Скрытой камерой

Глава 15

Сэм достал пачку «Кэмела», вытряхнул одну сигарету и щелкнул зажигалкой. Они с Клер направлялись домой после закрытия магазина. С тех пор как они ввели у себя в магазине запрет на курение, Сэм каждый день с нетерпением ждал этого момента. Он поднес пламя зажигалку к сигарете, глубоко затянулся и медленно выпустил дым.

Клер нажала кнопку дверцы со своей стороны. Стекло опустилось.

– Черт побери, Сэм, когда ты наконец избавишься от этой отвратительной привычки? Меня уже тошнит оттого, что приходится каждый день вдыхать твой отработанный дым. Не говоря уже о вони.

Рука с сигаретой застыла на полпути. Сэм оторвал взгляд от дороги, перевел глаза на жену. Сердито поджав губы, она гневно посмотрела на него. Огромный тугой узел внутри, не отпускавший столько времени, комок, который, как ему казалось, он обречен носить в себе вечно, начал рассасываться. Да ведь это прежняя Клер, его Клер, которую он знает столько лет! Она начала выговаривать ему по поводу «отвратительной привычки к никотину» во время их первого свидания и не прекращала этого в течение девяти лет. При жизни Эвана Клер даже приучила мужа не курить при сыне. После гибели их сына это, казалось, стало ей абсолютно безразлично. Сэм снова начал курить дома с одной-единственной целью – добиться от жены реакции. Однако до сегодняшнего дня Клер этого как будто не замечала.

Он дал слово Господу Богу и себе – и сдержит его. Сэм достал пачку, вытряхнул еще одну сигарету, выбросил горящую сигарету в окно и подал пачку Клер.

– Хочешь, чтобы я бросил курить?

– А то ты этого не знаешь, Сэм Мэкки! Я ведь все девять лет тебя точу.

– Ах так! Ну что ж, считай, что сегодня тебе наконец повезло. – Он поднял руку с сигаретой. – Сейчас ты видишь последнюю сигарету Сэма Мэкки. Можешь выбросить остальные.

Пачка полетела в окно. На мгновение – на одно короткое мгновение – он ощутил страх. Но Сэм столько раз клялся себе, что если бы Клер снова заметила его, снова потребовала бы бросить курить, он завязал бы раз и навсегда. Сэм уже стал опасаться, что этого никогда не произойдет. Сейчас он торжественно достал зажигалку и закурил свою последнюю сигарету.

После обеда Сэм последовал за женой в спальню, где она начала убирать белье, закрыл за собой дверь и стал расстегивать рубашку. Клер замерла, молча наблюдая за тем, как обнажаются его грудь, плечи, руки, как рубашка упала на пол. Он расстегнул пояс на брюках. Клер сглотнула. Во рту у нее пересохло.

– Что это ты делаешь, Сэм?

Она услышала свой охрипший голос и прерывистое дыхание. А ведь Клер намеревалась задать этот вопрос холодно и отстраненно.

Сэм начал стягивать джинсы.

– Я больше не курю. Мы пообедали. Я почистил зубы. Три раза. Жевательную резинку я терпеть не могу. – Он выпрямился, совершенно голый и возбужденный до крайней степени. – Мне нужно чем-нибудь занять рот, – проговорил Сэм низким и глухим голосом, подошел к жене, потянулся пальцами к пуговицам на ее блузке, а губами к ее рту. Нежно захватил зубами нижнюю губу Клер. Потом откинул голову, заглянул ей в глаза. – А так как это была твоя идея, радость моя, значит, тебе придется предоставить мне то, в чем я так нуждаюсь.

Ворох белья, который Клер прижимала к себе, когда Сэм вошел в спальню, упал на пол. Она потянулась к обнаженному мужу.

– О, Сэмми! Я боялась, что ты никогда больше меня об этом не попросишь.

Элвис явился на работу еще до восьми часов, остановился у стола Сэнди, взял подготовленные для него бумаги, прошел к своему столу, поставил чашку кофе и начал перебирать документы. Кажется, ничего срочного. Он посмотрел на помощника.

– Есть что-нибудь новенькое, Бен?

– Задержал Харве Хенсена.

Бен кивком указал на дверь, ведущую в две камеры в задней части здания.

– Харве? За что? Пьянство, наркотики?

– Да вроде он не был пьян, но учинил такое! Избил Майка Чанса до полусмерти.

– Ах так, значит, поймал Майка на том, что тот поставил свою машину у его дома?

Майку Чансу принадлежало единственное на острове такси, которое он в последние семь месяцев, не таясь, ставил у дома Хенсена, пока забавлялся там с женой Харве, Кэти.

– Да вроде бы так. Услышал в кафе у Руби, как кто-то ржет по этому поводу, ну и поехал посмотреть. Думаю, Харве не сомневался в том, что это пустые сплетни и что он сможет это доказать. Но автомобиль Майка стоял – ты только представь себе, Элвис! – у самого его дома, на подъездной дорожке. Ну, Харве, конечно, вошел и застал их в весьма интересный момент. – Бен шумно выдохнул и покачал головой. – Чанс теперь в больнице, его там штопают, а Харве вон там, сзади – приходит в себя и пользуется нашим гостеприимством.

– Чанс собирается подавать в суд?

Харве Хенсена, высокого и крупного, считали на острове недотепой. Все знали, что умом он не блещет, и тем не менее любили за легкий и доброжелательный характер. Однако, как и у большинства людей, его доброжелательность имела свои пределы. Увидев жену в постели с другим мужчиной, он потерял над собой контроль. Элвис понимал, как Харве сейчас себя чувствует, и ему очень не хотелось добавлять бед этому человеку. Однако его долг – следовать закону. Если Майк Чанс решит возбудить дело об избиении, никуда не денешься.

– Нет, не думаю, – пожал плечами Бен. – Я, конечно, могу ошибаться, но у меня сложилось другое впечатление.

Вошла Сэнди. Всю историю пришлось повторить для нее.

– Дурочка эта Кэти, – заключила она. – Харве такой хороший парень. Не говоря уж о том, что он добытчик. Надеюсь, Харве выгонит ее.

Бен с ней не согласился, и они начали обсуждать все «за» и «против». Элвис пошел к себе за стол заниматься нескончаемой бумажной работой.

Вскоре после десяти часов он услышал голос Сэнди.

– О, миссис Сэндс! Привет! Как приятно снова увидеть вас! А это, должно быть…

Элвис вскинул голову. Эмма, стоя вполоборота к нему, закрывала дверь офиса. Грейси держалась за ее руку.

– ..Глейси, – перебила девочка. – Мне тли года, вы знаете?

Она потянулась к Сэнди, как к магниту, пока не увидела Элвиса.

– Пливет, шелиф Эйвис! – Грейси устремилась к его столу и бросилась к нему, прежде чем он успел встать на ноги.

– Подними меня!

Элвис подхватил ее, посадил к себе на колени.

– Привет, малышка! А что ты здесь делаешь? Вы с мамой решили навестить меня на работе?

– Мама сказая, что мы дожны доожить. У нас полезали шины, Эйвис.

– Порезали шины?! – Он перевел взгляд с раскрасневшегося, взволнованного личика Грейси на Эмму. – Что, кто-то действительно порезал шины на твоем «шеви», Эм?

Она опустилась на стул у его стола, потерла пальцами лоб. Начинается головная боль, понял Элвис.

– Мы только что это заметили. Собрались поехать…

– …в гости к мисс-ас Мэкки, – подхватила Грейси, которой не терпелось самой рассказать всю историю.

– Да. Я сняла чехол с машины и увидела, что задние шины спущены.

– Пвоские, как блины!

– Совершенно очевидно, что их порезали, Элвис. – Эмма снова потерла лоб. – Кому это могло понадобиться?

– Ты не думаешь, что это был…

Он не хотел произносить имя Гранта Вударда при Грейси.

– Весьма возможно. От него всего можно ожидать.

– Только.., это как-то…

– Не в его стиле?

– Да. – Эмма растерянно посмотрела на Элвиса. – С другой стороны, что я знаю о его стиле? Еще два месяца назад мне казалось, что он вообще не способен на подобное.

– Ты о ком говолишь, ма?

Грейси, доверчиво прислонившись к Элвису, сидела у него на коленях и удивленно смотрела на мать большими карими глазами.

– Так, об одном плохом человеке. Иди сюда, моя хорошая.

Эмма взяла Грейси с колен Элвиса, прижала к себе, уткнулась ей в шею. Элвис поднялся.

– Пойдемте-ка сначала осмотрим вашу машину, прежде чем писать рапорт. Возможно, это обычный акт вандализма, Эм. К сожалению, такое случается чаще, чем хотелось бы.

Бея и Сэнди в один голос пробормотали что-то, выражая согласие.

– Это от недостатка развлечений, – пояснила Сэнди. – Ребятам просто нечем себя занять.

Это произошло во вторник. В пятницу Эмма снова явилась к Элвису в офис, на этот раз одна. Разъяренная, как тигрица, она ворвалась в полицейский участок после трех и, тяжело дыша, остановилась у стола Элвиса.

– Я хочу сделать заявление. Еще раз, – бросила она.

И тут выдержка ей изменила. Эмма заговорила быстро и отрывисто по-французски, яростно жестикулируя. В конце этого бессвязного потока слов с силой ударила по столу кулаком.

– А теперь давай по-английски, Эм.

Она опустилась на стул у его стола.

– Всю мою машину исписали краской! О Господи, какие гнусные, грязные слова на моей прекрасной машине! – Глаза ее сузились от гнева. – Хорошо, что моя малышка еще не умеет читать. Знает всего несколько слов. Но на моем «шевроле» она не увидит ни «мамы», ни «киски», ни «миски». Элвис вскочил.

– Кто-то вымарал твою машину грязными ругательствами? – переспросил он, стараясь держать себя в руках.

Дьявольщина! Ему так нравился ее «шевроле». Порезать шины – это одно. Хотя тоже ничего хорошего, поскольку Эмме пришлось выложить сто с лишним долларов за новые шины. Но испортить эту прекрасную машину грязными ругательствами!..

– Я хочу видеть это.

Эмма молча наблюдала за Элвисом, пока он осматривал машину. Элвис наклонился, потом отошел в сторону, чтобы получить общее впечатление. При виде каждого нового грязного слова лицо его приобретало все более непроницаемое выражение. Однако теперь Эмма знала Элвиса так хорошо, что ее это не могло обмануть. В конце концов, к своему удивлению, она осознала, что, по мере того как растет его гнев, ее ярость утихает.

– И что же тебя больше всего разозлило, дорогой? То, что испорчена моя машина или что нанесен урон моей репутации?

– Вначале, когда ты мне только сказала об этом, не скрою, я прежде всего подумал о машине. – Элвис подошел к Эмме. – Черт побери, такая прекрасная машина! Сама мысль о том, что кто-то исписал ее грязными словами… – Он обнял ее за плечи, привлек к себе. – Но мне очень не нравится тон этих ругательств. По-моему, здесь замешаны не только одуревшие от скуки юнцы.

– Да, мне тоже это не нравится. Особенно когда представлю себе, как моя малышка пытается это озвучить.

Слова «Убирайся домой, шлюха» были выведены огромными буквами на задней дверце.

– Заново покрасить ее, наверное, обойдется в целое состояние.

Эмма пожала плечами.

– Для начала попробую снять эти надписи пятновыводителем. Если не получится, перекрашу ее сама, если найду место, где это можно сделать. Если же не удастся сделать это быстро, куплю банку с краской-распылителем и закрашу хотя бы самые гнусные ругательства. Больше всего меня сейчас путает, что кто-нибудь ненароком прочтет их вслух при Грейси. Черт побери, Элвис… – Она снова вспыхнула от ярости. – Найди того, кто это сделал, иначе нам с Грейси придется упаковать вещи и бежать отсюда.

– Найду.

К субботе у Элвиса все еще не было никакой зацепки и ни малейшего представления о том, кто это сделал. А в воскресенье вечером кто-то кинул камень Эмме в окно.

Это случилось после захода солнца. Свет его лучей постепенно бледнел, превращаясь вначале в бледную тень былого сияния, а потом просто в серую туманную дымку. Небо темнело. Такие сумерки характерны только для северо-западной части тихоокеанского побережья.

Эмма взглянула на дочь. Грейси, лежа на полу, самозабвенно трудилась над книжкой-раскраской.

– Пойдем, сладкая моя, пора одевать пижамку.

– Грейси нехотя отложила карандаш и надула губы.

– Ну, мамочка…

– Пошли, пошли.

– Но я хочу сдевать тебе катинку.

– Грейс Мелина, не заставляй меня тащить тебя силой. Пора спать. Больше говорить не о чем. Дорисуешьмне картинку завтра. – Увидев упрямо сжатые губы дочери, Эмма подавила раздражение. – Давай быстро, моя радость, положи на место книжку и карандаши и беги к маме. Быстро, я сказала.

Грейси шумно вздохнула, пробормотала что-то наверняка не слишком лестное для Эммы, поднялась с пола, подошла к окну, бросила на подоконник коробку с карандашами и книжку-раскраску.

В этот момент окно с грохотом взорвалось тысячью осколков. Это произошло так внезапно и сопровождалось таким адским шумом, что Эмма не сразу поняла, в чем дело. Но вскоре заметила камень на полу. Они обе пронзительно закричали. Эмма очень скоро затихла, а Грейси продолжала громко кричать. В ее голосе слышался ужас.., и боль. По ее лицу и рукам текла кровь.

– О Господи!

Эмма кинулась к ней. Под ногами хрустело стекло. Она схватила дочь на руки. Грейси прижалась к матери, обняла ее за шею и заплакала.

– Бойно, бойно, бойно! Очень бойно!

– Я знаю, сладкая. – Слезы катились у Эммы по щекам. Она пыталась осмотреть Грейси, но та зарылась лицом в ее шею. – Дай маме посмотреть, моя сладкая. Дай мама посмотрит.

– Бойно, бойно, бойно!

Дверь распахнулась. Задохнувшись от ужаса, Эмма обернулась навстречу новой опасности.

В дверях стоял Элвис с пистолетом в руке. Быстро окинув взглядом комнату и убедившись, что непосредственной опасности нет, он опустил пистолет.

– Эм! Что случилось? – Он увидел кровь. – Господи!

– Помоги ей, Элвис. Я не вижу, серьезно ли она ранена, – При его появлении выдержка оставила ее. Теперь он будет решать, он знает, что делать. Эмма разрыдалась. – Помоги, Элвис, пожалуйста… Помоги ей.

Грейси снова закричала.

Элвис подошел, взял девочку из рук матери, прижал к груди и понес к кровати, нашептывая в самое ухо:

– Ш-ш, ш-ш, малышка. Тихонько, маленькая.

Он опустил Грейси на кровать. Она протянула к нему руки.

– Бойно, бойно, очень бойно!

– Знаю, лапушка, знаю. – Элвис отвел руки девочки от лица, и ее всхлипывания сменились пронзительными криками.

– Она вся сжалась.

– – Дай Элвису посмотреть, крошка.

По опыту он знал, что жалость только усиливает ощущение несчастья, поэтому старался не выказывать ни малейших признаков жалости.

– Ну все, тихо. Перестань. Дай мне посмотреть. Я должен сделать так, чтобы тебе не было больно. – Сердце его сжалось при виде крови, засохшей на ее лице. – Лежи спокойно, Грейси, дай мне посмотреть.

Элвис обернулся к Эмме и попросил, чтобы она повернула к нему лампу. Увидел, что в двери столпились постояльцы пансиона.

– Пусть кто-нибудь позвонит в полицейский участок и скажет Джорджу, что он нужен мне немедленно. Необходимо связаться с доктором Симмсом. Пусть он откроет больницу, мы привезем Грейси. Эм, подними лампу повыше, я не вижу, что у нас здесь.

Через несколько минут Элвис понял, что порезы на голове Грейси не опасны. Лишь одной ранкой придется заняться серьезно.

Явился Джордж и, получив инструкции, удалился. Элвис вывел потрясенную Эмму из пансиона, усадил в свой полицейский автомобиль, передал ей на руки такую же потрясенную Грейси, сел за руль, включил сирену и рванул с места.

Когда они подъехали, доктор отпирал дверь больницы. Он поздоровался с Элвисом, представился Эмме, представил свою жену – медсестру больницы. Предложив Эмме оставить у них Грейси, доктор попросил ее подождать с Элвисом в приемной.

– Ни за что на свете, – ответила Эмма.

– Но послушайте, миссис Сэндс…

– Я не оставлю ребенка. И точка. А теперь послушайте меня. Ей больно, она очень напугана. Не знаю, сколько крови она потеряла, но Элвис сказал, что крупные сосуды не задеты.

– Приведите ее сюда.

Держа Грейси за руку, Эмма говорила ей что-то ласковым, но твердым тоном, пока доктор и его жена вынимали осколки стекла у девочки из руки, лица и головы, промывали ранки и порезы.

– Все не так страшно, – заверил их доктор Симмс. – Порезы на лице всегда сильно кровоточат, поскольку кровеносные сосуды расположены слишком близко. – Он соединил края небольшой ранки на лбу Грейси. – Наложим несколько швов, чтобы шрам был незаметен. Мы ведь не хотим, чтобы такая хорошенькая девочка осталась с некрасивым шрамом, правда?

– У шелифа Эйвиса тоже есть швам.

– Но твой шрам будет совсем маленький, – сказал доктор Симмс. – Не такой безобразный, как у шерифа Доннелли. Обещаю тебе. – Он взял шприц с обезболивающим. – Сейчас немного пощиплет, малышка. – Доктор обернулся к жене:

– Держи ей головку покрепче. Это для того, чтобы потеряла чувствительность та часть лба, где я буду накладывать швы, – пояснил он Эмме.

– Эйвис совсем не безобазный! – негодующе воскликнула Грейси. – Он самый-самый касивый…

– Оооййй! Бойно, бойно, мама!

Эмма крепко держала руки дочери, прижалась к ней всем телом, чтобы та не вырывалась. Как бы у Грейси от новой боли снова не началась истерика.

– Сиди тихо, Грейс Мелина! Ш-ш-ш. Я знаю, что очень щиплет. Зато теперь ты совсем не чувствуешь боли. Ведь правда?

– Чувствую! Бойно, бойно, бойно, мама!

– Действительно больно, Грейс Мелина? Или ты просто вспоминаешь, как было больно?

– Нет, чувствую. – Постепенно девочка расслабилась. – А вот тепей уже учше.

– Сейчас ты, может быть, почувствуешь, что немного тянет.

Доктор начал зашивать ранку. Эмма рассказывала какую-то глупую сказку, чтобы отвлечь дочь, и внимательно смотрела ей в глаза, не желая видеть, как острая игла протыкает кожу.

– Значит, по-твоему, – бодро спросил доктор, – по-твоему, наш шериф красивый?

– Да! Он касивый! И никогда больше не говолите, что он безобазный.

– Я этого и не говорил. Сказал только, что шрам у него… Ну, не важно. Больше не буду так говорить.

– Павильно.

Доктор сделал последний шов, завязал нитку.

– Вот и все! Можешь сесть. Я считаю, это надо отметить, миссис Сэндс. Грейси отлично себя вела. За это ей полагается подарок. Сосалка. – Он подал девочке карамельку.

Дверь операционной открылась. Элвис отбросил журнал, который пытался просматривать, вскочил.

– Ну как она? В порядке? Как ты, Грейси, девочка? – Он подошел ближе. – Как ты, малышка, нормально?

– Смотли, Эйвис, у меня сосалка! – Она вынула карамельку изо рта и показала ему. – Видишь, касная! А вот еще. – Она вынула еще две из кармана комбинезона. – Видишь, одна виногвадная, а дугая фуктовая.

Грейси перешла от Эммы к Элвису. Эмма уронила руки, тяжелые, как свинец. Элвис подхватил Грейси рукой с протезом, здоровой рукой обнял Эмму за плечи.

– Пошли, девочки, я отвезу вас домой.

Он остановился, заметив в приоткрытую дверь операционной доктора Симмса с женой.

– Спасибо, что открыли, док. Сколько мы вам должны?

Элвис отпустил Эмму, чтобы достать бумажник. Доктор отмахнулся.

– Мы с миссис Сэндс договорились, что она завтра зайдет и заплатит по счету.

Элвис кивнул и снова обнял Эмму за плечи. Она устало прислонила голову к его плечу.

– В таком случае позвольте попрощаться. Мне надо отвезти девочек домой.

Послышались слова прощания, пожелания доброй ночи.

Как только дверь за ними захлопнулась, доктор Симмс с улыбкой обернулся к жене:

– Ну, что скажешь? Мне, например, кажется, что между этими тремя очень серьезные отношения. Ты со мной согласна?

Миссис Симмс ответила усталой улыбкой:

– Во всяком случае, я бы не хотела оказаться на месте того, кто поранил малышку, когда Доннелли найдет его.

Элвис отпер дверь своей комнаты, пропустил Эмму и Грейси вперед.

– Скажите, какие вещи вам понадобятся на ночь. Я пойду и принесу.

Через несколько минут он вышел и запер дверь на ключ снаружи.

Помощник поднялся со стула при появлении Элвиса в комнате Эммы.

– Ну как малышка?

– Нормально. Несколько швов на лбу. Остальное – поверхностные порезы. – Элвис удивленно покачал головой. – У меня, конечно, нет опыта с детьми… Не понимаю, как она так быстро оправилась. Сейчас девочка счастлива, что доктор Симмс угостил ее конфетами.

Джордж усмехнулся:

– И скорее всего ничего, кроме аспирина, ей не понадобится, когда закончится действие новокаина.

– Да, именно так доктор и сказал Эмме. Ты, наверное, все это постиг на собственном опыте?

– Ну да. Там, где взрослому не обойтись без сильного болеутоляющего, у детей все проходит почти незаметно. Просто поразительно.

– Спасибо, что остался здесь, Джордж. На сегодняшнюю ночь я поместил Эмму и Грейси к себе в комнату. Это все-таки лучше, чем тюремная камера. Завтра подыщу для них какое-нибудь безопасное место. Так что еще раз спасибо, что задержался до моего возвращения.

– Какие проблемы. Не оставлять же комнату незапертой без присмотра. А ключа у меня нет. – Джордж пожал плечами. – Я положил камень в сумку. – Он указал на сумку-холодильник на столе. – Боюсь только, он нам мало что даст. Поверхность слишком шероховатая.

– Все равно спасибо, что позаботился об этом. – Элвис посмотрел на помощника. – До сих пор все эти действия против Эммы носили, я бы сказал, несерьезный характер. Но теперь… Мне это совсем не нравится. Сейчас мы ничего не можем предпринять, поэтому возвращайся в участок. Я возьму кое-что для них на ночь и запру дверь.

Элвис помог Эмме переодеть и уложить Грейси. Потом постоял около кровати, пока девочка не заснула. Только что болтала без умолку, требовала все новых историй, а в следующее мгновение уже крепко спала.

Элвис с улыбкой обернулся к Эмме. Она стояла посреди комнаты, обхватив себя руками за плечи.

– Эй…

Элвис потянулся к ней, привлек к себе. Она обняла Элвиса, словно вбирая в себя его тепло.

– Я разозлилась на нее… – Эмма дрожала. – Она упрямилась, никак не хотела ложиться. А я злилась. – Ее затрясло сильнее. – И вдруг Грейси закричала.., и я увидела кровь… Господи, как она кричала, Элвис…

Элвис теснее прижал ее к себе.

– Ш-ш. Все кончилось. Все будет в порядке, радость моя.

– Но почему это произошло? Не могу поверить, что Грант способен… Но как кому-то пришло в голову причинить боль невинному ребенку, который никому не сделал ничего плохого? За что? – Эмма подняла голову. В ее больших карих глазах, полных страха, сверкнула ярость. – Черт побери, этого Грейси не заслужила!

Элвис погладил Эмму по голове, наклонился и поцеловал в губы. Откинул голову, заглянул ей в глаза.

– Конечно, не заслужила. И я не допущу, чтобы что-нибудь подобное случилось с ней или с тобой.