Сладкий капкан

4

Так для Николь началось счастливое время в доме дядюшки Бено. Конец лета был жарким. Каждое утро она бегала на речку купаться и загорать. Ухаживала за садом и небольшим огородом.

А потом наступил октябрь. А с ним и сезон сбора трюфелей. Николь стало казаться, что Поль и его профессор — это из какой-то другой жизни, которая, возможно, ей только померещилась. А настоящая жизнь здесь, в Перигоре: день за днем, ночь за ночью, когда черная Лулу делает стойку перед небольшим вспученным участком земли, а Николь и дядюшка Бено, наклонившись, раскапывают это место и находят там черные комочки трюфелей, издающие свой неповторимый запах.

— Какие же мы с тобой, однако, азартные! — восклицал обычно дядюшка Бено, когда они под утро возвращались домой. Он падал в кровать и тут же засыпал. А в восемь часов утра звенел будильник, дядюшка Бено просыпался, быстро принимал душ, завтракал, и, схватив приготовленную Николь корзиночку с трюфелями, мчался на своем старом маленьком грузовичке в Бордо, к АнтуануЛану.

Вернувшись домой, он с довольным видом клал конверт с деньгами на резной дубовый буфет, и они в полной тишине садились обедать. А потом проваливались в послеобеденный сон и встречались только за ужином. Он в отличие от обеда проходил очень оживленно: дядюшка Бено рассказывал, как принял его Антуан, как радовался трюфелям сумасшедший ирландец — шеф-повар ресторана «Шатле», как величественно вплывала в кабинет мужа Снежная королева, мадам Ингрид Лану.

В одиннадцать часов вечера, выйдя бесшумно из своего дома и прихватив с собой фонарики, они садились на велосипеды и ехали в лес. Лулу бежала рядом, не издавая ни звука. В такие минуты эта троица была больше похожа на заговорщиков, в темноте готовящих какой-то теракт, а не на известных тартюффайо. Но таковы особенности и издержки этой профессии — сборщиков трюфелей ночью можно действительно принять за террористов.

Дядюшка Бено так подробно описывал своей племяннице Антуана Лану, что, когда она увидела его впервые, привезя трюфели вместо внезапно заболевшего старика, у нее было ощущение, что они давно знакомы. Антуан был точно такой, как описал его дядя: высокий, поджарый, с темными волнистыми волосами, с характерным крупным носом и карими глазами. Но дядюшка забыл предупредить — а может, и не замечал, — что Антуан обладает невероятным мужским магнетизмом и что перед его обаянием невозможно устоять. А когда он улыбаясь попросил рассказать об их общей родине, Безансоне, сердце Николь тревожно забилось и восторг нахлынул на нее.

Как здорово, что мы земляки! Может, это что-то значит? — подумала вдруг она.

Да, в Николь удивительным образом сочеталась практичность современной француженки и романтичность героини девятнадцатого века.

Но именно это и привлекло к ней внимание Антуана Лану. Его супруга, мадам Ингрид, была кем угодно, но только не романтиком.

Прощаясь с Антуаном, Николь протянула ему руку.

— До свидания, месье. Рада была с вами познакомиться.

— Когда вы привезете следующую партию? — спросил Антуан и почему-то задержал руку Николь в своей. А глаза его спрашивали: когда я увижу тебя снова?

— Я сейчас помчусь в Перигор. Там мы с дядей пообедаем, потом отдохнем. Ночью я отправлюсь вместе с известной вам Лулу в лес. На рассвете вернусь, немного посплю — и снова в Бордо. Так что встретимся завтра, месье Лану, в районе десяти часов утра.

Антуан был потрясен.

— Но это же нечеловеческий труд! Ты так можешь сломаться, Николь.

— Да, труд тяжелый, но ничего, я сильная. Может, такое жесткое расписание всего на несколько дней. А потом дядя выздоровеет и будет привозить трюфели сам. А когда сезон закончится, мы будем жить как все нормальные люди.

— А могу ли я угостить тебя обедом в своем ресторане, а заодно познакомить с нашим шеф-поваром? — предложил он.

— Спасибо, месье Лану, но только не сегодня. Дорога была мне незнакомой, и я устала. Да и дядюшка Бено будет волноваться. Он без меня обедать не станет. Итак, до завтра, месье. — Она на мгновение замялась. — А могу ли я получить назад свои пальцы? — тихо спросила Николь и неожиданно для самой себя улыбнулась.

— Не уверен, хочу ли я возвратить их назад, — так же тихо ответил ей Антуан.

Николь, ничего не ответив, вышла.

Антуан и вернулся к своему письменному столу. Но, вместо того чтобы сесть за него, он отошел в угол, сел там в уютное вольтеровское кресло и затих. А перед его глазами стояло юное лицо Николь с широко распахнутыми зелеными глазами.

Я и не знал, что у Бено такая очаровательная племянница, подумал Антуан. К тому же он никогда не упоминал, что она живет в Безансоне. Мы с ней земляки, а это значит… Ничего это не значит! — оборвал он сам себя и тряхнул головой.

Одно ясно, она девушка серьезная и ответственная. Уверен, она хорошо заботится о больном дядюшке: вовремя подает лекарства, кормит горячим обедом. Наверное, она вкусно готовит. А как готовит Ингрид, я и не знаю, неожиданно пронеслось у него в голове. Обычно дома мы пили только кофе, а питались в основном в ресторанах. Убираться Ингрид не любила, готовить — тоже. Сейчас для всего этого у нас есть специальные люди, а тогда, шесть лет назад, когда мы только поженились, я был слишком влюблен в нее, чтобы заставлять стоять у плиты или мыть полы. Наверное, я ее несколько испортил своей мягкостью и преклонением перед ее красотой. А теперь она, похоже, вьет из меня веревки.

Густые брови Антуана сошлись на переносице.

Да, вьет! Я прошу ее родить мне сына, хотя был бы счастлив, если бы у нас родилась дочь.

У моих двух младших сестер уже по трое детей. А Ингрид, оказывается, еще не готова иметь детей. Антуана передернуло. Ну да ладно, бог с ней, с этой Снежной королевой. Может быть, она передумает и все-таки родит мне сына или дочь?

Он прикрыл глаза.

Интересно, доехала ли Николь до Перигора? И вообще, надо справиться о здоровье дядюшки Бено.

Антуан схватил телефон и позвонил старому другу.

— Але, — раздался в трубке слабый голос дядюшки Бено.

— Это я, Антуан, — заговорил он. — Как ты себя чувствуешь, приятель?

— Да вот температура высокая, насморк и кашель. Лежу в постели и жду Николь.

— Она будет с минуты на минуту. Привезла трюфели и умчалась как вихрь. Да, кстати, у тебя замечательная племянница, дядюшка Бено. Она мне очень понравилась. Ты знаешь, я хотел угостить ее обедом, но она отказалась — спешила к тебе.

— Да, она у меня замечательная. Кроме того, без нее я не обедаю. А как она готовит…

Антуан был заинтригован.

— Лучше нашего шеф-повара?

— Ну как можно сравнивать?! Патрик же гений, недаром всего за пару лет ресторан получил мишленовскую звезду. Другим на это требуются десятилетия. У вас высокая кухня. А Николь готовит по-домашнему, знает традиционную кухню Перигора. Вообще мне хорошо с ней, Антуан, — признался старик. — Не знаю, как долго она у меня задержится, но пока она никуда не спешит. А как тебе трюфели, которые она нашла?

— Великолепны!

— Вот видишь, она тартюффайо не хуже меня. Представляешь, приедет усталая, накормит меня, проверит температуру, немного отдохнет. А в ночь — опять в лес собирать трюфели. Что и говорить, молодец!

— Действительно молодец, — похвалил ее Антуан. — Передавай ей привет. Скажи, что буду ждать ее завтра. А ты быстрей поправляйся, дружище. — И Антуан повесил трубку.

Дядюшка Бено откинулся на подушку. Антуан несколько раз похвалил его племянницу. Кажется, она ему и в самом деле понравилась. А с другой стороны, что тут удивительного? — успокоил себя он. Таких девушек, как Николь, сейчас мало. Все либо грубые, либо глупые. Либо слишком меркантильные. Если бы я был помоложе и не приходился Николь родственником, я бы даже мог за ней приударить.

Раздался шум подъезжающей машины. Вскоре дверь отворилась и в дом вошла Николь. Сначала поставила на плиту кастрюлю, а потом вошла в спальню дяди.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила она.

— Вроде бы неплохо, — медленно произнес он и отвел глаза в сторону.

— Честно? А температура?

— Я не мерил.

Николь тяжело вздохнула и, не говоря ни слова, тут же встряхнула градусник и протянула его дяде.

— Ну как твоя поездка? — с виноватым видом поинтересовался тот.

— Отлично. — И Николь, вынув из куртки конверт с деньгами, положила его, как было принято у них, на резной дубовый буфет.

— Антуан звонил. Хвалил тебя и твои трюфели. Сказал, что ты ему понравилась.

— Так и сказал? — зарделась Николь.

Дядюшка Бено кивнул и внимательно посмотрел на племянницу.

— А он-то тебе понравился? — с невинным видом поинтересовался он.

— Конечно. Месье Лану не может не понравиться. Во-первых, он интересный мужчина. А во-вторых, он мой земляк.

— Как?! Я и не знал, что он родом из Безансона. Он вроде никогда мне об этом не говорил.

— Он там родился, а потом с родителями переехал в Бордо. И все равно он любит и помнит Безансон. — Николь подошла к больному. — Давай градусник. — Взглянув на него, она насупилась и покачала головой:

— Так и знала, температура высокая. Не вставай. Я принесу тебе обед в комнату. Поешь, выпьешь таблетки — и спать. Сон самое лучшее лекарство при простуде.

— Что-то я не хочу есть, — капризно протянул он.

— Это все из-за высокой температуры. Не буду тебя заставлять. Только несколько ложек куриного бульона — и все. Договорились?

Дядюшка Бено молча кивнул. Было видно, что самочувствие его и впрямь неважное.

Покормив дядю, Николь подала ему лекарство, поправила одеяло и, уходя из его комнаты, произнесла:

— Я тоже сейчас быстренько поем и лягу отдохнуть. Я очень устала.

Но дядюшка заметил, что глаза племянницы горят, а на щеках алеет румянец. Такой оживленной он ее давно не видел. Ага! — подумал он. Она явно влюбилась в Антуана.

— Николь, а, Николь, — позвал он через пару минут. Но ответа не последовало.

Кряхтя старик поднялся с постели.

— Николь! — вновь позвал он.

Но в доме царила тишина. Николь не отзывалась.

Осторожно ступая, он прошел в ее комнату. Так и есть, Николь крепко спала, а на губах ее играла легкая улыбка.

Наверное, ей снится Антуан, решил дядюшка Бено. И был абсолютно прав.

Он вернулся в свою комнату и тоже вскоре уснул. И когда раздался телефонный звонок, дядюшка Бено недовольно заворчал. Он думал, что проспал всего минут пять, а оказалось — почти два часа. Это звонил Антуан. Снова поинтересовавшись здоровьем друга, он спросил:

— А Николь вернулась?

— Конечно, вернулась и сейчас спит сном младенца.

— Когда она проснется, передай ей, пожалуйста, привет. — Антуан замолчал. А потом заметил: — У тебя хорошая племянница.

— Ты уже говорил об этом. Да, Николь скромная и красивая. А главное, очень ответственная. И, между прочим, была такой с самого детства.

— Пожелай ей удачной охоты сегодня ночью. Обязательно.

— Да, а ты ей тоже понравился, Антуан.

— Я очень рад. — По его голосу чувствовалось, что это больше чем просто вежливый ответ. — Береги ее, друг. Она у тебя сокровище. — И Антуан повесил трубку.

Зазвенел будильник. В комнату дядюшки заглянула Николь.

— А тобой интересовались, — хитро прищурившись, доложил дядюшка Бено.

Николь слегка покраснела.

— Кто же?

— Антуан Лану. Спрашивал, благополучно ли ты добралась, сказал, что ты ему понравилась, а еще просил беречь тебя и назвал этим… как его… да, сокровищем.

Николь вспыхнула от удовольствия.

— Ладно, пойду готовить ужин. Сегодня у нас рагу из баранины. — И, весело напевая, она направилась на кухню.

Вот что значит молодость! — с легкой завистью подумал дядюшка Бено.

В тот вечер у Николь все ладилось, все получалось. Рагу из баранины было просто фантастическим. А под дубом, который раньше казался ей неперспективным, они с Лулу нашли потрясающие трюфели. Поэтому Николь довольно скоро вернулась домой из леса, хорошо выспалась, а в семь утра уже мчалась в Бордо.

Николь любила осень. А это утро было каким-то особенным. Так, во всяком случае, показалось ей. Стояла удивительная тишина. Листва на деревьях переливалась всеми цветами от красного до золотого, на голубом небе — ни облачка. Как прекрасна жизнь! — подумала Николь и неожиданно для самой себя рассмеялась. Подумать только! Еще каких-то три месяца назад она умчалась из родного Безансона, потрясенная новостью, которую ей сообщил Поль. Ей казалось, что сердце ее разорвется от обиды и горя. А сейчас… Поль и его друг-профессор превратились в милые воспоминания о какой-то другой жизни/Сейчас ее душа пела и рвалась навстречу человеку, которого она почти не знает, хотя слышала о нем много от дяди. Антуан Лану… Красивый, влиятельный, неотразимый. Месье Обаяние. Да, он обаял ее своим вниманием, заботой, своей добротой и щедростью. И она мечтала о новой встрече с ним.

Радостно влетев в кабинет Антуана, Николь замерла на месте. Навстречу ей из кресла шефа поднялась женщина, похожая на богиню: высокая, величественная, с прекрасно уложенными волосами необыкновенного пепельного цвета, с огромными серо-голубыми глазами. Ее кожа была молочно-розовой, как зефир. И даже издалека было очевидно, что она потрясающе гладкая и ухоженная.

Женщина протянула Николь холеную руку с безукоризненным маникюром:

— Доброе утро, Николь. Я Ингрид, жена месье Лану. Он рассказал мне о вас, и я вас сразу узнала… — Она слегка улыбнулась. — По очень спортивному виду.

Николь вспыхнула. Как ни старалась она Утром одеться получше, а все равно для удобства натянула старые джинсы, свитер и кроссовки. И наброшенная сверху легкая куртка была новой, весь ее наряд резко контрастировал с одетой в изысканный бледно-голубой костюм из тончайшей шерсти Ингрид. На шее у мадам Лану сверкало ожерелье из мелких темно-синих сапфиров, а в ушах поблескивали серьги из таких же сапфиров.

— О, — Ингрид задержала руку Николь в своей, — я вижу, вам просто необходим маникюр. Да и стилист тоже не помешает. Хотите, я отвезу вас к своему? Он совершит с вами чудо, и тогда вы превратитесь в красотку. Задатки, я вижу, у вас есть, — милостиво заключила она.

Николь побагровела. Она вырвала свою руку и, стараясь не нагрубить, спокойно, как ей казалось, ответила:

— Спасибо, мадам. Я обязательно воспользуюсь вашим предложением. Но как-нибудь в другой раз. Сейчас каждую ночь я отправляюсь в лес, где вот этими руками выкапываю из-под земли трюфели. А земля, знаете ли, не бывает чистой.

— О, — застонала Ингрид, — я так и знала, что вы обидитесь. А ведь я не хотела этого, Николь. Я хорошо понимаю, что ваши трюфели приносят славу нашему ресторану, а заодно и благосостояние нашей семье. Мы вам так благодарны! Вы можете звать меня Ингрид и обращаться ко мне на «ты». Согласны?

— Мадам, вы и месье Лану наши работодатели. И поэтому я воздержусь от фамильярности, — сухо заметила Николь.

— А как же дядюшка Бено? Он с Антуаном на «ты»! — воскликнула Ингрид.

— Во-первых, они познакомились давно, когда месье Лану не был тем, кем он стал сейчас. Во-вторых, мой дядюшка намного старше месье Лану и мог себе позволить звать его просто Антуан. Они давние друзья, и было бы смешно, если бы они вдруг перешли на «вы».

— Но мы же тоже можем стать друзьями, — произнесла Ингрид, очаровательно улыбнувшись. — Ведь сезон сбора трюфелей когда-нибудь закончится — и тогда вы сможете приезжать в Бордо, чтобы просто отдохнуть. Здесь много театров, здесь замечательная Опера. Кстати, в январе у нас будут давать оперу Чилеа «Адриенна Лекуврер» с самим Вильяссоном. Если вы понимаете, о ком я говорю. Я бы могла пригласить вас…

— Понимаю, мадам. И могу сравнить его с самим Пласидо Доминго. Я слушала Доминго в этой роли два года назад. Мы с приятелем специально летали в Вену, чтобы послушать там «Адриенну Лекуврер».

— Вы? В Вену? Специально, чтобы послушать Пласидо Доминго? — потрясение прошептала Ингрид.

— В этом нет ничего удивительного, мадам, — парировала Николь. — В нашем Безансоне тоже есть свой очень хороший оперный театр. А я люблю музыку. Моя мама почему-то считала, что с моими вокальными данными я могу стать оперной певицей, и отдала меня в музыкальную школу. Но после смерти мамы ситуация изменилась. Я решила заняться не искусством, а бизнесом. Вот почему я поступила на факультет менеджмента, а окончив его, открыла кофейню. Поверьте, мадам, это было успешное предприятие.

— А трюфели? — пролепетала Ингрид.

— Это, мадам, хобби, если хотите. Которое к тому же очень хорошо оплачивается. Так что если ваше предложение остается в силе, я с удовольствием послушаю Вильяссона в «Адриенне Лекуврер». Я действительно люблю оперу!

Дверь кабинета тихонько отворилась, и вошел Антуан. Но дамы его не заметили. Он с удовольствием наблюдал, как Ингрид ловит ртом воздух, не зная, что ответить «нахальной» и «язвительной» девчонке. Мадам-то ездит в оперу только для того, чтобы покрасоваться своими изысканными нарядами и роскошными украшениями. Музыку же Ингрид по-настоящему не любит.

Наконец, заметив мужа, Ингрид бросилась к нему. Сейчас она была похожа на обиженного ребенка.

— Ах, Антуан, как хорошо, что ты пришел! А я собираюсь за покупками. Мне позвонили из одного бутика и сообщили, что им прислали несколько новых моделей. Я хочу, чтобы ты меня сопровождал. — Она капризно надула губки: — У тебя такой прекрасный вкус.

— Дорогая, ты всегда замечательно справлялась с этим одна. А меня уволь — я должен заглянуть на кухню к Патрику и тут же бежать на деловую встречу в мэрию. — Он повернулся к Николь и протянул ей руку.

— Доброе утро, Николь. Нам надо спешить: Патрик специально выделил время из своего бешеного графика, чтобы познакомиться с тобой. И не забудь, пожалуйста, корзиночку с трюфелями.

Они вместе покинули кабинет. Оставшись одна, Ингрид гневно топнула ногой.

— Ну, плебейка, тебе это так не пройдет!

На кухне царил невообразимый шум и крики. Это орал на своих подчиненных Патрик О'Коннор. Увидев хозяина с Николь, он замолчал. На его широком свирепом лице, усыпанном веснушками, неожиданно возникла улыбка.

— Ты хочешь сказать, Антуан, что именно это воздушное создание собирает в ночном лесу такие замечательные трюфели?! — воскликнул он, принимая из рук Николь корзиночку с грибами. — Мадемуазель, дайте мне ваши замечательные пальчики — я расцелую их. — И он галантно склонился над руками Николь. А потом заглянул в ее глаза и прошептал: — Я сражен наповал. Среди ваших предков случайно не было ирландцев? Такие зеленые глаза встречаются только у моих соотечественниц.

— Нет, Патрик, — засмеялась Николь, — я чистокровная француженка.

— Я вам не верю, — не унимался тот. — Вы моя соотечественница, я это чувствую. К тому же из рода друидов. Вы меня околдовали, и я потерял голову. — Он комично замотал головой, и его белоснежный колпак упал Антуану прямо в руки.

Все засмеялись. Один Антуан насупился. Такая очевидная попытка О'Коннора приударить за Николь ему почему-то не понравилась. Он решительно остановил поток комплиментов Патрика:

— Извини, дружище, но нам с Николь надо кое о чем поговорить. Прошу в мой кабинет. — И он решительно взял ее за локоть.

— А я хотел угостить Николь ланчем, — не сдавался Патрик. — Могу приготовить фуа-гра с трюфелями и крем-карамель.

— Звучит заманчиво, — вежливо ответила Николь не сводившему с нее глаз ирландцу, — но как-нибудь в другой раз.

Заведя Николь обратно к себе в кабинет, Антуан протянул ей конверт с деньгами и сказал:

— Я хочу попросить у тебя прощение за некорректное поведение жены. Иногда она забывает, что родилась в простой семье, и ведет себя, как высокомерная аристократка.

— Я понимаю и уже не сержусь, — стараясь говорить нейтрально, заметила Николь. — Ингрид красавица, а красота — это большая ответственность. Не всякий может с ней справиться.

— Но ты же тоже очень красивая… — Антуан посмотрел ей прямо в глаза.

Николь вспыхнула.

— Что вы, месье! У меня обыкновенная внешность. Просто родители хорошо воспитали меня.

— Ты необыкновенная девушка, уж поверь мне! — пылко заметил Антуан. — Но не буду тебя смущать. Тебе же надо спешить к дядюшке Бено. Кстати, как он?

— Улучшения еще не наступило, — вздохнула Николь. — Но, надеюсь, к концу недели он все-таки начнет поправляться.

— Тогда я навещу вас в субботу. Можно? — И Антуан с надеждой посмотрел на нее.

Николь растерялась. Она провела рукой по волосам, а затем ответила:

— Ну что ж, месье, приезжайте. А я постараюсь приготовить что-нибудь вкусное на ужин. Хотя у меня сейчас, как вы понимаете, не так уж много свободного времени. Ведь все равно утром мне надо будет мчаться в Бордо.

— Нет, Николь, тебе не придется это делать. Ни в субботу утром, ни в воскресенье. Оставайся дома — я сам заберу у тебя трюфели и привезу в ресторан.

Николь долго смотрела на него.

— Хорошо, месье, — промолвила она наконец. — Ну, тогда я поехала. — Николь протянула Антуану руку, а потом повернулась и быстро покинула его кабинет.

В оставшиеся до субботы дни Николь продолжала, как обычно, привозить трюфели в ресторан. Но в пятницу, размышляя о его предстоящем визите, она вдруг поняла, что не знает, в каком наряде встречать гостя. Она занервничала. Патрик О'Коннор заметил ее состояние, когда она была в ресторане, и поинтересовался, что случилось.

— Ничего, — попыталась отмахнуться Николь.

— Не говори глупостей. Я же вижу, что тебя что-то угнетает.

— Просто мне, как и всякой женщине, нечего надеть, — отшутилась Николь. О предстоящем приезде Антуана она промолчала.

— Нечего надеть? — Патрик смерил ее взглядом. — Тогда я советую тебе сходить на улицу Святой Екатерины. Она находится в самом центре города, и, что очень удобно, совсем неподалеку от нашего ресторана. Это больше километра сплошных магазинов, ресторанов и кафе. Мадам Лану пропадает там часами. Тебе, конечно, не надо выпендриваться, как мадам, но, поскольку ты девушка красивая, хорошая одежда тебя не испортит, а только подчеркнет все достоинства. — Он подошел к Николь, заглянул в ее зеленые глаза и попытался обнять. — У… колдунья, так бы и съел тебя!

Николь с негодованием оттолкнула его.

— Патрик, ты великий повар, но только не распускай рук!

— А ты, красотка, обязательно прикупи себе вечерний прикид. Можешь хранить его в подсобке, — великодушно предложил Патрик.

— Это еще зачем? — подозрительно спросила Николь.

— А затем, что я собираюсь пригласить тебя в театр. Ты можешь приехать из своего Перигора в спортивной одежде, но вот в театр здесь принято ходить нарядными. Учти, Бордо не Безансон и не Париж. Здесь женщины ходят в макияже, на каблуках, джинсам и курткам предпочитают платья и пальто. Так шикарно, как в Бордо, больше нигде во Франции не одеваются. Даже в Париже.

— Я это заметила, — вздохнула Николь. — Хотя мне больше по душе спортивный стиль.

— Я тебя понимаю. Но, когда мы поженимся, я предпочел бы, чтобы ты всегда одевалась шикарно! — воскликнул Патрик.

— Мы поженимся?! — Николь была ошеломлена. — Ты с ума сошел! Ты меня совсем не знаешь. Я тебя совсем не знаю. Да и вообще, кто тебе сказал, что я хочу выйти замуж за тебя?! — возмутилась Николь.

— Детка, ты одинокая, я холостой. К тому же не бедный и даже знаменитый. Ты мне очень нравишься. — Патрик подошел к Николь и снова попытался ее обнять. — И ты будешь моей! — Он неожиданно впился в ее губы жгучим поцелуем. Это было больше похоже на нападение.

Николь стала яростно отбиваться.

— Как ты смеешь?! — прошипела она, наконец вырвавшись из его объятий. — Я вообще замуж не собираюсь, тем более за тебя.

— Чем же я так плох? — искренне удивился ирландец. — Да любая посетительница нашего ресторана с удовольствием ляжет со мной в постель. Ведь я делаю блюда из трюфелей, а трюфели известные афродизиаки. А если я добавлю туда заветные корешки моей бабушки, любая красотка будет моей!

— Любая? — передразнила его Николь. — Вот, значит, какого ты мнения о женщинах!

— Любая! — хвастливо бросил Патрик. Его глаза заискрились. — Ты просто не знаешь силу этих корешков в сочетании с трюфелями. Любая… — Он на миг задумался и наконец победно выпалил: — Даже Снежная королева, Ингрид!

— Вот и добавляй корешки в еду своей Ингрид! А меня не трогай! — Глаза Николь гневно сверкнули и стали почти черными. — А за совет спасибо. Я отправлюсь на улицу Святой Екатерины прямо сейчас.

Патрик немного успокоился. Тем более что в этот момент на кухню зашли его помощники, которых он отправлял на рынок за свежей рыбой.

— Только не забудь, — бросил он выходящей Николь, — улица пешеходная. Придется припарковать машину далеко от магазинов.

— Ничего, я давно не занималась шопингом. Думаю, это в любом случае доставит мне удовольствие.

Патрик нагнал Николь у двери и произнес:

— Наконец-то я слышу слова настоящей женщины. Шопинг на улице Святой, Екатерины — это и правда истинное удовольствие. Желаю успеха! — И поскольку помощники повара смотрели на своего шефа с восхищением, он сделал вид, что чмокает Николь в щеку чисто по-дружески.

На этот раз она его не оттолкнула. Мыслями она уже была далеко.

Сначала от разнообразия, которое ей предлагали магазины, у Николь закружилась голова. Но она была девушкой практичной и, хотя имела на руках крупную сумму денег, всю ее на наряды тратить не собиралась. Только самое необходимое. В итоге она приобрела блузку с пышным воротником модного в этом сезоне цвета цикламена, черную юбку-карандаш из тонкой шерсти с красивым ремешком, длинный объемный кардиган цвета топленого молока и, наконец, вечернее платье из плотного зеленого атласа, деликатно отделанное золотым шитьем.

Последнее она приобрела в бутике «Ланвен», который очень популярен среди интеллигентных француженок. А Николь относила себя именно к ним.

Что касается обуви, то к вечернему платью она, не удержавшись, купила туфли из лаковой кожи от Маноло Бланика. Ей хотелось прикупить к вечернему платью еще и какое-нибудь украшение, но то, что нравилось, стоило слишком дорого. Может быть, в другой раз, подумала она.

Но и без украшений настроение у Николь было отличное. Всю дорогу она напевала арии из любимых опер, и время пролетело незаметно.

Неся в дом многочисленные покупки, она чмокнула дядюшку Бено в щеку.

— Что случилось? — удивился тот, глядя на оживленную племянницу.

— Да вот неожиданно для самой себя совершила подвиг: прошлась в Бордо по магазинам и наконец-то обновила свой гардероб, — весело прощебетала Николь. — Кстати, дядя, завтра тебя собирается навестить месье Лану.

Так вот в чем причина твоего радостного настроения и обновления гардероба! — чуть не произнес дядюшка Бено вслух, но вовремя прикусил язык. Эти двое явно неравнодушны друг к Другу. Но мне не остается ничего, как проявлять Деликатность и делать вид, что ничего не происходит.

— Очень рад. Давно не видел Антуана и Уже успел по нему соскучиться, — сказал он. — К тому же я чувствую себя гораздо лучше. И с Удовольствием отведаю с Антуаном твоей замечательной стряпни.

— Но что же приготовить? Я не знаю, что любит месье.

— Не волнуйся ты так! Антуан не привередлив, а ты отличная хозяйка. Он с удовольствием съест все, что ты приготовишь, — успокоил ее он. А про себя подумал: Антуан едет не для того, чтобы только проведать меня и поужинать в моей компании. В первую очередь он хочет побыть с тобой наедине, глупая ты девчонка.

Несмотря на усталость, в Николь кипело еще столько нерастраченной энергии, что в одиннадцать часов вечера, кликнув Лулу, она на велосипеде умчалась в лес.

Урожай трюфелей и в эту ночь был просто замечательным. Вернувшись домой, Николь отложила в сторону и аккуратно завернула в белые носовые платки грибы, предназначенные для Антуана, а парочку отложила для себя. Она уже решила, что приготовит на ужин.