Сказки старого, нового и иного света (2 изд.)

Индейская сказка Поиск имени

Говорят, что у бледнолицых людей, живущих за Великой Равниной, имена ничего не значат, что они даются с рождения и до самой смерти остаются теми же. Человек едва появился на свет, еще ничего про себя миру не объяснил, а его уже зовут, допустим, «Джонсмит», и эти звуки не имеют совсем никакого смысла, ничегошеньки о носителе имени не рассказывают, а невероятнее всего, что, как человек потом ни меняйся, какие великие или низменные поступки ни совершай, так его всё и будут звать «Джонсмитом», пока душа не отправится в Край Незаходящего Солнца, где Большой Отец наконец окликнет ее настоящим именем, заслуженным всею жизнью. Будем надеяться, что эти россказни неправда, хотя от людей, которые живут в вигвамах из мертвого камня и убивают бизонов только ради их шкур, всего можно ожидать.

Всякий житель Великой Равнины, конечно, знает, что цель жизни — заслужить такое имя, на которое будет нестыдно откликнуться, когда Большой Отец позовет человека к себе и одному скажет: «Иди ко мне, Прямое Дерево, отдохни на берегу Медовой Реки, ты заслужил», а другому Он скажет: «Хватит пачкать землю, Шелудивый Койот, вот тебе навозная яма, в ней и сиди».

Однажды у женщины народа, который называют баасцицинами, то есть «круглоголовыми» — а почему, будет сказано после — родился младенец. Это произошло ночью, когда в небе светила полная луна, что, как известно, сулит новорожденному или очень хорошую, или очень плохую судьбу. Мальчик открыл глазки, увидел над собою в небе огромное сияющее блюдо и запищал от страха. Племенная вещунья, которую пригласили, чтобы она дала ребенку самое первое, младенческое имя, покачала головой. «Он робок сердцем и будет всего бояться, — сказала она. — Я нареку его Капелька Луны, потому что человеку, который едва родился, надо давать красивое имя, но помяните мое слово: следующие имена мальчика будут намного хуже».

Вещуньи не ошибаются, они умеют видеть будущее. Не ошиблась и эта.

В шесть лет, когда вместо младенческого имени дают детское, Капельку Луны назвали Дрожащим Листком, потому что ребенок был очень пуглив. Всё опасное или просто непривычное повергало его в трепет. В десять лет, когда приходит время подросткового имени, Дрожащий Листок стал Жмурящим Глаза или просто Жмуриком — от страха он зажмуривался, и такое случалось с ним часто. Но главное испытание у баасцицинов происходит в шестнадцать лет, когда юноша получает первое взрослое имя, и родители Жмурика заранее приготовились к худшему.

Испытание было на храбрость, без которой никакой мужчина не может быть ни воином, ни охотником.

Пришло время объяснить, почему племя, о котором сказ, прозвали «круглоголовыми».

У каждого народа есть свое Проклятье, свое Зло, ниспосланное Большим Отцом, потому что слабым людям нужно чего-то бояться, а храбрым людям нужно с чем-то сражаться. Слабые подчиняются Злу и живут до старости, храбрые бьются со Злом и умирают молодыми, но вместо них рождаются новые, и так длится много поколений, пока народ не победит свое Зло или не выродится. Народы, как и люди, имеют свою судьбу: бывают смелыми или трусливыми, великодушными или жестокими, счастливыми или несчастными, живущими долго или коротко.

Зло, назначенное баасцицинам в испытание, называлось Пахин-Икопа, Волосатый Страх. Это был колдун, живший на острове посреди Туманного озера. «Страхом» его прозвали, потому что он был невыносимо страшен, а «волосатым» — потому что он носил плащ из девичьих волос. Колдун питался красивыми девушками: поймает, заворожит, медленно сжует своими кривыми зубами, а потом сдирает скальп и цепляет к своей накидке.

Чтоб спасти своих девочек, люди стали брить им головы наголо — лысых Колдун не трогал. Потому народ и получил прозвище «племя круглоголовых женщин», а если коротко — круглоголовые.

Безволосые женщины баасцицинов слыли уродинами. У других народов назвать девушку баасцицинкой считалось оскорблением. Зато родители не боялись за жизнь своих некрасивых дочерей. Колдун охотился за добычей в иных местах, а круглоголовых не трогал. Они считали, что платят дань за свою безопасность девичьими волосами, и не роптали.

Волосатый Страх отправлялся на свою ужасную охоту раз в месяц, в ночь, когда умирает луна. Обряд, после которого юноша становился мужчиной и получал взрослое имя, был таков.

Все, кому исполнилось шестнадцать, должны были спрятаться в кустах, дождаться появления колдуна и не выказать страха. Как кто себя проявит, так его и нарекут.

И вот глухой ночью, когда в небе светили только звезды, а луны не было, на берегу затаились юные баасцицины. Над темной водой клубился серый туман, и по нему вдруг заскользило что-то бесшумное, черное, косматое. То Волосатый Страх несся по озеру в развевающемся плаще из мертвых девичьих прядей, а во все стороны рябью расходился ужас.

Самый храбрый из юношей погрозил колдуну кулаком, но тот, слава Большому Отцу, не заметил. Самый умный крикнул: «Икопа, я тебя не боюсь!» — это было неопасно, потому что у Волосатого Страха нет ушей, он ничего не слышит. Кто-то замер от испуга, кто-то затрясся, кто-то даже завизжал, но хуже всех, позорнее всех повел себя Жмурик. Он упал ничком и зарылся лицом в землю.

Старейшина, наблюдавший за поведением испытуемых, потом дал каждому имя. Одного назвал Дразнящий Смерть, другого — Хитрый Енот, кого-то — Трясохвост, кого-то — Визгливый Пес, но самое позорное прозвище досталось Жмурику: он стал Трусливым Червяком, потому что спрятался в землю, как червяк.

Жить с таким именем в деревне было нельзя. Кто плевал юноше вслед, кто потешался, и отец сказал ему: «Уходи и не возвращайся, пока не добудешь себе имени, которого можно не стыдиться». Мать заплакала, боясь, что больше никогда не увидит сына, но тоже сказала: «Уходи. С плохим именем плохая жизнь, а я хочу, чтобы ты жил хорошо».

И Трусливый Червяк ушел куда глаза глядят, и шел так много дней, всего пугаясь и трепеща за свою жизнь. Действительно ведь страшно: укусит гремучая змея, или налетит торнадо, и ты умрешь, навсегда оставшись Трусливым Червяком.

Великая Равнина широка и пустынна, люди на ней встречаются редко. Миновало много недель, прежде чем изгнанник пересек ее всю и добрался до высоких гор. Там, в долине, он увидел стойбище: сотню вигвамов, украшенных изображением красной птицы.

Путника привели в самый большой шатер. В нем в окружении старейшин сидели вождь с добрым лицом и вождица с суровым лицом.

— Хао, — приветствовал их юноша. — Я иду по свету, чтобы добыть себе новое имя.

— А как тебя зовут? — спросили его.

Покраснев, он ответил:

— Трусливый Червяк.

— Это тебя раньше так звали, а теперь ты будешь Тот-Кто-не-Врет, потому что у кого хватило смелости не соврать, тот уже не труслив, — сказал вождь с добрым лицом, и юноша обрадовался. С таким именем будет не стыдно вернуться домой!

Но суровая вождица возразила:

— Он мог сказать правду, боясь наказания. Того, кто скрыл свое имя, суют головой в муравейник, чтобы лицо распухло от лжи. Однако он не червяк, потому что пришел издалека — червяки так далеко от дома не уползают. Пусть его зовут Трусливый Путник.

Юноша опять повесил голову. Нет, возвращаться с таким именем нельзя, а идти дальше страшно — вдруг умрешь в пути Трусливым Путником?

— Ты хочешь получить имя, на которое не стыдно откликнуться, когда позовет Большой Отец? — спросила вождица.

— Сильнее всего на свете!

— Даже если Он призовет тебя очень скоро?

Вопрос показался Трусливому Путнику грозным, и он собирался ответить «Нет!», но тихо сказал: «Да».

— У нашего народа, как у всякого, есть свое проклятье, — молвила тогда вождица не сурово, а печально. — К нам прилетает Личи-Ича, Красный Орел. Это его горы. Он разрешает нам жить здесь, а за это раз в месяц забирает одного юношу. Мы выбираем кого-то из наших сыновей и отводим на ужасную гибель. Сначала Красный Орел лакомится — выклевывает глаза и печень, потом вырывает когтями сердце и уносит мертвое тело с Жертвенного Холма к себе на Мертвую Гору. Нынче ночью Красный Орел прилетит опять. Если ты заменишь собою нашего юношу, назначенного в жертву, Большой Отец назовет тебя «Поднявшимся-на-Холм», и мы сообщим твоим родичам, под каким именем тебя поминать.

— Но ты можешь и уйти, время до вечера еще есть, и никто тебя сторожить не будет, — прибавил добрый вождь. — Это твой выбор.

— Да, ты можешь уйти, — подтвердила вождица. — Останешься жив. И останешься Трусливым Путником.

До сумерек Трусливый Путник пребывал в трепете. Он то вскакивал, чтобы убежать прочь, то снова садился.

Вот наконец стемнело. За ним пришли и сказали: «Ступай вон туда, Поднявшийся-на-Холм. — И показали на невысокий круглый курган. — В полночь Красный Орел прилетит за добычей. Вечной тебе охоты в Краю Незаходящего Солнца».

«Я не Поднявшийся-на-Холм, я Трусливый Путник!» — хотел крикнуть он, но не крикнул, а побрел в указанное место. Очень уж он боялся остаться с плохим именем.

В полночь луну закрыла тень — сначала показалось, что черная, но потом оказалось, что красная. Видеть в темноте красное очень страшно.

Над юношей нависла огромная птица, клюв ее был длиной с копье.

— Как тебя зовут, человеческое мясо? — проклекотал Красный Орел голосом, от которого по горам раскатилось эхо.

— Я… Я… Трусливый… Трусливый Червяк, — пролепетал несчастный, забыв от ужаса новое имя — так ему захотелось уползти червяком под землю.

— Красный Орел не питается червяками, — пророкотало чудовище. — Я не дятел и не ворона.

— Тогда я пойду? — с надеждой спросил Трусливый Червяк, вернее Трусливый Путник.

— И я останусь голодным? Ну уж нет. — Красный Орел шевельнул крыльями, поморгал глазищами, немного подумал и придумал. — Я знаю, что я сделаю! Я отнесу тебя Бес-Бигану и поменяюсь с ним добычей. Какая ему разница?

Личи-Ича цапнул юношу клювом за ногу и взмыл в ночное небо.

Красный Орел полетел на север над горами и летел так до самого рассвета, пока не начались прерии.

Трусливый Путник висел головой вниз, выл от ужаса, прощался с жизнью. Он боялся и свиста ветра, и высоты, а больше всего Бес-Бигана, слух о котором докатился и до Великой Равнины.

Бес-Биган, Железный Бизон, явился на землю мстителем за своих собратьев бизонов, на которых охотятся люди. Он сам охотился на людей. Как увидит человека, несется к нему, поддевает железным рогом и тащит так день или два, пока жертва не умрет, а потом затаптывает тело острыми копытами в кровавую кашу, так что нечего и похоронить.

Те края называли Страной Кротов, потому что люди живут там по-кротовьи: не в вигвамах, а в земляных норах. Чуть только заслышат вдали стук копыт Бес-Бигана — сразу прячутся.

И вот внизу, на травяной равнине показался бугор, на котором посверкивала искра. Орел стал снижаться, и стало видно: это не бугор — это громадный бизон, и сверкает его железный рог. На втором роге кто-то висит, дрыгает руками и ногами, издает жалобные крики.

Закричал и Трусливый Путник — ему сделалось жутко. Вопль его был так пронзителен, что от неожиданности вскрикнул и Красный Орел. Его клюв разжался, и юноша камнем рухнул вниз.

Он пролетел, рассекая воздух и вопя от ужаса, но не расшибся о твердую землю, а упал на что-то упругое. То была спина Железного Бизона. От удара она хрустнула — переломился хребет, и Бес-Биган издох.

Но Трусливый Путник этого не узнал, потому что от сотрясения и страха лишился чувств.

Очнулся он оттого, что кто-то осторожно гладил его по лицу.

Открыв глаза, Трусливый Путник увидел, что лежит на бизоньей туше, а вокруг стоят люди и глядят на него с благоговением.

Пронзенного рогом человека рядом не было. Должно быть, Красный Орел унес его в свои горы.

— Он жив! Победитель-Железного-Бизона жив! — закричали вокруг. — Слава нашему спасителю!

И Трусливый Путник догадался, что это люди-кроты. А еще он узнал, что у него теперь новое имя.

Победителя-Железного-Бизона с почетом уложили на разукрашенные носилки и понесли по полю, крича: «Слава герою! Мы больше не будем жить под землей и кормиться мышами!». Четверо воинов тащили на скрещенных копьях отрубленную бизонью голову с железными рогами.

И вокруг все радовались, ликовали, сооружали на приволье высокие вигвамы.

В честь того, кто избавил кротов от Зла, был устроен всенародный пир. Старейшины племени сказали:

— Хао, Победитель-Железного-Бизона! Женись на Утренней Росе, прекраснейшей из наших дочерей, и будь нашим вождем! С тобой мы можем никого и ничего не бояться!

И привели девушку, от красоты которой солнце засияло еще ярче, и посадили рядом с юношей. Больше всего ему понравились ее длинные-предлинные волосы, каких не бывает у женщин племени круглоголовых.

Вечером их оставили вдвоем в свадебном шатре из золотистых лисьих шкур. Утренняя Роса поклонилась нареченному и сказала:

— Как я счастлива стать твоей женой, Победитель-Железного-Бизона! Как счастлив наш народ, что у него теперь такой вождь!

Она поклонилась и хотела снять с него мокасины, но он поднялся и грустно молвил:

— Я не хочу зваться именем, которое лжет, потому что, когда я умру, Большой Отец назовет меня иначе.

— Какое же твое настоящее имя, которое не лжет? — удивилась Утренняя Роса.

— Никого я не побеждал. Я Упавший-с-Неба. И я уйду, потому что такая красавица заслуживает настоящего героя, а твой народ заслуживает настоящего вождя.

Он вышел из вигвама, а Утренняя Роса бежала за ним и говорила:

— Мне нравишься ты и нравится твое имя, Упавший-с-Неба. Мне все равно, герой ты или нет. Не хочешь быть вождем — пускай. Мне довольно, что ты будешь моим мужем.

Но он не внял ее уговорам, потому что знал, что не достоин любви такой прекрасной девушки, а значит, однажды она разлюбит и назовет именем, которое ему не понравится.

Упавший-с-Неба ушел, провожаемый слезами Утренней Росы. Путь его лежал дальше на север. Можно было повернуть обратно — новое имя не было стыдным, но оно у всех вызывало бы вопросы. Что ж, всю жизнь каждому объяснять, как он попал на небо и почему оттуда упал? Имя не должно быть вопросом, оно — ответ: кто ты и что ты.

Упавший-с-Неба шагал через прерию, останавливаясь только на ночевки, и через много дней добрался до лесной страны.

Там, в глухой чаще, его обступили нивесть откуда появившиеся люди. Они были порывисты в движениях и все время крутили головами. Речь их тоже была быстрой.

— Кто ты? Откуда? Куда? — затараторили они.

— Я Упавший-с-Неба, — успел он ответить только на первый вопрос, и его сразу перебили:

— С какого неба? Что такое небо? Наверно ты Упавший-с-Дерева?

И он понял, что они не видят неба — оно закрыто от них густыми кронами деревьев.

— А вы что за народ? — спросил он.

— Мы быстроголовые.

— Почему вас так зовут? Наверное, вы очень быстро соображаете.

— Нас так зовут, потому что мы быстро вертим головами, — был ответ.

— А зачем?

— Чтобы вовремя увидеть Лесного Хозяина и убежать. У нас еще и очень быстрые ноги, поэтому иногда нас зовут быстроногими.

И юноша узнал, что он попал в Страну Великого Гризли. Это медведь-людоед высотой в три человеческих роста. Быстроголовые его очень боятся и поэтому всегда начеку: лишь только услышат тяжелую поступь когтистых лап, сразу убегают.

— Почему же вы не убьете этого гризли? — удивился Упавший-с-Неба. — У вас есть луки, есть томагавки, вас много, а он всего лишь медведь, хоть и большой.

Люди сказали:

— Мы могли бы собраться кучей, накинуться на него и убить, но тогда наши дети разучатся быстро вертеть головами и быстро бегать, а это — наша традиция, завещанная нам предками. Мы ею гордимся. Мы не хотим быть обыкновенными, похожими на другие народы.

— А почему?

Но лесные люди вдруг разом повернули свои головы назад, как умеют делать только совы, и бросились наутек, да так быстро, словно провалились под землю: были — и не стало.

Упавший-с-Неба тоже повернул голову — и задрожал. Из зарослей, треща сучьями, вышел огромный-преогромный серый медведь, увидел человека, издал оглушительный рык и поднялся на задние лапы. Он навис над замершим от ужаса юношей, оскалил острые, как нож, клыки, занес лапу, немного помедлил и почесал когтями затылок.

— Какой-то ты не такой, — проревел Великий Гризли. — Почему ты не убежал, как остальные? Разве ты меня не боишься? Кто ты?

— Я Упавший-с-Неба, и я очень тебя боюсь. А не убежал я, потому что у меня медленно поворачивается голова и у меня небыстрые ноги, — обреченно ответил юноша. Он ведь был хоть и робкий, но честный.

— Это хорошо, что ты меня боишься, — успокоился Великий Гризли. — Я люблю, когда меня боятся. Давай, поори от ужаса, а потом я тебя растерзаю и сожру. Всегда так делаю.

Юноше очень хотелось заорать от ужаса, но он не стал, потому что еще больше, чем медведя, он испугался, что Большой Отец ему скажет: «Иди ко мне, Орущий-от-Ужаса». Лучше уж погибнуть Упавшим-с-Неба.

И он сказал:

— Я кричать не буду. Жри меня так.

— Нет, так мне невкусно! — Медведь топнул лапой. — Ты меня обманул! Ты меня не боишься! А тот, кто не боится, не выделяет пот страха! Я не могу есть сухое мясо без соуса! Трясись, ори, потей!

— Не буду.

Упавший-с-Неба стал смотреть не на ужасное чудище, а вверх, где среди листвы немножко просвечивала синева. Он приготовился к тому, что сейчас будет очень больно, зато потом Большой Отец позовет его туда, где никогда-никогда не заходит солнце.

— Ах вот ты как! Даже смотреть на меня не хочешь?! Лучше останусь голодным! Тьфу на тебя, тот, кто не убегает! — обиделся Великий Гризли, развернулся и затопал прочь.

Так юноша узнал, что его теперь зовут: Тот-Кто-не-Убегает. И очень обрадовался. С таким именем нестыдно вернуться домой.

Он запел и легким шагом пустился в обратную дорогу. А лесные жители до сих пор всё вертят головами и быстро убегают — берегут свою древнюю традицию и гордятся ею.

Тот-Кто-не-Убегает шел сначала лесом, потом прерией, потом горами, потом Великой Равниной, и вот уже вдали показались родные места. Он гадал, кого из сородичей встретит первым, кому назовет свое красивое имя.

Но среди высоких трав, близ чистого ручья, ему повстречалась девушка какого-то другого народа. Он сразу это понял, потому что девушка была не бритоголовая, а с волосами — недлинными, едва достигавшими плеч, но очень красивыми. И лицо у нее было такой красы, что юноша сразу забыл об Утренней Росе, по которой вздыхал все минувшие месяцы.

— Кто ты, несказанно красивая девушка? — спросил он.

— Я Нестригущая Волосы, — ответила девушка, и оказалось, что она все-таки из круглоголовых, просто уже целый год не стрижет волосы.

— Мне надоело смотреть в воду на свою лысую голову, — сказала она. — Это уродливо. Я очень боюсь Волосатого Страха, но еще больше я боюсь уродства. Поэтому я ушла от наших и живу одна в шалаше на берегу ручья. Каждый день мои волосы становятся немножко длиннее. Я смотрю на свое отражение и радуюсь. Когда колдун наконец меня найдет, по крайней мере я умру красивой. И Большой Отец не крикнет мне: «Эй, Лысая Уродина, ты будешь пугалом, которое отпугивает злых духов от моих кущ!».

— Позволь мне остаться с тобой, — попросил юноша. — Я тоже хочу смотреть, как твои волосы каждый день становятся длинней, и радоваться.

— А как тебя зовут? — спросила Нестригущая Волосы.

Он ответил, его имя ей понравилось, и они стали жить вместе.

Утром он говорил: «Твои волосы еще чуть-чуть отросли», и оба радовались, и были счастливы.

Но однажды ночью они пробудились в своем шалаше оттого, что громко зашелестела трава. Дул ледяной ветер, гнал над землей серый туман, и из него выплыло черное косматое видение с горящими огненными глазами. То был колдун Пахин-Икопа, Волосатый Страх.

— Беги, прячься! — крикнул юноша.

Нестригущая Волосы вскочила, но обернулась:

— А ты?

— Я не могу. Я же Тот-Кто-не-Убегает. А ты беги, спасайся!

Но бежать было поздно, да от Волосатого Страха и не убежишь. Поэтому Нестригущая Волосы прыгнула в ручей и спряталась под ветвями плакучей ивы.

Пахин-Икопа увидел перед собой стоящего человека и обрадовался.

— Хохо! Храбрец! — прошипел он леденящим шепотом, от которого трава покрылась инеем. — Давненько мне не попадались храбрецы!

— Я не храбрец. Просто я — Тот-Кто-не-Убегает, — ответил юноша.

Но Пахин-Икопа не услышал, он ведь глухой.

— А где твое копье? Где твой томагавк? Почему ты просто стоишь и на меня смотришь? — удивился Волосатый Страх.

— У меня нет оружия. Скорее убивай меня, а то мне очень страшно.

И опять колдун не услышал.

— Э, э, что это ты сложил руки на груди и шевелишь губами? Ты знаешь какое-нибудь нехорошее заклинание? — забеспокоился Пахин-Икопа. — Не напускай на меня чары!

Колдун испугался. Чем страшнее страх, тем он трусливей.

— Иди своей дорогой, ты мне не нужен, — прошипел Волосатый Страх. — Мне нужна только девушка, я чую запах ее волос, она где-то совсем близко. Уходи!

— Не могу, — пролепетал юноша. — Если я уйду, меня будут звать Тот-Кто-Уходит, а это очень плохое имя.

Он сделал шаг вперед, чтобы не поддаться искушению, не удрать.

— Ой, он шевелит губами! Он произносит заклятье! Он приближается ко мне! — еще больше перепугался Пахин-Икопа да попятился. — Не надо! Не шевели губами, не приближайся! Чего ты хочешь? Я всё сделаю! Хочешь, я исчезну из этих мест и никогда сюда не вернусь?

Юноша кивнул. Он не мог говорить — так ужасен вблизи был Волосатый Страх.

— Спасибо! Спасибо! — выдохнул облако студеного пара Пахин-Икопа. — Я исчезаю!

Подхватив свой плащ из скальпов, он понесся над пеленой тумана прочь. И навсегда сгинул.

— Зачем ты назвался мне не своим именем? — спросила Нестригущая Волосы, раздвинув ветви ивы. — Ты не Тот-Кто-не-Убегает! На самом деле тебя зовут Побеждающий Страх! Нехорошо обманывать девушку! Если б я знала, кто ты, давно вернулась бы в деревню и мы жили бы не в шалаше, а в удобном вигваме! Но я прощу тебя, если ты дашь мне руку и поможешь подняться на берег. Я промокла и мне холодно.

Он помог ей подняться на берег, она его простила, и они жили вместе много-много лет.

Побеждающий Страх совсем не страшился дня, когда Большой Отец позовет его к Себе, ибо чего бояться человеку с таким именем? А у Нестригущей Волосы ее локоны росли и росли, отчего она делалась всё прекрасней. Девушки племени баасцицинов тоже перестали брить головы и оказались такими красивыми, что к ним сватались женихи со всей Великой Равнины, предлагая за невесту десять, а то и двадцать бизоньих шкур.

Давно это было. Теперь-то всё совсем, совсем по-другому.