Смертельный соблазн. Манхэттен

26

— Вы беременны.

— Я — что? — переспросила Розарита.

— Вы беременны, миссис Фэлкон, — благодушно повторил звонивший ей доктор Шипп, ее гинеколог.

— Вы уверены?

— Если бы я не был уверен, я бы вам не позвонил, — резонно заметил врач, деликатно откашлявшись. — Давайте договоримся о встрече на будущей неделе, вот тогда все и обсудим.

Розарита была потрясена. Беременна?! Но это невозможно! Она же никогда не занималась сексом без противозачаточной диафрагмы!

— Вы, должно быть, ошиблись, — проговорила она в трубку.

— Ошибка исключена, — уверенно сообщил гинеколог. — Увидимся на следующей неделе, миссис Фэлкон. И — поздравляю!

Все еще плохо соображая, она повесила трубку.

Чудовищное известие! Она терпеть не могла младенцев — эти вечно писающие маленькие существа со сморщенными личиками, которые орут всю ночь напролет. Кроме того, если она и впрямь беременна, — конец ее фигуре! А как больно — рожать! Она несколько раз с ужасом выслушивала рассказы об этом от своих подруг.

Нет, нет, нет! Это ей снится! Это происходит не с ней!

И тут в ее сознании возникло слово… Аборт. Быстро и удобно.

А затем Розарита вспомнила: когда она впервые отдалась Джоэлу на заднем сиденье его машины, у нее не было диафрагмы. А это может означать только одно: отец ребенка — Джоэл, потому что с Дексом она никогда не занималась сексом без диафрагмы.

«Я ношу ребенка Джоэла Блейна, — подумала она. — Внука Леона Блейна. Миллиардера Леона Блейна»

БОЖЕ… ТЫ… МОЙ!

Благодаря этому кое-какие проблемы можно считать решенными. Однако она все еще не отделалась от Декса, а он являлся самой большой ее проблемой. Сейчас его не было дома. Он уехал на встречу со своим агентом и будет отсутствовать еще некоторое время.

Розарита снова забралась в постель. Ей нужно было многое обдумать. Она носила в себе ребенка Джоэла, и это меняло все. Это наделяло ее огромной властью. Более того, в этом можно было усмотреть перст судьбы, поскольку теперь позиции Розариты были несокрушимы.

Да, древнее изречение справедливо: пути всевышнего действительно неисповедимы.

Она звонком вызвала Кончиту и велела ей принести апельсинового сока, кофе и яйца всмятку, а затем включила телевизор и стала смотреть «Вид» — ежедневную женскую передачу, которую она старалась не пропускать. Ей нравился грубый, циничный подход Стар Джоунс ко всему на свете. Похожим образом вели себя многие телезвезды, в том числе и Барбара Уолтерс, когда находились в боевом расположении духа.

Но сегодня Розарита не могла сосредоточиться на том, что происходило на экране. Сегодня она чувствовала себя на миллион долларов. Нет, на миллиард долларов! Ей уготована судьба стать одной из богатейших женщин мира. У нее будет ребенок. И не просто ребенок, а ребенок Джоэла Блейна.

Подумав об этом, Розарита ощутила прилив сил. Теперь ей все нипочем. Теперь можно не торопиться подсекать Джоэла. Когда она скажет ему, что носит под сердцем его ребенка, он обалдеет. Это сообщение перевернет всю его жизнь. Это не только явится еще одним подтверждением его мужской силы, но и покажет ему, как много он значит для Розариты.

Единственное, что ей осталось, — это избавиться от Декса. И тогда все будет просто чудесно.

Агент Декстера был мужчина со стрижкой «ежиком», как у морского пехотинца, и в бежевом костюме от «Братьев Брукс». Его речь напоминала пулеметную дробь — частую и отрывистую. Он сообщил Декстеру, что уходит из агентства.

— Отваливаю на побережье, — тарахтел он. — Ухожу в автономку. Надоело агентить. Говно, а не работа.

— В автономку? — с глупым видом переспросил Декстер.

— В автономное плавание, — пояснил мужчина, посмотрев на собеседника так, будто спрашивал: «Ты что, совсем тупой?» — В том смысле, что буду теперь работать сам на себя, а не на дядю.

— А как же я? — спросил Декстер, мучительно морща лоб.

— Не бойся, приятель. Я все устроил, — успокоил его теперь уже бывший агент. — Нашел для тебя девчонку. Пальчики оближешь. Энни Каттатори. Просто куколка!

— Мне не нужна куколка, — заупрямился Декстер. — Мне нужен хороший агент.

— А я разве сказал, что она — плохой агент? Да она самая лучшая! Поехали к ней в офис. Я вас познакомлю.

Декстер был в растерянности. Мало того, что он остался без работы, так теперь ему еще нужно начинать работать с новым агентом. Куда ни кинь, всюду клин.

Энни Каттатори, толстая женщина лет под сорок, возвышалась за своим письменным столом. Кукольная красота, которой она когда-то, возможно, и обладала, давно исчезла под целой пачкой подбородков. Однако это безобразие частично компенсировали озорная улыбка и светло-голубые смеющиеся глаза. На шее у нее висела длинная золотая цепочка, концы которой были прикреплены к дужкам очков с оправой, украшенной фальшивыми бриллиантами.

— Познакомься с Декстером Фэлконом, — сказал бывший агент Декса. — Ты наверняка видела его в «Темных временах».

— Видела? Да он мне ночами снился! — попыталась пошутить Энни и поднялась из-за стола, явив свету еще килограммов на пятьдесят своих прелестей. — Иди ко мне, мой мыльный мальчик, и обними меня. Мы станем близкими друзьями, — с удивительной бесцеремонностью проговорила она и распахнула объятия.

«Только этого мне не хватало!» — подумал Декстер. Ему был нужен агент, который вертелся бы юлой в поисках новых контрактов, а Энни Каттатори вряд ли была на это способна. Ей даже дышать было трудно, не то что вертеться.

Тем не менее он ее обнял, боясь показаться невежливым. От тетки пахло сиренью и чесноком, а объятия у нее были не хуже, чем у амазонской анаконды. Декстеру даже почудилось, что он слышит треск своей грудной клетки.

— Вот что, — проговорила она, снова усаживаясь за письменный стол, — первым делом мы должны как следует узнать друг друга.

— Ну ладно, детки, — проговорил экс-агент, пятясь к двери, — оставляю вас наедине.

Энни дождалась, когда дверь за ее бывшим коллегой закроется, и продолжала:

— Я сделаю тебя звездой, мыльный мальчик. Ты еще покажешь всем этим голливудским зазнайкам. Ты этого хочешь?

«Я это уже слышал, — хотелось сказать Декстеру. — Слышал, когда был на пробах у Скорсезе. Когда меня чуть не взяли сниматься в фильм с Клинтом Иствудом. Когда едва не стал партнером Гвинет Пэлтроу в фильме студии «Мирамакс».

— Ну, так как? Ты хочешь этого? — повторила вопрос Энни, вытаскивая сигарету из пачки, лежащей на столе.

— А кто этого не хочет! — сказал Декстер. Он сидел в потертом кожаном кресле напротив хозяйки кабинета. Ему не нравилось, что его называют «мыльным мальчиком», и он собирался сказать об этом жирной тетке.

— Могу устроить, — пообещала Энни, прищуривая свои светло-голубые глаза. — У меня это хорошо получается.

— Чьи еще интересы вы представляете? — поинтересовался Декстер, надеясь, что, может быть, в списке ее клиентов окажутся известные имена.

— Многих талантливых людей, поверь мне. Только не жди, что я предъявлю тебе полный список. — Женщина водрузила на нос очки и посмотрела на Декстера. — Сейчас в моем кабинете сидишь ты. И только ты в данный момент имеешь для меня значение.

— Великолепно, — кивнул он.

— Я работаю на тебя, запомни это, — продолжала Энни, — поэтому не вздумай мне врать. И тогда у нас с тобой все получится на славу, мыльный мальчик. — Она закурила и сделала глубокую затяжку. — Ты женат?

— Да, — ответил Декстер, все еще не понимая, что тут, собственно, происходит.

— Не афишируй это. Женщины любят, когда исполнитель главной роли холост.

— Правда? — спросил он.

— А какого хрена, по-твоему, мы, бабы, торчим в кинозалах? Потому что каждая из нас, рядовых женщин, мечтает трахнуть красавчика, который глядит на нас с экрана. — Она еще раз затянулась дымом. — Нельзя как-нибудь избавиться от старушки? — деловито спросила она.

— Я счастлив в браке, — церемонно ответил Декстер и тут же поймал себя на том, что кривит душой.

— Ладно, ладно, не кипятись. Спросить, что ли, нельзя? — Энни выпустила струю сизого дыма через письменный стол — прямо в лицо Декстеру. — Расскажи о своих вредных привычках. Наркотиками балуешься?

— Нет.

— Пьешь?

— Нет.

— По бабам ходишь?

— Нет.

Она сняла очки и внимательно посмотрела на Декстера.

— Ты что, ангел?

— Моя жена думает именно так.

— Она, наверное, счастлива.

— Это я счастлив, — ответил Декстер, мечтая о том, чтобы это было правдой.

— Вот это мне нравится! — заявила Энни. — В нашем деле нужно использовать любую удачу, любой счастливый шанс, который нам выпадает.

— Вы правы, — подхватил Декстер, — удачу и талант. У меня есть и то, и другое.

— Ну что ж, — заговорила Энни, рассматривая Декстера изучающим взглядом, — я приставлю к тебе, так сказать, играющего тренера. Из тебя может выйти нечто большее, чем очередная смазливая мордашка, прилепленная к красивому телу. Таких мордашек у нас от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса хоть пруд пруди. Но ты… — Энни выдохнула очередное кольцо сизого дыма. — …Ты нечто большее, чем какой-нибудь обычный Джо. У тебя великолепная внешность, красивое тело, подходящий рост. Поглядим, удастся ли нам подарить тебе еще и талант.

Декстеру не понравилось, что эта женщина, судя по всему, сомневается в его актерских способностях. Ведь он только что сказал ей, что обладает талантом.

— Продюсерам «Темных времен» нравилась моя игра, — обиженно сказал он. — Ко мне никогда не было никаких претензий.

— Да, милый, — хмыкнула она, — твоя игра заворожила их до такой степени, что они тебя вышвырнули. — Энни вытащила из коробки бумажную салфетку и высморкалась. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Ты станешь заниматься с одним из лучших преподавателей актерского мастерства. Причем работать будешь так, чтобы дым из задницы шел. А там — поглядим, что из тебя выйдет. И пока ты не пройдешь эту школу, я не дам тебе ни одного контракта. Понял?

— Но мне нужна работа! — возмутился Декстер.

— На чьи деньги ты жил до сегодняшнего дня? На свои? Или у тебя хватило ума жениться на богатенькой девочке?

— Да, у моей жены есть кое-какие средства, — неохотно признал Декстер.

— Вот и используй их, дорогой. Пусть она пока содержит тебя. А потом, когда ты добьешься успеха, она выпьет твоей кровушки на каждый вложенный в тебя цент. — Энни громогласно расхохоталась собственной шутке и добавила: — Не забывай, что впервые эту хохму ты услышал от меня. Я сделаю из тебя звезду, мыльный мальчик, и, если ты доверишься Маленькой Сиротке Энни, в один прекрасный день о тебе заговорит Голливуд.

Для Джоэла не представляло труда выяснить, где Керри Хэнлон фотографируется для обложки журнала «Аллюр». Он знал многих «мамочек», работавших в сфере модельного бизнеса, — они подыскивали и вербовали для агентств манекенщиц. Джоэл поддерживал дружбу с этими тетками, периодически посылая им коробки конфет и маленькие подарки, а взамен получал информацию о каждой новой девице, появившейся в городе и заслуживающей внимания.

На его счастье, выяснилось, что Керри фотографирует Тестио Рамата — друг Джоэла и такой же плейбой, как и он сам. Фотограф от бога, Тестио был буквально нарасхват. Девушки обожали работать с ним, поскольку его искусство превращало их в соблазнительные и неотразимые создания. Они с Джоэлом нередко устраивали «показательные выступления» по части группового секса. Обычно это происходило в каких-нибудь экзотических местах вроде Сардинии или Корсики, где Тестио выполнял очередной заказ. В таких случаях Джоэл присоединялся к нему, и приятели устраивали веселенькие оргии, каждая из которых могла длиться неделю.

Правда, некоторое время назад между ними пробежала кошка — из-за того, что Джоэл увел у приятеля девицу, в которую того угораздило влюбиться — угловатую манекенщицу-датчанку. Однако с тех пор минуло много времени, холодная датчанка осталась далеко в прошлом, поэтому Джоэл не испытывал никаких угрызений совести, незваным гостем заявившись в студию Тестио.

По рвущемуся оттуда грохоту «Роллинг Стоунз» Джоэл сразу понял, что работа в самом разгаре. Тестио клялся, что лучшие снимки получаются у него именно тогда, когда Мик Джаггер орет свою «Satisfaction», а девчонки, скинув одежду, пялятся в объектив его камеры. Рев Мика Джаггера заводил их лучше любого наркотика.

Джоэл стремительно ворвался в вестибюль студии, но дальше конторки приемной пройти не смог, поскольку был остановлен Дебби, незаменимой и безжалостной секретаршей Тестио.

— Давно не появлялся, Джоэл, — сказала она, снимая с носа супермодные очки.

— Занят был, — сказал Джоэл, облокотившись о стойку. — Тебе ведь это знакомо, не так ли? Кого сегодня снимает хозяин?

— Керри Хэнлон. Тебе лучше не заходить туда, пока я не доложу. Керри — крайне темпераментная особа.

— Да знаю я Керри! Она не будет возражать.

— Извини, Джоэл, но тебе все же придется подождать.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет. Просто Тестио убьет меня, если ты испортишь ему съемку.

— Да почему я должен что-то испортить!

— Керри Хэнлон — настоящая стерва, — проговорила Дебби, доверительно понизив голос. — Расскажи я тебе, какие она здесь фортели выкидывала, ты бы не поверил. И помимо всего прочего она требует, чтобы, когда ее снимают, не присутствовал никто из посторонних.

— Это кто посторонний? Я же сказал тебе, что знаю ее, — упрямо возразил Джоэл.

— А я знаю свои обязанности, — непреклонно ответила Дебби. — И знаю ее.

— Ладно, ладно, — пошел на попятную мужчина, поглядев на часы и отметив, что время уже перевалило за три. — Обеденный перерыв еще не начинался?

— Начнется с минуты на минуту.

— Хорошо. Тогда и пообщаюсь со своими друзьями Тестио и Керри. Выпьем с ними по бокалу вина. Надеюсь, таким образом я не помешаю съемке? Когда Тестио освободится, скажи ему, что я вернусь минут через десять.

Джоэл вышел из студии, направился к цветочному магазину, что располагался за углом, и купил три дюжины розовых роз. Стерва — не стерва, но Керри — баба. А все бабы падки на цветы. В душе у Джоэла таилось предчувствие, что, будь она хоть трижды супермодель, такой роскошный букет может стать хорошим началом сногсшибательной интрижки.