Сладкоречивый незнакомец (ЛП)

Глава 22

Утром я проснулась и пошла в гостиную. Под моей ногой раздался писк. Я наклонилась вниз и увидела кролика Люка. Судорожно сжав кролика, я сидела на диване и плакала. Но это не принесло облегчения, в котором я нуждалась, а только медленный мучительный дождь слез. Я приняла душ, стоя в горячей воде в течение долгого времени.

Я поняла, что независимо от того, как далеко от меня будет Тара, независимо от того, где будут она и Люк, или что они будут делать, я буду всегда любить их. Никто не сможет отнять это у меня.

Тара и я был товарищами по несчастью, оставшимися в живых, но переживающими пустоту нашего детства противоположными способами. Она боялась быть одинокой так же сильно, как я не боялась быть одной. Было вполне вероятно, что время докажет неправоту нас обеих, и тайна счастья навсегда ускользнет от нас. Все, что я знала наверняка, было то, что граница моей изоляции была единственной вещью, которая когда-либо обеспечивала мне безопасность.

Я накрасилась, забрала волосы в "конский хвост", и начала сворачивать свою одежду небольшими кучками на кровати.

Телефон молчал. Я предположила, что Джек перестал доставать меня звонками, чтобы не тревожить меня, когда мне и так нелегко. Так же сильно, как я не хотела говорить о Люке, или о своих чувствах по этому поводу, я хотела знать, как дела у Джека. Местные погодные новости прогнозировали шторм, формирующийся в Заливе. Это сделало бы это очень непростым обратное возвращение для братьев Тревисов, если они не проскочат перед штормом. Спустя полчаса после первого сообщения, тропический ливень был назван штормом, со скоростью сорок пять миль в час.

Волнуясь, я набрала телефон Джека, и попала на голосовую почту. — Привет, — сказала я, когда звуковой сигнал попросил оставить сообщение. — Извини, что не отвечала вчера вечером. Я была очень утомлена, и… хорошо, так или иначе, я слышала сообщение о погоде, и я хочу удостовериться, что у тебя все хорошо. Пожалуйста, позвони мне.

Однако, ответного звонка не поступило. Действительно ли Джек так разозлился на то, что я не стала разговаривать с ним предыдущей ночью, или он был очень занят попыткой заставить лодку благополучно встать на якорь?

Когда днем я услышала звонок, то поспешила к телефону, и схватила его, даже не посмотрев на определитель номера. — Джек?

— Элла, это Хэйвен. Я тут подумала… случайно Джек, уезжая, не оставил тебе копию маршрута плавания?

— Нет. Я даже не знаю, что это. Что это напоминает?

— Ничего особенного, просто несколько листков бумаги. Там, в основном, описание лодки, маршрут следования, парусная оснастка, пункты остановок по вашему курсу, и в какое время ожидается возвращение.

— Ты не можешь просто позвонить Джеку и спросить его?

— Он и Джо не отвечают по своим сотовым телефонам.

— Я тоже заметила это. Я пробовала дозвониться Джеку ранее, из-за погодного сообщения, но он не ответил. Я подумала, что он, вероятно, занят. — Я заколебалась. — Мы должны волноваться?

— Не то, чтобы очень, но… Я хотела бы узнать, каков их точный график.

— Я пойду в его квартиру, и буду искать план плавания.

— Не надо, спасибо, я уже сделала это. Харди звонил начальнику порта, они отчалили от пристани для яхт. Они, вероятно, оставили ему информацию.

— Хорошо. Ты позвонишь и сообщишь мне, правда?

— Конечно.

Хэйвен повесила трубку, а я стояла, нахмурившись, и смотрела на телефон в моей руке. Я дотронулась до задней части моей шеи, и стала массировать и пощипывать ее. Я снова набрала сотовый телефон Джека, и снова попала на голосовую почту. — Просто сообщи мне, где ты, — сказала я напряженным голосом. — Пожалуйста, сообщи мне, где ты, и что с тобой.

После просмотра погодного канала в течение еще нескольких минут, я собрала свою сумку и вышла из квартиры. Было непривычно выйти из квартиры без всех принадлежностей, которые я обычно собирала для Люка. Я подошла к квартире Хэйвен и Харди, и Хэйвен впустила меня.

— Я действительно начинаю волноваться, — сказала я ей. — Есть какие-нибудь сведения о Джеке или Джо?

Она покачала головой. — Харди разговаривает с начальником порта, и они ищут план плавания. И я говорила с Гейджем, он сказал, что он думает, что они должны уже вернуться к настоящему времени. Но парни на пристани для яхт сказали, что причал их лодки все еще пуст.

— Возможно, они просто решили продлить лов рыбы?

— Не при такой погоде. Кроме того, я точно знаю, что Джек планировал вернуться сегодня пораньше. Он не хотел оставлять тебя одну слишком долго, после того, что ты пережила вчера.

— Я действительно надеюсь, что у него все хорошо, так что я смогу убить его, когда он вернется, — сказала я, и Хэйвен залилась смехом.

— Тебе, вероятно, придется встать в очередь, чтобы сделать это.

Харди повесил трубку и взял пульт от телевизора, увеличивая звук, поскольку начали передавать новое погодное сообщение. — Привет, Элла, — сказал он рассеянно, пристально глядя в телевизор. В противоположность его обычному мягкому обаянию, Харди выглядел обеспокоенным, линии его лица строго и твердо напряглись. Он полусидел в конце дивана, его сильное тело было напряжено, как будто готовясь к действию.

— Что сказал начальник порта? — спросила Хэйвен.

Его тон был ровным и ободряющим. — Они пробуют связаться с ними по ультракоротким волнам, по радио. Ничего на 9 — это канал бедствия — и никакие сигналы бедствия не поступали.

— Это хорошо? — спросила я.

Харди поглядел на меня с небольшой улыбкой, но пара морщинок обосновалась между его бровями. — Отсутствие новостей уже хорошая новость.

Я ничего не знала о лодках. Я даже не знала, что спросить. Но я отчаянно пыталась придумать объяснение тому, почему Джек и Джо отсутствовали. — Лодка могла потерять управление или что-то в этом роде? И в то же самое время, они могли случайно попасть в зону, вне диапазона УКВ-связи?

Харди кивнул. — Все виды чертовых неполадок, так или иначе, могут случиться на лодке.

— Джек и Джо действительно опытные люди, — сказала Хэйвен. — Они все знают о мерах безопасности, и они не стали бы рисковать. Я уверена, что у них все хорошо. — Она говорила так, как будто пыталась убедить себя так же, как меня.

— Что, если они не сумели опередить непогоду? — спросила я с затруднением.

— Это не самый сильный шторм, — сказала она. — И если бы они были пойманы врасплох, они задраили бы люки, и переждали шторм. — Она схватила свой сотовый телефон. — Я собираюсь вызвать Гейджа, и, на всякий случай, папу.

В течение следующего получаса Хэйвен и Харди звонили по своим сотовым телефонам, пробуя получить информацию. Либерти направилась в Речные Дубы, чтобы ждать вместе с Черчиллем, как будут разворачиваться события, в то время, как Гейдж уже направлялся в офис Береговой охраны в Парке Галенита. Несколько патрульных судов были посланы во Фрипорт, чтобы искать пропавшее судно. Это было все, что мы услышали на настоящий момент.

Другая половина часа прошла за просмотром погодного канала, и Хэйвен сделала бутерброды, которые ни один из нас не стал есть. Было ощущение нереальности ситуации, напряженность, возраставшая в геометрической прогрессии, по мере того, как проходило время.

— Мне жаль, что я не курю, — сказала Хэйвен с ломким смехом, кружа по квартире с нервной энергией. — Сейчас как раз такое время, когда непрерывное курение кажется соответствующим обстановке.

— О, нет, ты не закуришь, — пробормотал Харди, вставая, чтобы поймать ее запястье. — Ты уже получила достаточно много плохих привычек, милая. — Он прижал ее между своими бедрами, поскольку он прислонился к дивану, и она примостилась около него.

— Включая тебя, — сказала она приглушенным голосом. — Ты — моя худшая привычка.

— Правильно. — Он провел пальцы через ее темные завитки, и поцеловал ее голову. — И нет никакого спасения от меня.

Телефон зазвонил, заставив Хэйвен и меня подпрыгнуть. Все еще удерживая жену одной рукой, Харди снял трубку. — Слушаю. Гейдж, какие новости? Они все же нашли их? — И затем он стал очень тихим и напряженным, каждый волосок на моем теле встал дыбом. Он слушал в течение нескольких мгновений. Мое сердце глухо и тяжело стучало, вызывая головокружение и тошноту. — Понял, — сказал Харди спокойно. — Им нужно большее количество вертолетов? Если это так, я могу найти столько, сколько… Я знаю. Но это походит на попытку найти два гребаных пенни, которые кто-то потерял на заднем дворе. Я знаю. Хорошо, мы будем держаться. — Он закрыл телефон.

— Что? — спросила Хэйвен, ее маленькие руки захватили его плечи.

Харди выглядел так, как будто находится далеко от нее, его челюсть настолько напряглась, что я могла видеть маленький дергающийся мускул на его щеке. — Они нашли место с обломками, — он, наконец, заставил себя ответить. — И все, что осталось от лодки, затонуло.

Мои мысли были абсолютно пустыми. Я уставилась на него, задаваясь вопросом, сказал ли он сейчас то, о чем я боялась даже думать.

— Так что они делают для поиска и спасения? — спросила Хэйвен, ее лицо, как будто увяло.

Он кивнул. — Береговая охрана выслала несколько Tupperwolfs — это большие оранжевые вертолеты.

— Район с обломками, — сказала я изумленно, пытаясь проглотить наступающую тошноту. — Как… как при взрыве?

Он кивнул. — С одной из буровых установок сообщили о дыме на некотором расстоянии от них.

Мы, все трое, изо всех сил пытались сосредоточиться на новостях.

Я зажала рот рукой, дыша на пальцы, и пытаясь сохранить равновесие. Я спрашивала себя, где Джек был в эту минуту, а если он был ранен, а если он тонул.

Нет, не думать об этом.

Но в ту же секунду я почувствовала себя так, как будто я тонула тоже. Я очень реально ощущала, как холодная черная вода давила на мою голову, засасывая меня туда, где я не могла дышать, или видеть, или слышать.

— Харди, — сказала я, удивляясь, как спокойно звучал мой голос, когда во мне был полный хаос. — Что могло заставить лодку, подобную этой, взорваться?

Он ответил чересчур спокойным голосом. — Газовые утечки, перегретый двигатель, накопление пара около топливного бака, взрыв батареи… Когда я работал на буровой установке, то однажды видел рыбацкую лодку, более чем сто футов длиной, которая взорвалась, когда наткнулась на затопленный топливопровод. — Он посмотрел вниз на лицо Хэйвен. Она покраснела, ее рот скривился, поскольку она пыталась не плакать. — Они не нашли тела, — пробормотал он, притягивая ее ближе. — Давайте не думать о худшем. Они могут быть в воде, и ждать спасения.

— Там шторм, — сказала Хэйвен ему в рубашку.

Да, там достаточно сильное течение, — признал он. — Согласно Гейджу, капитан, который координирует спасательные действия, смотрит на компьютерную модель, чтобы выяснить, куда их, возможно, унесло.

— Каковы шансы, что они оба спасутся? — спросила я неуверенно. — Даже если они пережили взрыв, это вероятно — что каждый из них надел спасательный жилет?

Вопрос прозвучал в замороженной тишине. — Вряд ли, — сказал Харди, наконец. — Хотя, все может быть.

Я кивнула и тяжело опустилась на близстоящий стул, моя голова кипела мыслями.

Тебе нужно время, сказала мне Хэйден, когда я поведала ей мои мысли о возвращении в Остин. Дай себе некоторое время, и ты будешь знать, что делать.

Но теперь не было никакого времени.

И может быть, никогда больше не будет.

Если бы я могла побыть с Джеком только пять минут… Я отдала бы годы моей жизни за один шанс сказать ему, как много он для меня значит. Насколько я хочу его. Люблю его.

Я думала о его великолепной усмешке, его глазах цвета полуночи, красивой серьезности его лица, когда он спал. Мысль о том, что я никогда не увижу его снова, никогда не почувствую сладости его рта, причиняла боль, которую я едва могла перенести.

Сколько часов я провела с Джеком в покое и тишине, отдыхая вместе с ним, не говоря ему всех тех слов, которые звучали в моем сердце. У меня было много возможностей быть откровенной с ним, и я не использовала ни одну из них.

Я любила его, а он может никогда об этом не узнать.

Я поняла, наконец, что было много всего, что я могла бояться потерять, не это никогда не было любовью. Ценой моей собственной безопасности была боль, которую я чувствовала в этот момент. И с этой болью я должна была бы жить всю оставшуюся часть моей жизни.

— Я не могу больше выдержать ожидание здесь, — вспыхнула Хэйвен. — Куда мы можем пойти? Мы можем пойти к офису Береговой охраны?

— Если хотите пойти туда, я возьму вас. Но мы ничего не сможем сделать там, разве что путаться под ногами. Гейдж немедленно сообщит нам, если что-нибудь выяснится. — Он сделал паузу. — Ты хочешь пойти и подождать папу с Либерти?

Хэйвен решительно кивнула. — Если я собираюсь сходить с ума в ожидании новостей, я могу делать это рядом с ними.

Мы начали двигаться к Речным Дубам в серебряном седане Харди, когда услышали мелодию его телефона. Он наклонился к передней панели, где лежала трубка, но Хэйвен опередила его. — Позволь мне, любимый, ты за рулем. — Она поднесла телефон к уху. — Привет, Гейдж? Что-то случилось? Ты узнал что-нибудь? — Она слушала в течение нескольких секунд, и ее глаза стали огромными. — О, мой Бог. Я не могу поверить — который? Они не знают? Дерьмо. Не может ли кто-то…, да, хорошо, мы будем там. — Она обратилась к Харди. — Поехали в больницу, — сказала она, затаив дыхание. — Они нашли их, и забрали их, и они оба, в военном спасательном вертолете, прямо там сейчас. Один из них, кажется, в хорошем состоянии, но другой… — Она прервалась, ее голос как будто сломался. Слезы подступили к ее глазам. — Другой — в плохой форме, — сумела сказать она.

— Кто? — Я услышала собственный голос, в то время как Харди вывел автомобиль через движение, его агрессивное движение вызвало возмущенные гудки всех вокруг нас.

— Гейдж не знает. Это все, что он мог разузнать. Он позвонил Либерти, чтобы она с папой приехала сюда.

Госпиталь, расположенный в медицинском центре Техаса, был назван в честь Джона Нэнса, уроженца Техаса, бывшего в течение двух сроков вице-президентом администрации Фрэнклина Рузвельта. Больница с 600 кроватями была лучшей в штате по первоклассному медицинскому обслуживанию, и имела две вертолетные стоянки. Он был одним из трех госпиталей в Хьюстоне, занимавшимся травмами.

— Поедем на стоянку? — спросил Харди, пока мы добирались через огромные, растянутые здания в медицинском центре.

— Нет, есть служащий на главном входе, — сказала Хэйвен, расстегивая свой ремень безопасности.

— Подожди, милая, я еще не остановился. — Он посмотрел через плечо на меня, и увидел, что я тоже отстегнула свой ремень безопасности. — Ты не возражаешь подождать, пока я нажму на тормоза, прежде, чем ты выскочишь? — спросил он с сочувствием.

Как только автомобиль был передан служащему, мы прошли к входу больницы, и Хэйвен и я вынуждены были спешить, чтобы идти в ногу с длинными шагами Харди. Как только мы сообщили наши имена сотруднику за информационным столом, нам было предписано подойти в отделение травматологии на втором этаже. Все, что они могли сказать нам, было то, что вертолет прибыл благополучно на вертолетную стоянку, и оба пациента были в руках бригады врачей. Мы были сопровождены в бежевую комнату ожидания, в которой находился автомат для воды, и стол, на котором лежали изодранные журналы.

В комнате ожидания было бы противоестественно тихо, если бы не гул канала новостей на маленьком телевизоре с плоским экраном. Я невидяще смотрела на телевизор, слова не значили ничего для меня. Ничего вне этого места не имело для меня никакого значения.

Хэйвен, казалась, не могла сидеть неподвижно. Она шагала вокруг комнаты ожидания, как тигр в клетке, пока Харди не уговорил ее сесть около него. Он гладил ее плечи, спокойно шептал ей что-то, пока она не расслабилась, и не сделала несколько глубоких вздохов, спрятав свои глаза в рукаве.

Гейдж прибыл почти одновременно с Либерти и Черчиллем, все трое выглядели такими же измученными и расстроенными, как и мы.

Чувствуя себя абсолютно неуместной в частной жизни этого семейства, я подошла к Черчиллю после того, как Хэйвен обняла его.

— Мистер Тревис, — сказала я нерешительно. — Я надеюсь, что вы не возражаете против этого, что я здесь.

Тревис казался более старым и более хрупким, чем тогда, когда я видела его в последний раз. Он оказался перед возможной потерей одного, или обоих своих сыновей. Не было ничего такого, что я могла бы ему сказать.

Он удивил меня, протягивая ко мне руки и обнимая меня. — Ты должна быть здесь, Элла, — сказал он твердым, как камень, голосом. — Джек хотел бы видеть тебя. — Он пахнул кремом для бритья, и еще слабым оттенком сигар… успокаивающим отеческим запахом. Он погладил меня по спине и отпустил.

Некоторое время Гейдж и Харди говорили спокойно, обсуждая то, что, возможно, произошло на лодке. Возможно, что-то пошло не так, как надо, они обсуждали все возможные сценарии произошедшего с Джо и Джеком, и все дальнейшие шаги. И только один сценарий они не обсуждали вовсе, тот сценарий, который больше всего занимал наши головы — что один или оба брата смертельно ранены.

Хэйвен и я вышли в холл, размять наши ноги и получать немного кофе из торгового автомата. — Ты знаешь, Элла, — сказала она нерешительно, когда мы шли назад к комнате ожидания, — даже если им обоим сделают все, что можно, там может быть все, что угодно. Мы можем говорить об ампутации, или повреждении мозга, или… Бог мой, я даже не знаю, о чем еще. Никто не обвинит тебя, если ты решишь, что не сможешь справиться с этим.

— Я уже думала об этом, — сказала я без колебания. — Я буду с Джеком, независимо от того, в какой форме он находится. Что бы ни случилось с ним, я буду заботиться о нем. Я останусь с ним, независимо от того, каким он стал. Ничего не имеет значения для меня, пока он жив.

Я не хотела расстраивать ее, но Хэйвен удивила меня, издав несколько приглушенных рыданий.

— Хэйвен, — начала я в раскаянии, — я сожалею, я…

— Нет. — Взяв себя в руки, она потянулась ко мне и взяла мою руку, сильно сжав ее. — Я просто счастлива, что Джек нашел женщину, которая достойна его. Он был с большим количеством женщин, которые хотели его по легкомысленным причинам, но… — Она сделала паузу, чтобы достать из кармана бумажный платок и вытереть нос, — ни одна из них не любила его, просто как человека. И он знал это, и он хотел чего-то большего.

— Если только… — начала я, но через открытый дверной проем Хэйвен заметила движение в комнате ожидания. Дверь на противоположной стороне открылась, и вошел доктор.

— О, Боже мой, — пробормотала Хэйвен, почти бросая свой кофе, и поспешила в комнату.

В животе у меня все опустилось. Я была, как парализованная, пальцы одной руки вцепились в косяк двери, пока я наблюдала, как семейство Тревисов собралось вокруг доктора. Я смотрела на его лицо, на их лица, пробуя предугадать любую реакцию. Если бы любой из братьев умер, думала я, то доктор сказал бы это немедленно. Но он говорил спокойно, и никто в семействе не выказал никаких других эмоций, кроме сдержанного беспокойства.

— Элла.

Звук был настолько тих, что я едва услышала его, через бешено стучащую в висках кровь.

Я обернулась, чтобы посмотреть вниз, в холл.

Ко мне приближался мужчина, худощавая фигура, одетая в пару мешковатых штанов и свободную футболку. Его обожженная рука была перевязана чем-то серебряно-серым. Я узнала разворот этих плеч, и манеру, с которой он двигался.

Джек.

Мои глаза затуманились, и я почувствовала, что мой пульс бешено забился. Меня закачало от нахлынувших чувств.

— Это ты? — Я задохнулась.

— Да. Да. Бог мой, Элла…

Я разваливалась на куски, каждый вздох давался с трудом. Я обхватила себя руками, и тяжело закричала, поскольку Джек подошел ближе. Я не могла двигаться. Я была испугана тем, что это, возможно, мое воображение наколдовало мне образ того, кого я хотела увидеть больше всего на свете, и что, если я потянусь к нему, то найду только пустое место.

Но Джек был здесь, очень осязаемый и реальный, обнимая меня своими твердыми и сильными руками. Контакт с ним электризовал. Я вжималась в него, стремясь прижаться к нему как можно ближе. Он бормотал, поскольку я рыдала на его груди. — Элла, дорогая, все в порядке. Не надо плакать. Не плачь…

Его успокаивающие прикосновения, его близость, заставили меня воспрянуть духом. Ничего не слишком поздно. Мысль вызвала порыв эйфории. Джек был жив и здоров, и я никогда не буду считать это само собой разумеющимся. Я подняла низ его футболки и нашла теплую кожу его спины. Мои кончики пальцев столкнулись с краем какого-то бандажа. Он твердо держал свои руки вокруг меня, как будто понял, что я нуждаюсь в поддержке, в ощущении того, что он окружал меня, и наши тела безмолвно контактируют между собой.

Не отпускать. Никогда. И это единственно правильно.

Дрожь волнами сотрясала все мое тело. Мои зубы стучали, делая невозможным внятный разговор. — Я не допускала мысли, что ты не вернешься.

Рот Джека, обычно такой мягкий, был грубым и потрескавшимся, я ощущала его своей щекой, его подбородок, заросший щетиной. — Я всегда буду возвращаться к тебе. — Его голос был хриплым.

Я спрятала свое лицо в его шее, вдыхая его запах. Его знакомый аромат был стерт острым запахом антисептических лекарств, ожоговой повязки, и тяжелым запахом морской воды. — Где ты ранен? — Всхлипывая, я гладила его по спине, исследуя размер бандажа.

Его пальцы запутались в гладких мягких завитках моих волос. — Только несколько ожогов и царапин. Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. — Я чувствовала, что его щека напряглась улыбкой. — Все твои любимые части моего тела на месте.

Мы оба затихли на мгновение. Я поняла, что он тоже дрожит. — Я люблю тебя, Джек, — сказала я, что вызвало новый поток слез, потому что я была ужасно счастлива тем, что могу сказать ему это. — Я думала, что уже слишком поздно… Я думала, что ты никогда не узнаешь этого, потому что я была трусихой, и я так…

— Я знал. — Голос Джека звучал потрясенно. Он отодвинулся, чтобы посмотреть вниз, на меня, блестящими, налитыми кровью, глазами.

— Ты знал? — Я захлюпала носом.

Он кивнул. — Я полагал, что не могу любить тебя больше, чем раньше, но теперь понял, что без тебя я просто не могу жить, и понял, что ты чувствуешь ко мне то же самое. — Он грубо поцеловал меня, контакт между нашими ртами трудно было назвать удовольствием.

Я погладила заросший щетиной подбородок Джека, и отодвинула его лицо подальше, чтобы посмотреть на него. Оно было разбито, поцарапано и опалено солнцем. Я не могла даже вообразить, каким обезвоженным он был. Я указала дрожащим пальцем в комнату ожидания. — Твое семейство там. Почему ты в холле? — Мой изумленный пристальный взгляд прошелся вниз, по его телу, к его голым ногам. — Они… они позволили тебе ходить здесь?

Джек покачал головой. — Они оставили меня в палате, чтобы сделать пару анализов и обследований. Я спросил, сказал ли тебе кто-нибудь, что со мной все хорошо, но никто не знал наверняка. Так что я пришел, чтобы найти тебя.

— Ты просто ушел, хотя ты, как предполагается, должен проходить обследования?

— Я должен был найти тебя. — Его голос был тих, но упорен.

Мои руки порхали по нему. — Давай возвращаться… У тебя может быть внутреннее кровотечение.

Джек не двинулся с места. — Все хорошо. Они уже сделали рентген, и ничего не нашли. Они хотят сделать компьютерную томографию только для того, чтобы убедиться.

— Что насчет Джо?

Тень пересекла лицо Джека. Внезапно он стал выглядеть очень молодым и взволнованным. — Они не говорят мне. Он был ранен, Элла. Он едва мог дышать. Он был за штурвалом, когда двигатель взорвался… он мог, на самом деле, сильно пострадать.

— Это больница мирового класса, с лучшими докторами и лучшим оборудованием, — сказала я, нежно гладя его по щеке. — Они восстановят его. Они сделают все, что смогут. Но… он сильно обожжен?

Он покачал головой. — Единственная причина, из-за которой я был немного обожжен, состояла в том, что я должен был оттолкнуть кое-какие горящие обломки, чтобы найти его.

— О, Джек… — Я хотела услышать все, через что он прошел, каждую деталь. Я хотела успокоить его всеми возможными способами. Но время для этого наступит позже. — Доктор говорил с вашим семейством в комнате ожидания. Давай узнаем, что он сказал. — Я бросила на него угрожающий взгляд. — И затем ты возвратишься для обследования. Они, вероятно, ищут тебя прямо сейчас.

— Они могут подождать. — Джек провел рукой вокруг моего плеча. — Ты должна увидеть рыжеволосую медсестру, которая кружит вокруг меня, как ястреб. Самая властная женщина, с которой я когда-либо встречался.

Мы вошли в комнату ожидания. — Эй, — сказала я шатким голосом. — Посмотрите, кого я нашла.

Джек был немедленно окружен своим семейством, Хэйвен бросилась к нему первой. Я стояла позади, и все еще не могла восстановить дыхание и бешеный стук сердца.

Не было никаких приветствий и смеха, когда Джек обхватил свою сестру и Либерти. Он обратился к отцу, обнял его, взглянул в его блестящие от слез глаза, и увидел ручеек слез, катящихся вниз по морщинистой щеке Черчилля.

— Ты в порядке? — спросил Черчилль осевшим голосом.

— Да, папа.

— Хорошо. — И Черчилль коснулся лица своего сына, своего рода нежным, привычным ударом.

Челюсть Джека задрожала, и он громко прочистил свое горло. Он почувствовал себя достаточно спокойным, повернулся к Харди, и попал в его мужественное объятие.

Гейдж был последним, кто взял Джека за плечи и пристально его рассмотрел. — Ты похож на дерьмо, — прокомментировал он.

— Твою мать, — сказал Джек, и они грубо обхватили друг друга, две темные головы близко склонились друг к другу. Джек нанес ему несколько чувствительных ударов по спине, но Гейдж, помня состояние своего брата, был намного более нежен.

Джек слегка закачался, и был немедленно усажен на стул.

— Он обезвожен, — сказала я, идя к автомату в углу и заполняя водой бумажный стаканчик.

— Почему ты не на обследовании? — требовательно спросил Черчилль, подходя к нему.

Джек показал ему свою руку, в которую все еще были вставлены иглы, прикрепленные липкой лентой к локтевому сгибу. — Они использовали уже четырнадцать игл, и я чувствую себя так, как будто мне в вены вбивали гвозди. Так что я сыт по горло.

— Неженка, — сказал Гейдж насмешливо, слегка гладя Джека по грубым, пропитанным солью волосам.

— Как Джо? — спросил Джек, взял у меня воду, и выпил ее несколькими большими глотками.

Все обменялись взглядами.

— Не очень хорошие симптомы — ответил Гейдж осторожно. — Доктор сказал, что у Джо сотрясение и несколько случайных ран от легкого взрыва. Но на восстановление и излечение легких может потребоваться много времени, возможно, до года. Но, возможно, все намного хуже. У Джо затруднено дыхание, гипоксия, и врачи подключили его к аппарату искусственного дыхания. Он должен будет провести некоторое время в реанимации. И пока он может слышать только одним ухом. Через некоторое время специалист скажет нам, если потеря слуха неизлечима.

— Это хорошо, — сказал Джек. — Джо все равно никогда никого не слушает, в любом случае.

Гейдж коротко усмехнулся, но тут же нахмурился, уставившись на своего младшего брата. — Он прямо сейчас находится в операционной, у него внутреннее кровотечение.

— Где?

— Главным образом, в брюшной полости.

Джек тяжело сглотнул. — Насколько все плохо?

— Мы не знаем.

— Дерьмо. — Джек устало потер лицо обеими руками. — Я боялся этого.

— Прежде, чем они заберут тебя снова, — сказала Либерти, — Ты можешь сказать нам, что случилось, Джек?

Джек махнул рукой, подзывая меня к себе, притянул меня к своему теплому телу, потом начал говорить. — Это было ясное утро, — сказал он. — Улов рыбы был вполне приличным, и мы с хорошей добычей направились к пристани для яхт. Но на пути попали в огромную коричневую полосу морских водорослей, приблизительно акр в размере. Эта полоса сформировала свою собственную экосистему с морскими водорослями, моллюсками, и маленькой рыбой, все копошились среди затопленного сплавного леса, как в сумочке русалки.

Рассчитывая на хороший улов вокруг или под полосой, братья выключили двигатель и заскользили по морским водорослям. Уже через несколько минут Джек поймал на крючок рыбу дорадо, удочка закачалась почти вдвое сильнее, и он закричал, чувствуя, что рыба вот-вот сорвется с крючка. Она выпрыгнула из воды, показывая себя — монстр длиной пять футов, и Джек бегал вокруг лодки, чтобы не дать ей уйти. Он закричал Джо, чтобы тот завел лодку и плыл к рыбе, иначе она могла сорваться и уйти. И когда он стал наматывать леску, Джо завел двигатель и произошел взрыв.

Джек затих в этом месте, моргая, поскольку изо всех сил пытался вспоминать, что случилось потом.

— Звук нарастающего пара, — пробормотал Харди.

Джек медленно кивнул. — Возможно, пробило днище? Черт бы побрал все это электронное дерьмо… так или иначе, я не помню ничего о взрыве. Внезапно я оказался в воде, кругом повсюду были обломки, и лодка превратилась в шаровую молнию. Я начал искать Джо. — Он выглядел взволнованным, его слова звучали как взрывы. — Он качался на воде, как оранжевый поплавок, я помню, что надеялся, что ты найдешь нас, Гейдж, но я не видел его. Я боялся, что он сломал себе ноги, или что-нибудь еще, но он был цел, слава Богу. Но он получил чертовски сильный удар по голове, и он боролся. Я схватил его и велел ему расслабиться, и стал буксировать его на более безопасное расстояние от лодки.

— И испортилась погода, — сказал Черчилль.

Джек кивнул. — Поднялся ветер, на воде появились волны, и нас стало относить слишком далеко от лодки. Я пробовал держаться ближе к лодке, но для этого требовалось слишком много энергии. Так что я просто держал Джо, стало холодать, и я поклялся, что не отпущу его, независимо от того, сколько потребуется времени для кого-то, чтобы найти нас.

— Джо был в сознании? — спросила я.

— Да, но мы почти не говорили. Волны были слишком велики, и Джо слишком трудно было дышать. — Джек невесело улыбнулся. — Первая вещь, которую он сказал мне, была, 'Полагаю, мы потеряли ту золотую рыбку? ' — Он сделал паузу, поскольку каждый захихикал. — И позже он спросил, стоит ли волноваться об акулах, и я сказал, что так не думаю, так как сейчас был все еще сезон креветок, и большинство акул охотится на них на расстоянии от берега. — Абсолютная бесконечная тишина. Он тяжело сглотнул. — По мере того, как шло время, я мог видеть, что состояние Джо ухудшается. Он сказал мне, что никогда не думал, что может попасть в такую ситуацию. И я сказал…, — его голос сломался, и он опустил голову, не в состоянии закончить.

— Ты можешь рассказать нам позже, — прошептала я, кладя руку на его спину, в то время как Хэйвен вручила ему бумажный платок. Это было слишком жестоко — заставлять его вновь переживать это, и так скоро.

— Спасибо, — сказал Джек грубо, вытерев нос и освобождая вздох.

— Вот, пожалуйста. — Скрипучий обличительный голос раздался от двери, все мы посмотрели туда, и увидели тучную рыжеволосую медсестру, с румяным цветом лица, выдвигающую пустое инвалидное кресло в комнату ожидания. — Мистер Тревис, почему вы убежали? Я искала вас.

— Я взял перерыв, — сказал Джек робко.

Медсестра нахмурилась. — Это последний перерыв, который вы получили, сейчас вам вставят новые иглы, и вы пойдете на обследование, и я могу придумать какие-нибудь дополнительные обследования, чтобы отплатить вам за то, что вы напугали меня до полусмерти. Исчезновение, подобное этому…

— Я с вами полностью согласна, — сказала я, убеждая Джека встать. — Возьмите его. И проследите за ним.

Джек стрельнул на меня косым взглядом из-за плеча, и направился к инвалидному креслу.

Медсестра недоверчиво посмотрела на его штаны и футболку. — Где вы взяли это? — требовательно спросила она.

— Не скажу, — пробормотал он.

— Мистер Тревис, вы должны оставаться в больничной одежде, пока мы не закончили со всеми вашими обследованиями.

— Держу пари, вы хотели ли бы, — парировал Джек, — видеть меня блуждающим с голой задницей вокруг больницы.

— Я видела много голых задниц, мистер Тревис, и я сомневаюсь, что была бы впечатлена вашей.

— Ну, не знаю, — сказал он задумчиво, расслабившись в инвалидном кресле. — Моя довольна хороша.

Медсестра повернула кресло кругом и протолкнула его через дверной проем, в то время как они начали обмениваться колкостями.