Скорость. Назад в СССР

Глава 11

Чем больше «раскачивается» или накреняется кузов, тем более нестабильно движение. Тем сильнее центробежные силы стремятся выбросить машину.

Поэтому гонщику на «гражданских» амортизаторах приходится раньше тормозить при вхождении в поворот, и дольше разгоняться при выходе.

Иными словами, у Соменко и команды почти не было шансов победить в предстоящей гонке.

Я посмотрел на ребят и заявил:

— Я достану Koni!

Не стесняйтесь своих чувств и желаний.

Другой жизни для них больше не будет!

Хотите стать гонщиком?

Так станьте им.

Э. М. Ремарк

Они переглянулись, и Слава снисходительно усмехнулся:

— Да брось…

Артур же, с серьёзным видом разглядывал меня и, не отводя взгляда, обратился к Славе.

— Я бы на твоём месте не стал бы смеяться, помнишь, что произошло в прошлый раз, когда мы не восприняли слова Сани всерьёз?

Слава не удержался и съязвил.

— Помню, ты набухался, и мы лишились машины…

— Нет. После прошлого раза у нас новая машина и он теперь член команды. Этот пацан умеет добиваться своего, — он всё ещё смотрел на меня, — рассказывай, Сань, как ты собираешься доставать амортизаторы?

В окологоночной тусовке происходит много всего интересного, то незаметно постороннему глазу.

Как меломаны имеют «свои каналы» и «своих людей», достающих дефицитные пластинки, кассеты, магнитофоны, плакаты, шмотки, так и любители гонок варятся в своей кастрюле.

Как и в любом узкоспециализированном сообществе, в окологоночном сообществе были «свои» специалисты широкого профиля.

Менялы со связями, поставщики автомобильной литературы, запчастей. Гонками интересовались и входили в тусовку актёры, режиссёры, писатели, свои фотокорреспонденты, журналисты.

Также там тёрлись разные мутные личности, проворачивающие махинации, связанные с машинами, но это никогда не касалось завсегдатаев.

Если кто-то получал какой-то новый «канал поставок», то старался сохранять поставщика втайне.

Вот и у меня был Володя, тридцатипятилетний дальнобойщик Совтрансавто. Он сам был в прошлом гонщик, хотя выдающихся успехов в автоспорте не достиг.

Мой «канал» привозил мне практически из каждого рейса свежие автомобильные журналы из-за бугра. Он покупал их на заправках.

Конечно, он сам их пролистывал от корки до корки, но делал это очень аккуратно, и журналы не теряли товарный вид. Стоили они у него непомерно дорого для меня: от пятнадцати до двадцати рублей.

Тут была маленькая хитрость, при помощи которой я справлялся с вопросами финансирования. Володя не мог возить по две единицы одного наименования, так как это могло считаться партией, а следовательно, и контрабандой.

Попасть в водилы Совтрансавто очень сложно, а вылететь оттуда раз плюнуть.

В спину дышат молодые, мечтающие колесить по просторам Европы, вдыхать тлетворную атмосферу загибающейся буржуазии и иметь доступ к джинсам, жвачкам и всему дефицитному.

Рисковать на пустом месте никто не хотел. Володя, как мне кажется, выбрал безобидный способ

Поэтому я заказывал у него сразу два разных журнала «Motor Sport» и «Speed». Один оставлял себе, второй шёл в дело. Тот, что шёл в дело, я читал, естественно, со словарём.

А потом продавал его за тридцать или сорок рублей в тусовке, в зависимости от того, во сколько мне обошлась закупка в этот раз. И не рублём дороже.

Я не считал это спекуляцией, потому что не имел никакого денежного навару–прибыли. Наверно мою деятельность можно было отнести к коллекционированию.

Хотя поначалу мне было очень стрёмно предлагать и получать за это деньги. Потом привык.

Вряд ли я мог бы заинтересовать какой-нибудь ОБХСС или другое подразделение милиции, но точно не знал, что могли мне инкриминировать в случае задержания при продаже журналов.

У нас с самого начала сложились доверительные отношения.

Володя всегда давал мне отсрочку платежа и получал деньги примерно через месяц. Как раз примерно с такой периодичностью он возвращался из заграничных рейсов.

Я отдавал ему Плата за прошлую партию, и тут же получал новые журналы. За время нашего трёхлетнего сотрудничества я его ни разу не подвёл, так же как и он меня. Я берег «свой канал» втайне.

Однажды один из мутных блатных, рыскающий среди любителей гонок в поисках лёгкого заработка, я таких научился вычислять за километр, предложил мне продать координаты моего «поставщика» за пятьсот рублей.

Это была немыслимая сумма для меня, но я отказался. И дело было не в деньгах. Я понимал, что если я познакомлю с Володей, то больше не буду получать журналы.

А это значит, что я больше не узнаю, кто выиграет в этом году гонку в Ле-Мане. Кто станет чемпионом в Формуле один.

Вернётся ли великий Ники Лауда в автоспорт? Ведь он попал в семьдесят шестом в аварию, сильно обгорел, но продолжил выступать, даже стал чемпионом в семьдесят восьмом. Потом ушёл из гонок.

Журналисты обсуждали слухи о том, что Лауда собирается оставить свою авиакомпанию и вернуться в Формулу.

Полублатной быстро от меня отстал. И я сохранил за собой свой маленький «передвижной киоск» с журналами.

Вот и сейчас я рассчитывал на помощь Володи, тем более я знал, что он иногда подрабатывает привозом запчастей для других.

В наших журнальных делах был перерыв, в начале лета он сказал, что до сентября их звено перевозит грузы в Румынию. Союз там строил целый новый город Петру Гроза.

В Румынии понятное дело, никаких автожурналов не продавалось и не могло продаваться.

Хотя при этом, у румын имелся собственный автопром, они иногда занимали призовые места на Кубках дружбы социалистических стран на своих Дачиах 1300. Которые, кстати, продавались даже в Канаде.

По моим подсчётам Володя должен был как раз вернуться из рейса.

— Есть у меня один знакомый, не спрашивай кто он и откуда. Всё равно не скажу. Когда у нас крайний срок? К какой дате нужны амортизаторы? — ответил я Артуру.

— Не, ну ты должен понимать, что так вслепую, не зная человека, Трубецкой денег не даст ни при каких раскладах.

— Пиши посадочные расстояния под крепёж и длину хода. Денег не нужно. Расплатимся, когда получим амортизаторы.

— Ты уверен?

Я кивнул в ответ. И протянул ему блокнот и ручку.

— Ну как знаешь, Слав, что там у нас по длине хода?

— Хех, — Слава, резко мотнул головой, в стиле Сухова из Белого солнца пустыни «павлины, говоришь…».

Слава даже на него был похож. Такие же голубые глаза, светлая шевелюра с усами и щетиной. Только Слава был сильно моложе.

Он подошёл и буквально за несколько секунд нарисовал аккуратный чертёж со всеми размерами и характеристиками пружин.

— Ого, ни хрена себе, как ты здорово чертишь.

Он действительно меня удивил.

— А это что за банка на шнурке?

Я показал на прорисованную деталь

— Если есть выбор, то бери с выносным резервуаром для масла.

— Это зачем? Никогда такого не слышал.

— Ну при больших нагрузках на заводских амортизаторах масло вспенивается. Короче, если коротко, то чем больше объём масла — тем медленнее оно нагревается и быстрее охлаждается, тем стабильнее будет работать амортизатор.

После окончания рабочей смены, не дожидаясь возвращения Трубецкого, я отправился за территорию автобазы. Из ближайшего телефона-автомата я набрал домашний номер Володи.

— Слушаю, — моему счастью он ответил на том конце трубки

— Володя, здорово! Это Саша, у меня к тебе дело есть.

— А, привет, Сань. Что за дело?

— Это нетелефонный разговор…

Мы встретились с ним у подъезда и прошли, сели на лавочку в небольшом скверике во дворе многоквартирного дома, где у него была квартира в Новых Черемушках.

Как обычно вечером после жаркого летнего дня мальчишки постарше играли в футбол в хоккейной коробке, дети помладше играли в казаков-разбойников, мамочки прогуливались с колясками, а пенсионеры неспешно беседовали с соседями или читали газеты.

— Мне твоя помощь нужна в одном деле. Меня взяли в гоночную команду.

— О, поздравляю! Так ты теперь гонщик, в нашем полку прибыло!

— Если честно, то пока меня взяли учеником автослесаря, но я стану гонщиком.

— Ничего страшного, все с чего-то начинали, Москва не сразу строилась.

— Зарплата какая?

— Шестьдесят пять рэ. Обещают дать разряд через пару месяцев.

— Ну нормально, для первого времени. А как же учёба, ты же поступил?

— Ага, в Мади. Буду совмещать.

— Ну попробуй, но как старший товарищ предупреждаю — это будет сложно. Автоспорт забирает всё свободное время и не только.

— Хорошо, я учту. Спасибо за предупреждение.

— Так что за дело у тебя ко мне?

Я думал, как начать, но потом решил выложить всё начистоту.

— Короче, я в некотором смысле угнал и разбил машину.

— Чью?

— Скорее нужно спрашивать, какую. Гоночную. Единственную, которая была в команде Академии Наук. Москвич «четыреста двенадцатый».

Володя присвистнул, как бы давая понять, что осознаёт значимость и серьёзность произошедшего со мной.

— Понятно. И теперь, как порядочный человек, ты обязан на ней жениться. Ну то есть, я имею в виду, восстановить. Чем могу помочь?

— Нет, я её разбил так, что там нечего восстанавливать. Амортизаторы нужны на другую машину, новую.

Я рассказал Володе во всех подробностях свою ситуацию и попросил достать дефицитную запчасть за рубежом.

— Понимаю, иначе грозятся тебя ментам сдать?

— Нет, наоборот. С ментами вопросов нет. Меня же взяли в команду.

Теперь моим мотивом была не вина, а чувство благодарности, и я желал, чтобы наша команда победила несмотря на сложные отношения между мной и нашим гонщиком.

— Помоги мне по-братски, и я тебе ещё не раз пригожусь. Ты меня знаешь. Мне очень, очень нужно.

— Эх, Саша, тут всё не так просто. Ты задал серьёзную задачку. Во-первых, если я и смогу привезти тебе их, то не раньше начала сентября. Во-вторых, их ещё надо подобрать, не факт, что они будут в наличии. В-третьих, на таможне сейчас лютуют. Ну, а в-четвертых, главное деньги. Такие, как ты просишь, будут стоить долларов двести пятьдесят.

— Долларов? — меня шокировала и сумма, и валюта. Уж очень не хотелось с ними связываться.

Хоть теперь за валюту не расстреливали, но был памятен процесс Рокотова и его подельников.

Володя заметил моё смятение, немного подумал и добавил:

— Ладно, тебе по старой дружбе можно и рубли привезти.

— А двести пятьдесят долларов в рублях — это сколько?

— Умножай на четыре, примерно.

Меня будто дёрнуло током! Холодная испарина выступила на спине.

— Обалдеть! Целая тысяча рублей? — мой энтузиазм поубавился. Сумма казалась космической. Наверное, мои глаза были больше чайных блюдец.

Я не знал точного бюджета на покупку, который закладывала команда, но мне казалось, что Игорь Николаевич вряд ли согласится на такую огромную сумму.

— Ну а ты как думал? Единственное, чем могу помочь — рассрочка. Половина вперёд перед рейсом, а половина по приезду.

— Это очень дорого, не проканает, — меня расстроило услышанное. Наши вряд ли согласятся.

— Гоночное всё дорого. Вообще, у них, у буржуев, хорошие товары все очень дорого стоят. Знаешь, есть ещё один способ с валютой, но я тебе не рекомендую.

— Какой?

— Есть маза ходить у «Интуриста» спрашивать у иностранцев. Если повезёт, то говорят, что там можно один к одному обменять.

— Не это не для меня. Меня батя еле отмазал от угона и драки. Повезло, что на момент, когда я выкатил Москвич, я ещё несовершеннолетний был.

— Ты ещё и драку устроил? — он улыбнулся, — где мои семнадцать лет?

— На Большом Каретном! А где мои семнадцать бед? — подпел я ему.

— На Большом Каретном! А где мой чёрный пистолет? — и тут он запнулся. Что-то вспомнил, он посмотрел на меня сияющими глазами, — Как же я забыл. У вас же Лада?

— Ну да, Копейка.

— В общем, есть такой мужик Белевич Серафим, он на ипподромных выступает. Один из наших, фамилия у него Стрелков, ему привозил такие на «Копейку». Но что-то они там не договорились по деньгам. Короче, этот Стрелков отдал амортизаторы через какому-то баклану с Сукиного Болота на продажу.

Так между собой называли стихийную барахолку запчастей в Южном Порту. У меня появилась надежда.

— А тот не продал?

— Не знаю, вроде нет. Стрелков долго плевался в адрес Белевича и жаловался, что неликвид под него привёз и деньги повисли. Обещал больше с гончими не связываться.

Он поймал мой удивлённый взгляд

— Мы так про нашего брата говорим. Я тоже гончий, только бывший.

— А как узнать, есть ли они? Можно ему сегодня позвонить?

— Э, нет, братец. Стрелков пока в рейсе, только на следующей неделе вернётся, вот тогда и спросим.

— А вдруг, ну этот баклан, уже продаст к тому времени? Побыстрее никак нельзя узнать?

— Побыстрее, если только ехать на рынок и искать его самого.

— А как его там найти?

— Поспрашивать людей, послушать. Его «Бакланом» так и кличат.

— Я поеду.

— Только это, поедешь, денег с собой не бери. Обуют. Моментом. Там народ очень ушлый. Найдешь его, узнаешь цену на амортизаторы, потом езжай за деньгами, возьми с собой надежного человека или мне позвони, если смогу, то с тобой съезжу.

— Спасибо, Володь!

— Не расплатишься потом со мной, — он улыбнулся, — шучу. Помогу чем смогу, будущему чемпиону. Он встал и похлопал меня по плечу.

— Ну, давай. Удачи тебе, звони, если что найдешь. А если нет то попробуем привезти

Конечно, в ту самую тысячу рублей Володя вложил свои проценты. Не без этого. «Интерес», как говорят в определённых кругах.

Но я и не ожидал, что будет по-другому. Надо ехать в Южный порт. Существовало много версий, почему эту барахолку называли Сукиным болтом.

По одной из версий, здесь промышляли преступные элементы, который отошли от воровских принципов.

Таких в зонах называли «суками». Воровскому люду негоже заниматься торговлей, сотрудничать с властями, ну и всякое прочее.

Но тут на мошенничестве и нелегальных схемах очень быстро «зарабатывались» колоссальные деньжищи. Южный Порт был «хлебным» местом.

Тот, кто пробовал «вариться в этой каше», быстро привыкал к наживе и лёгким нетрудовым доходам. Таких неблагонадёжных, с точки зрения воров, уголовников, засасывало в Южный Порт, как в болото.

Поговаривали, что милиция смотрела на всё сквозь пальцы и получала за это взятки.

Рассказывали разные случаи. Бывало, что люди оставались без машин и документов, а органы ничего особо не предпринимали. Занимались отписками и покрывали преступников.

Лично я в это не верил, но понимал, что как милиция, так и Контора Глубокого Бурения, могли вести разработку и собирать компромат на тех наших граждан, которые покупали и продавали здесь машины по ценам выше официальных заводских.

Налицо факт спекуляции при продаже. Продавцы наваривались. Что же касается покупателей, то любопытно было бы узнать, где они взяли такие деньжищи.

Говорят, что цена на двадцать четвёртую Волгу доходила до пятнадцати тысяч целковых, хотя на заводе отпускная, что-то вроде одиннадцати. Вот тебе и болото.

По другой версии, до того, как те места засыпали грунтом и построили там массу предприятий в советское время, там находились болота, которые принадлежали боярину по фамилии Сукин. Этого Сукина за какие-то прегрешения утопил в болотах собственными руками сам царь-батюшка Иван Грозный.

По третьей версии, во времена царствования Екатерины Второй в Сукиных Болотах топили женщин лёгкого поведения, которые ослушались указа Ее Величества, запрещающего покидать свои жилища во время чумы 1770 года.

Поэтому оно и получило такое название. Все три версии, имели право на существование. Но ни одна из них не могла бы быть причиной, по которой я отказался бы ехать и искать Баклана.

Хотя барахолка запчастей в Южном Порту действительно пользовалась дурной славой.

Южный Порт стала прародиной криминального термина «кидок», когда незадачливому продавцу авто предлагали существенно большую сумму, чем он запрашивал.

Иногда даже показывали пачки с деньгами. Потом оформляли документы в комиссионке, через своего «прикормленного» сотрудника. Потом появлялся «следователь».

Который просто очень пристально наблюдал за происходящим, и двух или трёх метров заглядывал в салон, в глаза покупателю и продавцу. Будто только и ждал момента, когда стороны начнут расплачиваться.

Зачастую продавец сам предлагал убрать пока деньги отъехать куда-нибудь в укромное место, подальше от людских глаз для произведения расчета.

Никто не хотел быть пойманным при передаче суммы, на тысячи рублей превышающую ту, что указана в документах.

Покупатель соглашался, завозил продавца в безлюдные переулки и просто выкидывал из машины. Отсюда и пошёл глагол «кидать».

Я почти дошёл до метро и остановился у таксофонов. Они все были заняты. Люди стояли и болтали в трубки.

Впрочем, меня эти истории не останавливали. Проблема теперь была в другом.

Она касалась денег. Я не знаю, сколько Баклан мог бы запросить за нужные мне запчасти. Наверное, ненамного меньше, чем обозначил Володя.

В самом начале у меня была надежда на то, что Володя по старой памяти возьмёт первичные расходы на себя, как в случае с журналами.

Но это было большой ошибкой. Теперь я понял, что во взрослом мире это так не работает. Нужно было изначально рассчитывать на свои силы.

Я был очень наивен, полагая, что если Володя много зарабатывает, то ему ничего не стоит мне помочь и вложить в запчасти мои деньги.

А тут ещё доллары проклятые. И такая огромная цена. Мне стало немного не по себе оттого, что я представил, что не сумею выполнить своего обещания, данного Артуру и Славе.

Поэтому я был готов на всё, кроме нарушения закона. Даже на то, чтобы попросить у отца денег в долг.

Один из телефонных аппаратов наконец-то освободился. Я достал двух копеечную монету из кармана, подошёл к нему, взял в руки трубку, приложил ее к уху и прижал плечом.

Еще раз мысленно приободрив себя, я выдохнул и набрал свой домашний номер.

После трех гудков монетка с характерным булькающим звуком провалилась в чрево телефонного автомата, и я услышал голос отца в шипящем динамике таксофонной трубки.