Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)

Пролог

Стояла глубокая и очень мрачная осень, застлавшая своей серостью запад Чернотопья. На календаре было тридцатое «Руки Дождя».

Ужасный ливень уже хлестал несколько дней, хотя для этих краёв тамриэьской весной дождливая погода была обыденностью. Немногочисленные улицы города просто тонули в море грязи и болотной жижи, что поднималась вместе с водой. Ледяной ветер дул не переставая, промораживая до самых костей любого, кто посмеет выйти из помещения и представить себя безумным порывам воздушных масс Тамриэля. Деревья, подобно старым вдовам, медленно и со скрипом покачиваясь под напором порывистого ветра, издавая характерный скрип. Эта дождливая погода стояла уже несколько дней, одаривая своей серостью город и проминавшая в душах жителей неизгладимую вмятину.

На окраине города стоял старый дом. Снаружи он походил на разбитые руины. Его неизменным атрибутом стали старые покосившиеся, покрытие густым мхом и плесенью и практически сгнившие, потерявшие всякий цвет стены, почти расколоченная крыша, через которую обильно стекала вода, дополнявшаяся выбитыми окнами, оставленные даже без рам.

Внутри этот дом выглядел еще хуже, чем нагонял ужасную тоску и чувство обречённости. Просевший и сгнивший пол, практически ставший трухой, в котором игриво копошились насекомые, заплесневевшие внутри стены от которых исходил смрад гниения, почерневшая от старости мебель, едкий запах сырости и еле горящий камин, протапливаемый сырыми дровами.

Можно было только удивиться, как эта штормовая погода не добила эти развалины, вконец не развеяв эти руины по ветрам Кинарет.

Внутри постройки стоял жуткий зловонный смрад, вызванный общей гнилостью дома, буквально бивший в ноздри пробирая до самого мозга. А ещё тем, что в этом здании долгое время жили нищие и убогие.

И именно в этом месте подходила к собственному логическому концу история, наверное, длинною в жизнь, но, навсегда, оставшаяся в безызвестности для народа Тамриэля.

В разорванном и старом кресле, что практически почернело и покрылось грибком, устроился поудобнее высший эльф, хозяин этой халупы, словно не замечая того, что постройка готова развалиться.

Внешность хозяина дома была специфична, но не слишком запоминающаяся. Его, свойственные большинству эльфов зеленоватые глаза несколько впали, в них самих, словно как отражение душевного состояния, горела чёрная усталость. Некогда золотистые волосы имели множество седин и небережливо снисходили до плеч. У него практически белая как снег от холода кожа. Остроконечный подбородок был отмечен царапинами, а и шрамы на губах, и через всё лицо довершали картину лица.

На пороге показался гость. Это был самый обычный молодой аргонианин и по специфической одежде можно сказать, что это был местный охотник, и старый лук со стрелами, висевший у него за спиной, это непременно доказывали.

От дыхания ящера исходил густой пар, клубившийся чуть ли не облаками. Сам гость по виду, можно было сказать, промёрз, что доказывало, то, что он постоянно потирал, свои руки и дул в ладони.

Аргонианин подошёл к креслу и жестом руки поприветствовал хозяина дома, тут же разинув свою клыкастую пасть, задав вопрос:

— Как здесь можно жить, это самые настоящие руины, здесь холодно как в Скайриме? — Прошипел гость, при этом исказив на лице улыбку и сделав саркастический голос.

Высший эльф натужно, словно через боль, улыбнулся и спокойно ответил:

— Да, ладно. Не так тут и холодно. Раньше тут было хуже. Это место населяли местные бродяги.

— Хах, — усмехнулся ящер. — Ты выкупил его у местных бродяг? Что-шшш, — прошипел ящер. — Наверное, у тебя вообще нет денег. — Печально констатировал гость и тут же продолжил. — Эта одноэтажная рухлядь готова развалится. Она сейчас чудом держится. Ты вообще собираешься отсюда переезжать? — Шипя, вопросил аргонианин.

— Да, конечно, я собираюсь идти дальше. — Легко ответил хозяин руин и бровадно добавил. — Сначала в Гидеон, за деньгами, а потом… Почему бы тебе не отправиться на север?

— Что делать на севере? — Возмущённо прошипел, спросив, аргонианин. — Там нет ничего кроме снега и варваров. В Скайриме делать нечего, если ты конечно туда собрался.

— Во-первых, ты многого не знаешь об этой провинции. — Запротестовал эльф. — Там красиво и прекрасно, местами конечно и особенно весной. — С улыбкой сказал хозяин и тут же указал место своего путешествия. — Во-вторых, не в Скайрим, а в Штормхолд.

— Так, вот, что для тебя «север». — Усмехнувшись, сказал аргонианин и тут же задал вопрос. — Хм, Я тебя знаю всего лишь несколько дней, как ты вообще сюда пришел? Каков твой путь? — Неожиданно, столь кардинально меняя тему разговора, вопросил гость.

Хозяина дома это не смутило. Он лишь тяжёлым взглядом одарил ящера и решил ему ответить:

— Это долгая, и весьма необычная история, которая будет весьма резать ухо местами. Эта история несколько удивительна и необычайна. Не для всякого уха. И боюсь, слишком нереалистична.

— Послушай, в городе какой-то чудак рассказывал, что он слышит голос Талоса. Вот это полнейший бред. Мне спешить некуда, у меня времени полно. Да и вряд ли ты сможешь меня удивить чем-то, мне удалось много повидать на топях. — Улыбаясь, старался вытянуть рассказ о жизни, требовал гость.

— Не думаю, что ты сможешь усидеть до конца истории. — Улыбаясь, продолжал юлить высший эльф.

— Я же сказал: мне спешить некуда. — Убедительно твердил охотник. — И что мне, как не слушать странные истории.

— И всё же — нет. — Утвердительно сказал хозяин развалин, чем явно расстроил аргонианина.

После этих слов хозяин встал и пошёл к разбитому буфету, и вместо того, чтобы открыть дверку он взял и просто выдернул эту дверь. Потом он там нащупал там запылённую и старую бутылку выдержанного вина и подал её гостю со словами:

— Вместо истории.

Гость взял вино и устроился в кресле, хозяин встал напротив продуваемого окна и в своей любимой манере всматривался дождь, словно выискивая в нём что-то.

Этот дождь напомнил ему о тех, старых и далёких временах, что зиждились в его памяти и не давали спокойствия. Боль, счастье, уныние, радость, любовь и ненависть взыграли в его памяти, приходя с моментами из жизни, которые он готовился изложить в своей памяти.

— Что ж, расскажи хоть, как твоё имя. — Спросил гость, попивая вино.

На губах высшего эльфа проступила кривая, скошенная от боли и воспоминаний улыбка, которая быстро пропала, когда губы зашевелились, издавая имя:

— Азариэль…