Сладкоречивый незнакомец (ЛП)

Глава 14

Когда мы с Джеком вышли из здания, то я снова и снова проигрывала встречу у себя в голове. Я потерла виски, чувствуя, как будто резиновые полосы крепко обернулись вокруг моего черепа.

Джек открыл дверцу внедорожника для меня и перешел на другую сторону. Мы вдвоем стояли перед открытыми дверцами, позволяя салону проветриться от жары, чтобы потом сесть в машину.

— Я терпеть не могу Марка Готтлера, — проговорила я.

— В самом деле? Я бы и не сказал.

Пока он говорил, я была ошеломлена осознанием того, что этого лицемерного подонка, воспользовавшийся моей сестрой, я бы с удовольствием… ну, я не знаю, пристрелила бы или что-то подобное… но вместо этого вот, мы пришли с ним к соглашению.

— Я знаю. Но он принял на себя ответственность. Это говорит в его пользу.

— Он поступил так только потому, что мы его заставили, — нахмурилась я. — Ты же не на его стороне, правда?

— Элла, я только что целый час и пятнадцать минут провел, пиная ботинком его зад. Нет, я не на его стороне. Я только говорю, что в этой ситуации виновен не только он. Ладно, мы можем теперь сесть внутрь, — Джек завел машину. Кондиционер неэффективно хрипел в повышающейся жаре.

Я дернула свой ремень безопасности.

— Моя сестра сейчас в клинике с нервным срывом из-за того, что ее соблазнил женатый пастор церкви. И ты почему то считаешь, что это — ее вина?

— Я говорю, что это вина всех участников. И Тару не соблазняли. Она — взрослая женщина, которая использует свое тело, чтобы достичь желаемого.

— Слышать такие слова от тебя — попахивает лицемерием, ты так не считаешь? — едко поинтересовалась я.

— Вот факты, Элла: твоя сестра получит дом, новую машину и пособие в пятнадцать тысяч долларов ежемесячно, и все по той простой причине, что сумела залететь от парня с деньгами. Но, несмотря на то, какую бы хорошую сделку не состряпали юристы, ей придется искать следующего сладкого папика через некоторое время. А проблема в том, что в следующий раз это будет не так легко. Она ведь не молодеет.

— Почему ты не думаешь, что она может выйти замуж? — спросила я, испытывая колоссальное раздражение.

— Обычный парень ее не устроит. Она хочет богатого. А на таких, как она, богатые не женятся.

— Но она же красавица.

— Красота — обесценивающийся вклад. И единственный, который Тара могла бы предложить. На экономическом языке, она — скоропортящийся товар, а не долгосрочный.

Это резкое заявление выбило из меня дух.

— Вот так вы, богатые парни, думаете?

— Большинство из нас.

— Боже мой, — я просто кипела. — Ты просто предполагаешь, что любая встреченная тобой женщина охотится за твоим бумажником.

— Нет. Просто скажем, мне легко определить тех, которые бросят меня в кризисную минуту, если что-то случится с моими деньгами.

— Мне наплевать на твои деньги…

— Я это знаю. Это одна из причин, почему я…

— …И если ты так ненавидишь мою сестру, то почему стараешься ей помочь?

— Я ее не ненавижу. Вовсе нет. Я просто вижу ее такой, какая она есть. Я поступаю так ради Люка. И ради тебя.

— Ради меня? — от удивления мой гнев остыл. Я посмотрела на него изумленными глазами.

— Немного есть того, чего бы я ни сделал для тебя, Элла, — тихо ответил он. — Ты разве не поняла этого уже?

Пока я сидела, молчащая от потрясения, он вывел внедорожник со стоянки.

Раздраженная, сердитая, жаркая атмосфера в машине держалась до тех пор, пока кондиционер немного не изменил ее, — я была молчалива все это время. Я смотрела на свою сестру не так, как Джек. Я любила ее. Но разве это не давало мне преимущество увидеть истину? Неужели Джек лучше понимал ситуацию, чем я?

Я услышала звонок своего мобильного телефона. Потянувшись к своей сумочке, я стала рыться в ней, пока не нашла телефон.

— Это Дэйн, — сказала я кратко. Он редко мне звонил днем. — Не возражаешь, если я отвечу?

— Давай, вперед, — Джек продолжал вести машину, следя за полуденным движением автомобилей. Машины петляли и скапливались, как клетки, проходящие по узкой артерии.

— Дэйн. Все в порядке?

— Привет, милая, все просто замечательно. Как прошла встреча? — Я предоставила Дэйну краткую версию, и он слушал, выражая подбадривающее сочувствие, не сделав никаких замечаний, в отличии от Джека. Было облегчением поговорить с кем-нибудь, кто не давит на меня. Я почувствовала спокойствие, кондиционер дул на меня и был словно дыхание ледника.

— Эй, я тут подумал, — заметил Дэйн, — не хочешь ли ты побыть в компании завтра ночью? Я приеду, чтобы взять у Кэти измеритель расхода для системы, которую мы строим. Я поведу тебя на ужин, и проведем вместе ночь. Я познакомлюсь с тем парнем, с которым ты проводишь столько времени.

Я замерла, пока Дэйн не добавил, смеясь:

— Но я не стану менять ему подгузник.

Мой ответный смех был слабым и нервным.

— Не нужно менять подгузники. Да, мы с удовольствием повидаемся с тобой. Не могу дождаться.

— Хорошо. Я буду завтра часа в четыре-пять. До свидания, милая.

— Пока, Дэйн.

Закрыв телефон, я увидела, что мы вернулись на Мэйн 1800 и заезжаем в подземный гараж.

Джек нашел место возле кабины лифта и остановил внедорожник. Он выключил зажигание и вопросительно смотрел на меня в темной машине.

— Дэйн приедет навестить меня завтра, — сказала я, пытаясь говорить обычным тоном, но все равно прозвучало напряженно.

Выражение лица Джека было непроницаемым.

— Зачем?

— Он заберет какой-то измерительный прибор в Кэти — пригороде Хьюстона. И так как он все равно будет в этом районе, он хочет повидать меня.

— Где он остановится?

— У меня, разумеется.

Джек молчал, долго. Может быть, это было только в моем воображении, но я подумала, что он стал тяжелее дышать.

— Я могу найти ему номер в отеле, — наконец сказал он. — И я заплачу за него.

— Но зачем тебе… это?

— Я не хочу, чтобы он ночевал у тебя.

— Но он мой… — я запнулась и неверяще уставилась на него. — Что такое? Джек, я же живу с ним.

— Больше нет. Ты живешь здесь. И… — маленькая обманчивая пауза. — Я не хочу, что ты занималась с ним сексом.

Сначала я была больше ошеломлена, нежели разгневана. Казалось, Джек перешел к тактике прямых притязаний, чего я никогда раньше не испытывала, разумеется, не с Дэйном. То, что Джек оказался собственником, что он хотел иметь право голоса в том, когда и с кем я занимаюсь сексом, было более чем удивительно.

— Ты здесь не решаешь, — ответила я.

— Я не собираюсь стоять в сторонке, когда он берет то, что принадлежит мне.

— Тебе? — Я покачала головой, беспомощно простонав что-то среднее между смешком и возражением. Мои пальцы прижались к моему рту легко, словно кружевная занавеска к открытому окну. Оказалось затруднительным найти слова для ответа. — Джек. Мой парень приезжает, чтобы увидеть меня. Я буду или не буду заниматься с ним сексом. Но это не твое дело. И мне не нравятся подобные игры. — Я снова вздохнула, и услышала, как повторяю. — Я не люблю игры.

Голос Джека был мягким, но в нем была какая-то первобытная дикарская нотка, от которой у меня все волосы на теле встали дыбом.

— Я не играю в игры. Я пытаюсь сказать тебе, что я чувствую.

— Поняла. Теперь я хочу немного свободного пространства.

— Я дам тебе столько пространства, сколько захочешь. Если только и он так поступит.

— Что это значит?

— Не позволяй ему оставаться в той квартире с тобой.

Мне отдавали приказы. Меня контролировали. На меня накатила удушающая паника, и я открыла дверцу машины, нуждаясь в воздухе.

— Отвали, — сказала я.

Я выбралась и направилась к лифтам, а Джек шел за мной.

Я так крепко нажала на кнопку лифта пальцем, что почти расплющила ее.

— Видишь ли, вот почему я всегда выберу Дэйна или кого-то, похожего на него, а не тебя. Мне никогда не стоит указывать, что мне делать. Я — независимая женщина.

— Цыплячья фигня, — услышала я его бормотание. Его дыхание было не лучше моего.

В ярости я обернулась, что посмотреть на него.

— Что?

— Это вовсе не имеет никакого отношения к твоей проклятой независимости. Ты напугана, потому что ты начинаешь что-то со мной, и это что-то ведет тебя туда, где ты и Дэйн никогда не были. Он не будет стоять за тебя, — он уже это доказал. Он показал себя трусом в отношении тебя. И теперь ты еще и переспишь с ним за это?

— Заткнись! — С меня схватит. И я, которая никогда в жизни не била никого, ударила Джека по руке своей сумочкой, которая оказалась тяжелой и кожаной женской сумкой. Раздался громкий звук удара, но Джек, казалось, ничего не заметил.

Дверь лифта открылась, и свет пустой кабины осветил площадку из серого бетона и кафеля. Никто из нас не двинулся, чтобы войти, а мы просто стояли и смотрели друг на друга. Пока наша ссора набирала обороты.

Схватив меня за запястье, Джек потащил меня за лифт, в темный угол, который пах перегаром и маслом.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Избавься от него и бери меня. Единственное, чем ты рискуешь — это потерять того, кого ты не имела все равно. Он — не то, что тебе нужно, Элла. Я тебе нужен.

— Невероятно, — сказала я с отвращением.

— Что такого невероятного?

— Твое эго. Он окружено громадным облаком антивещества. Ты просто черная дыра… высокомерия!

Джек смотрел на меня сквозь тени, а потом отвернулся, но мне показалось, что я заметила белую вспышку улыбки.

— Тебе смешно? — спросила я. — Что, черт побери, в этом такого смешного?

— Я просто думал о том, что если секс с тобой хотя бы на десятую долю столько же хорош, как спор с тобой, то я счастливый ублюдок.

— Ты никогда этого не узнаешь. Ты…

Он поцеловал меня.

Я была настолько зла, что попыталась снова ударить его сумочкой, но она упала на пол, а я потеряла равновесие на высоких каблуках. Джек подхватил меня и продолжал целовать, открыв своими губами мой рот. Я попробовала теплый, сладкий вкус мятного дыхания… я попробовала самого Джека.

В отчаянии, я подумала: почему так не может быть с Дэйном? Но то, как рот Джека прижался к моим губам, влажная отчетливость каждого поцелуя, каждое сочное воздействие было безумно прекрасным, чтобы можно было этому противостоять. Он прижал меня ближе и медленно изучал языком. Чем глубже он проникал, тем сильнее я опиралась на него, все мое тело было охвачено желанием.

Его руки перешли к моему черному костюму, поглаживая и слегка сжимая. Моя кожа стала горячей под тонким слоем шерсти. Он перешел пальцами к моему лицу, лаская, убирал мои волосы, и я почувствовала, что его рука дрожит, дрожит от напряженного желания. Обхватив мой затылок, он погрузил свои пальцы мне в волосы и еще глубже поцеловал меня. Я вздрогнула, когда почувствовала, что его свободная рука работает над тремя покрытыми материалом застежками, которые скрепляли переднюю часть моего пиджака. Одежда разошлась и открыла эластичную кремового цвета кофточку, которая держалась на двух нитевидных бретельках.

Джек пробормотал что-то — проклятие, молитву, — и полез под кофточку, чтобы коснуться моей мягкой, тонкой кожи на талии. Мы теперь оба дрожали, слишком поглощенные и жаждущие, чтобы остановиться. Он потянул материю наверх, чтобы открыть тайный уголок кожи, которая блестела белоснежным цветом в тени. Его голова склонилась к одной груди, его рот рыскал в поисках вершинки. Я, шипя, втянула воздух, когда почувствовала грешное скольжение его языка, как он потянул, твердо и влажно. Каждое натяжение и ласка посылали немного удовольствия в низ моего живота. Я прислонилась головой к холодной, твердой стене, я кипела, мои бедра двигались вперед. Джек встал и агрессивно захватил мой рот, его рука скользила по моей груди. Долгие, эротичные поцелуи… укусы, лижущие поцелуи, пока я не почувствовала себя опьяненной ощущениями. Мои руки обвились вокруг его шеи, притягивая его голову все ближе ко мне, и он принял приглашение с низким, диким звуком. Я никогда не испытывала такого отчаянного возбуждения, желания большего, желания сказать ему: делай все, что угодно. Мне все равно, только сделай это сейчас. Я терлась о его тело, сильные мышцы, прикрытые элегантным, гладким костюмом, и это возбудило меня даже больше, чем мысль о том, что было под этими цивилизованными покровами.

Он схватил мою юбку, сильно потянул, и я задохнулась, почувствовав воздух на своих ногах, прохладный воздух на мучительно жарких до боли коже и нервных окончаниях. Он проник под мои эластичные трусики, между моих бедер, влажная плоть открылась при вторжении его пальцев. Я чувствовала его дыхание на своей шее, твердые мускулы его предплечья двигались под моей рукой. Он скользнул в меня пальцем, а потом еще одним. Я закрыла глаза, ослабнув, когда его большой палец нежно поглаживал мой клитор, его пальцы уверенно и глубоко массировали меня. С каждой лаской, поверхность его костяшек нежно терлась о то безумное местечко внутри. Удовольствие дезориентировало… лишало способности двигаться… доводило до безумия.

Впервые в жизни, я хотело чего-то большего, чем безопасность. Я хотела Джека с потребностью, которая была вне выбора или мыслей. Я неуклюже боролась с его ремнем, молнией, пуговицей, открывая его брюки. Я схватила его, он был огромным и возбужденным.

Вытащив пальцы, Джек стянул мое нижнее белье и отодвинул юбку. Он поднял меня с шокирующей легкостью. Осознание того, насколько силен он был, повлекло за собой поток встревоженного возбуждения. Беспомощно я обняла его руками за шею и опустила голову ему на плечо. Да. Да. Он вошел в меня, и я поморщилась от его невозможной плотности. Целуя меня в шею, он прошептал мне расслабиться, что он позаботиться обо мне, просто мне надо позволить ему сделать это, впустить его в себя… Он опустил все мое тело вниз, пока мои пальцы на ногах не коснулись пола, и с обольстительной силой, непреклонно открыл меня.

Было что-то удивительно эротичное в занятии сексом в одежде, крепко насаженной на него, всхлипывая под его жадными поцелуями. Джек установил постоянное погружение-отступление, и каждый раз, когда он входил, мои мышцы сжимались от удовольствия, беспомощно растягиваясь, вбирая в себя все больше и больше его плоти. Я чувствовала спазмы, мои ноги обхватили это большое ведущее тело, потом сама полнота ощущений привела меня к обильному, почти бесконечному оргазму. Джек скрыл мой полузадушенный крик своим ртом, заглушая те звуки, которые я издавала. Он вошел глубоко и остался там и содрогнулся, его дыхание сбилось, когда он нашел собственное освобождение.

Долгое время никто из нас не двигался. Я была вдавлена в него, интимная плоть влажно закрылась, моя голова лежала у него на плече. Я чувствовала себя накаченной наркотиками. Я знала, что очень скоро, когда мой разум заработает снова, я почувствую то, чего ужасно желала бы избежать. Начиная со стыда. То, что мы сделали, было настолько неуместно, что я испугалась.

А самое худшее: это было хорошо и все еще хорошо с ним, глубоко внутри меня, и когда его руки вот так обнимали меня, охраняя.

Одна из его рук прижала мою голову сильнее к его плечу, как будто он пытался меня от чего-то защитить. Я услышала тихое проклятие.

— Мы только что проделали это в гараже, — слабо сказала я.

— Я знаю, дорогая, — прошептал он. Он двинулся, сняв меня с себя, и я страдальчески простонала. Я была влажной, немного болезненной, и все мои мышцы дрожали. Прислонившись к стене, я позволила ему поправить мою одежду и натянуть обратно пиджак. Застегнув свою одежду, он нашел мою сумочку и протянул ее мне. Я не могла на него смотреть, даже когда он обхватил мою голову руками.

— Элла, — Запах его дыхания и соленая эссенция секса и горячей кожи смешалась в великолепный, эротический парфюм. Я хотела его еще больше. Это осознание вызвало смущенные слезы на моих глазах. — Я собираюсь отвести тебя наверх в мою квартиру, — прошептал Джек. — Мы примем душ, и…

— Нет, я… мне нужно побыть в одиночестве.

— Сладкая моя. Я не хотел, чтобы все произошло вот так. Приди в мою постель. Разреши мне заняться с тобой любовью, как надо.

— В этом нет необходимости.

— Нет, есть, — его голос был низким и настойчивым. — Прошу тебя, Элла. Я не так планировал наш первый раз. Я могу сделать это для тебя намного лучше. Я могу…

Я коснулась его губ своими пальцами. Его дыхание было жарким и мягким. Я собиралась что-то сказать, но двери лифта открылись со звонком. Я подпрыгнула, услышав его. Мужчина вышел и направился к своей машине, его шаги издавали глухой звук эха при соприкосновении с бетоном.

Я подождала, пока машина выедет из парковочного гаража, прежде чем сказала Джеку.

— Послушай меня, — неуверенно начала я. — Если то, что я хочу или чувствую хоть что-то для тебя значит… ты обязан дать мне немного пространства. Прямо сейчас я достигла пределов того, с чем я могу справиться. Впервые у меня был секс не с Дэйном. Мне необходимо время, чтобы подумать. — В нерешительности, я потянулась, чтобы погладить его напряженную челюсть. — Тебе не нужно показывать мне еще фейерверки, — добавила я. — Вообще-то, сама мысль об этом пугает меня.

— Элла…

— Ты обязан отступить, — сказала я ему. — Я дам тебе знать, когда и если я буду готова к чему-то большему. А пока что… я не хочу ни слышать, ни видеть тебя. Человек, которого я сейчас хотела бы повидать — это Дэйн. И с ним я должна решить кое-что. Если после этого в моей жизни найдется местечко для тебя, я первому дам тебе знать.

Можно было сделать справедливое предположение, что ни одна женщина прежде не говорила так с Джеком Тревисом. Это был единственный способ, который я знала, чтобы справиться с ним. В противном случае, я была более, чем уверена, что окажусь голой в его постели в следующие десять-пятнадцать минут.

Джек поймал мое запястье, убирая мою ласкающую руку от своего лица, и глядя на меня гневно.

— Черт побери. — Он схватил меня в объятия, и крепко держал, тяжело дыша. — У меня тут есть с десяток вещей, которые я бы хотел тебе сказать. Но, по меньшей мере, девять из них прозвучат, как речи психопата.

Несмотря на серьезность ситуации, я почти улыбнулась.

— А что же десятое? — спросила я у его рубашки.

Он замолчал, думая об этом.

— Ничего интересного, — пробурчал он. — Это тоже будет речь психа.

Проведя меня к лифту, он нажал на кнопку. Мы поднялись в молчании. Джек касался своими руками моих плеч, талии, бедер, как будто не мог не касаться меня. Я хотела прислониться к нему и позволить ему обнимать меня, и подняться в его квартиру. Вместо этого я вышла из лифта, когда мы поднялись на седьмой этаж, и Джек последовал за мной.

— Ты можешь не провожать меня до двери, — заметила я.

Он нахмурился и оставался со мной, пока мы не дошли до квартиры. Я собиралась ввести комбинацию цифр в замочное устройство, когда Джек схватил меня за плечи и повернул лицом к себе. То, как он смотрел на меня, заставило покраснеть каждый видимый дюйм моей кожи. Его рука скользнула по моей шее.

— Джек…

Он грубо поцеловал меня. Мои губы раскрылись от требовательного нажима. Это был распутный, горячий, лишающий разума поцелуй… не то, чтобы у меня и так осталось достаточно разума. Я попыталась закончить это, отталкивая его, но он продолжал, пока я не растеклась. Только тогда он поднял голову, глядя на меня с голодом и агрессивным мужским триумфом.

Очевидно, он чувствовал, что что-то доказал.

Мне подумалось, что все происходящее было своего рода связано с установлением границ территории.

— Мужчины похожи на собак, — обожала повторять Стейси. И обычно она добавляла, что, как и собаки, они занимают слишком много места на кровати, и всегда ищут промежность.

Каким-то образом, я набрала правильную комбинацию на табло и зашла в квартиру.

— Элла…

— Я кстати на таблетках, — сказала я.

Не дожидаясь его ответа, я закрыла дверь перед его носом.

— Привет, Элла, — весело сказала няня Тина. — Как прошла встреча?

— Просто прекрасно. Как Люк?

— Чистенький и накормленный. Я только что положила его в кроватку.

От кроватки не доносилось ни звука, только мишки и горшочки с медом лениво вращались по кругу.

— Были какие-то проблемы, пока меня не было? — спросила я.

— Ну, он был немного встревожен, сразу после того, как ты ушла, но теперь он успокоился, — рассмеялась Тина. — Мальчики никогда не любят, когда мамочка уходит без них.

Мое сердце пропустило удар. Мамочка. Я было подумала поправить ее, но это казалось ненужным. Я дала Тине немного наличности, выпустила ее из квартиры, и пошла принять душ.

Горячая вода успокоила и расслабила меня, убрав мою боль и неудобство. Но, однако, ничем не помогла избавиться от моего чувства вины. Впервые я испытала двойные угрызения совести от того, что изменила… из-за того, что вообще так поступила, и из-за того, что так этим наслаждалась.

Вздохнув, я обернула полотенцем волосы, надела халат и пошла проверить Люка. Кроватка остановилась, и все было тихо.

На цыпочках подойдя к кроватке, я заглянула в нее, думая, что ребенок спит. Но он смотрел на меня сонными глазками.

— Ты еще не спишь, Люк? — тихонько спросила я. — Чего ты ждешь?

В ту же секунду, как он заметил меня, он пошевелился и стал сучить ножками, а его рот сложился в младенческую улыбку.

Его первую улыбку.

Меня изумила эта непроизвольная реакция на меня. Это ты, я тебя ждал. И я почувствовала сладкую боль, которая дошла до моей души, и я забыла обо всем в тот момент. Я заработала эту улыбку. Я хотела заслужить еще миллион таких же от него. Не думая, я потянулась к Люку и подняла его из кроватки, жадно целуя его теплое личико, его улыбающийся ротик. Я вдыхала запах присыпки, подгузника, невинный аромат.

Я никогда не испытывала подобного счастья.

— Ты только взгляни на себя, — шептала я, зарывшись носом в его шейку. — Посмотри на эту улыбку. О, да ты наимилейший мальчик. Самый милый мальчик…

Мой мальчик. Мой Люк.