Синдром МакЛендона

ПРИБЛИЖАЯСЬ К ЗАКАТУ

Капитан Хиро подписал мне увольнительную на три дня. Мы с Клайдом отправились к нему на квартиру, и я первым делом кинулся в ванную. Стоя под душем, я сгрыз пакет печенья и завалился в постель — приблизительно в таком порядке. Разбудил меня телефонный звонок.

— В чем дело, Банки? — сонным голосом возмутился я.

— Сэр, вам назначен прием в больнице.

— Сколько я спал? Какой прием? — Я попытался забраться под подушку.

— Сорок пять минут. Нужно посмотреть вашу руку. И мне тоже нужны данные медосмотра, чтобы снять вас с действительной службы, — объяснила Банки. — Тогда вы и получите увольнительную.

— Не слишком ли ты торопишься?

— Знаете, сэр, у нас оказалось не так уж много лишних денег, а я заодно назначила на сегодня еще нескольких резервистов, — оттараторила Банки. — Одевайтесь, пожалуйста, и отправляйтесь в больницу, в кабинет номер 121.

Белые стены кабинета номер 121 были разрисованы разными веселыми физиономиями, разительно отличавшимися от той, которая была у ожидавшей меня медсестры.

— Мистер Маккей, я сестра Кларкин. Вы опоздали на пятнадцать минут.

— Сегодня утром я был очень занят, — пробормотал я. Мне пришлось несколько раз подряд открыть и закрыть глаза. — А где же доктор?

— Почему вы думаете, что доктор желает вас видеть? Все вы, космонавты, отвратительные твари. А теперь замолчите и высуньте язык.

Она измерила мне пульс, температуру, осмотрела глаза, уши, горло. Взяв у меня кровь, она заметила:

— Да, жаль — мельчает космофлот.

Она снисходительно забинтовала мне руку и дала что-то противовоспалительное.

— Что ж, в основном вы живы.

— Спасибо, сестра Кларкин. Знаете, я умираю от голода. Где здесь поблизости можно раздобыть гамбургер или что-нибудь в этом роде?

— В гамбургерах полно нитратов и других канцерогенов. Ничего удивительного, что вы такой бледный химетик. — Она покачала головой. — Если вы съедите что-нибудь вредное и недоброкачественное, то ваш организм может соответственно отреагировать, а при вашем состоянии я за последствия не отвечаю.

— Сестра Кларкин, у вас, наверное, проблемы в личной жизни?

— Я не отвечаю на подобные вопросы от незнакомых мужчин. А теперь встаньте и вдохните, — медленно приказала она.

Я обнаружил, что у медсестер очень холодные руки.

— Все, осмотр окончен, — наконец объявила она. — Результаты вам пришлют по почте.

— Спасибо, — от всей души поблагодарил я. Потом немедленно отправился на поиски кафетерия и обнаружил таковой прямо у входа. Заказав бифштекс и пиво, я быстро понял, почему они здесь говорят «штекс», а не «бифштекс», и в конце концов выбросил большую часть того, что было у меня на тарелке.

Мысленно проклиная сестру Кларкин, я взял салат и молочный коктейль.

Выходя из этой забегаловки, я бросил взгляд на газетные заголовки. «Снова Маккей!» и «Мичман разгромил военный флот Грызунов» — гласили они, и на большее я, вероятно, не мог бы и рассчитывать, принимая во внимание чувство юмора Катарины. Очевидно, Лидия Дэр наконец переварила информацию из рапорта Катарины, поскольку, пока я стоял там, заголовки на экране изменились на новые: «Вампир выигрывает войну с Грызунами и спасает планету» и «Пролилась Грызунья кровь — не пора ли перекусить?».

Когда я добрался до дому, то сон с меня уже как рукой сняло. Клайд все еще блаженно похрапывал, так что я, взяв полотенце и плавки, позвонил Банки и попросил ее отвезти меня на пляж.

Пляж оказался неприглядной полоской серого песка, усыпанного детишками, которые играли в мяч и строили песочные крепости. Удалившись на некоторое расстояние от кучки туристов, я расстелил полотенце, улегся на него и умиротворенно закрыл глаза, рассчитывая, что если отдохнуть немного да еще погреться на солнышке, то я быстро приду в порядок. Прийти в порядок мне так просто не удалось. Очнувшись, я, вместо песка, увидел больничные стены с веселыми рожицами и сестру Кларкин.

— Хорошо поспали? — мурлыкнула она.

Я чувствовал себя выжатым как лимон, к тому же дико болело сердце.

— Не могу понять, жив я или умер, — признался я.

— Ничего удивительного. Я искоса поглядел на нее:

— Надеюсь, что я не умер. Да, это точно. Так что же случилось?

Она фыркнула:

— Алкогольные напитки — орудие дьявола.

— Так что же со мной все-таки случилось?

— Я посмотрю, какие у вас перспективы, и мы обсудим это, когда вы привыкнете к условиям больницы. — Она намеренно не взглянула на электронный блокнот на кровати, в котором было написано все, что нужно.

— Скажите мне правду, сестра. В этой больнице еще кто-нибудь работает и что это у меня на руке?

— Это капельница с глюкозой. Не двигайте рукой. Вы обезвожены. У вас нарушен кислотный баланс, что усиливает вашу природную раздражительность.

— Да вовсе я не раздражительный! Просто мне неудобно и хочется есть. — Я свободной рукой поправил подушку. — А подушка у вас как мешок с песком.

— Жалуйтесь себе на здоровье! Все пациенты всегда на что-нибудь жалуются, что же им еще делать?

Если вы голодны, у меня здесь для вас чудесный ужин.

Она сунула мне под нос тарелку. Я совсем позабыл, что больницы закупают еду, оставшуюся у авиалиний и тюрем.

Я ткнул пальцем в набухшие побеги брокколи:

— Это что, овощи? А где же еда? В ответ она громко фыркнула.

— Помимо других обязанностей, я работаю в больнице еще и диетологом.

Очевидно, эту дрянь держали на пару ровно девяносто семь секунд, чтобы сохранить витамины. В течение последующих десяти минут я слушал многочисленные сигналы, которые посылал мне мой желудок под сопровождение пространной лекции сестры Кларкин об ужасах излишней кулинарной обработки овощей. Но только когда она начала объяснять, какое отвращение испытывает к мягкой моркови, до меня наконец дошло, что же имел в виду старик Фрейд.

Я терпел, сколько мог, и в конце концов не выдержал:

— Послушайте, сестра Кларкин, может, вы просто принесете мне пачку печенья? Умираю — печенья хочу.

— Сожалею, но вы не получите десерта, пока не съедите все, что у вас на тарелке. В этой полноценной еде содержится точно отмеренное количество питательных веществ, необходимое для такого человека, как вы.

— Сестра Кларкин, у вас что, нет друга, чтобы выпустить пары?

— Неужели вас ничему не научило посещение кафетерия?

— Послушайте, почему бы вам просто не отдать мне одежду, и я тихо исчезну?

— Никуда вы не пойдете. Доктор сказал, что вам нужен постельный режим, и я вас не могу отпустить. А носить свою одежду по больничным правилам воспрещается. К тому же ваша мамочка вас очень забавно одевает. — Она смерила меня холодным взглядом. — Вас там ждут посетители. Раз вы проснулись, я скажу, что к вам можно войти.

Она вышла, захлопнув за собой дверь, оставив меня наедине с тарелкой холодных овощей.

Я брезгливо отодвинул поднос и начал размышлять о превратностях судьбы. Минут через двадцать в дверях показалась Макхью.

— А, привет, Аннали. Спасибо, что заглянула. Я надеялся, что Катарина вытащит меня отсюда. Они не отдают мне одежду.

— Она тебе и не понадобится.

— Только не давай им запудрить себе мозги. Кормят здесь настоящей отравой, да и той дают очень мало. Я уже начал с ума сходить — просто умру сейчас, если не съем шоколадного печенья.

— Забавно, но именно это я должна была сказать, Кен. Ты сейчас умрешь.

До меня не сразу дошло.

— Мне, конечно, очень не повезло, что я застрял на этой планете, но до самоубийства я еще не дошел.

— Ты меня неправильно понял, Кен. — Улыбнувшись, она достала пистолет. Я бы не сказал, чтобы мне было приятно видеть эту улыбку. — Я имела в виду убийство. Ну ладно, ворюга. Куда ты девал деньги?

— Какие деньги? За «Шпигат», что ли? Да их от космофлота сто лет не дождешься.

— Брось эти штучки, Кен. Ты взял мои полмонетки и снял со счета все подчистую. Где деньги? Ты мне должен вернуть их! — упорствовала Макхью.

— Макхью, брось эту игрушку и приди в себя. Я не понимаю, о чем ты.

— Не притворяйся, что ты глупее, чем на самом деле. Мне нужны мои деньги. У тебя в распоряжении десять секунд.

Наконец у меня в голове что-то начало проясняться.

— Ах вот оно что. Так вот для чего была эта монетка. А я-то никак не мог понять. — Чуть подумав, я продолжил: — Это Чивс снял деньги со счета во Втором Банке Шенектади, а я не удосужился спросить его, что он сделал с наличными.

Пистолет медленно опустился.

— А ты не врешь? — недоверчиво спросила Макхью.

— Я рад, что все прояснилось, Аннали. А теперь вытащи у меня из руки эту штуку, я хочу пробраться на кухню и стащить какой-нибудь нормальной еды. Так хочется шоколада.

— А свинца тебе не хочется? — Она вновь направила на меня пистолет.

— Да ладно тебе, Аннали. Мне сейчас и так паршиво, и нет времени играть в эти игры. Ты что, хочешь сказать, что после всего, через что мы вместе прошли, ты способна меня пристрелить?

— Еще как.

В конце концов я сообразил, что она не шутит.

— Ну что ж, расскажи мне, как ты все это придумала, — попросил я, надеясь, что она не станет стрелять в меня без объяснений, как обычный преступник.

— Разумеется, я расскажу, как все было. Твердобокого и Бо-бо я использовала с самого начала. Манипулировать ими не стоило никакого труда. — Она злобно захихикала.

И она рассказала мне обо всем: о сделках, о предательствах, об изменах.

Я попытался вспомнить, что мне теперь положено говорить.

— И как давно ты этим заправляешь, Аннали?

— Уже несколько лет, — гордо сообщила она. Потом, прищурившись, пристально поглядела на меня. — Еще один-два рейса, и я бы вышла из дела.

— Ну и как, Аннали, овчинка стоила выделки? — равнодушно спросил я, думая о том, как же хочется есть.

— Да уж конечно, ублюдок, — проронила она, покачивая пистолетом в поисках подходящей цели.

— Объясни мне еще кое-что напоследок. Тебя видели, когда ты сейчас входила. Как ты намереваешься улизнуть отсюда?

Она направила пистолет мне в грудь.

— Я сказала на входе, что я — Элайн О'Дей.

— А, тогда понятно. — Я решил, что задам ей последний вопрос и больше не буду ни о чем думать, потому что у меня дико болела голова. — Аннали, почему ты это делаешь?

— Давай разберемся. Ты разрушил созданную мной безупречную схему контрабанды. Это стоило мне «Шпигата» — я уже наполовину выкупила корабль, а через год без всяких проблем завладела бы им и полностью. Потом ты заставил меня служить на том же проклятом корабле, да еще вместе с Гарри. Это из-за тебя Чивс снял с моего счета все до последнего цента, все, что я скопила, всего лишь из-

за того, что ты, болван, забыл отдать мне мою же монету. Хватит — или еще что-нибудь вспомнить?

— Извини, я так замотался, что совсем забыл про монетку.

Она опустила ствол пистолета на спинку кровати.

— Это несправедливо! Просто несправедливо.

— Аннали, поосторожней с этой игрушкой, а то может и выстрелить.

Макхью, затаив дыхание, снова прицелилась.

— Именно это я и собираюсь сделать. Прощай! Терпение мое лопнуло. К этому моменту я готов был отца родного убить ради шоколадного печенья, поэтому, схватив левой рукой поднос с овощами, я запустил его в пистолет, а потом, вытащив из-под головы подушку, несколько раз хорошенько хлопнул ею Макхью по голове.

Она непроизвольно нажала на спуск, и пуля, отскакивая рикошетом от стен, запрыгала по комнате. Аннали осела на пол как мешок с картошкой. Освободившись от этой дурацкой капельницы, первым делом я разыскал пистолет. Как и следовало ожидать, он оказался дешевкой местного изготовления, так что я его слегка согнул, чтобы она снова не вздумала в кого-нибудь выстрелить. Затем спустился вниз и перевернул вверх дном всю кухню, пока не нашел шоколадное печенье.

А потом снова потерял сознание, что начало входить у меня в привычку.

Когда я очнулся, у моей постели стояла сестра Кларкин.

— Ну что, у нас был небольшой обморок?

— По-видимому, да. Где Аннали?

— Доктор вызвал полицию, и ее забрали. Она сейчас наверняка уже в тюрьме. Она что, хотела вас застрелить из автоматического пистолета? Вот дура — и это все оттого, что она ест мясо!

Сунув руку под блузку, она вытащила огромный пистолет, заряжающийся с дула.

— Вот что ей надо было раздобыть, если она и в самом деле хотела твоей смерти.

— Я так и знал, что в конце концов свихнусь. — Я провел по ней взглядом сверху вниз и обратно. — Мне мерещится, что вы в меня целитесь из пистолета.

— И заряжен он серебряной пулей, сатанинское ты отродье. Я переплавила на нее свои серьги. Я видела результаты твоих анализов. Ты думал, что мы не заметим, да? Мы — профессионалы! — Она сняла пистолет с предохранителя и взвела курок.

Я все еще не мог понять, в чем дело.

— Сестра Кларкин, у меня была тяжелая неделя, и я теперь туго соображаю. Чего вы не должны были заметить?

— Того, что ты — вампир, — ласково проговорила сестра Кларкин, разворачиваясь ко мне боком и занимая удобную для выстрела позицию. — Пистолет с ударным капсюлем — вещь неплохая, но я всегда питала слабость к кремневому оружию. От него так и веет историей, правда?

— Хм, да, конечно. Погодите минутку. Вы это серьезно насчет вампира? Хм-м. Так вот почему я потерял сознание на пляже!

— Именно так, — ровным голосом подтвердила она. — Даже в газетах было напечатано, что ты виновен.

— О Боже, так оно и есть! Мы убрали имена из той копии, что подсунули Лидии, и она все поняла по-своему. — Я обхватил голову руками. — Какая путаница получилась.

Тут я вспомнил, что Кларкин наставила на меня пистолет.

— Подождите минутку, что вы имели в виду? В чем я виновен?

— В том, что ты — проклятый демон в человеческом обличье; мертвец, пьющий людскую кровь! Вот в чем. — Она презрительно махнула рукой. — Так во всех книгах пишут.

— Не нравится мне этот разговор, — признался я. — Не можете же вы на самом деле так поступить.

Сестра Кларкин смотрела на меня горящим взором.

— Это воля Божья, перст Люцифера.

Я услышал стук в дверь и голос Пайпер:

— Кен, ты в приличном виде? К тебе можно войти?

— Да уж, будь так добра!

В проем одновременно втиснулись Пайпер и Катарина, сжимая в руках пропуска для посетителей. Еще Пайпер держала под мышкой спортивную сумку.

Сестра Кларкин повернулась к ним:

— Я как раз собиралась застрелить этого вампира серебряной пулей.

Катарина скривила рот.

Я показал на пистолет и одними губами молча проговорил: «Пожалуйста, сделайте что-нибудь».

— Извините, сестра, — тихо и очень серьезно произнесла Катарина. — Но это внутренние дела космофлота.

— Вам, как и всем остальным, придется подождать своей очереди выстрелить в него, — добавила Пайпер.

— Проклятье! — выругалась сестра Кларкин. Запихнув пистолет обратно за пазуху, она пулей выскочила из палаты.

— Вы, случайно, не знаете — меня не накачали наркотиками? — поинтересовался я.

Катарина присела на краешек кровати.

— Еще бы, — просто сказала она. — Как ты себя чувствуешь, Кен?

— Будто я мертв.

— Ты и был почти мертв. — Катарина подняла голову. — Интересно, не забыла ли сестра поставить пистолет на предохранитель?

— Надеюсь, пояс у нее туго затянут, — хмыкнула Пайпер. — Иначе пистолет там долго не продержится — не на чем.

Из коридора за дверью раздался щелчок и легкий вскрик.

— По-моему, осечка. Поэтому кремневое оружие больше не используют, — объяснила Пайпер.

— Давай переменим тему. Что со мной случилось? — осведомился я.

— Когда после медосмотра ты не вернулся обратно, я попыталась дозвониться до Клайда и, не застав тебя, немного забеспокоилась. Банки рассказала, что отвезла тебя на пляж, и я послала ее проверить, что там и как. Она отодрала тебя от песка с острым приступом кожного отравления.

— Мне кажется, я пробыл там совсем недолго.

— Недолго, — подтвердила она. — Но дело в том, что у тебя теперь повышенная чувствительность к лактозе, и твой организм отреагировал на молоко в коктейле, которым тебя вырвало до того, как приехала Банки. Солнце усилило воздействие, ты впал в кому, и мы не были уверены, удастся ли тебя вообще вытащить.

— Вот оно как…

— Когда она тебя нашла, ты выглядел мертвее трупа, — заявила Пайпер.

— А когда поступили результаты анализов, наши подозрения подтвердились. Мы с Бим решили, что обязаны сообщить тебе эту новость. — Катарина на минуту поджала губы. — Из-за сестры Кларкин сюрприза, по-видимому, не получилось. Но все равно, добро пожаловать в наши ряды.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы свыкнуться с этой мыслью.

— Хорошо. Так, значит, я — вампир. Да, все сходится. Зубной врач говорил, что у меня прекрасные зубы.

— Ты сожалеешь? — спросила Катарина.

— Что ж, кто-то, помнится, сказал: «Я не жалею ни о чем, что не увеличивает объем талии». Так что же мы будем делать?

Она улыбнулась:

— Просто отдохни, Кен. Попытайся восстановить свои силы. Все как-нибудь устроится.

— Надеюсь. — Я несколько раз кивнул и сам в это поверил. Потом перевел взгляд с Катарины на Бим и обратно. — А почему вы улыбаетесь?

— Почему ты так решил? — фыркнула Пайпер, отворачиваясь, чтобы я не мог видеть выражения ее лица. — Мы тут ходили по магазинам.

В мозгу у меня что-то заклинило.

— Вы ходили по магазинам?

Улыбка Катарины стала шире — недобрый знак.

— Мы решили подыскать тебе подарок, чтобы ты быстрее поправлялся.

Это был сигнал для Пайпер открыть сумку и достать оттуда картонную коробку.

Я переводил взгляд с одной на другую.

— Там что-то нехорошее?

— Не бойся, Кен. Открой, — предложила Бим. Я откинул крышку.

— Что-то черное. Одежда какая-то. — Я развернул подарок. — Это ж плащ с капюшоном. Просто плащ.

— Вот именно, Кен, — рассмеялась Пайпер. — Мы нашли его в магазине новинок.

— Я хочу, чтобы ты знал, что мы искали еще и пластмассовые клыки, но нигде не нашли.

— Да-да. Бим, ты не оставишь нас на минутку наедине с Катариной?

Пайпер вышла.

— Я с тобой обязательно расквитаюсь, — заявил я Катарине. — За этот плащ. Не знаю как. Не знаю, сколько времени мне понадобится, но расквитаюсь.

Тут я тоже засмеялся.

Катарина наклонилась и поцеловала меня в щеку.

— Кен, я говорила с доктором, и он хочет отпустить тебя, как только ты будешь в состоянии ходить. Пайпер останется здесь и привезет тебя, когда ты будешь готов. У капитана Хиро сейчас находится командующая сектором капитан Креншоу. Как только ты себя прилично почувствуешь, она хочет с тобой поговорить. Не заставляй ее ждать.

— Как это Креншоу сюда так быстро добралась?

— Ты шесть дней пролежал без сознания, — сказала Катарина и ушла.

Зато вернулась Пайпер; она извлекла из своей сумки одежду для меня и уселась в кресло.

— Ну как, готов к выписке?

— Еще бы! Сейчас, подожди минутку. — Я кинулся к находившемуся в комнате экрану просмотреть почту. Среди всякой чепухи там была короткая за-

писка от Банки: «Позвоните Белке Мак-Ореху насчет решеток».

Я показал это Пайпер.

— По-моему, День дураков уже давно прошел. Она набрала номер Банки, и на экране появилось изображение писаря.

— А, здравствуйте, сэр. Как вы себя чувствуете?

— Уже почти живым. Мне тут записка позвонить Белке Мак-Ореху насчет решеток — вам что, мало той шутки с Винни-Пухом?

Банки была слегка выбита из равновесия.

— Сэр, не знаю, как вам это объяснить, но там все написано правильно. Мак-Орех — это Грызун, ставший теперь военнопленным. Белка Мак-Орех — персонаж рассказов о Баки-Бобре. Он говорит, что Чивс просил его привезти решетки.

— Спасибо, Банки, — смущенно поблагодарил я ее. Через полминуты перезвонила Катарина.

— Кен, я только хотела сказать, что в вестибюле меня поджидала Элайн, чтобы вернуть мой пропуск. Полиция отобрала у нее бомбу и взяла под стражу.

Раздался негромкий взрыв, от которого сотряслись окна.

— Похоже, что полицейские решили сами взорвать свою находку.

— Тебе лучше тихонько выйти через черный ход. Минуту назад в вестибюле было полным-полно репортеров, — предупредила Катарина.

Мы с Пайпер незаметно выскользнули из больницы, и она отвезла меня в офис, где нас дожидалась капитан Креншоу.

Капитан Креншоу была дюжей негритянкой с лоснящимися седыми волосами и «гусиными лапками» вокруг глаз. Когда я вошел внутрь и заморгал ослепленный ярким светом, она сидела за столом Хиро и гладила Сашу-Луизу. Позади нее стоял капитан-лейтенант Штемм.

— Присаживайтесь, мичман, — пригласила она голосом, который должен был обозначать дружелюбие.

Я присел. Потом исподлобья взглянул на нее.

— Не собираетесь ли вы мне сказать, что эта кошка — ваш тайный агент?

— Нет. — Она отпустила Сашу-Луизу, и та спрыгнула на пол. — Это всего лишь кошка. И не слишком сообразительная даже для животного. А что?

— Ничего, мэм.

— Вы уверены, что уже можете быть на ногах, мичман? — с деланной заботливостью поинтересовалась она.

— Я прекрасно себя чувствую, мэм. Я много пропустил?

Креншоу улыбнулась:

— Да, здесь много всего произошло. Ваша подруга Кристина…

— Кто? А-а… Простите, мэм.

— Как я уже сказала, ваша подруга Кристина пользуется сейчас широкой известностью. Она гораздо фотогеничнее, чем ваши товарищи по команде. Одному из местных репортеров удалось сделать очень симпатичный снимок. Кристина держит тупаря — за несколько секунд до того, как тупарь ее испачкал.

Я закрыл глаза.

— Мэм, не можете же вы поверить, что… — начал было я.

— Конечно нет, но это не имеет значения, — улыбнулась Креншоу. — Она не подцепила вас на крючок. Она подписала контракт на работу манекенщицей и, как я понимаю, собирается стать ведущей в телеигре.

Я мысленно возблагодарил Господа.

— А как себя чувствуют Син и Труилло?

— Прекрасно. Мы собираемся послать их участвовать в ток-шоу.

— А капитан Хиро?

— Он станет капитаном первого ранга, как только сообразит, что после повышения должен подать в отставку.

— Как это заботливо. — Я перевел взгляд на Штемма. — Как добрались?

Штемм вспыхнул.

— Две недели провести в обществе Роя Роджерса и Сиско Кида! — Губы его были плотно поджаты, а голос немного срывался. — Жду не дождусь, когда вас отдадут под трибунал.

Я посмотрел на него, а потом заявил Креншоу:

— Мэм, я, возможно, и не располагаю преимуществами оплаченного налогоплательщиками образования, но я все же не дурак. Не могли бы вы объяснить капитан-лейтенанту Штемму, почему вы не собираетесь отдавать меня под трибунал?

Капитан Креншоу свысока поглядела на Штемма.

— Бобби, я оставила в челноке костюмы, которые нужно выгладить, пойди-ка займись ими. И захвати с собой кошку.

Штемм ошарашенно взглянул на нее и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

— А как дела с Макдональдсами? — спросил я. Креншоу улыбнулась, словно большая сытая кошка.

— С Макдональдсами? Как только мы получили сообщение от капитан-лейтенанта Штемма о вашей ситуации, мы случайно обстреляли первый же попавшийся нам корабль Макдональдсов. Тех, кто остался в живых, мы отослали назад, вручив им письмо с глубочайшими извинениями. Макдональдсы с пониманием отнеслись к тому, что произошло, и ситуация разрешилась вполне благополучно, правда, не вас надо за это благодарить. Я думала, что пара истребителей вам здесь пригодятся. Как выяснилось, вы обошлись и без них.

— Правда, не вас следует за это благодарить, мэм. Не сочтите за дерзость, но нам без вашей помощи могло бы прийтись и похуже.

— Ничего, я заслужила эту дерзость, — улыбнулась она. — Да, примите мои соболезнования по поводу вашей болезни. Чертовски неприятная штука. И вы ее, разумеется, не на службе заработали, так что пенсия от космофлота вам не положена.

— Да, мэм. Я уверен, что мой адвокат с удовольствием в этом разберется.

Креншоу удивленно воззрилась на меня:

— А как вас все-таки угораздило сделаться вампиром?

— Наверное, мэм, как это обычно бывает. Должно быть, забыл протереть стульчак, когда ходил в туалет, — отрапортовал я.

— Мичман, — рявкнула она, — я именно тот человек, который должен придумать, как разобраться во всей этой заварухе. И я не такая дура, чтобы не понять, когда мне говорят колкости, а вы мне их, по-моему, уже наговорили достаточно.

— Извините, мэм. Тогда зачем вы меня сюда вызвали?

— А, я просто хотела обсудить с вами, как вам лучше отчитаться о случившемся перед подкомитетом Адмиралтейства по бюджету. Я уверена, что они там все просто сгорают от нетерпения услышать о вашем подвиге.

— Тут пахнет большими деньжатами, да? Прежде чем рассказ об этой войне войдет в учебники по истории, его следует хорошенько отредактировать. А что будет, если члены комитета обнаружат, что всем заправляли двое вампиров?

Лицо капитана Креншоу исказилось неподдельной мукой. Она кашлянула и совсем другим голосом произнесла:

— Именно этот момент я и хотела с вами обсудить.

— Ага, прекрасно. А то я уж было начал думать, у кого же из нас с головой не в порядке. — Увидев, что глаза ее выкатываются на лоб, я поспешно спросил: — А что, это и вправду действует? Я имею в виду, когда вы разговариваете таким вот вкрадчивым нежным голосом?

Сначала она, нахмурившись, грозно взглянула на меня, потом рассмеялась.

— До сих пор, по крайней мере, действовало. И что за напасть такая — ваша болезнь!

— Ну так расскажите, мэм, что же вы придумали. Она облокотилась на стол.

— Хорошо, молодой человек. Я собираюсь отправить вас обратно на Землю и отдать вас там на растерзание. Это первое космическое сражение за пятьдесят последних лет, так что, боюсь, рот вам заткнуть все равно не удастся. Более того, я даже собираюсь сделать из вас героя.

— А почему из одного меня? — запротестовал я. — А как же Катарина с Пайпер? Они выше меня по званию — и они этого больше заслуживают. Или Хиро? В конце концов, это была его идея.

— Хиро имел неосторожность вывести себя из строя и упомянуть об этом в своем рапорте. А Пайпер всего лишь управляла пусковой ракетной установкой на орбитальной станции. — Креншоу ухмыльнулась. — На эту удочку никто не попадется, а если мы расхвалим Пайпер, то каждый депутат законодательного собрания захочет купить космофлоту ракетную установку для орбитальной станции в своем округе. Пускай уж лучше космофлот летает на кораблях — так для Вселенной будет гораздо безопасней.

— А Катарина? — повторил я. — Вы же знаете, что без нее ничего бы не вышло.

— Лейтенант Линдквист подала в отставку и заявила прессе, что она — вампир. Не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, что, когда это стало известно, все журналисты, освещавшие макдональдсский кризис, наняли пассажирский лайнер и кинулись сюда. Сейчас, наверное, их сотни три под ногами путается.

Я невольно вскрикнул, и Креншоу улыбнулась.

— К сожалению, Линдквист имела неосторожность поведать всем собравшимся, что ваше совместное управление кораблем — самая свежая шутка, придуманная после нарезанного хлеба в вакуумной упаковке. Тем самым она связала меня по рукам и ногам. Временами ее чувство юмора оставляет желать лучшего.

— С этим я полностью согласен.

— В общем, — продолжала Креншоу, — нам придется уволить Линдквист в запас до начала слушаний, а это чертовски неудобно.

Я потер переносицу.

— Капитан, не знаю, отдаете ли вы себе отчет в том, что сейчас уже полпланеты, должно быть, знает, что я — вампир.

— Не совсем так, Маккей. Ваша приятельница мисс Дэр, узнав, что вампир, написавший рапорт, — это Линдквист, опубликовала опровержение. В настоящий момент о вашей болезни известно лишь членам экипажа, моим офицерам и одной медсестре. Медсестра эта сейчас сама находится на лечении.

Она побарабанила пальцами по столу.

— Разумеется, вечно держать это в тайне мы не сможем, но надеюсь, что до окончания слушаний шума не будет.

— Мэм, сейчас этой историей занимаются, наверное, человек пятьдесят репортеров.

— Мичман, к послезавтрашнему дню эти новости устареют, и все про вас забудут. Они уже начали сомневаться в том, что Линдквист — вампир.

— Мэм, — настаивал я, — а как же мое путешествие в больницу?

— С этим как раз все прекрасно. Мы объявили во всеуслышание, что у вас с принцем Генхисом состоялся поединок и с вами, вероятно, случился обморок от потери крови.

— Меня кошка поцарапала.

— Не важно. Мы распространили двойную дозу дезинформации. По секрету мы еще сообщили, что у вас нервный срыв. Очевидно, вы вели себя гораздо приличнее, чем обычно, поэтому те, кто вас знает, уверены, что именно это и произошло.

— А результаты анализов? — Я сделал вид, что не заметил насмешки.

— Кое-кто из журналистов пораскинул мозгами и, сопоставив факты, решил, что если результаты положительные, значит, мы сдали анализы Катарины под вашим именем. Но эта сенсация тоже уже устарела. Сейчас нам нужно только убраться поскорее с этой планеты.

— Чтобы читатели Лидии не линчевали меня до того, как прочтут ее опровержение, — закончил я за нее. — Теперь мы переходим к самому интересному.

— Ладно, молодой человек, скажите, что должно сделать Адмиралтейство, чтобы вы согласились умолчать о некоторых крайне неприятных фактах?

— Мэм, я — космонавт. Я хочу остаться в космосе.

— Здесь я вам помочь не могу. Это вне компетенции Адмиралтейства. Как только станет известно, что вы — вампир, Гильдия отзовет вашу лицензию и поганою метлою выметет вас с космофлота. Адмиралтейство не сможет позволить вам пойти служить на какой-нибудь корабль, не сообщив, что у вас синдром Маклендона, а кто же вас возьмет, зная об этом? — Креншоу была очень большая женщина, и с доброй бабушкой ее никто бы не перепутал.

— Дело в том, мэм, что я рассчитывал управлять своим собственным кораблем. У меня была возможность попробовать, и мне понравилось. Капитан Маккей — неплохо звучит, правда? Могу даже добавить, что если я заразился во время прохождения действительной службы и не могу больше работать в космосе, то имею все шансы рассчитывать на пенсию по инвалидности от космофлота. В том случае, если вы не обеспечите мне переобучение. А я очень плохо обучаюсь.

Креншоу презрительно фыркнула.

— Маккей, давайте трезво смотреть на вещи. Как вы собираетесь отремонтировать эту вашу ржавую посудину и как вы собираетесь ее перерегистрировать?

— Ну, прежде всего Адмиралтейство реквизировало мой корабль и обязано выплатить его стоимость плюс сумму, необходимую, чтобы привести его в состояние, в котором он был до последней перестрелки. В свое время мой адвокат этим тоже займется. Мне также кажется, что в настоящий момент у Грызунов наблюдается острая нехватка космических транспортных средств.

— Маккей, не хочу вмешиваться в ваши личные дела, но, не говоря уже о том, что вам придется слишком долго дожидаться государственных денег, не приходило ли вам в голову, что нехватка у Грызунов транспортных средств — ваших рук дело?

А на ее лице ясно было написано: «Если вы за минуту ничего не сможете возразить, я вышвырну вас вон».

— Мэм, посол Бобр заверил меня, что на!Пликсси* ожидается смена правительства. Предполагаю, что новое правительство с удовольствием примет меня на службу и зарегистрирует мой корабль. Возможно, они даже компенсируют мне ущерб, полученный в сражении.

— Ну ладно. — Креншоу встретилась со мной глазами. — Допустим, вы можете манипулировать своим приятелем — Грызуном, так о чем же вы со мной торгуетесь?

Я набрал в легкие побольше воздуха.

— Мэм, вы желаете, чтобы я забыл о своей болезни на время, пока не дам отчета Адмиралтейству. Я желаю, чтобы вы забыли о моей болезни на время, пока я не вернусь сюда, не отремонтирую «Шпигат» и не зарегистрирую его под!пликсси*анским торговым флагом и, таким образом, перестану представлять проблему для космофлота.

— Я в этом сильно сомневаюсь. Из чистого любопытства позвольте спросить, где вы наберете экипаж для этой кучи металлолома?

— О, желающие найдутся. Полагаю, что некоторые мои старые товарищи скажут, что и не в таких переделках бывали, а если придется, я и Грызунов смогу нанять.

— Может, у вас будут еще какие-нибудь пожелания? — небрежно бросила Креншоу.

Я опять сделал глубокий вдох.

— Только одно. Лейтенант Линдквист — космонавт до мозга костей. Я знаю, что она не хочет уходить из космофлота. Я знаю, что теперь ее никто не возьмет на службу, но Адмиралтейство может кое-что сделать, чтобы она осталась в космосе. Она сохранит свое офицерское звание, а вы припишите ее к моему кораблю. Это тоже входит в мои условия.

Я увидел, что Креншоу хочет вставить какую-то колкость, и поспешил добавить:

— А в довершение нашей сделки я подам в отставку.

Креншоу долго не отводила от меня пристального взгляда.

— Вам вовсе не обязательно подавать в отставку. А теперь скажите мне, эта умопомрачительная мысль принадлежит вам или лейтенанту Линдквист?

— Мне, мэм. Поверьте мне, Катарина выразила бы эту мысль гораздо мягче.

— А если я соглашусь, то следующим пунктом вы захотите обсудить компенсацию за пользование вашим кораблем и причиненный ущерб.

— Мэм, это мы можем обсудить и потом. Что касается меня, то, если Адмиралтейство окажется слишком уж непокладистым, у меня на борту есть ракетная установка, на которую я всегда могу повесить!пликсси*анский флаг и использовать ее для самообороны, — заметил я.

— Ну вы же знаете, что если мы попросим вас выступить перед комитетом, то вам заплатят по совести. Хорошо, мичман, а что, если я не соглашусь на ваше дурацкое предложение?

— Ну что ж, мэм, как говорит Баки: «Во времена тяжелых напастей для общего блага иногда необходимы отчаянные действия».

— Что это, черт возьми, значит, Маккей?

— Мэм, это значит, что на Земле я буду кричать во весь голос. А еще я наклонюсь к вам и укушу в шею. — Я перегнулся через стол.

Мадам поджала губы.

— Милый мой, какова генетическая предрасположенность к синдрому Маклендона? Три процента населения? Вы когда-нибудь видели чернокожего вампира?

— Мэм, в последнее время шансы мои были еще меньше. Без Катарины мы ни о чем не договоримся.

Креншоу усмехнулась и покачала головой.

— Все понятно, Маккей. Линдквист? Вы там? Катарина открыла дверь и присоединилась к нам.

Тогда я понял, что мне и в самом деле грозят неприятности.

Креншоу поглядела на меня.

— Ну, Маккей, это мой лейтенант вас надоумила или вы сами выдумали всю эту чушь?

Моя мамочка всегда учила меня в таких случаях говорить правду.

— Мэм, скажу честно, что идея целиком принадлежит мне.

— Линдквист, — поведала той Креншоу, — вот этот ваш строптивый подчиненный только что угрожал, что наговорит подкомитету разных гадостей, займется пиратством и укусит меня в шею, если я не позволю ему поступить к Грызунам на службу и взять вас на корабль. Вам что-нибудь об этом известно?

— Я эту мысль выразил несколько по-другому, — пробормотал я.

— Капитан, это все Кен придумал. Я впервые об этом слышу.

— Хм-м. Да, только у него могло хватить на это ума. И одевается он как-то странно… Вы что-то хотели сказать, Маккей?

Я покачал головой.

Она перевела взгляд на Катарину:

— Действительно, вряд ли это ваших рук дело — иначе все было бы подано гораздо искуснее. Но думаю, при ближайшем рассмотрении он так же дьявольски хитроумен, как и вы, так что жаль было бы использовать этот дар в честных целях. Если хотите его — получайте. — Креншоу повернула голову и уставилась на меня тяжелым немигающим взглядом. — Поздравляю, молодой человек. Постарайтесь, чтобы это не вскружило вам голову, но вы, вероятно, только что сделались командующим!пликсси*анским космофлотом. Это гораздо дешевле, чем позволить им завести еще один крейсер.

Катарина многозначительно постучала по столу кольцом.

— Кен, думаю, тебе следует знать, что капитан Креншоу преподавала нам в Академии тактику.

— Ах вот оно что… — протянул я.

— Катарина, давайте-ка наш мичман немного помолчит, а вы доскажете то, что он придумал.

— Что такое? — Я недоумевал.

— Капитан Креншоу разрешила мне послушать вашу беседу по интеркому. Она решила, что так мы сэкономим массу времени, — объяснила Катарина. — Итак, я предлагаю вот что: я подаю рапорт об отставке по состоянию здоровья и принимаю назначение на службу в гражданской разведке. Ты сдаешь свой корабль космофлоту внаем…

— Много мы вам платить не сможем, — вставила капитан Креншоу.

— …а я остаюсь на нем, чтобы контролировать тебя. Адмиралтейство будет возмещать расходы, связанные с нуждами космофлота.

— Не забудьте сохранить чеки, — добавила Креншоу.

— А мое мнение кого-нибудь интересует? Они разом посмотрели на меня.

— Разумеется, нет. Это дела космофлота. Катарина тряхнула головой.

— Я в некотором роде чувствую за тебя ответственность. А если у нас ничего не получится, то всегда смогу уйти в монастырь.

— Ну что ж, неплохой выбор. Значит, затворничеству в монастыре ты предпочитаешь…

Она кивнула.

— Сотрудничество с тобой на «Шпигате».

Я набрал в грудь побольше воздуха и закончил:

— Но учти, что я не собираюсь потворствовать твоей монастырности.

Креншоу покачала головой:

— Да поможет Бог Грызунам!

— И дай нам Бог жить долго и счастливо. Мы сможем набрать команду?

Катарина улыбнулась:

— Я занималась этим вопросом. Клайд хочет получить лицензию. Вайма Джин тоже.

— А Розали?

— Розали согласна. Она заметила: «Было бы странно, если ли бы на таком корабле капитан не был кровопивцем».

— Значит, мы уже четверых можем поставить на вахту, — подсчитал я. — Для начала неплохо. А меня не замучат судебными процессами?

— Мы с Омурой кое-что уладили. Когда компания «Д.Т. Поллард — Удобрения» узнала, что ты использовал их гуано для дымовой завесы, они согласились прекратить дело и даже заплатить тебе пять тысяч, если ты снимешься в рекламном ролике.

— Если мне надо будет только держать мешок с гуано, а не залезать в него, то я согласен, — быстро ответил я.

— А что до остальных дел, — пожала плечами Катарина, — считай, что ты отвлекаешь юристов от занятия благотворительностью и, таким образом, выполняешь свой долг перед обществом.

Я поглядел на Креншоу, которой стоило большого труда не рассмеяться.

— Мичман, — закончила она, — хочу сообщить вам один секрет, который не должен выйти за пределы этой комнаты. Полгода назад мы заполучили шифр, которым пользуются Макдональдсы, так что нам стало известно, что Генхис готовит нашествие…

— Но… — возмутился я.

— …назначенное через два месяца от сегодняшней даты. Поэтому я и послала сюда Катарину. Я подкинула вам материал для размышления. Если бы не ваше вмешательство, то Генхис напал бы на планету в положенный срок, и я бы лично разгромила

его флот и обеспечила бы карьеру себе и деньги на двадцать лет вперед Адмиралтейству. К сожалению, наилучшие военные планы редко приводятся в исполнение теми, кому следует это делать.

Во всем этом кроется своя мораль. Поразмышляйте об этом, мичман, и, возможно, у вас прибавится мудрости. А если нет, лейтенант Линдквист получила приказ насильно вбить ее вам в голову.

— Есть, мэм, — ответил я, вытягиваясь по стойке «смирно».

Креншоу вышла из кабинета.

— Ладно. Пошли договоримся с Чивсом, — предложила Катарина.

Чивс терпеливо поджидал нас у входа.

— Чивс, если это ты подал Баки мысль предложить мне превратить «Шпигат» в торговое судно под флагом!Пликсси*, он минут через десять так и сделает. Скажи ему, что я согласен.

Чивс ответил легким поклоном.

— Очень хорошо, сэр. Я передам Его Округлости это благоприятное известие и пришлю вам на подпись необходимые документы.

— Спасибо, Чивс. А теперь что ты мне можешь сообщить в неофициальном порядке?

Чивс пошевелил усиками.

— Сэр, некоторых уцелевших солдат с «Немезиды» и других кораблей не захватили в плен, и сейчас поступают сообщения о случаях насилия — банды вооруженных мародеров по ночам проникают на фермы по разведению тушканчиков и открывают все клетки. Этим Грызунам, очевидно, очень стыдно возвращаться на!Пликсси*. Поэтому доктор Бобр намеревается просить капитана Креншоу позволить им остаться, если они согласятся сложить оружие.

Катарина задумчиво поглядела на него, и я вспомнил, что некоторые Грызуны поразительно напоминают шнауцеров.

— Сэр, должен также упомянуть, что, когда я покидал!Пликсси*, полубрат доктора Бобра Каин подстрекал народ к восстанию, которое может привести к определенным трудностям. Ничего такого, с чем вы не смогли бы справиться, сэр.

— Разумеется, Чивс, — обреченно выдохнул я. И заткнул уши, чтобы не слышать шуток, которые неизбежно должны были за этим последовать.

Со временем все так и произошло, как было задумано. Гарри продал свой бар и тоже нанялся к нам. Когда Баки, облаченный в императорскую мантию, принимал нас на службу, он выглядел великолепно. Я до сих пор уклоняюсь от судебных процессов.

Напоследок должен сказать, что актер, который сыграл меня в телесериале, просто вывел меня из себя. Он был сорокапятилетним гомосексуалистом, а когда я увидел, как он смотрится с пластмассовыми клыками, мне захотелось поменять имя.

И куда делись актрисы типа Ингрид Бергман? Женщина, которую они нашли на роль Катарины, с трудом засовывала задницу в комбинезон. А сцены в баре у них вышли просто отвратительно.