Синдром

Глава 19

– Куда едем?

Престарелый джентльмен едва успел выйти из такси и ступить на парадную лестницу многоквартирного дома, где жил Дюран, как двое беглецов забились на заднее сиденье автомобиля. Будто это было не такси, а последний вертолет из Сайгона.

– В полицейский участок, – на одном дыхании проговорила Эйдриен.

Водитель взглянул на пассажиров в зеркало заднего вида и уточнил:

– Вам в какой?

– Все равно! – отрезала Эйдриен.

– Могу отвезти на Парк-роуд.

– Отлично, поехали! – поторопил Дюран.

– Заказ принят, – ответил водитель, взял планшетку и начал аккуратно записывать пункт назначения с таким видом, словно составлял формулу взрывчатого вещества. Затем взглянул на часы, заметил время и…

– Скорее! – взвизгнула пассажирка: в любую минуту из дверей мог вывалиться Медведь.

– Я должен вести отчетность, – настаивал водитель. – Иначе вы забудете.

Он отложил ручку и планшет в сторону, снял с крючка микрофон Си-би-радио и передал на гражданскую волну:

– Сорок первый на Коннектикут 2300, отправляюсь на 1400 Парк-роуд.

В ответ раздался статический треск в эфире. Водитель включил передачу, и скоро машина ехала на север по Коннектикут-авеню.

– Придется развернуться, – сообщил он. – Это займет всего минутку.

Но пассажирам было уже все равно: впервые за долгий час выдались минуты отдыха. Эйдриен развернулась на сиденье и внимательно посмотрела назад.

– Что там? – поинтересовался Дюран.

– Хочу проверить, нет ли хвоста, – вполголоса пробормотала она, явно не желая, чтобы ее услышал водитель – посреди бела дня эти слова звучали по-идиотски. Когда в поле зрения появилась полицейская машина, Эйдриен стала торопливо опускать стекло, намереваясь проголосовать, но возможность оказалась упущена. У экспресс-кафе «Бургер кинг», чуть севернее здания корпорации спутниковой связи «КОМСАТ», патрульные свернули на транзитную автостраду.

В этот момент водитель сделал первый из трех поворотов направо, выруливая обратно на Коннектикут-авеню. Теперь они ехали в противоположном направлении, и к тому времени полицейская машина окончательно скрылась из виду. Впрочем, это не имело особого значения: беглецы чувствовали себя в безопасности в такси, медленно ползущем по Коннектикут-авеню, мимо стильных жилых многоэтажек, к югу от Ван-Несс-центра.

Эйдриен сидела, вжавшись в кресло, точно пытаясь спрятаться от навалившихся внезапно проблем. С одной стороны вставал настоящий мир, где люди ведут обыденную жизнь: бегают трусцой, ходят по магазинам и выгуливают собак; мимо проезжают машины с шутливыми лозунгами на бамперах и юмористическими наклейками на окнах – а с другой… Два мертвеца лежали на полу в квартире Дюрана, и она сама ехала в такси с психопатом, только что спасшим ее от смерти.

Девушка покачала головой и застонала от боли. Дюран повернулся к ней с озадаченным, полным сочувствия лицом.

– Я все никак не могу забыть про то, что случилось с Эдди и с тем другим, – сказала она. – Слушай, давай просто остановимся у таксофона и позвоним по 911.

Услышав цифры, водитель взглянул в зеркало заднего вида. Не раздумывая, Дюран подался вперед и задвинул пластиковую панель, разделяющую передние и задние сиденья. Затем он повернулся к спутнице. Эйдриен била дрожь, и психиатр поинтересовался, все ли с ней в порядке.

Девушка кивнула, Дюран взял ее руку в свои ладони, удивляясь, как холодна ее кожа.

– Точно? – спросил психотерапевт.

Та кивнула и выдернула руку.

– Кстати, а что там за проблема с папкой?

Дюран выглядел озадаченно.

– С какой папкой?

– Папкой с историей болезни моей сестры. Хватит придуриваться: у тебя всего две папки! Что там за проблема? Почему в ней ничего не было? Ты что, хотел меня одурачить?

Он покачал головой и беспомощно развел руками:

– Никого я не хотел дурачить. Сам не понимаю, как так вышло.

– Бред какой-то! Ладно, сколько вообще у тебя пациентов?

Дюран отвел взгляд – ему не нравились все эти разговоры. От таких тем он начинал задыхаться.

– Сколько? – не отступалась Эйдриен.

– Двое, – ответил врач.

– Двое? Невероятно. Всего два человека?

Он посмотрел в сторону, избегая враждебного взгляда собеседницы, и покачал головой, не в силах ничего сказать. Дюран неподвижно сидел и тяжело дышал, будто ждал, что ему вот-вот подадут кислородную маску.

Эйдриен не унималась:

– Похоже, ты не понимаешь.

– О чем ты?

– В твоей истории вообще ничего не вяжется. Ничего! Слушай, ты даже не тот, кем себя считаешь. Господи! – Дюран хотел ответить, но она перебила: – Два клиента? Это что угодно, только не практика. Это хобби, халтура.

Дюран нахмурился, а затем улыбнулся, будто вспомнил нечто важное, и со знанием дела проговорил:

– Два пациента – это нормально. Два клиента – то, что надо.

Ее челюсть отвисла от его внезапной радости и произнесенных им слов. Эйдриен откинула голову на кресло и пробормотала:

– Он не в своем уме.

Полицейский детектив оказался белым, чуть за тридцать, с блестящими голубыми глазами и собранной в пучок копной черных, с проседью, волос. В ухе поблескивала золотая серьга, а предплечья покрывали полинезийские татуировки. Фунтов двадцать ему, пожалуй, не помешало бы сбросить. Коп был одет в серые тренировочные и футболку, с которой смотрела морда питбуля и красовалась надпись: «Будь собакой».

Его звали Фриман Петреску. Эйдриен с Дюраном сидели в приемной – комнате, освещенной флуоресцентными лампами, где сильно пахло каким-то средством от насекомых. Перед полицейским стоял треснутый с одного боку ноутбук, на котором кто-то наклеил переводную картинку: мультяшный герой-полицейский Йосемит Сэм с парой пистолетов. Полицейский задавал вопросы и тут же аккуратно набирал ответы на клавиатуре.

– Прежде вы никогда не встречали этих людей?

Эйдриен покачала головой:

– Никогда.

Коп взглянул на Дюрана, похоже, терявшегося в раздумьях.

– А вы?

– Точно не помню.

Спутница удивленно взглянула на него, а следователь прекратил печатать.

– То есть как?

– Я не уверен, может, мне показалось… Но тот крупный мне вроде бы знаком.

– Как это?

– Не знаю… Кажется, я где-то его видел.

– Хорошо. А где именно?

– Не знаю, – ответил Дюран. – Точно не помню.

– Хо-ро-шо, – проговорил Петреску и принялся усердно печатать: «Возможно, где-то видел». – Все верно?

Тот кивнул.

– Вас называют «Док»? – уточнил детектив.

– Да, иногда.

– Это означает, что вы психиатр?

Дюран покачал головой:

– Не совсем: я клинический психолог.

– Ага, только в его воображении, – вмешалась Эйдриен, скрестив руки на груди. – У мистера Дюрана нет лицензии, и он ничего не оканчивал.

Дюран устало вздохнул, а Петреску перевел взгляд с одного свидетеля на другого: через это они уже проходили.

– Спросите, сколько у него пациентов.

– А чего мы этим добьемся? – поинтересовался детектив.

– Просто спросите!

Петреску взглянул на собеседника и пожал плечами:

– Ну, так сколько у вас пациентов?

– Два.

Детектив переварил ответ, точно некое экзотическое блюдо, которое он собирался одобрить, и обратился к Эйдриен:

– Итак, у мистера Дюрана два клиента. Голова от них кругом не идет, Док? – В ответ на испепеляющий взгляд Эйдриен Петреску отмахнулся: – Я знаю, что вы хотите сказать. Но взгляните на ситуацию и с моей точки зрения: у нас уже имеется одна ваша жалоба на доктора Дюрана…

– Никакой он не доктор.

– Да, и поэтому, насколько я понимаю, вы с ним судитесь! Только сейчас давайте не будем касаться гражданского иска. Вы пришли сюда потому, что на ваших глазах произошло убийство. Остальное – совсем из другой оперы. Поэтому предлагаю вернуться к…

Эйдриен заскрипела зубами и возвела взгляд к потолку.

– Вам не кажется, что одно имеет отношение к другому?

Петреску проигнорировал замечание и продолжил допрос:

– Вы упомянули, что здоровяк выстрелил в напарника.

– Да, выстрелил, чтобы добраться до мистера Бониллы, – подтвердил Дюран.

– Значит, вы хотите сказать, что он промахнулся?

– Нет, он не промахнулся… – начала Эйдриен, и Дюран перехватил инициативу:

– Мистер Бонилла загородился коротышкой, как щитом. Понимаете, он хотел, чтобы громила опустил оружие.

– А тот вместо этого застрелил своего напарника?

– Он просто хотел убить мистеру Бониллу, – объяснил Дюран.

– Вы тоже так считаете? – спросил коп свидетельницу.

– Да, – подтвердила та. – Теперь отвезете нас на место преступления?

Следователь покачал головой:

– Нет необходимости: ребята из отдела убийств выехали туда час назад. Подождем их и послушаем, что скажут.

Детектив продолжал задавать вопросы о том, что видели Эйдриен с Дюраном.

– И вы говорите, тот человек приставил пистолет к вашей голове?

Дюран кивнул.

– Но потом он передумал и ударил вас пистолетом?

– Верно, – подтвердил тот и указал на синяк на лбу.

– Значит, он не собирался вас убивать, – решил Петреску. – А вас? – продолжил он, обращаясь к Эйдриен.

– А меня – да, – ответила она. – И Эдди.

– Да, вы уже говорили об этом. Но почему? Что было у него на уме?

– Понятия не имею, – сказала Эйдриен.

– Он ничего не сказал?

Эйдриен покачала головой, но затем, что-то вспомнив, проговорила:

– Хотя…

– Что? – поинтересовался коп.

– Он сказал: «Тебе не будет больно».

– «Тебе не будет больно», – повторил вслух полицейский, занося фразу в отчет. – Что «не будет больно»?

– Получить пулю в лоб! – ответила та. – Думаю, он пытался меня утешить.

Петреску передернул плечами.

– Тоже мне юморист, – пробормотал он и стал печатать дальше.

В кабинет заглянул смуглый человек с прилизанными черными волосами. Мельком взглянув на свидетелей, он попросил Петреску выйти на минутку.

– Ну вот, теперь все выяснится, – сказал Петреску и поднялся. – Я на минутку.

Оба свидетеля сидели молча, а Эйдриен нервно постукивала ногой. Наконец вернулся детектив, аккуратно прикрыл за собой дверь и уселся в кресло. Тяжело вздохнув, он выключил компьютер и, потирая руки, повернулся к посетителям.

Эйдриен была потрясена.

– Вы не сохранили файл, – сказала она.

Дюран покачал головой и пробормотал:

– Невероятно.

Петреску небрежно отмахнулся.

– Это был детектив Виллареаль, – сообщил коп. – Он только что вернулся из вашей квартиры.

Эйдриен выжидающе посмотрела на него.

– А Эдди…

– Детектив сейчас составляет отчет. Прокурор использует его в качестве основания для возбуждения против вас уголовного дела. Я бы предложил вам…

– Что? – воскликнула Эйдриен.

– В чем нас обвиняют?

Петреску умоляюще поднял руку.

– Насколько я могу судить, не исключено, что в вашем случае имеют место смягчающие обстоятельства. Возможно, вы двое просто нуждаетесь в психиатрической помощи, – предположил он, переводя взгляд с ошарашенной Эйдриен на потрясенного Дюрана и обратно. – Подача ложного заявления считается уголовно наказуемым правонарушением. Это классифицируется как проступок, за который предусмотрены наказание и штраф.

– О чем вы говорите? – жестко спросил Дюран.

– Квартира пуста, и никаких следов убийства не наблюдается.

– Вы ошиблись адресом, – простонал психиатр.

Коп покачал головой:

– Детектива впустил охранник. Ваша почта – почта на имя Джеффри Дюрана – лежит аккуратной стопочкой на столике в прихожей. Что, не тот адрес?

Дюран так удивился, что не знал, как ответить.

– Они убрали тела, – предположила Эйдриен.

Петреску склонил набок голову, обдумывая такую вероятность, и спросил:

– Так, а зачем им это понадобилось? И кто такие «они»? Вы же сказали, что вас преследовал только один полицейский, а другой умер, не так ли?

– Понятия не имею, – сказала Эйдриен. – Мне-то откуда знать? Вы здесь детектив!

– Верно. Я здесь детектив. И Виллареаль – тоже. А он утверждает, что на полу нет крови, в квартире вообще нет никаких следов борьбы. Или вы думаете, убийца прибрался перед уходом? И стрелял, видимо, некий фантастический снайпер, потому что нигде нет выбоин от пуль – разве только в телах, коих тоже не наблюдается. Так что нет крови, нет трупов, нет беспорядка, и никто ничего не слышал и не видел заодно. Только вы двое. И я, как детектив, задаю себе вопрос: как одному-единственному человеку удалось вынести два трупа из заселенного многоквартирного дома так, чтобы его не заметили? Он нес их по лестнице или воспользовался лифтом? Может быть, завернул в ковер или выбросил в окно, как вы считаете? – Полицейский вопросительно взглянул на Дюрана: – Хотелось бы услышать вашу версию.

Эйдриен с Дюраном были настолько потрясены, что просто молча сидели. Поняв, что ответа не получит, Петреску оттолкнулся от стола и откатился в кресле.

– У меня много работы, – проговорил детектив и поднялся с места. Устало махнув в сторону двери, он предложил посетителям уйти. – Вы услышите о нас через пару дней. Пока все очень заняты, но, поверьте, мы еще увидимся.

– Ушам своим не верю! – возмутилась Эйдриен.

– Советую поискать хорошего специалиста: вам определенно понадобится адвокат, – ответил Петреску. На этом разговор и закончился.

Квартира Эйдриен находилась примерно в двух кварталах от полицейского участка. Девушка и ее спутник даже не заметили, как добрались туда, все еще погруженные в дымку неверия.

– И что ты думаешь теперь делать? – поинтересовалась Эйдриен.

– Не знаю.

– Возвращаться в квартиру тебе нельзя.

– А я не уверен, что и тебе стоит идти домой, – ответил Дюран.

Она беспомощно пожала плечами.

– Но я же живу там.

Они вместе пересекли авеню Маунт-Плезант, свернули во двор Ламонт-стрит и направились по аллее. Часы показывали полседьмого вечера, и уже начинало темнеть.

– Знаешь, – сказал Дюран, – через какое-то время Бониллу начнут искать. И когда это случится, полиция будет выглядеть, прямо скажем… паршиво.

Эйдриен кивнула:

– Знаю. И надеюсь, мы до этого доживем.

На мрачном лице ее спутника промелькнула улыбка. «Мы?…» Они шли по аллее, направляясь к гаражу. Под ногами хрустело битое стекло.

– У тебя нет парадного входа?

Девушка покачала головой:

– У меня полуподвал. Я захожу через гараж.

Они прошли несколько метров, и Эйдриен повернулась к Дюрану:

– Вот мы и дома.

Беглецы стояли перед откидными воротами гаража. Эйдриен нажала кнопку на пульте управления, и дверь с дребезжанием стала подниматься. Они прошли через гараж во двор, пересекли лужайку и оказались у высокой лестницы перед входом в квартиру.

– Прибыли! – торжественно проговорила Эйдриен и подумала: «Погоди-ка, ты что, собираешься пригласить его? А почему бы и нет? Он спас тебе жизнь, да ему и податься некуда – не к себе же возвращаться».

Спутник понял ее нерешительность и взял на себя инициативу:

– Я переночую в гостинице. Предстоит о многом подумать.

У Эйдриен стало легче на душе, и она проговорила:

– Что ж, как знаешь. Только, пожалуйста, держи со мной связь. Как только станет известно, что Эдди пропал…

– Я подам весточку, – пообещал Дюран и повернулся, готовый уйти.

Эйдриен вставила ключ в замок и толкнула дверь. Та не поддалась, и девушка толкнула ее снова, раздраженно хмыкнув.

Дюран услышал и обернулся:

– Что, не получается?

– Ох уж эта дверь, – объяснила она и снова попыталась открыть замок.

На этот раз язычок повернулся, и дверь распахнулась настежь. Эйдриен хмуро посмотрела на ключ, словно обдумывая что-то.

– Наверное, было не заперто.

Они зашли – и оказались словно не в квартире, а на свалке: мебельные ящики опустошены, а их содержимое разбросано по полу; матрас перевернут; кипы одежды валялись среди книг, лампочек, коробок с хлопьями и туфель.

Эйдриен воспринимала случившееся постепенно – как если бы ей пришлось наблюдать разворачивающуюся у нее на глазах катастрофу. Она сделала несколько острожных шажков в глубь квартиры, словно в воде пробираясь среди обломков своей повседневной жизни. Мало-помалу потрясение пошло на убыль, и на смену ему пришла все возрастающая ярость. Владелица разоренного жилища остановилась у книжного шкафа и начала механически подбирать вещи, ставить книги на полки. Подняла книжку, которую читала накануне, и обнаружила под ней опрокинутую на бок урну с прахом сестры. Крышка сосуда упала, и часть содержимого просыпалась на пол. Эйдриен опустилась на колени и стала горстями собирать золу и класть ее обратно в емкость.

– Что ты делаешь? – удивился Дюран, все время наблюдавший за происходящим.

Та подняла на него злые, полные слез глаза.

– Это Никки.

Он отвернулся и с силой втянул носом воздух.

– Надо убираться отсюда, – сказал психиатр.

Эйдриен кивнула и, не проронив ни слова, встала, разглядывая что-то на ладони.

– Что там у тебя? – поинтересовался Дюран.

Эйдриен покачала головой и показала ему свою находку: кусочек стекла – небольшой, едва ли в сантиметр длиной, а внутри что-то похожее на проволоку.

– Это из урны выпало.

Дюран взглянул на предмет, не узнавая его.

– Знаешь, нам лучше поторопиться, – проговорил он. – Переночуем в гостинице, где-нибудь на окраине, а лучше – в пригороде.

– Ты только посмотри. – Эйдриен не могла отвести взгляд от находки. – В голове не укладывается.

– Что именно?

– Невероятно. Видимо, это часть какой-то кремационной машины или механизма. До чего люди дошли: всякий мусор выдают с останками покойных.

– Точно, – прервал ее рассуждения Дюран. – Только нам надо сматываться – как бы они не вернулись.

Эйдриен кивнула, суетливо дернув головой, и швырнула стекляшку на пол. Аккуратно пробралась сквозь царившую в комнате разруху к телефону и подняла его из кучи мусора. Положила трубку на место, взглянула на Дюрана и спросила:

– В полицию звонить бесполезно, да?

Он покачал головой:

– Нас и так считают психами.

– Верно, – согласилась Эйдриен и направилась на кухню, где включила кран и смыла с рук прах сестры.