Сквозное. Навылет

Глава 27

— Как ты, чудо мое? — Шуст покрепче прижал жену к своему боку, хотя и так же в авто, особо никуда не деться.

Перегородка поднята, кажется, он и не опускал ту ни разу с момента, как эта девочка золотая в его жизнь ворвалась. Потому что времени с ней всегда мало. И мгновение с Талой наедине не хочет делить на других. Вся его, до тихого вздоха, до ресниц взмаха!

Жадный! Понимал, что как бы и перегибает, если здраво ситуацию оценить. Но Шуст словно дорвался за все это утро и свою нужду, когда не мог, а до судороги в мышцах хотел, в ее макушку уткнуться, вдохнуть, плоть к плоти припаять.

Он стал от нее абсолютно зависим, стоило признать. Четко это понимал, и даже не хотел сопротивляться. Шуста устраивала такая трактовка реальности. Да и Тала припала вон к нему, прильнув щекой к груди, похоже, ничего против такой жадности не имея.

— Тяжело было без тебя, — улыбнулась искренне. — Сейчас… ну, по физическому состоянию не могу сказать, что «великолепно», однако морально — именно так, — она чуть потянулась, дразня и без того издыхающую выдержку Дениса трением их тел, и уже даже то, что куча одежды, не спасало!

Как же он ее хотел! Желание изнутри раскаляло до состояния атомного реактора перед взрывом… Но он же, блин, умел себя в руках держать! Благородство несвойственное проявлял, восстановления полного ждал после операции… Правда, напоминать себе об этом приходилось все чаще и активней.

А жена тем временем прикоснулась губами к его подбородку и улыбнулась. Шуст не видел, своей кожей ощущал эту мягкую и точно счастливую улыбку. И это снимало напряг — ее счастье. Помогало самому кайфовать даже от распирающего пах болезненного напряжения. А еще выдохнуть стало легче. Будто сбросил с плеч весь утренний накал.

— Что случилось сегодня? — неожиданно для него, вдруг тихо спросила Тала.

Шуст не понял. Глянул сверху вниз, как в глаза ее погружаясь, пытаясь мысли понять.

— Ты о чем, чудо? — решил уточнить, пожалуй, впервые не поняв, куда она клонит.

— Ты очень напряжен весь. От тебя… как фонит, только не смейся, — будто чуть неуверенно, но тем не менее очень убежденно, с паузами, подбирая слова, поделилась Тала своими наблюдениями.

Ну ты глянь, а! Он аж хмыкнул от неожиданности. Все же способность этой девчонки сечь его настроение и внутренний нерв, всегда поражала Шуста. Ведь младше на ого-го сколько, опыта в разы меньше, тем более в таком деле, с которым вся его жизнь тесно связана. Неоперившийся птенец против него, точно что дракона, как сама и называла, пока память была. А все равно же — две минуты и все! Все просекла. Вот как?!

Завис на какое-то мгновение, вглядываясь в глубину янтарных глаз, искренне силясь разгадать эту тайну своей золотой девочки.

— Много всего, Тала, — тихо вдруг признался, по правде, сам от себя не ожидая подобного шага.

Да, думал о чем-то таком после разговора со Стасом, но не собирался же. А она спросила — и он ей дать хочет, что угодно, даже откровенность, хотя, возможно, совсем не стоит.

— Я сегодня узнал, что у меня двоюродный брат есть. Даже два… и куча родственников. А всю жизнь считал, что один остался уже на земле. Вот тебя только и дала судьба, как сокровище, которое берегу всеми силами. Теперь же… Странно это, — откинулся на спинку сиденья, не заметив, как начал волосы ее гладить, перебирая пряди.

— Но это же хорошая новость! Замечательная! — улыбнулась Тала, полностью оправдав его ожидания, да. — Здорово же, когда есть родные люди, Денис! Конечно, наверное, растерянность в первое время понятна. Но так прекрасно, когда есть братья или сестры! Это же родная кровь! У меня вот точно никого не осталось, к сожалению… — как-то иначе, как потухнув, добавила, отвернувшись к окну.

А его аж подкинуло.

— У тебя теперь я есть, Тала! — резко и с давлением рыкнул Шуст, выпрямляясь, но прижав ее к себе так, чтоб не смогла отстраниться.

А она будто застыла. Замерла, медленно запрокинув к нему вновь лицо. Нахмурила брови, сморщила лоб, словно силясь удержать что-то в голове.

— «А значит, и все остальное…» — не сказала, выдохнула.

Не ее слова, его. Шуст помнил, как ее в известность поставил о том, что теперь Тала с ним будет жить.

— Именно, моя золотая девочка, — еще не сумев затолкать накал вглубь и вздыбившиеся шипы втянуть под кожу, кивнул отрывисто.

— «Моя»… И это главное… — нахмурилась больше. — Ты мне это уже говорил, правда же? — вдруг оживилась Тала.

Словно обрадовалась тому, что что-то еще вспомнила. Похоже, больше ничего не всплыло в голове, иначе, казалось, вовсе по-другому бы отреагировала.

И ему почему-то резко смешно стало, пригасило огонь внутри, как ладошкой ее нежной по его внутреннему пламени провело… Забавно.

— Говорил, — улыбнулся Денис, поцеловав коротко ее висок, мазнул по губам. — И, должен признать, доволен, что это оказалось для тебя так существенно, что даже сейчас вспомнила. Люблю, когда мои слова всерьез воспринимают, — с намеком повел бровями.

А Тала неожиданно заливисто и звонко рассмеялась, лишь чуть поморщившись, когда шею запрокинула. Видно, отдалось движение в растревоженном перевязкой рубце.

— Ты такой самоуверенный! Это просто бесит иногда, ты в курсе? — продолжая посмеиваться… заявила она ему прямо в лицо! — Но чувство такое, что у тебя для этого есть веские причины, — добавила легко, будто ее это не отягощало.

Уже хорошо, если так. Шаг по тому пути, на который Шуст и хотел вывести свое чудо.

— Знаешь, ты первая, кто решился мне в лицо это сказать, — и сам для себя нежданно хохотнул Шуст. Она его… удивила и развеселила одновременно.

— Ты точно логист, Денис? — продолжая улыбаться, уточнила внезапно Тала.

Так, а это уже интересно…

— А что, есть повод усомниться? — усмехнулся он одним уголком губ, внимательно вглядываясь в ее глаза и лицо, отслеживая мысли и настроение.

Она не лукавила и не таила ничего, просто с ним разговаривала обо всем, что в голову приходило. И забавлялась. Его это радовало. Ну и прям любопытно стало.

— Не знаю, нет вроде же.

Явно не испытывая никакого смущения, Тала удобней устроилась около него, почти улегшись на грудь Денису, скинула кроссовки, подтянув ноги на сиденье, как греясь.

— Но?.. — подтолкнул ее к продолжению беседы.

— Но у меня такое чувство, что логистика — это как-то не твое. Не знаю, мелко, что ли… Ты, однозначно, более грандиозного масштаба, — его чудо зевнуло, похоже, отогревшись в машине и расслабившись.

— Может, ты просто слишком сильно меня любишь? — усмехнулся Денис, с удовольствием обняв ее обеими руками, устроил в этом кольце, как самое дорогое свое сокровище, бесценное.

И надо же, еще и догадливая такая, а!

— Вот и приписываешь мне лучшие черты, чем есть на самом деле? — закончил чуть иронично, явно поддевая.

А Тала вновь прыснула, потерлась щекой о его грудь.

— Вот не уверена, что корректно говорить «лучшие», — стрельнула в него лукавым взглядом сквозь ресницы, видно, его ироничное настроение подхватив. — Хотя люблю тебя безгранично!

И вот прям ощущалось, что ее собственный настрой нынче в разы лучше, чем все последние дни был. Будто с этими швами с нее и ту измотанность сняли, какую-то растерянность. А, возможно, конечно, весь режим, рацион, отдых результат, наконец-то, дали.

Так или иначе, а ему нравилось! И, что странно, сам от нее этим настроением заряжался, как впитывая ее энергию.

— Я сейчас не понял, это был упрек или сомнения в муже? — протянул с намеком в голосе медленно и ласково так… его парни уже бы по струнке вытянулись, сглотнув. — Ты мне что, не доверяешь?

А этой — хоть бы хны! Пуще прежнего расхохоталась, уткнувшись лицом ему в шею.

— Не доверяю? Да я за тебя замуж вышла, Денис! Что больше доказать способно мое безграничное доверие? Я-то уверена была, что никому настолько не откроюсь после того, что со стороны отца к матери видела, — фыркнула Тала. — Но я не о доверии. Вообще нет! Просто ощущение такое… — Тала задумалась.

— Какое? — поторопил ее, кайфуя и от этой легкой пикировки, и от ее воодушевления.

Ну и с интересом наблюдая, как она логические цепочки, сама того не понимая, выстраивает.

— Такое, будто ты куда существенней и серьезней, чем это все, — развела руками, словно побольше воздуха между теми пыталась вместить, как его размах показывая.

Ну прям польстила, да-а-а.

— Так, а что серьезней может быть, чем директор одной из крупнейших логистических корпораций страны? — уточнил Шуст уже даже с интересом, вроде и понимая, что сам ее по краю ведет, подталкивая к обрыву истинных воспоминаний.

Словно проверял, оживут или нет? Пытался прощупать, что именно сознание его чуда теребит, заставляя подмечать детали, какие не должна была бы вроде.

— Не знаю… — она вновь зевнула, вполне уютно прикорнув в его руках на груди Шуста. — Просто… ощущение такое… масштабное и… серьезное. Не хватает на твои амбиции логистики, мне кажется. И еще ты очень суровым быть можешь, хоть и стараешься это под контролем держать… Везде ли? Огнедышащий ты, Денис, прям. Дракон мой…

Он хмыкнул от неожиданности.

— Ты меня так пару раз называла, было дело, рисковая моя, — признал, немного опешив.

— Вот видишь, я же и говорю, что есть такое ощущение, — похоже, довольная его реакцией на ее мысли, кивнула Тала. — А братья — это хорошо. Даже несмотря на то, что у тебя теперь есть я, еще пара родственников нам не помешает, — вернулась вдруг к тому, с чего они начали. — Познакомишь? — посмотрела снизу вверх уже сонно, взгляд чуть плавал. Но там явно любопытство и интерес мелькали.

— Посмотрим. Сначала сам разберусь в ситуации, и решим, чудо мое, — не удержавшись, наклонился, поймав ее губы в плен своего, вечно жадного до нее, рта. Поцеловал аж с урчанием.

Блин, права она, конечно, что с драконом его сравнивает. Алчный и трясущийся над ней. И, ты глянь, какая проницательная. Масштаб не его, логистика не покрывает амбиций Дениса… Шерлок доморощенный. Но ему нравилось и это. Даже очень.

— Ты что на Новый год, как подарок, хочешь, девочка моя золотая? — спросил чуть тише, заметив, что Тала реально засыпает.

— Не знаю, — чуть губы надула, сонно проворчав, будто не хотела из дремы выплывать. — Не помню. Думаю, хотела бы от рака избавиться. Так ты мне и так это обеспечиваешь. Ты уже у меня тоже есть теперь, — хоть и сонная, а сарказм ощущался. — Что мне еще может понадобиться? У меня все есть, и я счастлива, — повернулась, поерзала на нем, обхватив Дениса обеими руками, обняла так же, как он ее, крепко.

И что ему сказать на такое ее заявление? Вроде и подколола, а сама так медом по нутру прошлась, что по-глупому расплыться в довольной улыбке хочется.

— А ты что хочешь?.. Не знаешь, у меня для тебя подарок был? — даже начала крутиться и словно пыталась вспомнить.

— Ты — мой подарок. Вся моя, — с улыбкой поддел ее Денис с шутливым рыком в голосе.

— Точно дракон, — улыбнулась Тала, опять уткнувшись ему в грудь. — Мой любимый… Это ж надо, какие мы выгодные по подаркам, если задуматься, — тихо хмыкнула.

А машина как раз во двор к ним завернула. Ну вот, не дал ей поспать, всю дорогу мешал… Но Шуст соскучился, и имеет право на ее тепло, в конце концов.

— Давай, девочка моя золотая, приехали, сейчас с комфортом устроишься, — запахнув плотнее пальто на Тале, вытянул ее из машины, всю сонную и теплую, и быстро повел в дом, закрывая собой от зимнего ветра.

Тала не знала, почему ее так клонило в сон. Может, все еще не хватало дозы гормонов, может, перенервничала за утро, когда то за Денисом скучала, то волновалась из-за этих швов.

Зря, по факту. Не то чтобы приятная процедура, но и ничего страшного. А теперь осталась только повязка, ну и несколько дней надо обрабатывать рубец… что Денис решил взять в свои руки. В принципе, да, ездить ради этого было бы бессмысленно, курс антибиотиков она закончила, остальные препараты уже принимала в таблетках. Собственно, Тала и сама смогла бы уже протереть рубец дезинфицирующим средством два раза в день, закрыв готовой стерильной повязкой из упаковки, но… Ее муж четко и однозначно заявил, что будет делать это лично.

Ладно, по правде сказать, было до трепета приятно такое его отношение. В этом вопросе, по крайней мере.

Хотя Денис продавливал свои решения по любому поводу. Поначалу это казалось облегчением и спасением. Когда мир и так виделся хаосом, твёрдая и стабильная ось — спасала, помогая получить точку опоры. Однако чем больше проходило времени, чем больше она адаптировалась… тем понятней становилось, что мужа Тала себе выбрала с еще более сильным характером, нежели обладала сама… Наверное, объяснимо. С другим просто не смогла бы жить, возможно. Но временами аж вспыхивало что-то изнутри, когда любая ее точка зрения на ситуацию банально игнорировалась! Причем с такой улыбкой, таким вниманием в голосе, что и не придраться же!

Интересно, как они раньше уживались и сколько раз ссорились?

Почему-то всплыли в голове неявные и нечеткие ассоциации как раз того разговора, про который в машине напомнил. Тогда ссора и была? Или другая ситуация? Не помнила, только ощущение напряжения и какого-то настороженного внутреннего протеста, но с чем тот был связан?..

Хотя с таким, как Денис, еще попробуй поскандаль. Что-то подсказывало Тале, что этот мужчина пресечет любую подобную попытку самым быстрым и подходящим его понимаю способом.

Впрочем, сейчас об этом думать было как-то лень. Слишком хорошо Тала себя чувствовала: пригрелась около Дениса, на коленях которого устроилась, убаюкивалась тихим потрескиванием пламени в камине, беспрестанно ими растапливаемом; расслабилась после снятия швов и понимания, что пока может наслаждаться перерывом в процедурах и лечении…

Проснулась Тала через полчаса-час по ощущениям. Денис все по-прежнему сидел на диване, служа ей подушкой, по факту. Читал что-то в своем смартфоне, намотав на пальцы свободной руки ее волосы. Как полной пригоршней зачерпнул, грея затылок Тале. Камин все так же потрескивал. А ей уже жарко стало, отогрелась.

Заворочалась еще немного сонно, заглянула в лицо мужу снизу вверх…

И ее вдруг такой будоражащей, мощной волной тяги к нему накрыло! Просто невыносимой!

Вдохнуть не смогла, грудь, как тисками, сдавило. И ведь не помнила совершенно, как у них это все происходило ранее. Не могла вообразить даже, было ли что-то до Дениса?.. Наверное, было, но и об этом память нынче умалчивала.

Однако именно теперь Талу интересовало настоящее, а не ускользнувшее от нее прошлое.

— Выспалась? — заметив ее пробуждение, Денис отложил телефон. С улыбкой прошелся уже раскрытой пятерней через ее волосы.

— Да, — голос после сна звучал еще ужасней, конечно, отек держался, потому старалась говорить почти шепотом. — Ты тут сидел?

— Соскучился, не хотел уходить от тебя, ответить на рабочие вопросы могу и в телефоне, — усмехнулся Денис, наклонившись и легко коснувшись губ Талы.

А ее настоящим образом трясти стало!

Потянулась, обхватила руками за шею, муж законный, имеет полное право, в конце-то концов! Сильнее к своим губам прижала, начав в ответ целовать… скорее, так, как тело помнило, чем опираясь на разумное понимание ситуации.

И в своей груди ощутила отголоски жара, вдруг вспыхнувшего внутри Дениса! Это было то, что ее на протяжении всех этих дней удивляло: она ощущала этого мужчину. Не пальцами или губами, а, казалось, всей своей сутью. Нечто внутри Талы начинало мощно и горячо вибрировать, как задетая струна, иногда просто от его взгляда.

Сейчас же как над пылающим жерлом вулкана очутилась в мгновение ока. Или, возможно, точнее было бы сказать — под ним… Под своим драконом огнедышащим, который откликался на ее желание так же стремительно, мощно и жадно, как стихия.

Набросился на рот Талы, впившись суховатыми, голодными губами так, словно поглотить тут и сразу собирался. Как безумием накатило, что-то будто надломилось на мгновение в нем, утратил свой вечный контроль. Полыхнуло!

И Талу лишь сильнее в жар от ощущения его алчных рук на своем теле! Те уже успели под кофту забраться, теребили соски, гладя обе груди поочередно, требовательно плоть сжимали, перекатывали в его сильных пальцах.

И мощное давление в спину, от мгновенно налившегося, уже твердого члена, который пульсирует, толкается, заставляя Талу некое непривычное томление и слабость одновременно испытывать. Какие там бабочки в животе? Кто придумал этот бред?! Воронка! Нуждающаяся, изнывающая, будто око урагана, требующая его в себе! Разверзшаяся внутри бездна пустоты, заполнить которую, казалось, только Денис собой был в состоянии. Его жар, этот огонь, эта твердая пульсация такого плотского и самого правильного, по ощущению, желания.

— Я хочу тебя! — простонала сиплым шепотом ему в рот, и не думая прекращать поцелуй, еще крепче обняла любимого за шею.

А Денис вдруг как замер. С досадой, тяжко выдохнул сквозь зубы, захрустел костяшками, сжимая кулаки, буквально заставляя себя оторваться от ее кожи, Тала чувствовала.

— Тебе от операции надо восстановиться, девочка моя золотая, — сам прохрипел ей в рот, обхватив за плечи, поднялся, ее себе на грудь опрокидывая.

Сжал объятиями-тисками, как укачивать стал. А сам, словно стальной трос на котором мост натянут над пропастью, ходуном ходит. И кого уговаривает, интересно?

Пожалуй, впервые за все время, прозвучало так, будто Денис пытается убедить в этом себя… А в Талу как вселилось что-то, чего не знала ранее о себе. Быть может, подсознательный прошлый их опыт, или другое что… Но она нуждалась в Денисе! У нее пульсировало до боли все внутри. В груди горело огнем потребность своей обнаженной кожей к его голой прижаться, и сгореть в пламени, которое буквально под своими пальцами ощущала, в его мышцах, нутре, даже через их одежду.

— Я уже восстановилась достаточно, любимый, — как-то странно смело, перекинула ногу через бедра мужа, устроившись пахом над его твердым членом, который точно был не согласен с разумом и с идеей подождать.

Обняла опять Дениса руками, наклонилась теперь чуть сверху будто бы, из-за позы, и, позволив своим волосам их отгородить от всего в этой комнате и мире, сама напала на губы мужа. Не так жарко, как он ее плоть буквально пожирал, но распахнуто для него, совершенно не скрывая, что жаждет до дрожи…

— Люблю тебя, — тихо выдохнула, не в силах подчинить разуму чувства.

И, быть может, это послужило последним толчком. Или то, что и Денис устал контролировать свою к ней тягу.

Тала почувствовала и услышала, как тяжело муж сглотнул, пытаясь сдержать личную нужду и проигрывая их обоюдной потребности, одновременно; как иначе напал на ее губы, почти кусая, выпивая ее, словно из самих легких высасывая воздух, которым Тала дышала, чтобы в его груди кислород искала…

Его сильные руки тяжело упали ей на бедра, сжимая до невыносимой грани, придавливая, ограничивая, прижимая к возбужденной эрекции. И Денис толкнулся своим пахом, как-то потрясающе властно и безапелляционно напирая на самый беззащитный уголок ее тела.

Так, что Тала всхлипнула, судорожно вцепившись в его плечи, все ее существо пароксизм этой жизненной нужды пронзил!

— Я так хочу тебя, Денис! — сама ерзать пыталась, но крепкие мужские ладони надежно удерживали как раз там, где муж, очевидно, желал чувствовать вес ее тела.

— Не больше, чем я тебя, чудо мое! Больше хотеть — просто нереально! — прохрипел Денис так, будто невыносимую мощь в себе удержать пытался, голосом, грубее ее собственного после операции. И подцепил ее кофту, стремительно стянув ту через голову Талы.

И все… Как отмашка на старте для обоих! У Талы словно лопнуло нечто внутри, сорвалась! Как-то судорожно к нему подалась, начав целовать одновременно все, до чего только могла достать: губы, тут же к скулам тянулась, веки, и опять на резко очерченный рот! К напряженному подбородку дотянуться пыталась, раз уж бедрами Денис распоряжался исключительно сам! Руками, настолько же жадными, как и его, кажется, начала рубашку на муже дергать, пытаясь все пуговицы разом расстегнуть…

А Денис ее грудь уже губами пытает сладкой пыткой, дразнит, прикусывает, втягивает, бьет языком по затвердевшим соскам, трется подбородком, чуть царапая. Тала будто под напряжение постоянного тока попала! Его рот творил нечто невыразимое с ней! Как и его руки! И этот взгляд, в котором вспышки в мегаватт мерцали!

Боже! Она надеялась, что не забыла ничего критично-важного, и тело само подскажет путь к тому, что у них было… Не могла настолько неистовая потребность из ниоткуда вырасти, не имея под собой явно оглушающего опыта…

И у Дениса от этого ее ажиотажа на грани с надрывом, словно разом снесло и разум, и контроль подчистую.

Рыкнув, он вскинул голову, прикусил ее губу, заставив замереть, его воле подчиняясь, опять целовать принялся так, будто пожирал губами. Резко поднялся, не спуская Талу с рук, еще и как-то пытаясь ее штаны стащить на ходу. Она искренне пожалела, что костюм надела. Впрочем, муж вполне удачно справился. И, не успела Тала дыхание перевести, как обнаженной оказалась уложена на шкуру перед камином…

— Наконец-то! — весьма самодовольно хмыкнул Денис, вновь начав терзать ее грудь губами, пока Тала окончательно избавляла его от рубашки. — Ты и не представляешь, сколько у меня было фантазий о тебе именно здесь, на этой треклятой шкуре у камина! Моя золотая девочка! Целиком и полностью! — просипел ей в рот Денис, навалившись всем телом сверху.

Но ей не тяжело — мало! До стона, который и не пыталась сдержать, до лихорадочной дрожи, колотящей каждую клетку, до внутреннего зуда. Сама вскидывает бедра, чтоб ощущать его тяжелую плоть, толкающуюся в ее голую кожу, пока Денис ремень брюк расстегивает. У нее пальцы вдруг дубовыми стали, непослушными от этой изгладывающей потребности. А он умудряется еще и Талу целовать, что то значит опыт и возраст!

— Мне эта шкура тоже нравится. И камин… Хотя ты горишь сильнее, — рассмеялась чуть смущенно от силы собственной тяги к нему, потянулась, крепко обхватив плечи мужа, когда он свои бедра между ее ногами как-то очень… ощутимо, по праву устроил.

Точно его, ничья больше.

Выгнулась, когда Денис погладил, заскользил пальцами по ее влажным и жарким складкам, растирая, смягчая, дразня возбуждением… Застонала, когда нежно, но все так же бескомпромиссно давяще, начал проникать внутрь двумя пальцами, явно готовя для себя, толкаясь, растягивая, добавляя третий, заставляя Талу ощущать себя какой-то тонкой и бесконечно хрупкой. Бесценной его девочкой….

— Твою мать, Тала! У меня же ни хрена выдержки не осталось! — грубовато ругнулся сквозь зубы Денис, шумно дыша в ее шею, прикусывая мочку уха. — Сожру тебя, не сдержусь!..

— И не надо… — как-то честно призналась она. — Не сдерживайся.

А муж… внезапно взял и ее послушал! Один удар сердца, алчный толчок бедер — и она вся им наполнена! Пальцы тут же сменились массивным членом, распирающим, пульсирующим внутри ее тела, закрывающим ту пустоту, что Талу на части рвала потребностью.

Не сдержалась, застонала низко, с придыханием, выгнулась спиной, еще плотнее к нему всем телом прижавшись. Ладно, не ожидала такого, да. Но ни от чего не отказывалась. Попыталась выдохнуть, расслабиться, подстраиваясь.

А Денис и не думал останавливаться, напирал, врывался везде, где мог, нападая одновременно и на ее рот, слизывая эти стоны, выпивая; вколачивал себя даже с некой агрессией между ее бедрами, будто изголодался по Тале до сосущей боли в нутре. Но при этом ни разу не задел повязку на шее… Хотя сама Тала была сейчас не в состоянии помнить ни о чем!

— Деня! Любимый мой! — судорожно, рвано стонала сквозь зубы, каким-то образом оказавшиеся сжатыми на его плече.

Вся Денисом окружена: он накрыл ее собой со всех сторон, но плана побега и в мыслях нет, навстречу подается. Ощущает, как накатывает жаркая, полная огненных вспышек темнота, в которую вот-вот провалится, кажется; цепляется за мужа ногтями, зубами, бедрами. А он ее толчками в эту шкуру, в самый пол словно впечатывает!

— Моя! — вдруг как-то яростно рыкнул Денис, втянув в рот кожу на ее плече почти до боли.

И… это почему-то сломало что-то в груди, в животе, сокрушило то напряжение, заставив изнутри взорваться, разлететься в его руках на микрозвезды. Но Денис не зря Талу собой окружил так плотно. Даже не видя ничего от накатившего оргазма, вся под ним, только любимого ощущает, как единственный якорь во вселенной.

А для него, похоже, ее удовольствие таким катализатором послужило, что и мужа с головой накрыло! Навалился на Талу, лишь частично сумев вес на локти перенести, сорвался в дикий ритм, до упора вонзившись членом в ее тело… До максимального натяжения! Заставляя окончательно разум потерять от горячего и влажного, словно шелкового ощущения уже его оргазма, затапливающего ее изнутри.