Сказки старого, нового и иного света (2 изд.)

Иносветская сказка Ночь ужасов

Пришло время рассказать вам сказку, которую не знает ни один народ этого мира — ни в Старом, ни в Новом свете. Потому что это сказка Иного Света, а его ни один из людей не видел, хотя, конечно, многие догадываются о том, что он есть. Все волшебные, или, выражаясь по-научному сверхъестественные существа попадают в наш мир оттуда. Это мы туда попасть не можем — и очень жаль.

Иной Свет на самом деле совсем не свет. Тамошние обитатели так его и называют «Несвет», но мы люди и звать оборотную сторону мира так не будем. Во-первых, пришлось бы озаглавить сказку «несветской», что придало бы ей совсем другой смысл. А во-вторых, на человеческих языках «несвет» звучит довольно обидно — ведь мы считаем, что Свет это хорошо, а его отсутствие плохо. Обижать же жителей темного царства никому не рекомендуется.

Темное оно не в переносном смысле — мол, там властвуют темные силы, а в самом прямом. Когда восходит солнце, иносветляне укладываются спать и встают, когда оно заходит. Вся их жизнь (которую они называют «нежизнь») проходит во тьме. Они не любят яркого света — он режет им глаза, а от солнечных лучей, даже просеянных через облака, у них чешется кожа.

Это целый мир, не меньше нашего и расположенный точно там же, просто в другом измерении, вернее в ином измИрении, поэтому обычно мы с иносветлянами проходим прямо сквозь друг друга, не замечая этого — разве что вдруг ни с того ни с сего пробежит мороз по коже. Само собой, оттуда «иным измирением» кажется наш мир. Иносветляне о нем знают, рассказывают о нем, то есть о нас, страшные сказки своим детям и пугают их людьми, точно так же как нас в детстве пугали сказками про ведьм или троллей, которые вообще-то вполне приличные члены иносветского общества. Иное дело — оборотни. Этих не любят и в Ином Свете, потому что никто не доверяет двойным агентам. Никогда нельзя со всей уверенностью знать, на кого они работают. В иносветском фильме ужасов оборотень — это какой-нибудь вроде бы добропорядочный, свой в доску вервольф, а на самом деле он бродит среди бела дня, когда все честные иносветляне крепко спят, и, допустим, щекочет маленьких бесенят, русалочек и фантомчиков, а они смеются во сне. Это очень страшно, ибо — не успел рассказать — у жителей Иного Света от улыбки начинается нехороший озноб, от смеха же они вообще заболевают. Когда им весело, они плачут, а в кино, на потешной комедии, ревут и сморкаются.

Но хватит страноведения. Сказка не любит длинных предисловий. Начинаем.

Нежили-небыли на темном несвете муж с женой — упырь и фифинелла (так называют гоблинов женского пола). Это были весьма достойные и почтенные нелюди, и рос у них умненький, хорошенький мальчик по имени Макабр. Хорошеньким он считался по тамошним меркам — на нашем свете его сочли бы маленьким монстром. Макабрик уродился в маму, то есть появился на несвет гоблином: острые уши торчком, желтые тигриные глаза, длинный-предлинный нос, а чихнет — летят огненные искры. От папы он унаследовал только привычку спать в гробу и любовь к людям. Упыри, вампиры и вурдалаки испытывают врожденную симпатию к нашему человеческому роду и считают своей миссией его протемнение — то, что у нас называется просветлением. Поэтому они по ночам делают вылазки в мир людей: слегка покусывают их, чтобы ввести целительную вакцину.

Папа-упырь самоотверженно трудился пять ночей в неделю, очень уставал, но знал, что делает благое дело. Укушенный человек обретает способность видеть обе стороны мира — и светлую, и темную, а это позволяет достичь мудрости. Но людей миллиарды, кусать не перекусать, упырей же, вампиров и вурдалаков в Ином Свете только шестьсот шестьдесят шесть, и им не разорваться. Потому-то среди людей так мало мудрецов.

У иносветлян детей отдают учиться не в одинаковые школы для всех, как у нас, а исключительно в специализированные, ибо какой смысл обучать вместе гремлина и тролля, или фантома и кицунэ? У них разные таланты и в нежизни им пригодятся совсем разные навыки. Ночной мир намного разнообразней нашего, и никто там не удивляется тому, что один обитатель непохож на другого. Человечество кажется им ужасно скучным: у всех одна голова, два уха, руки-ноги, и только три цвета кожи.

Макабрика сначала отдали в школу для маленьких гоблинов, но папина кровь взяла верх, и мальчик попросился в другую, вурдалачью, с преподаванием ряда предметов на человеческом языке. Решил стать людоведом.

На уроках школьникам объясняли, как странно устроен Свет, рисовали нелепое устройство человеческого тела, показывали картинки домов и «городов» — огромных скоплений плотно сдвинутых кубов, и внутри каждого тесные клетушки, в которых почему-то любят селиться люди. Всё это было диковинно и жутко.

Из Несвета в Свет ведет некоторое количество «рубежных врат» или просто «рубежей». Врата запираются на ключ, и на них висит табличка: «Не входить! Опасно!».

Был «рубеж» и в подвале школы. Ключ хранился в сейфе у директора.

Перед вратами иногда проводили уроки: вешали экран, и дети смотрели учебные фильмы про человеческий мир, снятые скрытой камерой — будто заглядывали через окошко в другое измирение. В старшем классе школьников возили туда на экскурсии — глубокой ночью, на специальном невидимом автобусе и, конечно, только в безлюдные места. Экскурсионный автобус летел над океаном, над горами, а над городами поднимался повыше, так что можно было рассмотреть только множество ярких огоньков.

Для того чтоб получить разрешение на выход в Свет, нужно сначала закончить университет и пройти специальную подготовку — вот каким опасным считается у иносветлян место, в котором мы с вами живем.

Макабрик грезил этим волшебным миром, рисовал человечков в их кубиках-домах, воображал всякие чудесные приключения. Часто он приходил в школу раньше всех, едва только стемнеет, садился в подвале перед «рубежом» и мечтал о том, как вырастет, станет разведчиком или исследователем, и будет ездить в зарубежные командировки.

И вдруг однажды — в сказках всегда бывает «вдруг однажды» — десятиклассник Макабр спустился в подвал и увидел, что в воротах торчит ключ. Должно быть, его забыл в скважине директор после вчерашней экскурсии.

На уроках философии, которую иносветские дети изучают в первом классе, потому что, согласитесь, без знания философии чему-то другому учиться рано, малышам преподают Правила Нежизни. Самое первое звучит так: «Нежизнь — увлекательная игра. Подвернулся счастливый случай — не упусти». Второе, правда, гласит: «Умей отличить счастливый случай от несчастливого». Всего философских правил, помогающих существовать с пользой и приятностью, насчитывается шестьдесят четыре. Любой школьник-иносветлянин зазубривает их, как таблицу умножения.

Но, когда Макабр увидел ключ, все правила кроме самого первого вылетели у него из головы. Это был порывистый и смелый мальчик. Жажда приключений вспенивала его зеленую гоблинскую кровь пузырьками шампанского.

Он повернул ключ, приоткрыл створку и проскользнул на другую сторону, в Тамбур, промежуточное место между Тем и Этим Светом, где не светло и не темно, и стоит там большой глобус, на котором огоньками обозначены человеческие города. Юного гоблина на уроке географии научили колдовскому заклинанию, которое называется «Код релокации». Достаточно прикоснуться к карте или фотографии, мысленно произнести магическую формулу — и сразу туда релоцируешься.

Макабр ткнул пальцем в один из самых больших огоньков, прочел заклинание: «Отсюда туда лечу без труда!» — и в следующее мгновение очутился непонятно где.

Пахло едким угаром (это был запах автомобильных выхлопов — школьникам на уроке давали понюхать из пробирки), вдали рычало и дудело, но слава небогу, гоблин воплотился в каком-то темном закуте, где не горели фонари, и было отлично видно. Вокруг поднимались высокие стены, на них светились окна, почву покрывала жесткая серая корка. «Я во дворе, а это асфальт, — сказал себе Макабр, вспомнив чему его учили. — Люди не любят ходить по зеленой траве или по белому снегу. Всюду где можно они закрывают землю твердой смолой. Где-то здесь должен быть выход на улицу».

Он огляделся и действительно увидел квадратную дыру, через которую сочился желтоватый свет. Там, в подворотне, он встретил первого человека.

Тот сидел в большой картонной коробке и пил из стеклянной бутылки темную жидкость. Лицо у него было опухшее и в щетине, глаза слезились. Это был вконец спившийся бомж, чего наш герой, конечно, не понял — на уроках ведь такого не рассказывали.

— Здравствуйте, уважаемый человек, — вежливо поздоровался Макабр.

Увидев перед собой невесть откуда взявшееся зеленое существо с торчащими ушами, носом-клювом и горящими очами, пьянчуга пробормотал:

— Мамочки, всё! Допился до белой горячки…

И от ужаса бухнулся в обморок. А Макабр сообразил, что в таком виде по городу гулять нельзя, и коснулся бесчувственного тела, прошептав заклинание, которому учат во втором классе:

— «Донор, донор, не дрожи, свое тело одолжи».

Он тут же стал точной копией «донора» — так называется объект, у которого на время одалживаешь внешность. А пьянчужка остался лежать как лежал.

На улице гоблину, превратившемуся в бомжа, пришлось щуриться — очень уж назойливо горели фонари, а проезжавшие мимо металлические коробки-автомобили слепили глаза фарами.

Вокруг было полным-полно одноголовых, двуногих, двуруких созданий, про которых Макабр столько всего знал. Ему очень хотелось с кем-нибудь поговорить, проверить знание языка. (Это только людям кажется, что они изъясняются на разных языках. Иносветлянам, общающимся между собой мыслями, достаточно понять технику коммуникации через голос, а прочее уже мелочи).

Но встречные, с которыми Макабр пытался вступить в беседу — причем очень вежливо: «Извините, что я к вам обращаюсь», — от него брезгливо шарахались, а некоторые даже говорили: «Отвали, алкаш».

Тогда гоблин понял, что выбрал себе какой-то неудачный облик. Но это было дело легко поправимое.

У тротуара остановилась красивая длинная коробка, из нее вышел нарядный человек в широком пальто и в волосистой, как шерсть лешего, шапке. Макабр вспомнил, как ему в детстве рассказывали ужастик: будто люди убивают животных, сдирают с них шкуру и делают из нее одежду. Оказывается, это не страшилка, а правда? Неужели правда и то, что они выращивают живых созданий, чтобы их есть?

Он дотронулся до плеча нарядного человека — и тот словно раздвоился. Один пошел себе дальше, ничего не заметив, а второй остался стоять на месте и снял с головы шапку. Макабр подумал, что останки бедного животного нужно предать достойному погребению. Где-нибудь в неасфальтированной земле, под красивым деревом. А общаться с людьми ему расхотелось, раз они такие живодеры.

Он прошел по улице дальше, разглядывая встречных с опаской. Люди, как и написано в учебниках, были лишь двух видов: мужчины и женщины. Правда, не всегда получалось отличить первых от вторых. Женщины, пожалуй, выглядели чуть менее страшными — лица у них были не такими зверскими, движения помягче, голоса не очень противные, без рычания. Но женщины зачем-то мазали глаза черной краской, а рот красной, и от них сильно пахло химическими эссенциями.

Но вот вдали, за решеткой, показались деревья. Это называется «парк», вспомнил Макабр. Островок леса среди моря домов. (Иносветляне-то живут наоборот: вокруг каждого жилища — лес, где цветут прекрасные растения и поют нездешние птицы).

В парке было пусто и темно, отдых для уставших от электричества глаз. Макабр решил, что здесь и похоронит шапку.

Он пошел по безлюдной аллее, выбирая место покрасивей, однако аллея оказалась не безлюдной. Из-за кустов вышли двое. Судя по движениям и запаху, это были не женщины, а мужчины. Один поднял руку и зачем-то показал Макабру инструмент, которым люди режут свою еду — он называется «нож».

— Гоп-стоп, — сказал мужчина неприятным хриплым голосом. — Чики-дрики. Всё, баклан, приехал.

Он был невежливый (вежливо обращаться к незнакомым людям на «вы»), зато веселый. Всё время улыбался.

Макабр тоже попробовал улыбнуться.

— Здравствуйте. Вы, наверное, обознались. Я не Баклан. Меня зовут Макабр.

— Ну Макар, так Макар, — засмеялся веселый человек. — Давай, Макарка, бумажник, мобилу, часы. У тебя какие — «ролекс»? Вон ты какой гладкий.

— Я не знаю, я не разбираюсь в часах, — ответил Макабр.

И поднял руку, чтобы собеседник сам посмотрел — на запястье сверкало что-то золотого цвета.

Второй мужчина, не веселый, а мрачный, крикнул: «У него пушка!!!».

Да как размахнется — а в руке у него тоже нож. И воткнул этот нож Макабру прямо в бок. Это было щекотно. Макабр удивился.

— Зачем вы это сделали? У вас так принято? Давайте я тоже вас пощекочу.

Он выдернул из бока нож и хотел воткнуть его в мрачного мужчину, но тот разинул рот, повернулся и побежал. Веселый — за ним.

От этой странной встречи у Макабра осталось какое-то неприятное ощущение. Наладить содержательный контакт с человечеством никак не получалось.

И он решил, что сначала нужно получше изучить жизнь людей, просто понаблюдать за нею — тогда, глядишь, дело пойдет на лад.

Для этого гоблин прочитал заклинание: «Чупа-чу, чупа-чу, стать невидимым хочу».

И сделался невидимкой.

Прежде всего надо было посмотреть, как ведут себя человеки дома, вдали от посторонних глаз.

Обитатели Иного Света без труда проникают сквозь любую стену, для этого им даже не требуется колдовать.

Поэтому Макабр пронесся по воздуху над улицами, выбрал высоченный человечник, светившийся множеством одинаковых окон, и просочился сквозь кирпичную кладку.

Он оказался в маленькой комнатке, где за столом сидел некрупный человеченыш и играл на видеоприставке. У Макабрика в детстве была почти такая же. Он обожал квесты, в которых надо спасать захваченную злыми людьми ведьму от сожжения на костре, или побыть Бабой Ягой, сохраняющей леса от хищных людей-дровосеков, или в качестве Кащея разрабатывать эликсир бессмертия.

Интересно, какими играми увлекаются люденята?

— Дадах, дадах! — азартно бормотал мальчик. — Получи, гад! Ага, кувыркнулся!

Какой ужас!

На экране бегали люди, точь-в-точь такие же, какие ходят по улицам, и ребенок палил по ним из огнемета! Люди вспыхивали кострами, корчились, падали, а маленькое чудовище радовалось! Негосподи-небоже, да знают ли родители, во что играет их чадо?!

Макабр проник через закрытую дверь в другую комнату, побольше. Там в креслах сидели мужчина в элегантной просторной майке на бретельках и женщина с намазанным белой краской лицом. Они смотрели телевизор. Он был похуже, чем делают в Ином Свете — без запахов, без три-дэ: просто плоская поверхность и на ней двигаются картинки.

Картинки эти были еще ужасней, чем видеоигра.

Показывали разрушенный город. Он дымился. В большой дом прилетела какая-то штука, дом взорвался, полетели обломки.

Приятный женский голос говорил: «Сегодня наши доблестные вооруженные силы нанесли ответный удар по военным объектам противника. Из строя выведены сто объектов жизнеобеспечения и тысяча ракетных установок, которыми подлый враг обстреливал наши миротворческие войска».

— Переключи на шоу, — сказала женщина. — Скучно.

— Не, погоди, — ответил мужчина. — Обещали сразу после новостей важное сообщение.

И точно. На экране появилась человечица со строгим лицом и торжественно сказала:

— Внимание, внимание. Дорогие телезрители, уважаемые граждане, сейчас к вам обратится Глава Государства, Самый Важный Человек на Свете.

Возник красивый кабинет. Там за широким столом сидел пожилой мужчина с доброй улыбкой на лице.

— Тепла и счастья вам в дом! — сказал он ласково. — Здоровья, любви и благополучия!

В иносветской школе не рассказывали, что у людей есть Самый Важный Человек, но он Макабру очень понравился. Какой славный и как хорошо говорит!

— Злобный враг хочет разрушить ваше счастье, разбомбить ваши дома, подорвать ваше здоровье и благополучие, хочет убить тех, кого вы любите! — продолжил Глава Государства, и улыбка погасла на его лице, брови сурово сдвинулись. — Они стреляют в наших сыновей, которые несут им свет и свободу! Они бесчеловечные звери и бесовские отродья, питающиеся кровью и изрыгающие ненависть!

Это было неправдой. Макабр знал немало бесов и их отродий (так у бесов называют детей). Кровью они не питаются и ничего не изрыгают. Поэтому верить Самому Важному Человеку гоблин сразу перестал.

— Я посоветовался с лучшими людьми страны, и мы приняли решение уничтожить всех наших врагов одним ударом. Ради мира на планете, ради счастья нашего великого народа мы сбросим на врагов Ужасную Бомбу, изобретенную нашими гениальными учеными! И вместо вражеской страны появится пустыня. Мы построим там новые города, где будет много-много дешевых квартир, и наконец решим жилищный вопрос. Каждая семья получит достойное жилье. Сейчас на ваших глазах я нажму вот эту красную кнопку… — На экране появился пульт, на нем мигала алая клавиша. — …И враг исчезнет с лица Земли!

Скорее, пока этого не случилось, Макабр подлетел к экрану, ткнул в него пальцем и произнес заклинание: «Отсюда туда лечу без труда!».

И вмиг оказался в красивом кабинете за спиной у Самого Важного Человека.

Тут пригодилась еще одна волшебная формула, при помощи которой можно на время вынуть из чьего-то тела душу и поместить на ее место свою.

«Кручу-верчу, на твое место хочу»! — мысленно воскликнул Макабр, держа бесплотную руку на макушке СВЧ.

Гоблин мгновенно переместился в оболочку Главы Государства.

Прямо на него были уставлены две телекамеры. Шею давил тугой галстук. В ухе что-то пищало. Там был наушник.

Тоненький голосок произнес:

— Ну, чего тянешь? Жми!

— Дорогие люди… То есть дорогие граждане, — поправился Макабр. — Знаете что. Я передумал бросать Ужасную Бомбу. Сейчас на ваших глазах я разломаю этот пульт к черту.

Черт — это такой обитатель Иного Света, специализирующийся на переработке всяких вредных отходов. Вроде мусорщика. Поэтому когда хотят кого-то обидеть, говорят «пошел к Черту» — в смысле на помойку. Да, в Ином Свете, бывает, тоже ругаются и ссорятся. Но никто никого не убивает. Тамошние ученые давным-давно установили, что убийство — вещь абсурдная: вместо того чтоб уничтожить кого-то другого уничтожаешь собственную душу и потом существуешь без нее. Кому такое надо?

Макабр взял со стола очень красивую тяжелую лампу с гербом и со всего размаху стукнул ею по пульту. Все клавиши на ней, включая красную, погасли, а от второго удара и сам пульт разлетелся на куски.

Гоблин хотел рассказать телезрителям про то, какая бессмысленная штука убийство, но в ухе пронзительно запищало:

— Отключить трансляцию! Двойник сошел с ума! Взять его!

И вбежало много людей. Они вытащили Самого Важного Человека из кресла, швырнули на пол и стали крепко держать, чтоб он не мог пошевелиться.

Лежать с вывернутыми руками Макабру не понравилось. Он освободил чужое тело от своего присутствия и стал смотреть, что будет дальше, сверху, из-под люстры.

Пришел какой-то Большой Начальник, которого все слушались.

— Эй, диктор! Объяви в эфире, что телецентр был захвачен вражескими террористами, которые устроили провокацию, но террористы все уничтожены и порядок восстановлен. На экране был не Глава Государства, а дипфейк. Этот (Большой Начальник показал на лежащего СВЧ) пусть даст показания, как его подкупили и завербовали наши враги.

Зазвонил телефон. Большой Начальник сказал в трубку:

— Ситуация под контролем… Так точно, разбираемся. Уже почти разобрались. Все виновные будут найдены и понесут суровое наказание… Слушаюсь.

Потом он махнул кому-то рукой и приказал:

— Врубайте «Танцы до упаду»!

Смотрел Макабр на всё это и думал: «Прав папа. Всех их надо постепенно перекусать. Дело долгое, хлопотное, но без массовой вакцинации людей от сумасшествия не вылечить».

И полетел он, печальный, обратно в Иной Свет.

Тут и сказке конец.