Слабая женщина

Глава 24

В офис Орехов вернулся ненадолго, только для того, чтобы собрать вещи, принадлежащие ему лично, а потом отправился домой. Ну а куда еще? На даче торчала гувернантка с дочкой. К родителям или друзьям ехать в таком состоянии не хотелось. Зачем нагружать их своими проблемами?

Злость терзала его душу, вырывалась наружу яростными проклятиями, искажала гримасами лицо. Он проиграл, проиграл! И еще хотелось отомстить всем, кто оставил его не у дел, уничтожить их — эту пигалицу, волкодава по кличке Волчонок, напыщенного пустобреха Романчука! Но уже понимал — не получится, ничего он не сможет сделать. Фирма в других руках, и уж Волчонок позаботится о ее безопасности. И даже эту мразь, Романчука, трогать нельзя.

Вот так — одна промашка, и вместо того чтобы стать хозяином, повелевать солидной фирмой, сам оказался на коротком поводке. Шагнешь в сторону — он в шею вопьется, прыгнешь — и задушиться можно. И зачем он затеял это аферу с посылкой на Акулий остров трех парней, чтобы окружили секретутку постоянным вниманием и ежедневно доставали Богданова? Это была ошибка, самая большая ошибка в его жизни. Босс таял на глазах, и нужно было только потерпеть. Ну, год, ну, два от силы, и стал бы он истинным хозяином. Поспешил… дурак! И с Романчуком поспешил, со временем заставил бы его зарабатывать на жизнь частным извозом. А теперь — поди тронь. И по поводу прежнего договора не вякнешь, Волчонок все классно организовал.

Дерьмо дело, хуже не придумаешь. И дома все отвратительно. Вот она как выглядит на деле, простенькая поговорка «Не рой другому яму — сам в нее попадешь». И попал…

Он сел за стол, включил компьютер, поставил перед собой бутылку виски и стал играть в покер с раздеванием нарисованных девиц. Глупое занятие, абсолютно тупое и никчемное, прежде он не мог себе позволить этого, но теперь… Виски было паршивое, японское, как-то купил бутылку в форме гранаты-«лимонки», попробовал и надолго поставил в бар. Но теперь самое то — какие дела, такое и виски.

Девицы на мониторе упорно не хотели раздеваться, его самого виртуально раздевали, сопровождая этот процесс оскорбительными репликами. Орехов еще выпил, откинулся на спинку кресла, снова мысли его потянулись к недавним событиям.

По большому счету ничего страшного не случилось, денег у него, конечно, поменьше, чем имел Богданов, но вполне достаточно, чтобы не думать о них до конца дней своих. Да еще босс добавил шесть миллионов… Черт бы его побрал! Это ж надо было так распланировать все, предугадать даже его «наезд» на Романчука. Впрочем, что ж тут сложного? О том, что Романчук увел его девушку, все на фирме знали…

Сейчас нужно решить, чем заняться в ближайшее время. На службу ехать не нужно, секретарш, услужливых и податливых, не положено. Новую фирму организовывать? Сложно так сразу сообразить. Он ведь был мозговым центром своей фирмы, решал сложные финансовые проблемы, исполнение которых обеспечивали другие люди, в том числе и Волчонок. А самому… За что взяться? Теперь не 93-й год, все ниши заняты вполне респектабельными компаниями с высокими связями и солидными крышами. Не пустят.

Поехать за границу и удариться в загул? Можно, только не на Акулий остров.

Есть еще Ольга, сотрудница спецслужбы, название которой сразу и не выговоришь, так ведь она послала его. Но что-то в ее глазах, в ее поведении там, в ресторане, говорило об обратном. Она хотела поехать с ним в Турцию, мечтала об этом. И поехала бы… тогда. А сейчас? На Бали жарко, а если в Австралию, к аборигенам? В Новую Зеландию или Буэнос-Айрес? Там сейчас зима и не так жарко…

Нет, куда бы он ее ни пригласил, откажется. Такая женщина обид не прощает. И не простит. Хотя… сытого, богатого, понятное дело, не простит, а того, кто остался не у дел? Вряд ли она станет злорадствовать.

В прихожей хлопнула дверь, и через несколько мгновений в кабинет вошла Оксана.

— Как дела, Киря? — настороженно спросила она. — Что выяснилось при оглашении завещания?

— Все нормально, дорогая, — холодно ответил Орехов.

— А почему ты дома, не в офисе? Новый хозяин должен сейчас перетряхивать сотрудников, убирать чужих, ставить своих.

— Нахваталась ты вершков… Лучше скажи мне, где была этой ночью?

— У родителей, заехала навестить, припозднилась и решила остаться. А кто тебе сказал, что меня нет на даче? Саша?

Ох уж эти женщины! Дождешься от них правды! А ведь знала, что он звонил Руслану и любовник опростоволосился, знала, но виду не подала.

— А что она могла сказать, если я позвонил и попросил тебя? Выручала, как могла, — задерживается, скоро приедет. Я попросил, чтобы ты перезвонила домой, когда вернешься. Но ты не перезвонила.

Орехов не хотел подставлять Сашу. Она и вправду была второй матерью для дочки, умный педагог, ну и пусть будет. Да и вправду, ни в чем она не виновата.

— Мы просто выпили с родителями… за твой успех, и я скоро уснула. А Саша не знала их телефон.

— Она тут ни при чем, честно делает свою работу, и я ей благодарен за это. Кстати, очень благородная женщина.

— Мы о ком говорим? — нахмурилась Оксана.

— О нас. Ну и как чувствует себя Руслан?

— Какой Руслан?

Орехов встал с кресла, вставил в музыкальный центр кассету, включил воспроизведение.

— Что ты на это скажешь, дорогая?

— Понятия не имею, кто там что болтает. Мало ли Русланов в Москве, и у них, наверное, немало Оксан.

— Имеешь, дорогая, имеешь. И я тебе сейчас докажу это.

Оксана опустилась на кожаный диван, а Орехов вставил в видеомагнитофон кассету, которую утром привез сотрудник службы безопасности Макса. Если там он проиграл, то здесь отыграется. Доказательств, чтобы поставить на место Оксану, было немало. Хоть что-то грело душу… Да нет, не грело, но и не злило.

На экране возник подъезд дома, запись была цветной, ибо производилась из машины, которая стояла неподалеку от подъезда, и не так уж скрытно. Просто вышедшие на улицу Руслан и Оксана не подозревали, что их снимают с близкого расстояния. Разумеется, камера не высовывалась из окна дверцы, она пряталась за синими шторками, между которыми был небольшой просвет, позволяющий заснять то, что нужно. И даже голоса записать.

«— Ты скажи, что была у родителей, Ксюша, — мрачно посоветовал Руслан на экране. — Я баран паршивый, понимаешь?

— Сама знаю, что мне сказать, — ответила Оксана на экране.

— Не обижайся, слушай. Иди ко мне совсем.

— Я подумаю. Но сегодня меня здесь не было, запомни это раз и навсегда.

— Уже запомнил, слушай!

— Я еду на дачу, оттуда вернусь в Москву, как только состоится оглашение завещания.

— Я тебе позвоню, Оксана?

— Ни в коем случае! Забудь обо мне, если нужно будет, я тебя сама найду. Все понял?

— Конечно, слушай… — уныло пробормотал парень.

Он попытался ее обнять, но Оксана оттолкнула парня, решительно зашагала к белому „мерседесу“…»

Орехов выключил телевизор, видеомагнитофон, внимательно посмотрел на Оксану.

— Ну и что дальше? — тихо спросила она, внимательно разглядывая свои тщательно отполированные ногти.

Ну еще бы — не тщательно! Девятьсот тридцать рублей, или тридцать долларов, стоила эта простенькая процедура в престижном салоне.

— А ничего. Собирай вещи и вали отсюда, — спокойно сказал Орехов, налил себе японского виски, сделал хороший глоток и на сей раз подумал, что не такое оно и противное. — Брачный контракт сгорел, как… старая газета в костре.

— Кирилл, допустим, я ошиблась, я виновата… Но у нас есть дочка… И вообще, я столько терпела от тебя! Ты хоть представляешь себе, как это унизительно, если муж будет состоятелен в постели только после общения с блондинкой в ресторане, пусть даже шлюхой? Но я это терпела, и даже твою Олю, имя который ты бормотал во сне, и не только! Я все это скажу на суде! Тебя заставят!..

— Что, Оксана? Я не хозяин фирмы, все акции Богданов передал своей секретарше. Я мог бы вернуть их через суд, но мне такое сказали, что я не хочу.

— Ты… проиграл? Импотент несчастный, и ты еще угрожаешь мне?! Коз-зел! — не выдержала Оксана.

— Но мои деньги для тебя недоступны — это раз. Брачный контракт разорван — это два. Ты чего кричишь, девочка? С этим компроматом тебе ни хрена не достанется, понимаешь?

— Понимаю, — вздохнула Оксана. — Но ты же не совсем подлец, Орехов? У тебя есть дочка.

— Не совсем, — согласился Орехов. — О ней помню. Поэтому миллион баксов на ее содержание выделяю. Пока что миллион, нужно будет больше — дам.

Оксана повеселела и уже без злобы смотрела на мужа, теперь — бывшего мужа.

— Но тратить их будет только гувернантка Саша, я ей полностью доверяю, с ней дочка ухожена, получает образование и вообще в порядке.

— Скотина.

— Разумеется, она будет представлять отчет тебе о своих тратах, ты сможешь ее контролировать. Но и мне будет предоставлять отчет. И если ты вздумаешь решить поехать на курорт за счет ребенка — я об этом узнаю.

— Хорошо.

— Второе, я сдам тебе дачу в аренду на пять лет за чисто символическую плату. Там должны жить, причем круглый год, Феонка с гувернанткой. Это их дача. Если все будет нормально, аренду продлю, обещаю, а ты знаешь, свои обещания я выполняю.

— Мне что, и приехать нельзя будет?

— Тебе можно, не только приехать, но и жить там. А если появится кодла русланов с шашлыками, я аннулирую этот договор. Одна — приезжай. Но шашлыки и пьяные русланы не лучшее соседство для Феонки.

Орехов еще глотнул виски — хорошо пошло, просто замечательно.

— То есть… — настороженно сказала Оксана.

— И ты, и дочка можете пользоваться дачей на условиях брачного контракта. Более того, скажу — она твоя.

— Кирилл, но ведь у меня…

— Разумеется, Оксана, ты моя жена и не должна отказывать себе ни в чем. Я переведу на твой счет в Швейцарии миллион баксов. Только для тебя. И это все. Если какой-то Руслан прокутит эти деньги в рулетку — пеняй на себя.

— Пусть только попробует! — улыбнулась Оксана. — Но мы расстаемся по-хорошему?

— Учитывая то, что ты говорила…

— Прости.

Она встала с дивана, подошла к нему, опустилась на колени возле кресла, уверенно расстегнула «молнию» на его брюках. Подняла голову, сказала:

— Ты оказался порядочным мужиком, да и вообще… если б не этот бзик насчет блондинок… Спасибо, Киря. Последний раз, да?

— Да… — пробормотал Орехов, откидывая голову на спинку кресла.

Оксана неожиданно оторвала свои губы, подняла голову, спросила:

— А эта Оля… Она — кто?

— Капитан спецслужб, охотилась за мной, — пробормотал Орехов.

— Ого! Но она ничего бабенка.

— Но я для нее не тот мужик.

— Ох, я дура… — сказала Оксана. — Знала бы, что она ментовка…

«Знал бы, что босс все поймет и накажет, — подумал Орехов, — соломки постелил бы…»

— Ну все, пока, Юрик, — сказала Ольга.

— Я еще посижу, поработаю, — ответил Пылюков, напряженно вглядываясь в монитор компьютера. — Значит, фирмой теперь владеет секретарша Богданова Ирина Евсюкова, так? Нужно разобраться, кто такая эта Ирина. И чего можно от нее ожидать.

— Наверняка будет осторожничать на первых порах.

— Да кто она вообще такая?

— Любовница Богданова.

— Это я и без тебя знаю.

— Ну значит — пока!

Ольга вышла на улицу и обомлела — на тротуаре ее ждал Орехов с букетом красных роз.

— Это вам, Оля, — смущенно улыбаясь, сказал он.

Ну и что было делать? Взять и швырнуть их ему в морду? Не хотелось. Не взять — уж больно грустное лицо было у него. Оно и понятно — остался не у дел. Она взяла розы.

— Спасибо, но… не знаю, зачем это.

— Да просто так, — сказал Орехов.

— Так уж и просто так? — кокетливо усмехнулась Ольга.

— Оль, я виноват перед вами и хочу исправить свою ошибку. Приглашаю в ресторан, выбирайте, какой хотите.

— Это исключено.

— Оль… Я сегодня потерял работу, согласно завещанию…

— Я знаю.

— И от меня ушла жена. Ей не нравилось, что я во сне повторял имя «Оля». Она провела минувшую ночь с каким-то прохвостом, но меня это не очень волнует. И меня предал друг, ближайший помощник…

— Не слишком ли много неприятностей для одного дня?

— Сколько есть — все мои. Оль, что-то ведь было хорошее между нами тогда, в ресторане, хотя я выглядел натуральным хамом? Было?

— Да и я была не просто так… — растерянно сказала Ольга.

Этот парень ничем не напоминал наглого и уверенного в себе Кирилла Орехова, но если он тогда взволновал ее, то теперь… Ну не оставлять же его одного со своими проблемами? Тем более он уже не связан с фирмой, не враг, а просто симпатичный мужчина, у которого возникли проблемы. Сразу много. Да и не хотелось ей спешить домой.

— Хорошо, допустим, я соглашусь. «Прага».

— Поехали.

— Но у меня тут машина…

— С этой стоянки она никуда не денется, я вас доставлю сюда или отвезу домой, как хотите.

— Да мы ведь были на ты, — сказала Ольга.

— Тогда — прошу, пани. — Он распахнул дверцу черной «БМВ».

В «Праге» его тоже хорошо знали, засуетились, забегали, Кирилл Васильич, Кирилл Васильич… Столик нашелся мгновенно, да не простой, а за ширмой, вроде отдельного кабинета. И официант склонился перед ними в почтительном поклоне, едва сели на стулья, протянул меню.

— Что хочешь, Оля? — спросил Орехов.

— Мяса, — сказала Ольга. — Классного мяса и водки под него.

— Понял? — поднял глаза к официанту Орехов. — Но сперва закуски. Работай.

— Сей минут, Кирилл Васильевич, — отрапортовал официант.

— Я знаю, у тебя нет мужа, — сказал Орехов.

— А у тебя теперь — жены.

— Верно… Но я обеспечил дочку и жену, отдал дачу. Знаешь, противно, когда на бракоразводном процессе делят стулья, правда?

— Правда.

Официант принес закуски — семгу, салат «Столичный», грибы маринованные, запотевший графинчик с водкой.

— Хочешь купить меня? — спросила Ольга.

— Нет. Однажды купил себе жену, и вот что получилось из этого. Хочу угадать твои желания. И только. — Он принялся ее угощать. — Семга, надеюсь, тебе понравится. Грибы, они здесь классные. Ну а салат… Попробуй сама. — Налил в рюмки холодной водки. — Давай, Оль?

Они выпили, закусили, все Ольге понравилось — безумно вкусно, невероятно, и она сама по новой наполнила рюмки.

— Ну давай за тебя, чтоб все было нормально, Орехов.

— Давай, — согласился он.

— Ты хорошо обеспечил свою семью? — спросила Ольга, налегая на семгу и салат.

— Да, — просто ответил Орехов. — Отдал дачу дочке с гувернанткой, ну и жена, конечно, может там жить, но без хахалей. А из квартиры я ее попер. Извини за грубое выражение, но больше не хочу ее видеть там.

Ольга усмехнулась. Грубое выражение? По сравнению с тем, что приходилось слышать от злых оперативников, это звучит даже галантно…

— А деньги? У вас ведь это самое главное, — не успокаивалась Ольга.

— Миллион баксов на дочку, миллион баксов жене, чтоб не чувствовала себя несчастной, — равнодушно сказал Орехов. — О чем мы говорим, Оля?

Ольга сосредоточенно жевала пластинку семги. О чем? Действительно! Ее оклад позволял в общем-то жить безбедно, да еще сухой паек, и вообще, ей-то мало нужно было, все деньги уходили на ребенка. А тут — миллионы долларов, туда, сюда… Интересно, конечно, было прикоснуться к ним. Но и раздражение шевельнулось в груди. Он думает смутить ее этим? Или соблазнить?

А вообще, это очередное представление или…

Орехов словно угадал ее мысли:

— Да к черту эти миллионы, Оля, у меня еще есть, официальные, между прочим, налоги с них заплачены. Только что-то радости от этого нет. Вот и все, понимай, как знаешь.

— Что понимать, Кирилл?

— Оль, я и сам не знаю, правда.

Официант принес лангеты. Ольга еще выпила водки, с удовольствием съела кусок тающего во рту мяса.

— Орехов, признайся честно, тебя снова ждет дама в белом «мерседесе»? — резко спросила она.

— Нет, — сказал он, — никто меня не ждет. А зачем?

— Но ведь тебе нужно… Ты ведь не совсем правильный мужчина, так?

— Было так. Поедем ко мне, убедишься, что все изменилось. Во всяком случае, я надеюсь на это. Скажу прямо — с тобой мне не хочется смотреть больше ни на кого.

— Неужели?

— Ну вот и проверим, так оно или нет. Ты же понимаешь, что я не могу ничего плохого сделать капитану органов. Я ведь не самоубийца.

Он не врал, она это чувствовала.

— Ладно, поехали… — сказала.

Потому что сама хотела этого.