Скиталец среди миров

Глава 14

До этого или этой Або, будь оно не ладно, больше двух тысяч верст. Причем две трети пути проходит по территориям, захваченным интервентами и союзными им родами. Пройти там отряду в тридцать человек задача не реальная. Нужен транспорт. Нужны документы, дающие право свободного перемещения. Еще и девушек как-то прятать придется. Нам с гвардейцами проще. Мы люди маленькие, никому не интересные. А вот пять юных аристократок из знатнейших семей княжества и барон Адеркас с ними, личности известные и довольно приметные. Все-таки девицы красавицы редкие и внимание привлекать будут, как пить дать. Хоть замотай их в рванину и в грязи вываляй. Осанку, движения, взгляды не спрячешь, там в каждом жесте за версту виден не один десяток поколений благородных предков.

Еще и побег мятежных охотников, после которого у оккупантов под ногами в самом буквальном смысле начала гореть земля, не упрощали задачу. По всем дорогам и проселкам рыскали усиленные патрули интервентов, забредающие практически до брошенного города. Я пару раз выходил на охоту за свежей дичью и оба раза вместо добычи натыкался на эллинов. Спасало только то, что противник абсолютно не знает местности и специфики аномалии. Потому и передвигались захватчики довольно крупными отрядами, держась разведанных, проторенных путей. Несколько раз попадались следы схваток таких отрядов со зверьем Заброшенных земель. В общем, жилось на чужой земле завоевателям не просто. А будет еще хуже. В этом я уверен.

Только нам от этого не легче. Уходить надо точно. Три десятка мужиков и пять женщин, бездельничающих в тесном замкнутом пространстве, это даже не пороховая бочка, это что-то сродни термоядерному заряду, который неизвестно когда рванет. И не остановит взрыв ни чувство долга, вбитое на подкорку, ни клятвы, ни авторитет командира, ни пиетет перед аристократией. Просто потому что рано или поздно природа возьмет свое. Уже начались первые мелкие конфликты. Как среди гвардейцев, так и между подружками. Ничего серьезного, бытовые мелочи. Но это первые звоночки. Против нас еще и время играет. Чуть-чуть и насупит осенняя пора с распутицей и ночными холодами. Тянуть дальше некуда.

Я, Гуннар и Рогнеда уже больше четырех часов сидим над картами и решения не видим. Они не видят. Я вижу. Но оно мне не нравится. Сейчас предо мной нелегкая дилемма — спасти людей и стать лакомой добычей для всех родов, или бросить их, обрекая на смерть. Чертовски отвратительный выбор. Правильно, конечно, следовать второму варианту. Что гвардейцы, что аристократки мне никто. Зоряну с Рогнедой будет жалко — хорошие девочки. На остальных плевать. Гвардейцы должны быть готовы умереть за своих господ. Служба у них такая. А спасенная ими высокомерная троица никаких чувств у меня не вызывает. Ни хороших, ни плохих. Они мне совершенно безразличны. Разве что имеет место легкий интерес молодого тела к симпатичным особям противоположного пола. Но такие вещи я контролирую.

— Все не пройдем, — озадаченно покачал головой барон, — Предлагаю тебе, Федор, с малым отрядом выводить девушек, используя твои связи среди вольных. А мы останемся.

— Где вы останетесь?

— Здесь, — он обвел рукой комнату, — Будем щипать отряды эллинов. Если оставишь выходы на охотников, буду благодарен.

Хорошо придумал. Оставь мне дом, я буду воевать, пока не придут враги и не уничтожат меня с твоим жилищем. Квартирке-то ничего не будет, без моего разрешения сюда никто не попадет. Но он-то этого не знает! Вот так и помогай людям. Сразу на шею садятся.

­— Не годится, — я с усмешкой посмотрел на Адеркаса, и он отвел взгляд. Понимает, что ерунду предложил, — Здесь я вас не оставлю. Без меня, вы отсюда не выйдете и уж, тем более, потом не зайдете, — я могу, кончено, дать доступ, но зачем?

— Значит, устроим лагерь в тайге, — пожал плечами упрямец.

— Я останусь с вами! — Рогнеда впилась горящим взглядом в барона.

— Нет, княжна!

— Да! Я командую отрядом! И я уже оставила его один раз, фактически сбежав, как бы вы это не называли! Федор, спасешь девочек? — лицо княжны пылало, тонкие ноздри трепетали от гнева.

Красиво, благородно. И глупо. Как дети, честное слово. Надо прекращать этот поток героического пафоса.

— Через пять дней выходим, — я хлопнул ладонью по столу, — Идем Заброшенными землями. По Каме поднимаемся до Вишеры, — тыкаю пальцем в синюю извивающуюся ленту реки на карте, — Дальше протоками насколько возможно забираемся на север и сворачиваем к Холмогорску. Там уже рода сохранившие верность Великому Князю.

— Не получится, — покачал головой Гуннар, — Плоты против течения не утянем. А утащить на себе запасов на месяц пути не получится. Да и аномалия нас сожрет раньше, чем мы до Вишеры дойдем. Это тебе — Заброшенные земли дом родной, — они с Рогнедой переглянулись и уставились на меня. И что вы хотите услышать?

— Защитой я вас обеспечу, — Рогнеда в удивлении вскинула бровь, а Гуннар понимающе усмехнулся, — С лодками тоже вопрос решу, — обговаривал я этот вопрос с Фроди. Есть у старого контрабаса схрон с малым флотом. Половину он мне разрешил забрать. Потом сочтемся. Правда, тогда я думал уходить вниз по течению в обжитые земли. Но эллины не дураки, водные артерии тоже перекрыли. Так что придется переться в неизвестность. По пять человек с припасами на лодку, плюс в мою четверо поместится. Наверное небольшой плот все-таки нужен. Потащим на буксире. Потеряем в скорости, зато запасов побольше захватим с собой.

— Даже так, риск слишком велик, — барон вновь вперил взгляд в карту, — В эти места и охотники не суются.

— А что им там делать? Богатая добыча есть поближе.

— Через пару недель вполне возможно начнутся холода.

— Теплую одежду тоже выдам. Продукты есть, — у меня ими подпространство забито, но им-то зачем об этом знать? С другой стороны, только за защищающие от пагубного воздействия аномалии артефакты, меня в лучшем случае посадят в золотую клетку, а в худшем на цепь или вовсе прибьют, на всякий случай, чтобы устои не шатал. Но моего хранилища все равно не хватит на весь путь, оно, к сожалению, не безразмерное. Так что пусть оно пока останется тайной, — Путь, конечно, будет не легким, но проще, чем отбиваться от своры врагов.

­— Почему ты это делаешь для нас? — на меня уставились темно-серые, глубокие, как бездонная пропасть глаза княжны.

А, правда, почему? Не хотел же вмешиваться в местные разборки. Но сначала этот отвратительный ошейник на шее у Зоряны. Поход по Заброшенным землям в компании двух сестер и их гвардейцев. Схватка с наемниками. Совместный обед, разбудивший во мне что-то такое, что я давно забыл, спрятал в самый дальний и темный угол своей души. Арест Фроди, который мне просто по-человечески симпатичен. Грязь и мерзость, творящаяся в головах у захватчиков и коллаборантов.

Я реалист, и прекрасно осознаю, что с противоположной стороны тоже не сияющие ослепительным светом безгрешные ангелы с белоснежными крылышками. Такие же кровожадные хищники. Иначе в мире аристократии не выжить. Но здесь и сейчас, мне просто жалко этих девчонок, попавших в смертельную передрягу. Это чувство совершенно иррациональное и даже опасное. Но самое интересное — я могу себе его позволить. А комфорт и благополучие? Так я себе их завоюю в любом случае. Или уйду на очередное перерождение. Неприятно, но давно уже привычно.

— Потому что могу, — я с широкой улыбкой посмотрел на насупившуюся княжну, — И я рассчитываю на серьезную награду, — Рогенда нахмурилась. А как ты хотела, девочка? Бескорыстные принцы на белом коне бывают только в сказках. Но я же волшебник, — В конце нашего захватывающего путешествия жду по горячему поцелую от прекраснейших княжон.

— Скоморох! — фыркает девушка.

— Я совершенно серьезен, — делаю глуповато-одухотворенное лицо.

— Я же говорю — скоморох! — качает головой Рогнеда, но тут же, хитро улыбнувшись, соглашается, ­— Будут тебе поцелуи! А как же остальные наши договоренности?

Это она имеет в виду поддержку рода Бежецких? Рогнеда, Рогнеда. Я считал тебя умней. Покачав головой, встаю. Спина и ноги затекли, сидели мы тут долго. Уже несколько раз кто-то заглядывал в комнату, интересуясь, почему это мы тут так надолго примолкли.

­— Давайте заканчивать, — потянулся, прогибая спину, — Надо готовить людей. Княжна, на тебе девушки. Проверь, чтобы все нормально было. У тебя опыта дальних походов побольше. Гуннар, ты сам все знаешь, тебя учить только портить. А я на кухню. Жрать хочу, как Лютый, — кстати, совсем пропал мой лохматый друг. Променял меня на бабу! Шучу. Рад за него. Счастливчик! Семья — стая, тайга — дом полный добычи, что еще надо, чтобы спокойно встретить старость⁈

— Нашелся, командир! — надула губки Рогнеда. Из-за чего из воинственной валькирии превратилась в милую куколку. Гуннар понимающе усмехнулся в сизые усы:

— Пойдем, княжна. Федор прав. Дел много. Людей надо подготовить.

— Я к девицам. А ты займись гвардейцами. Вечером проверю! — девушка, гордо вскинув голову, стремительно выскочила вслед за Раевским. Адеркас, добродушно улыбаясь, собрал со стола карты и не спеша покинул комнату.

За лодками сходил с Буем и Рыжим. Привык уже к ним, потому и попросил у Гуннара именно эту парочку себе в помощники. За три дня обернулись. Только понятие о лодках у нас с Вороном оказалось разное. Я думал, нас ждут небольшие гребные суденышки, а оказалось у Фроди в густо заросшей камышом и тальником протоке припрятан целый флот парусно-весельных карбасов. Таких нам и трех штук за глаза хватит. В общем, связали мы эти здоровенные дуры вереницей и потащили против течения. Пройдя ночью на веслах самый опасный участок, где могли попасться эллины, дальше развернули парус. Благо, ходить под парусом я умею, ветерок почти попутный, а ближе к вечеру и вовсе свеженько так задул в корму. Но мы все равно рисковать не стали и на ночь причалили к берегу. В оговоренное время укладывались, а вот риск нарваться на топляк ни к чему.

К вечеру третьего дня, еще засветло, достигли ставших родными предгорий. Пока два амбала укладывали парус и весла я, поднявшись выше вдоль берега, вглядывался в зажатую каньонами стремнину. Здесь суда придётся тащит по-бурлацки, оставив на карбасах только несколько человек. Рулевого и пару крепких парней отталкиваться от камней и скал. Ни парус, ни весла против такого течения не выдюжат. Дальше, судя по старым картам, будет легче. За этой грядой должна быть долина с огромным количеством озер и болот, перечеркнутая десятками, если не сотнями, рек и речушек, растянувшаяся вдоль Поясовых гор до Северного океана. Что сейчас в этой долине — неизвестно. Все, кто туда уходил, обратно не возвращались.

Но я очень надеюсь на свои артефакты, которые должны защитить нас от хаоса аномалии. Ну и два с половиной десятка бойцов, пусть и не подготовленных для лесной местности, должны справиться с любой тварью, повстречавшейся на пути. Не думаю, что там обитают драконы. Хотя, такого отряда вполне достаточно, чтобы убить и этого агрессивного ящера. Да и ни один дракон не сравнится по кровожадности с человеком.

На счет гвардейцев не знаю. А вот нашим спутницам в лапы эллинов лучше не попадать. Ни титул, ни высокое положение не спасет их от печальной участи игрушки какого-нибудь извращенца типа Маркуса. Потому и тащу их через Заброшенные земли. Лучше умереть от когтей хищников, чем от рук больного на голову урода. Может быть, девчонки думают иначе, не знаю. Но в этом вопросе, их мнение я спрашивать не буду.

Смотрю в серьезные лица гвардейцев, выстроившихся у входа в пещеру. Гуннар с Рогнедой тоже в строю. А вот четыре красавицы кучкой шушукаются рядом со мной.

— А вам, что особое приглашение надо? — рявкаю на них. Нет, ну ладно, врачихи, но Наталья с Аделиной курсанты военной Академии. Чему их там учат⁈ Глазками стрелять⁈

— Не много ли себе позволяешь, смерд⁈

О как! Уже смерд. Недавно был простолюдином и чернью. Расту, однако! Кто бы сомневался⁈ Госпожа Белозерская! Очухалась! И тут же начала проявлять свой сволочной характер. То очередь в санузел не для ее благородия, то питание не соответствует ее тонкой душевной организации, то она с чего-то решила, что я им должен прислуживать за столом. В общем достала. Остальные вели себя поспокойней. Но мер, чтобы угомонить подругу не предпринимали. Разве что Бежецкие иногда вступались. Но Рогнеда практически все время была занята гвардейцами. А Зоряна слишком мягкая, да и помладше, в силу чего особого авторитета не имеет.

Баронесса Адркас в основном отмалчивалась, загадочно улыбаясь. Аделина, вообще, оказалась не очень разговорчивой. Я частенько видел ее засидевшейся в гостиной с томиков стихов. С задумчивым видом накручивая на палец короткую русую прядку, она мечтательно глядела куда-то вдаль затуманенным взглядом, в котором, нет-нет, да и проскользнут шальные искорки. Глаза у нее очень красивые. Зеленые, словно у лесной нимфы. Только не ярко-зеленые, как любят рисовать художники, а с небольшой желтизной, ближе к цвету болотной ряски. И есть в ее взоре что-то притягательное, манящее. Этакое воздушное, романтическое существо. Пока в руки не попадет клинок. Тут же нежная фея превращается в злобную валькирию, кружащуюся в сверкающем сталью, смертельном танце. Уговорила она меня как-то на спарринг. В помещении особо не развернешься, но тем интересней получился бой. Перспективная девочка. Только стиль у нее мужской. Кто ее только учил? Хотя догадываюсь. Надо будет как-нибудь с Гуннаром железом помахать. Интересно. С ним пожалуй так просто не справиться будет. А баронесса просто выдохлась. Физиология — ничего не поделаешь.

Княжна Лобанова же постоянно отслеживает реакции. Мои, подруг, гвардейцев. Опасная девушка! Очень! Как змея, в высокой траве. Тонкая манипуляторша. Одной — двумя фразами может повернуть разговор в нужное ей русло, завести Белозерскую, разговорить баронессу, сыграть на самолюбии Рогнеды. А что еще ждать от дочери князя Лобанова — главы Великокняжеского Тайного приказа? Только вот оконфузился князь полностью. Заговор прошляпил, дочь едва не потерял, наверняка есть еще что-то, о чем я не знаю. Не орел Его Сиятельство, не орел! А вот дочурка у него ничего. Явно южная кровь в ней бурлит. Жгучий взгляд из-под темных разлетающихся птицей бровей. Этим бы глазам, да побольше доброты. Движения у Натальи резкие, порывистые. Но точные, выверенные. Наверняка, тоже хороший боец. Я же видел, с каким профессиональным напряжением она наблюдала за нашим с Адель боем.

Но все это лирика. А сейчас надо приводить зарвавшихся девиц в чувство. Для их же пользы. Это сейчас мы в относительной безопасности. В пути ситуация может сложиться по-разному. И от того, как быстро они выполнят приказы, будет зависеть их жизнь. А учитывая их высокий социальный статус, еще и жизнь людей, которые, не щадя себя, ринуться спасать высокородных дур.

— Бегом в строй! — я реву, слегка придавив окружающих ментально. Пискнув, четыре красавицы молниеносно замирают на правом фланге, хлопая испуганными глазенками. Даже у медичек откуда-то строевые навыки появились. Ничего, я вас научу Родину любить, вы у меня спать по стойке смирно будете!

— Для альтернативно одаренных поясню, — впиваюсь злым взглядом в девиц, затем перевожу его на остальных, — Мы пойдем Заброшенными землями. Там, где уже несколько столетий не ступала нога человека. Какие опасности нас там ждут ­— неизвестно! И от того, как будет вести себя каждый из вас, зависит жизнь всего отряда. Каждый! — еще раз смотрю на Белозерскую. Все эти прописные истины, которые я вынужден повторять, два дня вбивались всем в головы, но видимо мало, раз девочки не поняли.

— До тех пор, пока мы не доберемся до обжитых, сохранивших верность вашему Князю земель, отрядом командую я. А я очень не люблю терять своих людей! — это было вполне логичное решение, озвученное Рогнедой и горячо поддержанное Гуннаром. В этих лесах я ориентируюсь лучше кого бы то ни было из присутствующих. Да и с повадками зверей за год жизни в этой тайге ознакомился.

Пройдя вдоль строя, вглядываюсь в глаза стоящих передо мной людей. Белозерская смотрит со страхом и ненавистью. Лобанова, делает вид, что напугана. Только вот проскакивает в змеином взгляде холодный расчет. Зелень глаз Адель все так же затягивает. А ведь, она может и поопасней княжны будет. Наталья, не смотря на соответствующее воспитание, еще не очень хорошо умеет скрывать чувства и эмоции. Научится. И очень быстро. Но пока ее можно прочитать. А вот то, что показывает баронесса, я более, чем уверен, красивая картинка. И что скрывается под ней, есть тайна великая. Не в первый раз ловлю себя на мысли, что хочу прочитать ее мысли. Но нет! Она не враг. Пока не враг.

Взгляд Зоряны наполнен любовь и восхищением. Ни капли страха, не смотря на ментальное давление. Неужели все-таки привязка после Подавителя осталась. Еще раз проверяю. Нет. Просто девочка влюбилась. Зря. Я не герой рыцарского романа. И спасал ее, только исходя из своих жизненных принципов и выгоды.

Рогнеда деловито насуплена. Понимаю. Простая поисковая миссия обернулась настоящей боевой операцией, с потерями, в окружении врагов, без баз снабжения, в экстремальной ситуации. И пусть рядом такой зубр, как Гуннар Адеркас, девочка-то считает, что она командир, и ответственность эту тянет на себе добросовестно. Барон же в усмешке кривит ус, весело поглядывая на замерший строй. Этого криком и давлением не прошибешь. Тертый калач. Ну а гвардейцы, как и положено имеют вид лихой и придурковатый. Они привыкли выполнять команды. И раз начальство сказало, что походом будет руководить вот этот юнец, значит, так тому и быть. Их дело маленькое.

— Сейчас, у вас есть последний шанс отказаться от этого похода. Отсюда до Кочек два дня. Там эллины. Сдадитесь. Не думаю, что вас там будет ждать что-то хорошее, но все же это известное зло. И так, — реву я, — Кто уходит в Кочки, два шага из строя.

Ни один человек не шелохнулся. Даже Белозерзкая лишь гордо вскинула голову.

— Отлично. С этой минуты, вы мои! — я кровожадно усмехнулся. А девочек-то пробрало. Даже Адель побледнела. У одной Зоряны лишь восхищения добавилось. Да что с ней не так⁈ Ну, нет у нее закладок, и привязки нет! Точно нет! Я на несколько раз проверил! — Если чьи-то амбиции или дурь, будет нести угрозу всему отряду, я просто убью этого человека, — еще раз смотрю в глаза вспыхнувшей краской Дарье, — Я не могу себе позволить подвергать смертельному три десятка человек, ради глупости кого-то одного.

Девчонка прикусила зубками губу. Нет, ну хороша же чертовка. Этакая пушистая голубоглазая лапочка. Пока ротик совой не откроет. Бедный муж, я ему заранее сочувствую и оплакиваю его нелегкую судьбу. Да, ничего подобного! Мне плевать! Если ты, дубина, женился на змее подколодной — мучайся. Заслужил! Даже если род заставлять будет, всегда можно сбежать. Уж лучше прожить жизнь безродным простолюдином, чем с боярыней Белозерской. Ладно, отвлекся.

— Сейчас по одному, начиная с правого фланга, подходим ко мне и получаем амулеты, которые защитят вас от влияния аномалии. Их не терять. Это в ваших же интересах. Раз в пять дней будете подходить ко мне на проверку. Бежецкая, проконтролируешь.

— Сделаю, командир!

Ну, вот и все. Раздав амулеты, отправляю отряд на берег, грузиться. А сам даю команду на свертывание жилья. Мне не обязательно все время находиться рядом, оно привязано к душе. Я об этом, вроде, уже говорил. Просто волнуюсь. Вглядываюсь в окрестные заросли. Неужели не появится? Нет! Пришел! На лицо сама собой наползает улыбка. Из густого кустарника неторопливо появляется Лютый. Все-таки заглянул попрощаться. На глаза наворачиваются слезы. Мой первый, и пока единственный в этом мире настоящий бескорыстный друг. Он вальяжно, подходит ко мне. Позади него из зеленой гущи появляются черные тени. Одна, две, три… десять… двенадцать. Они настороженно глядят на меня, но близко не подходят.

— Да ты, дружище, смотрю, развернулся, — с улыбкой становлюсь перед ним на колени и обнимаю лобастую голову. Лютый недовольно ворчит, обнажая желтые клыки и обдавая меня смрадом из распахнутой пасти, — Не рычи, зараза лохматая, ­ — я смотрю в желтые, хищные глаза, — Спасибо, что пришел. Это же бывшие твои? — киваю на стаю. Лютый молчит, лишь подергивает черной верхней губой, из-под которой тянется ниточка слюны. Только мне не страшно. Знаю — не тронет. — Твои. Вон того драного узнал. Это же ты его тогда. Молчишь. Жаль. Ну, все, мне пора, — я встаю и лохмачу ему загривок. Знаю, что волк этого не любит, но не могу удержаться. Он, клацнув зубами, слегка прихватывает мне руку. Как раньше… — Все, друг. Прощай. Может увидимся еще, — я бесстрашно поворачиваюсь к стае спиной. Только сейчас замечаю, что отряд никуда не ушел, стоят метрах в ста, ощерившись арбалетами, да самострелами.

— Того, кто стрельнет, лично загрызу, — я как Лютый оскаливаюсь и люди в страхе делают шаг назад, — Что встали⁈ Бегом на погрузку! — настроение мерзкое и грустное. А грустный командир — горе подчиненным. Я уже прилично отошел от места прощания, когда в голове раздалось:

— Возвращайся!

Вздрогнув, оборачиваюсь. Стаи уже нет, лишь одинокий темный силуэт выделяется на зеленом фоне. Но и он спустя мгновение пропадает. Показалось, наверное. Но я все равно кричу и мой крик подхватывает эхо. Странно, раньше не замечал, что оно тут есть.

— Я вернусь!

— Вернусь, вернусь, вернусь, вернусь…