Случайная война: Вторая мировая

Как проникнуть в ставку фюрера?

14 сентября 1939 года генерал Эрвин Роммель сформировал батальон сопровождения фюрера. 28 сентября батальону вручили от имени фюрера штандарт. Все солдаты получили право носить на правом рукаве нашивку "Штаб-квартира фюрера". 15 января 1941 года специальным приказом разрешили носить эту нашивку только в отпуске, иначе своим присутствием они сразу выдавали секретную информацию — где они, там и Гитлер.

Польская кампания была быстрой. 10 октября 1939 года Гитлер отправил Роммеля искать место для ставки в будущей войне с западными армиями. Роммель предпочел бы какую-нибудь железнодорожную станцию. Обергруппенфюрер СА Фриц Тодт, руководитель организации по строительству железных и автомобильных дорог, и Альберт Шпеер, руководитель штаба строительных работ, предпочли гражданский объект. Они нашли подходящий дом возле Бад-Нойхайма и начали строительство ставки под кодовым именем "Адлерхорст" ("Гнездо орла").

Миллионы рейхсмарок уже были истрачены, проложены сотни километров кабеля, установлено оборудование. Но Гитлер вдруг сказал, что помещение слишком роскошно для него:

— Я обязан жить просто. У меня есть репутация, я должен о ней заботиться. И те, кто будет приезжать после войны в мою бывшую ставку и осматривать ее как музей, не поймут излишней роскоши.

Тогда ставку оборудовали в сорока пяти километрах от бельгийской границы в местечке Родёрт. Кодовое наименование "Гнездо на скале". Личный бункер фюрера включал: рабочую комнату, спальню, несколько комнат для адъютантов, слуг и машинисток, кухню и ванную. Все остальные разместились в соседней деревне.

Гитлер прибыл в пять утра 10 мая 1940 года. Через тридцать пять минут после этого немецкие войска начали боевые действия. Линия фронта стремительно отодвигалась на запад, и Гитлер потребовал перенести ставку. 7 июня он переехал на территорию Бельгии, новую ставку назвали "Волчье ущелье".

Гитлер часто рассказывал, что в годы борьбы за власть он использовал псевдоним Вольф (Волк), поэтому "волчьими" оказались практически все его ставки. Самой знаменитой ставкой стадо "Вольфшанце" ("Волчье логово") в восьми километрах от города Растенбурга в Восточной Пруссии. Пока шло строительство, объект для конспирации именовался "Химический завод "Аскания"".

Этот район, окруженный озерами и лесом, был выбран в ноябре 1940 года Фрицем Тодтом, адъютантом фюрера подполковником Герхардом Энгелем и другими штабистами и строителями по личному поручению Гитлера. Рядом, на оккупированной польской территории, нашли еще два подходящих местечка, где построили тоннели, укрепленные бетоном, чтобы прятать поезд фюрера, и несколько деревянных домов.

Наняли штутгартскую фирму, которой поручили поработать над ландшафтом — посадить искусственные деревья, развесить камуфляжные сети, — словом, сделать так, чтобы с воздуха нельзя было догадаться, что внизу вырос целый городок. Контрольное фотографирование с самолета показало, что фирма поработала на славу. Но трудно сохранить в секрете такой большой объект. На сей счет Гитлер не заблуждался. До начала войны с Советским Союзом самолет "Аэрофлота" каждый день летал по маршруту Москва — Берлин — Москва. Маршрут проходил прямо над одним из строительных объектов.

Гитлер перебрался в "Волчье логово" 24 июня 1941 года и провел здесь три года — до 20 ноября 1944 года. Он периодически выезжал в Берлин, Мюнхен и Берхтесгаден. С 16 июля по 1 ноября 1942 года и с 19 февраля по 13 марта 1943 года фюрер находился в основном на Украине, в ставке "Вервольф" ("Оборотень") неподалеку от захваченной Винницы, на шоссе, ведущем в Житомир…

Фюрер предпочитал "Волчье логово". Сюда можно было прилететь на самолете, который садился на аэродроме Растенбурга. К ставке подтянули железную дорогу (одноколейку) и автомобильное шоссе. На станцию Гёрлиц каждый день прибывал курьерский поезд из Берлина, еще один приходил из Ангебурга в Восточной Пруссии, где разместилось командование сухопутных войск.

Имперские железные дороги располагали спецпоездами на случай приема иностранных глав государств. Но для Гитлера построили вагоны из особо прочной стали, они весили по шестьдесят тонн.

В состав поезда входили: локомотив, багажный вагон, электростанция, спальный вагон фюрера, вагон для заседаний, вагон охраны, вагон-ресторан, два спальных вагона для гостей и свиты, вагон персонала и вагон руководителя пресс-службы.

Для военных условий в августе 1939 года вошел в строй новый спецпоезд: локомотив, бронеплощадки с зенитными скорострельными 20-миллиметровыми установками (расчет — двадцать шесть человек), багажный вагон и мобильная электростанция, спальный вагон фюрера (с ним ехали два адъютанта и слуга), вагон для совещаний (в нем стояли телетайпы), вагон охраны (шестнадцать человек), вагон-ресторан, два спальных вагона для гостей, вагон-душевая (Гитлеру установили полноценную ванну, остальные обходились душем), два вагона для персонала (секретари, помощники, связисты, повара), вагон руководителя пресс-службы (там была установлена радиостанция).

Пока спецпоезд находился в движении, с ним можно было связаться по радио. Когда делали остановку, в течение нескольких минут связисты подключались к местным телефонным и телеграфным линиям.

У железнодорожников возникала масса проблем с поездом фюрера. Гитлер принимал решение о поездке за несколько часов до отправления, считая, что это поможет избежать покушения. Поэтому с трудом успевали собрать бригаду и изменить насыщенное расписание, чтобы освободить путь фюреру.

Гитлеру не хватало привычки к самодисциплине и к труду. Ему не интересно было заниматься чем-то методично, день за днем. Он вообще не любил работать. Ему нравилось путешествовать. Иногда мгновенно срывался с места. В конце недели почти всегда уезжал в Мюнхен или Берхтесгаден, поэтому субботу и понедельник проводил в пути, и времени на работу оставалось немного. Он никогда не упускал случая побывать в Байройте на вагнеровском фестивале, где проводил несколько дней. С таким же удовольствием посещал Веймар и другие города.

Он бы ездил и за границу, если бы существовали дружественные Германии государства. До войны он смог увидеть Италию. Во время войны посетил Финляндию. В других странах он и до 1939 года был нежеланным гостем.

Чехословацкие власти еще в октябре 1929 года, когда стало известно, что вождь нацистов собирается проехать на машине по Чехословакии и Югославии, приняли решение не впускать Гитлера на свою территорию как нежелательного иностранца. Так что он в основном побывал в странах, которые оккупировали его войска.

Все спецпоезда имели кодовое наименование. Поезд фюрера назывался "Америка". 1 февраля 1943 года названия поездов поменяли. Поезд фюрера превратился в "Бранденбург". Поезд Геринга именовался "Азия" (стал "Померания"). Поезд Вильгельма Кейтеля значился как "Африка" ("Брауншвейг)". Поезд Риббентропа именовался "Вестфалия", и это название не менялось. Поезд Гиммлера, именовавшийся скромно "Генрих", поменяли на "Штайермарк" ("Штирия"), Поезд Гиммлера состоял из багажного вагона, вагона секретариата, вагона-столовой, вагона-холодильника, шести спальных вагонов и вагона с аппаратурой связи.

Вся информация, относившая к поезду Гитлера, считалась секретной. Железнодорожникам строго-настрого запрещали говорить что-то родным. Да и каждому из них было известно немногое. Во время войны поезд фюрера двигался только днем. На станциях, где поезд делал остановку, платформы с обеих сторон очищались от багажа, коробок, вообще от всего, что могло скрывать взрывчатку. Подходы к станции тщательно охранялись.

В годы войны разведки стран антигитлеровской коалиции рассматривали возможность подрыва поезда фюрера. Теоретически, имея какую-то информацию о передвижениях Гитлера, можно было заложить под железнодорожное полотно взрывчатку и, находясь в соседнем лесочке, взорвать ее с помощью электрического кабеля. Причем если выбрать правильный момент, то подорвать именно спальный вагон, в котором находился фюрер.

Конечно, перед прибытием особого поезда пути патрулировались, так что надо было иметь своего человека среди местных железнодорожников. И взрывчатки требовалось много, чтобы поднять в воздух целый вагон. Кроме того, фюрер мог перейти в другой вагон, чтобы провести совещание или пообедать. Заговорщикам нужно было иметь кого-то и в окружении Гитлера, но и эта информация могла оказаться ненадежной, потому что фюрер имел обыкновение ломать свои планы и принимать неожиданные решения.

Первые два года войны Гитлер еще подходил к окнам поезда, чтобы его можно было увидеть. Охрана очень боялась этих моментов. Толпа могла ворваться в вагон, убийца — бросить в открытое окно гранату или застрелить фюрера, когда он пожимал людям руки.

Говорят, что однажды поезд фюрера остановился напротив состава, в котором евреев везли в лагерь уничтожения, и глаза жертв встретились с глазами убийцы. Но фюрер ничего такого не хотел видеть, как не хотел замечать следов разрушений от бомбардировок, поэтому окна стали тщательно занавешивать.

В последние дни войны поезд фюрера стоял в Брюке, неподалеку от Цель-ам-Зее в Австрии. Поездом пользовались те, кому было поручено оборудовать для фюрера новую ставку — "Альпийский редут" — на тот случай, если он решит вырваться из Берлина. Когда Германия капитулировала, личный вагон фюрера взорвали. Остальную часть поезда отогнали в Пуллах, где он попал к американцам. Они им пользовались, а в начале пятидесятых вернули ФРГ. В начале шестидесятых один из вагонов использовали в спецпоезде федерального канцлера Западной Германии.

Вокруг ставки Гитлера "Волчье логово" образовали огромную охраняемую территорию, которая, в свою очередь, делилась на три зоны, каждая имела свои пропускные пункты. Чем ближе к фюреру, тем меньшее число людей имели право входа.

9 июля 1942 года один польский рабочий без разрешения покинул свое рабочее место и пошел туда, где он жил, но решил срезать путь. Как только он зашел за ограду ставки, его застрелили. К польке, которая прошла незамеченной через охраняемый периметр во время смены караула, отнеслись лучше. Ее только арестовали.

Во второй зоне располагались представители вооруженных сил со своим центром связи, там же построили бункеры на случай бомбардировок, а также помещения для охраны и зенитчиков.

Самой охраняемой была первая зона, где располагались бункеры Гитлера, Кейтеля, Бормана, Дитриха (пресс-служба), центр связи, дома генерала Йодля, Геринга, адъютантов, гостей и врачей фюрера, его личной охраны, водителя Кемпки, стенографисток, а также кафе, сауна, бомбоубежище, парикмахерская, гараж и кинозал. Подвалов в домах и тайных тоннелей не было.

Дома строили из дерева. Потом их стали обкладывать кирпичом, чтобы защитить от осколков бомб или снарядов — на случай бомбежки. Ближе к концу войны приняли дополнительные меры безопасности — бункеры накрывали четырехметровым слоем железобетона, заделывали окна. Бункер Гитлера спрятали под семиметровым слоем железобетона. Это гарантировало от прямого попадания самой тяжелой из известных тогда авиабомб. Но "Волчье логово" практически не бомбили.

В бункере устроили душевые комнаты, правда не всегда была горячая вода. Спать мешал шум сильных вентиляторов, которые гнали свежий воздух. Многие просили отключать их на ночь, но тогда они просыпались с тяжелой головой. Провели электрическое отопление, однако избавиться от сырости не удалось. Со временем в "Волчьем логове" появились кинотеатр и чайный домик.

Поскольку Гитлер почти все время проводил в ставке, другие вожди Третьего рейха стали бывать там все чаще. Они приезжали на спецпоездах. Потом стали обзаводиться там домами. Близость к фюреру имела определяющее значение.

Бункер фюрера день и ночь охранял пост эсэсовцев. С десяти утра до шести вечера территорию патрулировали сотрудники имперской службы безопасности, вооруженные пистолетами (ночью выдавали трассирующие патроны и фонарик). Еще один сотрудник охранял домик стенографисток.

Охранник, дежуривший возле бункера фюрера, наблюдал за всеми входами, в том числе на угольный склад. Он отвечал за то, чтобы никто лишний не вошел в бункер. Он следил за истопниками и ремонтными рабочими" которых вызывали в бункер. Охранник не должен был отлучаться, когда у фюрера шло совещание или производились ремонтные работы. В остальное время адъютанты фюрера могли использовать охранника в роли посыльного.

Дежурный охранник также следил за тем, чтобы никто из тех, кто не имеет на это права, не ходил мимо бункера фюрера. Один из ординарцев генерал-фельдмаршала Кейтеля рассказывал, что он должен был испрашивать разрешение всякий раз, когда ему надо было пройти от бункера его шефа до бункера фюрера.

Если появлялся кто-то незнакомый, у него проверяли документы. Если он просто запутался, помогали найти дорогу. Если у него не оказывалось пропуска в первую зону, начиналось разбирательство. Начальник охраны фюрера Иоганн Раттенхубер или его заместитель Петер Хёгль оповещались немедленно.

Один полковник в 1942 году сошел с поезда, который курсировал между ставкой фюрера и командованием сухопутных войск, не на той остановке. Он увидел столовую и пошел завтракать. На незнакомого офицера обратил внимание военно-морской адъютант фюрера Карл Йеско фон Путткамер. Полковник отказывался поверить, что он попал в специальную зону, пока адмирал не показал ему на Гитлера, который на улице играл с собакой.

До сентября 1942 года Гитлер обедал в компании двух десятков человек, служивших благодарной аудиторией, поскольку фюрер ощущал потребность высказываться на самые разные темы. Это были Мартин Борман, личный адъютант фюрера Юлиус Шауб, старший военный адъютант Рудольф Шмундт, руководитель пресс-службы Отто Дитрих, представитель министра иностранных дел при ставке фюрера Отто Хевель, шеф-пилот Ханс Баур, охранники и гости.

После гневной перепалки между Гитлером и генералом Альфредом Йодлем в начале сентября 1942 года в ставке "Оборотень" под Винницей Гитлер, обидевшись, отказался от привычного общества и некоторое время обедал один со своими секретаршами. Он скучал и жаждал аудитории, но распорядился сократить число приглашаемых к столу, чтобы не слушать возражений.

Альфред Йодль был начальником штаба оперативного руководства вермахтом. Не Кейтель, чьи военные таланты вызывали сомнения, а Йодль был главным военным советником фюрера. Гитлер, как и Сталин, обладал завидной памятью, держал в голове массу информации. Он охотно вникал в детали, подолгу обсуждал действия отдельных частей и подразделений, отдавал им прямые указания. Никто не осмеливался оспорить его указания. Но иногда генерал Йодль говорил то, что Гитлеру не нравилось. А по мере того, как вермахт стал терпеть одно поражение за другим, Гитлеру все меньше нравилось то, что он слышал от своих генералов…

"Как проявление скрытой вражды между вермахтом и партией, — описал сотрудник аппарата ставки Генри Пикер, — следует расценивать тот факт, что служащие административной службы вермахта, ведавшей оборудованием ставки, намеренно не провели в спальню рейхслейтера Бормана водопровод. Вместо этого поставили коричневый ночной горшок с явным намеком на коричневый цвет форменных рубашек членов НСДАП, Борман и Шмундт — оба крайне раздраженные — попросили меня разобраться с этим делом".

Генри Пикер, сын старого знакомого Гитлера, нашел выход:

"В украинской деревне неподалеку от ставки фюрера я раздобыл ванну для Бормана, подключил ее к системе водоснабжения ставки и устроил по этому поводу такую сцену, что за столом все от души смеялись над историей с коричневым ночным горшком. И все же она хорошо характеризует позицию очень многих высших офицеров: "За фюрера — да; за партию — нет!"

20 сентября 1942 года главный военный адъютант фюрера генерал Рудольф Шмундт и руководитель группы адъютантов обергруппенфюрер Альберт Борман подписали инструкцию о соблюдении секретности. Вводились новые пропуска в зону фюрера. Постоянные предназначались для тех, кто здесь жил и работал. Временные выдавались по распоряжению одного из адъютантов фюрера. Всех посетителей вводил и выводил сотрудник имперской службы безопасности. Обнаруженный без пропуска подлежал аресту.

Шмундт и Борман составили и список в тридцать восемь человек, имевших право обедать в столовой № 1 вместе с фюрером: начиная с братьев Борман и заканчивая местными партийными секретарями. В столовой № 2 обедали двадцать три сотрудника личного аппарата фюрера, слуги и машинистки фюрера, а также десять стенографисток.

Гитлеру казалось, что его слова постоянно искажают, поэтому он приказал Мартину Борману стенографировать его высказывания. Но за столом он запрещал записывать. Поэтому пометки делались тайно. Благодаря этому со временем стало известно, о чем фюрер, расслабившись, разглагольствовал в узком кругу.