Слабая женщина

Глава 21

Дождь кончился, утреннее солнце проглядывало сквозь чистые листья березы, растущей под окном. Алиса в третий раз тяжело вздохнула, глядя на опухшее лицо Иры. Они сидели на кухне, завтракали, но Ира только пила кофе, есть совершенно не хотелось.

Полночи она проплакала, уткнувшись лицом в подушку. Только после вчерашней страшной истории на даче Романчука спало оцепенение и стало ясно вдруг, какой дурой она была. Все имела и должна была пылинки сдувать с Ильи и жить в свое удовольствие. Ему ведь недолго оставалось, одних таблеток принимал каждый день столько, что она со счету сбилась. Ну, потерпела бы три, пять лет, а потом… Илья оставил бы ей квартиру или дачу, а может, и то и другое, да, скорее всего то и другое. Нашла бы себе парня вроде Андрея Игошева и жила бы в свое удовольствие! Дачу можно было продать, огромную, пустую квартиру тоже и купить двух-трехкомнатную — до пенсии хватило бы двоим, и троим, и четверым.

А она… Что делала, дура? И зачем ей сдался этот Романчук и этот Слава? Что, так уж нужны были мужики? Да нет, просто… Когда все есть, когда люди в фирме относятся к тебе с большим уважением, чем даже к боссу (потому как — а ну, если ты обидишься на кого-то и нашепчешь боссу — пропал человек), когда сам Илья говорил: «Если хочешь — я не возражаю, развлекись малость, девочка… Но только малость, ты понимаешь меня, да? Не увлекайся». И денег давал, не считая и не спрашивая, на что потратила, ну как тут будешь умной?

Дура и есть дура. Потому и осталась теперь у разбитого корыта. Орехов гонит, Волчонок посылает к бандитам, где ее бьют, как последнюю шлюху… И терпи, молчи, жди непонятно чего! Как же они все опротивели, эти идиоты! Сил больше нет смотреть на них!

— Миша, я думаю, Ире не стоит ехать в фирму. Пусть отдохнет, поправится здесь, я присмотрю за ней, — осторожно сказала Алиса.

— Надо, — жестко сказал Волченков. — Я уже вызвал водителя, он отвезет Иру в фирму.

— Людей пугать своим видом? — спросила Ира.

— Да. Пусть смотрят и боятся.

Что он возомнил о себе? Думает, Илья завещал ему свои акции? Даже если и так, все равно половина достанется Орехову, и он в любом случае станет хозяином фирмы. Этот договор действует помимо всяких завещаний и независимо ни от чего. А он, похоже, мечтает стать хозяином и сделать ее своей секретаршей? Только так можно понять его слова. Чушь!

— А ты сам куда? — спросила Алиса.

— Дела есть помимо фирмы. Нужно разобраться со вчерашним происшествием.

— Миша, может быть, не стоит ни с чем разбираться? И Ире не стоит ехать в фирму? Черт с ними, с этими бандитами, ты подумай о том, что делать дальше, а я позабочусь об Ире. Ну зачем травмировать ее, посылать в таком виде в офис? — настаивала Алиса.

Ира молчала.

— Так надо. Для нашей общей пользы.

Ире захотелось увидеть Романчука и снова дать ему по морде. Да не один раз, не два, и бить, пока она не станет… как у нее! Скотина! Ведь просила же: «Позволь мне пожить на твоей даче», — и что ему стоило разрешить? Жена знает, кто она такая, что помогала не раз… той же Лане быть звездой, ну так почему он отказал? Пожила бы недельку до оглашения завещания, может, Илья что-то и отписал ей, тогда пригласили бы на оглашение завещания, а нет — и не надо, искала бы себе новую работу, квартиру и не связывалась бы с Волчонком. А Романчук… Да просто не хотел портить отношения с Ореховым. Не хотел дразнить будущего босса. Надеялся, что тот будет соблюдать договоренности с Ильей? Ну вот и получил свое!

Хотя… Если б и жила на даче Романчука, вчерашняя жуть случилась бы, наверное, тоже. Господи, ну как же вырваться из этого круга?!

— Миша, я не совсем понимаю… — решительно начала Алиса, но Волченков жестко перебил ее:

— Ты ничего не должна понимать, дорогая! Все, я поехал по своим делам, а Ира отправляется в офис и будет там до окончания рабочего дня. Я привезу ее вечером. Все вопросы — потом.

— А ответы? — не унималась Алиса. — Ты считаешь, что девушка в таком виде должна…

— Считаю. Ответы будут потом. Все!

Ира молчала, опустив голову.

Волченков доел омлет, допил кофе, поблагодарил жену за вкусный завтрак и вышел из дома.

— Извини, Ира, я хотела тебе помочь… — сказала Алиса.

— Да и вы меня извините, что столько хлопот принесла вам.

— Перестань, какие хлопоты? Просто я Мишу не узнаю…

«Просто ты не знала его настоящего», — подумала Ира. Но вслух этого, разумеется, не сказала.

Волченков сел в свою «ауди» и погнал машину в сторону другого дачного поселка, где стоял дом Романчука. До него было сорок с небольшим километров, и Волченков проделал этот путь за полчаса, особо не торопился. Из машины позвонил Романчуку, предупредил, что едет, и у шлагбаума не встретил препятствий. Романчук встретил его у ворот своей дачи, торопливо распахнул их, пропуская «ауди» во двор.

— Привет, Миша, — сказал он, пожимая руку Волченкову, вышедшему из машины. — Тут был такой спектакль — закачаешься! Я не мог даже предположить такое!

— Посмотрим, — коротко ответил Волченков.

На крыльцо вышла заспанная Лана в короткой ночнушке, сладко потянулась, обнажая свои стройные ослепительно белые ноги, улыбнулась Волченкову:

— Привет, Миша. Что привело тебя к нам в такую рань?

— Дела, дорогая, дела. Выглядишь отлично. На телевидении, наверное, ждут уже? Время-то — почти десять.

— Ты с ума сошел? Я в половине второго только приехала сюда, после того как Боря позвонил и сказал… Это ужас!

— А на телевидении ждут. У тебя полчаса на сборы.

— Боря, это наш новый продюсер или кто? — недовольно спросила Лана.

— Что-то в этом роде, — хмуро сказал Романчук. — Одевайся — и дуй… домой. Там отоспишься, а я скоро подъеду. Пожалуйста, Лана, так нужно для дела.

— Да ну вас на хрен! — сказала Лана.

В гостиной Романчук предложил рюмку виски из вчерашней бутылки, Волченков не стал отказываться. Пока Лана собиралась, Романчук подробно пересказал Волченкову события вчерашнего вечера.

— Важно, проявили они Орехова или нет, — сказал Волченков, нетерпеливо поглядывая на дверь.

Лана вошла в гостиную, она была в белых джинсах, так тесно облегающих бедра, что Волченков и Романчук одновременно тяжело вздохнули.

— Отлично выглядишь, Лана, просто — секс-бомба, — сказал Волченков.

— Домой! — приказал Романчук. — Я скоро… приеду.

— Пока, ребятки, не скучайте тут, — сказала Лана. — Ба-ай!

И, игриво покачивая бедрами, пошла к двери. У нее была своя «семерка», на ней и доберется домой. Вчера попросила соседку присмотреть за детьми ночью, отправить их в школу утром и помчалась к мужу, на которого было совершено нападение. Сегодня… вернется домой и завалится спать. Ужасно хочется. Да и дел особых нет.

— Я, кажется, начинаю понимать Орехова, — сказал Волченков. — То есть его странности.

— Спасибо на добром слове, Миша, — мрачно сказал Романчук. — Что дальше-то делать?

— Посмотрим, что у нас есть.

Волченков подошел к тумбочке у камина, выдвинул нижний ящик, достал из видеомагнитофона кассету, ласково погладил ее.

— Ты думаешь, Миша…

— Две камеры работали синхронно, но запись шла только с одной. Три минуты, потом — с другой. Посмотрим, что получилось.

Волченков вставил кассету в «переходник», а его — в стационарный видеомагнитофон, стоящий в гостиной. Достал из кармана жвачку, сунул в рот пластинку. Романчук не выдержал, последовал его примеру, правда, у него жвачка была не в пластинках, а в подушечках.

— Нормально, — с улыбкой сказал Волченков, глядя на экран телевизора. — Отлично. Нет, ну лучше не придумаешь! И кто ж это нашел таких придурков? А эта баба… Нет, она просто молодец. Нет, просто гений! Ты смотри, как действует, а!

— Насмотрелась сериалов… — мрачно сказал Романчук.

— Насмотрелась? — Волченков повернулся к нему, уставился холодным, немигающим взглядом. — Твоя могла бы вырубить крутого быка, а потом ворваться в дом с пистолетом? Моя Алиса точно не смогла бы. А эта… Да просто умница баба.

— Ну и что? Ментам они ничего не сказали, мол, заблудились, вошли не в тот дом. Их утром отпустили.

— Главное — они здесь сказали все, что нужно. Их послал Орехов.

— Миша, а что дальше?

— Бабу нужно премировать. Нет, она просто фантастика. Ради мужа решиться на такое… Слушай, а ведь красивая, а? Он журналист? Безработный теперь? Нет, ей нужно премию дать.

— Ты мне скажи, что дальше делать? — мрачно буркнул Романчук. — Бандиты на свободе, Орехов еще больше злится на меня… Сожгут, на хрен, дом!

— Сожгут — новый построишь. Кирпичный. Поезжай к своей Лане… Слушай, моя Алиса ничуть не хуже, но твоя так умеет завести мужиков, что… Эти джинсы — просто секс-насилие над мужиками. Поезжай, а то я приеду.

— Ты, Миша, такой же в отношении баб, как и твой новый босс, Орехов. С одним только отличием — верен своей жене без всяких блондинок. Но что мне дальше делать? — раздраженно сказал Романчук.

Волченков сунул видеокассету в карман кожаной куртки, сказал неожиданно жестко:

— Не дергаться. Послезавтра я все объясню, а пока занимайся своим делом. Все. Пока, Боря, мне нужно в офис.

— Но ведь бандиты…

— Что непонятно, Боря?

— Все понятно… Ладно, Миша, я верю тебе.

— Ну вот и отлично.

Волченков решительным шагом направился к выходу. Романчук последовал за ним, помахал с крыльца и… сел на деревянные ступени. Сожгут дачу после вчерашнего, как пить дать… Черт возьми, может, проще было отдать деньги Орехову и жить спокойно? А мог ли он жить спокойно, зная, что Орехов стал главой мощной фирмы? Да вряд ли…

Куда ни кинь — везде клин… Эх, сколько говорят о судьбе малого бизнеса в России, а толку? Как не было его, так и нет. Без криминальной крыши. Вот он сидит на крыльце своей дачи, а завтра что с ней будет? Один Бог это знает. Вот такое оно — счастье быть мелким бизнесменом в этой чертовой стране, да другой-то нет…

— Привет, Оля, — сказал Пылюков, входя в свой кабинет. — Как дела?

— Много интересного есть по фирме «ФармаБосс». Но это мои соображения, — бодро ответила Ольга.

Пылюков потерял интерес к этой фирме, ибо уверен был, что кто-то из начальства прикрывает ее, за большие бабки, разумеется. Ну а если так, какой смысл дергаться, рвать свои нервы? Все расписано без него, Пылюкова, пишите дальше, господа хорошие… А он предоставил вам свое видение этой проблемы и пути решения ее. Думайте.

— Начальству будет интересно ознакомиться с твоими соображениями, — с усмешкой сказал Пылюков, садясь за свой стол. — А я вплотную занимаюсь делом Вахида. Он явный конкурент Орехова по сбыту психотропов в Москве. Орехов это делает более-менее легально, Вахид — нелегально. Вот его и прищучим.

— Юрик, тут поступили интересные данные. У одной из элитных саун были избиты двое танцовщиков, стриптизеров-мужиков. Причем били так, что их половые органы… Ногами били.

— Ну и что?

Он абсолютно не понимал ее в последнее время. Надежный партнер, партнерша… Жесткий аналитик, женщина, которая ради работы бросила состоятельного мужа. Красавица! Да просто эталон сыщика… в женском исполнении. И вдруг поплыла от какого-то говнюка! И это — Ольга?

— Юрик, держись за стол, чтоб не упасть. Оба парня были на Акульем острове, и, более того, оба — в компании с погибшим ранее Вячеславом Костроминым. Ты представляешь?

— Честно говоря, не очень.

— Они были на Акульем острове одной командой, ухлестывали за Ириной, секретаршей Богданова. И все пострадали. Но это еще не все! По оперативным данным, на дачу мелкого бизнесмена Романчука было совершено нападение. Правда, потом это было признано недоразумением, нападавшие отпущены.

— Оль, у нас в Подмосковье каждый день на чью-то дачу совершается нападение. Ну и что?

— Романчук владеет несколькими аптечными киосками, давний партнер Богданова. Не кажется тебе, что между Волченковым и Ореховым началась борьба за власть в фирме?

— Ну и что ты предлагаешь?

— Поезжай к Романчуку, а я займусь Волченковым. С двух сторон что-то да и выясним. Хотя, конечно, оба ничего не скажут конкретного, но разговор может быть полезен.

— Остынь, Оля.

— Почему? Такие факты!

— Оставь их до оглашения завещания Богданова. Тогда и будет понятно, что там происходит. А пока что… Глупо проявлять свой интерес.

— Ты так думаешь?

— Не сомневаюсь, Оля.

— Может, ты и прав, Юрик. Ладно, подождем… Кофе сделаешь мне, Юрик?

— С удовольствием, Оля. Но Орехов бы сделал это с большим удовольствием, я думаю. Для тебя и для себя.

— Я послала его, Юрик.

— Да ладно…

Пылюков взял кофеварку, пошел наполнять ее водой. А Ольга задумалась. Да, она послала Орехова, но… какой он был мужчина! Почему-то вспомнилась фраза из песни Пугачевой — «настоящий полковник». Собственно, понятно, почему вспомнилась, песня-то о ситуации, похожей на ту, в которой она оказалась. Капитан, следователь, и подручный крупного мафиози, теперь — сам крупный… Смешно и глупо. Поэтому и говорила так жестко с ним, хотела вывести из себя — пусть покажет свое истинное лицо! Не показал… Правильно ли она поступила?

Да, конечно, нет! А что поделаешь?..