Скала

Глава шестая

Фин шел через бар в каком-то трансе. Вокруг гремела музыка, споря с шумом голосов и пьяным смехом. Краем глаза полицейский видел мерцающие огни игрового автомата; тот издавал какие-то электронные звуки. Фин заказал пива и оперся на стойку в ожидании кружки. Ему казалось, что его окружает невидимая и непроницаемая оболочка, что он просто не существует. Он собирался выпить, съесть рыбу с картошкой и лечь спать, но не выдержал одиночества бара при гостинице. Фин спустился в бар, открытый для всех, чтобы отвлечься от собственных мыслей. Теперь он заново понимал, как легко быть одиноким в толпе. Кто бы ни были все эти люди вокруг, он их не знал и был для них чужим.

Девушка за стойкой поставила кружку в лужицу пива. Фин бросил деньги в ту же лужицу и заметил, как девушка на него посмотрела. Она смахнула деньги в руку, принесла тряпку и вытерла стойку бара. Фин победно улыбнулся, а девушка в ответ скорчила кислую рожу. Полицейскому стало еще тоскливее. Он поднес пиво к губам, но остановился, так и не отпив. У стола перед окном собралась группа рабочих, кое-кто — все еще в комбинезонах. На столе стояло много пивных кружек. Рабочие болтали по-гэльски и хрипло смеялись. Внимание Фина привлек голос одного из них; это было похоже на знакомую песню: слышишь обрывки, но не можешь узнать мелодию. Потом он увидел лицо и дернулся, как будто его ударили под дых.

Артэр изменился. Он выглядел лет на десять старше Фина и набрал столько веса, что даже его широкому в кости телу приходилось нелегко. Тонкие детские черты потерялись на круглом красном лице, а волосы, когда-то густые и черные, поседели и поредели. Лопнувшие сосуды на щеках говорили о чрезмерной любви к выпивке, и только глаза оставались чистыми, пронзительными, все того же теплого коричневого цвета. Артэр как раз допивал виски и вдруг увидел Фина. Он аккуратно опустил стакан и уставился на бывшего друга с недоверием.

— Эй, Хрипун! — окликнул его один из рабочих. — Что такое? Ты что, призрака увидел?

— Ну да, — Артэр встал. Они с Фином долго смотрели друг на друга поверх голов посетителей бара. Гуляки за столом Артэра тоже начали поворачиваться к нему.

— Срань господня! — пробормотал Хрипун. — Чертов Фин Маклауд! — Он выбрался из-за стола, растолкал всех посетителей и, к большому смущению Фина, крепко обнял его. Полицейский пролил пиво на пол. Но вот Артэр отошел на шаг и взглянул ему в лицо:

— Ну и где ты был все эти годы?

— То тут, то там… — Фин продолжал смущаться.

— Скорее там, — заметил Артэр немного странным тоном. — Точно не здесь. — Он перевел взгляд на кружку Фина с остатками пива. — Давай я тебя угощу.

— Нет-нет! Спасибо, не надо.

Артэр позвал девушку за стойкой:

— Мне еще порцию, Мирад.

Он снова повернулся к Фину:

— Ну, а чем ты занимался?

Фин даже представить себе не мог, что встреча выйдет такой неловкой. Он пожал плечами. Что сказать? Как уместить восемнадцать лет в одну фразу?

— То тем, то этим.

Артэр улыбнулся, но несколько принужденно, и странный тон никуда не делся:

— Ну, видимо, ты был очень занят, — он взял свой виски со стойки. — Говорят, ты теперь в полиции? — Фин кивнул. — Копом ты мог и на острове стать. Тогда мы бы могли веселиться все эти годы! А как же университет?

— Я вылетел со второго курса.

— Черт! Мой старик столько времени потратил, к экзаменам тебя готовил, а ты все просрал?

Фин кивнул:

— Это точно.

— Ну, ты хотя бы смог это признать, — Артэр закашлялся и понял, что задыхается. Он вытащил из кармана ингалятор и два раза вдохнул. Его дыхательные пути расширились, и он глубоко втянул воздух — так, что в горле заклокотало.

— Так-то лучше. Ничего не меняется, да?

Фин усмехнулся:

— Ну да.

Артэр взял Фина за локоть и отвел к столику в дальнем углу бара. Он слегка спотыкался, и Фин понял, что та порция виски, которую он видел, была не первой.

— Нам с тобой надо поговорить.

— Правда?

— Конечно, правда! Мы, черт возьми, восемнадцать лет не виделись!

Бывшие друзья сели за столик, и Артэр всмотрелся в лицо Фина:

— Слушай, это нечестно! Ты как будто ни на день не постарел. А посмотри на меня!.. Я стал большим и толстым, как свинья. Тебе, наверное, хорошо работается в полиции!

— Не очень. Я пытаюсь что-то изменить в жизни. Вот, пошел в Открытый университет.

Артэр покачал головой:

— Вот незадача! Ну, со мной-то все понятно. Но ты был на голову выше! Ты был создан для большего!

— А ты чем занимался? — Фин чувствовал, что обязан спросить, хотя на самом деле не так уж хотел это знать. Он вообще ничего не хотел знать об этом человеке. Лучше помнить Артэра таким, каким тот был в юности. Сейчас Фин как будто говорил с незнакомцем.

Артэр резко выдохнул, выражая презрение к себе.

— Я закончил обучение в «Льюис Оффшор», как раз когда они закрылись. Но мне повезло снова к ним попасть, когда они открылись в девяносто первом. А в мае девяносто девятого года они снова закрылись — их ликвидировали, и все оказались на улице. Теперь они снова открылись, делают ветровые турбины. Представляешь, по всему острову поставят ветряные мельницы! Так нам будет хватать энергии. Но это убьет туристический бизнес! Кто захочет приезжать сюда, чтобы смотреть на лес ветряных мельниц?.. — С кислой улыбкой Артэр поднял стакан и выплеснул жидкое золото себе в горло. — Маршели говорит, мне повезло, что меня опять взяли работать. — Это имя заставило Фина вздрогнуть. Артэр продолжал улыбаться без всякой радости. — Знаешь что, дружище? Мне повезло. Правда. Ты себе не представляешь, как мне повезло! Хочешь еще выпить?

Фин покачал головой. Артэр отодвинул стул и отправился к барной стойке за добавкой. Полицейский остался сидеть, глядя в стол. Было невероятно печально видеть друга детства в таком состоянии. Жизнь пронеслась мимо, как автобус дождливым вечером в Нессе. Если водитель не увидел тебя и не затормозил, оставалось лишь в тоске идти домой одному, под ветром и дождем. Фин подумал, что в чем-то похож на Артэра: так же думает о том, что могло бы быть, но чего теперь никогда не случится. Поздно, автобус уехал. Видеть сейчас бывшего друга — все равно что смотреться в зеркало. Фину не очень нравилось такое зрелище.

Артэр плюхнулся на свое место. Полицейский увидел, что тот взял двойную порцию виски.

— Знаешь, я думал, пока стоял у стойки… Я назвал ее по имени, и ты сразу изменился в лице. Ты поэтому не был здесь столько лет, да? Из-за Маршели?

Фин покачал головой:

— Нет.

Но он не был уверен, что сказал правду.

Артэр перегнулся через стол, заглянул ему в глаза:

— Ни звонков, ни писем… Ничего. Сначала мне было просто обидно, потом я разозлился. Но долго злиться я не мог и стал чувствовать себя виноватым. Может, ты решил, что я отнял ее у тебя? — Он беспомощно пожал плечами, не зная, что еще сказать. — Понимаешь?

— Это не так, Артэр. Между мной и Маршели все было кончено.

Артэр все никак не отводил глаза, и Фину стало неуютно.

— Знаешь, я в это никогда не верил. Конечно, я в конце концов получил Маршели, но вы с ней… Вы должны были быть вместе. Просто должны.

Он наконец отвел глаза и выпил еще виски.

— Ты женат?

— Да, — Фин замялся всего на мгновение.

— А дети?

Месяц назад ответ был однозначный — да. Но сейчас он больше не мог называть себя отцом. Впрочем, эту историю Фин не хотел сейчас рассказывать. Он покачал головой.

— У нас сын. В этом году окончил школу. Весь в отца! Учился не очень. Я пытаюсь устроить его работать на турбинный завод, — Артэр слегка наклонил голову, улыбка его стала доброй. — Хороший парень. На этой неделе плывет с нами на Скалу, будет убивать гуг. Это его первый раз, — он ухмыльнулся. — А знаешь, мы с тобой впервые отправились туда в таком же возрасте! — Артэр осушил стакан и опустил его на стол. Фин видел, как помутнели его глаза. И тут бывший друг серьезно взглянул на него:

— Ты поэтому не возвращался? Да?

Фин давно боялся этого вопроса. Но с того момента, как он решил лететь на Льюис, он понимал: встреча с прошлым неизбежна.

— Поэтому?.. — переспросил он.

— Из-за того, что случилось в тот год на Скале.

Фин поспешно отвел глаза.

— Я не знаю, — ответил он. — Правда, не знаю.

— Если так, то оно того не стоило.

— Если бы я был осторожнее… — Фин понял, что начинает заламывать руки, и положил их ладонями на столешницу.

— Что было, то было. Это был несчастный случай. Никто не виноват. И никто тебя ни в чем не винит, Фин.

Тот быстро поймал взгляд Артэра. Может быть, не винит никто, кроме него? Но в его поведении не было враждебности. Казалось, он сказал именно то, что думал.

— Ну что, ты готов заправиться?

В кружке Фина оставалось на два пальца пива, но он затряс головой:

— Нет, мне хватит.

— Фин, — Артэр опять наклонился к нему, — выпивки много не бывает. — Его лицо расплылось в нездоровой усмешке. — Я возьму еще — на посошок. — И он снова ушел к барной стойке.

Фин сидел с кружкой в руках, а в голове его теснились воспоминания. Ан-Скерр, Маршели… Громкие голоса заставили его поднять глаза. Приятели Артэра махали у двери: они собирались уходить. Артэр помахал им в ответ и поковылял обратно к столу, с очередной двойной порцией виски. Стул жалобно заскрипел под его весом. На губах подвыпившего гуляки появилась неуверенная улыбка; казалось, тень ее порхает по лицу, как бабочка.

— Я тут подумал… Помнишь нашего учителя истории во втором классе?

— Шед? Уильям Шед?

— Точно! Помнишь, у него была щель между передними зубами, и на каждом «эс» он присвистывал?

Фин вспомнил это очень ясно, хотя не думал о Уильяме Шеде больше двадцати лет. Вспомнил и засмеялся.

— Он заставлял нас по очереди читать параграфы из учебника…

— И все свистели на «эс», как он.

— А он говорил: «Перестаньте свистеть!» — подхватил Фин, произнося все «эс» со свистом. Оба захохотали, как школьники.

— А помнишь, — спросил Артэр, — как он решил нас рассадить и за ухо потащил меня к другой парте?

— Ну да! Ты пытался взять свою сумку, а он решил, что ты хочешь сбежать. В итоге вы боролись перед всем классом!

Артэр едва мог говорить от хохота.

— А ты, идиот, сидел и смеялся!

— Еще бы! Он свистел: «Ну все, сынок!»

Артэр снова захохотал, по его красным щекам текли слезы. В конце концов он понял, что не может вдохнуть, и вытащил ингалятор. Смех чудесным образом снял напряжение Фина, помог ему смириться с тем, что бывший друг стал незнакомцем. Они снова, как школьники, смеялись над детскими воспоминаниями. Не важно, насколько по-разному сложилась их жизнь за прошедшие годы. Общие воспоминания — это то, чего у них никто никогда не отнимет. Это связь на всю жизнь.

Мало-помалу друзья приходили в себя, смех стихал. Они посмотрели друг на друга серьезно, по-взрослому… И тут с дрожащих губ Артэра снова сорвался смех, и все началось сначала. Посетители бара начали оборачиваться. Им тоже хотелось посмеяться над хорошей шуткой, только они ничего бы не поняли.

Но вот наконец Артэр успокоился и смог посмотреть на часы.

— О черт! Мне пора.

— Ты в Несс? — Тот кивнул. — Как поедешь?

— Машина стоит у пристани.

— И ты сядешь за руль?

— Ну, сама она ездить не умеет.

— Тебе нельзя сейчас за руль. Ты убьешься… Или убьешь кого-нибудь.

— Ах да! — Артэр погрозил Фину пальцем. — Ты же полицейский! И что теперь? Арестуешь меня?

— Давай ключи. Я тебя отвезу.

Артэр перестал улыбаться.

— Ты серьезно?

— Серьезно.

Тот пожал плечами, выудил из кармана ключи от машины и бросил их на стол.

— Повезло мне! Полиция доставит прямо к дому!

Небо стало темно-синим, солнце исчезло за тучами цвета олова, что собрались на западном горизонте. С середины августа ночи быстро удлиняются, и все же на улице было светлее, чем бывает в Лондоне даже в разгар лета. Начался отлив, и лодки опустились ниже пристани. Через пару часов, чтобы попасть на них, понадобятся лестницы.

Автомобилем Артэра оказался плохо покрашенный «воксхолл-астра». В его салоне пахло, как от старых кроссовок, забытых под дождем. На зеркале заднего вида висел старый освежитель воздуха в форме сосны, но он давно выдохся и не справлялся с задачей. Обивка сидений была вытерта и порвана, спидометр готовился пойти на второй круг отсчета пробега. Фин не мог не отметить иронию в том, как они с бывшим другом поменялись местами. Отец Артэра был учителем, имел неплохой доход, принадлежал к среднему классу и водил сверкающий «хиллман-авенджер». Родители Фина перебивались скудными доходами с фермы и пособием по безработице, их семейной машиной был старый «форд-англия». Теперь Артэр сам работал на заводе в Сторновэе и водил машину, которая не пройдет следующий техосмотр. А Фин стал офицером полиции и водил «мицубиси-сегун». Он взял на заметку: ни в коем случае нельзя говорить Артэру, что за машина у него самого.

Фин сел за руль, пристегнулся и повернул ключ зажигания в замке. Мотор кашлянул, прошипел пару раз и заглох.

— Черт! Ему бы не помешал мой ингалятор. Тут есть маленький трюк: дави на газ и сцепление изо всех сил. Как только мотор заведется, отпускай педали, и все будет отлично. А что ты сейчас водишь, Фин?

Тот сосредоточился на «маленьком трюке», а когда машина завелась, сказал небрежно:

— «Форд-эскорт». В городе редко нужна машина. — Ложь оставила во рту неприятный привкус.

Фин выехал на Кромвель-стрит и повернул на север, к Бейхед. Движения на улицах практически не было. В сумерках фары были почти бесполезны, и он едва не пропустил «лежачего полицейского» на дороге у детского парка. Машина миновала неровность слишком быстро и жалобно задребезжала.

— Эй, осторожно! Мне на этой старушке еще ездить, — Артэр глубоко вздохнул, салон наполнился запахом виски. — Ты так и не сказал, зачем приехал.

— Ты не спрашивал.

Он наградил Фина взглядом, которого тот старательно избегал.

— Теперь спрашиваю.

— Меня подключили к расследованию смерти Ангела Макритчи.

Артэр повернулся на сиденье и уставился на него с интересом:

— Шутишь?! Я думал, ты служишь в Глазго.

— В Эдинбурге.

— Тогда почему тебя вызвали сюда? Потому что ты знал убитого?

Фин кивнул.

— В Эдинбурге я расследовал дело, которое… Похоже на это убийство. У преступника тот же modus operandi, то есть…

— Почерк. Я знаю. Я читаю детективы, знаешь ли! — Артэр хмыкнул. — Смешно! Ты приехал расследовать убийство парня, который в детстве колотил нас всех. — Тут ему в голову пришла новая мысль: — А ты его видел? Ты был на этой… как ее… аутопсии?

— На вскрытии? Да.

— И как…

— Ты не хочешь этого знать.

— А может, хочу! Я никогда не любил Ангела Макритчи, — он помолчал немного перед тем, как выдать окончательное мнение: — Ублюдок! Тот, кто это сделал, заслужил медаль.

Фин вел машину по дороге через болото на Барвас. На западе небо окрасилось в тускло-розовый и темный пурпурно-серый, а на востоке почернело. Над морем, словно клубящийся дым, собирались тучи. К тому времени, как машина миновала хижину с зеленой крышей, ее уже почти не было видно. Фин наконец заметил, что Артэр похрапывает на сиденье. В Барвасе горели фонари. Полицейский свернул на север, в сторону Несса. Пьяный Артэр что-то бормотал во сне, и у Фина оставалось двадцать минут, чтобы подумать. Двадцать минут, чтобы представить, как он окажется лицом к лицу с Маршели впервые после похорон своей тетки. Впервые за восемнадцать лет. Фин не знал, чего ожидать. Раз даже Артэр так изменился… Сможет ли он узнать ту девочку с голубыми бантами в косичках?

Деревенские улицы были пустынны, только в окнах домов горел желтый свет. Откуда-то с лаем выскочила собака, пришлось ее объехать. Запах торфяного дыма проникал в салон машины через систему вентиляции. Фин вспомнил долгие поездки на автобусе, когда они с Артэром возвращались в свои школьные общежития в Сторновэй. В свете фонарей было видно, что рот спящего приоткрылся, из угла губ стекала струйка слюны. Пьяное бегство от мира… Фин освободился физически, уехав с острова. Его друг нашел другой путь к свободе.

Подъехав к Кроссу, Фин понял, что не знает, где Артэр живет. Он протянул руку и потряс того за плечо. Пьяный закряхтел, открыл один глаз и вытер рот тыльной стороной ладони. Он смотрел сквозь ветровое стекло невидящим взглядом и, казалось, не понимал, где находится. Но вот он сел прямо.

— Быстро доехали!

— Я не знаю, где ты живешь.

Артэр обернулся с выражением полного недоверия на лице:

— Ты чего?.. Не мог ты этого забыть! Я там всю жизнь живу!

— А!.. — Фину не пришло в голову, что Артэр с Маршели живут в доме Макиннесов.

— Знаю, знаю. Грустно, да? До сих пор живу в доме, в котором родился, — в его голос вернулась горечь. — Я, знаешь ли, не мог сбежать.

— Твоя мать?

— Ну да.

— Она еще жива?

— Нет, я вызвал таксидермиста, набил из нее чучело и посадил в кресло перед камином — для украшения. Конечно, она жива! Иначе зачем бы я тут торчал все эти годы?! — он резко выдохнул, и салон наполнил запах перегара. — Боже мой! Я восемнадцать лет кормлю старуху с ложечки три раза в день, ношу ее в туалет, меняю ей подгузники… Простите, урологические прокладки! И знаешь, что меня больше всего бесит? Может, она и беспомощна, но говорит не хуже нас с тобой, и голова у нее варит дай бог каждому. Она просто рада, что превратила мою жизнь в кошмар!

Фин молчал, не зная, что сказать. Интересно, кто кормит и переодевает мать Артэра, пока тот работает? И тут бывший друг будто прочел его мысли:

— Вот с Маршели она хорошо ладит.

Фин представил, каково жилось его школьным друзьям все эти годы. Прикованные к дому, обязанные ухаживать за старой женщиной… Мать Артэра стала практически беспомощна после инсульта, который перенесла, когда Артэр был еще подростком. И тот снова заговорил в унисон с мыслями Фина:

— И после всех этих лет у нее не хватает совести умереть и дать нам наконец пожить нормально!

Фин повернул на однополосную дорогу, ведущую к огням Кробоста, что растянулись на полмили. Проезжая мимо церкви, он заметил свет в окнах дома священника. За холмом дорога резко поднималась к построенному на склоне бунгало Макиннесов. Свет, падавший из окон дома, освещал торфяные брикеты, аккуратно уложенные «елочкой». Казалось, их выкладывал сам отец Артэра. В паре сотен ярдов впереди Фин увидел на фоне ночного неба темные очертания родительского дома. В нем не было ни света, ни жизни.

Полицейский сбросил скорость, свернул подъездную дорогу и остановил машину перед гаражом. Лунный свет заставлял океан сверкать как расплавленное серебро. В кухне горел свет, и через окно Фин увидел женскую фигуру возле раковины. Внезапно он осознал, что это Маршели. Ее длинные светлые волосы выглядели темнее, чем он их помнил; она убрала их от лица и собрала в тугой хвост на затылке. На лице Маршели не было косметики. Она казалась бледной и усталой, синие глаза потеряли свой блеск, под ними залегли тени. Женщина услышала звук подъезжающей машины и подняла голову. Но Фин как раз погасил фары, и она увидела только свое отражение в стекле. Маршели быстро отвернулась, словно была разочарована тем, что увидела. И в этот момент Фин снова увидел ту девочку, которая так ему понравилась с их самой первой встречи.