесь весной. В то же время в нижележащем слое, наоборот, преобладают кости птиц, а охотились обитатели стоянки на благородного оленя. Этот комплекс, судя по всему, образовался в осеннее время. Таким образом, можно заключить, что все известные нам стоянки использовались в течение какого-либо сезона и были частью цикла перемещения группы охотников-рыболовов по своей территории.

Для выделки орудий древние люди подбирали гальки местного кремня, кварца, кварцита, агата, базальта и других твердых пород. Порой они приносили добытые вдалеке гальки халцедона, высококачественного кремня и удивительно прочного и красивого вулканического стекла ― обсидиана. Самая характерная разновидность каменных орудий культуры ненана ― небольшой каплевидной формы наконечник с острым кончиком и скругленным основанием (он получил название «чиндадн» по имени индейского племени). Другие формы наконечников ― мелкие треугольные, двухконечные, предметы с вогнутым основанием и др.

Кроме того, древние люди изготовляли разнообразные орудия из камня, служившие для различных операций (рис. 3). Ножи использовались для резания мяса. Крупные скрёбла и мелкие скребки служили для выделки шкур. Проколки с узкими жальцами прекрасно подходили для проделывания отверстий в шкурах для сшивания. Массивные, четырехугольной формы тесла на расколотых гальках, как и мелкие долотца, применялись для обработки дерева. Для раскалывания камня, снятия отщепов и пластин с ядрищ использовались гальки-отбойники. Для изготовления одежды служили выточенные из мелких косточек иголки с ушком ― слегка увеличенная копия современных металлических игл. Из кости же делались застежки для одежды и великолепные наконечники копий.

Древние люди подбирали не только пригодный для раскалывания камень, но и ископаемые бивни и кости мамонта ― прекрасный материал для выделки охотничьего вооружения. На стоянках Броукен Мэммот и Мид найдены предметы из бивня, но даты по ним (около 19 и 20 тыс. лет назад) оказались значительно древнее, чем возраст самих стоянок. На первой из названных стоянок три великолепных изделия из бивня (два наконечника и рукоятка) были найдены в культурном слое вместе, образуя своего рода клад.

Исследователи связывают распространение культуры ненана с первой волной переселенцев из Сибири, расселявшихся здесь между 14 и 13 тыс. лет назад. Однако трудно указать на прямых предков ненана в Северной Азии. Общее сходство инвентаря культуры ненана с памятниками кловис на основной территории Северной Америки (о них речь пойдет в следующей главе нашего повествования) может указывать на то, что именно эта группа населения была предком палеоиндейцев.

К несколько более позднему времени относится культура денали. На таких стоянках, как упомянутая Драй Крик и Муз Крик, культурные слои денали залегают выше, чем комплексы ненана (см. цв. вкл. 5). Носители этой культуры охотились на бизона и дикого барана. На раскопанной на широкой площади стоянке Драй Крик расчищены остатки многочисленных скоплений орудий и костей. При этом скопления оказались различными по составу. Так, в одних концентрациях преобладали бифасы, скрёбла и обломки наконечников. Микропластинок здесь нет. Анализ микроскопических следов от работы на орудиях показал, что на этих местах древние обитатели стоянки разделывали охотничью добычу. В то же время в других скоплениях состав находок иной и тут велись иные работы. Здесь много микропластинок и нуклеусов, с которых они снимались. Вероятно, именно здесь готовилось составное охотничье вооружение.

Рис. 3. Культура ненана. Каменные орудия из стоянки Драй Крик (по Д. Хоффекеру, Р. Пауэрсу и Н. Бигелоу)

Для изготовления орудий из камня использовались кремень, кварцит, халцедон, а порой и принесенный издалека обсидиан. Одной из самых ярких черт культуры денали являются хорошо знакомые нам по Сибири клиновидные нуклеусы, с которых снимались микропластинки. Найдены листовидные острия, двусторонне обработанные ножи, резцы, проколки, скребла, рубящие орудия, гальки-отбойники (рис. 4).

Рис. 4. Культура денали. Каменные орудия из Драй Крик (по Д. Хоффекеру, У. Пауэрсу и Н. Бигелоу)

Облик каменных орудий денали указывает на азиатские корни этой культуры. Исследователи связывают ее происхождение с дюктайскими памятниками Алдана или Ушками, реконструируя вторую волну миграций из Сибири, произошедшую позже появления ненана, в период где-то между 13 и 11,5 тыс. лет назад.

Рис. 5. План палеоиндейской стоянки на утесе Мейза (по М. Кунцу, Р. Рениру и М. Беверу)

Большую неожиданность принесло исследование стоянки Свен Пойнт. Против обыкновения здесь микропластинчатая каменная индустрия оказалась залегающей не поверх, а ниже слоя культуры ненана. Учитывая вероятное сосуществование культур ненана и денали, это может говорить и более раннем, чем предполагалось, появлении культуры денали на Аляске и о том, что обе культуры долго сосуществовали.

Наконец, последняя из плейстоценовых культур Аляски ― северная палеоиндейская. Основной памятник данной традиции, стоянка Мейза в арктической части Аляски, расположен необычно ― на скальном останце с крутыми склонами и плоской вершиной, возвышающемся на 60 м над окружающей холмистой равниной. У подножия горы протекает ручей (см. цв. вкл. 6).

Рис. 6. Изделия из камня, происходящие из палеоиндейской стоянки на утесе Мейза (по М. Кунцу, Р. Рениру и М. Беверу)

Исследователь памятника, Майк Кунц, потратил немало времени в поисках следов первых поселенцев на севере Аляски. Как обычно, он искал древние стоянки, пробираясь вдоль рек, по низким террасам. Было открыто немало памятников поздних культур, но несмотря на многолетние поиски никаких признаков древнейших обитателей Аляски там не находилось. Ведь никому и в голову не приходило карабкаться на доминирующие над равниной одинокие горы. Между тем открытие состоялось там, где никто и не мог бы его ожидать — на вершине подобной горы (рис. 5, 6).

Культурные остатки на стоянке встречались в маломощных (до 30 см глубиной) песчаных отложениях, перекрывавших скалу. В условиях сухого и холодного арктического климата накопление осадочного материала, приносимого ветрами, идет очень медленно, и на одном уровне с основным культурным горизонтом оказались немногочисленные поздние археологические остатки. Так исследователи памятника объясняют находку здесь клиновидного нуклеуса и микропластинок, а также бифаса со следами желобчатого скола.

Наконечники и их обломки встречались в основном вокруг небольших очажков ― следов костров. Всего при раскопках были расчищены остатки 40 таких очажков, вероятно, горевших во время отдельных посещений человеком места. В качестве топлива использовались ветки тополя, ивы и ольхи.

Для реконструкции облика местности в период обитания стоянки были предприняты раскопки отложений расположенного недалеко от Мейзы ныне сухого древнего озера. Богатые органическими остатками озерные отложения ― идеальный источник для воссоздания сменявшихся климатов прошлого.

Судя по преобладанию в инвентаре стоянки наконечников копий и отходов их изготовления, Мейза служила в качестве наблюдательного пункта охотников, гревшихся у костра и занимавшихся подготовкой охотничьего вооружения в ожидании приближения стад оленей. Вероятно, такой пункт устраивался близ путей миграции оленей или мест обитания бизонов. К сожалению, остатков костей на стоянке не встречено, так что о том, на кого именно охотились обитатели Мейзы, можно судить только по косвенным данным.

Для изготовления наконечников использовался преимущественно местный кремень, добывавшийся в виде гальки из русел ближайших речек и ручьев. В то же время здесь найдены единичные вещи из кремня, принесенного за 100 и 200 км от стоянки, а также из обсидиана, добытого на удаленных источниках Батца Тена, а это уже целых 300 км к югу от Мейзы. Наконечники Мейзы удлиненные, они покрыты следами двусторонней обработки, продольные края и основание дополнительно пришлифованы. Здесь же найдены крупные листовидные наконечники, мелкие проколки и скребки.

Похожие на Мейзу стоянки открыты на севере и западе Аляски; везде это приуроченные к возвышенностям и скальным гребням охотничьи лагеря. Единственное исключение ― стоянка Тулуак, исследованная на северо-западе полуострова. Она расположена вблизи от выходов кремня, использовавшегося для выделки орудий. Исследователи интерпретируют эту стоянку как остатки древней мастерской. Кроме того, многочисленные наконечники сходного облика встречены на поверхности вблизи знаменитых выходов обсидиана Батца Тена в бассейне Юкона. Итак, по-прежнему остается непонятным, где же постоянно обитали эти охотники? Почему не найдены жилые стоянки?

Наконечники Мейзы аналогичны орудиям, применявшимся палеоиндейцами на западе США, и кое в чем сходны с наконечниками культуры эгейт бейсин, существовавшей на Великих равнинах в несколько более позднее время, порядка 11 тыс. лет назад. Пока неясно, зародилась ли традиция изготавливать метательные наконечники на Аляске или, напротив, какая-либо группа палеоиндейцев проникла на север с основной территории Северной Америки. Для ответа на такие вопросы, увы, наши методы датирования оказываются недостаточно точными.

Кроме того, стоит сказать, что сравнение форм наконечников всех трех культурных традиций, существовавших на Аляске, показывает: имеются общие формы, что, вероятно, указывает на наличие контактов между всеми тремя группами древнего населения.

Итак, Берингия стала первой частью Нового Света, открывшейся глазу человека. Сами не замечая, древние охотники из азиатов стали американцами и постепенно расселились по территории нынешней Аляски. Фактически Аляска в плейстоцене была до такой степени отгорожена ледниками от остальной части Америки, что ее можно рассматривать как продолжение азиатского материка.

Куда же дальше? Путь на юг отсюда лежал по так называемому безледному коридору Маккензи ― пространству, свободному ото льдов, пролегавшему между двух гигантских покровов ледяного безмолвия. Ширина коридора доходила до 100 км, а вот протяженность была около 1600 км. По разным оценкам, коридор стал доступен для распространения фауны и человека начиная с 16 или 14 тыс. лет назад. Трудно представить себе, что заставило древних охотников углубиться в недра безледного коридора. Ясно, что никто не мог заранее знать, что ждет там, впереди. Ведь речь идет о крайне неблагоприятном месте, представлявшем собой холодное, пронизываемое ледяными ветрами, пространство с редкой растительностью типа сухой тундры и обилием озер у подножия гор. В северной части коридора на месте современной долины реки Маккензи и огромных впадин, занимаемых в наши дни Большим Невольничьим и Большим Медвежьим озерами, существовало обширное приледниковое озеро Маконелл. Сток из него первоначально осуществлялся на юг, в приледниковое озеро Агассиз. Около 10 тыс. лет назад талые ледниковые воды переполняют этот гигантский водоем, и потоки воды прорываются на север, к Ледовитому океану, по долине реки Маккензи.

С запада к коридору подступал основной, Лаврентийский ледниковый щит. Об этом ледниковом покрове мы поговорим подробнее позднее, в следующей главе. Отступание ледника не было непрерывным и планомерным процессом. Неоднократно менялись климатические условия, ледники то отступали, оставляя перед собой озера талой воды, то продвигались к югу, вспахивая земную поверхность. С восточной стороны коридор был ограничен вторым, Кордильерским щитом, который покрывал горные цепи вдоль тихоокеанского побережья.

Увы, многократные поиски следов первых американцев в пределах коридора ни к чему не привели. Древние стоянки есть лишь в крайней южной части этого пространства, и то датируются они временем не древнее 12,5 тыс. лет назад, т. е. гораздо моложе, чем предположительная первая волна переселенцев.

Гипотетически возможен также путь миграций вдоль тихоокеанского побережья; в этом случае речь идет о передвижении на лодках. Проблема в том, что послеледниковый подъем уровня Мирового океана скрыл в глубинах вероятные места первобытных стоянок. Обсуждая возможность такого пути продвижения в глубокой древности, исследователи ссылаются обычно на пример Австралии, заселенной человеком значительно раньше, чем Америка. При этом сплошного сухопутного моста здесь в принципе не существовало, и первым австралийцам приходилось преодолевать проливы шириной в десятки километров, отделявшие Австралию от ближайших островов. Правда, долго считалось, что на большей части тихоокеанского побережья ледники спускались непосредственно к морю, образуя отвесные обрывы льда типа современного берега Гренландии или Антарктиды. Трудно было даже представить себе длительное путешествие на утлых лодочках или плотах вдоль такого берега без возможности пристать, обогреться и добыть пищу. Однако современные данные показывают, что уже начиная с 14 тыс. лет назад на отдельных полосах прибрежной зоны (юго-восток Аляски, острова Королевы Шарлотты, Британская Колумбия) существовали свободные ото льда участки берега, покрытые травянистой растительностью. Стало быть, приморский путь расселения тоже был реален; остается только найти на дне морском стоянки.