Служанка для князя тишины [СИ]

Глава 15. Со всеми по-человечески

Человек нащупал имелевый колышек и, покрепче обхватив его, вытащил из-за пазухи. Три неспешных коротких шага, и вот он за спиной ненавистного вампира. Барон, почувствовав неладное, дернулся, и удар пришелся ему в плечо. Комнату наполнил неприятный, бьющий по ушам вопль. Удар, еще удар. Витэр бил наугад, куда придется. Раны от заостренной деревяшки на теле лорда Дарля пузырились, как кипящее масло и доставляли мучительную боль.

После третьего укола вампир, рыча, отшвырнул обидчика. Пролетев через половину комнаты, Витэр ударился об стену и рухнул на пол. Встать селянин не успел. Взбешенный вампир действовал молниеносно. Он хватал мужчину и снова кидал, снова поднимал и снова бросал. Измотанный Витэр уже и сам понимал это конец. Многочисленные ушибы и, возможно, переломы не позволяли не то чтобы продолжать борьбу, даже элементарно встать на ноги. Наигравшись, барон склонился над мужчиной и злобно оскалился:

— Ты думаешь, это все? Нет, человек, для тебя все только начинается.

Схватив Витэра за шкирку, лорд Дарль поволок его по полу. Спустившись в подвал, он бросил своего несостоявшегося убийцу на каменную кладку и зашипел ему в лицо:

— Никуда не уходи, я скоро вернусь.

Захохотав над собственной шуткой, вампир отправился залечивать свои зудящие раны, закрыв на замок скрипучую решетку камеры. Следующим кто подвергся экзекуции, был управляющий. За этот невольный проступок, едва не стоивший барону жизни, несмотря на заслуги и многовековую службу, слуга был показательно казнен. Его грудь пробил тот самый злополучный имелевый кол, а туго намотанная вокруг шеи тонкая серебряная цепь легко отделила голову бедняги от туловища. Спустя сутки очередь снова дошла до Витэра.

— Зачем ты хотел убить меня? — кружа над человеком, требовал ответа Гэрим.

— Ты убил мою жену и нашего нерожденного ребенка, — сплевывая кровь, с ненавистью признался вдовец.

— Ах да… была одна селянка с приплодом, сладкая, — ухмыляясь, протянул вампир, — Кто тебе рассказал?

— Никто.

— Врешь, кто сдал меня?

— Да пошел ты, мертвяк! Все вы прогнившие насквозь твари! Вас бесовских отродий даже ад не берет, — бравировал из последних сил Витэр. Страха не было, один черт — умирать.

— Ты скажешь мне. Обязательно скажешь, — пообещал лорд, склоняясь все ниже и ниже над своей жертвой.

Барон Дарль не спешил убивать. Он, грубо вгрызаясь в плоть мужчины, разрывал клыками тонкую человеческую кожу и высасывал кровь, а вместе с ней и жизнь. Но всегда останавливался, прежде чем перейти грань. Оставляя на сутки, велел отпаивать отваром из кровесила и возвращался за новой порцией мучений, задавая один и тот же вопрос: “Кто?”, получая неизменный ответ: “Никто”. Так и балансировал Витэр между жизнью и смертью в течение двух недель, пока организм не сдался, изнемогая от незаживающих ран и истощения. Закрывая глаза, он уже видел ее, свою Нарину. Как всегда, прекрасная, с улыбкой на губах и блеском в глазах она звала его, а теплый ветерок играл с ее светлыми локонами.

— Рано ты закрыл глаза, я еще не наигрался, — прошипел вампир около самого уха человека и впился в яремную вену. А затем велел выбросить истерзанное тело за самой дальней деревней.

*

— Тпру… — натянул поводья мужчина, останавливая лошадь.

— Ты зачем Серого остановил? Случилось что? — завозилась жена на телеге.

— Да вроде лежит кто-то, — неуверенно пробормотал селянин, кивая головой в сторону и приглядываясь.

Спрыгнув друг за другом с телеги, супруги с опаской подошли к лежащему человеку убедиться, жив ли, или уже отдал Богу душу.

— Ах ты, бедняга, да кто ж тебя так, — покачал головой селянин.

— Оставь его, — вдруг вцепилась в рукав мужа женщина, — не видишь, он покусанный. Того и гляди придет в себя и нападет, новообращенный же.

— Успокойся, Тааша, не вскочит. Тело еще тепло хранит. Давай лучше помоги мне его на телегу уложить.

Кое-как перенеся незнакомца на возок, супруги снова тронулись в путь. Дорога до деревни была не близкой, и нужно было поторапливаться. Тааша, укрыв неподвижного мужчину стеганым одеялом, трусливо перебралась на край повозки, ближе к мужу.

— Боязно мне, Стаф.

— Не дрожи, женушка, быстро домчим, — успокоил мужчина, обняв супругу одной рукой, попутно понукая Серого бежать быстрее. — А может, и хорошо, что мы у твоей родни подзадержались, а? Кто бы этому горемыке помог? Дорога-то не многолюдная. Сгинул бы человек.

— Человек ли? Душа у меня не на месте.

— Человек он или уже нет, а поступать надо со всеми по-человечески. На то мы и люди. Н-но!

Подгоняемый возничим, Серый послушно бежал по насыпному траку. Даже с короткими остановками, чтобы не загнать лошадь и проверить состояние незнакомца, тот путь, что обычно занимал не менее девяти часов, в этот раз был проделана всего за семь. Когда путники вернулись в родное село, уже стояла глубокая ночь. Едва остановившись у ворот своего дома, Стаф соскочил с телеги и повелел:

— Тааша приведи знахарку, а я к старосте.

Разойдясь в разные стороны, супруги, не сговариваясь, вновь встретились у телеги через двадцать минут. А вместе с ними к повозке тянулись и любопытные разбуженные селяне. Знахарка внимательно осмотрела раненого и безапелляционно покачала головой:

— Бедняге этому не могу помочь. Князя зовите, его теперь это собрат, если выживет, конечно.

Стаф, не раздумывая, взял Серого под уздцы и, ведя за собой, развернул телегу, а жене бросил через плечо:

— До рассвета не управляюсь, спать ложись.

— Как это ложись? Я с тобой поеду, — заупрямилась женщина.

— Не дури, — осадил Стаф. — Иди в дом, говорю.

— Давайте все по домам, нечего тут глазеть, — призвал к порядку староста.

Народ послушно потянулся к своим избам. Только Тааша продолжала стоять у ворот и тревожно вглядываться в постепенно удаляющийся силуэт мужа. Стаф же, добравшись до замка своего землевладельца, терпеливо ожидал князя во внутреннем дворе у казармы. — Прошу прощения, милорд, что беспокою вас среди ночи, — виновато залопотал мужчина, как только увидел лорда, — но у меня на возу подранный. Из ваших он теперь.

— Откуда он взялся? — осведомился князь, не заглядывая в телегу.

— Мы когда с жинкой от родни её возвращались у дороги и нашли. Не бросать же беднягу. Вот и привезли до своей деревни.

— А сюда ты его, зачем привез?

— А куда же? — опешил селянин. — Он, поди, с минуты на минуту очнется и будет у вас целая деревня вампиров, а то и не одна.

— Скорее мертвых, — равнодушно уточнил лорд.

— Как это? — глаза Стафа расширились, а из рук чуть не выпала шапка.

— Ну, во-первых, новообращенный не может никого сделать себе подобным. На это способны только древние. Не одно тысячелетие должно пройти для выработки в организме вампира яда и насыщения его до нужной концентрации. А во-вторых, это забота его мастера. Без этих условностей у нас и вовсе людей бы не осталось.

— Может и так, милорд, да только своему-то мастеру он не нужен. Взгляните на него и сами поймете, — тяжело вздохнул мужчина, махнув рукой в сторону повозки.

Князь подошел к телеге и, откинув одеяло, тщательно изучил лежащего.

— Видать сильно разозлил древнего. Плох совсем, а за жизнь цепляется. Сердце нет-нет да толкнется. Да только бесполезно. Процесс запущен.

— Вот и я говорю, нельзя его в деревню. Оставьте у себя, милорд, молю, — с отчаянием в глазах смотрел селянин на своего землевладельца.

— Мауль, Сиро, — призвал гвардейцев князь, — отнесите в гостевую на первом этаже и помогите бедняге. Жаркие денечки его ждут впереди. А ты… — обратился снова к сельскому жителю.

— Стаф, милорд Баттори, — подсказал мужчина.

— Поезжай домой, Стаф, через час уже рассвет, — отпустил лорд де Лоа селянина и растворился в предрассветной тишине, не слыша слов благодарности человека.

*

Обращение было долгим и мучительным. Сутки Витэр провел без сознания. Еще трое — метался, стонал и даже рычал. Гвардейцы, что приглядывали за ним по очереди, глушили его “зверскую жажду” густой неразбавленной кровью, держа все время взаперти. За месяц Витэр окреп, обрел недюжинную силу и убил комнату в прямом смысле. Стены были исполосованы, мебель изломана, а постельное белье разорвано в клочья. Тем не менее, взгляд новообращенного вампира просветлел, и вернулась способность мыслить. Тогда-то и пришел князь Баттори навестить своего неугомонного гостя. Прежде чем начать разговор, лорд де Лоа, оглядев гостевую, выбрал место почище. — Приветствую в рядах своих собратьев. У тебя, наверное, накопилось множество вопросов? Я могу ответить на них.

Мужчина злобно зыркнул и отвернулся.

— Если ты не настроен на разговор, я вернусь, когда будешь готов.

— Где я? — торопливо спросил новообращенный, не поворачиваясь.

— В землях клана Баттори. Я Эштон де Лоа — хозяин замка.

Князь выждал паузу и поскольку гость продолжал молчать, продолжил:

— Ты понимаешь, что с тобой произошло? Осознаешь, кто ты теперь?

Мужчина кивнул.

— Кто твой мастер?

Новообращенный повернул голову и удивленно посмотрел.

— Кто тебя обратил? Тебе нужно вернуться к нему, чтобы…

— Только чтобы убить! — резко перебил Витэр.

— Хм, — понимающе хмыкнул Эштон, — этого многие хотят, но, увы, природа вампира такова, что заставляет подчиняться тому, кто его сотворил. Зов долга и подчинения будет давить, не позволяя причинить вред своему создателю. Но вместе с тем ты всегда будешь искать его внимания. А мастер, в свою очередь, обязан обучить новообращенного жить, принимая себя нового и справляться с жаждой.

— Только не говорите, что ничего не возможно сделать. Я не сдамся и найду способ стереть его с лица земли, — вступил, наконец, в диалог гость.

— Как твое имя? Сейчас ты можешь взять себе любое.

— В таком случае меня зовут Вергилий, — подумав, выдал Витэр.

— Что думаешь делать, Вергилий?

— Позвольте мне остаться хотя бы на время. Обучите меня всему сами.

— Я не беру учеников.

— Что мне сделать, чтобы вы передумали? Если я вернусь к барону сейчас, я не выстою, — Витэр с мольбой посмотрел на хозяина замка, хватаясь за последнюю надежду, как за соломинку. — Прошу вас, подготовьте меня к встрече с ним.

Лорд де Лоа помялся, но все же согласился:

— Хорошо, но учти, нянчится и уговаривать не буду. Сопротивляешься, споришь, не выполняешь моих указаний и ты свободен.

— Согласен, — не раздумывая ответил новообращенный, протягивая руку, которую князь так же без колебаний пожал, скрепляя тем самым устный договор между ними.