Случайная встреча Кэлли и Кайдена

Глава 5

№ 3 . Попытайся быть счастливой

№ 3 . Будь глупо и опьяняюще счастливой

Кэлли

Я счастлива, по-глупому счастлива. Не знаю, то ли из-за алкоголя, то ли из-за хорошего вечера. Я выполнила то, что казалось невозможным, и я так горжусь собой, что практически запрыгиваю в пойманную машину. Я танцевала с Кайденом, позволила ему дотронуться до себя так, как никому другому — по крайней мере, с моего разрешения, — и мне это понравилось!

Мы с Сетом занимаем в фургоне заднее сиденье, а Кайден говорит водителю, куда ехать. Внутри пахнет старым сыром, который перекрывает сосновый аромат. Водитель — круглый мужик лет пятидесяти, который не очень-то рад четырем громким восемнадцатилетним подросткам в машине. На заднем фоне играет какая-то музыка восьмидесятых, и Сет хихикает над текстом песни, говоря мне, что в ней скрыт неприличный подтекст и поется о киске.

Его подслушивает Люк и разворачивается на своем сиденье.

— Там действительно поется об этом?

Сет указывает на динамики.

— Послушай.

Мы сидим тихо, уставившись на динамик и слушая текст песни. Сет сжимает ладонь в кулак, подносит его к губам, как микрофон, и начинает беззвучно повторять слова.

— Откуда ты знаешь эту песню? — удивляюсь я. — Обычно ты не такую музыку слушаешь.

Он усмехается, наклоняясь ко мне и заканчивая песню.

— Мой отец настоящий фанат восьмидесятых. Он носит прическу маллет[5] и все такое.

Я хихикаю, когда он делает странные джазовые движения бедрами.

— В ней действительно поется о киске, да? — заявляет Люк, и водитель врубает громкость на стерео так, чтобы заглушить наш разговор.

У меня горят щеки, и я поворачиваю голову к окну, прижимая верх футболки к носу, чтобы скрыть свой смех. Я не должна думать, что это смешно, но все равно так думаю.

— О, Кэлли пьяна, — объявляет Сет, опуская руки на колени. — Ты выпила весь Лонг-Айленд?

Я качаю головой и позволяю футболке упасть с носа.

— Только половину.

— Это несерьезно, — улыбкой дразнит меня Кайден, и мой румянец усиливается.

— Эй, это ее первый раз, — в мою защиту возражает Сет, похлопывая меня по голове, словно собачку. — Она хорошо справилась. На самом деле, даже отлично.

Я поворачиваюсь к окну, понимая, что он имеет в виду, и обожая его за то, что он это сказал.

***

— У меня ощущение, будто мы собираемся на ограбление, — шепчет Сет, когда мы направляемся в магазин, расположенный у подножия гор. Мы решаем остановиться и купить фонарики и аэрозольную краску, прежде чем приступить к нашему плану, иначе это окажется бессмысленной поездкой.

Перед входом курит группа ребят. Они смотрят, как мы вчетвером идем по парковке, проходим через раздвигающиеся стеклянные двери и заходим в магазин.

— Здесь все должно стоить по доллару. — Люк берет с витрины, прямо напротив дверей, стопку и смотрит на дно. Кусочек стекла отваливается с края, и он поспешно ставит ее обратно. — Ага, и теперь я понимаю, почему.

С потолка льется какая-то музыка в стиле фанк, и Сет, качая головой, подходит к полке и берет отвратительный апельсин и коричневый шарф.

— О, помню, моя бабушка носила что-то вроде этого. — Он заматывает его вокруг шеи и идет по проходу, изучая полки.

— Нам нужно разделиться, — заявляет Люк. — И поискать фонарики и краску. Так будет быстрее.

— Или мы можем попросить помощи у кассира. — Я оглядываюсь через плечо на кассу, где стоит высокий парень с толстой шеей и самым жестким взглядом на лице и наблюдает за нами. — Или нет.

— Давайте посоревнуемся, — объявляет Кайден, подпрыгивая и шлепая ладонью по одному из красных баннеров о распродаже, свисающих с на потолка. Я не могу сказать, пьян ли он, потому что не достаточно хорошо его знаю, но мне кажется, что он немного шатается. — Выигрывает тот, кто первый найдет то, что нам нужно.

— Чертовски фантастический приз, — саркастично замечает Люк, вглядываясь в проход. — Как насчет того, чтобы проигравший в следующий раз купил напитки, когда мы куда-нибудь выберемся?

— Идет. — К нам присоединяется Сет, развязывая шарф и швыряя его на полку. — Давайте начнем.

Кайден и Люк поднимают над моей головой руки и дают пять друг другу, а потом нацеливают свои ладони на меня. Я аккуратно хлопаю по их ладоням своими, и Кайден смеется надо мной, когда мои руки опускаются по бокам.

— Что смешного? — удивляюсь я, но он только качает головой.

— Хорошо, тогда вот правила. — Люк расхаживает перед нами взад и вперед, как директор. — Правила заключаются только в том, что первым будет тот, кто будет стоять у кассы с четырьмя фонариками и баллончиком краски. Последний — проигравший.

Я пытаюсь не рассмеяться. Вот так люди веселятся?

Люк перестает расхаживать, и его глаза темнеют.

— На старт, внимание, марш. — Он говорит это быстро, а потом срывается с места и несется по главному проходу, прежде чем кто-то из нас реагирует, его ботинки скользят по линолеуму.

Сет несется по одному из боковых проходов, а Кайден бросается по другому, справа от меня. Я остаюсь стоять в главном проходе одна. Я иду по нему, размахивая руками и читая надписи над каждым рядом.

Когда я дохожу до третьего ряда, на другом конце пробегает Кайден, а потом пятится назад, улыбаясь мне.

— Ты не очень-то стараешься, — говорит он. — На самом деле, похоже, ты вообще не стараешься.

Я указываю на значок с номером прохода и со списком товаров у себя над головой.

— Я использую другой подход вместо беготни как сумасшедшая.

Он поворачивается ко мне лицом и преувеличенно складывает ладони вокруг рта.

— Тогда что в этом интересного?

Я хихикаю.

— Не знаю.

Он передвигает руку к уху.

— А? Я тебя не слышу. Скажи громко и отчетливо.

Чувствуя себя глупо, я складываю ладони у рта.

— Я говорю, что не знаю.

По-прежнему улыбаясь, он опускает руки.

— Давай. Ты бежишь по этой стороне, а я — по той. Посмотрим, кто кого победит, в конце концов.

Я качаю головой.

— Ни за что. Ты выиграешь. Ты же футбольный игрок. Ты все время бегаешь.

Он обдумывает то, что я сказала, а потом хватает с полки рулон бумажных полотенец.

— Я больше бросаю, чем бегаю.

Он отходит назад, поднимает рулон над плечом и бросает в мою сторону. Тот вращается в воздухе и движется прямо на меня.

Я протягиваю руки и ловлю его без особых усилий. Руки Кайдена опускаются по бокам, когда он изумленно смотрит на меня.

— У кого-то скрытые таланты.

Я поднимаю рулон над плечом и швыряю его обратно.

— Мой отец – тренер. — Он ловит его и наклоняет голову, с интересом глядя на меня, когда я продолжаю: — Я начала играть в мяч с ним и своим братом, когда мне было около трех.

Не отрывая от меня взгляда, он возвращает рулон обратно на полку.

— Хорошо, давай посмотрим, как ты умеешь бегать.

Он бросается в сторону и исчезает за полкой.

Я шагаю в сторону, двигаясь к следующему проходу, где в другом конце уже ждет Кайден. Прежде чем я могу что-то сказать, он снова скрывается из вида, и я делаю несколько торопливых шагов, пока не оказываюсь в конце следующего прохода. Его там нет, поэтому я практически бегу к следующему, натыкаясь на него справа, когда он снова срывается с места. Каждый раз, когда я добегаю до конца прохода, он исчезает на другой стороне. Наконец, я замечаю проход с красками и поспешно сворачиваю к нему именно в тот момент, когда с другого конца появляется Кайден.

Мы оба останавливаемся и глядим на баллончик с краской в нижнем ряду по центру.

— Похоже, у нас небольшая проблема, — говорит он, слегка задыхаясь, когда встречается со мной взглядом.

Мой взгляд скользит между ним и краской, а потом я бросаюсь к баллончику. Его ботинки скрипят по полу, когда он несется по проходу. Мы подбегаем к разделу одновременно и врезаемся в полку, случайно сбивая кучу баллонов. Я смеюсь, когда мои ноги спотыкаются о катящиеся по полу баллончики, и хватаюсь за полку, чтобы удержать равновесие.

— Ни за что. — Пальцы Кайдена обхватывают мое запястье, и он убирает мою руку. — Ты не выиграешь.

Я тянусь к полке, но он ловит мою руку и притягивает меня к себе. Я выкручиваю руки, пытаясь вырваться и не засмеяться, и моя нога топает по полу. Слышится шипение, когда зеленая аэрозольная краска брызгает на белый линолеум и мой ботинок.

Я застываю, мои глаза расширяются при виде беспорядка на полу.

— Боже мой.

Губы Кайдена сжимаются, и он с трудом пытается не засмеяться.

— Сама виновата.

— Это не смешно. — Я сгибаю колено и поднимаю ногу. — Что мне теперь делать?

Баллончик, который держал в руке, он ставит на полку и осторожно обходит беспорядок на полу. Его пальцы цепляются за мои, и он тащит меня к концу прохода.

— Ладно, — говорит он, выглядывая из-за угла. — Мы выйдем отсюда, будто ничего не произошло.

Я оглядываюсь на краску и зеленые следы, которые оставил мой ботинок на полу.

— Я столько грязи оставила по всему полу.

— Тогда сними ботинок.

Я высвобождаю свою руку из его, замечая, какая у меня потная кожа, и вытаскиваю ногу из кроссовка. Поднимая ботинок за шнурок, я прячу его за спину, и мы бок о бок выходим из прохода.

Сет и Люк с банками краски и фонариками в руках стоят возле кассы, глядя на отдел с конфетами.

— Куда это вы двое направляетесь? — спрашивает Люк, и один из фонариков падает из его рук на пол.

Парень-кассир, как ястреб, оглядывает нас, когда мы торопимся к дверям.

Сет отворачивается от конфет, провожая нас взглядом.

— Почему на Кэлли всего один ботинок?

— Мы пойдем к машине, — взмахнув рукой, сообщает Кайден. — Увидимся там.

Мы длинными шагами выходим через двери и выбегаем в ночь, покатываясь со смеху. Сквозь носок проникает холод от бетона, и я быстро надеваю кроссовок. Черная ткань испещрена зеленой краской. Я пытаюсь ее стереть, водя ботинком по земле, но это не сильно помогает.

Кайден с удивлением смотрит на меня.

— Не думаю, что она сотрется.

Я хмурюсь, глядя на ботинок.

— Блин, это же моя любимая пара.

Он открывает дверцу такси, мы запрыгиваем внутрь, и водитель бросает на нас раздраженный взгляд. Я забираюсь назад, а Кайден хлопает дверью, опускаясь рядом со мной. Он кладет руки на колени и глядит на меня сквозь темноту.

— Знаешь, Люк посчитает это ничьей и в следующий раз, когда мы куда-нибудь пойдем, заставит нас обоих платить за выпивку.

— Не так уж и плохо, — говорю я. — По крайней мере, это будет половина суммы.

Он кладет руку на спинку сиденья и подтягивает ногу.

— Не-а, он просто закажет больше выпивки.

Я пытаюсь сосредоточиться на чем-то еще помимо того, что его колено касается моей ноги.

— Да ладно?

Он кивает, и его взгляд блуждает по переднему сиденью.

— Ага, так что будь готова.

Я гляжу в окно на темные линии гор. Меня накрывает. Ночь. Легкость. Все. Мой разум уплывает к мыслям, о существовании которых я и не подозревала: какие на вкус его губы и какими на ощупь будут его мускулы под моими подушечками пальцев.

— Кэлли.

Я гляжу на Кайдена, прогоняя свои мысли.

— Да?

Его взгляд скользит к моим губам, когда рот открывается, но потом он стискивает челюсти, и на губах расплывается медленная улыбка.

— Было весело.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Знаешь, что? Было действительно весело.

***

— Здесь чертовски темно, — жалуется Сет, когда мы идем вверх по дороге. — И грязно.

Люк держит перед собой фонарик. Сет выронил свой почти в тот момент, когда мы вылезли из такси, а мой оказался нерабочим, поэтому у нас осталось всего два.

Такси ждет нас у начала дороги. Водитель сказал, что у нас есть двадцать минут прежде, чем он уедет без нас. Ему не понравилось то, что мы заставили его ехать к горной местности, где, очевидно, проходит незаконная вечеринка.

— Это же горы, — Сету говорит Кайден, водя фонариком из стороны в сторону. — Чего ты ожидал?

Под моими ботинками хрустят камни, когда я держусь за руку Сета. Воздух немного прохладный, и небо прорезает молния.

Когда мы подходим к подножию скалы, Люк протягивает мне фонарик и встряхивает баллончик с краской.

— Ну и какой же ублюдок полезет наверх? Тут не так уж высоко, но я очень устал.

Сет резко вскидывает руку в воздухе.

— Ну, поскольку я и есть ублюдок, то я и полезу.

Удивленная тем, что не знала о нем такого, я направляю свет ему в лицо, тем самым застигнув его врасплох.

— Я думала, что твой отец слушает рок 80-х и носит маллет.

— Мой отчим, — объясняет он и протягивает Люку руку. — Дай мне баллончик. Я с удовольствием внесу свой вклад в эту скалу.

Люк вкладывает ему в руку баллончик.

— Она в твоем распоряжении, приятель.

Встряхнув баллон, Сет подходит к отвесной скале, которая склоняется на фоне вспыхивающего серого неба. Поставив ботинок на нижний камень, он подтягивается вверх и хватается за небольшой выступ сбоку, так что обе его ноги находятся на скале. Убрав баллончик под мышку, он кладет другую руку на уступ и поднимается. Перекатившись на спину, он встает.

Я направляю луч света на его спину, когда он смотрит вверх на скалу.

— У тебя там все в порядке?

Он оглядывается через плечо.

— Я тут думаю, что бы такого неприличного написать. О, постойте, придумал.

Подняв баллончик, он жмет на насадку и начинает двигать рукой, чертя завитки и круги. Красная краска медленно окрашивает камень, превращаясь в буквы, пока надпись не окончена и он не опускает руку.

— Отсосите, — читаю я его слова, дрожа от холода, мурашки покрывают мои руки. — Ты это собираешься написать?

Он разворачивается с упирающимися в бедра руками.

— Вообще-то я уже это написал, а если ты хотела что-то получше, то почему бы тебе не оторвать свою маленькую задницу, не подняться сюда и не написать самой? Ты же писательница.

Кайден поворачивается ко мне, в бледном свете луны его волосы кажутся практически черными. Он направляет луч света между нашими ногами.

— Ты пишешь?

Я пожимаю плечами, наводя фонарик поверх его плеча.

— В дневнике.

По какой-то странной причине он заинтригован этой информацией.

— Я так и вижу это в тебе.

Я провожу рукой вверх и вниз по предплечью, пытаясь избавиться от мурашек.

— Почему?

Он пожимает плечами, постукивая мысками своих ботинок по грязи.

— Ты все время выглядишь так, будто усиленно думаешь... Ты замерзла?

— Я в порядке, — сквозь клацающие зубы говорю я, жалея, что оставила куртку в машине. — Просто немного прохладно.

Он тянется к шее сзади и через голову стягивает рубашку за воротник. Черная футболка, которая была надета под ней, немного задирается, и я мельком вижу неровные шрамы внизу его живота.

Поправив футболку, он протягивает мне руку со своей теплой рубашкой.

— Держи, надень ее.

— Тебе не обязательно отдавать мне свою рубашку.

— Но я хочу.

Я нерешительно ее беру, ткань такая мягкая на ощупь. Я надеваю ее через голову, а Кайден проводит рукой по волосам. Рубашка окутывает меня, и я чувствую себя маленькой.

— Лучше? — спрашивает он, когда я просовываю руки в рукава.

Я киваю, обхватывая себя руками и наслаждаясь теплом и ароматом его одеколона.

— Спасибо, но разве ты не замерзнешь?

Он улыбается, будто считает меня смешной.

— Со мной все будет в порядке, Кэлли. Обещаю. Немного холодный воздух — это ерунда.

— Кэлли! — кричит Сет, и я подпрыгиваю, поворачиваясь к утесу, свет фонарика освещает камни. — Поднимай сюда свою задницу и напиши что-нибудь поэтичное.

Я вздыхаю и тащусь к утесу, освещая дорогу перед собой. Круг света показывает мне путь вокруг камней и к основанию скалы.

— Кидай мне свой фонарик, — кричит Сет, сложив ладони у рта. — Я буду тебя направлять, когда ты будешь забираться.

— Если промахнешься, то он разобьется, — кричу я, приподнявшись на цыпочках.

— Просто кидай, — своим глупым и пьяным голосом произносит он, переминаясь из стороны в сторону на краю и размахивая руками.

Я беспокоюсь, что он может упасть.

— Будь осторожен!

Рядом со мной двигается Кайден с вытянутой в сторону рукой.

— Давай мне его сюда. Я отличный метатель. — Я кладу ему в ладонь фонарик, и он, поднимая руку, отводит плечо назад. — Длинный бросок!

— Что? — говорит Сет, когда рука Кайдена дергается вперед. Он отпускает фонарик, и тот летит в воздухе, как футбольный мяч.

Сет визжит, выставив руки перед собой, чтобы поймать фонарик, который мерцает как светлячок и приземляется ему в руки. Потом он выскальзывает из них, ударяется о землю и гаснет.

— Где он? — спрашиваю я, когда к нам подходит Люк и освещает скалу наверху. Мгновение стоит тишина. До нас доносятся крики и смех с вечеринки.

Из-за камня появляется Сет с вытянутой в воздухе рукой и фонариком в ладони.

— Есть.

— Может, тебе лучше спуститься? — советую я. — Я волнуюсь, что ты можешь упасть.

— Только после того, как ты разрисуешь скалу. — Он включает фонарик, и луч освещает надпись позади него. — А теперь давай.

Я забираюсь на камень, закатываю рукава на рубашке Кайдена и кладу руки на ближайший выступ. Приподняв подбородок, я гляжу наверх, сгибаю колено и упираюсь в нижний камень. Поднимаясь и опускаясь на пальцах, я готовлюсь к тому, чтобы залезть, как слышу чье-то движение рядом с собой.

— Давай я тебе помогу, — шепчет мне на ухо Кайден, и впервые в жизни я, на самом деле, вздрагиваю от близости парня.

— Хорошо.

Поскольку я никогда раньше не пила, то не уверена, что помогло мне расслабиться: алкоголь или что-то еще, — но даже когда он кладет руки мне на бедра, со мной все в порядке. На самом деле, даже больше.

Под руководством его рук я вытягиваю тело и тянусь к следующему уступу. Камень под ладонями шершавый, как наждачная бумага, когда я подтягиваюсь, и руки Кайдена скользят по моей спине, подталкивая меня выше. Закинув мою ногу, он в последний раз толкает меня под попу, а потом отстраняется.

Мои глаза расширяются, когда я влезаю на вершину уступа и гляжу на небо. Место на коже там, где он меня касался, покалывает, а по телу пробегает дрожь.

Надо мной возникает Сет, серебристые вспышки молний отражаются в его глазах.

— Ты в порядке?

Я переворачиваюсь на живот и руками поднимаю себя на ноги.

— В порядке. Никаких царапин или порезов.

Он направляет фонарик на свой подбородок снизу. Тот освещает его лицо, отчего его глаза похожи на угольки.

— Я говорил не о подъеме. А о том факте, что он просто схватил тебя за задницу.

— Ты это видел?

— Конечно, видел. По сути, он тебя лапал.

Я кладу руки на бедра и шагаю по узкому утесу, поднимая грязь подошвами кроссовок.

— Со мной все в порядке. Правда. На самом деле, со мной более чем в порядке.

— Думаю, это все разговоры под действием алкоголя. — Сет протягивает мне баллончик.

— Ты так считаешь? — Я забираю его у него и встряхиваю.

Он виновато кивает.

— Совсем немного. Я просто надеюсь, что завтра утром, когда ты проснешься, ты не скажешь: «О, Боже мой».

— Со мной все будет в порядке. Это самое веселое, что у меня было за очень долгое время. — Подходя к скале, я обдумываю, что же написать. Я читаю смутные мудрые высказывания, которые написали другие, и признания в любви.

— Боже, здесь высоко, — заявляет Люк, поднимаясь над краем. Он встает на ноги и смотрит с обрыва, щелкая костяшками пальцев. — Я не любитель высоты.

— Я тоже, — говорю я ему, когда над верхушкой возникает Кайден, подтягиваясь на руках, а потом ложится на живот. Тяжело дыша, он переворачивается на спину.

— Да, я помню, — говорит он, повернув ко мне голову и улыбнувшись.

Я направляю насадку баллона на чистое место на камне. Когда я нажимаю на нее, то представляю себя художником, выписывающим самую красивую картину, линии смешиваются вместе, создавая смысл. Когда я заканчиваю, то отступаю назад, вдыхая воздух, насыщенный парами краски.

Рядом со мной движется Кайден и обнимает меня рукой за плечи.

— В существовании наших жизней происходит одна единственная случайная встреча, которая сводит нас вместе, и какое-то мгновение наши сердца бьются как одно. — Он смотрит на меня. — Я впечатлен.

Я передаю ему баллончик с краской, и его пальцы касаются моих костяшек.

— Вообще-то я написала это некоторое время назад. — Я понижаю голос и наклоняюсь к нему. — Сразу после того вечера у домика для бильярда.

Его выражение лица резко сникает, а рука падает с моего плеча. Он кидает Люку баллончик.

— Нам пора идти, иначе таксист оставит наши жалкие задницы, и я не смогу вернуться обратно.

Мое настроение ухудшается, когда я понимаю, что сказанное мной его расстроило. Я вижу, как он спускается вниз, и чувствую, что моя счастливая ночь уплывает к небу и молнии.

***

Как только мы возвращаемся в общежитие, Кайден уходит, даже не попрощавшись. Внутри у меня все сжимается от боли и окончательно сбивает с толку.

— Что между вами произошло? — спрашивает Сет, когда я прикладываю карточку и открываю дверь в свое общежитие.

Я пожимаю плечами и вхожу внутрь.

— Наверно, все это, потому что я упомянула дом для бильярда. Даже не знаю, почему я заговорила о нем.

В свете ламп у него красные глаза, когда мы идем по коридору к лифтам, расположенным рядом с холлом.

— Это потому что сегодня ты не мыслила ясно.

Я поворачиваю направо, а нам навстречу по коридору идут два огромных парня в футбольных кофтах.

— Я знаю. Быть пьяной — странно.

Он накрывает рот ладонью, чтобы заглушить смех.

— Боже мой. Я тебя так люблю. Особенно, когда ты говоришь подобные вещи.

— Какие?

Он качает головой, все еще улыбаясь, когда мы заходим в лифт.

— Никакие. Не важно. Хотя я умираю от любопытства узнать, почему у тебя зеленый ботинок.

Я вытягиваю голову, чтобы посмотреть через плечо на пятку своего кроссовка, а он нажимает кнопку моего этажа.

— Я наступила на один баллончик с краской, когда мы с Кайденом боролись за другой.

— Как бы мне хотелось это увидеть.

— Я и не сомневаюсь.

Двери лифта открываются, и мы поворачиваем в коридор, останавливаясь в самом конце у моей двери. С другой стороны слышится хихиканье и стук, а в воздухе пахнет дымом.

Сет развязывает красный шарф на дверной ручке и держит его перед моим лицом.

— Это для чего?

— Это значит, что я не могу войти внутрь. — Я забираю у него шарф, вешаю его на дверную ручку и устало вздыхаю. — Я так устала.

— Она занимается сексом, что ли?

Мою кожу обдает теплом.

— Не знаю... наверно.

Его пальцы обхватывают верхнюю часть моей руки, и он тащит меня к лифтам.

— Пошли, уложим тебя спать.

Я тороплюсь за ним.

— Куда мы идем?

— Спать.

Когда мы доезжаем до нижнего этажа, он уводит нас из шумного холла и направляется на улицу, а потом заворачивает за угол к своему зданию.

— Будешь спать в моей комнате. Все равно моего соседа никогда нет, поэтому я займу его кровать, а ты можешь спать на моей.

Мне хочется его обнять, но я боюсь, что, если отпущу его, то упаду от навалившейся на меня сонливости.

— Спасибо. Я так устала.

Когда мы подходим к его двери, он набирает код, чтобы открыть дверь, и заводит меня внутрь, включая свет. Кровать его соседа пустует и завалена грязным бельем. Со стороны Сета царит порядок, за исключением рядов пустых банок из-под энергетических напитков на компьютерном столе — Сет одержим энергетическими напитками.

— Он никогда здесь не спит? — спрашиваю я, пиная ногой пустую банку из-под содовой.

Он качает головой и скидывает с себя куртку.

— Думаю, он меня боится.

Я надуваю губы, складывая руки в рукавах рубашки Кайдена.

— Мне жаль. Не знаю, насколько это важно, но он дебил.

— Не нужно сожалеть, малышка. — Он вытряхивает мелочь и кошелек из карманов и складывает их на комоде рядом с лампой. — Ты самый понимающий человек из всех, кого я встречал.

Он начинает расстегивать рубашку, и я обнимаю его руками.

— А ты самый замечательный человек на свете.

Смеясь, он хлопает меня по голове.

— Ага, посмотрим, будешь ли ты так же думать, когда утром испытаешь свое самое первое похмелье.

Я с радостью плюхаюсь на его кровать. Взбив подушку, я поворачиваюсь на бок и гляжу на фотографию его и парня с темными волосами и ярко-голубыми глазами. — Сет, это он? На той фотографии.

На ответ у него уходит минута.

— Да, это он. Его зовут Брайден.

Брайден похож на футболиста: сильные плечи, поджарая грудь и рельефные руки. Одной рукой он обнимает Сета за плечи. Они выглядят счастливыми, но в глубине души один из них — нет. Один из них выдаст другого, когда слухи об их любви, словно рой пчел, начнут разноситься по всей школе. Один из них будет смотреть, как другого избивают. Мне хочется спросить, почему он сохранил фотографию — почему она висит на стене, — но ему неловко об этом говорить.

Он выключает свет на другом конце комнаты, кровать скрипит, когда Сет ложится. Между нами повисает тишина, и я сворачиваюсь калачиком, уткнувшись лицом в подушку и закрыв глаза.

— Можно тебя кое о чем спросить? — вдруг спрашивает Сет.

Мои веки открываются.

— Конечно.

Он медлит.

— Тебе когда-нибудь снятся кошмары о том, что с тобой произошло?

Я зажмуриваю глаза, вдыхая аромат рубашки Кайдена.

— Все время.

Он делает выдох.

— Мне тоже. Похоже, я не могу от них избавиться. Каждый раз, когда я закрываю глаза, то вижу только ненависть на их лицах и надвигающиеся на меня кулаки и ноги.

Я с трудом сглатываю.

— Иногда, клянусь, я до сих пор чувствую его запах.

— Я чувствую запах грязи и вкус крови, — шепчет он. — И чувствую боль.

Он затихает, и меня накрывает необходимость его утешить. Я переворачиваюсь на бок, встаю с кровати и опускаюсь на матрас рядом с ним. Он поворачивается ко мне, его лицо — лишь очертание в лунном свете.

— Может, сегодня нам не будут сниться кошмары, — говорю я. — Может, все будет по-другому.

Он вздыхает.

— Я очень на это надеюсь, Кэлли. Правда, надеюсь.

На минуту во мне загорается надежда. Ночь была отличной, и я чувствую, что все возможно, но потом я закрываю глаза, и все это ускользает от меня.