Слабая женщина

Глава 19

Перестук вагонных колес немного успокоил растревоженную душу Лены Игошевой, и, глядя в грязное окно электрички, она вдруг поняла, что все это несерьезно, более того — глупо. Куда едет? Понятно куда, в Рымарино. Зачем едет? Тоже понятно, хотя… теперь уже — не совсем. Если Андрей там с другой женщиной, что она может сделать? Ну устроит скандал, а потом? Как домой добираться? А если они и вправду пьянствуют с Романчуком, тем более глупо ее неожиданное появление там. Прямо шпионка, разведчица, и мужа опозорит, и себя покажет полной дурой. Как ни крути — а все получается глупо и нелепо. Но раз уж решила ехать, возвращаться с полпути не станет.

Решила потому, что уж больно странно, более того, демонстративно собирался сегодня Андрей. И собрался, и уехал. А ей что, сидеть дома и ждать? Ну уж фиг! Еще сидя в ванне, решила — поедет следом и все узнает, если не зайдет к ней сказать «до свидания». Куда он поехал, зачем. А там видно будет, что делать дальше. Семья в опасности, будущее Насти, ее самой, да и Андрея — непонятно. А она будет сидеть дома и ждать… у моря погоды? Ну уж нет. Вот и помчалась следом.

Электричка остановилась, по проходу ринулись к двери подростки в футболках с крупными буквами «СССР». Пожилой мужчина, сидящий напротив, отложил в сторону газету, сказал Лене:

— Демократы сделали то, что коммунисты за все годы своего правления так и не смогли. Ну разве можно было представить в СССР, что молодые люди сами, по доброй воле, наденут майки с такими надписями? Дай им тогда волю — все как один облачились бы в звездно-полосатые майки. А теперь — смотрите! Мы Ленинград между собой всегда Питером называли, а они, я ведь слушал их разговоры, Питер Ленинградом называют, представляете? Я вам больше скажу, смотрел в прошлом году «золотой матч» по футболу. Гимн звучал на стадионе, а на трибунах болельщики, фанаты, знаете что пели? «Союз нерушимый республик свободных…» Да так слаженно, так мощно… Эта молодежь ничего не знает о советской власти, но почему-то любит ее.

— Они протестуют против пошлости и сытости кучки олигархов, — сказала Лена. — Как в семидесятых хиппи в Европе.

— Да, но учтите, они обратились к нашим корням, к нашей истории. И не только они! Посудите сами — Гребенщиков поет по радио «Темную ночь», и у него неплохо получается! А ведь это прямой призыв к молодежи. И они отзываются, понимаете.

Лена кивнула, не желая спорить с пожилым попутчиком. Советскую власть она не любила и ничего хорошего от нее не видела. В юности — очереди, карточки, сплошные ограничения. Но и потом, когда воцарились демократы, жизнь не стала лучше. Было можно купить — да не достать, стало можно купить — да денег таких нет. И что об этом думать сейчас?

На следующей станции словоохотливый попутчик вышел, и Лена с облегчением вздохнула. О высоких материях думать не хотелось, со своими бы семейными проблемами разобраться! Чем дальше уезжала от Москвы, тем тревожнее становилось на душе.

Она вышла из электрички на следующей станции и очень удачно села в отходящий автобус до Рымарина. Через двадцать минут вышла из автобуса и направилась к задам дачного поселка.

Вообще-то он был охраняемым, то есть въезд перекрывал шлагбаум, но особых пропусков не существовало, скажешь, к кому едешь, и шлагбаум тут же поднимется, это она знала хорошо, не раз приезжала сюда с Андреем на машине. Теперь она прошла лесом, промочила ноги в кроссовках, темно ведь было уже и дождь накрапывал, но вышла к задней ограде дачи Романчука, ее она хорошо помнила, перебралась через сетчатый забор по столбу и осторожно пошла к дому.

Зачем она здесь, что из этого получится, и сама не знала. Но уж пришла, отступать было поздно, и значит — только вперед! Без проблем подошла к дому, остановилась за кустами жасмина. Перед домом стояли машина Андрея и «шкода» Романчука. Ну понятно, что муженек здесь. И с кем он тут развлекается? Из дома слышались голоса — мужские и женские. Романчук, Андрей и неизвестная бабенка. Понятно… Такой вот мальчишник они решили устроить? Идиоты!

Лена огляделась, глаза уже привыкли к темноте, под сосной заметила толстую палку, взяла ее — не с пустыми же руками являться в гости, тем более если тебя не приглашали. Снова пристроилась в жасминовых кустах неподалеку от крыльца. Трудно было решиться на самый последний шаг, да и причины пока что не было, судя по голосам, в доме одна баба и два мужика, разговаривают… Ну-ну…

Неожиданно Романчук вышел на крыльцо, следом за ним вышел Андрей.

— Борь, а кто эта Людка?

— Обалденная баба, не пожалеешь, когда увидишь! — сказал Романчук.

Все понятно стало Лене, и такая тоска захлестнула душу, прямо хоть волком вой. А между тем Романчук сел почему-то в их «Москвич» и уехал. Значит, оставил Андрея с бабенкой, которая в доме, и они теперь…

Ничего особенного, тихо стало, даже разговоров не слышно. Может, уже… Но почему Романчук уехал на их машине? Ни черта не понятно. Снова послышался тихий разговор, говорил больше Андрей, Лена не понимала, о чем говорят, как ни прислушивалась, только голос различала. Подумала, что самое время ворваться в дом, но тут на крыльцо вышел Андрей с какой-то темненькой девицей. Они даже не обнимались, какой смысл врываться?

— Мясо еще есть, угли в порядке, надо поставить новые шашлыки, — сказал Андрей.

— Правильно, — согласилась девица.

И оба принялись нанизывать мясо на шампуры. Совсем непохожи были они на любовников. Она-то сама, если б нанизывала мясо с Андреем, обязательно поцеловала бы его, а скорее всего он сам бы… Не только поцеловал бы, но и поинтересовался, что она там такое прячет, и потрогал бы то, что она прятала… не от него, конечно. Но на веранде все было как-то очень уж скучно. Нанизали мясо на шампуры, поставили их на мангал, помахали, раздувая угли, и ушли в дом.

И что тут делать? Идти в бой с толстой палкой наперевес? А против кого? Эту девицу она и без палки могла бы вырубить, да ведь она пока что не претендует на ее мужа. Значит, любовница Романчука, а тот поехал за девицей для Андрея? Ну вот ее и следует подождать.

Прохладно было, дождь моросил, промокла вся, и тоскливо на душе, а в то же время интересно — что же дальше-то будет? Муж на чужой даче, с незнакомой девицей, но даже обнять ее не хочет. Ждет другую, которая предназначена для него?

Ну ладно, и она подождет. Вернется Романчук, тогда и начнется самое интересное, тогда и она появится. И скажет все, что думает по этому поводу! Да с такой палкой, что… пусть только попробует кто-то возражать!

Не попробуют. Она им устроит мальчишник с ночевкой, такой устроит — до конца своих дней не забудут!

Однако вместо Романчука на его дачу заявились незнакомые люди. Она слышала шум мотора, но не поняла, где остановилась машина, и сильно удивилась, увидев трех крепких парней в кожаных куртках, которые уверенно вошли во двор. Прямо как к себе домой. Двое сразу направились в дом, а третий остался во дворе, и в руках у него… ужас!.. был пистолет. Самый настоящий пистолет, который Лена много раз видела в телесериалах, но впервые — реально.

Что-то и пить расхотелось, хотя… когда еще попробуешь настоящее виски? Игошев тяжело вздохнул, с досадой хлопнул себя по колену:

— Черт возьми!

— Что-то не так? — спросила Ира.

— Вернется Романчук, поеду домой, что-то не нравится мне здесь. Помирюсь с женой… Но я же выпил! Если остановят — у меня и сотни нет, чтобы дать гаишникам.

— Я тебя не воодушевила на сексуальный подвиг? — грустно усмехнулась девушка.

Теперь она нравилась ему, действительно очень симпатичная девушка, но… Сомнения — они, как снежная лавина, зародились и помчались вниз, все расширяясь, заполняя пространство души. И вот уже ни о чем нельзя думать, кроме как о грустной жене и любимой дочурке.

— Ты отличная девчонка, Ира, но понимаешь…

— Конечно, ты тоже хороший человек, Андрей. Я тоже не хочу тут оставаться, поедем вместе, подбросишь меня. Если тормознут гаишники, я заплачу.

— Да? Ну, ты просто молодец, Иринка. А сама-то зачем приехала, если… если Романчук тебя не интересует?

— Да Миша попросил, сказал, так надо.

— Какой Миша?

— Волчонок, в смысле — Волченков, начальник охраны фирмы.

— Он часто тебя просит о таких услугах?

— Ох, Андрей… Мне сейчас и жить негде, понимаешь? Жила у Богданова, а там сейчас все опечатано. Позвонила Борьке, так он не разрешил мне пожить на даче. А дома мать с отчимом в однокомнатной квартире. Миша приютил меня, поддержал. Один только и оказался нормальный, остальные чертом смотрят, считают, это я угробила Богданова.

Игошев встал, подошел к девушке, сидящей в другом кресле, ласково погладил по голове, чмокнул в щеку.

— Извини, Ира. Был бы я главным редактором — взял бы тебя в свою газету. И писать бы научил. Да нет у меня газеты… — сказал он, возвращаясь в свое кресло.

— Вот так оно и бывает — хороший человек, но сам безработный. — Она внимательно посмотрела на него, улыбнулась. — Да к тому же и женатый.

На веранде послышались тяжелые шаги.

— Что-то быстро он вернулся, — сказал Игошев, запоздало понимая, что шагают несколько человек.

— И машины не слышно было…

Дверь распахнулась, в гостиную вошли двое крепких парней в кожаных куртках.

— Ничего себе — Людка… — пробормотал Игошев, приподнимаясь, но тяжелая оплеуха снова опустила его в кресло.

— Ну, значит, такие дела, козел, — сказал тот, который ударил. — Гони бабки, которые должен Орехову.

— Ка… какие бабки?

— За лекарства, которые взял и не расплатился!

— Вы, наверное, к Романчуку? — понял Игошев. — Ребята, я вам сейчас все объясню…

— Мы решим дело по-хорошему или будем придуряться?! — заорал парень. — Тебе что непонятно, козел?! Орехову нужны бабки, ты обещал их вернуть сегодня, в одиннадцать. Орехов послал меня. Бабки — и я ухожу.

Игошев теперь только понял, что все это было подстроено Романчуком. Ждал «гостей», вот и пригласил его, чтобы непрошеные гости приняли его за хозяина. Поэтому и уехал на чужой машине. Ну и гад же он, Романчук этот!

— Это не Борис Романчук, — решительно сказала Ира.

— Заткни бабу, Филя!

Второй сильно ударил девушку по лицу, кресло опрокинулось, Ира свалилась на пол, вскочила на ноги.

— Ах ты скотина! — завизжала она. — Да я тебе за это!..

Но второй удар отбросил ее метра на три, к чугунной решетке камина. Нагнувшись, бандит хлестко ударил ее в третий раз.

— Не смейте трогать девушку! — возмущенно крикнул Игошев и тут же получил сам.

— Бабки где? В последний раз спрашиваю!

— Тебе же сказано — я не Романчук. Могу документы… — Игошев тяжело вздохнул, вспомнив, что права остались в машине, в «бардачке».

— Влад, чё за дела? — недоуменно спросил Филя. — Ты хоть фотку хозяина видел?

— На хрена? Тачка во дворе чья? Его. Других нету. Блондин, чего тут думать? Придуряется, падла. Ждал Орехова для базара, а бабок нет. Ну, значит, нужно растолковать, что если должен — плати.

— Скоты! Свиньи! — завопила Ира.

Филя замахнулся ногой, но не решился ударить.

— Да приглуши ты телку! — приказал Влад.

Филя придавил огромными лапами тело девушки к паркету, потом зажал рот, другой рукой достал из кармана катушку скотча, стал заматывать нижнюю часть лица Иры.

— Не трогайте девушку! — крикнул Игошев.

Махнул ногой, но получил сильный удар в солнечное сплетение. Радужные круги замелькали перед глазами, дыхание перехватило.

— Ну, значит, будем учить, — сказал Влад.

Лена с ужасом слушала крики, доносящиеся из дома. Девушка визжала, муж орал, и грабители (она не сомневалась, что это грабители) тоже орали. Сжимала в руках толстую палку, но что сделаешь, если по двору гуляет бандит с пистолетом? Правда, чтобы не быть заметным — двор перед домом был освещен окнами веранды, на которой горел свет, — он держался в тени, ходил с торца дома, сначала на другом конце, а потом позади дома вышел к другому торцу, где за кустами жасмина стояла Лена. Бродил совсем рядом и в любой момент мог обнаружить ее. Пистолет сунул за пояс.

Кошмар, да и только. Что-то нужно было делать, но что? Лена тихо опустилась на корточки, нашарила камешек, выпрямилась. Будь что будет, но если какие-то подонки измываются над ее Андреем, она не может стоять и слушать его крики. Пусть даже… Ну ладно, об этом после можно будет поговорить.

Бандит подошел совсем близко, уставился на кусты, за которыми стояла Лена. Каких-то пара метров отделяли их. У нее и сердце замерло. Неужели заметил? Но нет, повернулся, посмотрел на машину Романчука, стоящую у веранды. Она бросила камень за дом, попала в фундамент. Этот щелчок не остался без внимания, бандит, стоящий спиной к ней, резко повернул голову к задней части дома, и тогда Лена сделала шаг вперед и со всей силы опустила дубину на его голову. Показалось — что-то даже хрястнуло. Бандит как подкошенный рухнул на землю, мордой в грязь. Лена еще раз огрела его дубиной по спине на всякий случай, а потом просунула руку между ним и землей, нашарила и вытащила из-за пояса пистолет.

Как им пользоваться — непонятно. То есть понятно, нужно направить на других бандитов и, если что, нажать на спусковой крючок. А если он на предохранителе? Где этот чертов предохранитель? Она толкнула ногой бесчувственное тело — никакой реакции. Ну и не надо. Бросила палку и, сжимая в руке пистолет, подошла к веранде. Там было светлее, осмотрела оружие — да, были на нем какие-то рычажки, но куда их нажимать, чтобы снять с предохранителя, кто ж его знает? Решила оставить все как есть. Там, в доме, их двое, но у нее пистолет, и там же Андрей с девицей, может, и получится психическая атака.

Она глубоко вздохнула, осторожно поднялась по ступенькам, резко толкнула дверь и побежала в комнату, из которой слышались стоны.

— На пол! Руки за голову! Мордой вниз! — истошно завопила она, переводя ствол пистолета с одной бандита на другого.

— Ты кто такая? — изумился Влад. У него за поясом тоже был пистолет, но как его достанешь, если на тебя в упор смотрит ствол и баба истерично вопит что-то!

Он шагнул в сторону, но Игошев успел выставить ногу и резко толкнул Влада. Тот грохнулся на пол, откатился в сторону, оказавшись рядом с Филей, который заматывал скотчем лицо Иры.

— Не двигаться! Лежать! — вопила Лена. — Убью обоих, и даже не подумаю!

Пока он не видел ее, решила проверить оружие, приподняла ствол и, зажмурившись, нажала на спусковой крючок. Грохот выстрела испугал ее саму, пуля застряла в бревнах стены. Бандиты вдавили свои тела в блестящий паркет, но Влад уже опустил руку на живот и сжал рукоятку пистолета за поясом. Игошев вскочил с кресла и сильным ударом ноги заставил его разжать пальцы. Второй удар, по ребрам, вызвал мучительный стон здоровяка. Он уже не думал о пистолете, а Игошев все бил и бил его ногами. За себя, за Иру, за… все, что было плохого в его жизни. Когда Влад замер, раскинув руки, резко перевернул его на спину, выдернул из-за пояса пистолет, направил его на Филю.

— Лена, держи на мушке этого козла, если что — стреляй! — И направил дуло на Филю: — А ну, сучонок, размотай скотч! И не вздумай дернуться, я тебя, падлу!..

Вид у него был еще тот! Губы разбиты, нос распух, кровь еще сочилась на верхнюю губу, но в глазах такая злая решимость, что Лена просто залюбовалась своим мужем.

— Вы чё, мужики? — растерянно пробормотал Филя, у него одного пистолета не было. — Вы только не стреляйте, я все… — Он принялся торопливо разматывать скотч на лице Иры.

— А-а! — закричала она. — Больно же, скотина! — И принялась мутузить кулачками верзилу, норовя попасть в нос.

— Руки за спину! — приказал Игошев. — Ира, замотай ему руки скотчем, а потом и морду.

Филя послушно закинул руки за спину, а Ира не жалела скотча, заматывая их. Потом и морду его залепила. Посмотрела на Игошева:

— Этого… Влада, тоже.

И с Владом произошло то же самое, что с Филей. Немного подумав, Ира замотала и ноги бандитов скотчем, теперь они были полностью безопасны. Лена со вздохом опустила руку с пистолетом.

— Ленка, ты как здесь оказалась? — спросил Игошев.

— А ты как думаешь? — устало ответила она.

— Слушай, ты просто… суперженщина!

Она шагнула к нему, взмахнула рукой, хотела ударить, но не смогла. Как ударишь, если у него и так все лицо в крови?

— Так это твоя жена? — спросила Ира.

— Она и есть, — улыбнулся Игошев.

— А ты заткнись, проститутка! — крикнула Лена.

— Она не проститутка, хорошая девчонка, — заступился Игошев.

— Да? И ты к ней навострил свои лыжи?

— Лен, я был дураком и понял это, уже когда ехал сюда. Что-то все не так, подумалось… Но я ошибся, прости меня, Лена. Правда.

— У тебя классный муж, живи и радуйся, — сказала Ира. — Между нами ничего не было, но Андрей — мужик что надо. По правде сказать, я завидую тебе.

— Сказано было — заткнись!

— Лен, пожалуйста…

— Дома поговорим! А сейчас собирайся! Мы едем в Москву.

— На чем? Придется подождать возвращения Романчука. Машины-то нашей нет. А на чужой ехать — проблемы появятся.

— Ладно, подождем, — согласилась Лена. — А ты… сбегай во двор, замотай того, что лежит в грязи. Вдруг очухается?

— А если уже очухался? Я с ним не справлюсь…

— Я помогу… — сказал Игошев.

— Сиди, придурок! Сама пойду. Ну давай бери скотч и пошли, — решительно сказала Лена.

Роль суперженщины ей жутко нравилась, особенно теперь, когда все опасности были позади. Так приятно чувствовать себя победительницей! В том числе — и над своим непутевым мужем!