Сказ об Иване Болотникове

ИЗ КАЛУГИ В ТУЛУ

На выручку осаждённому Болотникову направил свои войска «царевич Пётр».

Скажем сразу, никаким царевичем этот «Пётр» не был. «Петром», сыном царя Фёдора Ивановича, провозгласили его казаки, вместе с которыми он гулял по Волге. Родом он был из Мурома, а звали его Илейкой. Казаки решили, что за хорошим царём (то есть за «Петром») народ смелее пойдёт против плохого царя — Шуйского.

В мае 1607 года «царевич Пётр» направился с отрядами к осаждённой Калуге. Царь Василий велел вывести полки навстречу. И вот в селе Пчельне произошло сражение. Закончилось оно полным разгромом царских войск. Ратники, оставшиеся в живых, «с великим ужасом прибежали в свой лагерь под Калугу».

Нетерпеливые атаманы предлагали тут же выйти навстречу потрёпанным ратникам и дать бой. Но Болотников рассудил: пусть войдут в лагерь, поведают о гибели полков, посеют страх и тревогу, и уж после…

Стало смеркаться. Во вражьем лагере стояла скорбная тишина. Не было привычного шума и гомона, даже костры горели невесело.

— Смотри на меня, — приказал Болотников старшему пушкарю, — коль выну саблю из ножен да махну, вдаришь разом изо всех пушек. Ясно?

— Всё исполним, как надобно, — ответил пушкарь.

— Чтоб летели со свистом, — велел Иван Исаевич казакам. — Да чтоб каждый кричал за десятерых, глотки не жалел. А уж рубиться мне вас не учить…

Пояснил Болотников, каким отрядам куда — кто в лоб ударит, кто по краю, кто в обход пойдёт. Со стены вражеский лагерь был весь на виду, знали его болотниковцы будто свой.

Ещё стемнело. Махнул Болотников саблей:

— За мной, други!

Ухнули пушки со стен.

С криком и свистом понеслась на государев стан конница.

Опешили ратники. Уж не привиделось ли им? Не успели раны зализать — и снова бой. Повсюду лязг сабель, вой пуль…

Иван Исаевич люто бился, повергая врага одного за другим. Рядом дрались Михей да силач Терентий.

Вот уж и чей-то меч блеснул над головой Болотникова. Но упредил Терентий — хватанул бердышом по руке служилого.

Стремглав бежали прочь царские ратники. Очухались вёрст через пятнадцать, поняв: отстала от них шальная погоня.

Так, несолоно хлебавши, отступило царское воинство от Калуги. Иван Болотников ушёл со своими отрядами в Тулу, где соединился с войском «царевича Петра».

Тула была намного крепче Калуги. Помимо дубового острога, в Туле имелся ещё и прочный каменный кремль, стены которого могли надёжно укрыть большое войско.

К этому времени у Шуйского служилых людей оставалось мало, платить им было нечем. Царь пошёл даже на такую меру: велел отбирать у церквей и монастырей серебряную утварь, чтобы переплавить её и пустить на чеканку монет. Да и холопам, покинувшим войско Болотникова, обещал дать волю.

Вот бы воспользоваться трудным положением царя Василия и двинуться походом на Москву! Но момент был упущен. Шуйский успел собраться с силами, и его воеводы нанесли восставшим два поражения — на реке Восьме и реке Вороньей, после чего осадили Тулу.