Скандальная правда о сексуальной жизни растений

Глава 1 Квартал Красных фонарей

В начале года наступает время, когда дни становятся длиннее и солнечнее. Снег постепенно сходит, замерзшая земля оттаивает и пропитывается влагой. Повсюду в лесах умеренного климата дуб и ясень, береза и бук, каштан и конский каштан, орешник и боярышник готовятся покрыться зеленой листвой. В течение этого короткого промежутка времени, когда почки набухают, а деревья еще не создают тени, множество мелких растений появляются над поверхностью земли, чтобы раскрыть листья и получить немного тепла и солнечного света. Потому что до того, как деревья зазеленеют и заслонят светило, остается совсем немного времени — и маленькие растения начинают цвести.

Это интерлюдия между темной, унылой зимой и пестрым летом, когда лес сияет красками весенних цветов. Отдельные пятна, небольшие ансамбли и целые полотна бросаются в глаза, привлекая взгляд то в одну, то в другую сторону — от белого к желтому, от синего к красному, — ведь каждый поворот извилистой тропинки открывает новый узор.

Весенние цветы радуют глаз. Большинство из них стали культурными садовыми жителями — это потомки диких лесных растений, выводимых на протяжении многих поколений, чтобы получить большие и яркие цветы с длительным периодом цветения, которые украшают городские сады и заставляют людей семьями выбираться в парк подышать свежим воздухом. Дети играют в мяч и догонялки, виляющие хвостами собаки исследуют мир по карте запахов, а родители улыбаются прохожим в воскресный полдень среди весенних цветов. «Красиво, — говорят некоторые, — еще лучше, чем в прошлом году. Чувствуется, что скоро наступит лето».

Имеют ли эти родители хоть малейшее представление о том, что они видят и хвалят? Если бы они знали, вряд ли стали бы обращать внимание маленьких детей на нечто подобное. Ибо то, что лежит перед ними, есть не что иное, как обширное, бесстыдное выставление напоказ половых органов, оргия, в которой каждое растение безмолвно требует внимания. Всякий цветок кричит: «Посмотри на меня, возьми меня, я здесь, я готов, я хочу!»

Видит Бог, я не ханжа, но иногда я бываю весьма удивлен. Должна ли быть разрешена такая откровенная публичная демонстрация? Если бы это были молодые люди, в конце концов они, скорее всего, попали бы под суд — и совершенно правильно, сказали бы те же самые родители.

У родителей, конечно, есть оправдание, но оно гораздо менее убедительно, чем вы думаете. «Это всего лишь растения, — скажут они, — не люди и даже не животные. Растения на самом деле ничего не делают, у них нет разума. Это просто вещи, неодушевленные, лишенные осознанности, и потому неспособные причинить вред». (Здесь следует признать, что цветы, ко всему прочему, еще довольно милы внешне.)

Последнее утверждение, если можно так выразиться, обладает некоей долей предвзятости. Очевидно, что растения отличаются от животных. У представителей флоры нет нервной системы или мозга, но это не значит, что они не реагируют на окружающую среду и не способны вести себя разумно. Сам факт их весеннего появления доказывает, что растения осознают происходящее вокруг них. Они ощущают перемены не нервами и не органами чувств, которыми обладают животные, но, тем не менее, осознают их. Они начинают расти, потому что почва вокруг них становится более теплой и влажной, они цветут, потому что ночи становятся короче, они протягивают свои корни не беспорядочно во всех направлениях, а к источникам влаги и пищи, подальше от корней других растений, и когда они находят еду, то поглощают ее. Кроме того, каждое растение уникально, и его реакция на определенную ситуацию пусть незначительно, но все же отличается от реакции других растений того же вида. Растения очень чувствительны, особенно к изменениям направления и интенсивности света, а также к прикосновениям. Это важно. Если вы растение, свет имеет прямое отношение к вашей пище, а прикосновение может означать, что вас, возможно, собираются съесть (наверное, стоит что-нибудь с этим сделать — например, выбросить химические вещества, которые сделают ваши ткани трудноперевариваемыми или вовсе ядовитыми).

Растения лечат свои болезни аналогичным образом — при помощи веществ, препятствующих дальнейшей атаке. Таким образом, цветы в парке или лесу являются видимыми частями очень сложных организмов, которые весьма далеки от неживых.

Ладно, воскресные гуляющие папы могут сказать, что растения не двигаются, а секс напрямую связан с движением. И да, и нет. Растения действительно двигаются, но большинство из них делает это слишком медленно, чтобы это стало заметно человеческому глазу. В отличие от животных, им не нужно добывать пропитание, потому что пища, в которой они нуждаются, — это окружающие их воздух и солнечный свет, а также минералы и вода в почве, которые они ищут своими корнями. Чтобы увидеть их в движении, вам нужна покадровая фотосъемка, позволяющая наблюдать, как растение приближается к нужному источнику или отдаляется от конкурента.

Тем не менее, когда дело доходит до секса, у растений появляются проблемы. Будучи буквально вросшими в землю, они не могут прыгать вокруг в погоне за партнерами. Вместо этого они должны полагаться на другие способы передачи спермиев в завязь, ведь именно в этом и заключается суть растительного секса. Они нуждаются в помощи, и многие находят ее у животных, пользуясь их подвижностью. Они широко раскинули сети и эксплуатируют не только пчел и бабочек, но и обезьян, мышей, ящериц — и даже кенгуру и жирафов.

В этом, конечно же, причина яркости весенних цветов. Они рекламируют себя не для того, чтобы убедить департамент паркового хозяйства предоставить им место в зеленой зоне. Они нахваливают себя для опылителей, к которым в широтах Шотландии относятся летающие насекомые и птицы, ведь обезьяны, кенгуру и жирафы здесь не водятся. В Европе и Северной Америке есть несколько других видов животных-опылителей, но не тех, на которых красивые цветы могут произвести впечатление. Очень любопытно, что цветы появляются не только там, куда попадают прямые солнечные лучи, но и там, где трава и кустарники не скрывают их: так они привлекают к себе внимание насекомых, достаточно погревшихся на солнце и готовых отправиться на поиски пищи.

Даже тогда у коварных представителей флоры есть несколько запасных планов. Представьте себе, что вы растение, но, несмотря на все ваши усилия, ни одно насекомое не спешит к вам. Тогда нужен план Б — и у подснежника, как и у многих других весенних цветов, он, конечно, есть.

Из его названия можно было бы ожидать, что подснежник пробивается своими белыми цветками через последний снег, становясь одним из первых появившихся цветов. Однако если подумать, это не имеет особого смысла — ведь, как мы уже установили, растения отнюдь не глупы. Если вы хотите привлечь насекомых, зачем вам белый цветок над белым же снегом? Частично ответ заключается в том, что подснежник появляется после того, как сходит снег, поэтому его белые цветы хорошо видны на фоне травы или бурой земли. Во-вторых, если насекомое-опылитель не прилетает, подснежник все равно может размножаться. Как показано на рисунке на странице 21, подснежники вырастают из луковиц, которые делятся сами по себе, и каждая новая луковица дает начало новому растению. Таким образом, при благоприятных условиях популяция подснежников будет распространяться из года в год вне зависимости от того, есть рядом с ними насекомые или нет.

Зимний аконит — следующий в очереди в лесной будуар. Близкий родственник лютика, это маленькое растение выглядит как желтые брызги на лесной подстилке. Желтый цвет выделяется на зеленом и коричневом фоне и легко отличим от белых пятен подснежников. Тот факт, что он растет группами, делает растение еще более привлекательным; насекомые вряд ли пропустят его. Его латинское название «hyemalis» означает «зимнее цветение», в то время как английское название «aconite» приводит некоторых людей к мысли, что он смертельно ядовит, как и настоящий аконит, настой которого в древние времена использовался в качестве яда. Зимний аконит, однако, совершенно безвреден — но не стоит его есть, потому что первые проснувшиеся от зимней спячки шмели нуждаются в нектаре.

Морозник, еще один представитель семейства Лютиковых, цветет очень рано, а некоторые сорта — даже в середине зимы: возможно, он делает это в надежде привлечь первых проснувшихся насекомых.

Легенда гласит, что в самое первое Рождество одна молодая девушка плакала, потому что у нее не было подарка для младенца Иисуса. Ее слезы падали на снег, и там прорастали и зацветали растения. Возможно, оттуда и произошло народное название морозника — рождественская роза. На самом деле лепестки растения являются чашелистиками, листовидными покровами, которые защищают бутоны, а истинные лепестки превратились в кольцо конических нектариев, называемых медовыми листьями, — ими цветок завлекает пролетающих мимо пчел. Существует еще одна легенда, гласящая, что морозник использовался в качестве лекарства, чтобы вылечить дочерей царя Аргоса от безумия, которое заставляло их нагими бегать по улицам, заходясь в крике. Если и с вашими дочерьми происходит нечто подобное, не заставляйте их жевать морозник или пить отвар этого растения. В наши дни есть куда более надежные методы лечения — в конце концов, вы должны иметь в виду: ходит слух, что Александр Македонский умер от отравления морозником.

Есть два вида лесного морозника. Обычно первым появляется вонючий морозник, который, несмотря на свое название, не очень-то и вонюч — по крайней мере, для людей. Насекомые могут чувствовать его запах, потому что часто его медоносные листья полны дрожжей, ферментирующих нектар и таким образом повышающих температуру и испаряющих больше ароматов. Мало кто знает, но ферментация способна сделать нектар более привлекательным для насекомых. Может быть, они согласятся пропустить кружечку-другую горячительного напитка, чтобы отметить конец зимы. Зеленый морозник цветет немного позже, обычно начиная с февраля или марта. Раньше родители давали своим детям зеленый морозник, чтобы избавить их от вшей и глистов. Если бы я был одним из этих детей, я бы убежал куда глаза глядят, потому что морозник может доставить много неудобств. Его латинское название (Helleborus viridis) выдает это, Helleborus происходит от греческих слов elein (яд) и bora (пища). Даже прикосновение к нему может спровоцировать раздражение на коже.

Во время весенних прогулок в лесопарках вы можете встретить пролесник многолетний, который заметен по крошечным светло-зеленым цветам размером до трех миллиметров и опыляется в основном ветром, так что не слишком беспокоится о привлечении насекомых. Растение стелется зелеными коврами, которые занимают большие площади, распространяясь с помощью подземных стеблей: из них возникают новые растения и затеняют конкурентов, но только не свой вид — пролесник хорошо растет в тени. Его цветы распускаются в феврале или марте, чтобы разбавить весеннюю серость ярким и веселым цветом. Он несъедобен, ведь относится к Молочайным и, как все представители этого семейства, ядовит.

Волчеягодник лавровый, также называемый древесным лавром и оливковым молочаем, на самом деле не является ни молочаем, ни лавром. Это вечнозеленый кустарник около полутора метров высотой, который предпочитает известняковые почвы, его сильно пахнущие желто-зеленые цветы можно увидеть с февраля по апрель. Запах привлекает пчел и особенно важен в ночное время, когда кусты посещают мотыльки-опылители. Он широко распространен, но остерегайтесь контакта с ним, потому что едкий сок может обжечь кожу. Родом из Европы и Северной Африки, растение активно расширяет ареал своего обитания.

По мере того как весенние дни продолжают становиться длиннее, лесные полянки, особенно в более влажных и тенистых местах, окрашиваются в ярко-желтый цвет, поскольку весенний чистяк, также известный как весенний лютик, раскрывает свои цветы для многих видов опыляющих их насекомых. И пусть англичанин Уильям Вордсворт восторженно писал о нарциссах, на самом деле его любимым цветком был именно он. Вордсворт намеревался вырезать лютик на своем надгробии, но скульптор по ошибке изобразил не имеющий к нему никакого отношения большой чистотел. Член семейства Лютиковых, весенний чистяк своими трюками может поразить тех, кто все еще считает растения неодушевленными. Этот бюрократический цветок строго соблюдает рабочее время, раскрываясь около девяти и закрываясь в пять. Он не любит дождь и закрывается до того, как начнут падать капли. Он стремится привлечь насекомых — и хотя это не всегда удается, отсутствие опыления не останавливает его размножение. Весенний чистяк не дает плодов, он производит крошечные луковицы размером с пшеничное зерно. Каждая луковица дает начало новому растению, и род этого цветка продолжается.

Какое-то время в конце весны желтый цвет является преобладающим цветом во всем лесном квартале красных фонарей, не в последнюю очередь потому, что именно тогда множество родственников лютика ведут конкуренцию за внимание с более яркими и пышными цветами. Желтая анемона, также называемая анемоной лютиковидной, — одно из самых эффектных и любимых садоводами растений для альпийских горок.

Синие и пурпурные оттенки дополняют желтые орнаменты — ползучие лозы малого барвинка представляют публике свои яркие цветы, диаметр которых около двух сантиметров. Фиолетовый — это цвет, который пчелы видят лучше всего, поэтому в начале лета, когда они наиболее активны, оттенки от синего до фиолетового настойчиво привлекают их внимание. Малый барвинок часто растет как почвопокровное растение, а в некоторых частях Северной Америки, где его иногда называют «ползучим миртом», он затеняет и подавляет небольшие саженцы деревьев. Это растение использовалось в магических ритуалах в те времена, когда большинство людей верило в темные искусства, и было известно под названием «фиалка колдуна». Немцы когда-то ассоциировали его с бессмертием, а итальянцы обычно клали его на гробы мертвых младенцев, называя «цветком смерти».

Наконец, появляются самые знаменитые весенние цветы — примулы и первоцветы, а также дикие нарциссы. Первые — это лесные растения, высокие и с более крупными цветами, чем у их родственников первоцветов, в основном растущих на открытом грунте. Примула вырастает около тридцати сантиметров в высоту, поэтому ее цветы выше травы и более мелких растений, что делает ее привлекательнее и заметнее для пчел и бабочек. Если реклама окажется безуспешной, ничего страшного — примула прекрасно умеет опылять себя сама.

Примула манит людей в весенний лес больше, чем любое другое растение. Обычно ее нельзя увидеть раньше марта, но там, где зимы теплые, она иногда цветет и перед Рождеством. Кусты желтой примулы, растущие близко к земле, украшают низ живых изгородей, обочины дорог и большинство мест, которые не слишком подвержены воздействию ветра и дождя. Вы можете долго смотреть на примулу, прежде чем заметите опыляющих ее крошечных, низко летящих мошек, когда они тихо движутся в погоне за очередной порцией нектара. Название «примула», или prima rosa, означает «первая роза», но растение не принадлежит к семейству Розовых, несмотря на разнообразие ее представителей. Вы можете есть первоцветы или делать из них чай. Традиционно их цветки использовались для приготовления домашнего вина, которое любили пить наши предки. Но будьте осторожны: контакт с первоцветами, и особенно с ядовитым обратноконическим первоцветом (Primula obconica), может вызвать контактный дерматит. И никогда — слышите? — никогда не путайте листья примулы с листьями довольно похожей на нее и очень ядовитой наперстянки. Дикие нарциссы вдохновляли Вордсворта, равно как и других поэтов на протяжении тысячелетий, их кивающие цветы на высоких стеблях покрывали склоны холмов. Конечно, они хотят произвести впечатление не столько на поэтов, сколько на шмелей, которые их опыляют. Однако вы не найдете множества насекомых вокруг культурных нарциссов. Это потому, что селекционеры опыляли их вручную в течение многих лет, чтобы получить предпочитаемые садовниками цветочные формы, размеры и цвета цветоложа. При этом цветы лишились своих особых черт, которые прежде привлекали шмелей.

Следующий обитатель квартала красных фонарей имеет два названия, нарцисс (лат. narcissus, англ. daffodil) и жонкиль. Слово «нарцисс» в его европейском варианте происходит от «affodell», одного из вариантов написания асфодели, но нарцисс — это не то же самое растение, что настоящая асфодель — цветок, которым, согласно Гомеру, устланы поля подземного мира, где обитают умершие. Нарцисс, по легенде, был прекрасным юношей, в которого безнадежно влюбилась нимфа по имени Эхо. Когда он отверг ее, она исчезла, и от нее остался только голос. Разгневанные боги заставили Нарцисса влюбиться в свое отражение в роднике. Отчаявшись, что не может дотянуться до молодого человека, которого он видел, потрясенный Нарцисс умер от тоски, а его тело было обращено в цветок. Во всяком случае, такова официальная версия, и нарциссы действительно растут рядом с водой, их цветы наклонены вниз, как будто они изучают свои собственные отражения, но связь весьма условна, и название цветка может не иметь ничего общего с мифом. Название «жонкиль» относится к узким листьям растения и происходит от «juncus», латинского названия ситника.

И вот весна подходит к концу, на деревьях распускаются листья, затеняя лесную почву и возвещая о наступлении лета, праздник завершается. Оргия закончилась. Некоторые из развратников достигли своей цели, другие нет; в любом случае, яркие цветы весенних растений исчезают и появятся только в следующем году.

Итак, весенний парад прошел, и теперь семьям, выезжающим на природу отдохнуть, предстают другие зрелища. С теплым воздухом, обильным дождем и периодически ярким солнечным светом торговля растений собой продолжает процветать. Деревья присоединяются к этому, украшая себя цветами, живые изгороди поддерживают общее настроение, и вы не успеете оглянуться, как боярышник окрасит дорожки в белые или розовые тона.

Но что же они такое на самом деле, эти яркие, сладко пахнущие прелести, которые внезапно появляются и вскоре так же внезапно исчезают? Если называть вещи своими именами, цветок — это репродуктивная система растения. Его интимные части. Его половые органы. Цветок может быть мужским или женским (ботаники говорят — тычиночным или пестичным), но большинство цветов содержат как мужские, так и женские органы. Они обоеполые.

Будучи привязанными к месту, растения ищут воду и минеральные вещества, выращивая корни; они стремятся получить больше солнечного света, вырастая вверх, а некоторые из них поворачивают листья, провожая солнечные лучи. Там, где в поисках пищи животные ходят, плавают или летают, их ожидают растения. Форма тела животного определяется до его рождения или вылупления — вместе с сердцем, легкими или жабрами, печенью, почками, пищеварительной системой и определенным количеством конечностей. Растение менее ограничено в этом отношении. У него нет центральных органов, нет головы, в которой находится координирующий мозг, дерево может вырастить «конечности» — ветви, соответствующие его потребностям. В ходе своей эволюции растения изменили некоторые из немногочисленных основных структур, найдя им новое применение. Подумать только, все части цветка развились из листьев — и если лепестки еще немного похожи на них, то остальное… А ведь это касается всех составляющих растения.

Цветок образуется на верхушке стебля, называемого цветоносом, из цветоложа, которое является набухшей верхней частью цветоноса и у некоторых видов в конечном итоге образует часть плода. Прямо над цветоложем находятся один или несколько нектарников — железок, выделяющих сладкий нектар, пищу богов. Если мы выпьем нектар, то станем бессмертными. (Во всяком случае, так считали древние греки, я сам пока не пробовал.)

Опорная вертикальная центральная часть цветка на схеме — это женский орган, называемый пестиком. Он состоит из плодолистика, содержащего завязь с семязачатками, ожидающими оплодотворения. Вверх от завязи простирается столбик, который оканчивается на верхушке рыльцем с липкой поверхностью.

Высокие, гибкие тычиночные нити, окружающие плодолистики, поддерживают булавовидные пыльники и вместе с ними образуют тычинки. Пыльники производят пыльцу, а тычинки — это мужские органы. На рисунке их изображено только три, но у большинства цветов их намного больше.

Лепестки окружают и частично охватывают плодолистик и тычинки, а кольцо из них образует венчик. В некоторых цветах лепестки раздельные, в других — они объединены, чтобы сформировать трубку венчика. Чашелистики снаружи и у основания лепестков образуют кольцо, называемое чашечкой. Чашечка защищает репродуктивные органы и прежде, чем цветок раскроется, образует внешний покров бутона. Вместе чашечка и венчик составляют околоцветник.

Чашелистики чаще всего зеленые, но есть растения, у которых они окрашены в яркий цвет, и их бывает трудно отличить от лепестков. В таких случаях они называются листочками околоцветника.

Под цветком, у основания цветоноса, у некоторых растений расположено кольцо измененных листьев, называемых прицветниками; иногда они имеют яркую окраску. Ярко-красные «цветы» пуансеттии — на самом деле прицветники, а не лепестки.

Мы описали цветок, обладающий всеми частями, которые он в принципе способен иметь. Однако не все цветы можно назвать «полными». Неполным растениям не хватает некоторых элементов. Например, у них могут отсутствовать лепестки или прицветники или же они могут быть исключительно одного пола, и в этом случае цветок считается несовершенным, ведь совершенное растение обладает и мужскими, и женскими половыми органами одновременно. Тычиночный цветок имеет только тычинки и является исключительно мужским, а пестичный цветок имеет только пестик и является женским.

Когда пыльцевое зерно оказывается на рыльце, оно прорастает в пыльцевую трубку и спускается вниз по столбику в завязь и, наконец, проникает в семяпочку через крошечную пору, называемую пыльцевходом. Как только трубка достигла своей цели, два спермия опускаются вниз: один оплодотворяет яйцеклетку, а другой сливается с центральной клеткой зародышевого мешка, который затем развивается в эндосперм, богатый крахмалом (а в некоторых растениях — маслами и белком). Он питает зародыш, растущий из оплодотворенной семяпочки.

Вот как это устроено. Но мы все знаем, что жизнь не так проста. Во-первых, только одна группа растений способна цвести — они называются цветковыми, или покрытосеменными, если вы хотите умных слов, и включают в себя все красивые весенние цветы, фруктовые деревья, розы и составляющие тех букетов, которые продают флористы. Хвойные растения, такие как сосна, тис, можжевельник, кедр, кипарис, араукария и все их родственники, имеют более сложный репродуктивный процесс, где в главной роли выступают шишки — с цветами они не имеют ничего общего, хотя у некоторых видов мужские шишки окрашены и похожи на цветы. Существует еще великое множество растений меньшего размера, эволюционно более древних, включая мхи, печеночники, хвощи, папоротники и водоросли, которые также размножаются, не принося цветов.

Таким образом, цветковые растения — это только один из типов, хотя и весьма шикарный. Кроме довольно драматичной демонстрации своей красоты, цветы позволяют себе прибегать к ряду сексуальных практик, которые заставили бы покраснеть самого Казанову. Это привело к тому, что цветы всех форм, размеров и окрасок занимаются торговлей собой во всех уголках мира — за исключением, пожалуй, Антарктиды, где слишком холодно для подобного легкомыслия.

У всех растений цветы устроены по-разному, но более сложные композиции, называемые соцветиями и состоящие из большого, иногда даже огромного количества отдельных цветков, развиваются дольше, чем простые весенние экземпляры. У цветущих весной растений нет возможности тратить время впустую. Если бы они делали это ради подготовки сложных соцветий, деревья вокруг них полностью раскрыли бы свои листья прежде, чем цветы были готовы явиться миру во всей красе. Тогда цветы были бы затенены сверху и скрыты листвой растущих в лесу кустарников, и насекомым было бы практически невозможно их найти.

Весна — время быстро и не церемонясь выставлять напоказ все, что у вас есть, пока это представляет интерес. Оставим изысканность более утонченным куртизанкам, выходящим на сцену позже — тогда, когда дни длинные, солнечные места так и остаются хорошо освещенными, а у цветов и трав есть время для неспешных заигрываний.

Имея в запасе чуть больше времени на развитие орнаментов, добавление украшений и расцветок, растения способны воплощать любые фантазии своего ботанического воображения. Многообразие форм и размеров говорит именно об этом. Задумайтесь, например, о скромной маргаритке, которую садовники пытаются убрать с клумб при помощи газонокосилок, а маленькие дети собирают, чтобы сплести венки. Или о ее более крупных родственниках: ромашковой астре и подсолнечнике, или астрах, или римской ромашке — они все очень похожи, а всего их насчитывается более двадцати тысяч видов.

Изображение римской ромашки на странице 37 раскрывает секрет всех этих цветов. То, что вы видите, — это не один цветок, как вы могли бы предположить, а целое множество крошечных цветков и цветочков, образующих цветочную корзинку, или капитул (capitulum), что по-латыни означает «маленькая головка». В центре есть трубчатые цветочки, в данном случае они желтые. Это плодоносящие цветы, производящие пыльцу и семязачатки, — вы можете называть их «рабочими цветами», если вам так удобнее. Их окружают язычковые цветки, каждый из которых представляет собой очень простой цветок с тремя лепестками в форме ремешка. «Астра» по-гречески означает «звезда», и цветы этой формы напоминают ярко-желтую звезду, окруженную лучами света.

Язычковые цветки стерильны и служат для направления насекомых-опылителей к центральному диску. У ромашек и астр есть цветы с дисковыми и лучевыми цветками, но есть и другие, которые обладают только чем-то одним. Например, у одуванчиков есть только лучевые соцветия, а у чертополоха — только дисковые.

Но вот что любопытно: если вы посчитаете количество цветков в каждом круге диска или луча (если существует более одного круга), вы обнаружите, что при движении от центра число в каждом круге равно сумме чисел в двух предыдущих кругах — 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55 и т. д. Это называется последовательностью Фибоначчи, и она появляется повсюду в природе — и в искусстве. Золотое сечение в искусстве основано на том же соотношении, что и последовательность Фибоначчи, и многие дерзкие богини, по велению архитектора подчиняясь этому правилу, застывают в соблазнительных позах.

Маргаритки и их родня не единственные растения, которые используют внешние кольца стерильных цветков, чтобы направлять опылителей к плодоносящим цветкам в центре. Кружевные гортензии построены таким же образом, хотя чисто декоративные внешние соцветия выглядят как обычные четырехлепестковые цветы. Кружевная гортензия обладает типом соцветия, известным как щитковидный.

Летом живые изгороди усыпаны цветами, в основном белыми или бледно-розовыми. Летние цветы часто состоят из маленьких цветочков, расположенных в форме зонтика. Зонтики — необходимый аксессуар британского лета, и, возможно, растения также нуждаются в них. Но на латыни «umbrella» — «укрытие от солнца» или «зонтик от солнца», так что ботаники, предпочитающие более южные края, или те, кто благоразумно исследует природу только в ясные дни, назвали такой тип соцветия зонтичным, намекая скорее на способность растений с такими соцветиями защищаться от солнечных лучей. Название описывает только расположение и ничего не говорит об отдельных цветках, которые могут быть относительно большими, как у первоцвета, или крошечными, в то время как соцветие может быть любой формы — от плоского до почти сферического. Существуют сотни известных науке зонтиков. Типичный представитель — дикая морковь, предок культивируемой моркови. Она съедобна, как и некоторые другие, но среди представителей зонтичных также есть болиголов, который можно узнать по красным или фиолетовым пятнам на его толстом стебле, и чрезвычайно ядовитый водяной болиголов.

Каждый цветок в зонтике находится на собственном стебле или цветоножке, но зонтики могут быть и сложными, когда общий зонтик состоит из многих маленьких зонтиков. Сельдерей и солерос — представители сложных зонтиков.

Купырь лесной очень похож на морковь, но значительно больше ее по размеру — иногда он достигает высоты человеческого роста. Когда я был мальчишкой, мы называли все придорожные зонтики купырями или борщевиками. Это делало жизнь проще, хотя по сути было неверно. Гигантский лесной купырь, который может вырасти более пяти метров в высоту, также называется гигантским борщевиком. Контакт с ним делает кожу более чувствительной к свету, вызывая волдыри, которые оставляют шрамы, а контакт растения с глазами и вовсе может спровоцировать слепоту. Это растение характерно для Северной Америки и было завезено в Европу в XIX веке в качестве декоративного растения для садов. Черт возьми, иногда садовники так загадочны…

Всем понятно, что нужно избегать ядовитых растений, но не стоит обвинять их во всех смертных грехах. Помните, что растения передвигаются гораздо медленнее, чем многие животные, которые воспринимают их как пищу, и поскольку представители флоры не могут убежать, они имеют право защищаться любым доступным им способом. Одни используют шипы, другие жалят, третьи очень жесткие или отвратительные на вкус — и множество использует яды, чтобы убедиться, что потенциальный посетитель не вернется за добавкой. Ничего личного. Думаю, вы на их месте повели бы себя так же.

Есть еще категория растений, которые выбрали особый способ устройства цветка. Вам не часто доводилось видеть цветы капусты, потому что огородники собирают кочаны до начала цветения. Но если кто-то ускользнет от ножа, то цветение сделает его несъедобным, а вы сможете рассмотреть цветок — точнее, соцветие. Он состоит из центрального стебля, называемого осью первого порядка, на которой находятся оси второго порядка с цветками, появляющимися попеременно с обеих сторон, каждый со своей собственной цветоножкой. Чем ближе к вершине располагается цветоножка, тем она короче. Ось первого порядка продолжает расти, и самые молодые цветы находятся наверху. Это расположение называется кистью, а соцветие такого типа — рацемозным.

Есть несколько вариаций на эту тему, и со временем, смею сказать, мы познакомимся с каждой из них. Например, у цветов могут отсутствовать цветоножки, поэтому они сидят близко к стеблю, каждый с прицветником под ним. В этом случае соцветие называют колосом, а каждый из его отдельных цветков — колоском. Чаще всего это относится к рисовым (зерновым) злакам. Другие, например пальчатник, имеют несколько осей, растущих от центральной точки, как пальцы руки, а у третьих есть колючие головки, которые возникают из разных мест на главном стебле растения.

Если соцветие свисает вниз, то оно называется сережкой. Лещина, граб, бук, ольха, каштан и ива — немногие из растений, имеющих сережки. Их цветки, как правило, все одного пола, крошечные, с незаметными лепестками или вовсе без них. Вы найдете их в основном на деревьях или кустарниках. Сережки орешника — мужские (тычиночные), и их появление традиционно считалось знаком того, что наступила весна. Однако если вы внимательно приглядитесь, то найдете маленькие ярко-красные женские цветки, ожидающие появления пыльцы от гораздо более многочисленных тычиночных сережек. Количество сережек и лесных орехов, которые женские цветки создают с помощью пыльцы, сильно варьирует из года в год, поэтому дикий орешник не является надежным источником пищи. Тем не менее орехи были важной частью рациона людей в течение многих тысяч лет.

Кроме того, каждая боковая ось кисти может ветвиться. Они продолжают расти в течение всего сезона цветения, производя все больше и больше боковых побегов, каждый со своим собственным цветком. Эта композиция представляет собой метелку. Рис и виноград — яркие примеры таких растений.

Если главный стебель растения заканчивается цветком, как в простом цимозном соцветии, так и в сложном, например у дремы двудомной, то главный стебель имеет много боковых осей, и каждая из них заканчивается цветком. Образование цветка на кончике стебля означает, что стебель не может продолжать расти, и именно то, продолжает ли стебель расти или завершается верхушечным цветком, отличает кистевидные соцветия от цимозных.

Все эти вариации существуют потому, что они на протяжении многих поколений успешно помогали растению переносить свою пыльцу с мужского полового органа на женский. Если провести аналогию с людьми, это называется продуктивным сексом.

Проходит время, деревья распускают свои листья, и леса становятся тихими, тенистыми местами, где только пятна солнечного света достигают поверхности земли, и то далеко не везде. Это — лето, традиционное время для совершенно другого квартала красных фонарей. Летом наступает черед лугов вспыхивать яркими красками в приступах сексуального буйства цветов всех оттенков, конкурирующих за крылатых клиентов.

По крайней мере, так было раньше. В начале Второй мировой войны Великобритания импортировала значительную часть продовольствия и находилась в критической зависимости от этого импорта. Сельское хозяйство было практически разорено, земля продавалась по ценам ниже низкого, денег на инвестиции было мало, и, следовательно, производительность труда была крайне невысокой. Следует также учесть, что нападения на перевозившие продовольствие суда еще больше ограничили импорт. Чтобы избежать нехватки еды — а возможно, и голодной смерти населения, — необходимо было задействовать все клочки земли до последнего, на которых можно вырастить хоть что-то съедобное. Большие площади не возделываемой ранее земли были распаханы, и на городских улицах появились «свинарники», в которые жителей законом обязали сдавать соответствующие пищевые отходы, которые, согласно инструкции, «любят свиньи». Решительные времена требуют решительных мер, и хотя и проводилась некоторая вспашка лугов, они сильно не пострадали. Трава была необходима, чтобы прокормить домашний скот, который все еще включал много рабочих лошадей. Так что в низинах пока оставались служившие пастбищами луга, которые не вспахивались, — там паслись животные и заготавливали сено крестьяне. И наряду с широким разнообразием трав, на этих лугах росли бесчисленные «цветы»: маленькие растения, которые в течение всего лета поднимали свои стебли над травами и демонстрировали соцветия. Эти летние блудницы вели активную торговлю собой.

Действительно ли дети играли на этих цветочных лугах или это наша память играет с нами злые шутки? Может быть, мы просто проецируем себя в образы, собранные из фильмов и старых фотографий? Правда ли, что в сельской местности еще есть такие уголки? И действительно ли летние школьные каникулы были наполнены долгими, теплыми солнечными днями, необходимыми для «правильного» и полезного времяпрепровождения? Или мы на самом деле проводили гораздо больше времени, наблюдая за стекающими по стеклу каплями дождя и пытаясь придумать себе занятие?

Все изменилось после войны. Это было время, когда по всей Европе свирепствовал голод и существовал серьезный риск пандемий, которым ослабленное население с трудом смогло бы противостоять, а медицинские услуги были слишком недоступны. Эпидемиологи упоминают грипп, который последовал за Первой мировой войной и унес больше жертв, чем боевые действия. Так что продовольствие приходилось направлять самым нуждающимся, и в Британии некоторые моменты распределения стали еще более жесткими. Теперь пастбища должны были стать более продуктивными, а для этого их нужно было вспахать, установить дренаж, удобрить и засеять их ограниченным количеством быстрорастущих, питательных видов трав. Трава стала выращиваемой культурой. Старые постоянные пастбища в низинах исчезли, а вместе с ними и большая часть луговых трав, низведенных до состояния сорняков, потому что они загрязняли сено и портили новомодный силос. Последующая аграрная политика ускорила этот процесс. К 1984 году площадь неосвоенных равнин, постоянных пастбищ и лугов в Англии и Уэльсе составляла всего девять процентов от площади, занимаемой ими в 1932 году. Квартал красных фонарей был близок к исчезновению.

Сегодня мы оплакиваем потерю всех этих диких трав. Конечно, они не исчезли совсем, но если вы хотите их увидеть, то должны знать, где искать. На цветочных лугах, скорее всего, есть охранные зоны, и топтать траву запрещено. Смотрите, но не трогайте — и главное, не наступайте на растения.

В наши дни заботы о сохранении природы мы могли бы испытывать шок от того, как небрежно взрослые в те времена позволяли своим отпрыскам неограниченный доступ ко всему этому непринужденному сексуальному буйству лугов. Так оно и было — ни больше ни меньше. Сплошной секс от одного конца луга до другого.

Это тоже яркий и красочный секс. На большей территории страны луговая камнеломка одной из первых раскрывает свои четыре больших белых лепестка с зеленоватыми линиями. Она появляется в апреле. Сразу следом за ней, в мае, начинает цвести погремок малый. Его цветки образуют кистевидные соцветия на стеблях высотой до пятидесяти сантиметров и при первом взгляде кажутся безвредными. Однако это растение коварно: под землей его корни крадут питательные вещества у соседей. Такая паразитическая несправедливость менее предосудительна, чем может показаться, потому что она сдерживает рост некоторых агрессивных растений, позволяя более мелким и слабым процветать и тем самым поддерживая биоразнообразие — число видов на лугу. Семена погремка содержатся в своеобразной коробочке свободно, поэтому они гремят, когда дует ветер, — отсюда и название растения.

Как и большинство луговых трав, погремок малый научился извлекать пользу из традиционного способа заготовки сена. Траву косили, потом ворошилка подбрасывала и поворачивала ее, чтобы проветрить, оставляя сохнуть в длинных валках.

Позже рабочие граблями переворачивали траву для ее равномерного высыхания. Сенокос очень эффективно разбрасывал семена трав, скрывая их от голодных птиц и обеспечивая таким образом возникновение следующего поколения.

Чина луговая появляется примерно в то же время, что и малый погремок. Ее желтые цветки напоминают цветки гороха и фасоли, что неудивительно, потому что она относится к семейству Бобовых, и иногда ее называют луговым горохом. Ее черные семена формируются в бобах, вытянутый стебель растения позволяет ему взбираться по другим травам, а его цветы привлекают пчел и ос.

Ладанник, или каменный розан, — еще одно растение, являющее миру свои желтые цветы в мае. Цветки имеют пять лепестков, пять чашелистиков и ярко-оранжевые тычинки, и хотя каждый отдельный цветок существует очень недолго, растение производит их друг за другом до сентября. Они привлекают бабочек и мотыльков и действительно немного похожи на розы.

Июнь — это самое что ни на есть лето, даже если погода все еще играет в весну, и классическим летним цветком является нивяник обыкновенный со стеблем почти метровой высоты. Его капитул, или корзинка, — около пяти сантиметров в диаметре, с примерно двадцатью белыми язычковыми цветочками, окружающими желтые трубчатые цветки. Люди культивируют это растение, но в некоторых уголках мира оно считается сорняком. Американцы, страдающие от его нашествия на газоны, жалуются, что каждый цветок производит до двухсот семян, а каждое растение может произвести до сорока цветоносных стеблей. Получается восемь тысяч семян с одного растения! Это может стать серьезной неприятностью — иногда мне кажется удивительным тот факт, что американцы не живут в мире нивяника. Кстати, его нераспустившиеся бутоны, похожие на каперсы, съедобны.

Водосбор, или аквилегия, иногда называемый орликом, — это еще одна группа летних растений, шестьдесят или семьдесят видов которых достаточно широко распространены. Расположение их лепестков отдаленно напоминает орлиные когти, а латинское название орла — «aquila» объясняет наименование растения. Характерные отростки водосбора — с различной длиной — хранят нектар, для получения которого насекомые или птицы должны иметь язык, клюв или другой орган нужной длины. Когда голова насекомого или птицы погружается в отросток для получения нектара, части ее тела вступают в контакт с расположенными выше пыльниками, и таким образом пыльца переносится на другие растения для перекрестного опыления.

Луговой клевер цветет с мая по октябрь. Клевер — это бобовое растение, чьи корни имеют клубеньки, служащие домом для колоний бактерий, преобразующих газообразный азот в растворимый аммиак. Корни растения могут поглощать аммиак, а в обмен растение снабжает бактерии частью питательных веществ, которые оно синтезирует. Когда клевер отмирает, он оставляет почву, обогащенную азотом, поэтому фермеры выращивают его как своего рода живое удобрение, зеленый «навоз». Некоторые исследования показали, что опыление медоносными пчелами может значительно увеличить урожайность сельскохозяйственных культур. Любой, кто задумывается об этом, должен знать, что красный клевер в основном опыляется медоносными пчелами с длинным хоботком, потому что короткохоботковые виды не могут достичь нектара, хотя они иногда обманывают растения и «грабят» их, прокусывая лепестки. Красный клевер очень питателен. Крупный рогатый скот и овцы любят его, но фермеры заботятся о том, чтобы они не слишком им увлекались, ведь это чревато вздутием живота. Древесные мыши также едят его (но, вероятно, не страдают от этого газами), а шмели питаются его нектаром. Это всесторонне полезное растение, широко использующееся в медицине.

Мак-самосейка, также называемый полевым маком, может окрашивать луг в ярко-красный цвет бóльшую часть лета и немного осени. В то время как большинство других луговых растений исчезло с возделанных лугов и пастбищ, маки выжили, возвращаясь из года в год, чтобы насмехаться над фермерами. На верхушках мохнатых стеблей высотой до семидесяти сантиметров находятся четырехлепестковые цветки с черным центром — сами по себе они не представляют ничего особенного. Примечательны семена этого растения, которые могут оставаться спящими в почве до сорока лет, прорастая всякий раз, когда целостность почвенного покрова нарушается. Именно из-за этого появились маки на полях сражений во Фландрии, увековеченные канадским подполковником Джоном Маккреем в одном из самых известных стихотворений Первой мировой войны «В полях Фландрии»:

Фермеры терпеть не могут маки на своих пахотных полях, поскольку они позорят их перед соседями. Но никто не может одержать над этим растением окончательную победу. Мак появляется всякий раз при обработке почвы, он способен цвести и сеять семена до самого сбора урожая. Это одно из растений, созданных побеждать.

Дрема двудомная значительно нежнее. Ее пятилепестковые цветки размером около двух сантиметров держатся на гладком стебле высотой до девяноста сантиметров. Лепестки зазубрены по внешнему краю — иногда так сильно, что кажется, будто их десять. Шмели и бабочки ищут нектар, а личинки моли поедают листья. Близкородственная ей белая дрема часто растет бок о бок с двудомной, и эти два вида иногда скрещиваются, производя на свет розовые цветы. Дрема двудомная имеет и мужские, и женские растения, и иногда вы можете увидеть женский (пестичный) цветок, покрытый чем-то вроде пены: таким образом он ловит пыльцу. Это дает растению его общее латинское название, Silene, отсылающее к древнегреческому Силену (лат. Silenus). Силен был богом винного пресса и при работе с ним покрывался пеной от виноградного сока. Также он — наверное, это было неизбежно — считался богом пьянства и наставником (а по некоторым версиям, приемным отцом) Диониса, древнегреческого бога вина. Однажды Силен и Дионис, два компаньона, потеряли друг друга во Фригии, но царь этой страны Мидас нашел Диониса и предложил ему свое гостеприимство. В награду за это Дионис одарил царя способностью обращать в золото все, к чему тот прикоснется. Когда вам кажется, будто что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, это, вероятно, так и есть: дар не казался таким замечательным после того, как еда на столе и дочь царя превратились в золото. Но я не думаю, что Дионис или Силен были этим сильно обеспокоены.

Борется за внимание опылителей и темно-синий василек, который очень любят пчелы. Он относится к семейству Астровых, его соцветие — корзинка с двумя кольцами язычковых цветков, которые во внешнем кольце гораздо длиннее. Раньше он был сорняком на зерновых полях, но в отличие от мака не выдержал интенсификации сельского хозяйства. Плуг и гербициды почти сделали свое дело, и василек теперь можно встретить довольно редко. Он что только не символизирует: в каких-то частях Северной Европы — хлеб, сделанный из кукурузы, среди которой он вырос, или социальный и политический либерализм. Во Франции этот цветок продают в День памяти, здесь он символизирует синий цвет мундиров французских солдат. Это также символ Пруссии. Если вы его найдете, то вполне можете съесть. А вот выкапывать василек не стоит. Чтобы компенсировать естественную убыль растения, многие садоводы выращивают васильки на своих участках.

Большинство луговых цветов имеют более одного названия. Еще один представитель семейства Бобовых известен людям как эутаксия. В Европе его называют и «трилистником — птичьей лапкой», и даже «бабушкиными ногтями». У него есть гроздья крошечных желтых цветов и бобы с семенами, которые и правда выглядят как птичьи лапки. Низкорослое растение, эутаксия добавляет ярких пятен цвета на лугу и присоединяется к борющимся за право быть опыленными в течение всего лета.

Что-то эта традиционная схема любви «растение с растением» немного меня утомила. Знаете ли вы, что агримония, или репешок, может по праву называться другом человека благодаря своим терапевтическим качествам? «Агримония» происходит от греческого «argemone» — названия, применяемого к любому исцеляющему глаза растению. В Европе его также называют «церковными куполами» из-за его высоких цветоносов (в разгар лета некоторые достигают высоты одного метра). Если ни то ни другое название не кажется вам близким, можете называть его репейничком или просто колючкой, потому что после опыления его семена содержатся в маленьких плодиках-орешках, покрытых крючками, которые цепляются за все, что их коснется.

Настоящий аромат лета начинает наполнять воздух в июне и чувствуется до сентября, когда таволга, королева луга, достигает своей полной высоты — более одного метра — и раскрывает свои кремово-белые соцветия. Это одно из растений, которые друиды считали священными. Его листва и цветы сладко пахнут, и когда-то его раскладывали в помещениях, чтобы улучшить воздух в комнатах и в церквях на летних праздниках и свадьбах. В издании Herball, or General Historie of Plantes («Гербарий, или Общая история растений»), опубликованном в 1597 году, знаток трав Джон Джерард писал:

Конечно, таволге наплевать на эмоции наших сердец. Цель сладкого аромата — привлечь насекомых, ищущих пыльцу. Цветы производят не нектар, а множество пыльцы, служащей пищей для мух, трипсов и шмелей, которые в качестве платы за обед переносят пыльцу к женским цветам. Может быть, аромат таволги будет прекрасно оттенять запахи, витающие вокруг шашлыка? Возможно, стоит попробовать.

Таволга съедобна и до сих пор используется для ароматизации напитков, особенно эля и медовухи. Она подарит нежный миндальный привкус джемам и варенью. У растения много вариантов лекарственного применения; кроме того, таволга является красителем, способным придать желтый, красный или даже черный цвет — в зависимости от используемого протравителя.

Наперстянки цветут примерно в то же время, что и таволга. Это самые узнаваемые из луговых цветов, по большей части из-за размера и огромного количества. Вырастая до двух метров в высоту, с простыми кистями фиолетовых, розовых или белых трубчатых цветов, они просто не могут остаться незамеченными или принятыми за что-то другое. Они смотрят нам прямо в лицо. Наперстянки выделяют муравьиный репеллент, лолиодид, одно время применявшийся в Дине^[2] в качестве инсектицида и дезинфицирующего средства, но шмели любят их за нектар, одни гусеницы считают вкусными оранжевые цветки наперстянки, другие же предпочитают листья. Только не пытайтесь попробовать их на вкус. Все части растения очень ядовиты, и науке известны случаи смертельных исходов. Это бывало редко, но тем не менее употребление в пищу даже небольшого количества наперстянки заставит вас чувствовать себя отвратительно.

Казалось бы, стрижка газонов может уничтожить цветущие травы, но на самом деле она необходима, потому что убирает высокие растения, затеняющие и подавляющие их. Фермеры, стремящиеся максимально использовать полевые цветы, косят луг частями в период с июня до конца августа и используют его для выпаса в остальное время.

Именно орбита Солнца в сочетании с наклоном его оси вращения на 23,5 градуса делает наши времена года такими, какими мы привыкли их видеть. Метеорологи делят год на четыре сезона, но их расчеты основаны на годовом температурном цикле, а не на астрономии. Это означает, что метеорологические сезоны опережают астрономические примерно на три недели. Даты немного меняются из года в год, но, к примеру, в 2015 году метеорологическая весна проходила с 1 марта по 31 мая.

Дело в том, что в умеренных зонах средней широты, если оставить в покое лесное буйство, весенняя ботаническая оргия может быть довольно неторопливым событием. Растениям нет нужды спешить, у них есть время погрязнуть в разврате. Им повезло, а нам остается только завидовать и отводить глаза. Они знают — и я использую этот термин намеренно, потому что не стоит полагать, будто растения не осознают происходящего вокруг них только потому, что мы этого не замечаем, уткнувшись в свои смартфоны, — что со временем продолжительность светового дня будет увеличиваться и дождь будет регулярно увлажнять землю, так что она не пересохнет. Лесные травы также знают, что деревья готовятся покрыться листвой, и когда это произойдет, им придется смириться с проживанием в тени. Тем не менее у них достаточно времени на то, чтобы вдоволь пошалить.

В Британии эти лесные растения живут в умеренном морском климате средних широт. Я прошу прощения за использование технического термина, но я делаю это для того, чтобы сравнить это с другим, совсем другим типом климата: пустынным. Пустыня — это, очевидно, сухое место. Оно такое из-за того, что объем выпадающих в год осадков меньше, чем объем воды, которая испарилась бы из открытого водоема (если бы он там был) в течение того же периода. Это означает не то, что в пустыне дождь никогда не идет, а то, что вода из увлажняющего эту землю дождя быстро исчезает, испаряясь. Что значит сухой климат? Например, в Икике, Чили, четыре года дождя не было вообще, а на пятый год, в июле, выпало 15 миллиметров осадков. В течение 21 года в среднем там выпадало 1,5 миллиметра осадков в год. Это ничтожно мало. Даже большинство пустынь могут похвастаться более внушительными показателями. По сравнению с Икике Таманрассет на юге Алжира просто болото — там выпадает в среднем 50 миллиметров осадков в год. Для сравнения: Центральному парку в Нью-Йорке перепадает в среднем около 1130 миллиметров в год.

Осадки в пустыне не распределяются равномерно по всему году. Как правило, там есть сезон дождей — это время ливней. Я не думаю, будто вы столь безрассудны, но все же должен предупредить вас: если соберетесь пересекать пустыню в сезон дождей, ни в коем случае не разбивайте лагерь в русле высохшей реки.

Пустыня — это не самое комфортное место, но все проще, если вы растение, приспособленное именно к таким условиям. Во-первых, здесь нет большой конкуренции за питательные вещества, а во-вторых, нет недостатка в солнечном свете. Из проблем — нерегулярные и немногочисленные осадки, но есть способы справиться с этими неудобствами. Вы можете, например, обойтись без листьев, позволить вашим стеблям набухать и хранить воду и/или передать им ответственность за фотосинтез. Используйте острые шипы, чтобы отогнать желающих пообедать вами животных, сделайте ядовитой воду, которую вы храните, в качестве дополнительной меры предосторожности — и вот вы уже ведете себя как кактус (если вы американец) или молочай (если вы африканец). Можно также сбросить листья в начале сезона засухи, использовать молодые ветви для фотосинтеза — и избавиться от них, если условия станут слишком суровыми, а еще быть готовым снова вырастить листья и цветы, как только вернется дождь.

Кроме того, вы могли бы попробовать в принципе избегать сухой погоды. Как? Да просто проводите почти все свое время в качестве семени, ожидая удачного момента в земле. Вам нужно будет воспользоваться шансом и поймать момент. У вас просто нет времени на прелюдии и неторопливый флирт. Время пришло: кричите так громко, как только можете, призывайте всех насекомых для опыления — нужно успеть покончить с этим, пока всё вокруг не превратилось в пыль.

Пустыни кажутся бесплодными, но если вы возьмете оттуда образец сухой почвы и тщательно его изучите, то обнаружите сотни или даже тысячи семян. Они ждут влаги, и готовы ждать долго. В почве калифорнийских пустынь, например, семена вечерней примулы могут ждать более пятидесяти лет. Если бы растениям давали медали за терпение, вечерняя примула была бы ими увешана. И конечно, награды принято обмывать — когда это происходит и в пустыне идет дождь, она внезапно покрывается ковром из желтых цветов.

Как быстро семена могут реагировать на воду? В Южной Африке пунарнава, или красный паук, также называемый бурхавией раскидистой, может успеть прорасти, зацвести и уронить в землю новые семена всего за десять дней. Через неделю-другую все кончится, и от цветения не останется и следа — если только вы не станете просеивать почву, чтобы увидеть свежую порцию семян.

Подушкообразные растения Сахары имеют куполообразную форму и выглядят как зеленая цветная капуста. Они не слишком хороши собой, но у них есть козырь в рукаве. Когда их семена чувствуют влагу, они за десять минут прорастают, затем дают корень и побег, открывают свои семенные листья (семядоли) и начинают фотосинтез — и все это занимает всего десять часов!

Есть еще и вьюнок. Каждый садовник знает, что если его корни закрепятся, то побеги начнут оплетать любое растение в округе. После этого он насмешливо раскрывает свои трубообразные цветки. Он узурпирует культурные клумбы — а представьте, что вьюнок позволяет себе в Сахаре! Он бесчинствует, завершая весь свой жизненный цикл за шесть недель или даже меньше.

Ресничное растение (Blepharis ciliaris), еще один житель Сахары, хранит свои семена в капсулах, при этом растение находится в сухом отмершем состоянии. Каждая из капсул содержит два семени, причем семена и семенная оболочка покрыты волосками, прикрепленными к капсуле так, что при попадании воды сила, с которой они начинают давить на створки, взрывает капсулу, выбрасывая семена на несколько метров во время дождя и на расстояние более ста метров, если растение находится в русле реки. Как только семена попадают на землю, их волоски начинают поглощать влагу и набухать, пока семена не окажутся в тесном контакте с почвой, позволяя корню проникнуть в нее. Корень может вырасти почти на пять сантиметров в течение первых 24 часов. Но это еще не всё! У некоторых видов Blepharis (а их около сотни) падающие в воду семена в течение нескольких минут покрываются слоем слизи, которая не дает им прорасти под водой и защищает о повреждений, пока поток воды тащит их по каменистому руслу. Другие виды Blepharis прорастают прямо в русле реки, которое в конце концов быстро высыхает. Даже тогда растения остаются осторожными, и попадание влаги приводит к тому, что только около трети капсул выбрасывают свои семена во внешний мир. Остальные высыхают, и, когда дождь прекращается, баланс внутри капсулы восстанавливается. Таким образом, растение выпускает свои семена по нескольку раз, с каждым приходом дождя.

Есть и такие растения, которые производят семена различных типов. Например, один из сорняков, сведа рожконосная (Suaeda corniculata), растущий на солончаковых почвах в пустынях Азии, производит крупные коричневые и мелкие черные семена, тем самым удваивая свои шансы на размножение. Коричневые семена не дремлют в почве и быстро прорастают при благоприятных условиях, продолжая процесс воспроизводства. Черные же остаются дремлющими в почве и не подают признаков жизни до тех пор, пока земля остается сухой и соленой. Когда дожди принесут живительную влагу и смоют часть соли, семена проснутся.

Неурада лежачая (Neurada procumbens) также нашла множество возможностей для продолжения рода и открыла гениальный способ распространения семян. Растение произрастает в пустынях от Северной Африки до Пакистана и Индии. Его плоды похожи на пуговицы, которые лежат в песке, и имеют форму диска, гладкого на нижней стороне, но покрытого небольшими шипами сверху. Когда животное наступает на одно из них или по нему проезжает транспортное средство, плод прилипает к ноге (лапе) или шине и уносится прочь от родительского растения, пока через некоторое время не отвалится от переносчика. Каждый плод содержит несколько семян. Когда внутри плода появляется влага, он раскрывается, и одно семя прорастает, быстро выбрасывая корень вниз, во влажный песок. Если влага образовалась в результате всего лишь кратковременного дождя, то почва высохнет прежде, чем семя успеет вырастить побег и семенные листья и начать фотосинтез, — в этом случае корень засохнет и умрет. Но это не столь важно, потому что следующий же дождь вызовет прорастание другого семени, и процесс повторится. Он будет повторяться до тех пор, пока либо у плода не закончатся семена, либо одно из семян не превратится в новое растение.

Гимнарена мелкоцветковая (Gymnarrhena micrantha) принадлежит к семейству Астровых и также имеет страховой полис, обеспечивающий выживание следующего поколения. Производя различные виды цветов, она увеличивает свои шансы на размножение. Это небольшое растение достигает не более трех сантиметров в высоту и распространено в Сахаре и пустынях Ближнего Востока. Оно производит два типа соцветий. Соцветие первого типа развивается под землей: его язычковые цветки образуют небольшую трубку, которая выступает чуть выше поверхности почвы. Каждое из этих соцветий производит один или два плода, которые остаются прикрепленными к материнскому растению, погибающему в момент прорастания семени. Семена под землей защищены от поедающих их насекомых (особенно муравьев) и сладко спят, пока не пройдет дождь. Соцветия другого типа раскрываются над землей, на кончиках побегов длиной около трех сантиметров. Они производят плоды с длинными волосками, похожие на семена одуванчика, которые остаются прикрепленными к материнскому растению, скрытому внутри жестких почек, чтобы муравьи не могли до них добраться. Следующей зимой первый же дождь напитает и смягчит прицветники, и все плоды откроются. Именно тогда муравьи нападут, но прежде чем они успеют всласть помародерствовать, ветер унесет большую часть семян.

Рассеивание семян снижает конкуренцию между новыми сеянцами, а также между сеянцами и их родителями. Это крайне разумно. В конце концов, рано или поздно родителям приходится вышвыривать детишек из гнезда, иначе у них никогда не будет покоя, да и банковский счет зачахнет. Если вы растение и укоренены на одном месте, то пинок под зад деткам должен произойти, пока они еще семена. Это звучит жестоко, но вы знаете, что это для их же блага. В любом случае, альтернативы пока не придумали.

Существует несколько способов сделать это. Вы можете производить семена, как цепляющаяся за прохожих неурада, или же снабдить их длинными волосками, которые называются «паппусы», и ждать, пока они улетят по ветру пустыни неизвестно куда. Вы можете быть активными и разбрасывать их самостоятельно. Если вы примете такую стратегию, есть вероятность, что вас назовут перекати-поле и пригласят сниматься в голливудских вестернах.

Для начала вам придется умереть, что немного неприятно, а затем вы отделите свои корни и свернете стебли и листья в клубок с семенами внутри. Ветер будет дуть то туда, то сюда, нести вас по улицам городов-призраков под печальную музыку, а вы станете — незаметно для режиссера и аккуратно — разбрасывать семена по пути следования.

Существует также североафриканский и ближневосточный эквивалент, называемый иерихонской розой, несмотря на то что он является представителем семейства Капустных и вообще не имеет ничего общего с розой, но если на то пошло, все же связан с Иерихоном. Он действует точно так же, как перекати-поле, сворачиваясь и разбрасывая семена, когда катится, но с одним отличием: свернувшееся растение разворачивается, когда становится влажным. По этой причине люди покупают высушенное растение как интерьерное украшение, которое служит еще и своего рода гигрометром, реагирующим на изменения влажности воздуха.

Есть и еще одно подобное растение, о котором упоминается даже в Ветхом Завете:

Люди собрали то, что известно как колоцинт или колоквинт (содомская виноградная лоза). У близкого родственника арбуза колоцинта плоды размером с апельсин очень горьки, но семена съедобны и крайне питательны, а высушенная мякоть может использоваться как слабительное, но ужасная горечь отпугивает большинство людей. Никому не нужный и брошенный на произвол судьбы колоцинт катится по ветру, пока не встретит препятствие в виде камней или песчаной возвышенности, где и останется покорно ждать следующего дождя.

Теперь, когда путешествие в отдаленные места планеты не составляет труда, многие из нас смогут побывать в настоящей пустыне. Мы ожидаем увидеть там бесплодный ландшафт голых скал и пыли или высокие песчаные дюны, и по большей части наши ожидания оправдываются. Но время от времени — на несколько недель, месяц или два, где-то раз в десять лет — дожди полностью преображают пейзаж. Мы можем лицезреть буйство красок, цвета меняются каждую неделю или две, когда одни растения завершают свой жизненный цикл, а другие занимают их место.

Цветы надевают самые яркие и кричащие костюмы, чтобы привлечь насекомых, которые также появляются в ответ на влажность и летают среди растений, каждое в поисках своих фаворитов. А появление насекомых, в свою очередь, приводит к появлению тех, кто на них охотится: пауков, скорпионов, мелких грызунов и рептилий, — последние охотятся на всех вышеупомянутых. На это время пустыня оживает до неузнаваемости, но все быстро заканчивается. Растения исчезают, их семена надежно хранятся под землей, а животные находят убежище от жаркого солнца, появляясь только в сумерках и ночью. Днем пейзаж снова кажется безжизненным. Но это внезапное цветение дает миру понять: пустыня не всегда похожа на картинки из учебника по географии. Вы можете никогда не увидеть этого воочию, просто поверьте: «пустыня» не означает «отсутствие жизни».

«На это можно смотреть до боли в глазах», — восхищаются садоводы, восторженно глядя на цветочные клумбы все лето и рассматривая их фотографии долгими зимними вечерами.

Это два способа полюбоваться на цветы, но есть и другие. Насекомые рассматривают клумбу не как красивую картинку, а как карту, размеченную маршрутами, которые ведут их к предлагающим пищу местам назначения. Вся карта изображена в оттенках, совершенно отличных от тех, которые видим мы с вами, и включает в себя некоторые из тех, что мы не видим вообще.

Различные поверхности отражают падающий на них свет, но большинство из них отражают только часть лучей, поглощая остальные. Солнечный свет бесцветен, потому что содержит излучение с диапазоном волн разной длины, которые складываются в белый цвет. Таким образом, отражающая полный диапазон волн поверхность будет белой. При прохождении белого света через призму волны различной длины разделяются на фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый и красный — цвета радуги. Когда белый свет попадает на поверхность и некоторые из волн поглощаются, цвета, связанные с длинами этих волн, исчезают. Роберт Бёрнс писал: «Любовь, как роза, роза красная, цветет в моем саду»^[3]. Но на самом деле он хотел написать: «Любовь, как роза, роза, которая поглощает все диапазоны волн от фиолетового до оранжевого, оставляя отраженным только красный, цветет в моем саду». Но он боялся остаться непонятым, потому сильно все упростил. Да, нелегкая штука поэзия…

Отраженный свет, который является частью белого и который не был поглощен, попадает в наши глаза и фокусируется на сетчатке. В этот момент вы понимаете, что свет немного странный. Он путешествует по Вселенной в виде волн излучения, но он также состоит из фотонов — дискретных частиц. Длина волны, которую можно измерить приборами, соответствует энергии, которой обладают фотоны. Когда фотоны попадают на светочувствительные клетки сетчатки, их энергия генерирует импульсы, которые направляются в ту часть мозга, где некоторые из них, посылаемые палочковыми клетками, интерпретируются как монохромные свет и тень, в то время как сигналы от колбочек соответствуют энергиям или длинам волн красного, зеленого и синего цветов. Мозг объединяет их в то, что мы воспринимаем как цвет. Цвет, таким образом, является чем-то вроде абстрактного понятия. В значительной степени он формируется человеческим мозгом. Возникает вопрос: а красная роза вообще красная?

Фотокамеры имитируют наше зрение. Конечно, так и задумывалось, потому что в противном случае их никто бы не покупал. Отраженный свет проходит через линзы и фокусируется на светочувствительных поверхностях, где различные энергии фотонов интерпретируются так, как воспринимали бы их наши глаза.

Теперь встает другая проблема. Если мы все согласны с тем, что роза Бёрнса была красной, можем ли мы быть уверены, что цвет, который я называю красным, тот же самый, какой и вы имеете в виду под ним? Нет, не можем, потому что все мы разные. Если быть более точным, чувствительные к цвету колбочки в сетчатке имеют немного пространства для маневра.

Мои красные колбочки могут запускать свои импульсы на несколько ином уровне, чем ваши. Если различия становятся ощутимыми, мы должны делать выводы. Если большинство людей говорит, что объект красный, а я говорю, что он оранжевый или зеленый, потому что мои колбочки воспринимают его таковым, тогда мы расходимся во мнениях, все поворачиваются ко мне и говорят, что я дальтоник. Люди, которые проектируют фотокамеры и телевизоры, учитывают это.

Сады, пустыни, леса и ледяные поля — все они купаются в солнечном свете — излучении, которое поглощается поверхностями и отражается от них. Потому было бы странно, если бы живые организмы не находили способов его применения. Растения чувствительны к свету, особенно красному, а также к изменению его продолжительности и интенсивности, но у них нет глаз. С другой стороны, почти все животные имеют глаза, но органы зрения у разных видов кардинально отличаются. В самой простой модификации они лишь различают свет и тень, а также направление источника света. А пример «навороченной» оптики — орлица, кружащая высоко над горным склоном, несомая восходящим потоком воздуха и наблюдающая за землей, чтобы заметить пасущегося кролика, который забрел слишком далеко от своей норы, или маленького грызуна, скрытого бурной растительностью. Эволюция глаз была неизбежна, ведь хищник должен быть способен видеть свою жертву достаточно ясно, чтобы преследовать ее, а жертва — замечать приближение охотника. Все глаза одинаково воспринимают свет, но по мере эволюции животных возникало множество различных приспособлений. Глаза есть более чем у девяноста процентов животных, за исключением живущих в постоянной и абсолютной темноте, но не все глаза устроены одинаково.

Поэтому вполне вероятно, что посетители, наслаждающиеся цветами и растительными композициями на клумбах, видят всё немного по-разному. Абсолютно очевидно, что насекомые, летающие среди цветов, имеют совершенно другой взгляд на мир.

Как показано на рисунке, глаза насекомого очень велики по отношению к размеру головы, если сравнивать с соотношением размеров глаз и головы человека. Они имеют более выпуклую форму, что обеспечивает широкое поле зрения. Их строение существенно отличается от строения наших глаз. Наши глаза просты, в то время как глаза насекомых — а вместе с ними пауков, скорпионов, креветок, крабов и всех прочих членистоногих — крайне сложны. Все «простое» означает, что наши глаза, глаза млекопитающих, состоят из одного органа, в то время как органы зрения членистоногих состоят из нескольких отдельных частей.

Отдельные части глаз насекомых называются омматидиями, и их количество зависит от вида животного. У чешуйницы обыкновенной всего несколько штук, а у стрекозы — около тридцати тысяч омматидий. Чешуйницы живут в темных местах, а стрекозы хватают свою добычу на лету, поэтому им нужно острое зрение.

На конце каждого омматидия находится прозрачная роговица, а под ней кристаллический конус. Поступающий свет фокусируется на рабдоме (зрительной палочке) — стержне, состоящем из светочувствительных клеток и окруженном ими. Все они связаны со зрительными нервами у основания. У насекомых, которые активны днем, пигментные клетки окружают омматидий, изолируя его от соседних. Ночным насекомым не хватает пигментных клеток, поэтому их омматидии могут получать свет от расположенных рядом.

Каждый омматидий, подобно пикселу, вносит одну точку в общее изображение. Мозг насекомого объединяет эти «пикселы», чтобы создать непрерывную картинку, точно так же как наши глаза сливают пикселы в цифровом изображении, но здесь другое воздействие. Омматидий активен только тогда, когда свет падает прямо на него, и он не может двигаться сам по себе, поэтому если источник света проходит через глаз, омматидии реагируют на это молниеносно. Когда вы стремитесь прихлопнуть домашнюю муху, она видит, что ваш удар приближается, и через примерно одну пятидесятую секунды уже начинает движение. Вот почему, несмотря на наши активные и постоянные попытки их уничтожить, мухи все еще не вымерли.

Однако если говорить о рассматривании деталей, сложные глаза гораздо менее эффективны, чем наши, — примерно в сто раз. Единственный способ исправить это — добавить еще больше омматидиев, но у насекомых и так огромные глаза.

Если задаться целью «уравнять» глаза насекомых с человеческими, то их сложным органам зрения придется стать никак не меньше двадцати метров в диаметре. Согласитесь, сама идея о таком насекомом выглядит жутковато, не говоря уж о том, что им будет крайне трудно подниматься в воздух и опылять растения. Дневные насекомые отлично видят при хорошем свете, но слишком яркие лучи слепят их, а вечерние сумерки служат сигналом для прекращения полетов, хотя некоторые могут позволить себе совершать вылеты и при луне.

Глаза ночных насекомых дают им возможность видеть в условиях низкой освещенности, правда, четкость деталей немного страдает.

Насекомые способны различать несколько цветов. Их сложные глаза воспринимают ультрафиолетовые лучи, которые мы видеть не можем, и сине-зеленую гамму. Красные цвета насекомые распознают плохо или не распознают вообще.

Разница в цветовом восприятии означает, что цветы для них и для нас выглядят совершенно по-разному. Цветы на клумбе — домашние, культурные — специально выведены для того, чтобы радовать человека яркими оттенками. Но посмотрите на полевые растения: в массе своей они белые, голубые, фиолетовые, но не могут похвастаться таким количеством красной палитры, как их культурные собратья.

Поскольку зрение насекомых реагирует на длину волны, типичную для ультрафиолета, многие считают, что он им чрезвычайно необходим. А вот и нет. Конечно, они видят при его помощи, но оттенки при этом размыты. Что действительно важно для насекомых, так это не спутать цветок с окружающими его зелеными листьями.

Итак, насекомые различают цвета, но совсем иначе, чем мы. Например, крестовник обыкновенный, цветы которого мы привыкли считать ярко-желтыми, предстает перед пчелами как неоновый зеленый, ярко выделяющийся на фоне других растений. Икотник серый (Berteroa incana) мы воспринимаем горчично-желтым, а пчелы — зелено-голубым. Лядвенец рогатый выглядит желтым для нас и ярко-зеленым для насекомых.

Розовые цветы кажутся пчелам сине-зелеными, а фиолетовые и лиловые — голубыми. Насекомые не различают оттенки красного, для них он сравним с серым или черным, в зависимости от насыщенности цвета. Несмотря на это, некоторые виды пчел, жуков и кузнечиков не забывают про полевой мак. Причина в том, что они видят его не красным, а темно-темно-темно-фиолетовым. А вот юстиция Риццини (Justicia rizzinii) с желто-красными цветками кажется им желто-серой — они просто не видят алый цвет в основании лепестков. Растению все равно, ведь кроме насекомых его могут опылять колибри, а у них с цветоощущением все в порядке.

Но разница между людьми и насекомыми, которые видят своих собратьев совершенно иным образом, конечно, не только в восприятии оттенков. Например, с учетом той же восприимчивости их органов зрения к ультрафиолету желтая лимонница Клеопатра кажется им фиолетово-лиловой. К чему это я? Да просто хочу показать вам, что один и тот же мир каждый видит по-своему. А цветы все-таки существуют для опылителей, а не для людей.

Многие растения стараются привлечь внимание насекомых зрительными ориентирами на пути к своему нектару. Некоторые из них заметны даже нам — например, нижняя часть цветов наперстянки темно-красного цвета. Лепестки очанки имеют темные полосы, направляющие насекомых к центру цветка.

Есть и другие, невидимые человеческому глазу и заметные только для тех, кто видит ультрафиолет. Например, губастик (Mimulus) «оборудовал» свои желтые лепестки темными пятнами. В ультрафиолетовом свечении это выглядит как ярко-голубой цветок с очень темным центром. А рудбекия блестящая (Rudbeckia fulgida) завлекает дополнительным рядом желтых лепестков (язычковых цветков по краям соцветия). Для пчел, как ни странно, ее наружные желтые язычковые цветки так и остаются желтыми, внутренние — зелеными, и каждый из них имеет яркую желтую точку у основания. Бабочки видят сами цветы не так, как пчелы: яркие желтые точки остаются неизменными, но внутренняя часть видится им коричневой с бледно-лиловыми лепестками.

Болотные ноготки ярко-желтые, но в ультрафиолете лепестки видны как темно-синие с бледно-голубой каймой. Очень многие цветы используют знаки-проводники, чтобы помочь насекомым приблизиться к ним. А между тем знаки делают двойную работу — они еще и отпугивают «нектарных воришек».

Всё это отлично при дневном свете, но когда любители растений уже припарковали машины у дома и выпили вечерний чай за закрытыми дверями, жизнь в растительном мире должна продолжаться.

Для множества мелких существ темнота означает безопасность от хищников, и они могут спокойно передвигаться в ней по окрестностям. Например, потовые пчелы Центральной Америки живут в полых ветвях подлеска и могут найти дорогу к ночному цветку через тропический лес в темноте, насладиться ужином, а затем найти путь домой без каких-либо затруднений. Они делают это с помощью ориентиров, хотя их мозг по объему не больше рисового зернышка. Австралийский муравей-бык питается ночными цветами, уверенно передвигаясь к ним пешком от своего дома и возвращаясь обратно. Понятно, что ночные насекомые могут видеть даже при самом плохом освещении, потому что их глаза накапливают импульсы от прибывающих фотонов до тех пор, пока сигнал не станет достаточно сильным, чтобы сформировать изображение. Таракан может видеть, когда его глаза получают не более одного фотона света каждые десять секунд, но изображение, которое он воспринимает, очень расплывчатое и нечеткое. Однако этого вполне достаточно, чтобы не попасть под карающую тапку, — а что еще нужно таракану для счастья?

Некоторые цветы складывают свои лепестки и закрываются на ночь, другие же, наоборот, открываются для ночных опылителей. Такие цветы чаще всего белые, чтобы быть заметными в темноте. Но не все так просто — если дует ветер, цветы колышутся. Они не считают, что для оплодотворения необходимо стоять неподвижно, а остальное — проблемы мотыльков.

Небольшое колебание на ветру не отпугивает бражника табачного (Manducasexta), мотылька размером с колибри. Его гусеница питается листьями, но взрослые особи — исключительно нектаром и исключительно по ночам. Более того, он может перекусывать в полете, в то время как его «тарелка» раскачивается из стороны в сторону. Саймон Спонберг и его коллеги из Вашингтонского университета провели эксперимент, чтобы посмотреть, как это происходит. Они обнаружили, что при двух разных уровнях освещенности, один из которых — ранние сумерки, а другой — четверть луны, парящий мотылек двигается из стороны в сторону, подстраиваясь под движение цветка, при условии, что цветок раскачивается вперед и назад не более двух раз в секунду. Если цветок двигался быстрее, то мотылек не мог его выследить, особенно при более низком уровне освещенности. Его глаза, как и у таракана, накапливают фотоны, поэтому он не может точно отслеживать движение цветка, но его зрение соответствует скорости, с которой обычно движутся цветы. Таким образом, мотылек синхронизирует свои движения с движением цветка. И получает заслуженный ужин.