Сказки. Обо всём понемногу

Запечный братец. Сказка глиняных черепков

Шел по дороге бедный крестьянин, шел и устал.

Он рассудил, что до дома в темноте идти смысла нет, и лучше заночевать под кустом. Разложил там плащ, собрал сухих веток, чтобы подбрасывать в костер. Хорошо было бы найти воду, и он пошел ее искать.

Колодец он увидел издалека. Его окружала каменная ограда, и в ней плавал ковш.

Крестьянин взялся за ковш и понял, что пропал. Рука его не могла оторваться от рукояти, а вытащить полный воды ковш у него тоже не было сил. Ковш вдруг пошел на дно, потянул его за собой. Крестьянин ухватился за камни ограды, но чувствовал, что долго не продержится. Вдруг кто-то ухватил его за шиворот, приподнял и ударил по руке, что держала ковш. Крестьянин закричал от боли, но рука у него разжалась.

Он не помнил, как вернулся к костру, но вот он уже сидел и смотрел на высокую фигуру напротив. Лица своего спасителя крестьянин не мог разглядеть; хотя было еще светло, оно было как будто укрыто сумерками. Рука болела, а значит, ничего ему не приснилось.

- Кто ты? – спросил крестьянин?

- Это неважный вопрос, - ответил Сумеречный Человек.

- Дать мне тебе нечего, так и знай, - сказал крестьянин, - но я перед тобой в долгу.

- Отдашь то, чего дома не знаешь, - сказал Сумеречный Человек.

Крестьянин усмехнулся. Он ушел из дома на пару дней, не на год какой-нибудь, и прекрасно знал, что жена его вот-вот должна родить. А на нежданное богатство он давно перестал надеяться.

- Придет время – и я приду, - сказал его странный спаситель, а когда крестьянин поднял голову, то никого не увидел.

Жена крестьянина родила в свой срок. Пока вокруг нее суетились соседки, крестьянин вышел во двор.

- Эй, - спросил он, - обещал же появиться, где же ты?

- Давно здесь стою, - отозвался Сумеречный Человек, - неужели ты мне рад?

- Еще как! – ответил крестьянин, - Мы с женой бедняки, но уж одного-то ребенка смогли бы прокормить, а их у нас, видишь ли, родилось сразу двое. Мальчишки – как две горошины из одного стручка, не отличишь друг от друга. Так что, заберешь у меня одного?

- Не потому, что ты попросил, а потому, что я обещал, - ответил Сумеречный Человек и пропал. Вместе с ним пропал и один из новорожденных мальчиков. Жена крестьянина горевала, соседки быстро разбили глиняный таз, в котором обмывали новорожденных, и выкинули осколки за печку – чтобы украденный сын не вернулся подменышем. Оставшегося сына крестьянин с женой окрестили Джеро.

Когда Джеро было года три, он играл во дворе и вдруг раскричался так, что мать вышла посмотреть.

- Что случилось, сынок? – спросила она.

- Он нечестно играет! – кричал Джеро, показывая на свою тень. – Он бегает быстрее меня!

Мать хотела посмеяться, но увидела, что пока Джеро размахивает руками, тень совсем не шевелится. Женщина побледнела, подхватила сына на руки и унесла в дом. После этого его выпускали на улицу только когда небо было затянуто облаками, а такое в тех краях случалось часто. А потом Джеро и вовсе забыл, что когда-то играл со своей тенью.

Джеро подрос еще, было ему четырнадцать, и как-то мать попросила его натаскать воды из родника. С полными ведрами надо было подниматься из оврага, Джеро полдня проходил, рук не чувствовал, и под конец сказал матери:

- Вот бы мне брата в помощь! Вдвое быстрее управились бы!

Мать дала ему подзатыльник, а потом расплакалась.

На следующий день Джеро отправился в лес за хворостом. Он шел, шел и вдруг услышал смех. Вышел на поляну и увидел эуринду. Она сидела на старом пне и хохотала, а ее волосы шевелились без ветра, ноги плясали без музыки.

- Здравствуй, Джеро, - сказала она, - наконец-то ты пришел помочь мне.

Джеро увидел, что край ее платья защемило, а так как платье у эуринды одно на всю жизнь, растёт и меняется вместе с ней, оторвать подол она никак не могла. Джеро вставил клин, ударил по нему топором, пень охнул и разошелся.

- Почему ты смеялась? – спросил Джеро, помогая эуринде расправить платье.

- Ну не плакать же, - ответила она. – Ты мне помог, проси, чего хочешь.

- Я хочу, чтобы моя мать больше не плакала и не печалилась. Или хочу знать, что надо сделать для этого.

- Тоже мне, загадка, - сказал эуринда, - приведи ей второго сына, и не будет старой печали.

- Где же я его найду?

- Это уже другой вопрос, - сказала эуринда и убежала плясать в лесу.

И вот Джеро пошел с отцом за дровами в лес. Они подошли к поляне со старым пнем, и Джеро закричал:

- Отец, смотри! Там блестит что-то – золото, может?

- Ну-ка я посмотрю, - сказал крестьянин и протянул руку. Тут Джеро ударил топором по клину, тот выскочил, и руку крестьянину защемило.

- Сын, помоги мне! – закричал он.

- Пальцем не пошевелю, пока не скажешь, где мой брат, - ответил Джеро.

Крестьянин долго юлил, но когда понял, что так и оставаться ему в лесу, рассказал, как все было.

- Где мне найти Сумеречного человека? – спросил Джеро.

- Там, где и всю нечисть – за печкой, - ответил крестьянин и сплюнул. – Теперь отпустишь?

Джеро, как и обещал, снова вбил клин, и, не оборачиваясь, отправился домой. Там он положил в заплечный мешок краюху хлеба и кусок медовых сот, обнял мать, а потом разбежался и прыгнул за печку.

Он очнулся на берегу подземной реки, которая вместо воды была наполнена глиняными черепками. Все они двигались в одном направлении, тихо постукивая друг о друга, и Джеро пошел за ними.

Он миновал несколько изгибов реки и за одним из поворотов увидел, что на берегу сидит старик и вертит гончарный круг. С круга то и дело спрыгивали какие-то мелкие зверьки и убегали прочь. Иногда зверюшки побольше догоняли тех, что поменьше, кидались на них, обвивались вокруг, и, так как глина, из которой их сделали, была еще сырой, давили их, съедали, а сами тут же вырастали. На глазах у Джеро существо, похожее на кошку, погналось за маленькой ящерицей, оторвало у нее лапу и принялось жевать. Джеро стало жаль зверушку, он наклонился и взял ящерицу на ладонь.

- Доброго дня, дедушка, - поздоровался он со стариком.

- Здесь не бывает ни дня, ни ночи, - ответил тот. – Зачем ты сюда пришел?

Джеро рассказал, что ищет брата.

- Я не слышал о таком, - сказал старик. - Иди дальше по течению, оно выведет тебя наверх. Там есть дорога в закатную сторону. Пойдешь по ней - увидишь хижину, там живет моя сестра, она тебе поможет.

Джеро поблагодарил его и пошел вдоль реки. На плече у него так и осталась сидеть глиняная ящерка; было жаль ее сгонять, ведь на трех ногах она бы далеко не убежала.

Вместе с рекой он покинул пещеру и оказался на равнине. В воздухе висела красноватая пыль, так что он снял с головы платок и перевязал его, прикрыв рот и нос. Солнце клонилось на закат, и Джеро пошел в ту же сторону.

Он шел долго, а солнце все так же висело над самым краем земли, и не желало опускаться. Он понял, что в этих краях никогда, должно быть, не видели ни ночи, ни рассвета.

Наконец он увидел хижину под соломенной крышей. У порога сидела старушка и выкладывала узоры из черепков.

- Доброго дня, бабушка, - поздоровался Джеро. - Привет вам от брата.

- Неужели он еще жив? - спросила старушка, не поднимая головы. - Хорошие вести, спасибо. А что же ты тут делаешь?

Джеро рассказал ей всю историю. Старушка подняла на него прозрачные глаза и вздохнула.

- Здесь есть только один человек, который может привести тебя к брату. И он наверняка уже знает, что ты здесь. Так что будь храбрым и будь честным - может, тогда что и получится. Посиди со мной недолго, отдохни, а потом отправишься дальше.

Джеро присел рядом и достал из сумки кусок хлеба. От его еды старушка отказалась, и ему самому запретила брать у кого бы то ни было. Он попытался узнать, что же это все-таки за место, но получил уклончивый ответ:

- Запечная страна и есть. Мы собраны из пыли и осколков, которые больше нигде не пригодились. Мой брат пытается создавать живое, но здесь ни у кого нет власти над живой душой, а без этого получаются болванчики, которые долго не протянут. А я сижу в конце пути, и мне достаются от них одни черепки. Много с них не получишь, но узоры выходят красивые. Хочешь взять какой-нибудь?

Джеро задумался. Он слышал достаточно сказок и знал, что волшебные подарки зря не предлагают. Он посмотрел на черепки - там были и тонкие, изогнутые как листья, расписанные золотом, и грубые, испачканные сажей. Он выбрал один, с нарисованным цветком - точно такой же был на миске, которую его матушка как-то купила на рынке.

- Неплохо, - сказала старушка. - А теперь иди, выручай брата.

Хижина осталась далеко позади, и дорога начала виться между красноватых холмов, на которых росли редкие пучки травы, да виднелись застывшие в глине отпечатки диковинных следов. Глиняная ящерка притихла у него на плече,

За следующим поворотом Джеро увидел несущихся во весь опор лошадей запряженных в повозку. В повозке кричал ребенок, и ей никто не правил. Джеро кинулся наперерез и повис на поводьях. Как ни странно, лошади его послушались и остановились.

К нему подбежали люди, принялись благодарить и звать с ними:

- Куда ты идешь, зачем? Ты хороший человек, сразу видно, будешь жить у нас, как родной. Стеной за тебя встанем, если что.

Что-то защемило в груди у Джеро, но он покачал головой. Сделал несколько шагов вперед, обернулся - но ни повозки, ни людей, уже не было.

Он пошел дальше и увидел поваленное дерево, на котором сидела прекрасная девушка и горько плакала.

- Зачем столько слез? - спросил Джеро, освобождая ее платье из щели в дереве.

- А что мне было делать, смеяться? - спросила девушка. Она встала и показалась Джеро самой красивой на свете, хоть брови ее и нахмурились при виде порванного подола. - Но не будем больше об этом. Вот, ты помог мне, и я хочу отблагодарить тебя как следует. Пойдем со мной. Что бы ты ни искал, оно может подождать.

- Не может, - ответил Джеро и посмотрел на дорогу. Когда он обернулся, девушки рядом уже не было. Только ветер гнал прочь облако красной пыли.

Он шел еще долго, и даже не сразу заметил, что рядом с ним идет кто-то еще. Дорога была такой однообразной, что Джеро не смог бы сказать, сколько времени тому назад у него появился спутник. Они даже говорили о чем-то, но он не помнил, о чем. Сколько бы он ни старался разглядеть лицо того, кто шел рядом, ему это не удавалось. Джеро лишь кивал его словам, во всем соглашаясь, и ему казалось, что это странный сон, из тех, когда уже понимаешь, что спишь, а проснуться все равно не можешь.

- Но тут я могу помочь, - сказал его спутник, - просто дай мне руку - и сразу окажешься дома. Матушка твоя все глаза выплакала. Просит, чтобы хотя бы одного сына ей вернули.

Джеро снова согласился с разумными доводами и поднял руку, но тут почувствовал боль. Это глиняная ящерка вцепилась ему в плечо, точно могла своими малыми силами остановить. Однако он и правда замер и нащупал другой рукой в кармане осколок с нарисованным цветком. Острый край поранил ладонь, и Джеро пришёл в себя.

- Откуда ты знаешь, сколько сыновей у моей матери? - спросил он.

Сумеречный Человек усмехнулся, и тут же дорога исчезла, и перед ними встал обычный крестьянский дом, обмазанный потрескавшейся глиной.

- Лучше бы тебе вернуться, - сказал Сумеречный Человек. - Где это видано - отбирать честно обещанное?

- У тебя нет власти над живым, - сказал Джеро, вспомнив слова старушки, - дай мне пройти.

И Сумеречный Человек отступил в сторону, а Джеро прошел в дом, где сидел на лавке его брат. Сначала он показался ему тоже сделанным из глины, но потом Джеро понял, что он весь припорошен красной глиняной пылью.

- У меня все никак не получалось снова к тебе выбраться тенью, - сказал брат Джеро, - как долго мы не играли вместе?

- Очень долго, - ответил Джеро, - поэтому я сам к тебе пришел.

Он взял его за руку и вывел из дома. Сумеречный Человек стоял там же, где Джеро его оставил.

- Ты дашь нам уйти? - спросил Джеро.

Сумеречный Человек пожал плечами.

- Не этот, так следующий, - сказал он, - у меня времени гораздо больше, чем у вас.

Они снова шли по бесконечной дороге, и Джеро рассказывал брату, где стоит их дом, как ходить к источнику и по горным тропинкам. Кто их соседи, какие песни поет мать, каково плясать в лесу с эуриндами. Какие дожди идут у них - точно на небесах кто-то разворачивает холсты и они падают в долину.

- Я не знал, что мир так красив, - сказал брат.

- Мир всякий, но пока ты сам на него посмотришь, ничего не узнаешь. Смотри, вот мы и пришли.

Они вышли к лесу недалеко от дома. Ящерка сползла с плеча Джеро на землю и юркнула под камень, на глазах обрастая настоящей чешуей. Джеро умыл брату лицо в ручье, разделил с ним хлеб и мед, и дал ему имя - Джозу.

И они пошли домой.