Сиротка в Академии Драконов

Глава 2

Холдор летел над едва покрывшимися зеленью лесами своего герцогства и вдыхал полной грудью прохладный утренний воздух. Весна нынче чудесно благоухала смесью запахов первой листвы, молодой травы и ранних луговых цветов. Впрочем, как и всегда, просто за зиму эти ароматы забывались, и каждая весна пробуждением природы по особенному будоражила кровь молодому дракону.

Холдор Тарбен за много лет привык каждое утро неизменно подниматься на верхнюю площадку самой высокой башни своего замка и срываться оттуда в рассветные лучи солнца уже огненным драконом.

Сегодня он не просто разминал крылья и мускулы, закладывая привычные виражи. Он летел по делам. Список магически одаренных детей из семей древних Драконов лежал на его рабочем столе с нового года и, Холдор, просматривая его, отметил тех, кому уже исполнилось шестнадцать лет.

Теперь его задача — лично навестить этих детей и проверить уровень их дара и особенности магии, чтобы вручить приглашение для поступления в Академию Драконов, ректором которой он был последние три года после смерти отца, основавшего Академию.

Поэтому раз в неделю Холдор выбирался в командировки по графствам своего герцогства Тарбен, хотя в его Академии Драконов стремились получить образование и дети герцогов со всего королевства Арнбьорн.

Экономя своё время, большую часть пути Холдор всегда летел драконом, отправив заранее карету с помощником в условленное место. Приземлившись в ближайшем лесу у кареты, оборачивался человеком, одевался и чинно подъезжал к фамильным особнякам, как и положено приличному герцогу.

Именно сегодняшний визит в графство Вебранд немного волновал обычно спокойного и достаточно уравновешенного Холдора Тарбена, ибо отправил его память в не до конца зажившие воспоминания пятилетней давности.

Пролетая над землями графства, зорким драконьим глазом выхватил Холдор полуразрушенные, плохонькие домишки деревень, бедно одетых людей на полях, пашущих землю на худых быках. Увиденное сверху встревожило герцога.

Приземлившись, Холдор принял человеческий облик, оделся и вышел к людям, занятым работой на полях.

— Вы арендаторы или крестьяне, добрые люди? — поинтересовался герцог.

— Мы-то крестьяне, — отозвался самый рослый и взрослый по виду мужик, поклонившись. — Земли арендаторов вон с того поля начинаются, за перелеском, да только немногим лучше дела у них.

— А что, так плохи дела у вас? — проявил искренний интерес вельможа.

— Да уж не веселы, — подвинув шапку, мужик почесал голову и ответил злым и обреченным тоном человека, которому уже совершенно нечего терять в этой жизни. — Хозяин нынешний — далеко не то, что прежний-то был, — махнул рукой. — Жаден, что голодный пёс. Всё ему мало! Помощи от него никакой! Знай только, руки выкручивает простому люду. Удобрений не даёт, оттого и урожай плох. А сам всё требует, всё ему мало, упырю, мало! — мужик с досады плюнул себе под ноги.

Холдор протянул мужику золотой и, попрощавшись с людьми, сел в свою карету. Кучер тронул застоявшуюся четверку лошадей, и карета покатила в сторону стоящего на крутом берегу реки, замка. Тучи в мыслях герцога сгущались.

Въехав во двор замка, карета остановилась у высокого каменного крыльца. Кучер, спрыгнув с козел, откинул подножку и герцог, а за ним и поверенный вышли на широкий, выложенный серым камнем, двор.

Холдор поднялся по высокому крыльцу и вошел в, приветливо распахнутые дворецким, двери замка Вебранд. С портретов холла на него взглянули знакомые лица, и память вновь погрузила Холдора в свои чертоги с новой силой.

Более пяти лет назад этот замок принадлежал боевому офицеру его отца — графу Алвису Вебранду, погибшему вместе с супругой при великом прорыве. Тогда полегло много сильных драконов.

Руководил магической защитой границы королевства Арнбьорн в то время герцог Вегард Ньорд, чьи земли, также как и герцогства Тарбен, граничили с горным хребтом, отделяющим мир Драконов от мира саблезубой нечисти.

Герцог Ньорд славился тем, что был сильнейшим магом — носителем древней крови Драконов и первым наследником престола после ныне правящего пожилого бездетного монарха Элтона. Только благодаря опыту герцога Ньорда и боевой слаженности войск тогда удалось быстро залатать брешь в магической защите, но нечисть таки успела прорваться в наш мир.

И Холдор Тарбен, совсем юный, только после академии, тоже был там и бил саблезубых монстров. Но ему повезло тогда больше, чем Алвису Вебранду и Вегарду Ньорду. Он получил ранение, но остался жив. И теперь его задача — позаботиться о детях боевых товарищей.

Леннарт Ньорд, сын Вегарда, в данный момент учился на предпоследнем курсе Академии Драконов, основанной отцом Холдора для магически одаренных наследников древней крови Драконов. Сильный боевик и маг, в следующем учебном году он должен успешно выполнить свой первый оборот в ипостась Дракона.

Сюда же Холдор прибыл за дочерью Алвиса, Астой Вебранд, которой нынче осенью должно исполниться семнадцать лет. Ректору необходимо было проверить магический потенциал будущей адептки лично, ибо он мог это сделать без специальных приборов, а уровень дара у девушки будет достаточно высоким, Холдор в этом не сомневался, лично зная родителей Асты. И уже осенью Аста сможет приехать в Академию на первый курс.

Отец Холдора назначил детям погибших героев приличную пенсию, достаточную, чтобы семья могла безбедно жить, а ребёнок — получить хорошее образование. После смерти отца, Холдор принял на себя Академию и все обязательства, и продолжил выплачивать все пособия.

Поверенный Холдора несколько раз связывался с опекуном девушки — её дядей по материнской линии. Опекун подтверждал получение пособий и достойное воспитание своей подопечной, но при последней встрече упомянул, что магического дара у юной особы нет, следовательно, обучать её дальше необходимости он не видит.

Холдор Тарбен привык доверять людям, но не в вопросах, в которых, по его скромному мнению, он разбирался лучше, а потому прибыл в замок Вебранд сам, предупредив хозяев о своём визите лишь за день.

Герцог Тарбен широким шагом прошел в предложенную гостиную и разместился в вместительном кресле у столика. Вид у него был собранный и спокойный. Он с интересом рассматривал, висевший на стене, портрет родителей графа Алвиса Вебранда.

Поверенный проследовал за ним и устроился в кресле напротив. Чете Лейв ничего не осталось, как присесть на диван. Аделина устроилась рядом с матерью, то и дело поправляя то складки платья, то локоны, то беспрестанно пытаясь поймать своё отражение в поверхности полированного шкафа с напольными часами. Клаус и Гуди остались стоять в стороне и, по возможности, не отсвечивать.

Молчание затягивалось. Бригитта, поёрзав на месте, пихнула мужа в бок, напомнив, что пора бы ему проявить себя в качестве радушного хозяина. Мортен Лейв, смахнув платком с лысины пот, откашлялся и произнёс неуверенным тоном человека, абсолютно не понимающего, а что, собственно происходит?

— Рады приветствовать Вас, Ваша Светлость, в нашем замке. Мы наслышаны о Вас, как о рачительном ректоре и об академии Вашей тоже наслышаны, — на этом Мортен Лейв споткнулся и умолк.

Холдор Тарбен оторвался от созерцания картины и перевел взгляд на сидящих напротив него людей. Резкий контраст атмосферы самого замка с выражениями лиц его визави просто нещадно бил герцога по глазам с первой минуты его пребывания здесь. Он еще раз взглянул на портрет, чтобы окончательно убедиться, что девушка, сидящая напротив, не имеет никакого отношения к древнему драконьему роду Вебранд.

— Эта мазня осталась висеть от прежних хозяев, — заискивающим голосом заявила пышнотелая дама в костюме молочного поросёнка, указывая на картину. — Не можем её снять, везде магические печати, — в голосе её сквозило искреннее огорчение этим фактом.

— Что вы говорите? — неопределенно отреагировал герцог. — Какое счастье!

Бригитта уставилась на гостя круглыми непонимающими глазами и, решив, что герцог, хоть и богатый, но, по меньшей мере, довольно странный, замолчала. Однако, поразмыслив, пришла к выводу, что такому богатому человеку вполне позволительно быть странным и быстро сменила тему:

— Ваша Светлость, не желаете с нами отобедать?

— Благодарю, нет, — категорично отказался Тарбен.

— Может быть, чаю с дороги? — продолжила мягким, заискивающим тоном женщина.

— Да, чаю, пожалуй, выпью. Благодарю, — кивнул герцог.

Женщина сделала знак дворецкому, тот удалился.

— Ваша Светлость, мы слышали, что Вы лично проверяете будущих адептов на наличие магических способностей, — осторожно начала свой обходной манёвр Бригитта, но герцог слушал внимательно и никак не реагировал на её речь. — Раз уж Вы уже здесь, посмотрите нашу дочь Аделину, — пошла в наступление тисса Лейв, делая дочери жест подняться. Девушка послушно поднялась с дивана. — Она такая способная девочка, — ободрённая молчанием герцога, продолжила Бригитта уже более напористо. — Рисует, поет, танцует, а уж как её хвалят учителя по истории и иностранным языкам! Бриллиант чистой воды, а не девушка!

— Вы смело можете не волноваться, тисса Лейв, — герцог Тарбен едва дождался пробела в хвалебном потоке, чтобы вставить слово. — У вашей дочери нет магического дара. Впрочем, у остальных детей тоже. Как и у вас самой. Тисс Лейв, я хотел бы видеть наследницу замка тиссу Асту Вебранд. Вы её опекун? — герцог Тарбен неожиданно остро взглянул на почти успевшего расслабиться рыхлого толстяка. — Почему её нет в этой комнате? Где она? — более четким и жестким тоном поинтересовался гость.

На лице Мортена Лейва отразилась сразу гамма чувств. Это была смесь растерянности, досады и удивления: а кто такая эта Аста Вебранд? Такого поворота он или явно не ожидал, или очень хорошо изображал непонимание. Лицо его от натуги пошло красными пятнами. Видимо, затрудняясь ответить хотя бы на один вопрос и ища поддержки, он обернулся к жене. Чета Лейв переглянулась между собой. Мужчина выглядел еще более растерянно, женщина возмущенно, почти агрессивно.

— Ваша Светлось, — снова заискивающим тоном, так не вяжущимся с её злым раздосадованным взглядом, начала тисса Лейв, — Вам ведь, по сути, разницы нет, какую девушку принимать в академию, правда? Так и примите нашу дочь, а магия — дело наживное, вдруг еще проснется? Научите её там, как пробуждать эту магию.

Холдор начинал терять терпение. У него не было ни малейшего желания объяснять этим людям, что такое магия, каковы причины её появления и отсутствия, способы применения.

— Где Аста Вебранд? — повысив голос, раздельно отчеканил герцог. — Пригласите её сюда. Немедленно.

Чета Лейв снова переглянулась.

— Аста, она того, Ваша Светлость, — женщина, поиграв бровями, многозначительно покрутила пальцами у виска, — тронутая умом. Не в себе малость, одним словом, — в голосе и взгляде её сквозило ехидство и превосходство над недоумком-герцогом, который, отказавшись принять в академию её ненаглядную дочурку, спрашивает о полоумной сироте-прислуге. Тоже, видимо, не большого ума, хоть и богатый! Был бы поумнее, принял бы её Аделину в свою Академию с руками и ногами.

Дверь отворилась, и в комнату вошла юная девушка с подносом в руках. Ни длинный серый передник, повязанный поверх старенького выцветшего платья, ни растрепавшиеся, вьющиеся белокурые волосы, заплетенные в скромную косу, не смогли уменьшить её поразительного сходства с, висевшим на стене, портретом её бабушки.

Герцог Тарбен озадаченно уставился на юную особу, сканируя её очень слабые, едва струящиеся чистыми ручьями, магические потоки. Но ни о каком слабоумии здесь и речи быть не может!

Девушка налила в чашку чай и протянула Тарбену. Холдор перехватил её, чем-то крайне встревоженный, взгляд, и чашка выскользнула из рук бедняжки, тренькнув об пол, брызнула осколками. Девушка кинулась сметать осколки, висевшим у неё на локте, полотенцем.

— Пустяки, — стряхнув с сапог острые кусочки фарфора, пробормотал Холдор и поранился. Довольно большой острый кусок вонзился ему прямо в подушечку пальца. — Не переживайте так!

Схватив полотенце, я принялась сгребать в кучу осколки и вытирать лужу.

— Простите, Ваша Светлость! — только и сумела вымолвить, когда герцог, стряхивая с сапога осколки, поранил палец. Порез оказался довольно глубоким.

Не долго думая, я выхватила из кармана чистый платок и обернула им пораненный палец герцога. Не смогла воспротивиться искреннему желанию помочь, и магия тонкой живительной струйкой потекла из моей руки, излечивая рану. Только бы рука не засветилась! Хорошо, что сейчас поток такой слабый, для заживления раны его будет достаточно, но слишком мало для того, чтобы магию заметили.

Я прижимала платок к пальцу герцога не более нескольких секунд, но он почувствовал мою магию, потому что посмотрел на меня еще более пристально и озадаченно. Я не видела результата своего лечения, но была уверена, что ранка затянулась.

Собрав в полотенце осколки, я поднялась и выбежала из гостиной. Прибежав на кухню, вспомнила, что герцог остался без чая, сполоснула руки, схватила чистую чашку и побежала обратно в гостиную.

Вторая попытка оказалась более удачной. Я сумела подать герцогу чашку чая, не уронив её при этом и даже не расплескав. Обратила внимание, что герцог так и не убрал приложенный к ранке платок.

— Простите её, Ваша Светлость, — брезгливая снисходительность в голосе тёти Бригитты замораживала всё вокруг в радиусе мили. — Она у нас глупенькая. Сиротка.

— Глупенькая… — задумчиво повторил герцог, пристально разглядывая моё вылинявшее старенькое платье. — Глупенькая сиротка, — зачем-то ледяным тоном снова повторил тисс Тарбен и без того понятные всем истины, метнув в тётю Бригитту стальной взгляд. — Тисса Аста Вебранд? — герцог наконец-то оторвал взгляд от моих тщетных попыток смущенно расправить потертые манжеты, чтобы хоть как-то удлинить короткие рукава платья, и сталь в его глазах сменилась на искреннюю теплоту.

— Да, Ваша Светлость, — кивнула я, окончательно смутившись от его догадки.

Герцог поднялся:

— Приятно познакомиться, юная тисса, с дочерью достойнейших драконов! Тисс Тарбен, — представился, легко поклонившись. — Присядьте, Аста, — предложил, указывая на стул. — У меня к Вам есть несколько вопросов.

Я присела на краешек стула, снова чувствуя нарастающее волнение. Герцог опустился в кресло.

— Расскажите мне, какие предметы Вы изучали и по каким программам? Что дается вам легче, а что требует дополнительных усилий?

Я смутилась окончательно. Зачем он об этом меня спрашивает? Ведь не собирается же он принимать меня в Академию вместе с Аделиной? А если собирается? Как мне сказать, что моё обучение закончилось в одиннадцать лет, когда погибли мои родители? Даже, если бы у меня были средства на обучение, у меня просто не было бы на это времени.

— Арифметику. Историю. Родную речь. Чистописание. Со мной занималась мама, когда была жива… — голос всё же дрогнул, и я умолкла.

Скулы тисса Тарбена приобрели более четкие очертания. Он смотрел только на меня, больше ни на кого. Затем герцог нахмурился.

— Верно ли я понял, тисса Вебранд, что последние пять лет Вы не обучались?

— Да, верно. Последние пять лет я не обучалась, — произнесенные герцогом, эти слова уже не вызывали во мне такого ужаса и дались намного легче. — Точнее, я обучалась сама, тисс Тарбен. Ну, настолько, насколько могла, — смутилась. — В доме неплохая библиотека моего отца, и я старалась читать, сколько могла. Когда было время, конечно.

Герцог перевел тяжелый взгляд на дядю Мортена. Пожалуй, слишком тяжелый, для дядиной весовой категории. Затем, на глупо улыбающуюся, поправляющую на роскошной груди бриллиантовое колье, Аделину. Дядя сконфуженно забегал глазами, затем упёрся ими в пол, протер платком вспотевшую лысину.

— Вы не хотите мне ничего объяснить, тисс Лейв? — прогремел голос герцога.

Дядя странным образом съёжился, сжавшись в размерах прямо на глазах, но глаз от пола так и не поднял.

— Я с вами разговариваю! Извольте отвечать! — герцог почти не повышал голоса, но интонации не оставляли сомнения — тисс Тарбен взбешен.

Дядя Мортен всё же поднял на герцога взгляд испуганного ребёнка, случайно разбившего любимую мамину вазу. Герцог молчал с минуту, переваривая ситуацию, затем, повернувшись ко мне, произнёс спокойным, ровным тоном человека, принявшего окончательное решение:

— Рад сообщить Вам, Аста, что Вы приняты в Академию Драконов. Я прибыл сюда за Вами, и сейчас Вы отправитесь со мной прямиком в Академию. Ступайте, собирайтесь!

Я во все глаза уставилась на герцога, не веря своим ушам. Захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться: это ведь не сон? Он ведь не шутит? Вряд ли герцог станет так жестоко шутить.

— Ну же, тисса Вебранд, — снова подбодрил меня герцог. — Бегите к себе, собирайте вещи! Мы скоро выезжаем.

Я поднялась и, даже не взглянув на дядю и тётю, чтобы не увидеть на их лицах крах своего неописуемого счастья, почти бегом бросилась к двери.

— Тисс Тарбен, Вы не можете так поступить! — услышала я от двери визгливый голос тёти Бригитты. Выскочив в холл, в тревоге притормозила у открытой двери. Неужели ей удастся отговорить его?! — Вы — не опекун, Ваша Светлость! Что это за вольное поведение, просто взять и увезти девушку из семьи?! Я буду жаловаться королю!

— Да хоть всему Пантеону! — фыркнул герцог, закидывая ногу на ногу и удобнее устраиваясь в кресле. — Опекунство вашей семье разрешено мной, утверждено моей подписью, следовательно, моей же подписью и будет аннулировано. Но раз Вы так настаиваете, тисса Лейв, я сегодня же магпочтой отправлю Его Величеству прошение о пересмотре этого дела. Разумеется, с описанием всех нарушенных вами, уважаемый тисс, — кивок в сторону дяди Мортена, — прежних договоренностей по поводу заботы о сироте и её достойном воспитании и обучении. Уверен, ответ для меня займет у Его Величества считанные минуты. Поэтому, будьте так любезны, уважаемые тиссы, пойдите вон!

Дядя Мортен побагровел. Тётя Бригитта, обмахиваясь платком и хватая дядю за руки, ловила ртом воздух так, словно вот-вот потеряет сознание. Не стоило всё же ей надевать такой тесный корсет.

Тисс Тарбен налил из, стоящего на столике, графина в стакан воды и протянул тёте Бригитте. Дрожащими руками тётя приняла стакан и выпила воду.

Да что же происходит? Я ведь ничего для них не значу, откуда такая драма из-за моего отъезда?

— Но как же… — жалобно застонала тётя, заламывая руки. — Как же мы? Как мы будем жить?! — всхлипнула с надрывом.

— Не за счет сироты, уверяю вас. Попробуйте работать. Иногда это помогает. А впрочем, думаю, вы уже достаточно нажились на бедной сиротке, — герцог многозначительно взглянул на тётин рубиновый гарнитур. — Мой поверенный тисс Ульв, — кивок в сторону молчаливого сопровождающего, — останется здесь и примет у вас дела, — взгляд на дядю Мортена. — Будьте добры, передайте ему все учётные книги и отчеты за последние пять лет. Думаю, он разберется. Глядишь, у тиссы Вебранд появятся личные средства. Вам даю неделю на то, чтобы собрать свои вещи и освободить замок от своего присутствия! И да, все ценные вещи согласно описи останутся на своих местах, иначе отвечать на вопросы вы будете уже не мне, а королевскому дознавателю. Надеюсь, это понятно?

Герцог поднялся, а я со всех ног бросилась в свою комнату. Мои перешитые и залатанные два платья пятилетней давности не потребовали от меня много времени на сборы. Расстелив на кровати плед, я бросила на него рядом с платьями пару заштопанных чулок, пару нижнего белья, да две ночных сорочки. Завязала углы пледа узлом, накинула на плечи старенькую тёплую матушкину шаль и через пару минут уже спускалась по ступеням вниз с котомкой за спиной.

— Ты нарочно вырядилась в это старье, чтобы опозорить нас с дядей? — поджидавшая меня у основания лестницы тётя зашипела весьма упитанной анакондой. Аделина, зло поглядывая на меня, топталась рядом с ней.

— Да нет же, тётушка, я просто не успела переодеться, — растерянно оправдывалась я, оглядывая своё старенькое вылинявшее платье. — Да и не во что, говоря по правде. Сменное платье ничуть не лучше, такое же старенькое и вытертое, как и это, а остальные стали совсем малы.

— Могла бы попросить какое-нибудь прошлогоднее платье у Аделины! Сестра добрая девочка, она обязательно одолжила бы тебе ненадолго! Но нет! Тебе понадобилось выставить нас с дядей подлыми тиранами, обижающими бедную сиротку!

Вспомнив, о чем хотела попросить тётю, я умоляюще сложила на груди руки и, сглотнув комок в горле, выдала на одном дыхании:

— Тётушка, прошу вас, верните мне шкатулку моей матушки! Ту, что вы отняли у меня в первый день, как сюда приехали, — от избытка эмоций моя речь прозвучала довольно громко.

Глаза тёти Бригитты заблестели совсем уж нехорошим блеском, я внутренне сжалась, ожидая, что она меня сейчас ударит, но тётя медленно выдохнула, глядя остекленевшим взглядом куда-то мне за плечо, кисло улыбнулась и, не меняя выражения лица, довольно невнятно промямлила:

— Конечно, Асточка, я сейчас её принесу.

Опёрлась пухлой ручкой о перила и подняла себя на одну ступеньку. Затем на другую. Затем на третью.

Я обернулась, заметив, как выразительно Аделина строит глазки всё туда же, куда смотрела тётя, мне за спину и увидела герцога Тарбена, увлеченно разглядывающего одну из, висящих в холле, картин. Судя по вниманию, с каким изучал картины герцог, старания кузины были напрасными, стрелы Амура пролетали мимо цели.

— Аделина, пойдём со мной, деточка, — позвала кузину с середины лестницы тётя. — Отнесёшь сестре её шкатулку. Всё равно мы так и не смогли её открыть.

Подхватив пышные юбки, Аделина грациозно двинулась вверх по лестнице. Через пять минут она так же эффектно спустилась. В руках у неё была старинная, инкрустированная эмалью и драгоценными камнями, шкатулка, передаваемая в моём роду по женской линии из поколения в поколение. У меня захватило дух. Сердце подпрыгнуло от радости, словно частичка маминой любви наконец-то возвращалась ко мне, вопреки времени и пространству.

Кузина, настороженно стрельнув глазами в герцога и убедившись, что он не смотрит в нашу сторону, грубо впихнула шкатулку мне в руки, словно, эта вещь — не моя память о матушке и не они с тётей отняли её у меня пять лет назад, а я сейчас нагло отбираю у них их собственность. Припечатав меня на прощание ненавидящим взглядом, добрая кузина развернулась и, подхватив пышные юбки, пошла обратно наверх.