Смертельная красота болот (ЛП)

Глава 4

— Срань господня! — С подпаленным клоком в руке я уставилась на Герти, одновременно испуганная и раздраженная тем, что испугалась такой ерунды, как волосы. — Чего делать-то?

Она вручила мне расческу:

— Зачеши назад верхнюю прядь. Может, она все прикроет.

Я вернула на место уже выпрямленные и перекинутые через голову девочки волосы, но помогло мало.

— Они для этого слишком тонкие.

Герти потрогала оставшийся после сожжения ежик:

— Твердый как камень. Из-за него верхний слой волос будет стоять точно палатка.

Я полезла в карман:

— Кто-нибудь смотрит?

— Нет. Что ты задумала?

— Хочу устранить палаточную проблему.

Выудив свой перочинный ножик, я вновь приподняла прямую прядь, почти под корень срезала остатки сожженных волос и опять прикрыла все верхним слоем.

Герти наклонилась, присматриваясь:

— Теперь ничего не торчит, но я вижу проплешину.

— Может, завить?

— Дыра останется на месте, и волосы по-прежнему слишком тонкие, чтобы ее прикрыть. Единственный вариант — шляпа.

Я огляделась в поисках мамы девочки и обнаружила ее в углу с другими мамашами, подливающими в кофе «сироп от кашля». С этой стороны ничего не грозило.

— Где Пэнси?

— Вон. — Герти указала на группу девочек в другом конце комнаты. — Зачем она учит их ходить как стриптизерши?

— По крайней мере, без работы не останутся.

Как-то не до осуждения чьего бы то ни было выбора профессии, когда переходишь в полный боевой режим.

Я шагнула к жертве Герти и, сцапав со стола зажим, изолировала им клок волос на затылке. Ну, я надеялась, что он с затылка. Черт, как тут поймешь наверняка?

Затем вновь достала нож и одним плавным движением отсекла выбранную прядь — словно горло кому-нибудь перерезать. Герти судорожно вздохнула и слегка побледнела.

— Клеевой пистолет, — скомандовала я.

Она ненадолго поддалась панике, однако в итоге протянула мне требуемое. Я выдавила дорожку горячего клея на кончики волос, выглядывавшие из зажима, после чего прилепила их к лысине своей подопечной. Несколько жутких мгновений мне казалось, что прядь отвалится, стоит убрать пальцы, но нет — она прочно приварилась к скальпу.

Подождав десять секунд, пока высохнет клей, я вновь прикрыла все неповрежденным слоем волос и оценила результат.

— Неплохо, — заметила Герти. — Цвет совпал идеально. Проблема только в том, что верхняя прядь распутанная и прямая, а нижней такое не светит.

— Я решила забить на прямые волосы и сделать начес.

— Ты… уверена? Я думала, речь шла о королевском стиле.

— Я видела в интернете тонну фоток одной аристократки с этой гигантской прической. Не волнуйтесь, я справлюсь. А с ней что? — Я кивнула на жертву Герти. — Прикроете повреждения?

Герти закатила глаза:

— Это улучшение.

— Ладно, пора за дело, пока Пэнси не вернулась. Может, получится собрать этот комок в хвост и замаскировать бантом?

— Отличная идея! И времени много не займет.

— Хорошо. Здесь я тоже управлюсь быстро и возьмусь за макияж. Где, черт возьми, Ида Белль?

— Звала?

Обернувшись, я увидела Иду Белль, все еще сжимавшую воротник теперь уже совершенно мокрой девочки.

— Вы должны были ее умыть, а не поливать из шланга, будто перед тюремным заключением.

— Она не умеет стоять спокойно, а я не настолько терпелива. Вот что бывает, когда поручаешь детей старым девам. Получите, распишитесь.

Тоже верно. У многих дам из Общества никогда не было ни мужей, ни детей. Вообще, чем больше я об этом думала, тем яснее понимала, как далеко Селия продвинулась в стремлении выставить их на фестивале в дурном свете. Она знала, что ОГД не в силах справиться с детским конкурсом красоты, и, наверное, считала меня единственным недочетом в своем плане. Знай Селия правду обо мне, уже сегодня начала бы праздновать Рождество.

— Ладно. Тогда высушите ей волосы, и побыстрее. Пэнси уже сделала прически и макияж всем своим девчонкам. — Я указала на другой конец комнаты.

— Зачем она учит их ходить как стриптизерши? — нахмурилась Ида Белль.

Я вздохнула. Клянусь, иногда казалось, что у них с Герти одни мысли на двоих.

— Просто высушите ее.

Я сгребла немного волос своей подопечной и начесала их от кончиков к корням — совершенно бессистемно. Потом взяла следующую прядь, и все повторилось. Оглянувшаяся Герти вскинула брови:

— Ты точно уверена?

— Я видела это в интернете. Доверьтесь мне.

Она моей уверенностью не прониклась, но вернулась к попыткам собрать лохмы Второй в хвост. Я же продолжала трудиться над волосами Третьей, и вскоре они парили вокруг ее головы гигантскими пушистыми волнами. Не хватало цвета, но на окрашивание времени не было, так что я взяла цветные ленты и закрепила их заколками — теперь волны оплетала целая радуга. Кажется, с этим все.

Кожа девочки оказалась не такой болезненно-бледной, как я видела на фотографиях, но черный карандаш и на загорелой будет прекрасно заметен. Я схватила карандаш и принялась за работу. Брови и без того были черными, но недостаточно, к тому же слишком тонкими. Я нарисовала вокруг них рамку и начала закрашивать. Затем добавила немного розового цвета на щеки, красного на губы и темно-серого на глаза. Готово.

Ида Белль выключила фен и хмуро оглядела волосы Первой, походившие на черную солому. Ох, эта женщина только добавляет проблем. Она потянулась к расческе, и я прокашлялась.

— Ида Белль, — прервала я, пока она еще больше не навредила. — Я видела у входа подносы с закусками. Не принесете один с пепперони?

— Ты хочешь есть? Сейчас? — Она посмотрела на Герти, но та пожала плечами.

— Просто принесите. — У меня не было времени объяснять свою гениальную задумку. Увидят вместе с остальными, когда все будет готово.

Ида Белль крутанулась на пятках, промаршировала через зал, схватила поднос и, не прекращая ворчать, вернулась и протянула его мне над головами девочек. Я опустила добычу на стол, взяла несколько кусочков пепперони и степлер и принялась за дело.

Ида Белль выпучила глаза и разинула рот. Впервые за время нашего знакомства она потеряла дар речи. Я улыбнулась. Они так переживали за меня во всей этой конкурсно-красотной теме, а я оказалась столь хороша, что у бедняги аж слов не хватало.

— Боже! Прекрати! Что ты творишь? — испуганно завопила за моей спиной Пэнси.

— Мастерю ей костюм. Фланк стейк подошел бы лучше, но у нас есть только пепперони.

Я обернулась к Пэнси. На ее лице застыла смесь шока и ужаса.

— Ты крепишь еду к ее футболке. — Она поднесла руку ко рту. — Меня сейчас стошнит.

Драматическая сцена продлилась пару секунд, а затем полуобморочное состояние сменилось гневом. Пэнси покраснела:

— Хочешь меня идиоткой выставить?

В комнате повисла мертвая тишина, и все уставились на нас. Я нахмурилась. Я, конечно, ожидала зависти и немного злости из-за того, что затмила Пэнси, но никак не дикой ярости. А актрисулька явно готова была взорваться.

— Ты с этим и без меня прекрасно справляешься, — отозвалась я. — Я лишь выполняла твое задание. Сама же выбрала королевскую тематику.

Ида Белль и Герти покинули свои посты возле девчачьих голов и обошли вокруг, чтобы увидеть причину гнева Пэнси. Герти вскрикнула и принялась обмахиваться бумажной тарелкой. Ида Белль зажала рот ладонью. Не уверена, от ужаса ли, или пытаясь сдержать смех, но, зная ее, скорее последнее.

— Никто в королевской семье, — зарычала Пэнси, брызгая на меня слюной, — никогда так не вырядится. Даже в личных покоях.

— Ошибаешься, — не сдавалась я. — Я взяла образ женщины, фотографиями которой пестрит интернет. Загугли «Леди» и первым делом получишь тысячи ее снимков.

Герти сдавленно вскрикнула и скрючилась, обхватив живот. Ида Белль слегка опустила руку, и я увидела, что ее губы дрожат.

— Случайно не… — начала она, — эм… не Леди Гага?

— Точно, она самая. Я прежде не слышала эту фамилию, но я ведь не вожу дружбу с титулованными европейцами.

— Я сейчас в обморок упаду. — Герти рухнула на стул и опустила голову между колен; ее плечи мелко тряслись.

Не думала, что такое возможно, но физиономия Пэнси покраснела еще сильнее.

— Ты… ты обывательница! Я не стану работать с такой дурой!

Я замерла, надеясь, что вынужденная неподвижность помешает мне прикончить ее на месте. Одно простое слово — дура — мгновенно отшвырнуло меня в детство. В голове эхом отдавался голос отца: «Родись ты мальчиком, не была бы такой дурой».

Ну все. Я хлебнула уже достаточно дерьма и прямо сейчас собиралась поставить точку.

Я наклонилась и посмотрела прямо в глаза Пэнси:

— Назови меня так еще раз, и будешь учиться говорить без зубов.

Видимо, что-то в выражении моего лица ее впечатлило — она отступила на шаг, и в ту же секунду к нам подбежала Селия.

— Ты мне угрожаешь? — прошипела Пэнси.

— Я не занимаюсь угрозами. Я строю планы.

Должно быть, окрыленная присутствием матери, она вдруг замахнулась и попыталась меня ударить. Безуспешно. Я перехватила руку в нескольких сантиметрах от своего лица и резко ее вывернула, так что Пэнси завопила и согнулась пополам. Селия вцепилась в меня, пытаясь отодрать от дочери, но куда ей до моей мертвой хватки.

— Если когда-нибудь снова тронешь меня, убью. В принципе, могу и сейчас. Спасу мир от твоего присутствия.

В спину вдруг уткнулось что-то холодное, твердое и круглое, и Ида Белль прошептала мне на ухо:

— Не надо.

Я была на девяносто девять процентов уверена, что она тычет в меня плойкой, но с Идой Белль всегда остается один процент сомнения. Обезвредить ее не составило бы труда, однако это лишь привлекло бы к нам излишнее внимание. И продемонстрировало бы навыки, которые я старалась скрыть от прочих жителей Греховодья.

Я отпустила Пэнси и, повернувшись, успела увидеть, как Ида Белль кладет на стол плойку. Она бросила на меня виноватый взгляд и схватила сумочку:

— Полагаю, мы закончили?

— О да, вы закончили, — самодовольно протянула Селия. — Совсем. Когда Герберт узнает о случившемся, он раз и навсегда отстранит ОГД от участия в фестивале. Я об этом позабочусь.

— Обещаешь?

— Слава богу!

Голоса Иды Белль и Герти прозвучали в унисон, и я усмехнулась.

— Давайте займемся чем-нибудь стоящим.

Ида Белль оскалилась на Селию и Пэнси:

— Мы уже на шаг впереди вас.

И пошла прочь. Мы с Герти поспешили следом. Никто не проронил ни слова, пока мы не загрузились в «кадиллак», а затем старушки расхохотались. До слез.

— Расскажете, что смешного? — спросила я, уже готовая отправиться домой пешком.

Ида Белль отдышалась и попыталась успокоиться.

— Ты всерьез думала, что Леди Гага — аристократка?

— Полагаю, это не так?

Герти вновь покатилась со смеху, а Ида Белль вытерла глаза и покачала головой:

— Она поп-звезда, очень известная — в основном, своими дикими нарядами. Ну и голос хороший.

Герти кивнула и с трудом выдавила:

— «Порочный роман» в моем плей-листе.

— Без понятия, что это значит. Итак, давайте проясним: эта Гага присвоила себе титул, не будучи аристократкой. Я так понимаю, она не входит в список людей, с которых Пэнси хотела бы брать пример?

— Никогда и ни за что.

Я всплеснула руками:

— Ну и откуда мне, черт возьми, было знать, что люди самовольно награждают себя титулами? Я торчала на Ближнем Востоке и не следила за делами кучки европейцев.

Герти вновь захихикала, но под строгим взглядом подружки зажала рот руками.

— Вообще-то, Гага американка, — пояснила Ида Белль и какое-то время молча смотрела на меня, склонив голову. — А ты ведь и правда ничего об этом не знаешь. Я поначалу думала, что ты над нами просто прикалываешься, но теперь… У тебя что, нет телика? Ты не слушаешь радио?

— Нет и нет. В комнате отдыха в Управлении стоит телевизор, но тридцати минут достаточно, чтобы узнать главные мировые новости.

Герти перестала смеяться и опустила руки:

— Тогда чем ты занята, когда не работаешь?

— Не знаю. Изучаю новые боевые искусства, оружие. Хожу на стрельбище. У моего напарника Харрисона есть огромный участок земли за городом. Иногда мы ездим туда и что-нибудь взрываем, соревнуясь, кто соорудит лучшую бомбу…

Я нахмурилась, внезапно осознав, насколько пуста моя настоящая жизнь — особенно в сравнении с нынешней в Греховодье. Что действительно странно, если подумать. В городе с полумиллионом человек я лишь существовала, а здесь, где всего сотни три жителей, — за считанные часы окунулась в гущу событий.

Странно. Занятно. И печально.

Старушки притихли и глядели на меня с… сочувствием? Я редко видела это выражение, так что сомневалась. Зато точно не желала видеть его снова.

— Слушайте, мне нравится моя жизнь. И я жду не дождусь, когда смогу к ней вернуться. Возможно, вам она кажется блеклой, но это то, в чем я разбираюсь. И чего хочу.

Ида Белль кивнула:

— Мы понимаем. Из-за работы ты словно существуешь в другом мире. Мы тоже через это прошли, и когда война закончилась, труднее всего для меня оказалось вновь привыкнуть к местной жизни.

Герти закатила глаза:

— Ты до сих пор не привыкла. — И посмотрела на меня. — Я знаю, как тяжело тебя даются попытки вписаться в этот город. Греховодье — странное место даже по стандартам Юга. А уж в сравнении с привычным тебе миром — вообще другая вселенная.

— Но ты прекрасно справляешься, — вставила Ида Белль.

— Хм.

Они явно пытались меня приободрить, но эффект получился противоположным. Я наконец осознала, насколько узок мой кругозор. И что мир полон вещей, в которых я ни черта не понимаю.

Возможно, настала пора для перемен.

Не то чтобы я собиралась бежать в магазин за средствами для волос или типа того — ничего радикального. Но я вполне могла бы читать что-нибудь помимо книг об оружии. И включать телик в гостиной Мардж не только на Си-Эн-Эн.

— Дамы, — объявила я, пока не передумала, — похоже пришло мое время выяснить, что творится вокруг, кроме политики и войны.

Герти улыбнулась и захлопала в ладоши:

— Будет весело!

— Это займет целую вечность, — проворчала Ида Белль, — а я уже не молодуха.

— Тебя все на свете не устраивает? — спросила Герти.

— Когда не сплю — да.

— Я постараюсь сделать процесс безболезненным, — сказала я. — Буду выбирать только самое веселое и интересное.

Ида Белль приободрилась:

— Ну, в таком случае, в эту субботу состоятся гонки в Лангустах.

— Опять ты со своими тачками, — отмахнулась Герти.

— Что за лангусты и почему люди в них гоняются? — спросила я.

Ида Белль посмотрела на Герти и усмехнулась:

— Поужинаем? Франсин сегодня варит речных раков. Это станет первым уроком.

— Вы ведь о еде? Еде от Франсин?

Нужно было убедиться, так как единственное, чего я сейчас хотела, — это есть и убивать. Первый вариант казался более безопасным, хотя эти разговоры о раках несколько смущали.

Старушки рассмеялись, и Герти, переключив передачу, рванула с парковки. Я решила, что это значит «да», и откинулась на сидении, почувствовав, как впервые за двое суток расслабляется шея.

Казалось, моя некомпетентность в области красоты поставила под вопрос наше участие в проведении конкурса. Если повезет, меня совсем исключат, и можно будет вернуться к моим безуспешным попыткам затаиться.

Надежда умирает последней.