Скала

Глава десятая

В тишине комнаты раздавался только стук клавиатуры. Экран освещал бледное нахмуренное лицо Фина. Эти экзамены так важны! От них зависит все, вся его будущая жизнь. Сосредоточиться! Не отвлекаться! Заметив краем глаза какое-то движение, он обернулся и почувствовал, как по рукам и плечам поползли мурашки. Это опять он! Невероятно высокий мужчина в анораке с капюшоном стоит в дверях. Грязные волосы свисают на уши, голова склонилась, руки болтаются вдоль тела. На этот раз его губы двигались, как будто он пытался что-то сказать. Фин прислушался, но незнакомец не проронил ни слова. Лишь его мерзкое дыхание, отдающее застоявшимся табачным дымом, казалось, заполнило комнату.

Фин резко проснулся и почувствовал на лице запах перегара. Сквозь тонкие занавески проникал дневной свет, с боков они ярко светились. Усталое, обрюзгшее лицо Артэра склонилось над гостем, рука трясла его за плечо.

— Фин! Проснись, Фин! Бога ради!

Фин сел на кровати, тяжело дыша, дрожа от страха. Где это он? Но вот его взгляд упал на сложенный карточный стол у стены, на пятно от кофе в форме Кипра. Он поднял глаза к потолку и увидел летящую олушу.

— Боже! — он все еще задыхался.

Артэр отошел, внимательно глядя на него.

— С тобой все в порядке?

— Да, конечно. Просто кошмар приснился, — Фин глубоко втянул теплый кисловатый воздух. — Который час?

— Шесть.

Он почти не спал, часто поворачивался, чтобы взглянуть на электронные часы на тумбочке у кровати. Два, два сорок пять, три пятнадцать, без десяти четыре… Последний раз было почти пять. Он успел подремать всего час.

— Нам пора ехать, — сказал Артэр.

Фин потряс головой:

— Так рано?

— Нам с Фионлахом надо успеть в Порт-оф-Несс до того, как я отправлюсь на работу. Мы помогаем ребятам погрузить припасы для Скерра на катер.

Фин откинул плед и спустил ноги с кровати, протирая усталые глаза.

— Я оденусь и буду готов через минуту.

Но Артэр не собирался уходить. Фин поднял глаза и увидел, что бывший друг внимательно смотрит на него со странным выражением на лице.

— Слушай, Фин… То, что я вчера сказал… Я был пьян. Забудь это, ладно?

— Это правда?

— Говорю же, я был пьян.

— Истина в вине.

Артэр разозлился:

— Я просто был зол, понятно? Это никого не волновало семнадцать лет, зачем поднимать эту тему теперь?

В горле у него заклокотало, он резко повернулся и вышел. В коридоре он дважды вдохнул из ингалятора, прежде чем его шаги прогрохотали в сторону гостиной.

Фин оделся и поплескал на лицо холодной водой. Из зеркала в ванной на него смотрели красные от усталости глаза, и вообще выглядел он отвратительно. Он выдавил зубную пасту на палец и потер им зубы и десны, а потом прополоскал рот, чтобы избавиться от неприятного привкуса после вчерашнего. Фин умывался и думал о том, сможет ли он посмотреть в лицо Фионлаху в холодном свете раннего утра, зная то, что знает теперь. Впрочем, себе в глаза смотреть тоже было неловко. Фин отвернулся от зеркала.

«Астра» уже стояла на дороге; мотор ее звучал так же ужасно, как чувствовал себя Фин. Хмурый Артэр сидел за рулем, Фионлах в джемпере с капюшоном устроился на заднем сиденье, сцепив руки перед собой. Лицо его было припухшим от недосыпа, но он все же нашел время уложить на голове «шипы» из волос. Фин сел рядом с водителем, обернулся к подростку, но смог сказать только: «Привет». Застегивая ремень безопасности, он смотрел вперед. Артэр включил первую передачу, отпустил ручной тормоз, и машина покатила вниз по дороге.

Небо заволокло свинцовыми тучами, но было непохоже, что пойдет дождь. Где-то над океаном лучи солнца пробились сквозь прореху в тучах, и на воде плясал ровный круг света, как от прожектора. Сильный ветер трепал высокую летнюю траву. Когда машина проезжала мимо церкви, открылся вид далеко вперед, до самого Порт-оф-Несса. «Астра» бодро катила по однополосной дороге, направляясь к главной. Фин понял, что больше не может выносить тишину в машине. Не поворачиваясь, он спросил Фионлаха:

— Как дела с твоим компьютером?

— Все хорошо, — Фин ждал продолжения, но его не последовало.

— Он не очень хочет плыть на Скерр, — заметил Артэр.

— Почему? — полицейский изогнулся, чтобы взглянуть на подростка.

— Мне там не понравится. Не люблю убивать животных.

— Слабоват парень, — ехидно сказал его отец. — Ну ничего, тебе полезно туда съездить. Станешь настоящим мужчиной.

— Нам это тоже было полезно?

Артэр с негодованием взглянул на Фина и снова сосредоточился на дороге.

— Это обряд посвящения, там мальчишки становятся мужчинами. Никто не говорил, что это легко.

В Порт-оф-Нессе не дежурил полицейский. Возможно, пост уже сняли; а может быть, власти решили, что так рано все равно никто не встает. Ленту, обозначавшую место преступления, убрали с пути и намотали вокруг оранжевого конуса дорожного ограждения. Узкая дорога, петляя, спускалась к гавани. Фин увидел причаливший катер, а возле эллинга — штук семь-восемь припаркованных автомобилей. Черно-желтая полицейская лента до сих пор шелестела на ветру. Артэр поставил машину, все вышли и, проходя мимо эллинга, заглянули внутрь. Здесь был убит человек, которого они знали. И каждый подумал, что, возможно, Ангел Макритчи все еще обитает там, в темноте. Его дух обретет покой, только когда его убийца будет найден.

Присутствие Ангела, точнее, его отсутствие ощущали и те десять мужчин, которые собрались у катера. Восемнадцать лет он был одним из них и должен был быть сегодня здесь, помогать загружать в катер припасы, сложенные на пристани: мешки торфа, питьевую воду в металлических бочонках, матрасы, брезент, ящики с едой, автомобильный аккумулятор для питания радиопередатчика и больше сорока мешков с солью для заготовки дичи.

Фин с удивлением понял, что знает многих из тех, кто собрался на пристани. Одним было за пятьдесят, они были ветеранами походов на Скерр уже тогда, когда Фин и Артэр попали туда в первый раз. Были пара одногодков, знакомых Фину по школе, и молодые мужчины лет двадцати, которых он не знал. Но между всеми была молчаливая связь. Они являлись членами очень небольшого элитарного клуба с более чем пятисотлетней историей. Достаточно было побывать на Скале один раз, доказав тем самым свою силу, храбрость и способность противостоять природе. Их предки совершали это путешествие по бушующему морю в открытых лодках, потому что им нужно было кормить голодные семьи. Сейчас охотники плыли на траулере и привозили деликатес, который у благополучных жителей острова пользовался большим спросом. Но пребывание на Скерре от этого не стало менее опасным или трудным, чем для многих поколений их предков.

Фин поздоровался со всеми, пожал им руки. Последний подошедший взял руку гостя в свои. Это был плотный мужчина среднего роста, с кустистыми черными бровями под копной черных волос, лишь слегка тронутых сединой. Его нельзя было назвать большим человеком, но взгляд поневоле на нем задерживался. Гигсу Маколею недавно исполнилось пятьдесят. Он был на Скерре чаще, чем кто-либо еще, когда Фин и Артэр совершили свою поездку, Гигс побывал там уже четырнадцать или пятнадцать раз. Тогда он считался главным в команде, так было и сейчас. Его рукопожатие было крепким и теплым, а кельтские темно-синие глаза пристально смотрели на Фина.

— Рад тебя видеть. Фин. Говорят, ты далеко пошел.

Тот пожал плечами:

— Наверное, да.

— Когда мы делаем все, что можем, даже Господь не требует от нас большего, — Гигс взглянул на Артэра, потом снова на Фина. — Давно ты здесь не был.

— Да, верно.

— Сколько лет?.. Семнадцать? Восемнадцать?

— Да, около того.

— Сын Артэра плывет с нами в первый раз.

— Я знаю.

Гигс взглянул на подростка, улыбнулся:

— На скале тебе гель для волос не понадобится, да, сынок? — Все засмеялись. Фионлах покраснел, отвернулся и уставился на океан. Гигс хлопнул в ладоши:

— Ладно, давайте грузить катер.

Он посмотрел на Фина:

— Ты нам поможешь?

— Конечно, — тот снял свою парку, пиджак, бросил их в кучу пустых корзин и закатал рукава.

Мужчины работали методично, как любая слаженная команда. Они по цепочке передавали друг другу мешки и ящики; последние в цепочке грузили припасы на катер. Фин заметил, что наблюдает за Фионлахом, ищет в нем какой-то знак того, что он действительно его плоть и кровь. Волосы были светлые и у самого Фина, и у юноши, и у Маршели. Глаза Фионлаха — голубые, как у матери; у самого Фина они зеленые. Если они в чем-то и схожи, то это поведение, характерная молчаливость и сдержанность.

Фионлах перехватил взгляд полицейского, тот сразу же отвернулся. Гигс передал ему мешок соли. Он оказался тяжелым, и Фин закряхтел.

— В мое время это было легче. Тогда здесь все грузили прямо на траулер.

— Да, было легче, — Гигс серьезно покачал головой. — Но теперь траулеры не могут входить в гавань. Так что припасы мы отвозим в Сторновэй.

— А вы уезжаете отсюда?

— Большинство — да. В маленькой лодке, — Гигс кивком указал на открытую лодку, привязанную у пристани. Ее подвесной мотор был вынут из воды. — Мы выходим в море, встречаем траулер в гавани и поднимаем лодку на борт. Потом мы на ней переправляем все припасы с траулера на Скалу.

— А вы скоро поймаете убийцу Ангела? — спросил один из молодых мужчин, не в силах больше сдерживать любопытство.

— Я не веду расследование, — ответил Фин. — Я даже не знаю, как оно продвинулось.

— Говорят, анализ ДНК поможет его найти, — добавил другой.

Полицейский удивился:

— Вы уже знаете об этом?

— Ну да, — ответил Гигс. — Вчера всем мужчинам в Кробосте позвонили из диспетчерской. Сегодня каждый должен явиться либо в полицейский участок Сторновэя, либо к доктору в Кробосте и сдать анализ.

— Это дело добровольное, — заметил Фин.

— Ну да, — это Артэр. — Но ты что, думаешь, кто-нибудь откажется? Это же будет подозрительно, правда?

— Я не буду сдавать анализ, — сообщил Фионлах.

Все бросили работу и уставились на него.

— Почему? — требовательно спросил его отец.

— Это начало необратимых изменений. Полицейское государство, — юноша даже раскраснелся от воодушевления. — Нас всех в конце концов занесут в единую базу данных со штрих-кодом ДНК. Мы ничего не сможем делать, никуда не сможем ездить так, чтобы власти не узнали о нас все — что, куда, зачем… Людям не будут давать ипотеку и страховать их жизнь, стоит только страховой компании решить, что это большой риск! Все будет решаться на основании базы ДНК. Твой дедушка умер от рака, или у тебя по материнской линии наследственная болезнь сердца? Тебе смогут отказать в работе. Что будет, если работодатель узнает, что твоя прабабка лежала в психбольнице, и ваши с ней штрих-коды похожи?

Артэр смотрел, как все слушают Фионлаха разинув рты. Погрузка катера остановилась. И вот он взорвался:

— Вы только послушайте! Он говорит, как левый радикал. Марксист хренов! Не знаю, где он этого набрался, — он быстро взглянул на Фина, потом опять на Фионлаха. — Ты сдашь анализ, и дело с концом.

Юноша потряс головой.

— Нет, — сказал он со спокойной решимостью.

— Слушай… — Артэр заговорил примирительно. — Мы все сдадим этот анализ. Правда? — он оглянулся в поисках поддержки. Мужчины закивали, согласно забормотали. — Будет весьма подозрительно, если ты его не сдашь. Хочешь, чтобы в полиции подумали, что это твоих рук дело? Ты этого хочешь, да?

На лице Фионлаха возникло выражение упрямого смирения.

— Тот, кто это сделал, заслужил медаль. — Фин вспомнил, что Артэр говорил то же самое. Юноша оглядел всех собравшихся на пристани. — Этот мужик был грубиян и скотина. Ни один из вас не скажет, что он не получил по заслугам.

Никто не произнес ни слова. Молчание затягивалось, тишину нарушал только шум ветра в траве на холме. Наконец, чтобы разрядить обстановку, кто-то спросил:

— А сдавать анализ на ДНК — это больно?

Фин улыбнулся, покачал головой:

— Нет. Врач возьмет такую штуку, типа большой ватной палочки, и проведет у вас за щекой.

— Хорошо хоть не в заднице! — сказал худой мужчина с рыжими волосами, в матерчатой кепке. Все засмеялись, довольные, что можно сбросить напряжение. — Никому не позволю тыкать мне туда ватной палочкой!

Смех послужил сигналом к началу работы. Мешки с солью снова начали передавать по цепочке.

— А как быстро будет готов анализ ДНК? — спросил Артэр.

— Не знаю. Дня через два-три. Это зависит от того, сколько людей сдаст анализы. А когда вы отбываете на Скерр?

— Завтра, — ответил Гигс. — А может, даже сегодня. Тут все решает погода.

Полицейский выдохнул сквозь стиснутые зубы, принимая еще один мешок; он чувствовал, как на лбу выступает пот. В Сторновэе придется принять душ и переодеться.

— Не понимаю, почему вы брали его с собой.

— Ангела? — переспросил Гигс.

Фин кивнул.

— Его же никто не любил. С тех пор как я приехал, ни один человек мне доброго слова о нем не сказал.

— Он был нашим коком, — ответил за всех рыжеволосый шутник. Остальные согласно забормотали. — Он хорошо готовил.

— Кого вы позвали ему на замену?

— Астерикса, — Гигс кивком указал на человечка с густыми усами. — Но мы его не звали. Мы никогда никого не зовем, Фин. Мы просто сообщаем, что освободилось место. Если кто-то хочет поехать, он сам приходит к нам, — он помолчал, стоя с тяжелым мешком в руках и словно не замечая его веса. — Тогда нас будет не в чем обвинить, если что-то вдруг пойдет не так.

Когда мужчины погрузили все на катер, они устроили перекур. Ткачи и фермеры, электрики, столяры и строители постояли немного вместе, прежде чем разъехаться по своим фермам и рабочим местам. Фин прошелся вдоль пристани, мимо ржавеющих лебедок и спутанных сетей. Вокруг дороги и у стены лежал свежий бетон — с разрушительным воздействием моря здесь явно боролись. Во внутренней гавани из воды поднимался большой, поросший мхом камень. В детстве Фин однажды дошел до него в отлив и вскарабкался на вершину. Он чувствовал себя королем гавани и гордо осматривал свои владения… Пока не начался прилив. Пришлось ждать, пока он кончится, чтобы слезть с камня. Дома он, конечно, получил на орехи. Как и большинство его сверстников с острова Льюис, Фин не учился плавать.

— Мы никогда не говорили о том, что случилось в тот год, — голос Гигса, внезапно раздавшийся за плечом, напугал его. Полицейский оглянулся и увидел, что остальные все еще стоят у катера на дальнем конце пристани, курят и беседуют. — Когда мы вернулись, ты не мог говорить… да и не помнил почти ничего. А потом уехал в университет и вернулся только теперь.

— Я не думал, что нам было о чем говорить.

Гигс оперся спиной о спасательный жилет, висевший на стене, и поглядел в сторону волнолома. До того как его разрушило море, там швартовался траулер, когда привозил со Скерра добычу.

— Раньше здесь собирались сотни людей, чтобы получить хотя бы одну гугу. Очередь тянулась до самой деревни.

Ветер относил дым его сигареты в сторону.

— Я помню, — сказал Фин. — Я был тогда мальчиком.

Гигс наклонил голову, внимательно взглянул на Фина:

— А что ты еще помнишь? О той нашей поездке.

— Я помню, как чуть не умер. Забыть такое невозможно.

Полицейскому стало неуютно под пристальным взглядом старшего охотника. Он чувствовал себя так, будто прячется в темной комнате и его вот-вот высветит луч фонаря.

— Умер другой человек.

— Это я тоже не забуду, — Фину становилось все труднее сдерживать себя. — Дня не проходит, чтобы я об этом не думал.

Гигс еще мгновение смотрел на него, потом перевел взгляд на разбитый волнолом:

— Я был на Скале больше тридцати раз, Фин. И я помню каждую поездку. Они все разные, как гимны в Псалтыре.

— Ну да, наверное.

— Казалось бы, после тридцати лет один год становится похож на другой. Но я помню их все так, как будто каждый из них — последний, — Гигс многозначительно помолчал. — И тот раз, когда ты плавал с нами, я помню, словно все было вчера, — казалось, он тщательно выбирает слова. — Но среди тех, кого тогда с нами не было, мы это не обсуждали.

Фин беспокойно переступил с ноги на ногу:

— Тут нет секрета, Гигс.

Маколей снова посмотрел на полицейского — очень внимательно. И сказал:

— Ты должен знать, Фин. У нас есть негласный закон. Все, что случилось на Скале, там и останется. Так было всегда, и так будет всегда.