Сказ об Иване Болотникове

ЦАРСКОЕ ОБЕЩАНИЕ

А между тем положение царя Василия опять ухудшилось. Всё чаще и чаще приходилось ему отводить отряды и полки из войска, что стояло под Тулой, и посылать их на усмирение других городов. Но не только это ослабляло воинство Шуйского. Ратники устали от долгого стояния.

Созвал царь бояр да воевод на совет. Решено было вступить с Болотниковым в переговоры: коли сдаст он Тулу, то Шуйский обещает всем тульским сидельцам жизнь и свободу, в том числе самому Болотникову и «царевичу Петру».

Вожаки восстания тоже задумались: и так и эдак прикидывали царское условие. Наконец Болотников сказал:

— Шуйский хитёр, как старая лиса. Но и сидеть здесь — верная для нас погибель. Покуда помощь придёт, перемрём тут все до единого. Коли мы с войском нашим из Тулы уйдём, сбережём людей. Войско целым останется. А сейчас биться с Шуйским негоже: у него сил впятеро больше. Пусть он клянётся, что сдержит своё обещание.

В лагерь к Шуйскому были посланы люди Болотникова, и царь при них дал торжественную клятву выполнить своё обещание.

10 октября Тула открыла ворота. Сразу же Болотников и «царевич Пётр» были позваны к царю. Выехали они со своей свитой. Но свита оказалась заранее подкупленной. По дороге на «царевича Петра» и Болотникова предательски накинулись и связали. Так, пленниками, их доставили к Шуйскому.

— Что, воры, попались? — усмехнулся Шуйский.

— Клятвопродавец! — с презрением глядя ему в глаза, сказал Болотников.

— Всыпать батогов! — Шуйский сделал знак челяди. — Да рты позатыкайте, чтоб всё втихую было.

Открыто расправиться с вожаками царь не посмел: мятежные отряды были при оружии, да и свидетели здесь находились, видели, как он крест целовал. Предатели-атаманы распустили слух, будто Болотников и «Пётр Фёдорович» у царя гостюют, а войску, мол, приказано расходиться восвояси.

Шуйский не стал задерживаться в Туле, уехал в Москву. Вскоре туда были привезены в оковах Болотников и «царевич Пётр».

— Илейку Муромца повесить у Данилова монастыря, — распорядился царь.

Болотникова он не решался казнить. Приказал тайно отправить в Каргополь, а людям, которые должны были его туда доставить, пригрозил:

— Ежели кому проговоритесь, велю языки вырвать.