Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)

Глава девятая Буря перед штормом

Следующий день. Леса Валенвуда. Южнее Лонгвейла.

Дождь. Беспрестанный и ледяной дождь лился как из ведра. С небес столбом просто хлестал муссонный ливень. Небеса как будто взорвались, и через сутки после начала операции землю застлала ливневая пелена. Все леса Валенвуда буквально залило.

Знаменитые леса Валенвуда были широки и необъятны, но когда их заливало дождём, они становились, окончательно непроходимы. Прекрасные и неповторимые леса этой провинции Империи во времена солнечной погоды были ещё терпимым местом, но когда они заливались дождём, то они превращались в самый настоящий адский кошмар, будто над Валенвудом разразился Обливион.

Азариэль пробирался по лесу в тяжёлой кожаной куртке, которую дал ему Ариан, посоветовав, что в этой операции ему тяжёлая броня ни к чему, да ещё может и сорвать её вконец.

Глава разведки естественно отчитал его за неявку вовремя и, проводив его в свой кабинет, рассказал ему о полном плане операции. Ариан дал ему полную карту места, где заседал так называемый «совет» мятежного движения, который и предполагалось уничтожить. Так же, Ариан, дал ему много интересных вещей, которые вряд ли можно было сыскать во всём Тамриэле. Он, чуть ли торжественно, ему вручил: старую карту местности, показывающую все давние рудники и шахты, существовавшие здесь более ста лет назад, двемерские разрушающие механизмы, сделанные из двемерского металлолома самыми лучшими мастерами и профессорами Ордена, свитки, которые вскрывают замки и ещё многое другое.

План был довольно прост: Азариэль должен был незаметно прокрасться в помещение, где заседает «Совет», пройти в кабинет «Лидера Совета», вскрыть нужную шкатулку, забрать письмо, установить в слабых местах двемерские разрушающие механизмы и завести на них счётчик, и уйти из помещения, а потом присоединится к штурмовой группе и разбить логово «Сынов» окончательно. Штурмовой группе оставалось лишь добить «сынов», практически погребённых под обломками рудников.

Но пока до конечного этапа этого плана оставалось пройти ещё множество моментов, ибо пробираясь по лесу, утопающему в липкой грязи можно было легко нарваться на вражеский патруль.

На юноше был одет уникальный, доспех: весь доспех был тёмно — зелёного цвета, будто в цвет с немного пожухшим окружение. Торс закрывала крепкая кожаная куртка, с множеством мифриловых заклёпок с поясом. На ногах были сапоги на ремнях, усиленные пластинами из эбонита. Капюшон из магической ткани с маской опускался на голову. И руки покрывали поверх рукав старинные длинные перчатки, сделанные из кожи дракона, что ещё раз указывало на древнее происхождение Ордена.

Азариэль шёл по лесу, который тонул в дождях, с шести утра. Куртка хоть и была кожаная, но удивительным образом не промокала под дождём и не скрипела. Но несмотря на это идти через лес было трудно, ибо ноги просто вязли в жидкой грязи.

Он не тратил драгоценного времени, что бы через непроходимые леса пробираться к нужному месту. Искусный маг Ордена просто его телепортировал в то место где приблизительно находился штаб, дав ему перед этим свиток телепортации обратно в цитадель, для более быстрого перемещения.

Его сапоги, как удивительно, не промокли, но скорее они были все в лесной грязи. Рыцарская штурмовая группа должна была прибыть через час, когда и начнётся сам штурм. Время, можно было сказать около десяти.

Юноша медленно подходил к нагорью, где и был штаб «сынов». Само место заседания повстанцев представляло сеть пещер — старых выработанных шахт, которые сходились в одном месте, в одной зале, в большом перекрёстке пещер, где и находился, красиво названный мятежниками, «зал совета». Каждая пещера, в этой сети, было устроена под определённые нужды, которые росли с каждым месяцем, бандитов. Где-то кухня, в которой хранились неисчислимые запасы простой провизии, где-то арсенал и казармы, в которых тренировались мятежники, предвкушающие, как они будут резать стражников во имя добра и мира, где-то кузня, производящая десятки единиц нового вооружения.

Все были пещеры переустроены под новый лад, кроме одной, что по недоразумению не смогли даже найти. Это была ветка старой выработанной шахты, в которой добывали железо, через которую и должен был проникнуть Азариэль. Эту старую ветку никто не охранял, оставив в полном запустении, но патрули «сынов» были везде, они рыскали всюду, в поисках всевозможных угроз для столь великого сбора.

Азариэль постепенно и неумолимо приближался к нагорью, но вдруг впереди послышалось странное наречие и хлюпанье, смешанное с шумом железного доспеха. Юноша сразу смекнул, что это патруль. Он быстрым бегом рванул в ближайший куст, что мирно притаился за деревом. А патруль тем временем приближался.

Азариэль увидел, как практически напротив куста остановилось двое мятежников, решивших осмотреть местность и переговорить.

Их было двое и были они одеты одинаково: широкие зелёные накидки — плащи, под которой были разные, не самые богатые одежды. Это могли быть разбитые кожаные доспехи или тканевая одежда, усиленная какими — нибудь пластинами.

— Брат, как ты думаешь, что будет после сегодняшнего собрания? — Спросил один из патрульных. — Ведь сегодня к нам прильнуло множество новых братьев.

— Ох, не знаю, брат. Но сегодня свершится великое событие. — С восхищением начал мятежник. — Но сегодня собравшиеся лидеры направят нашу руку для уничтожения тираничной Империи. — Фанатично закончил мятежник.

«Бред сумасшедшего» — подумал про себя Азариэль, поняв, что большинство из «сынов» это даже не бандиты, это больные на душу фанатики, способные пойти за своей идей хоть в Обливион.

— Ладно, пошли, нам надо пройти ещё несколько точек. — Продолжил тот же мятежник и повёл в лес за собой другого повстанца.

Пока мятежники уходили вдаль, парень пытался осмыслить их слова. Посреди фанатичного бреда юноша смог найти нужную для себя информацию. Сегодня в штабе «сынов» будет множество нового народа, который ещё ни разу в этих местах не видели. У юноши тут же созрел план, как можно было лучше выполнить вторую часть задания.

Азариэль поднял голову и увидел, что он практически подошёл к нагорью и вход в заброшенную шахту должен быть практически рядом. Юноша пошёл ускоренно, но на бег не переходил. Он знал, что главные ворота в штаб повстанцев находятся в паре километров отсюда и мятежников тут не так уж и много.

Парень смог легко взобраться на нагорье к югу от Лонгвейла и обратился к своей карте. Не одна современная карта не покажет того неприметного входа в шахту, который был прямо перед Азариэлем. Юноша смог разобрать лёгкий завал перед входом в шахту и вошёл в неё.

На парня свисали практически разрушенные деревянные балки, надломленные и провисшие под горной массой. Всюду валялись кирки, молотки прочий шахтёрский инструмент, покрытый многолетней едкой пылью, ласково их укутавшей подобно одеялу.

Азариэль снова всмотрелся в свою карту. Помимо плана местности в ней, на обратной стороне, были ещё и точные чертежи шахты, изображающие все её рукава и ветки. И эта заброшенная шахта, как место проникновения, была выбрана не случайно. Хоть она и была изолирована от остальной системы, но под местом, где начиналось место обвала, обрезавшее её от стальных веток, был та самая комната, где и хранилось нужное письмецо, каким — то чудом выслеженной неимоверной сетью разведки Ордена. Оно хранилось в комнате лидера всего этого политико-бандитского сброда.

Азариэль подошёл к нужному месту. Он понимал, что если использует механизмы, то вызванный силой их взрыва обвал похоронит всю надежду добыть желанную добычу. Но и махать киркой в этом месте было нудно долго, и займёт не менее дня, так как эту порода была горная, не та земля, которую обрабатывают крестьяне.

Но всё же Азариэль нашёл лопату с киркой, которые тут валялись в избытке. Складывалось впечатление, что он собрался копать горную породу, но это было не так. Юноша достал из сумки плотно закрытый фиал и откупорил его. Он опустошил зеленоватое содержимое наземь и отбросил флакон. Порода у ног парня зашипела и пошла паром, будто бурлящий бульон, обращаясь в кашу. Это была специальная смесь размягчающая породу, изготовленная профессорами Ордена и разбавленная магическими талантами чародеев, что сделали её ещё сильнее.

Юноша взялся за лопату и будто плодородный чернозём стал отбрасывать шмотья породы. Дойдя до непроработанной породы, он вылил ещё один фиал и так пока последний кусок камней, размягчившись, не провалился уже в комнату.

Весь этот нехитрый каскад действий занял не более пяти минут, после чего парень мысленно воздал хвалу своим наставникам и продолжил проникновение.

Юноша аккуратно спустился в дыру и проник в помещение так называемого «Председателя Совета».

Это было обычное пещерное помещение, предназначенное для комфортного жилья. Несмотря на все благородные цели этого бандитского движения, их лидер довольно прекрасно жил. Помещение было хорошо обработано киркой и отёсано, отчего стены были выкрашены в бежевый. Несколько прекрасно выполненных тумбочек и подставок, на которых стояли серебряные подсвечники. Прекрасный ковёр из Эльсвейра ложились под ноги, будто поглощая свей роскошью, хотя и был испорчен упавшей на него горной породой. Но так же комната была просто забита предметами роскоши. Несколько статуэток из бивня скайримкого мамонта украшали помещение, показывая достаток лидера. Искусно выполненная картина «Закат над Сенинелом» украшала стену. Да ещё покрытый узорами из золота комплект доспехов из Вейреста просто добивал своей роскошью. Это комната больше напоминала палаты крупного торговца, нежели лидера движения, сетующего на несправедливость.

Но больше всего манила странная шкатулка. Она была сделана из дерева, которое местами прогнило и превратилось в труху. На ней были изображены странные символы. Это был не фалмерский, не даэдрический, не двемерский и даже не айледский. Эта символика не была схожа ни с одним алфавитом Тамриэля. Тут даже акавирские буквы не подходили.

Юноша подошёл к этой шкатулке. Он взял её в руки и тут же почувствовал странное недомогание, будто простудился, а к горлу подошла едкая мокрота. Ощутив трухлявость этой шкатулки, он попытался её разбить и стал колотить об стену, но с каждым ударом от неё даже щепки не откалывалось. И всё же достав свиток, взмахнув кистью, он отворил эту шкатулку. Из шкатулки вырвался невыносимый смрад, а внутри неё стенки оказались покрыты плесенью и грибком, у самого письма бегали странные насекомые. Парень аккуратно достал это письмо, которое как ни странно было в надлежащем виде. Юноша заботливо стряхнул насекомых и сунул письмо в карман, а шкатулку откинул. После того как странная коробочка вылетела из рук Азариэль мгновенно почувствовал себя намного лучше.

Посчитав свою миссию выполненной, парень стал выходить из комнаты, спеша перейти ко второй стадии задания. Перед ним предстал не длинный коридор, с разветвлением в конце. Но тут впереди послышался железный звук клацанья доспеха и приглушённый шаг, издаваемый железной подошвой сапога.

Юноша понял, что это повстанец, идущий ему на встречу, видимо услышавший, что что — то происходит в комнате и решивший это проверить.

Азариэль спрятался за углом, практически у самого выхода из комнаты лидера, вынул изогнутый кинжал катжитской работы и приготовился.

Беспечный мятежник уже показался в поле зрения. Парень аккуратно выглянул из — за угла и увидел, что воин был практически полностью облачён в железо, поверх которого опускалась зелёная накидка с геральдикой бандитов.

Альтмер взял в левую руку кинжал, а в правую свой клинок из древней нордской крипты и вокруг меча снова заиграл морозец, окутывая его как одеялом.

Мятежник уже зашёл в комнату лидера с вынутым клинком, как на него обрушился юноша. Его целью было горло мятежника — единственное место, не защищённое доспехом. Но каким-то чудом мятежник мгновенно среагировал и перехватил кинжал, зажав руку Азариэля своей ладонью. Но повстанец не ожидал спрятанного меча в руках парня, за что и поплатился. Неожиданно вынырнувший клинок устремился в горло и пробил его, выйдя практически на затылке и скинув железный шлем с рогами. Бандит ещё хватался за воздух рукой, другой придерживая шею, пытаясь выговорить невнятный слова:

— Ю — ю — юж…лу..л..ч о. мст..т. — Сквозь жуткое хрипение и обливаясь кровью, пытался что — то вымолвить повстанец.

Парень практически ничего не понял из предсмертных кряхтений повстанца. Он просто оттащил его в комнату, засунул в шкаф и сдернул накидку. И надев эту специальную одежду повстанцев, он двинулся вглубь логова врага.

Теперь он займётся второй частью своей операции. У него было пять двемерских механизмов, которые ставились на специальный счётчик. При детонации этих устройств взрывом разносило небольшие дома, что явно говорило об их мощности.

Высший эльф снова мысленно похвалил профессоров Ордена, что смогли раскопать эти чертежи в двемерских руинах, что на границе Скайрима и Морровинда. Но чертежи были не полные и неизвестно, какая действительно мощь у этого странного оружия.

Но времени на благодарность не было. Парень всё глубже продвигался вглубь шахт, и тем больше ему попадалось «сынов» не обращающих на него никого внимания.

Два механизма он уже установил в самой отрезанной от остальной шахте на старых подпорках. Шахта была выше всех остальных веток, а камень её был твёрд и тяжёл, и, обвалившись, она бы вызвала глобальный обвал, похоронив под собой всех бандитов. Но это в теории, ибо сначала нужно было разрушить самые низы всей системы, чтобы этот «колос» провалился под собственным весом.

Ещё одной задачей было слиться со всеми бандитами, не показывать своего орденской принадлежности. Всюду шныряли эти бандиты, кто-то патрулируя, а кто-то просто слоняясь без дела. Из-за того, что сегодня было много народа с другой местности, парню слиться со всем этим контингентом не составляло труда.

Юноша уже оказался у входа на нижние уровни, как его остановило двое повстанцев.

— Ну, здравствуй, ты кто? Мы тебя тут ещё не видели.

Сердце дрогнуло, но вспомнив, всё чему учили на тренировках, парень спокойно ответил:

— Я Айкантар.

— А откуда ты? Из какой директории? — Въедливо спросил второй отступник.

Юноша не знал, что ответить, ибо не знал этих директории и выпалил первой, что ему пришло в голову:

— Южный луч.

Два Повенца со страхом между собой переглянулись, странно поспешно и вежливо попрощались и тут же быстро и испуганно ретировались. Сложилось впечатление, что перед ними стоял не юноша, а призрак из древних мифов и легенд. И только потом из услышанных в этом штабе разговоров парень узнал, что сторонники того движения пользуются самым страшным авторитетом. Выходцы из «Южного Луча» живут и действуют по одиночке, устраивая резню на поле боя, не щадя никого. И после боя ритуально поедают внутренности противников.

Но вернувшись к делу он сумел опуститься на самый низ шахты, где мятежники всё ещё добывали железную руду он установил оставшиеся механизмы и поняв, что у него времени в обрез он стал пробираться на верх.

Через несколько минут пролетев сквозь все уровни, юноша смог вернуться к тому месту, где совершил проникновение, но застал группу воинов, которые только что вытащили труп «брата» и готовились поднять тревогу.

К Азариэлю направился один из мятежников, желавший получить помощь в поимке врага.

— Брат… — Разведя руками в стороны начал, повстанец, как получил кинжал в горло.

Остальные враги опешили от такого приветствия, но сообщить никому ничего не смогли, так как их окатило волной пламени, сорвавшегося со свитка Азариэля. Парень вынул клинок и быстро расправился со всеми повстанцами, которые дёргаясь и пытаясь потушить пламя, не смогли отреагировать на юношу. И перебив всех, он нырнул в тот проход, который и сделал, совсем позабыв про свой кинжал в шее мятежника.

Выбравшись, Азариэль, как можно быстрее побежал к выходу из шахты и, оказавшись за её пределами, продолжал бежать. Он бежал целую минуту, как за его спиной раздались оглушительные взрывы и рокот, идущий рука об руку с каменным хрустом, породы, которая под собой похоронил сотни мятежников, в логове которых уже начинал подниматься переполох. Просели целые горные массивы, подняв в воздух столб пыли грязи, которая потом осядет на этот склеп. Сегодня было похоронено само движение «Сыны Леса» и целая провинция в один момент была избавлена от мятежников.

Но парень этого не заметил. Юноша так увлечённо бежал, что не обратил внимания на жуткий рокот, накрывший лес. Он бежал, бежал и бежал пока не нарвался на группу магов и рыцарей Ордена.

Он быстро добежал до места, где его уже ждали маги, облачённые в превосходную боевую магическую кирасу, покрытую золотым узором. Наплечники, нагрудный панцирь и даже поножи были украшены мистическими узорами.

— Стой, Азариэль. — Крикнул маг.

Хоть их лица и были сокрыты под тёмными синими капюшонами, которые странной тёмной вуалью покрывали лица магов, юноша всё равно понял по голосу, что к нему обратился сам глава Магического Круга Ордена, ответственный перед архимагом за боевые вылазки магов Ордена.

Юноша на зов тут же остановился и немного отдышавшись, обратился к главе «Магического Круга»:

— Да, господин, когда мы наступаем? — С вдохновением спросил Азариэль, желая добить остатки бандитов.

— Никогда. — Немного грубо начал маг. — Ты не идешь в атаку. В городке, откуда ты родом, что рядом с Гринхартом началось странное восстание. Ты с группой рыцарей должен будешь его подавить и вернуться к Регенту. — Сухо, словно зачитывая инструкцию, отчеканил маг.

— Но…

Маг даже не обратил внимания на возражения юноши. Он легко взмахнул руками, произнёс нужные слова и парень пропал во вспышке ослепительного света.

Для юноши это произошло в один миг. В глазах промелькнул свет, застлавший его взгляд на пару мгновений, и тут же он спал, и перед глазами открылись родные виды на старый городок.

Когда он очутился у родного города, его страшно мутило, а у горла встал тошнотворный ком. Телепортация далась ему очень нелегко. Но к этому можно было привыкнуть со временем, после первого раза юношу вообще чуть не стошнило.

Азариэль осмотрелся и понял, что оказался у той самой старой таверны, от которой некогда и начинал свой путь и сейчас он вернулся. Волна ностальгии наполнила его разум.

Юноша поднял голову к небу и увидел, что хоть небеса плотно затянуты серой пеленой, ни капли дождя небосвод не ронял. Все, что было вокруг, всё было сухим, и только он один стоял в доспехе, с которого стекали капли воды, а на сапогах была жижа.

— Неофит! — Послышалось откуда-то со стороны, и Азариэль стал лихорадочно вертеть головой в поисках источника воззвания.

Он увидел, как к нему приближается невысокий человек в мешковатых чёрных одеждах, с клинком на поясе и короткими сапогами поверх свободных штанин. Его лысоватую голову покрывал капюшон, спускавшийся практически до ресниц.

— Я агент Ариана. — Начал подошедший мужчина. — Он отправил меня проинформировать тебя, насчёт сложившейся ситуации. В маленьком городке вспыхнуло крупное восстание, хотя всё начиналось с малого. Поначалу народ стал выходить на главную площадь перед домом управителя города и начал требовать, что бы власть оставила свои полномочия и передала их, так называемому «городскому совету», который бы объявил автономию поселения от валенвудской провинции и самой Империи. Больше о мотивах повстанцев нам ничего не известно. Естественно немногочисленная стража вышла, что бы разогнать бунтующих людей. Что понятно, мятежники это не оценили, и завязался бой. У повстанцев каким-то образом оказалось оружие в достаточном количестве. И исход оказался печальным: вся городская стража за первые полчаса боя была перебита. В городке остался только маленький отряд имперских легионеров и двое наших рыцарей, удерживающих позиции у дома управителя поселения. — После этих слов тембр голоса агента усилился и стал более эксцентричным. — Но я чувствую, что у мятежников есть где-то свой командно-координационный пункт и я даже знаю где. — И немного приостановившись, некрепко схватил Азариэля за плечо и продолжил. — У тебя, брат, есть выбор: ты можешь присоединиться к отчаянному бою рыцарей и легионеров или же мы можем атаковать центр и отрезать голову этому змею. Так ты с кем? — Спросил агент.

— А с каких пор Орден лезет в политические дела имперских городов и поселений? — Ответил вопросом на вопрос юноша.

— Сам Регент направил тебя для этой миссии. У него потом и спросишь. — Уйдя от темы, ответил агент.

Недолго раздумывая, юноша всё же согласился и направился в полыхающий городок вместе с агентом Ариана.

Над некогда спокойным и мирным городком развивались столбы дыма, и стоял дикий гул и оры, как солдат Империи, так и мятежников. Обе стороны отчаянно сражались за превосходство на этой земле и даже не думали идти на мир. Только уничтожение либо мятежников, либо имперских приведёт к успокоению в этом городке.

У входа в поселение расположилось двое мятежников с алебардами наперевес. Юноша даже не смог усмотреть, как агент разведки достал два ножа и метнул их вперёд. Азариэль углядел лишь серебряный блеск и затем только торчащие ножи из горл повстанцев, а так же струёй бьющую кровь.

И пройдя за стены города, Азариэль не узнал его. Всё что можно полыхало. Улицы были в чёрном дыму, отчего мало, что можно было рассмотреть. В нос и лёгкие забивались клубы едкого дыма. Но дорога, благодаря памяти Азариэля, была относительна различима.

Шпион двигался по городку плавно и быстро, больше напоминая рыбу в воде, скользя возле зданий и метая многочисленные ножи в опрометчивых врагов, которые так и не сумели разглядеть «смерти из мглы».

И по указаниям агента они через пять минут оказались у одного старого и крепкого дома. Азариэль вспомнил это место, эти стены, крышу и окна. Из-за нахлынувших воспоминаний о своём доме, юноша не смог вовремя сориентироваться и просто несколько мгновений стоял как вкопанный.

Агент приметил, что чердак был открыт нараспашку со стороны улицы. Так же он увидел, что окна заколочены, будто кто — то хотел тщательно скрыть происходящее внутри.

— Помоги мне подняться на крышу. — Требовательно попросил шпион.

— Что? — Подавленным голосом, вызванным каскадом воспоминаний, переспросил парень.

— Помоги мне подняться! — Уже грозно и с нетерпением повторил агент.

— Хорошо. Сейчас. — И после этих слов Азариэль помог шпиону подняться на чердак, и агент подал руку юноше, чтобы тот тоже смог подняться.

Они оба оказались на чердаке. Там было ужасно пыльно и не прибрано. Всё осталось с тех пор, как Азариэль ушёл в Орден. Они решили спуститься на первый этаж.

Некогда дом Азариэля сейчас былпросто не узнаваем. Юноша чуть не прослезился от того, что увидел. На стенах были развешаны гнусные стяги «Сынов Леса» — зелённые полотнища с изображением трёх деревьев. Повсюду, в хаотичном порядке была разбросана домашняя утварь. Повсюду были раскиданы грязные спальные мешки. Дом пребывал в полной разрухе, напоминая больше ночлежку для нищих.

В середине комнаты стоял круглый стол, за которым сидело несколько человек и пара лесных эльфов в накидках «сынов». Перед ними стоял высокий катжит и зачитывал свой доклад по восстанию в городе. Видимо это были те самые лидеры мятежа в городке, уже предвкушавшие победу. На столе лежали: карты, ножи, деньги, письма и откупоренная бутылка вина.

В доме всё говорило о том, что мятежники готовили своё восстание больше полугода, тщательно планируя его и продумывая каждую мелочь.

Тем временем агент кивком указал на группу собравшихся главарей и достал свой метательный нож. Азариэль вынул свой зачарованный меч и морозец снова затрещал возле клинка.

Открыть этот кровавый спектакль предпочел агент разведки Ордена. Он быстро, практически неуловимо для глаза, метнул нож в того кто зачитывал доклад, но попал ему в крепкий нагрудник, не убив мятежника. Второй вышел Азариэль, решивший действовать более красочно. Он быстро подбежал и, вскинув рукой свиток, резким движением метнул его в одного из босмеров, отчего вся тканевая одежда на нём вспыхнула как костёр и он начал неистово и истошно кричать, равномерно прогорая. Юноша достал свой последний свиток и пронзил грудь эльфа ледяным копьём. Кровь с ледяного кончика магической сосульки аккуратно закапала на пол, и отступник, пошатнувшись, рухнул наземь, сгорая окончательно.

Во второго эльфа, который готовился брать свой лук наизготовку, агент уже метнул второй нож и попал ему прямо в горло. Но противник вынул нож, и кровь забила ключом, отчего мятежник, кряхтя и размахивая руками, придерживаясь за горло, упал на землю и стал ждать смерти.

Оставшиеся повстанцы вышли из ступора и присоединились к спектаклю. Высокий бретонец сумел парировать удар юноши, после чего провёл атаку длинным стальным мечом. Юноша ушёл от града ударов, позволив мечу противника уткнуться в деревянный пол, после чего Азариэль проколол своим клинком грудь восставшего. Кровь на мече Азариэля тут же застыла и обернулась в лёд. И юноша убрал со своего клинка стенающего повстанца.

Удар, нанесённый четвёртым главарём — крупным коловианцем был неожиданный. Юноша успел парировать первый удар, отчего отдача чуть не опрокинула парня на пол. Второй удар, нанесённый мятежником тяжёлым двуручным мечом орочей работы, сломал клинок Азариэля. Прекрасный древний нордский меч, чей стиль смешался с мастерством эльфов, со звоном разлетелся на части. А мятежник всё продолжал размахивать своим мечом, разбивая всю мебель и круша всё то, что попадалось на пути его меча. Но друг его неприкрытый шлемом затылок пробил метательный нож и двуручный клинок с лязгом упал на пол. Агент, добивший читавшего доклад катжита, стоял в позе человека, который только что метнул нож.

Азариэль расстроился сломленному оружию, но обстановка требовала максимального сосредоточения. Он понимал, что пора покидать это место.

— Пора уходить отсюда, сейчас сюда придут мятежники за распоряжениями. — С нотками взволнованности сказал Азариэль.

— Ты уходи, у меня здесь ещё будут дела. — Сухо ответил Агент.

— Ты справишься? — Для приличия спросил Азариэль, сгораемый от желания покинуть свой осквернённый дом.

— Уходи уже, времени мало! — Устав от наигранной вежливости кричал агент.

Азариэль достал странный блестящий лиловый свиток, зачарованный на перемещение в комнату Регента, где располагалось «Печать притяжения», к которой и были привязаны эти свитки. Юноша взмахнул руками, произнёс заклятье, и пропал в вихре лилового света, переносясь сквозь пространство.

И в это же мгновение грязные сапоги Азариэля ступили на чистый пол. Перед глазами возникли знакомые образа, а на самого парня как-то необычно и неспокойно смотрел Регент. Юношу жутко мутило после телепортации, но беспокойство на лице Регента и жуть, читавшаяся в его глазах, заставили быстро прейти в себя парня.

— Давай сюда письмо. — Сухо отчеканил Регент, даже не поприветствовав Азариэля.

Юноша оказался в кабинете Регента. Он снял тяжёлую промокшую и пропахшую гарью мятежа курку и кинул её себе на плечо. Регент сидел за троном, а Азариэль решил присесть на стул рядом с рабочим столом. Азариэль достал из куртки бумагу и передал Регенту добытое письмо. Глава Ордена, ведя ладонью возле письма, прочёл заклинание на странном языке, и письмо легко сверкнуло белым светом. Регент начал тщательно и внимательно, вчитываясь в каждую строчку читать письмо. Чем больше он читал письмо, тем больше в его глазах читалась тревога, и тихий ужас будто пожирал его взгляд. После того как он дочитал письмо он просто выронил его из рук на стол. Его лицо стало темнее ночи и страшнее сумрачного кошмара.

— Этого просто не может быть. — Отчаянно произнёс Регент.

— Что, мой господин? — Удивлённо спросил юноша. — Чего не может быть? — Спросил юноша и сам поднял письмо, желая самому во всём разобраться.

Буквы, которые были там, будто врезались ему в глаза, больно ударив по мозгу и душе парня. Его будто молотом ударили и проминали саму суть души. Его начало затягивать странное безумия, но тут Регент выхватил бумагу из рук парня и снова кинул на стол.

— Столько эпох и именно сейчас. — Продолжил Регент и добавил. — Лучше не старайся понять этих букв. Они ещё и зачарованы на безумие.

— Да что случилось, господин Регент?! — Практически крича, спрашивал Азариэль.

— Разведка не обманывала, случилось, то чего я боялся. Подавленно продолжал Регент, будто не замечая парня, но тут, о чудо, обратил на него внимание, задав в этой ситуации очень странный вопрос. — Помнишь, ты спрашивал, что там за дверь.

— Да, мой господин. — Настороженно сказал Азариэль.

— Эта история началась очень давно, ещё до нашего рождения. — Ностальгически, впадая в историческую меланхолию, начал глава Ордена. — Никто не знает, откуда берёт начало наш Орден, но древние легенды повествуют о рыцарях, окружавших героя тех времён. — Пелинала Вайтстрйка. И эти истоки этого рыцарства считались древними ещё в ту пору, когда над Сиродилом ещё сохранялась власть самых жестоких эльфов — айлейдов. И само появление этих рыцарей было окутано тайной. По одной из легенд, они явились посреди ночи и предложили Вайтсрейку свою помощь. Эти войны были верны лишь себе, не признавая над собой власти королевы Алессии. После победы Пелинала над Умарилом — последним королём айлейдов, круг его приближенных рыцарей, которые ушли с земель Сиродила, как говорит легенда, решили создать орден, который бы находил артефакты разной силы и защищал бы народ Тамриэля от нечисти всякого рода. И во главе ордена стоял благородный и доблестный Верховный Магистр по имени Самуэль. Он возглавил новый орден и повёл его сквозь половину континента на новое место. И пройдя сквозь земли Сиродила, Эльсвейра и Валенвуда они дошли до этого места, найдя разрушенные айлейдские руины на месте которых и стали возводить новую крепость. И новый орден засиял ярче солнца для Тамриэля, тайно освещая светом доблести континент и разгоняя нависшие над ним тени. Но, как и полагается, не все были рады этому. Дунхарт — приближенный Верховного Магистра, глубоко впал в изучение тёмных искусств, которые могли предложить самые омерзительные твари Тамриэля и эфирного мира. Он мечтал о том, жил тем, что орден станет сосредоточением тайных и нечестивых знаний и тёмного могущества, которые помогут в покорении континента. Он впал в поклонение Даэдра и стал рабом более мерзким чудовищам. И тогда между Самуэлем и Дунхартом завязался бой. Они дрались не на жизнь, а на смерть. Но Магистр, памятуя о старой дружбе, надеялся, что друг опомнится. А зря. В один момент Дунхарт воззвал ко всем тёмным силам и призвал копьё чёрной эфирной энергии и пронзил им магистра. Самуэль упал замертво и тогда оставшиеся рыцари старого ордена вступили в бойню со сторонником «тёмного брата». Дунхарт знал, что этого сражения ему не выиграть и, призвав остатки могущества, ушёл в миры тёмных сил. И после его убийства, правой рукой Магистра — Регентом, было решено реорганизовать структуру ордена, создав новую организацию всего братства, что существует до сих пор. И было решено, что Верховного Магистра, в чьих руках была вся власть над орденом, уже не будет. — И с печалью указав на дверь рукой, Регент продолжил. — Так комната и стоит, незанятая никем, никому не принадлежит.

— Печально. — Тихо прошептал Азариэль, сразу же после рассказа.

— Это ещё не конец, юноша. — Услышав слова Азариэля, немного с недовольством сказал Регент и продолжил свой рассказ. — Орден тогда решил хранить тайну об этом, неся её сквозь неспокойную историю Тамриэля. Но это был не последний его раскол. Это было лет сорок назад. Тогда я был еще неофитом. Мой товарищ, лесной эльф, который был переполнен духом реформаторства и свободы, а так же был влюблён в одну девушку, которую сам старый Регент выгнал за употребление одного наркотика, решил что-то изменить в Ордене. Мой товарищ всегда пребывал в спеси и гордыни, считая, что его мысли по устройству Ордена достойны немедленного воплощения. Мы росли, но так же росли и его и без того неуёмные и дикие амбиции. В итоге, он лично предъявил Регенту претензии касательно структуры ордена. Причём так нагло и напыщенно. Он при всех швырнул ему в лицо план своих реформ. Но на неофициальном всеобщем собрании за него вступились практически все неофиты, по своей юношеской глупости, не видевшие яда в словах и предложения их друга. Но требования тех юношей и девушек и тем более список реформ попросту выкинули и растоптали в грязи, а новый кодекс сожгли. Мой товарищ посмел вызвать старого Регента на бой, но первым, же ударом получил шрам через всё лицо. И он вместе со своими сторонниками ушёл из Ордена. И с тех самых пор я о своём товарище ничего не слышал. Он будто в воду канул. Но сейчас, наша разведка и сеть докладывает о деятельности отступников второго раскола. После сорока лет их видели во всех провинциях. — И печально закончив, Регент подобрал письмо. — И это письмо, там сказано, что б «верные сыны и сестры» начинали подготовку и реализовывали план «Возмездие». — И тут промелькнул ужас в глазах Регента, который тяжело, но всё же достойно держась, продолжал говорить. — И самое страшное: там сказано, что это письмо от Дунхарта — Фиотрэль эль Анарху.

— Кому? — Удивлённо спросил Азариэль. — Фиотрэлю?

— Моему товарищу отступнику. — Сказал Регент.

— Хм. Я знаю его. — После этих слов Регент насторожился, а Азариэль продолжал говорить. — Фиотрэль это покупатель моего старого дома, в котором сегодня мя нашли штаб мятежников.

— Дом. Восстание. «Сыны Лесов». — Странно перебирал Регент, после чего неожиданно выпалил. — Я начинаю понимать! «Сыны Леса» это искусственно созданная группировка. Группировка, созданная отступником из Ордена и приближённая к цитадели, а дом твой был куплен, что б там организовать восстание в городе. — Лихорадочно сказал Регент и тут же практически шёпотом добавил. — Всё так продуманно и запутанно.

— А что это за язык был, на котором написано письмо? — Поинтересовался Азариэль.

Это язык нечестивых тварей, что живут на Трассенинском Архипелаге — Слоадов. — И тут же перешёл с этой темы. — Но ладно! У нас появилась ещё одна проблема, веющая новым расколом. Орден в критическом состоянии. — Подавленно заключилось Регент.

— Что случилось? — С волнением спросил Азариэль.

— Сафракс серьезно ранен.

— Что?! Как это случилось? — Ещё тревожней спросил Азариэль.

— Всё началось ещё с утра. Сафракс повздорил с Хротгаром и Глорианом по поводу кодекса. Тут к ним присоединился этот проклятый Люций. Глориана не устраивало недавние распоряжение Сафракса, что будет проверено их доскональное знание кодекса. А Хротгара взбесила придирка по поводу его малой усидчивости. И эти два неофита пренебрегли священными постулатами послушания в Ордене и стали спорить с рыцарем. Их ор стоял на всю цитадель. Сафракс уже в не шутку пригрозил серьёзным наказанием. Хротгара это просто взбесило, и он со всей своей нордской силой пихнул Сафркаса. Не до конца сделанный и сбалансированный доспех подвёл и Сафракс споткнулся, ударившись затылком об угол стены. Глориан и Люций тут же отнесли его в Госпиталь. Но и там Глориан посмел сделать язвительное заявление насчёт кодекса, и Туриил закрыл его вместе с Хротгаром в карцере. Теперь Сафракс лежит в госпитале, а Глориан и Хротгар сейчас в карцере.

И тут внезапно Регент оборвал свой рассказ, по неизвестным причинам.

— И это не всё? — Аккуратно вопросил парень, намекая на продолжение.

— Да, ты прав. «Новая ложа» переименована в «Братьев Свободы» и собралась в вашем, так называемом, оплоте. Говорят, что они разработали радикальную систему изменений для нашего Ордена. Но это не самое страшное. — С уже ужасающей печалью сказал Регент. — Люций будто взбесился. Он стал убеждать многих рыцарей, магов, мастеров и профессоров, что необходимо принять участие в судьбе Ордена и решить его суть. Он поступил как самый настоящий отстуник, предавая священные постулаты Ордена и используя положение в своих целях. Похоже, он решил стать новым главой Ордена. Но это неважно, ибо сегодня всё решится на Великом Капитулярии.

— Где? — Спросил Азариэль.

— Там, где мы решим все вопросы и разрешим все споры. — Уже более сухо ответил Регент и добавил. — А теперь отправляйся и отдохни, этот совет будет ближе к вечеру.

— Мой лорд…

— Ступай, неофит, оставь меня! — Внезапно сорвавшись, жёстко сказал Регент.

Юноша понимал, что Регент сейчас ему недоговаривает некоторых вещей и что он сейчас в состоянии нервного срыва, а посему лучше оставить его.

Азариэль вышел из кабинета и стоя у него он осознал. За последнее несколько часов пронеслось столько событий, что мозг готов был вскипеть, и само существование Ордена было поставлено под угрозу, но сейчас ему нужно было думать не об этом. Он знал, что сейчас ему нужно сделать выбор, от которого зависит вся будущая жизнь. С кем он? Останется верен Ордену и Регенту? Встанет на сторону юных и не совсем разумных неофитов — реформаторов, которых ведут больше эмоции. Или же он пойдёт за таинственным Люцием?

Этот выбор для него станет решающим в жизни, после которого нельзя было свернуть.

Но сейчас Азариэль понимал, что ему надо посовещаться со своими друзьями и товарищами. И приняв всё, он собрался с мыслями и пошёл в сторону кухни, где работала его знакомая.

Глава десятая На перепутье

Цитадель ордена. Тот же день.

— Мальчик мой, как ты? Ты, наверное, голоден? Я сейчас что ни будь, принесу. — Неожиданно по заботливому прозвучало практически на всю столовую Ордена.

Люсия. Добродушная и послушная служанка того братства, где она верой и правдой служила. На её хрупкие плечи ложилась тяжёлая задача по бесперебойному обеспечению столовой Ордена провизией.

Она долгие годы была прислугой в Ордене и работала на кухне, занимаясь готовкой пищи.

Что же можно было сказать о её характере? Она всегда была всегда добродушна с теми, кто с ней общался. Её светло — голубые глаза источали доброту, а нежность и мягкость, с которой она общалась, обогревали душевной теплотой. Её чёрные волосы, которые уже начали седеть, блестели на солнце подобно дорогостоящему шёлку.

Какое — то время Азариэль помогал ей на кухне, куда его отправил Ремиил и за это время они и успели сдружиться. Но сейчас Азариэлю не нужна была еда или тёплое общение. Он требовал, прежде всего, совета дорогих ему людей.

И сейчас он стоял на кухне, где превалировали запахи жаренной баранины, смешанные с ароматом имбиря. Он уже шестую минуту рассказывал о сложившейся ситуации, будто бы моля о помощи.

— Регент мне рассказал о том, что произошло в Ордене, когда меня не было. И я теперь не знаю, как мне поступить. — Отчаянно заключил свой рассказ юноша, всего лишь добавив. — Я потерян.

— Понимаю. — Положив руку на плечо, с сочувствием, сказала девушка. — Не здесь. — Коротко закончила Люсия.

— И как же нам теперь быть? — С такой же подавленностью твердил парень.

— Я отправлюсь в комнаты для прислуги, и буду ждать всех там. Иди, собери, кого с кем ты хочешь посоветоваться и бегом ко мне, в комнаты. Но лучшей не задерживайся, прошу тебя.

— Спасибо тебе. Ты так добра. — С неким облегчением сказал юноша.

— Миранда! Замени меня! — Крикнула Люсия другой прислуге.

— Хорошо! — Послышалось где-то в стороне.

— А теперь отправляйся, мой мальчик. Только давай по быстрее. — Несколько с умилением сказала девушка и пошла в сторону комнат для прислуги.

Азариэль быстро вышел из кухни и направился к главным воротам цитадели.

Небеса были всё так же безлики и поникшие в полнейшей серости, будто говоря о том, что судьба Тамриэля предрешена и неукоснительно закончится роком. Но не единая небесная слеза ещё не пала на эту землю, небосвод ещё не зарыдал, будто храня слёзы для ознаменовании развязки.

Парень хотел выйти за пределы цитадели и пойти в сторону крестьянских угодий, где желал найти своего друга, но друг по пути его встретил Ремиил. Хоть на нём и были боевые отметены, однако лицо озаряла редкая улыбка. Он только что был в бою, что разразился в городе у Гринхарта. В бою, который он выиграл.

— Стой, юноша. — Сказал вдохновлёно Ремиил.

— Мне нужна будет твоя помощь. — Сразу кинул Азариэль.

— Что случилось? — Увидев обеспокоенность на лице парня, спросил Ремиил.

Азариэль ему рассказал обо всём. И Азариэль поведал о том, что случилось здесь несколько часов назад, пока их не было. Рассказал ему о том, что произошло, как Орден оказался на пороге раскола. Рассказал о предателе Люции и о том, что нужно будет прийти в комнаты для прислуги, чтобы решить с кем они и возможно ли предотвратить раскол.

От услышанного откровения старый рыцарь стал бледнее чем драугр из древних нордских крипт. Единственное, что он вымолвил, прежде чем уйти в безмолвии:

— Хорошо, я приду. — Тяжело сказал рыцарь и с тяжким видом ушёл в башню.

Они быстро разошлись и юноша, наконец, смог пройти через ворота, направляясь в сторону небольшой деревушки, которая обеспечивала цитадель продовольствием и некоторыми необходимыми ресурсами для самых разных нужд Ордена.

Это были раскинувшиеся крестьянские хозяйства, которые и представляли собой немаленькую деревушку, с собственной от Ордена и Империи властью и управлением. И в этом заключался некий парадокс, ибо те крестьяне, не желавшие жить в Империи, могли прийти сюда под покровительство Ордена. А придя, обнаруживали, что деревня довольно таки независима и сосуществует с цитаделью на договорных основах.

По своему стилю дома здесь преимущественно были сделаны в сиродильском стиле, но попадалась и архитектура из бретонских деревень и скайримских мелких поселений.

Здесь было так множество построек и зданий, что можно было потеряться посреди всех этих построек, образующих несколько улиц. В этой деревни была и своя торговая площадь, библиотека, кузня, травник и что естественно — деревенский кабак. Но посреди всей этой массы выделялась высокая трёхэтажная постройка, сделанная в стиле богатых домов Солитьюда. Это был центр управления всем поселением — Дворец Совета Старост, определявший всю жизнь в деревне.

Но самым главным достижением этого поселения это естественно был богатый урожай. Так как климат здесь был благополучный, а земля плодородна, постоянно удобряема зельями из цитадели и местного травника, то и урожаи были такими, что можно было спокойно прокормить Имперский Город. Здесь выращивали самые различные овощи и пшено почти круглый год. Разводили здесь и самую различную скотину.

Но юноша пришёл сюда, не чтобы посидеть в сельском кабаке или за пропитанием для Ордена. Его сейчас волновал в этой деревушке только один человек, выходец из семьи сиродильских крестьян. В этом поселении жил его друг — крестьянин Саво.

Азариэль подошёл к хозяйствам и пошё1л по той улице, которой необходимо. И через пару минут подошёл к самому обычному сельскому дому, к которому примыкал большой участок земли.

— Саво! Выходи! — Облокотившись на забор, крикнул Азариэль.

Из дома показался мужичок, лет так тридцати, с черным волосом, которые украшала лёгкая серебристая седина, высокого роста, с небольшой щетиной на лице, карие глаза. Он был облачён в простую бесцветную серую рубаху, кожаный жилет, чёрные грубые штаны и тяжёлые рабочие ботинки.

Этот парень был очень трудолюбив и никогда не упускал возможностей в работе. Но помимо рвения к труду этот крестьянин отличался умом и невиданным добродушием.

Азариэль всегда вспоминал, как они познакомились. Это был один из немногих дождливых дней, когда неофитам дали ещё более редкий выходной. Но не всем. Один из иерархов отправил Азариэля в деревню на помощь одному крестьянину. И этим крестьянином и был Саво. Ему нужно было помочь с починкой забора. Но как на зло из хлева на поле выбежали свиньи, которые и парень и крестьянин побежали ловить. И утопая по колена в огородной грязи, они за полчаса смогли переловить всех свиней и загнать обратно в хлев, а потом и отметили это дело в местном кабаке.

— Здоров! — Крикнул ему Саво, развеяв воспоминания юноши, подходя к своему забору и открыв калитку вместо дружеского рукопожатия, они по — братски обнялись.

— Да, Саво, давно я тебя не видел. — С нотками явной ностальгии начал парень. — Как ты?

— Да всё хорошо. — С явной радостью ответил мужчина. — Недавно сумел крышу починить и сейчас свинью зарезал. Ты хочешь тушёного мяса попробовать? — Спросил крестьянин, приглашая парня в дом.

— Спасибо, Саво, но нет, у меня проблема. — Тяжело сказал юноша.

— Что случилось? — Удивлённо спросил крестьянин, ожидая подробной истории.

Азариэль ему рассказал о том, что случилось в стенах цитадели несколько часов назад. Рассказал ему о конфликте, случившемся меж рыцарем и неофитами и о том, что на этом разыграл свою карту Люций. И в конце юноша попросил прийти крестьянина в комнаты прислуги.

— Хорошо, я там буду, вот только оденусь получше. — Сочувственно похлопав по плечу парня, сказал Саво.

— Спасибо, мой друг. — Практически шёпотом сказал Азариэль и отправился на поиски следующего своего друга.

Он пошёл обратно в цитадель, перейдя практически на бег. Он прошёл через ворота и резко свернул в сторону северо — западного донжона, где располагались места для житья стражи.

Эти донжоны стражников были действительно огромны и многозадачные, в своём обхвате равнялись примерно размерам основания великой Башни Белого Золота, хотя высотой не доходили и до половины.

Парень подошёл к донжону, толкнул тяжелую укреплённую тяжёлую дверь и вошёл внутрь.

Огромные и просторные помещения башни служили для стражи Ордена всем тем чем только можно было. Здесь оружейная легко сочеталась с казармой и складом припасов. Повсюду стояли ящики с амуницией и ресурсами разного рода, стойки с обычным оружием, учебные манекены, кровати, столы, на которых лежали карты, или изредка стояла бутылка с вином. Но несмотря на некую независимость стражи от рыцарей Ордена, в донжонах всегда был практически идеальный порядок, отражающий суть службы.

Юноша больше пяти минут взбирался на самый верх башни и, поднявшись перед ним раскинулась прекрасная картина, достойная, чтобы её запечатлели. Со стороны моря, где находился таинственный Падомай с эльфами — маомерами, надвигался могущественный и грандиозный грозовой шквал, готовый массивами дождя обрушиться на весь юг Тамриэля. И на весь этот шквал без страха смотрел единственный стражник, будто бы бросая вызов этому массиву. Этот стражник и был, если можно так сказать, друг Азариэля.

С этим стражником парень сдружился во время бандитского налёта, который случился около года назад. Бандиты, знающие о богатом крестьянстве Ордена, хотели тихо ограбить маслозащитную деревню и молниеносно исчезнуть. Но рядом оказался патруль стражи, состоящий из пяти стражников, в который поставили и юношу.

Сначала они заметили приближающиеся лодки бандитов и отправили одного стражника вызвать подкрепление из цитадели.

Четверо стражников и молодой неофит стали за защиту песчаного золотого побережья острова. Бандитов было с пол сотни, но подходили они к берегу в беспорядочном строю, высыпаясь на берег маленькими кучками, которые с большими потерями, но всё же окружили защитников, но тут глава бандитов предложил двум сразиться с ним одним. И на этот вызов откликнулись неофит и стражник, которые вступили в бой с высоким и могучим орком.

Боевой молот орка летал как перышко, от которого было практически невозможно увернуться. И когда стражник подставился под удар, Азариэль сумел вытащить стражника из — под молота, который опускался на голову. От своей неудачи вожак бандитов взревел диким рыком и ринулся в атаку, но был остановлен рыцарским арбалетом, который выпустил специальный зачарованный болт, разорвавший орку голову.

Бандиты, увидевшие пришедшее на помщь рыцарское воинство Ордена, закованное в блистающие доспехи и ошеломлённые от того, как ошмётки головы орка разлетелись по всему берегу, ринулись обратно на лодки, который в щепки разбились от убойных заклинаний магов Ордена. Так и познакомились Азариэль и Андре.

Андре был облачён в стандартную броню стражи Ордена — кожаный доспех, на груди усиленный пластиной из лунного камня. У этого стражника были светлые стриженые волосы, строгий и суровый взгляд. Ноги закрывали кожаный штаны, уходившие под усиленные пластинами стали сапоги. Рукава покрывали перчатки.

По расе этот стражник был нордлингом, отчего и отличался ростом. Его всегда товарищ был немногословен и требователен буквально ко всем. Но сейчас от него юноше требовался совет.

— Андре! — Крикнул Азариэль стражника, уставившегося вдаль.

— Да. Что понадобилось? — Холодным и бесстрастным, как лёд севера, голосом спросил мужчина.

— Нужна твоя помощь.

— Это из — за того что произошло сегодня в Ордене? — Опережая мысли и просьбы спросил Андре.

— Да. — Коротко и поникши, ответил юноша. — Нужно собраться.

— Когда и где? — Коротко и всё также холодно спросил Андре.

— Комнаты прислуги. Сегодня. И чем быстрее, тем лучше. — Быстро ответил юноша.

— Понял. — Коротко и бесстрастно ответил стражник и быстрым размашистым шагом отправился в комнаты для прислуги.

Юношу уже не удивляла такая бесстрастность и холод в общении со стражником, ибо этот солдат Ордена прошёл вместе с паладинами буквально через ад в легендарной для Ордена, но неизвестной для граждан Империи, битве под Фестхолдом, у мыса Синего Рубежа.

Тогда отправили магов, рыцарей и паладинов при поддержке отряда стражников на зачистку от каких-то последователей Даэдра практически исчезнувших руин. Никто не представлял, что эта миссия превратится в кромешный ад, а их встретят самые умелые и одарённые последователи Мерунеса Дагона, Периайта, Намиры и Хермеуса Моры, усиленные множественными некромантами и преступниками из Гильдии Магов. После этой битвы в те руины перестали существовать, смешавшись с горами, а из стражников вернулось всего лишь четверо. И после того, как побитые и израненные они вернулись в цитадель, столкнувшиеся с самыми отвратительными тварями из самых глубин Обливиона, все детали битвы было решено засекретить.

Юноша оторвался от воспоминаний и стал спускаться с башенной крепости. Азариэль, перед тем как отправиться в комнаты для прислуги, зашёл в мастерские Ордена, где ему выдали стандартный клинок, выкованный из стали.

Получив новый меч, юноша отправился в комнаты для прислуги, где решится его дальнейший путь, его судьба.

В стенах цитадели стояла гнетущая тишина, которая просто изводила нервы. Немногие рыцари, маги и профессора сейчас наверняка выслушивали сладкие речи Люция, которые он направлял против Регента. Неофиты крылись в Академионе и Ложе, решая собственную судьбу.

Азариэль сейчас бы променял бы пол Тамриэля на спокойствие в цитадели. Он помнил те времена, когда ещё не была создана эта треклятая Ложа, времена, когда в стенах Ордена царил порядок и спокойствие. Парень не мог понять, что случилось за последний год. Все те, кого он знал за последнее время стали более радикальны и буквально безумны, вечно рвясь за странными амбициями о власти и могуществе.

От осознания собственной слабости и не способности повернуть события вспять парень гневно сплюнул на коротко подстриженную траву огромного и монументально широкого внутреннего двора.

Азариэль подошёл к углу главной башни, что располагался практически у самого её подножья. Там он нашёл тяжёлую деревянную дверь, украшенную резьбой. Он подошёл к ней и легко открыл её.

За этой дверью крылись комнаты для прислуги, занимающие просто огромное пространство под башней, уходя вниз на три этажа и заканчиваясь подвальным посещением. Каждый этаж был представлен длинным и невообразимо широким коридором, по бокам которого и располагались те самые комнаты для прислуги. А в самом коридоре свет поддерживался несколькими канделябрами и магическими светильниками.

Комнаты были достаточно скромны, хотя и довольно просторны, и предполагали собой только помещение, необходимое для более менее комфортного проживания. В каждой комнате обязательно была кровать, тумбочка, пара стульев, стол и ковры, а также канделябр со свечами, от которого и исходил свет.

Войдя в помещения для прислуги, Азариэль быстро сориентировался и практически мгновенно вспомнил, где находится комната Люсии и, спустившись на этаж, он встал у нужной двери.

На него смотрела деревянная простая дверь, а душу самого парня разрывали тысячи сомнений, насчёт правильности его действий. Но отринув эти сомнения, он гордо отворил в дверь и зашёл в комнату прислуги.

Там было всё по-простому, практически отсутствовала роскошь, разве что представленная парочкой бутылей из-под использованных зелий, в которых сейчас росло пара странных растений и картиной, купленной у торговца, который приходил на разговор с Регентом.

Но сейчас на него взирали те, кого он собрал в надежде получить верный и правильный совет. В комнате уже были, те, кого он позвал лично: стражник Андре, рыцарь Ремиил и крестьянин Саво. Но вот Ремиил, облачённые в обычные потёртые одежды, позвал с собой ещё несколько человек, думая, что это поможет Азариэлю в выборе. Там помимо остальных ещё сидел рыцарь Туриил, Ахмат, Готфрид и тот самый агент, который помог в городе.

Однако за столь короткое время владелица этой комнаты уже успела похлопотать, желая проявить как можно больше заботы. На столе уже стояло несколько яств, приготовленной Люсией: немного простых фруктов, малость варёных овощей, орехи и кувшин с водой.

Как только Азариэль зашел в комнату, повисла тишина как в усыпальницах Морровинда, хотя все пристально смотрели за тем, кто его сюда пригласил. И парень понимая, что эту неловкую тишину нужно как-то развеять спросил Ремиила:

— Ремиил, расскажи сначала то, что ты хотел мне сказать у ворот.

— Да что уже. — Практически обречённо начал рыцарь. — В том городке был мятеж, спланированный сепаратистами «Сыны Леса». Нас сильно потеснили к дому управителя городка и окружили, но благодаря тебе Азариэль и твоему другу, «Сыны Леса» лишились своего командования, а так называемый «Дерикториальный Совет», что заседал в штабе, был полностью уничтожен во время взрыва и последующего штурма руин укреплений. От «Сынов Леса» осталось ничтожное малое количество. Эти сепаратисты практически уничтожены. — Но остановившись, он выдохнул, поднял голову и, заглянув прямо в глаза парню, продолжил. — Но мы здесь собрались не для празднования, а для того, что бы понять, что творится с Орденом, и по какой дороге мы пойдём сегодня. Но я прошу, давайте послушаем, что скажут остальные. — Так, сказав всё, что хотел Азариэль начал Ремиил.

Кто начнёт? — Спросил Азариэль, не желая оставаться безучастным.

— Пожалуй, я. — Тихо сказал агент, буквально вышедший из тени и таким же негромким голосом продолжил шпион сети. — Мы все знаем, что произошло, но мы не можем понять из-за чего, ибо мы не были там. Конечно, каждый из нас может обвинять Глориана или Хротгара, но мы забываем про Люция и про его роль в этом спектакле.

— Ты ставишь под сомнение честь рыцаря? — Гневно и напористо спросил Туриил.

— Я не хочу говорить о нём плохо. — Оправдательно ответил агент. — Я лишь говорю, что его много раз видели на собраниях той самой Ложи. — И немного приостановившись, выдохнув, продолжил. — Я множество раз незаметно посещал так называемую Ложу и слушал речи Люция. Он натаскивал неофитов на изменения, рассказывая им о том, что при новом устройстве Ордена будет намного лучше. Именно этот рыцарь разогревал в них спесь и гордыню. Я хочу лишь прошу вас задуматься о его роли в этой истории. — И замолчав агент, посмотрел в глаза Туриила, и, увидев в них всё растущее отчаяние, тихо закончил свою речь. — Я не верю в то, что эта вся ситуация сложилась за два дня.

— Теперь хочу сказать я. — Практически мгновенно сказал Туриил, явно желая оправдать своего побратима. — Я же хочу сказать, что не следует так поспешно обвинять рыцаря в преступлении, о котором мы ещё не знаем. — И обратив своё взгляд на того, по милости кого они здесь собрались, продолжил. — Но, прежде всего. Азариэль, ты должен помнить о своих обязанностях в Ордене и о твоей присяге. Наш долг за Орден жить и за него умереть. Я хочу сказать о твоём священном долге перед Орденом, ибо ты служишь только ему, а не пресловутой «Ложе».

— Кстати, о ложе. — Внезапно заговорил Готфрид. — Долгое время они говорили о «будущих» и «неминуемых» изменениях в Ордене. Члены Ложи часто встречались с некоторыми членами Академиона. Они говорили о свободе, о вольностях, и том, что необходимо изменять Орден. Простите меня, рыцарь Туриил, но большинство выступлений, подобного рода, велись Люцием.

— Ложь! — Взревел Туриил.

— Это правда, клянусь орденом. — Старясь оправдаться, и снизить градус ярости сказал Готфрид.

— Вот теперь всё сходится, это заговор. — Слышимо прошептал агент.

— Ложь… — Подавленно и потерянно повторил вновь Туриил.

— Держите, выпейте, успокойтесь. — Буквально протороторив, Люсия и подала рыцарю стакан воды.

— Я хочу лишь сказать о том, что, Азариэль, должен выбирать сам, что он волен в своих решениях и что не может кто — то диктовать ему свою волю. — Сказал Ахмат, желая вставить, и свои пять септимов в общее рассуждение.

— Нам надо иметь всю информацию, что бы делать какие либо выводы. — Холодно начал Андре. — Но самое главное, что мне хочется сказать это то, что как бы, ни сложилась ситуация, мы должны оставаться верными не самому себе, а прежде все Ордену. Я стою на страже цитадели вот уже больше десяти лет и видел, как умирали рыцари и неофиты, видел конфликты, но я понял одно: Орден вечен, он в нас должен оставаться навсегда, ибо отступники умрут в забытье, а наших братьев будут здесь помнить.

— Можно я скажу? — Сразу после реплики Андре попросил Саво.

— Конечно, крестьянин. — Сказал Ремиил.

— Я вырос на этой земле и сейчас на ней живу. Я каждый день вижу стены цитадели из окна своего дома. Я понимаю, что рыцари здесь будут всегда. Я не понимаю, что есть «Ложа» и я прожил без всяких там Академионов. Но даже я понимаю, что если ты живёшь на земле, на которой ты вырос, и которая тебя взрастила, то за неё нужно держаться. — Как — то по простому сказал Саво.

— Спасибо, крестьянин, мудрые слова. — Подавленно сказал Туриил.

Тут послышался шум шагов в коридоре, и дверь в комнату открылась. Тут в комнату зашёл высокий мужчина, облачённый в чёрный тканевый жакет, кожаные штаны, цвета смоли, уходившие под, такой же расцветки, кожаные сапоги. Это был начальник разведки Ордена и глава его раскинувшейся сети.

— Мой лорд. — Вымолвил стоящий рядом агент.

— Это вам, наверное, будет интересно. — Сразу с порога, даже никого не поприветствовав начал Ариан. — Ложа, часть членов Академиона и несколько рыцарей приготовили «Хартию Свобод», которую они хотят преподнести Регенту.

— Что?! — Практически прорычав спросил Ремиил.

— Хартия. На суд Регента. — Отчётливо повторил Ариан.

— Но как это случилось? — Спросил взволновано Туриил.

— А я не знаю. — Разведя в руки стороны, и возмущённо начал глава разведки. — Я занимаюсь внешней разведкой, а не внутренней.

— А, что в этой хартии. Может…

— Я не знаю. — Оборвал Ариан, перебив Люсию. — Мне известно, что она направлена на «увеличение статуса свободы» — как выразился один из профессоров.

— А что ты хотела? — Спросил Азариэль.

— Просто хотела узнать. — Ответила служанка.

— Мы теперь узнаем их требования только на Великом Капитулярии. Эх, придётся подождать. — Вымолвил Готфрид.

— Что ж! — Громко и чуть ли не торжественно начал Андре. — Тебе пора определиться, ибо твоя проблема состоит в выборе меж этими Ложами и Орденом. Ты с кем? Нам нужна определённость, а не плавания в мыслях и в выборах. Так вот вопрос: ты с Орденом или Ложей?

Азариэль не колебался, ибо он слышал историю отступничества из уст самого Регента и понимал, чем это всё может грозить. Колебаний не было.

— Орден. — Слетело с губ Азариэля, вызвав некоторое ощущение радости у присутствующих.

— Отлично, нам пора на собрание, а то время жмёт. — Сурово сказал Туриил и вышел из комнаты.

После этих слов все неофиты и рыцари отправились в главную башню, ибо уже вот — вот должен был начаться Великий Капитулярий. Шпион с Арианом так же туда отправились. Но вот Саво и Люсия остались в комнате одни. Ещё Ремиил заметил, какой тёплый и чувственный разговор у них был ещё до того, как пришёл Азариэль, и после…

Юноша шёл по коридору, уже не терзаемый сомнениями разного рода. Но хоть Азариэль и не колебался и знал с кем его честь, но он не знал одного, и это его беспокоило: «А где же Аквила…» — Твердил он себе в уме, терзаемый уже чувствами иного рода.

Глава одиннадцатая Великий Капитулярий

Цитадель Ордена. Вечер того же дня.

Возле главной башни собралось множество стражников, и это было понятно, ибо сегодня их единственная задача это максимально обеспечить безопасность важнейшего мероприятия.

Азариэль с друзьями отправился в зал «Двуглавого Совета», в котором и развернётся основное представление, которое решит саму судьбу Ордена.

Юноша с друзьями зашёл в башню и буквально стеной продвигался в зал, не обращая ни на кого внимания. Сегодня башня не была практически пуста, как всегда. Сегодня здесь собрались все сословия структуры Ордена, чтобы решить его судьбу. И все спешили в зал Совета, который явно окажется сегодня тесным.

Собрание должно начаться через несколько минут. Юноша с друзьями бегом преодолели винтовые лестницы и палаты рыцарей. В палатах уже не было ни одного рыцаря, всего лишь несколько стражников неусыпно следили за порядком.

И буквально через пару минут, поднявшись по высокому, как Башня Белого Золота, главному строению Ордена они сумели войти в зал Совета, который явно был переполнен.

В зале Совета кого только не было. Крестьяне сидели с рыцарями и магами, маги и профессора общались с прислугой и мастерами. И всё это покрывал невыносимый гул, который буквально давил на уши. Все были в предвкушении начала заседания «Великого Капитулярия».

Азариэль смотрел на всё это, и его чуть не пробило на слезу. Как распределились братья, и сёстры Ордена просто удручало, ибо это означало окончательный раскол в самих душах.

В той части, где располагался амфитеатр расположились те, кто желал перемен в Ордене. Их было непростительное множество: от простой прислуги дол достопочтенных рыцарей, магов и иерархов. И вся эта многочисленная ватага готова была молотом обрушиться на старые порядки в Ордене, жестоко их перемалывая.

С другой стороны расположились те, кто была за Регента и старое устройство Ордена. Их тоже было немало, и по числу даже превосходя восставших братьев и сестёр.

Но помимо Регента на тронах и поставленных роскошных деревянных креслах рядом с главой Ордена расположись главы всех сословий Ордена, что говорило о том, что ещё не всё потеряно, раз командиры страт стоят за предводителя.

Но, несмотря на переполненность зала между двумя блоками образовалась буферная зона, говорящая о том, что конфликт более чем серьёзный.

Азариэль оглянулся в этой оппозиционном переполохе. Он увидел пару стычек между восставшими и лоялистами. Увидел, как будто неведомые тени ползут по стенам зала, но стряхнув головой, скинул эти галлюцинации на собственное переутомление, которое медленно начинало брать верх.

Парень увидел, что в амфитеатре сидит множество его друзей из неофитов, в глазах которых буквально горел огонь фанатизма от собственных идей, но самым больным было, то, что он нигде не мог взглядом найти Аквилу.

Азариэль увидел, что рядом с Регентом скопилось множество его лоялистов, окружавших своих командиров. Рядом с Регентом бок обок стояли все паладины и прислуга, крестьяне и лояльные иерархи.

В зале горели повсюду свечи, чей свет усиливался свечением магических светильников и заклятий света. Сам воздух ста буквально густым от напряжения. Зал наполнился беспорядочным звоном спорящих голосов. Но тут в сторону парня крикнули и махнули и рукой. Это был Тиберий:

— Азариэль, давай к нам, у нас для тебя место! — Радостно кричал Тиберий, ожидая, что Азариэль к ним присоединится.

Азариэль скорбно посмотрел в его сторону и пошёл в сторону Регента. Он медленно и тягостно взобрался по ступеням и встал по правую руку от предводителя Ордена.

— Предатель. Надо было его раньше прибить, как Сафракса. — Злобно сказал Рагнар, брат Хротгара, сидевший рядом с Тиберием и отличавшийся ещё больше вспыльчивым характером.

В зале ещё стоял жуткий и непроницаемый гул, когда встал Регент и призвал всех к тишине. Лёгкое пальто Регента аккуратно касалось пола, а простая рубашка на месте сердца была украшена древней драконьей клинописью — «Мир арк зин», что переводилось как «Верность и честь».

Он просто поднял руку ввысь и гул в зале затих. Кто-то ещё мешкался, но в основном все обратили внимание на Регента в ожидании начала и тех слов, с которых он и начнёт.

— Братья и сёстры, сегодня мы собрались для решения двух важнейших вопросов, которые решать судьбу Ордена. Именно после сегодняшнего заседания «Великого Капитулярия» наш Орден не станет прежнем, ибо само это мероприятие говорит о том, что в нашем Ордене назрели проблемы, которые необходимо решать. И сегодня состоится суд над преступниками и решится будущие Ордена…

— Они не преступники! — Кто-то крикнул из зала, нагло перебив Регента.

— Но всё же, они причастны к ранению рыцаря Сафракса и их следует судить хотя бы за это. — Грозно сказал Магистр рыцарей.

— А теперь к основному! — Торжественно, но с невообразимой бездной во взгляде, начал Регент. — Я прошу, кто хочет выступить, выходите к трибуне. И да начнётся заседание!

— Мы хотим говорить. — Сразу же заговорил глава магического круга Ордена. Он был облачён в те же одежды, что и при первой встрече с юношей в лесу. И сейчас, сверкая своей броней, шёл к трибуне, готовясь блистать словом. И вместе с ним шёл представитель мастеров, облачённый в толстый жилет, штаны и брюки из шкуры мамонта. Так же вышел и магистр рыцарей, экипированный в полный рыцарский доспех красного света.

Мы нескольких эпох существуем при нынешней структуре. — Начал глава магов Ордена. — Мы не можем и не способны предсказать, насколько скажется изменение структуры на эффективности самого Ордена. Ибо своей спесью мы всего лишь можем подготовить почву для распада, который уничтожит и Тамриэль, лишив его защитников.

И закончив свою речь, маг предоставил слово другому оратору, который тоже стремился переубедить восставших:

— Мы, такие как нас создали. Наша структура это и есть основа Ордена. Представьте, что будет, если изменить фундамент дома. Если его разворошить, и на его обломках построить новый фундамент, то, сколько этот дом простоит? Он развалится после первой бури. Я говорю о том, что ничего менять не нужно. — Пытаясь убедить присутствующих в своей правоте, говорил представитель мастеров.

— Теперь я скажу. — Сказал магистр рыцарей, выйдя к трибуне. — Мы служим Ордену более тысячи лет. Мы его неизменное оружие, разящее отступников от порядка и порождений мрака. Мы храним Орден силой, честью и кровью. А теперь представьте, что его не станет в том обличии, в котором он хранил Тамриэль. На континент сразу обрушаться легионы противоестественных тварей, желающих поработить население Тамриэля. Но самое страшное, что рыцари теперь должны и бояться того, что цитадель Ордена перестаёт быть их домом. Нашего брата — Сафракса, пытается убить какой-то неофит, который ещё даже не знает, что такое опасность. То, что нанёс ранение Хротгар это факт. Неоспоримый факт. Он преступник, который должен быть осуждён. Когда на вашего брата поднимают оружие, вы не будете это терпеть, не будет молчать или оправдывать преступника. И сегодня мы просто обязаны сохранить Орден и осудить преступников! — Закончив свою пламенную речь, магистр предоставил место другому Оратору.

— Мой черёд. — Сказал подошедший глава стражи. — Мы своей кровью храним этот Орден больше тысячи лет. Да, мы не всегда воюем на передовой. Но мы стражи цитадели. На глазах стражей цитадели прошла вся история Ордена, и мы всегда оставались в тени и служили ему правдой и верностью. Стража видела всё: падения и возвышения Ордена, славные подвиги и редкий позор. Но мы поняли одно: мы сильны, пока мы едины в своей клятве. И если мы останемся верными, то мы будем непобедимы. В этом будущее Ордена. — Сурово сказал лорд — коммандер стражи и предоставил слово другому оратору:

— Наш Орден это систематизированное сообщество, существующие на определённых принципах уже несколько эпох. Его структура это костяк, стержень системы. Смени стержень и вся система развалится. Нужен нам затхлый и развалившийся Орден, не способный выполнять свои функции? Нужен ли нам слабый Орден? Нам нужна чёткая иерархия, в которой и есть сила. Что ж, мои братья объявили свою позицию. Я помню, как я изменил структуру заклинания исцеления и человек, на котором я это применил, просто заживо сгнил. — Сказал глава магического круга, желая убедить как можно больше присутствующих братьев и сестёр.

После этих слов, в душе Азариэля, появилась надежда, ибо сейчас своё мудрое слово сказали самые авторитетные члены Ордена, которые своим словом не раз убеждали остальных в своей правоте. Практически у всех лоялистов появилась надежда на то, что оппозиционеры образумятся, на то, что всё будет как раньше и всё закончится.

И сейчас сторонники Регента говорили очень убедительно. Сидящие в амфитеатре неофиты, прислуга и пара профессоров замешкалась, заговорились, а в их глазах блеснула неуверенность и сомнения в том, что они делают.

И тут углядев смятение в своих рядах, мятежный рыцарь улыбнулся. Его ужасающая, но в тоже время слащавая улыбка была подобна ухмылке злого духа растления и обмана. И тут встал Люций, ознаменовывав начало второй части того спектакля, который он планировал месяцами, если не годами.

Его доспех был выкрашен в странный лиловый, граничащий с розовым цвет и украшен, буквально обвитый ими, золотыми цепочками, на которых висели небольшие драгоценные камни. На его руках были золотые кольца, а уши прокалывали золотые серьги. Мятежный рыцарь бровадно похлопав в ладоши начал говорить, перетягивая одеяло на себя:

— Браво, браво! Вы сказали о будущем нашего Ордена, даже не услышав ни строки из нашей «Хартии». Нам не дали ни слова, но уже обвиняют в распаде. Мы даже не говорили, а тут уже сгустили краски и предрекли нашему Ордену скорую смерть. Но сначала я скажу вам о так называемых преступниках. Я был там, когда Сафракс довёл Хротгара до стадии злобы. — И сделав свой голос обвинительным, но жутко наигранным, мятежник продолжил. — Сафракс его оскорблял, унижал и угрожал бедному парню, который всего лишь усомнился в одной из статей кодекса и заставил его выучить до завтра всю книгу. А Глориан всего лишь отпустил безобидную шутку по этому поводу. И их заперли в карцере. И это справедливо, что без суда заперли тех, кто, по сути, и не виноват? Они не преступники они всего лишь жертвы тирании. — Приостановившись, Люций своим лихорадочным взглядом осмотрел зал, и только потом продолжил. — Они не виноваты вообще, несмотря на то, что Хротгар пихнул рыцаря — садиста, который оскорблял честь бедного паренька. Каждый должен иметь право на защиту своего достоинства.

Зал, со стороны лоялистов, буквально закипел от негодования, ибо никто не понимал, как можно начать оправдывать преступника, который поставил жизнь рыцаря под угрозу. И многие понимали, что Люций сейчас просто нагло врёт, своим популизмом и театральной наигранностью склоняя на свою сторону неопытных неофитов и прислугу с крестьянами. И всё это время, пока он говорил, главный мятежник смотрел, в глаза Туриилу, чей взгляд был переполнен отвращением и злобой к Люцию.

Но пока рядом с Регентом росло негодование, в амфитеатре всё больше поднимались сепаратные настроения. Восклики одобрения и ярые требования перемен слились в единую и мелодичную песнь раскола. И под это мятежное нарастающее крещендо Люций продолжил:

— А теперь, я попрошу представить нашу великую «Хартию», что принесёт нам свободу и прогресс. — Сказал Люций и тут же махнул рукой, на которой сверкнули золотые браслеты.

Тут встала девушка. Светлые волосы, невысокий рост, голубые глаза, худощавое телосложение и немного вытянутое лицо.

Азариэль взглянул в эти голубые глаза, подобные двум драгоценным камням, и понял, где была его знакомая. Его сердце бешено заколотилось, душа провалилась в Обливион, а ноги подкосились. Юноше пришлось опереться на трон Регента, чтобы не рухнуть от нахлынувшего каскада чувств.

Сидящий на своём троне Регент всё понял и не слышимо для остальных, шепнул несчастному парню:

— Ох, ты ж, как я тебя не раскусил. Ну вот, ты сейчас ощущаешь, к чему может привести нарушение догм кодекса Ордена, посвященных «Славному отсутствию чувств».

Рядом стоящий паладин с сочувствием положил свою ладонь, закованную в латную перчатку, вымолвив единственное слово. — «Держись».

Девушка мягкой, но быстрой походкой подошла к трибуне. Она была облачена в чёрную куртку. В её хрупких и прекрасных бледных руках у неё был немного пожелтевший лист бумаги, который и был той самой «Хартией».

Она положила этот лист на трибуну и заговорила своим немного низким, но в тоже время, для Азариэля, прекрасным, немного грубоватым голосом:

— Сегодня мы, свободомыслящее общество Ордена, союз Ложи и свободных членов Ордена представим не просто «Хартию», сегодня мы представим будущее нашего Ордена, которое изложено в ней. И эта «Хартия» стане не просто бумагой, на которой изложены определённые правила, она станет тем, что будет нам обеспечивать справедливость, равенство и свободу в нашем Ордене. Теперь к слову о содержании: Орден должен стать гильдией с коллегиальной формой правления, которую будет осуществлять «Совет достойных», состоящий из ста выбранных членов Ордена, независимо от их положения. И главнейшими принципами, которые будут жить в Ордене, и определять его судьбу станут равенство и свобода.

Мы хотим упразднить уже отжившие и ненужные для нашей будущей гильдии структуры: регентство, «Двуглавый совет» и агентурную сеть. Мы преобразуем стражу, введя туда больше чинов и равности. Так же измениться и Академион, что станет более независимый, и поменяем рыцарское крыло, упразднив их почитание и неприкосновенность, как принципы, не нужные цивилизованному обществу. Мы введём новые структуры, которые прославят и обогатят наш Орден, сделав его более свободным. Первым нововведением станет торговая палата, которая позволит нам вести дела со всем Тамриэлем и торговать добытыми трофеями. А «левая голова» «Двуглавого Совета» будет преобразована в исполнительную канцелярию. Так же мы хотим ввести независимый и свободный суд, который бы стоял на основах свободы. Так же мы хотим ввести «Конгресс Ордена», ежемесячный, и который сменит «Великий Капитулярий». Ах, также мы бы желали ввести новую должность — «Почётный Князь Ордена», который бы избирался раз в год и следил за общей обстановкой в Ордене, не нарушая полномочий остальных органов управления. — И после небольшой передышке девушка с ещё большей фанатичной яростью, которая в ней вспыхнула, продолжила. — Мы всего лишь хотим равности, что б тирания Регента окончилась, и случай с Хротгаром это доказывает. Мы видели как самодурство, и заносчивость рыцаря довели нашего брата до карцера. Мы видим как «Сеть» следит за нами, как за нами шпионят и доносят. Почему неофиты не могут сами решать, что им нужно? И новым «Великим Сводом», который заменит старый кодекс, мы отделим произвол от нашего Ордена. Низвергнем тиранию!

После чего Аквила подошла и положила в руки Регента «Хартию» на более детальное ознакомление. Рядом стоящий юноша заглянул девушке в глаза. Его обдало огнём из плана Мерунеса Дагона и холодом из владений Молага Бала одновременно. Она ему тоже взглянула в глаза. В её сапфировых глазах играло безумие, вызов и отвращение к Азариэлю и ко всему, чему он сохранил верность.

После её пламенных слов амфитеатр просто взорвался одобрительными вызовами и криками. Все мятежники чаяли, что уже сейчас, в этот день, наступит долгожданная свобода. Кто-то аплодировал, кто-то радостно ликовал, кто-то кричал о переменах, выкрикивая не самые спокойные лозунги.

Те, кто стояли рядом с Регентом, просто молчали. Их лица стали мрачнее могил. Все прекрасно осознавали, что эта хартия убьёт Орден ибо своей гордыней, ибо она погребает те духовные стержни, на которых он и существовал. Никто из них не мог понять, почему они так хотят разрушить те старые принципы и порядки, на которых жил Орден, доблестно отражая все угрозы Тамриэля. Но мятежники пожелали уничтожить и старую структуру Ордена, и все духовные начала, низвергнув это во мрак забытья.

— Хорошо! Очень хорошо! Можешь присесть, моя дорогая. Мы явно обозначили свою позицию, что не хотим распада Ордена. Мы хотим справедливости и прогресса. Мы говорим о чём-то новом. И теперь, братья, выбор только перед вами. Мы не будем свергать тиранию, мы предлагаем мирное решение, ибо хотим добровольности. — Со слащавой противной дол тошноты, лицемерной и широкой улыбкой заключил Люций, явно думая, что привлечёт большинство на свою сторону.

После слов Люция в зале «Совета» стало тихо как на кладбище, ибо все погрузились в собственные размышления. Единицы перешептывались, старясь не нарушить нависшей густой тишины. Люций уверенно и с вызовом глядел в лицо Регента и во взгляде мятежника читался явный жуткий блеск, происходивший от прокажённой души.

Регент взял так называемую, «Хартию», встал с трона и пошёл к трибуне. Но прежде он несколько минут совещался с теми кто, из лоялистов, выступил раньше. И после недолгого разговора глава Ордена уверенным шагом подошёл к трибуне. В его глазах читалось отчаяние и ужас, которые необходимо было перебороть.

У трона остался стоять Азариэль. Его уже не поддерживал паладин, ибо юноша уверенно стоял на ногах. Юноша всё осознал и готов был принять жестокую правду, которая перед ним открылась. Аквилу, его знакомую и возлюбленную было не спасти от ереси Люция, которая её поглотила. Теперь Азариэль внимал постулатом Ордена, в которых нашёл истину.

Свечи и магические светильники всё также ровно горели. В зале стояла густая непроницаемая тишь. И все смотрели на Регента.

И глава Ордена заговорил, неся суть того, что дольше будет…

Глава двенадцатая День скорби

Цитадель ордена. Следующий день.

Это утро буквально продавливало душу своим холодом безысходности, который буквально ядом бежал по жилам рассудка, отравляя его своей энтропией. Было серое, хмурое и безликое утро. Небосвод был укутан в массивы серых и тяжёлых облаков, которые буквально налились свинцом. На улице стоял дикий и пронизывающий холод, смешанный с порывистым и шквальным дожём. И завывание сильного порывистого ветра, и шёпот дождя смешались воедино, превратившись в одну мелодичную и тихую песню плача.

Практически весь внутренний двор Ордена был залит водными потоками, ибо очистительные стоки уже не справлялись.

От башни Ордена и до главных ворот, через фонтан, выстроился широкий коридор, состоящий из рыцарей, паладинов, магов всех рангов, профессоров, мастеров и неофитов. На доспехи рыцарей со звоном падали капли дождя и стекали ручейками. Одежды же остальных промокли практически полностью, став на порядок темнее от впитанной влаги.

И внутри этого коридора, молча, шагали те, кого назовут клятвопреступниками и предателями Ордена.

Все стояли, молча, никто не ронял не единого слова, лишь играла печальная песнь дождя и ветра.

Регент Ордена, его несменяемый глава, гордо стоял на ступенях башни, облачённый в своё лёгкое кожаное пальто и подставив грудь, покрытую тонкой чёрной рубашкой, на ледяной ветер. Взгляд Регента был более чем печальный, отразив скорее всё, то отчаяннее, которое в нём крылось. Да, печаль, и грусть накрыли главу Ордена, положившись на него тяжёлым и невыносимым грузом.

Азариэль стоял в той самой «стене» коридора и взирал воочию на эту печальную процессию клятвопреступников, которым личная свобода оказалась дороже верности. Его сердце накрыло жуткой грустью, которая переполняла душу.

Азариэль был там, когда наступила развязка той страшной увертюры в трёх частях. И то, что там было можно назвать реальным кошмаром для Ордена, который воплотился наяву, ознаменовав непреодолимый рок.

Глава Ордена прибегнул к единственному выходу, который был старимым, но верным приёмом, определявший путь, который и должен был решить судьбу. Он объявил всеобщее голосование, которое и должно было расставить всё своё по местам. Результат был кошмарен. Целых две пятых членов Ордена выразили своё желание изменить Орден до неузнаваемости. Но всё же большинство встало на сторону Регента и старых порядков.

Улыбка с лица Люция сразу пропала, сменившись практически демоническим оскалом. Он в гневе развёл руками и диким рыком взревел, требуя пересмотреть «Хартию».

Но глава Ордена в своём стремлении к старым и верным порядкам и принципам был неуклонен. Регент тогда встал, держа в руках «Хартию» и заговорил:

— Наши братья и сёстры всё решили своим голосованием. Мы не можем позволить себе быть слабыми и отказаться от древних и могущественных скреп Ордена. Мы просто не имеем права реализовывать всякую наивную и молодую мысль, появившуюся в спонтанном чувственном порыве. Мы не можем превратить наш славный и древний Орден, наш дом, в торговый дом или потонуть в политике. Оставьте это дело Империи. Мы целы, пока едины в своём мышлении.

После этих слов Регент просто порвал «Хартию» на глазах собравшихся и кинул её себе под ноги.

В гневе Люций чуть не зашиб одного из отступников, а оппозиционеры стали просто гневно агонизировать от такого поступка Регента. В зале встал такой вой, что просто закладывало уши.

И тут Люций громким, оглушительным как ту’ум из древних легенд, криком, успокоил своих сторонников, перекричав их разом. От такого крика задрожали даже все немногочисленные предметы, сделанные из стекла.

После этого он торжественно развёл руками, с которых свисали многочисленные золотые цепочки и ожерелья, и помпезно заговорил: «Что ж. Нас наши же „братья и сёстры“ лишают долгожданной свободы и права на неё. Для свободных народов это недопустимо. Нам не дают жить, так как мы сами того хотим. Хорошо. Те, кто сегодня встал на сторону тирании не собратья нам больше! А мы, ведомые госпожой свободой, будем жить сами! Мы уходим из этого проклятого Ордена! Мы создадим свой!»

После этих слов мятежника у Азариэля подкосились ноги, что он чуть не рухнул на трон Регента, а рядом стоящий Ремиил пытался удержать его как мог.

И Регент после этого объявления дал некоторое время на сбор собственных вещей отступниками, а Люция, после такого предательства просто выкинули из рыцарства не дав забрать ни единой вещи.

И росно в половину восьмого утра все они были призваны в башню, чтобы получить от Регента и оставшихся иерархов «Вольную грамоту», которая юридически оформила раскол Ордена, дав отступникам право на создания собственного сообщества.

И теперь они уходили. Обруганные и посрамлённые лоялистами, ушедшие по своей воле в забытье. И их не провожали торжественными фанфарами, громким оркестром или печальной музыкой. Лишь безмолвие и тишина, смешанные с песнью ветра и дождя.

Внезапно прогремел гром, будто бы знаменуя тот раскол и рок, тяжёлой дланью опустившийся на Орден. Завывания ветра, звук дождя, напоминавшие рёв и шаг отступников: всё это просто смешалось воедино.

И тех, кто предал Орден, было не мало, ибо многие прельстились словами рыцаря — предателя. Многие ответили на нечестивый зов Люция, прельстившись словами о свободе и богатстве, которое их ожидала с реорганизацией Ордена. Но они потерпели поражение, а посему должны были отправиться за своим предводителем во мрак, ища столь приглянувшиеся богатство и свободу.

Впереди был сам Люций, облачённый в свой пурпурный доспех, с которого свисали всевозможные золотые украшения, а сам панцирь был усеян безумно блестящими драгоценными каменьями. В его взгляде читался вызов, смешанный с желанием реваншизма, которое проваливалось в собственные амбиции. Однако его лицо достаточно осунулось, кожа изрядно побледнела, а глаза впали, будто его укусил вампир.

После него шагали восемнадцать рыцарей, отринувших свои клятвы верности, и присягнувших на верность главному отступнику, который совратил их словами о переменах и всё том же богатстве. Он пообещал им торговлю теми артефактами, которые они добудут и за счёт них пополнение карманов. И это рыцарство отступников пошло за Люцием в надежде на скорейшее богатство и славу. Восемнадцать из пятидесяти рыцарей, шагали по брусчатке, чеканя свой предательский шаг.

Сразу после них, шаркая своими красными рясами, шли шестеро иерархов, привлечённые словами предателя о власти, которую бы получили после его реформ. Они повелись на то, что после победы предателя они бы возглавили управление всеми ресурсами Ордена уже на более высоком уровне, обходя пресловутый «Двуглавый совет». И что естественно они желали нажиться на полученной власти и ресурсах, которыми бы стали торговать со всем Тамриэлем. И они поставили на победу Люция. Но с них сбили ретивую спесь и гордыню, и теперь они были вынуждены покинуть Орден, оставив мечты о власти.

Сразу за ними шло двадцать магов из Анклава и десять профессоров из Научной Гильдии. Это была треть всего Академиона, которая решила пойти за своим предводителем. Этих отступников привлекли сладкие слова Люция о новых запретных знаниях и исследованиях во всех сферах науки и магии. В Ордене проводить магические и научные изыскания в некоторых сферах можно было только со специального разрешения «Левой головы» «Двуглавого Совета» и только под пристальным наблюдением коллегии из Регента, архимага, главы магического круга и трёх иерархов. Но Люций пообещал отменить эту, как он сам выразился, «бюрократическую фантасмагорию бреда». И если бы Люций победил, то Орден превратился бы оплот самых омерзительных и жутких кошмаров безумных экспериментов, против которых и направлен праведный клинок света Ордена.

За ними в своих кожаных одеждах шло пятеро мастеров, предавших своих девять товарищей. Свои льстивые, сладкие и ядовитые речи обратил Люций и к славным мастерам Ордена, пообещав им славу. Предатель рассказывал, что если они примкнуть ему на верность, то слава их мастерства разойдется по всему Тамриэлю. И тем более они смогут своими изделиями торговать, оставляя всё заработанное только при себе. Люций совратил их тёмными посулами славы и богатства, которые обещал, если они пойдут за ним. Но эти мастера ошиблись в своём выборе и сейчас шагали вместе с остальными отступниками.

Но за ними всеми шло два отряда неофитов. Неофиты Ордена, готовившиеся служить в высших сословиях. И неофиты стражи, которые были созданы приказом Регента специально, чтобы пополнять стражу. И общее число отступников из неофитов равнялось сотни будущих воинов. Двадцать из Ордена и остальные от стражи. Этим Люций обещал всё подряд и всё сразу, стараясь надавить на как можно больше желаний и амбиций.

И за неофитами, длинной цепочкой шагали выходцы из прислуги, решившие пойти за Люцием в надежде на лучшую жизнь.

Азариэлю было плевать, сколько было отступников среди прислуги. Свой взгляд он направил только на одного человека, шедшего среди неофитов — предателей. Свой пристальный взгляд он направил только на Аквилу.

Хоть её лицо было бледным, но оно просто сияло своей красотой. Её сапфировые глаза всё также отражали глубину небес «Тазокан» — Тамриэля.

Она шла вместе с остальными сторонниками Люция. И Азариэлю хотелось броситься и вырвать её из общего строя. Образумить и прижать к себе. Рассказать, как всё есть и приласкать.

Но тяжелая ладонь одного из паладинов будто бы останавливала парня, словно предупреждая все его действия.

И сегодня ни один стражник цитадели не предал сегодня своего долга, не посрамив клятвы, так и остались стаять на своих постах вечные стражи Ордена.

И когда процессия подходила к концу, и последний отступник подошёл к воротам, Люций встал в конце колонны и остановился. Все тут же обратили на него внимание, как Люций улыбнулся. Его улыбка больше напоминала звериный оскал, а из горла вырвались слова, переполненные злобой и гневом:

— Мы ещё сюда вернёмся! Ты слышишь меня, тиран, мы возьмём своё! Ты ещё пожалеешь обо всём этом! — Обратил свою гневную реплику Люций Регенту.

И прокричав, свой безумный «вызов — прощание» предатель скрылся за воротами и направился к причалу, где его и остальных отступников ждал нанятый ими корабль, готовый за достойную плату доставить их в любую точку Мундуса.

И как только отступники покинули цитадель, ворота за ними зарылись, словно ознаменовав конец старой эпохи. Конечно, кто-то, ещё пребывая в меланхолии и грусти стоял и смотрел за уходящими отступниками со стен, памятуя о тех днях, когда они были братьями и сёстрами. Остальные же поспешили скрыться от дождя в помещениях Ордена, желая вернуться к своим делам или предаться скорби. Регент вернулся в свою Башню и заперся в своём кабинете.

После того как клятвопреступники покинули крепость юноша направился в казармы неофитов, желая предаться долгожданному отдыху, но Ремиил подошёл к Азариэлю. Взгляд старого рыцаря говорил о том, что дело действительно важно и не требует отлагательств.

— Как ты, брат, стоять можешь? — Тяжело спросил Ремиил.

— Да, я в порядке. — Подавленно и как-то нехотя ответил Азариэль.

— Хорошо, мне потребуется помощь. — Уже более бодро сказал рыцарь. — Мне поступил приказ от самого Регента.

— Что от меня требуется? — Всё также бесстрастно продолжал юноша. — Я сейчас готов любым заняться, чтобы отвлечься.

— Мне надо обыскать комнату Люция. Ответил Ремиил. — Регент там хочет найти источники предательства.

— Зачем!? — Сменив безразличие на гнев начал юноша. — Надо просто сжечь вещи этого преступника. — И уже закончил гневно выругавшись. — Проклятый ублюдок.

— Ты видел, что бы те, кто чаял вступления в Орден, так быстро от него отрекался? А может ты видел, чтобы те, кто прослужил ему больше десяти лет, так легко отказывались от клятв? Чтобы все те, кто год назад рад был братству с нами, сегодня нас люто возненавидели? Так просто не может быть, ибо всех тех, кто ушёл я очень хорошо знаю и готов сказать, что они не способны предать нас за два дня. Я хочу понять всё до конца. И так приказал Регент.

— Хорошо. — Тяжело сказал Азариэль и отправился вместе с рыцарем в келью предателя.

Они направились в главную башню цитадели, что бы в кельях найти ответы на все вопросы.

В ней всё давило своей серостью, несмотря на полыхающую вокруг неизменную роскошь. В ней не играла сегодня музыка и витало ощущение величественности и могущества Ордена, ибо в этот момент он претерпел самый страшный раскол за все эпохи.

Азариэль и Люций поднялись в палаты рыцарей и буквально в одно мгновение нашли комнату Люция. Её выделила покрытая золотым напылением дверь. У Ремиила был ключ от двери, который выдал Регент, и он отворил её.

То, что они там увидели, просто поразило их до глубины души, ибо такого нельзя было увидеть в этом Ордене, оплоте света, чести и веры.

Стены были изрисованы странными и непонятливыми иероглифами, на которые если долго смотреть могла развиться головная боль. Под ногами были изображены странные круги и треугольники, образующую странные магические формулы. Воздух был пропитан странным ароматом гнили и пьянящими благовониями. Но больше всего привлекли внимание пыльные книги, стоявшие на столе.

— Дай мне ту книгу. — Сказал Ремиил Азариэлю, указывая пальцем на старый дневник. — Чувству я в этом кроется тайна.

Юноша взялся за странный и практически заплесневевший дневник на котором были написаны символы слоадов. От прикосновения к этому предмету у парня чуть не подкосились ноги, а по телу пробежала волна апатии.

— Отлично. — Сказал Ремиил, взяв дневник. — На слоадском. Но ладно. Вот знакомые слова: «Я Дунхарт…» Хм, Люций, похоже, нашёл где — то дневник старого предателя. Мы даже не знали, что он вообще есть.

Азариэль смотрел на рыцаря и удивлялся, почему он не почувствовал той апатии, что расползалась по телу парня. Может зачарованные доспехи блокировали нечестивую магию.

Но тут, вырвав парня из собственных размышлений, вырвался листок, аккуратно осевший на пол.

— А, что это за листок? Азариэль, дай его мне. — Потребовал рыцарь, чему парень неукоснительно последовал.

Азариэль поднял рядом лежащий лист и подал его Ремиилу, который его и спокойно зачитал, ибо текст в листе был написан на тамриэлеке:

— Молитва всем тёмным силам. Да придёт ко мне сила всех лордов тьмы, поклявшиеся служить хаосу и его неисчислимым силам. Пусть на мой вызов ответят все принцы Даэдра и те, кто служит им. Пусть мне отзовутся те, кто поклялся низвергнуть силы порядка. — И немного обдумав сказанное, недовольно кинул. — Что за чушь?

— Что это за ересь? — Возмущённо спросил Азариэль, не понимая, о чём идёт речь в какой-то «молитве».

— Подожди, тут ещё записка, написанная на айлейдском. Ага, судя по тексту, это какой-то призыв: «Гниющий во плоти, посланец тёмных сил, приди на вызов мой и дай мне совет, ибо наступил час нужды».

— Что это за бред сумасшедшего? — Возмущённо вопрошал Азариэль.

— Погоди, ты слышал шум в шкафу? — Беспокойно и обнажив клинок, сказал Ремиил и обратил свой взгляд к единственному шкафу.

Тут внезапно дверь шкафа распахнулось, и оттуда вылетели тучи мух и выбежали десятки самых противных насекомых и личинок. И в облаке мух и тараканов оттуда выползло большое раздувшееся существо мало похожее на человека. В глазах этого монстра светились два зеленоватых уголька. С его головы свисало пара жирных волосинок, а бледная зеленоватая кожа была покрыта бубонами, нагноениями и волдырями, через которые сочился гной, бежали насекомые, и исходил невыносимый смрад.

Поднявшись на обе разбухшие ноги, оно заговорило тяжелым булькающим голосом, отчего можно было разглядеть полностью сгнившую ротовую полость, где языком служили какой — то паразит, а зубы практически разъелись:

— Кто вы? — Булькающим голосом, будто с литром мокроты в горле, спросило существо.

— Кто ты, урод!? — Вскрикнул Ремиил и обхватил свой клинок в две руки и принял боевую стойку.

— Кто я? Я результат союза доброй госпожи Намиры и справедливого лорда Периайта. Я верный друг Люция. Его неизменный советник и союзник в развращениях невинных душ. — Гордо говорило существо, разводя разбухшими руками в стороны, отчего создавалось впечатление, что эта тварь дома. — Я посланец своих господ. Я дитя разложений и совращений, глашатай изменений и перемен, я пилигрим ярости и разрушений.

— Это тебе тут служил Люций? — Вынув свой клинок, с угрозой и злобой вопросил Азариэль.

— Да! — Поперхнувшись, ответило существо. — Но я могу и вами заключить договор: души ваших друзей в обмен на власть и силу. — Предложил «Демон» и тут же в его руках возник прогнивший пергамент с написанным текстом.

— Я давал клятву. Никогда! Я изгоню тебя из этого мира! Сегодня же ты предстанешь перед своими владыками! — Взревел Ремиил и ринулся в атаку, сгораемый от желания изрубить сгнившую тушу.

Азариэль и Ремиил атаковали практически одновременно. Хоть их удары были молниеносными, но эта тварь очень быстро уврачевалась, что не вязалось с её размерами. И в один момент «Демон» расхохотавшись, вознёс руку к верху и ней появился страшный меч. Это был ужасный клинок, весь покрытый ржавчиной, а из его борозд истекал едкий и густой гной, капавший на пол.

И эта тварь атаковала. Рыцарь и Азариэль еле увернулись от быстрых как валенвудская стрела атак. Но как только они уходи из — под одной атаки, следом следовала новая. И тут «Демон» ударил Ремиила разбухшей рукой в нагрудник. От удара рыцарь вылетел за пределы комнаты, нагрудник разлетелся буквально в прах. Куски ржавого металла, составлявшие нагрудник, со звоном разлетелись во все стороны.

Азариэль остался в комнате один на один с тварью из глубин Обливиона. И тут они сошлись клинок в клинок. От соприкосновения с нечестивым оружием «Демона» меч юноши пошёл трещинами. И Азариэль отдёрнул свой клинок и колющим ударом направил его в разбухшее и свисающее брюхо. Но как назло меч парня застрял в брюхе, а в нос ударил зловонный запах. «Демон» взялся за клинок юноши своей рукой и меч Азариэля начал ржаветь и рассыпаться в считанные моменты.

«Демон» со всей силы пихнул юношу в грудь, и тот улетел в стену. Перед глазами парня всё поплыло. Конечности не хотели повиноваться и начали медленно неметь. И жутко хохоча тварь, занесла клинок для последнего удара. С демонического меча капали капли гноя, падавшие на кожаную куртку юноши, разъедая её и оставляя ожоги на коже.

Но тут разбухшая тварь опустила свой клинок и бурлящим голосом заговорила:

— Какое милое личико. Нужно подправить его. — И со сверкающими зелёными глазами монстр приложил ладонь к щеке юноши.

Азариэль дико, надрывая горло, завопил, будто ему приложили пластину раскалённого железа и пытаются всё выжечь до кости.

— Вот так красиво. — Улыбаясь сказала мерзкая тварь, смотря на то, как парню едкий гной разъедает щеку. — А теперь отправляйся в гниение! — Воскликнул «Демон» и занёс меч для последнего удара.

Но внезапно его горло пронзил длинный ледяной шип, заставивший пошатнуться тварь.

Ремиил, держась за дверь, стоял на пороге с несколькими свитками и готовился нанести ответный удар чудовищу. И в монстра прилетело еще несколько ледяных шипов, заставивших монстра отступить на несколько шагов от юноши.

— Азариэль! Бери дневник у тебя под рукой! — Крикнул рыцарь. — Выбирайся отсюда скорее!

У парня всё плыло перед глазами. Последние силы готовы покинуть его, а место правой щеки неимоверно сильно полыхало адским огнём. Но он смог сориентироваться, взял дневник Люция, и буквально ползком выбрался из комнаты предателя.

— Пора отчистить келью Люция от скверны! — Кричал Ремиил и вынул свиток более мощный.

Ремиил взмахнул руками, призвал оставшиеся силы и направил волну ослепляющего и горячего огня в «Демона», который уже оклемался и шёл в сторону выхода, чтобы завершить начатое.

Громадный массив огня бурей прошёл в комнате предателя, полностью поглотив её вместе с «Демоном». Вихри пламени вычистили келью рыцаря от всего, что там было. Огонь пожрал всё, что было в комнате и за считанные секунды, превратив это в пепел.

Пламя потухло так же быстро, как и появилось, предоставив результаты своего творения. В комнате ничего не осталось. Лишь пепел. Келья Люция была от сажи чёрная как ночь, но тем не менее вычищена от всей возможной даэдрической нечисти.

— Вот и исполнилось твоё желание. — Саркастично начал старый рыцарь. — Ты ведь хотел сжечь вещи Люция и «почистить его комнату». — Обратился Ремиил к Азариэлю, который практически отключился.

Хоть кости рыцаря и юноши трещали, а силы практически покинули тела, но в них оставалось рвение для прочтения дневника Люция. Их руки дрожали, а перед глазами всё плыло, но ещё могли удерживать дневник предателя. Аура гноя, исходившая от демона, пожрала все физические силы.

Открыв, и прочитав дневник, они ужаснулись тому, что происходило с Орденом за последние года. Люций лицемерил несколько лет, претворяясь другом Ордена, он присягнул на службу тёмным силам. Его этот «Демон» совратил несколько лет тому назад, во время одной из одиночных операций. И та тварь «подарила» дневник первого предателя, чтобы Люций мог ознакомиться с тем, как нужно начинать восстание. И он стал тщательно готовить восстание против Регента.

Люций хотел продать и Орден, и свою душу, в обмен на власть, богатство и славу, которые ему предлагали лорды Обливиона. С помощью демагогий о свободе он хотел насадить новый культ и новую власть и встать во главе Ордена, приведя его к энтропии.

Но этим амбиции предателя бы не заканчивались. Развалив Орден, превратив его в оплот похоти и пороков Люций начал бы «славный» поход против всего Тамриэля. И поддерживаемый Даэдра, их культами и другим сбродом он возжелал создать новую империю.

Читать дневник дальше не было никаких сил. Ни душевных, ни физических. И они пошли, к Регенту.

Азариэль и Ремиил просто зашли и без слов кинули все имеющиеся бумаги на стол перед Регентом. От такого поведения глава Ордена просто опешил, но не проронил ни единого гневного или осуждающего слова.

Единственными словами, которые вымолвил Азариэль, были: «Посмотрите, вам интересно будет».

И посчитав свою миссию выполненной, они решили удалиться из кабинета главы Ордена, желая предаться отдыху после боя.

У бывшей кельи Люция в работе копошилась прислуга. Они вычищали пепел и остатки того, что было в келье.

Магистр рыцарей, завидев их и их изнеможенный вид, расспросил о том, что произошло. Ремиил ответил ему, что б шёл к Регенту. Там он найдёт ответы на все вопросы.

Юноша и рыцарь распрощались, и Ремиил отправился в свою келью, что в палатах рыцарей. Азариэль же отправился в казармы неофитов. Ему сейчас нужен был отдых.…И новый клинок.