Скрытой камерой

Глава 4

Где-то в бухте ожил и затарахтел лодочный мотор. До берега донесся запах бензина, смешанный с соленым запахом волн, – как оказалось, приятное сочетание. Перестук гальки, уносимой волнами, перекрывали крики чаек. Грейси бродила по берегу, то и дело присаживаясь на корточки в поисках сокровищ. Карманы ее уже оттопырились, до отказа заполненные утренними находками. Сейчас ее внимание привлек громкий крик чайки. Девочка подняла голову и как завороженная следила за птицей, то летавшей кругами, то взмывавшей вверх, то резко опускавшейся вниз. При взгляде на дочь у Эммы сжалось сердце. Она подошла ближе, присела на корточки рядом с Грейси. Залюбовалась отрешенным выражением лица дочери, которая теперь рассматривала нежно-розовую внутреннюю поверхность ракушки, В этот момент неподалеку с пляжа донесся голос Клер. Грейси тут же вскочила и побежала к новой знакомой. Эмма тоже поднялась.

– Пливет, миссас Мэкки! Смотлите, что я нашла! – Грейси достала из карманов камешки и ракушки, протянула Клер.

– Привет, Клер. – Эмма подошла к ним. – Тоже решили подышать свежим воздухом?

Клер покачала головой:

– Нет. Я оформляла витрины и увидела вас. Вы сидели, склонившись, на песке. Я решила, если вы еще не уйдете до тех пор, когда у меня будет перерыв, подойду поздороваться. – Она протянула Грейси маленькое желтое пластмассовое ведерко для песка и совок. – Это тебе, радость моя. У каждого ребенка, живущего поблизости от пляжа, должно быть ведерко.

Сокровища Грейси с грохотом попадали на дно ведерка.

– Жейтое! – Ее счастливая улыбка, казалось, озарила пасмурный день. – Посмотли, ма, кто плинес мне жейтое ведейко для камешков и акушков!

Грейси гут же начала перекладывать оставшиеся сокровища из карманов в новое ведерко.

Эмма наклонилась и осмотрела ведерко с восхищенным выражением лица. Потом напомнила дочери о хороших манерах.

– Это очень любезно со стороны миссис Мэкки. Что надо сказать, Грейси?

– Спасибо!

– Пожалуйста!

После чего Грейси, забыв о существовании матери и Клер, принялась ковырять совком в ведерке.

Клер несколько секунд наблюдала за девочкой. Наконец подняла глаза на Эмму.

– Я слышала, вы собираетесь уезжать в четверг? Как жаль!

Эмма с недоумением моргнула.

– Как?! Вы уже слышали?! Я ведь только сегодня утром сказала об этом Руби. Она спросила, нужна ли мне комната еще на неделю.

– Да, я знаю. Дженни Сузуки слышала, как вы ответили, что не нужна, и сказала мне об этом, когда зашла в магазин.

– Дженни Сузуки? Это та, у которой прелестный малыш?

– Да, Нико. Она тоже огорчилась, что вы уезжаете. Дженни хотела попросить вас привести в порядок и ее машину.

Привести в порядок ее машину? Ну, тогда мы можем задержаться еще на неделю. – Эмма смущенно повела плечами. – Деньги мне не помешают. С другой стороны.., возможно, это и не такая удачная мысль. В прошлый раз, если бы вы мне не помогли с Грейси, я бы наверное, до сих пор еще копалась с машиной Руби.

– Я и на этот раз могу вам помочь, если хотите. И сделаю это с удовольствием, Эмма.

– Но.., как же ваша работа?

– Я работаю не полный день. И потом это наш семейный бизнес, так что я всегда могу уйти на пару часов, если понадобится. Мне это действительно доставит удовольствие. – Несколько секунд она колебалась. – Грейси напоминает мне.., кое-кого. – Клер откинула голову и встретилась взглядом с Эммой. – Она напоминает мне сына. Мне с ней хорошо.

– А я и не знала, что у вас есть ребенок. – Эмма оживилась. До этого момента она не чувствовала, как ей не хватает общения с другими молодыми матерями. – Как его зовут? Сколько ему лет?

Она тут же пожалела о своих вопросах. Клер побледнела, глаза ее наполнились глубокой печалью. Однако голос остался таким же ровным.

– Его звали Эван Майкл. Он умер в прошлом году, когда ему исполнилось шесть лет.

Войдя в кухню, Сэм увидел, что Клер разговаривает по телефону, и молча налил себе чашку кофе. Облокотившись о кухонную стойку, он задумчиво наблюдал за женой. Такой оживленной Сэм не видел ее уже давно. С самой смерти Эвана.

– Хорошо, – говорила она в трубку, – значит, Дженни подъедет к кафе Руби в пятницу, в десять утра. По пятницам я обычно не работаю, так что отпрашиваться мне не нужно. Ну как, это укладывается в ваш график? – С минуту она слушала, потом рассмеялась:

– Не глупите, Эмма. Я это делаю с удовольствием. Ну хорошо. Тогда до встречи.

Клер положила трубку с едва заметной улыбкой на губах, обернулась и вздрогнула от неожиданности, увидев мужа. Сэм отодвинулся от стойки.

– Привет!

Он внимательно вглядывался в лицо жены, утратившее былую живость. Все это время, все эти тринадцать месяцев, точнее, тринадцать месяцев, двадцать семь дней и – Сэм взглянул на часы – шесть с половиной часов, он не мог придумать, как достучаться до Клер, как вернуть ее.

– Я слышал, ты назвала ее Эммой. Это Эмма Сэндс?

– Да. – Клер вздернула подбородок, ожидая возражений. – В пятницу Эмма собирается приводить в порядок машину Дженни Сузуки, и я обещала присмотреть за ее девочкой, пока она будет занята. Ее дочку зовут Грейси.

– Да, я знаю.

Сэм все так же внимательно наблюдал за женой. Элвис рассказал ему, что Клер однажды уже делала это, когда Эмма занималась машиной Руби Келли. Грейси Сэндс – первый ребенок, к которому Клер проявила интерес после смерти Эвана. До сих пор она избегала общения с детьми. Может, это многообещающий знак? Может, есть надежда, что его прежняя Клер в один прекрасный день снова вернется к нему?..

– Я видел ее в гараже Билла в тот день, когда они только приехали. Умненькая девочка.

– Она мне напомнила Эвана, Сэм. В ней есть что-то такое…

Господи! Впервые после смерти их сына Клер произнесла вслух его имя! Все это время Сэму до боли не хватало того, что он уже привык считать само собой разумеющимся, – их инстинктивного взаимопонимания, их безоговорочной внутренней близости. Он отважился подойти к жене. Обнял ее, впервые за много месяцев,

Клер вся сжалась. Сэм уронил руки. В следующую минуту она почувствовала, как стосковалась по этим рукам, но он уже отодвинулся от нее. Да Клер, наверное, все равно бы не решилась потянуться к нему, даже если бы Сэм остался рядом. Она утратила прежнюю уверенность в себе, когда-то позволявшую ей, не задумываясь, брать все, чего ей хотелось. А просить Клер разучилась; возможно, и не умела. Тем не менее она по-прежнему стояла рядом с мужем в кухне, словно пытаясь поделиться чем-то своим, личным. Такого он не помнил уже.., очень давно.

– Я организовала переговоры между Эммой и Дженни. – Клер помолчала, потом призналась:

– И я специально подстроила так, чтобы это пришлось на пятницу: Эмме придется задержаться еще на неделю. – Клер самой не верилось, что она все это проделала. И все же… – Может, я попрошу ее заняться моей машиной в следующую пятницу? В таком случае ей придется остаться еще

На неделю.

Клер закусила губу, внимательно глядя на Сэма, ожидая его реакции. Он зажег сигарету.

– А еще через пятницу можешь попросить ее заняться моей машиной.

Он улыбнулся.

Клер захотелось кинуться к нему на шею. Вот имен-но за такого Сэма она вышла замуж. За человека, КОТОРЫЙ сам решает, с кем ему дружить и с кем иметь дело весь город ему не указ. Клер влюбилась в него в пятнадцать лет. Ему тогда исполнилось восемнадцать. Она наблюдала за тем, как он болтался по городу в компании Элвиса Доннелли, как повсюду совал свой нос, но вел себя при этом неизменно вежливо и всегда с этой своей неотразимой улыбкой. Уже тогда Клер сказала себе: «Этот парень мне подходит. Я выйду за него замуж».

И вышла. Сэм стал для нее всем на свете, и так было больше десяти лет. Как же получилось, что все в их жизни словно вышло из-под контроля?..

Сэм открыл окно, выбросил окурок во двор, оглянулся на жену.

– Так что же происходит, Клер? Ты хочешь удержать Эмму Сэндс в нашем городе ради нее самой или из-за Грейси?

Он закрыл окно, прошел к стойке, сел на нее, свесил босые ноги и посмотрел на жену.

– Наверное, и то и другое. В этой девочке есть что-то такое.., успокаивающее нервы. Но и Эмма меня очень привлекает. В ней чувствуется борец, и она всегда говорит то, что думает. Вместе с тем в ней есть дружелюбие и теплота. Ты не поверишь, Сэм, она даже Элвиса называет «дорогой мой».

В городе Элвиса называли не иначе как «шериф», а чаще старались вообще не обращаться к нему напрямую. Сэм рассмеялся.

– Да, я знаю. По-моему, он сам не может понять, как надо к ней относиться.

– Я сегодня рассказала ей про Эвана. Просто захотелось, чтобы она узнала об этом от меня, прежде чем услышит от кого-нибудь другого. И знаешь, Сэм, она погладила меня по плечу и сказала, что ей, мол, очень жаль, она может себе представить, что это такое. И никаких таких взглядов типа «бедняжка Клер, как же теперь себя с ней вести…». Ничего такого. Я, конечно, взрослый человек и понимаю, что не все должны вести себя таким образом. Но она действует так.., освежающе, Сэм. И мне нравится, что она не все обо мне знает, что она не успела узнать историю моей жизни из городских сплетен. – Клер подошла к плите, налила себе кофе, с чашкой в руках повернулась к мужу. – В общем и целом я люблю Порт-Флэннери. Понимаю, что в таких вот маленьких городках есть своя прелесть. Но чего им не хватает – так это уважения к чужой частной жизни. И это серьезный недостаток, Сэм. Это очень серьезный недостаток.

Отсутствие уважения к чужой частной жизни… Всегдашняя головная боль… Элвис тоже постоянно это чувствовал, особенно занимаясь своей обычной работой. Похоже, все обитатели острова уже слышали об Эмме Сэндс и считали необходимым узнать о ней побольше. Да кто он такой, по их мнению? Ее коммерческий представитель, что ли?

Утром он задержал Эверта Дауди за превышение скорости. Эверт сидел в своем пикапе, жуя табак, в то время как Элвис выписывал штрафной талон.

– Чертовы копы! Ну почему ты не гоняешься за настоящими преступниками? Пойди-ка поймай парочку наркоманов. Хоть для разнообразия. И то лучше, чем отнимать у законопослушных граждан их деньги, добытые тяжелым трудом.

Элвис ничего не ответил, лишь поднял голову и окинул Эверта бесстрастным взглядом. Тот, неловко заерзав, переменил тему:

– Я слышал, у нас в городе появилась новенькая, по имени Сэндс?

– Угу. – Элвис подал ему в окно пикапа книжку с талонами. – Вот здесь распишитесь, сэр.

Эверт поставил подпись, однако книжку отдал не сразу.

– Говорят, она классный механик. Это верно?

– Да, она в этом разбирается.

– И что она будто бы заткнула Билла за пояс, когда он хотел ее обдурить?

– Верно.

– Вот это да! – Эверт выплюнул в окно сгусток табачной слюны. Отдал Элвису книжку. – Так что, может, она и не баба?

Элвис хмыкнул. Оторвал копию талона, подал Эверту.

– Как я понимаю, вы еще не видели миссис Сэндс?

– – Не-а.

– Ну так можете мне поверить, она не лесбиянка.

– Хм… Я вроде как слышал, у нее ребенок есть.

Ближе к вечеру Элвис постучал в дверь старого, но аккуратного домика на другом конце острова. Дверь открыла женщина лет сорока с лишним, а может быть, и старше.

– Добрый день, мэм. Я шериф Доннелли, А вы миссис Стэдмэн, так?

– О Господи! – Кровь отхлынула от ее лица. Она ухватилась за ручку двери побелевшими пальцами. – Кто-нибудь из моих мальчиков?

– Нет-нет, мэм, с ними все в порядке, насколько я знаю.

Женщина словно обмякла, бессильно прислонившись к дверному косяку.

– Простите, мэм, я не хотел вас пугать. – Элвис с облегчением увидел, как щеки ее снова чуть порозовели. – Я здесь по другому поводу. Кто-то выкинул мусор на берегу по дороге на Эмерсон, неподалеку от дома старого Бэйли.

Она смотрела на него, явно не понимая, о чем речь.

– Но какое отношение это имеет ко мне?

Элвис протянул ей старый экземпляр журнала «Как содержать дом в порядке».

– Я нашел его в той куче мусора.

Миссис Стэдмэн перевела глаза с его шрама на обложку журнала, где еще виднелась поблекшая табличка с ее адресом.

– Но какое отношение… – Она выпрямилась. – Ах проклятые мальчишки! Шериф, клянусь вам, вчера я дала своим сыновьям десять долларов, чтобы они отвезли все на свалку. – Губы ее сжались в тонкую полоску. – Я их убью, паршивцев! Кожу с них живьем сдеру!

– Ну, они же еще подростки, мэм. Если это наихудший их проступок, вам можно позавидовать. Скажите им, пусть в субботу с утра первым делом уберут там весь этот мусор, а потом пошлите их ко мне. Я заставлю мальчишек всю оставшуюся часть дня убирать мусор по всему городу.

– Да-да.., хорошо. – Она впервые заметила, какие у него красивые глаза. – Спасибо, шериф. Я знаю, вы могли бы оштрафовать меня и все такое. Честно признаюсь вам, один Бог знает, где бы я нашла деньги на штраф.

Да.., он еще хорошо помнил прежние времена в своей жизни.

Элвис вежливо кивнул и повернулся, собираясь уйти.

– Э.., шериф…

– Да, мэм?

– Эта новенькая.., она еще в нашем городе? Эмма Сэндс.

– Да.

– А правда, что ее малышка такая очаровательная, как о ней говорят?

Элвис невольно улыбнулся:

– Да. И умненькая.

– Откуда они?

– Думаю, из Нового Орлеана.

Миссис Стэдмэн подошла поближе к нему.

– А это правда, что она всех называет… «дорогой мой».., да еще по-французски?

– Да, довольно часто.

– И она правда разбирается в машинах?

– Да. Уже привела в порядок машину Руби Келли, а сегодня, когда я уходил из пансиона, она занималась автомобилем Дженни Сузуки.

– Боже правый! – Это сообщение так потрясло миссис Стэдмэн, словно ей сказали, что Эмма Сэндс провела хирургическую операцию на человеческом мозге. – Подумать только! – Она задумчиво посмотрела на Элвиса. – Подождите минуточку.

Миссис Стэдмэн скрылась в доме, но очень скоро вернулась, протянула Элвису листок бумаги, на котором он прочел ее имя и номер телефона, и смущенно заговорила:

– Вы не передадите ей это? Пусть она мне позвонит. У меня что-то не в порядке с машиной. Может, Эмма исправит.

Да что он, мальчик на побегушках, что ли? В первый момент Элвис едва не швырнул ей бумажку с телефоном. Однако сдержался, пожал плечами и сунул бумажку в карман.

– Конечно, передам.

– И скажите ей, пожалуйста, что я присмотрю за ее девочкой, пока она будет работать. Для разнообразия это даже приятно… Девочка…

Вечером он заехал к матери. Едва вошел, как она тоже заговорила об Эмме Сэндс. Налила ему кофе в чашку с эмблемой, посвященной Элвису Пресли, и села за стол напротив него.

– Ну расскажи мне об этой новенькой. Об этой Эмме Сэндс. Что, она и правда так хороша, как говорят?

Элвис поднял глаза на мать. Господи… Ему тридцать два, а он все так же не может разобраться в своих чувствах к ней, как и во времена, когда был подростком. Ну почему его мать не такая, как у других!

– Да, она.., симпатичная.

– Ну.., дальше, дальше!

– И хорошо сложена. – Он с гримасой опустил глаза на свою чашку. – Господи, ма! Уж если я обязательно должен пить из этой чертовой чашки с Элвисом Пресли, неужели нельзя найти такую, где он не выглядит безвкусно одетым толстым жлобом?!

Его расчет оказался верен: он легко отвлек ее от разговоров об Эмме Сэндс. Надин приняла оскорбленный вид.

– Не смей оскорблять короля, Элвис Аарон! И не заговаривай мне зубы. Что в ней такого, в этой женщине, что все мужики на уши встали?

– Светлые волосы. Большие карие глаза. Роскошная грудь. – Внезапно Элвис нахмурился. – Какие еще «все мужики»?

Надин подняла брови, потянулась через стол, погладила сына по руке.

– Не беспокойся, мальчик. Так, кое-кто из стариков. Тебе они не страшны.

– А кто сказал, что я беспокоюсь? И какие еще «старики»?

– Билл Харрис, Рик Мэгуди.

– Да черт возьми, ма! – Он стукнул чашкой по столу, расплескав кофе. Оба «старика» в свое время были ее клиентами. – Ты что, опять за свое?!

– Ну как же! Чтобы потом мой сын меня же арестовал! Ну уж нет! – Глаза ее сверкали тем же синим пламенем, что и у Элвиса. – В тот день, когда тебя избрали шерифом, ты ясно дал мне понять, что с моим бизнесом покончено.

– В таком случае с какой стати ты обсуждаешь Эмму Сэндс с этими типами?

– Надеюсь, общаться с людьми мне не запрещено? То, что ты оплачиваешь мои счета, не дает тебе права лишать меня и этого.

Элвис подложил здоровую руку под себя, чтобы не вцепиться матери в горло. Временами ее невозможно выдержать.

– Нет, ма, – заговорил он сквозь зубы, – это вовсе не входило в мои намерения, когда я передал тебе все свои сбережения.

Это была чистая правда. Надин смягчилась. Однако проблема состояла в том, что Надин совсем не хотелось уходить на покой, хотя через два месяца ей стукнет пятьдесят. В тот день, когда Элвис объявил, что с бизнесом матери покончено, он вручил ей чек на крупную сумму. И никогда не использовал это для давления на нее, никогда ее не контролировал. И все же.., временами он такой несгибаемый. А самое невыносимое – это то, что он стыдится ее. Надин понимала это, но не могла вынести.

Тем не менее сейчас она смягчилась.

– Я просто обедала с ними во вторник вечером. Сначала с Биллом, потом с Риком.

– Ладно-ладно, я не хотел тебя обидеть. Просто поторопился с выводами. – Он перевел взгляд на портрет Элвиса Пресли. Вспомнил, о чем собирался поговорить с матерью. – Так когда ты решила ехать?

– Я хотела попасть туда на шестнадцатое августа. Такой печальный-печальный день…

Господи, дай ему силы все это выдержать! Годовщина смерти Элвиса Пресли…

– Есть какое-то «но»?

– Но все места на это время уже заняты. Так что наша группа отправится раньше. Мы с Мэри Сью вылетаем четвертого июля.

– Значит, Мэри Сью придется взять лишние выходные дни?

– Да. Может, и к лучшему, что мы летим раньше. – Надин встала из-за стола, поставила чашки в раковину, оглянулась на сына. – Можешь считать меня дурочкой, но у меня такое впечатление, что на ежегодном параде мое отсутствие мало кто заметит.

– Не знаю, не знаю, ма, – усмехнулся Элвис. – Если тебя не будет, о ком же тогда все будут сплетничать?

Руби и Эмма говорили об Элвисе. Минуту назад он вошел в кафе. Обе женщины подняли глаза и замолчали, наблюдая за тем, как шериф дожидался у стойки с кассой, пока Бонни нальет ему кофе на вынос. Лицо его хранило обычное сурово-непроницаемое выражение. Он стоял, уставившись на сверкающую хромом держалку для салфеток с пристальным вниманием, характерным для человека, поглощенного своими мыслями.

Эмма окинула Элвиса внимательным взглядом, от шапки густых черных волос, до сбитых носков ковбойских ботинок.

– Вы когда-нибудь видели более красивую мужскую фигуру? – Она еще раз оглядела его спину, от массивных плеч до узкой талии, небольшой крепкий зад, обтянутый поношенными джинсами. Обмахнула себя рукой, как веером. – Вот что я вам скажу, дорогая моя, в этом человеке есть что-то такое, отчего у меня внутри все переворачивается.

– Элвис?! Думаете, он сексуальный?!

– Еще какой! А вы так не думаете?

– Нет. – Руби попыталась взглянуть на Элвиса объективно, однако не смогла отвлечься от шрама на лице и протеза. – На мой взгляд он.., ну, не то чтобы отвратительный, но.., какой-то страшный.

– Что именно вас пугает: его рост, шрам, протез?

– Все вместе.

Руби смотрела на него с таким выражением, с каким люди обычно разглядывают ядовитую змею, приготовившуюся к нападению, – завороженно и с отвращением.

Эмма замечала тот же взгляд и у других жителей острова.

– Многие смотрят на него, как на прокаженного. Как же получилось, что Доннелли избрали шерифом?

– Это разные вещи. До этого он работал детективом в большом городе, о нем много говорили, и шериф Брэгстон ему доверял.

– На мой взгляд, этого достаточно для шерифа. С другой стороны, его мать занималась древнейшей в мире профессией, пока Элвис сам не положил этому конец. Я до сих пор еще помню то время, когда он со всеми дрался по любому поводу. И вид у него устрашающий. В общем, я за то, чтобы он следил за порядком в нашем городе, но общаться с ним не хочу.

– Но это же несправедливо, Руби. Мистер Доннелли не отвечает за то, чем занималась его мать, а кулачные бои он, по-видимому, давно перерос. Может, вы еще обвините его в том взрыве, который его искалечил?

Несколько секунд Руби молча смотрела на Эмму.

– Возможно, это и несправедливо, но я так чувствую. Отчасти, вероятно, это страх. Здесь все меняется не так быстро, как нам хочется.., как нам кажется.

– Да.., маленький городок. Я вас понимаю, Руби. Единственное, чего я не понимаю, – это.., страха.

Элвис взял из рук Бонни пластиковую чашку с дымящимся кофе, отыскал в кармане мелочь, протянул ей, негромко сказав что-то, сделал глоток кофе и вышел из кафе.

Руби снова обернулась к Эмме.

– Когда живешь в Порт-Флэннери, трудно думать иначе, чем остальные. Здесь существуют глубоко укоренившиеся.., традиции. Но если бы даже я захотела выступить против общего мнения, думаю, Элвис сам бы мне не позволил.

– Да будет вам.

– Но это так и есть. Ему, похоже, совершенно наплевать на то, что о нем думают. И никому навстречу он никогда не пойдет.

Эмма яростно затрясла головой.

– Как странно, дорогая моя. У меня сложилось совсем другое мнение о нем. По-моему, он очень одинок. И всегда так ласково обращается с Гре… – Она быстро обернулась. – Где Грейси?

В глазах ее мелькнул панический страх.

– Она соорудила себе крепость под номером семь.

Руби указала на столик, ближайший к двери на кухню. Грейси сидела скрестив ноги под столом, на который кто-то – вероятно, Бонни – набросил фартук, и тихонько напевала что-то, вынимая камешки и ракушки из ведерка и раскладывая их на полу, за своей самодельной ширмой. С желтым ведерком она теперь никогда не расставалась.

– Пожалуй, надо пойти забрать ее и убрать вокруг стола, пока не налетела толпа изголодавшихся людей.

– Не беспокойтесь, лапушка. Они налетят не раньше чем через полчаса, и потом этот столик все равно занимают в последнюю очередь.

Руби встала и подошла к окну, выходившему на площадь. Отодвинула штору в синюю клетку, выглянула на улицу, потом вернулась обратно за столик.

– Когда-то Элвису удавалось работать на несколько фронтов одновременно. Я уже почти забыла про это.

– О чем вы? Я не понимаю.

– Он был очень красивым мальчишкой, когда учился в школе. Я об этом уже почти забыла. – Руби пожала плечами. – Я тогда уже вышла замуж и забеременела. Понимаете, у нас очень маленький городок, а Элвис постоянно всех развлекал своими похождениями. К этому здесь уже привыкли. С его красивым лицом, с его телосложением, с его репутацией… От такого сочетания у любой девчонки школьного возраста голова пойдет кругом. Многие мечтали отдать ему самое дорогое. Элвису стоило только слово сказать.

– И он, конечно, сказал его не раз и не два, – усмехнулась Эмма.

Слава Богу. При том одиночестве, которое обрушилось на него потом, остается только надеяться, что он успел получить свое.

– В том-то и дело, что нет. По-моему, он очень редко пользовался такой возможностью.

– Чтобы мальчишка-школьник отказался от возможности потрахаться?! Не смешите.

– Гордость. Самолюбие. Помните, я сказала, что он выглядит так, будто ему на все наплевать. Ну вот.., так называемые приличные девушки ничего не имели против того, чтобы потрахаться с ним поздно вечером, когда никто не видит, но им вовсе не улыбалось, чтобы он постучал к ним в дверь и сказал папочке, что хочет Пригласить его маленькую принцессу – или его котеночка – на свидание.

– Вы хотите сказать, что из-за этого Элвис лишал себя секса?! Боже… Если он так владел собой, будучи подростком, можно вообразить, каким он стал мужчиной!

– Эмма!

– Прошу прощения, Руби. Да, в этом человеке что-то есть.

– Ну.., каждому свое. Я, например, ничего такого в нем не вижу.