Слабая женщина

Глава 25

Прошло почти две недели с того кошмарного вечера, когда на даче Романчука на них напали бандиты. Синяки сошли, ребра уже не болели, Игошев даже работу себе нашел, стал редактором отдела новостей в одной из партийных газет. Партию эту он недолюбливал, как, впрочем, и все другие партии, но коли они задумали перед выборами издавать свою газету и готовы платить ему зарплату — то пусть будут. Деньги предлагали небольшие, пять тысяч рублей в месяц, но пока суть да дело, и это ничего, а там, глядишь, найдет себе должность и получше.

На службу он еще не выходил, в понедельник первый день, а сегодня, в субботу, как обычно, играл с дочуркой в комнате. Настя была главным редактором, а он — заведующим отделом в ее газете.

— Что ты написал, зав? — строго спросила девочка, она ходила перед ним, сидящим на диване.

— Я написал про новости, босс, — смиренно ответил Игошев.

— Я тебя спрашиваю: что ты написал?

— Что-нибудь не так? Извините, босс, сейчас же исправлю.

— Ты забыл написать, что сегодня я упала с велика и разбила коленку!

— А-а… Да-да, это же самая главная новость, босс. Но я подумал, как же наш главный редактор может упасть с велика? Избиратели подумают, что он просто не умеет ездить.

— А ты напиши, что босс катался в крутых соревнованиях с чемпионами мира! Ты что, совсем не соображаешь, зав?

— С какими чемпионами, уважаемый босс? Избиратели ведь хотят знать, с кем соревнуется их кумир.

— Со всякими! С Шумахером.

— Но Шумахер — автогонщик, босс.

— Для меня он сел на велосипед и бросил свою машину. Она теперь стоит и ржавеет.

— А-а-а, вон, значит, как… Есть, босс, непременно напишу об этом.

Лена слышала их разговор, усмехалась на кухне, готовя ужин. Ох уж эта Настя! Выдумщица, каких мало, вся в папу. Правда, он выдумывал что-то на бумаге, а она и в жизни постоянно фантазирует. Два сапога пара с Андреем. А уж как начнут играть во что-то, ей в лучшем случае второстепенную роль отводят, а чаще всего — роль зрительницы.

Трудновато стало жить в последнее время, но и лучше. Вдруг поняла она еще тогда, на даче Романчука, что вот этот дом, семья, любимый муж и любимая дочурка и есть все самое прекрасное и самое светлое в ее жизни. Пусть денег катастрофически не хватает, о французских духах и модных мюзиклах даже мечтать не приходится, но ведь можно погулять в парке всем вместе, посмеяться от души, слушая, как Настя атакует Андрея своими вопросами, а он отвечает вроде бы покорно, но с таким остроумием! А уж дома…

Как это прекрасно, когда у человека есть дом, любимые люди рядом! Ну и что, если на ужин будут макароны по-флотски с мясом, вынутым из супа? Побольше лука, перчика — и пойдет за милую душу. А потом, когда Настя отправится спать, можно и по рюмочке водки выпить вдвоем и прямо там, на кухне… А потом в ванной… А потом — в постели…

Что еще нужно человеку?

Как ни странно, Лена даже опасалась, что Игошев заработает вдруг большие деньги. Ведь жизнь изменится, он станет другим, она станет другой, и все остальное тоже. А ей нравилось, как есть. Ну вот нравилось, и все тут. Даже не хотелось, чтобы он поступал на службу. Сидит дома, готовит, с Настей занимается, встречает ее с букетом ромашек, которые нарвали с дочкой по дороге из садика… Пусть эти ромашки растут вдоль всех тротуаров, но ей они приятнее каких-то там орхидей и гладиолусов.

Зазвонил телефон, трубка лежала на кухонном столе, и Лена взяла ее. После дачи только она брала трубку, потому что Андрей категорически не хотел общаться с Романчуком. И она одобряла его решение.

— Да? — сказала Лена.

— Привет, Ленка, это Лана. Как жизнь?

На сей раз жену попросил!

— Нормально.

— Слушай, — не замечая ее нейтрального тона, заговорила Лана. — У меня новый проект выходит, представляешь? Уже съемки начались, пилотный выпуск пойдет в начале сентября, я тебе обязательно звякну, посмотришь. Классное шоу будет!

— Поздравляю.

— Спасибо. Все так хорошо получилось, я даже не ожидала. Благодаря тебе, между прочим.

— Как это?

— Ну так! Все, что было на даче, спланировано, только Боря не ожидал, что бандиты будут бить, понимаешь? А ты молодец, вовремя подсуетилась.

— У тебя акция, дорогуша, а моего мужа там били и девушку тоже. Это просто подлость.

— Лен, я тоже так думаю. Отлично тебя понимаю. Боря готов компенсировать Андрюшке, хоть деньгами, хоть лекарствами… Слушай, приезжайте к нам. Прямо сейчас. А если хочешь, завтра устроим классные шашлыки на даче…

— Спасибо, — прервала ее Лена. — У нас другие планы. Извини, всего доброго! — И выключила трубку радиотелефона.

То сам Романчук звонил, а теперь жена его… Не нужно им таких друзей, Андрей прав.

Лена положила трубку на стол и пошла в комнату.

— Босс и зав, у меня есть для вас сообщение, — сказала она, с улыбкой глядя на мужа и дочь.

— Ты кто такая? — строго спросила Настя, так вошла в роль, что не собиралась из нее выходить даже с появлением матери.

— Я… собственный корреспондент, — сказала Лена. — У меня есть новости для вашей газеты.

— Тогда — говори! — разрешила девочка.

— Романчук опять приглашает нас в гости, хоть сегодня дома, хоть завтра на даче.

— Да пошел он, — сказал Игошев.

— У его жены на телевидении снимается умопомрачительное шоу, в сентябре пойдет в эфир. Кстати, звонила Лана, сказала, что сообщит о дате эфира.

— Посмотри, если хочешь, — сказал Игошев.

— Да пошла она! — в тон ему сказала Лена. И улыбнулась.

— Да пошли они! — сказала Настя и строго посмотрела на отца. — Зав, я не хочу видеть в своей газете такие новости. А этого корреспондента ты должен уволить, понял?

— Да, уважаемый босс, я увольняю его на кухню, пусть приготовит нам классный ужин, — сказал Игошев.

Лена с улыбкой ушла на кухню, но едва подошла к плите, на которой жарился мясной фарш с луком, в дверь позвонили. Подумала — наверное, родители. Но если к телефону подходила в основном она, то дверь открывал всегда Андрей. Вот пусть и делает это.

Игошев подошел к входной двери, негромко спросил:

— Кто это?

В наши дни в Москве открывать дверь без такого вопроса станет разве что дурак или обитатель элитной квартиры в охраняемой резервации.

— Ира.

— Какая Ира? — недоуменно спросил Игошев.

— Ну та, которую били вместе с тобой на даче Романчука. Забыл, что ли? Открывай, Андрей, я к тебе в гости пришла.

Лена услышала голос мужа, мигом поняла, что это за Ира к ним пожаловала, выскочила в прихожую, чтобы приказать мужу ни в коем случае не открывать дверь, но опоздала. Игошев уже открыл ее. Однако вместо хрупкой шатенки в прихожую вошел огромный парень в черном костюме, прямо-таки настоящий шкаф, отодвинул Андрея в сторону и прошел в комнату. У Лены сердце замерло — там ведь была Настя. Но «шкаф» скоро вернулся, заглянул в детскую, на кухню, в туалет и ванную, еще раз извинившись, сказал:

— Все чисто, босс.

В прихожую вошла Ира в ослепительно белом брючном костюме, обняла Игошева, поцеловала его в щеку, подошла к Лене, тоже обняла ее, чмокнула в щеку.

— Привет, ребята, я к вам в гости заявилась. Вы чего такие смурные, а?

Лена неуверенно пожала плечами. Ведь не скажешь такой даме, что ее сюда никто не звал. В открытую дверь было видно, что на лестничной площадке маячат еще несколько «шкафов».

— Ты бы хоть позвонила, Ира, — сказал наконец Игошев.

— А зачем? Мне нужно было завалиться к вам вот так. Лева! Неси! — приказала она и, взяв Лену под руку, повела на кухню, негромко говоря ей: — Ленка, у тебя классный муж, между нами ничего не было, даже не целовались, клянусь, но он… просто классный мужик, понимаешь? Столько говнюков повсюду, что встретить нормального мужика — просто удовольствие.

Лена согласно кивнула, не зная, что сказать. Игошев подождал, когда в дверь войдет еще один «шкаф» с раздутым пластиковым пакетом в руке, и, махнув Насте, чтобы сидела в комнате, пошел на кухню.

— Все, Лева, всем ждать меня на лестничной площадке! — жестко приказала Ира, когда амбал поставил пакет на стол.

Нет, это наверняка совсем другая девушка, не сравнить с той, что была на даче Романчука. Игошев смотрел на нее с удивлением и пытался понять, что привело ее сюда. Он ведь не давал ей ни малейшего повода и адреса не давал… На кухню, едва амбал удалился, вошла Настя.

— Привет, малышка, — сказала Ира, наклоняясь и целуя девочку. — Я — Ира, а ты?

— Настя.

— Кем хочешь быть, Настюша?

— Боссом в газете, — насупившись, сказала Настя. Не очень-то ей нравилось, что на кухне хозяйничает чужая тетка.

— Будешь, нет проблем. Давай к столу. Я помнила о тебе.

Ира принялась извлекать из пакета продукты, все из дорогого магазина, с бирками, где цена указывалась в долларах. Там были бутылка французского коньяка, много рыбных и мясных деликатесов и много сладостей в прозрачных пластиковых упаковках.

— У тебя все нормально, Ира? — спросил Игошев.

— Более чем. Наливай. Лен, да не смотри ты на меня чертом, ну пожалуйста! Я не хочу отбивать твоего мужа, вернее, хочу, но не буду.

— А и не получится, — сказал Игошев.

— В том-то и дело, ребята. Вы — замечательная семья. Андрей ведь приехал, чтобы пообщаться с… — Ира посмотрела на Настю и решила не уточнять, с кем именно. — Ты посмотри на меня, хоть и не… сама понимаешь, но вполне ничего. А он скис — и все о тебе да о тебе. Да о дочке Насте вот этой замечательной. А потом, когда эти козлы явились, он защищал меня, хотя мог бы и ненавидеть, молчать… Такое не забывается. Лен, да успокойся ты!

Но Лена не хотела успокаиваться. Все у них было замечательно и без этих деликатесов, и без этой фифы. А что дальше будет? Зачем она вообще приперлась?

— Мам, а можно, я попробую «Рафаэлло»? Я в рекламе видела, — спросила Настя.

— Да, конечно, девочка, пробуй все, что захочешь.

— Я спрашиваю маму, а не тебя.

— Ешь все, что есть, — вместо мамы разрешил Игошев. — Я рад, Ира, что все у тебя замечательно.

— Ты бы знал, как замечательно!

— Я, правда, рад за тебя. Лен, не сиди как истукан, человек пришел в гости, нужно встретить как полагается. Давай тарелки, разложи продукты. И рюмки принеси.

Лена выполнила его приказание. Оно, конечно, если человек пришел в гости, нужно встретить его как положено. А если этот человек — смазливая бабенка, богатая, судя по количеству телохранителей, и неравнодушная к ее мужу, то как себя вести? Андрей не давал повода усомниться в его верности, да и бабенка сказала, что не претендует на него. Но ведь зачем-то приперлась? На что-то рассчитывает?

Игошев наполнил рюмки.

— Ну, за тебя, Ира.

Выпили, закусили. Нарезки осетрины, семги и бастурмы не обрадовали Лену. Вкусно, но лучше б поужинать через пару часов макаронами по-флотски, а потом…

— Ребята, а я не просто так приехала к вам, — сказала Ира.

— А вот это зря, — сказал Игошев. — Приехала бы просто так и без телохранителей…

— Не могу, Андрей. Я теперь хозяйка фирмы, боремся с конкурентами. Они голову подняли, думают, с бабой справиться просто. Ну, пусть думают. Ты помнишь, рассказывал, как с Леной говорили о миллионе долларов на кухне?

— Идиотский был разговор.

— Нет, не идиотский. Скорее, пророческий.

— То есть?

— Я хочу тебе дать этот миллион долларов. Не просто дать, а… купить какую-то вещь твою, роман или сценарий, чтобы проблем не возникало. Заключаем официальную сделку, я перевожу на твой счет миллион и еще сто тридцать тысяч даю на то, чтобы выплатить налоги. Миллион у вас, абсолютно чистый, можете тратить как угодно.

— Нет! — решительно сказала Лена.

— Нет, — неуверенно сказал Игошев.

— Почему, ребята?

Игошев снова наполнил рюмки, все, кроме Насти, занятой теперь зефиром в шоколаде, выпили залпом, закусили.

— Понимаешь, Ира… — медленно начал Игошев, не выдержал, снова плеснул в рюмку коньяка, выпил. — Понимаешь… это будет совсем другая жизнь.

— Этот миллион как-то нужно будет отрабатывать, — предположила Лена.

— Никак. Абсолютно никак. И я гарантирую вам, что никаких последствий. Если хотите, заключим какой желаете договор у нотариуса.

— Нет, — сказал Игошев.

— Ну почему? Босс завещал мне свою фирму, а это много миллионов долларов. И свои вклады, там столько… Честно сказать, я и сама не знаю, что делать с этими деньгами. Вы хотели миллион — я вам его дам. Просто так.

— Не надо нам чужих миллионов, — сказала Настя, поедая шоколадные конфеты. — У нас свои есть.

— Ладно, а миллион рублей? Я ведь такая же, как и вы, Андрей знает, что… Но вот все получилось как в сказке. Пусть и у вас получится, мне это совсем ничего не стоит.

— Нет, — после недолгого раздумья сказала Лена. — Спасибо тебе, Ира, но мы уж как-нибудь сами…

— А знаете, что я думала, когда ехала к вам? — спросила Ира.

— Что? — отозвался Игошев.

— Романчука я простила, оставила все, как есть. Он жутко доволен. А тебе хотела дать миллион, очень хотела, но чувствовала — не возьмешь, ты слишком правильный. Как о жене своей говорил, о дочке… Но может быть, она? Лена? Миллион баксов хочешь?

— Нет, — засмеялась Лена.

— А рублей?

— Тоже нет.

— Какие вы… Ну собирайтесь, поехали.

— Куда? — спросил Игошев.

— К месту твоей будущей службы.

— Я уже устроился на работу…

— Плюнь. Лена, ты тоже поезжай с нами. Посмотришь на своего мужа с другой стороны.

— Я его знаю со всех сторон, — возразила Лена.

— С этой не знаешь.

— А я? — спросила Настя.

— Ты тоже поедешь, — сказала Ира. — Хотела ведь быть боссом в газете? Ну так и будешь. Собирайтесь, ребята. Дураки вы, миллион баксов я ведь на полном серьезе предлагала и просто так… А-а, ладно.

В субботу, в половине шестого вечера, Игошев, изрядно удивленный, вышел из черного «мерседеса» прямо напротив редакции газеты «Вести недели», откуда его не так давно уволили. Вместе с Ирой, и женой, и дочкой, которая хотела видеть, что там случится, он вошел в комнату, где обычно проводились планерки и летучки. Несмотря на субботний вечер, все сотрудники присутствовали здесь. Василий Калитин вскочил со стула, подбежал к Игошеву, обнял его:

— Андрюха! Так это, значит, ты будешь, да? Я жутко рад, ей-богу!

А Игошев все еще не понимал, что это значит. Ну, его бывшая редакция, знакомые сотрудники… Ну и что? Он стоял в проходе с женой и дочкой и чувствовал себя полным идиотом. А Ира вышла вперед, села на стул, где обычно сидел главный редактор, и спокойно сказала:

— Уважаемые сотрудники, я представляю вам нового главного редактора газеты Андрея Игошева. Надеюсь, под его руководством вы будете делать классную газету. Все долги по зарплате устранены, так ведь?

— Та-ак, — ахнул зал.

— Их и впредь не будет, если вы будете следовать указаниям замечательного журналиста, вашего коллеги Андрея Игошева. Есть вопросы?

Вопросов не было. Все встали, дружно зааплодировали, Настя тоже захлопала в ладоши, только Лена все еще смотрела настороженно. Игошев подошел к Ире, негромко спросил:

— Что все это значит?

— Я купила эту газету и хочу, чтобы ты был главным редактором.

— Почему я?

— Так хочет коллектив, я много добрых слов услышала от сотрудников, твоих коллег.

И тут он вспомнил! Тогда, на даче Романчука, сказал, что был бы главным редактором — взял бы ее в свою газету. Теперь она стала богатой, вспомнила и… Ну что ж, от своей газеты отказываться грех. А если она будет свои условия диктовать?

— И что я должен… — начал было он, но Ира перебила:

— Все, господа, свободны, спасибо, что пришли, в понедельник за работу.

Это была совсем другая девушка — жесткая, властная, знающая себе цену. Бизнес-леди! Еще минут пять Игошев пожимал руки, Настя тоже протягивала журналистам ладошку и важно говорила:

— Это мой папа.

Когда наконец они остались одни в просторной комнате, Лена решилась, протянула Ире руку:

— Спасибо вам, Ира.

— Мы же на ты, — напомнила Ира. — Хорошие вы ребята, удачи вам во всем. Ни о чем не беспокойся, Андрей, я в твои дела вмешиваться не стану. Зарплату сотрудникам увеличила вдвое, ну а главный редактор… Останешься доволен. В понедельник разберешься с главными проблемами, приезжай в офис, подпишем договор. И — работай.

Настя дернула Иру за палец, сказала, задрав головку и глядя девушке в глаза:

— Ира, а ты добрая фея, да?

Та подхватила малышку на руки, прижала к себе и тихо сказала:

— Ты чудесная девчушка, Настюша… Это папа и мама твои добрые волшебники и очень хорошие люди.

— Ты тоже хорошая, — авторитетно сказала Настя, обнимая ее.

Слезы потекли по щекам Иры. Глядя на них, Лена тоже всхлипнула. Да они ведь обе… девчушки.