Сингапурские этюды

В чем назначение Сингапура?

Море приближалось медленно, словно нехотя. В бледно-сиреневых сумерках слышался шелковый шелест волны, и все, что было на берегу постепенно снова покрывалось морем. Легкий бриз вместе с сумерками дарил надежду на прохладу. А еще несколько часов назад в мерцающем мареве взору открывалась картина иная. Море ушло строго по расписанию приливов и отливов и обнажило скользкие камни, затянутые бурыми гниющими водорослями, кокосовые орехи, изрядно побродившие по волнам и снова выброшенные на берег, перламутровые раковины и крошечные норки, в которых копошились рачки. И далеко в опавшее море отправились люди с корзинами — сборщики рачков, моллюсков, устриц. Эти несколько часов море принадлежало им и маленькой старушке в синем тюрбане, которая шла вдоль причальной стенки и ловко самодельным крючком вынимала из нее рачков.

Теперь море возвращалось, и мы прислушивались в мягкому накату. Рядом с нами сидел рыбак. Его звали Тан. Был он из Туаса, местечка, славившегося когда-то своими рыбацкими деревушками. Рыбак рассказывал нам, как исчезает их промысел, а вместе с ним и домики на сваях. Из двухсот келонгов (вынесенных в море платформ с изгородью и специальным устройством, при помощи которого ловят рыбу), еще недавно стоявших в окрестных водах, осталось десятка три.

Море постепенно уступает берегу. Туас, расположенный на юго-западном побережье Сингапура, рядом с новым промышленным районом, не исключение. Селения, в самом названии которых чувствуется запах моря (взять хотя бы это малайское слово «туас», оно означает рычаг, с помощью которого рыболовные снасти извлекают из воды), прощаются с рыбацким промыслом. Земли в Сингапуре, мало, приходится занимать у моря.

— Многие мои друзья, — говорит Тан, — покинули Туас, сменили профессию, а я остался. Правда, теперь уже промысел перестал быть фамильным, оба сына пошли работать на фабрику.

— А как улов?

— Мало стало рыбы у берегов. Вон там, — Тан показал в сторону, где в сумерках едва виднелись силуэты бульдозеров, — стояли наши келонги. Приходится приспосабливаться, искать другие способы лова, идти подальше от берега.

— А с другой стороны, — продолжал он, — осушение приблизило к нам глубоководную рыбу. С причалов, уходящих в море дальше, чем некогда стояли келонги, теперь молодежь ловит акул по сорок футов и скатов. Разве возможен был такой улов до осушения? А нынче забросит рыбак сеть прямо с мола, и глядишь — скат.

Но что ни говори, меньше стало рыбы, отступает море…

Берег и море. Они крепко связаны между собой в Сингапуре.

Из маленькой деревушки родился современный Сингапур. Море дало ему благословение и теперь уходит. Сингапур и начинался-то с осушения. Самые старые, примыкающие к порту кварталы родились на месте топких болот и мангровых зарослей. Море и сейчас для многих жителей — основной источник существования. По количеству продуктов моря на душу населения Сингапур лидирует в Азии. Но не в этом назначение Сингапура. Ведь рыболовство вместе с сельским хозяйством едва ли составляет 3 процента валового национального продукта. А вот море в широком смысле дает половину всего достояния республики. Так в чем же назначение Сингапура?

Сэр Раффлз играет эту роль

На заре нашей эры мореплаватели из Персидского залива и Красного моря достигли «островов пряностей» в нынешнем индонезийском архипелаге, открыв «секрет муссонов». «Впрягаясь» в юго-западные муссоны, они плыли на восток через Индийский океан и Малаккский пролив, а возвращались домой уже с северо-восточными муссонами по той же «дороге пряностей», как ее тогда называли. Приблизительно в то же время началась миграция населения из Индии через Индийский океан и Бенгальский залив в Бирму, Малайю и еще дальше в Индонезию. Мореплаватели и торговцы останавливались в тихой бухте, где можно было отдохнуть и пополнить запасы пресной воды. Место это называлось Тумасик, что на яванском языке означает «город у моря». В малайских хрониках «Седжарах Мелаю», его именуют «Пулоу Уджонг» («Остров у оконечности полуострова»). Бурное развитие мировой торговли в начале нашего тысячелетия способствовало возрастанию роли полуострова Малакка, который находился на пересечении торговых путей из Индии в Юго-Восточную Азию и Китай. Там постепенно складывались торговые центры — прибрежные города-государства. Они возникали на месте деревень-кампонгов, жители которых поддерживали связи с заморскими купцами.

Особенно бурного расцвета достигли они, когда родилась могучая суматранская держава Шривиджая. Первые достоверные сведения о ней относятся к VII веку, хотя появилась она, видимо, на два столетия раньше. Когда правители Шривиджаи поставили под контроль города-государства полуострова Малакка, эта морская империя стала поистине великой. Тумасик в годы расцвета Шривиджаи (VIII–X века) в число этих торговых центров не входил. Они были сосредоточены на северо-восточном и северо-западном побережьях. В Южной Малайе, как считает советский историк В. А. Тюрин, торговых центров в ту пору не было и населяли ее главным образом племена неолитической культуры, слабо затронутые цивилизацией. Торговое соперничество на морских дорогах столкнуло в XI веке Шривиджаю с южноиндийской империей Чолов. Это сыграло в истории суматранской державы роковую роль. Ослабленная борьбой, Шривиджая стала терять контроль над своими вассалами. Первыми бросили перчатку самые развитые — малайские владения.

Упадком Шривиджаи воспользовались тайские государства Сукотаи и потом Аютия. Они захватили и торговые центры на северо-востоке и северо-западе полуострова Малакка. Часть населения этих городов-государств двинулась на юг, туда же стали направляться переселенцы с Суматры. Вот тогда-то, свидетельствует В. А. Тюрин, и возник на острове Тумасик новый малайский торговый центр.

В XIV веке Сингапур стал самым оживленным торговым центром в Малаккском проливе. «Слава о городе и его величии разнеслась по всему свету», — свидетельствует «Седжарах Мелаю».

Но коротка была эта слава. Правитель яванского государства Маджапахит потребовал от Тумасика вассальной зависимости и выплаты дани. Яванская армия осадила город и с помощью предательства одного вельможи овладела им. Но господство Маджапахита длилось недолго. Междоусобицы терзали государство и в конце концов ослабили его. Вот тогда-то все прибрежные области полуострова Малакка попали под власть тайского государства Аютия. В том числе и Тумасик. Сведения о нем крайне скудны. Дальнейшая его судьба поросла травой забвения.

Известно, что о Тумасике знали и китайские пилигримы. Буддизм пришел в Китай из Индии в начале нашей эры, а несколько столетий спустя китайские буддийские монахи отправились на поиски места рождения Будды. Опасному «шелковому» сухопутному пути через Центральную Азию они предпочитали морскую дорогу. Пилигримы по пути к берегам Суматры, где они год-другой изучали санскрит, а затем плыли морем в Индию, тоже останавливались в Тумасике. Слово это сохранилось и з сегодняшнем Сингапуре: официальная резиденция премьер-министра называется Шри Тумасик; высшая награда республики — орден Тумасика.

Может, в том и состояло назначение Сингапура: принимать тех, кто ищет временного приюта? Странники приходили и уходили — на то они и странники, а маленькая рыбацкая деревушка оставалась. Деревушка, где чуть больше сотни малайцев ловили рыбу, несколько десятков китайцев сеяли свой перец, да еще жили в лодках морские люди, не имевшие пристанища на суше (малайцы называли их «бранг-лаут» — «морской народ», а португальцы — «селлаты» — «люди пролива»), и предстала перед Томасом Стэмфордом Бинглеем Раффлзом, чиновником Ост-Индской компании и губернатором колонии Бенкулен на западном побережье Суматры, когда он высадился в устье реки в поисках места для порта. В то время ожесточенная схватка двух конкурентов в Южных морях — англичан и голландцев — была довольно острой.

Экспедиция, состоявшая из шести судов, в том числе двух военных, отплыв из Пинанга, появилась в сингапурских водах. Опытный Раффлз действовал умело, соблюдая необходимые церемонии. Встав на якорь неподалеку от острова святого Джона, он послал гонца к теменгонгу Абдул Рахману, джохорскому правителю и фактическому хозяину острова, с извещением, что намерен нанести визит вежливости. Утром 29 января 1819 года Раффлз вместе с Вильямом Фаркуаром, будущим первым резидентом и комендантом Сингапура, в сопровождении сипая, индийского солдата, вооруженного мушкетом, появился в доме теменгонга. Дом этот стоял на том месте, где сейчас находится здание парламента независимого Сингапура.

Он объяснил свои намерения. Англия хотела бы основать здесь факторию. Прекрасная гавань будет удобным перевалочным и реэкспортным портом между Кантоном и Калькуттой. Теменгонг, получив гарантию в том, что ему ежегодно будут выплачивать три тысячи испанских долларов, быстро пошел на сделку. Но для того чтобы придать ей законный характер, требовалось согласие султана Риау-Джохора, которому формально принадлежал Сингапур и где в то время шла борьба за престолонаследие. Раффлз, за долгие годы службы научившийся отлично разбираться в психологии соперников и тонкостях их интриг, тотчас вмешался в эту борьбу. Он направил Фаркуара на один из островов архипелага Риау, где в то время находился Тунку Лонг, старший сын умершего султана. За ним и за регалиями. Все должно быть сделано по форме.

Именно Лонга султан Махмуд перед смертью провозгласил наследником. Но тот был тогда в Паханге, задумав жениться на дочери бендахары, местного правителя. А малайская свадьба, да еще у таких высокопоставленных особ, длилась не одну неделю. Словом, когда Тунку Лонг вернулся, то понял, что его младший брат, бывший в его отсутствие регентом, не намерен передавать ему регалии. Да и были они в руках Тунку Путри Хамиды, четвертой жены покойного султана, дочери буга. (Буги, отважные мореплаватели, пираты и торговцы с острова Сулавеси, участвовали в те годы, и успешно, в борьбе за престол Риау-Джохора). Особа султана (его величали «янг-ди-пертуан бесар» — «тот, кто является господином») считалась священной, и символами величия были регалии — скипетр, печать, зонт, ящик для бетеля, музыкальные инструменты.

А пока англичане времени даром не теряли. Было составлено предварительное соглашение, получена подпись теменгонга. Солдаты с двенадцатью пушками высадились на острове — сила всегда сопутствовала тонкой дипломатии англичан. Для Раффлза был построен дом под пальмовой крышей. Ждали недолго. 1 февраля Тунку Лонг в сопровождении Фаркуара, но без регалий прибыл в Сингапур. Тунку Путри, старая дама весьма независимого нрава, отказалась отдать эти символы. Тунку Лонг был несколько озадачен: побаивался реакции голландцев, но пять тысяч испанских долларов и надежда на военную поддержку англичан сыграли свою роль.

6 февраля 1819 года состоялась церемония поднятия флага «Юнион Джек». Прозвучали салюты. Состоялся парад войск. Раффлз провозгласил Тунку Лонга султаном Джохора. Договор о предоставлении фактории Ост-Индской компании был подписан. И майор Вильям Фаркуар стал первым резидентом Сингапура. Вся сингапурская эпопея длилась всего неделю. На следующее утро Раффлз покинул остров, чтобы отпраздновать в Пинанге вторую годовщину свадьбы с Софией, подарившей ему пятерых детей, четверо из которых умерли на Суматре. Раффлз, родившийся на корабле в океане на пути к Ямайке, почти всю жизнь провел в заморских странах, и судьба его была не из легких.

Как и следовало ожидать, голландцы протестовали против действий Раффлза, утверждая, что султан острова Риау, голландский вассал — законный хозяин Сингапура. Английское правительство и Ост-Индская компания весьма неодобрительно отнеслись к конфликту с Голландией. Раффлз даже оказался в немилости, и обвинения были сняты лишь незадолго до его смерти. Но от Сингапура Англия, естественно, не отказалась.

В двадцатых годах две державы решили разделить сферы влияния в Юго-Восточной Азии. В Лондонском договоре от 17 марта 1824 года среди прочих пунктов были и такие: Нидерланды не возражали против занятия англичанами Сингапура; англичане отказывались от притязаний на архипелаг Риау — Линга и на все острова, расположенные к югу от Сингапурского пролива.

Вернемся к Раффлзу. Ему иногда приписывают чуть ли не все удачи Сингапура. Черная статуя Раффлза стоит перед помпезным викторианским зданием. Сравнительно недавно ему поставили еще один памятник — в устье реки, в том самом месте, где, как предполагают, он высадился. И когда порой спрашивают, почему именно Раффлз считается первооткрывателем, а не малайцы или странники иных национальностей, которые куда раньше останавливались здесь и многие из них селились в этих местах, официальные круги дают и такое объяснение: все это делается потому, что Раффлз в условиях многорасового Сингапура фигура нейтральная.

Нейтральная? Вспоминается еще одна статуя Раффлза — в других широтах: в Вестминстерском аббатстве Лондона. Надпись сообщает, что он, основав Сингапур, гарантировал британскому флоту преимущество в Южных морях. Сам Раффлз говорил: «Владея Сингапуром, мы сможем распространять наше политическое влияние, если того потребуют обстоятельства… и Сингапур станет для нас на Востоке тем, чем Мальта является на Западе».

Ну, а что касается истории Сингапура, то она начинается не с Раффлза, а уходит в глубь веков.

Почему львиный город?

Древняя история острова полна загадок, мифов, легенд. «Сингапур» на санскрите означает «львиный город». Однако львы никогда не жили на острове, и, возможно, назван он так по ошибке.

Согласно легенде, один из потомков махараджей Шривиджаи, некий Шри Три Буана (он известен и под именем Санг Нила Утама), однажды высадился на остров с «песком белым, как белая ткань», и увидел там странное животное, «быстрое и красивое, с красным телом, черной головой и белой грудью», Животное почему-то приняли за льва. А поскольку раджа и его спутники попали в жесточайший шторм, из которого они выбрались с большим трудом, выбросив в море все, в том числе и корону, раджа воспринял явление животного как перст судьбы. И назвал место «Сингапура» — «Город льва».

Эта львиная версия, пожалуй, наиболее популярна; правда, никто не знает, какое животное раджа принял за льва. Нет доказательств и того, был ли на самом деле Санг Нила Утама. Легенд бесконечное множество. Сингапурцы любят их рассказывать и слушать, считая, что раз уж им не повезло с памятниками, такими, например, как Ангкор-Ват или Тадж-Махал, то пусть будет больше Красиных преданий, ведь и прагматикам (а прагматизм сингапурцев стал почти нарицательным) нужна частичка поэзии!

Еще вариант. Раджа, высадившись на остров, увидел некое животное, и, когда ему сказали, что это лев, он ответил: «пура-пура» (по-малайски «притворство»).

Рассказывают также, что в те времена будто была здесь буддийская секта Бхаирава, весьма влиятельная при дворе Маджапахит. Последователи ее использовали изображение льва в качестве символа при совершении религиозных обрядов. Кстати, найденные в Форте-Кэннинг золотые браслеты и кольца тех времен декорированы головой льва. Они хранятся в Национальном музее.

Есть версии, опровергающие львиное происхождение. Одна из них утверждает, что остров назван по имени легендарного короля Раджа Синга и ко львам вообще отношения не имеет.

Небезынтересна и такая история. Давным-давно остров был прибежищем пиратов, и когда они замечали в открытом море проплывавшие мимо суда индийских купцов, то кричали: «Сингах, сингах!» (по-малайски: «Заходите, заходите!»). Купцы отвечали: «Пура, пура!» (что означало, вероятно: «Нет уж, спасибо, знаем мы вас»). Этой игре слов Сингапур якобы и обязан своим названием.

Совсем недавно профессор Национального университета С. Хуссейн ал-Аттас, изучая яванские надписи на старинных медных тарелках, обнаружил место на Яве, которое еще в IX веке называлось «Сингапура». Профессор предположил, что имя Сингапур возникло не в результате ошибки раджи, а перешло от более раннего наименования этого места на Яве.

Так или иначе, стоит теперь у пирса белая статуя некоего существа с головой льва и чешуйчатым русалочьим хвостом. Он извергает струйку воды и мигает глазищами, подобными глазам-блюдцам пса из сказки Андерсена, только пес из подземелья был злющий-презлющий, а этот, у моря, добрый. Он — туристский символ Сингапура. Его зовут «Мерлайон», от английских слов «мермейд» («русалка») и «лайон» («лев»). Голова льва напоминает об истории названия города, русалочий хвост говорит о его принадлежности к морю.

Рога носорога и каучук

Итак, Сингапуру суждено было стать перекрестком торговых путей с запада на восток, перевалочной базой, упаковочным центром, а потом выступить и в иной роли: банковского, финансового, «нервного» центра региона.

На самой южной оконечности полуострова Малакка, в 130 километрах к северу от экватора, расположен остров Сингапур — 42 километра с востока на запад, 22,5 километра с севера на юг. Вместе с несколькими десятками мелких островов площадь республики составляет чуть больше 500 квадратных километров. На севере — полоска Джохорского пролива, через который перекинута километровая дамба, связывающая остров с материком. Педанты считают, что, после того как в двадцатые годы нашего века была построена эта дамба, Сингапур перестал быть островом. За Малаккским проливом — совсем рядом — лежит индонезийский остров Суматра, а через Южно-Китайское море — тоже близко — остров Калимантан.

Большинство путей — морских и воздушных — между Европой и Дальним Востоком пересекаются в Сингапуре.

Прежде всего морских. Океан здесь «не поет и не плачет», как в известной песне Вертинского. Омывают Сингапур воды спокойных проливов, которые вместе с бесконечной цепью островов надежно защищают его от тяжелых океанских волн. Где-то рядом бушуют тайфуны, низвергаются потоки лавы (жители филиппинских селений в окрестностях вулкана Тааль, например, привыкли к вулканическому пеплу, который порой скрипит на зубах), происходят землетрясения (в соседней Индонезии, скажем, 350 раз в году). Помню невероятную запись на фронтоне кафедрального собора в Маниле: «Построен в 1581 году. Пострадал от тайфуна в 1582. Разрушен пожаром в 1583. Построен новый собор — каменный — в 1592. В 1600 — частично разрушен землетрясением. В 1614 — построен новый. В 1645 — снова землетрясение уничтожило храм. В 1645–1671 — строили новый. В 1863 — опять землетрясение разрушило собор. В 1879 — возник новый. В 1945 пострадал в битве за Манилу. В 1954–1958 — собор реконструирован».

Могла ли появиться подобная надпись на сингапурском храме? Стихийные бедствия (в основном наводнения) здесь случаются, но масштабы их не идут ни в какое сравнение с масштабами наводнений в соседних странах.

Источники свидетельствуют, что великое извержение вулкана Кракатау 1883 года вызвало сильное сотрясение стен собора святого Андрея и на короткое время вынудило прервать службу. Только и всего!

Потому и возник Сингапур. Сначала — временное пристанище для пилигримов, потом — перевалочная база, упаковочный пункт, порт, реэкспортный центр. Когда были налажены самые тесные торговые связи с Малаккским полуостровом, индонезийским архипелагом, в Сингапур стали привозить из соседних стран рис, ротанг, сандаловое дерево, гвоздику, корицу, мускатный орех, рог носорога, копру, птичьи гнезда. Здесь все это тщательно упаковывали и отправляли в Европу, Китай, Индию. А в обмен шли табак, шелк, соль, фарфор, скобяные изделия, опиум. Конец XIX века ознаменовался поворотом в торговле — от экзотики птичьих гнезд к товарам, которым суждено было сыграть значительную роль в экономике стран региона: олову и каучуку. Именно из Сингапура, куда были привезены саженцы бразильской гевеи и где впервые в районе были испробованы современные методы плавки олова, производство каучука и олова стало распространяться в Юго-Восточной Азии. А сам Сингапур стал рынком этих товаров.

Росла торговля, расширялся порт. Сначала суда разгружались у Боут-пирса, там, где рока Сингапур расширяется, перед тем как сузиться и отдать свои воды морю.

На реке начинался сингапурский порт. Но очень скоро стало ясно, что она мелковата и засоряется наносами ила. Вот тогда и построили глубоководные гавани, причалы, якорные стоянки, надежно защищенные от свирепых штормов и тайфунов — частых гостей дальневосточных портов.

Яйца или цыплята?

Перед Мерлайоном широко раскинулась акватория порта, второго в мире по тоннажу заходящих судов. Вот они, большие и маленькие. Новые, отражающие лакированными боками игру бликов на воде, и заслуженные ветераны, потрепанные, покрытые шрамами, пропитанные солями всех морей и океанов. Сотни судов всех рангов и флагов. Пассажирские, танкеры, лесовозы, пожарные, плавучие крапы, краболовы, гидрографические, лихтеры… Раз в год появляется в гавани ослепительно белый корабль, везущий паломников в Мекку, случается это в преддверии большого мусульманского праздника хари-райя-хаджи, который, кстати, объявлен выходным днем в Сингапуре.

Больше всего грузовых судов. Те, что поменьше и постарее, особенно колоритны, и груз у них самый разнообразный — от цыплят до бульдозеров. На Боут-пирсе в закопченных, поросших зеленью домах вдоль набережной реки все еще живы старые конторы, которые занимаются поиском груза и направляют его на борт судна, если там имеются свободные места. Здесь в этом торговом мире, пропитанном запахами пальмового масла и каучука, сделок и махинаций, царит дух предприимчивости, простой и непостижимой одновременно.

Тихий плеск воды. Легкое поскрипывание канатов. Судно вот-вот отдаст швартовы и отправится в рейс к восточномалайзийским берегам — Мири, Кучинг… Заканчивается погрузка товаров, которых ждут в прибрежных селениях Восточной Малайзии: порошковое молоко, удобрения, яйца. Некоторые торговцы сами везут свой товар, едут в качестве пассажиров. Вот сухопарый мужчина с обветренным загорелым лицом человека, всю жизнь проработавшего на открытом воздухе. Он старательно укладывает корзины с яйцами в самое теплое место на судне. Не лучше ли в холодильник?

— Ловкач, — загадочно улыбается стоящий рядом парень.

Оказывается, все очень просто. Когда судно достигнет первого порта, из яиц вылупятся цыплята, а там ждут именно однодневных цыплят. Фрахтовые ставки на яйца куда ниже чем на цыплят. «Везу яйца — привожу цыплят» — вот и вся хитрость.

Снуют юркие лодочки, степенно передвигаются, покачивая боками, сампаны с намалеванными на носу глазами, назначение которых — отпугивать акул и злых духов вод. Они идут за грузом к кораблям на рейде и потом везут их к пакгаузам на набережной реки.

Целый город кораблей, который никогда не спит. 24 часа в сутки идет работа. Порт — сердце Сингапура, без него Сингапур не был бы Сингапуром.

Прямо перед Мерлайоном — так называемая восточная якорная стоянка. Когда дует северо-восточный зимний муссон (а случается это в ноябре-декабре), на море образуется сильная зыбь и здесь остаются лишь крупные суда — те, что могут выдерживать непогоду. А мелкие переводят на более безопасную, западную стоянку. Она находится чуть дальше, за островом Сентоса.

Ночью в сингапурской гавани буйствуют огни. Они отражаются в воде, и порой нельзя определить, где кончается один и начинается другой. Трудно отделаться от мысли, что перед глазами реальная картина, а не плод игры гриновского воображения.

Здесь пересекается 300 судоходных линий. В 1980 году порт 54 061 раз встречал и провожал суда. Десятки миллионов метрических тонн грузов. Какие это грузы?

И в наши дни Сингапур по-прежнему славится экзотическими товарами, например орхидеями или изделиями из крокодиловой кожи. Но сейчас их доставляют в основном самолетами. А портовые грузы? Прежде всего хочу привести цифру на первый взгляд неожиданную: 70 процентов всех грузов составляет нефть. Да, не имея ни капли своей нефти, Сингапур стал одним из крупнейших нефтеперерабатывающих центров мира (по некоторым данным, третий после Хьюстона и Роттердама). Нефть, поступающая из стран Ближнего и Среднего Востока и Индонезии, перерабатывается здесь в дизельное, авиационное и прочее топливо. Следующие по значению товары — машины, металлические изделия, удобрения и химикаты, лес и каучук. Среди насыпных грузов на первом месте клинкерный цемент. Техническое оснащение порта улучшается. В 1977 году из 22,7 миллиона тонн генеральных и насыпных грузов 4.9 миллиона тонн было перевезено в контейнерах. Кроме того, Сингапур — значительный судоремонтный и судостроительный центр региона.

Монеты, изъятые из обращения

Так ли все безоблачно на сингапурском рейде? Лет шесть назад на восточной якорной стоянке, в стороне от портовой суеты я увидел печальную картину: замерли десятки судов — баржи, паромы, суда грузовые, контейнерные, землечерпалки. Не слышно было криков «майна-вира», не скрипели лебедки, понуро стояли краны.

— Словно монеты, изъятые из обращения. Они еще крепкие, но ничего на них не купишь, никому они не нужны, — оказал лодочник, который вез меня на остров Кусу в Сингапурском проливе.

Около 90 судов стояли тогда в сингапурских водах, в том числе 5 танкеров. Не было груза. Но не только в падении объема грузопотока крылась причина вынужденного бездействия. Абсолютное большинство из них — небольшие суда маленьких местных компаний, которым не под силу конкурировать с монополистической Дальневосточной фрахтовой конференцией. Она диктует фрахтовые ставки, контролирует морские дороги.

Танкеры, замершие на приколе, обязаны были своим бездействием нефтяному кризису, охватившему тогда империалистический мир. Печальную участь судов на восточной якорной стоянке разделили и 15 морских нефтебуровых установок, раскиданных в сингапурских водах.

В Сингапуре все говорит о море. Здесь нет места, которое было бы удалено от него более чем на 15 километров. Рассказывают, правда, историю о семье, живущей в одном из пригородных районов и ни разу не видевшей моря. Но это из области курьезов. А вот что особенно удивляет — мало семей моряков. На то есть причины.

Исторически современный Сингапур сложился в начале прошлого века как торговый дом Британской империи с преимущественно иммиграционным населением. Пакгауз, упаковочный центр, перевалочная база — такова схема его развития. Сингапурцы в основном обслуживают море: работают в порту грузчиками, строят на верфях корабли, но у судостроителей развито скорее чувство металла, чем моря. В судоходных компаниях доминировали иностранцы. После того как в шестидесятые годы правительство повело за собой общество, психологически настроенное на коммерцию, в другие неизведанные сферы, судоходство и тогда не получило того развития, которое можно было ожидать на этом перекрестке морских путей.

«Совершенно нежелательно, чтобы такое слабое участие государства в судоходстве продолжалось и дальше, поскольку судоходство жизненно необходимо для самого выживания Сингапура как государства» — так говорил бывший директор Национальной судоходной компании «Нептун ориент лайнс» Го Чок Тонг. Национальная компания набирает силу. Правительство предоставило ряд льгот для тех, что работает в море: плата за рейс не облагается налогом, доход компании от морских операций, если судно сингапурское, тоже освобождается от налога. Работает навигационное отделение при Политехническом институте. Как сообщила местная газета «Нептун ньюс», установлены награды капитанам, курсантам за лучшую производительность труда. Много теперь говорят в Сингапуре о необходимости психологического настроя молодежи на море, дальние дороги, романтику морских будней.

Суда национальной компании «Нептун» уже уходят далеко от сингапурских берегов — их можно встретить в Лондоне, Гамбурге, Роттердаме, Лас-Пальмасе, Мельбурне. И на капитанских мостиках многих из них стоят молодые сингапурцы.

Выставка «Морской флот в СССР» 1976 года пользовалась здесь большим успехом. Сингапурцев интересовало все: новые модели судов, образ жизни советских моряков, рецепт приготовления флотского борща и особенно система подготовки морских кадров в СССР.