Смерть, проклятье и любовь! (СИ)

Глава 10

Там, где лучи коснулись кожи нежити, она обуглилась и почернела. Тварь завизжала от нестерпимой муки и снова юркнула в спасительную темноту. Пользуясь тем, что на улице пока ещё довольно светло, Лила поспешила подняться в собственную квартиру и рассказала рыцарю о возникших затруднениях.

— Вальтер, у нас проблемы. Та неживая пакость сегодня караулила меня, спрятавшись под лестницей на первом этаже. Конечно, можно носить с собой что-то серебряное или осиновое полено. Только, боюсь, окружающие могут неправильно меня понять.

— Не зная причины такого поведения, точно решат, что ты сошла с ума, — де Аверн надолго задумался, отчаянно желая, чтобы Генрих де Тиорел подсказал, как отвадить от них эту беду. — Как будто одной Альвевы нам мало было?!

Лила выудила из-под блузки медальон и, помня, что снимать его лекарь не разрешал ни при каких обстоятельствах, спросила у мужчины:

— Вальтер, Генрих передал мне эту драгоценность с двумя лаковыми миниатюрами. На одной изображён ты. На другой — незнакомая мне блондинка. Она одета в точно такое же платье, как то, в каком вчера щеголяла Вера. Явно для тебя расстаралась. Даже волосы уложила также. Лекарь сказал, что она заодно с ведьмой. Кто это?

— Это Абигайль де Рианор. Она была моей невестой. Это ей Альвева прочила блуждание в тумане между Миром Живых и Миром Мёртвых. Я заслонил Аби собой, поэтому и оказался в таком неприятном положении. Не знаю только, почему разрушить чары смогла именно ты.

— Генрих сказал, что амулет поможет мне вспомнить что-то важное. У него и для тебя что-то есть. Только время передать тебе подарок ещё не наступило.

— Этот кулон я подарил Абигайль в тот день, когда попросил у её отца руки младшей дочери и получил согласие на наш брак. Она же отдала мне перстень с гербом своего рода в знак того, что принимает моё предложение. Только ведьма всё решила за нас. Где тот залог любви сейчас, не знаю. Очень сильно желаю, чтобы и он тоже нашёлся, — девушка почувствовала чужую боль так сильно, словно свою собственную.

— Ты ничего не можешь изменить. Тебе придётся смириться с этой утратой и жить дальше.

— Знаю, Лила. Только от этого легче не становится, поверь.

— Тебя вылечит от этой утраты только время. Сколько его понадобится, я не знаю.

Почувствовав, что гость из прошлого сейчас слишком сильно нуждается в дружеской поддержке, Лила шагнула к рыцарю и позволила обнять себя за плечи. Тот уткнулся носом ей в макушку и рассказал всё, что произошло в тот страшный день, когда Альвева разлучила их с Абигайль навсегда.

— Неужели она так и не поняла, что деньги, титул, власть не гарантируют простого счастья в семейной жизни? — в голубых глазах девушки плескалось только искреннее недоумение.

— Чтобы это понять, надо уметь любить. Сердце же Альвевы слишком ожесточилось. Она просто-напросто не знает, какое это чудо, если твои чувства искренни и их полностью разделяют.

— Тогда её тоже можно только от всей души пожалеть. Несчастная женщина сама загнала себя в несуществующий пятый угол. Как теперь выбираться и сама не знает…

— Я чувствую, что тебя что-то ещё тревожит, Лила, кроме неживого волка под лестницей.

— Вера. Никак не могу понять, почему она связалась с призраком Альвевы? Неужели сама не понимает, что может жестоко поплатиться за такую глупость? Эта женщина и после смерти продолжает нести окружающим только страдания и боль утрат.

— Она из тех, для кого в этой жизни нет ничего ценнее власти, богатства, высокого социального статуса, общественного успеха. Люди для них — лишь шахматные фигуры достоинством часто не выше пешки. Они пожертвуют чем и кем угодно, лишь бы сделать ещё один шажок вверх по карьерной или социальной лестнице.

— Наверно, ты прав. Только мне очень тяжело признать, что моя лучшая подруга оказалась такой беспринципной во всех отношениях особой.

— К сожалению, власть, богатство и известность многих развращают. У людей, напрочь, отказывают тормоза. Незаметно отключаются моральные принципы, и они считают, что им можно всё. Вера, увы, упивается собственной безнаказанностью.

— Знаешь, кажется, она решила окрутить тебя.

— Напрасный труд. Эта женщина не понимает, что если ты не полюбишь меня, то мы с Кобальтом под бой курантов, возвещающих наступление нового года, снова станем пленниками проклятья. Только на этот раз в будущем спасать нас будет уже некому.

Голубые глаза ласково посмотрели на девушку, а потом они просто стояли, обнявшись. Молчали, наслаждаясь теплом и покоем.

— Что-то мне подсказывает, что оружие против Альвевы мы сможем получить лишь тогда, когда перстень и кулон снова встретятся спустя девятьсот лет. Кто знает, когда придёт это время и как нам обезопаситься от козней чёрной колдуньи и Веры? Раз уж она встала на сторону призрачной женщины.

— Наверно, Генрих де Тиорел слишком хорошо изучил повадки этой ведьмы. Он смог предусмотреть, что нам понадобится помощь, чтобы сладить с проклятьем, — рыцарь тихонько вздохнул, что не укрылось от Лилы.

— Зализывать боевые раны будем тогда, когда решим все свои текущие проблемы.

Искренняя забота в её голосе привела к тому, что губы Вальтера оказались совсем близко от лица девушки. Почувствовав, что она совсем не возражает против такого поворота событий, очень ласково поцеловал, ощутив желанный отклик. Мужчина осторожно заправил за ухо собеседницы непослушную пепельно-русую прядь, которая настырно лезла в глаза, и счастливо улыбнулся. Решил не форсировать события и тихонько спросил:

— Нам ещё сегодня на тренировки в исторически-ролевой клуб?

— Знаю, Вера ждёт нас в семь вечера. Ролевики вернулись с массовки. Так что тебе, всё же, придётся заняться повышением нашего уровня профессионализма.

— Пообещай, что будешь держаться всё время на виду. Мне совсем не хочется, чтобы из-за безрассудной страсти Альвевы ещё и ты пострадала.

— Не переживай об этом. Только и сама не знаю, отчего так муторно на душе. У Веры через три дня день рождения. Кто знает, что они с ведьмой могут подмешать в еду и напитки?

— Хорошо, что ты меня предупредила заранее. Будем делать вид, что угощаемся вместе с остальными. Только не вздумай там ничего попробовать. Это может быть слишком опасно!

— К сожалению, я слишком хорошо понимаю, какими могут быть последствия, — в голубых глазах Лилы поселилась печаль от того, что старинная подруга, с ней они вместе когда-то учились на экономическом факультете, оказалась настолько ненадёжна.

От обиды навернулись непрошеные слёзы, только так и не вырвались наружу. Девушка прекрасно понимала, что прошлого уже не воротишь. Вера променяла их многолетнюю дружбу со всем, что связывало, на фальшивый блеск социального статуса, власти и богатства. Только счастья это бизнес-леди Илиной так и не принесло. В глубине души она понимала, что поступает подло. Её сердце стало чёрствым, но пока такое положение дел ещё приносило адреналин и радость от сиюминутных побед.

Лила почувствовала, как руки Вальтера прижали к себе расстроенную спутницу чуть сильнее, а потом он едва слышно прошептал прямо на ухо:

— Если мы будем осторожны, и Генрих вовремя подоспеет на помощь, то ещё сможем выкрутиться из лихого переплёта. В него нас ввергла парочка интриганок. Рано или поздно, но им обеим придётся расплачиваться за всё то зло, что они совершили.

— Хорошо ещё, что, хотя бы тут, можно перевести дух и не опасаться подвоха.

— Нам пора собираться на работу, Лила. Хотя, я совсем не прочь остаться сегодня дома, — губы легонько поцеловали девушку в висок, а потом Вальтер чуть проказливо улыбнулся. — Мы справимся с чем угодно, если будем держаться вместе.

До работы парочка, на этот раз, добралась без приключений. Только колючий взгляд Веры обоим совсем не понравился. Хозяйка клуба почувствовала, что бывшая подруга превратилась в более удачливую соперницу. Подобное положение дел бесило её гораздо больше, чем даже сокрушительный проигрыш на биржевых торгах.

Начальница сразу же услала Вальтера к молодым людям, как раз облачавшимся в точные копии западноевропейских и древнерусских доспехов. Они неспешно делились впечатлениями о сумасшедшем дне на съёмочной площадке в качестве исторической массовки.

Вскоре те из сотрудников историко-ролевого клуба, которым предстояло изображать конных воинов, утопали во двор, громыхая железяками, к весу которых ещё надо было окончательно привыкнуть. Де Аверн выскользнул во двор, бросив на Лилу встревоженный взгляд.

Вера долго рылась в сундуках, а потом огорошила подругу заявлением:

— Мы тут сделаем реконструкцию работы Святой Инквизиции. Тебе уготована роль деревенской ведьмы. Конечно, ты не рыжая и волосы слишком короткие, но парик легко исправит эту оплошность.

— Нет, я отказываюсь. Насколько знаю, уговор был на рыцарский турнир. Какая муха тебя укусила? Складывается такое впечатление, что ты несколько заигралась в Средневековье и начинаешь медленно, но верно слетать с катушек.

— Не волнуйся, настоящего огня не будет. Но к деревянному столбу мы тебя прикуём железными цепями и разбросаем рядом дрова для колорита.

— Вовсе не я больше похожа на строптивую и скандальную колдунью! Так что сама и надевай. Если не даёшь мне роли знатной дамы, останусь зажиточной горожанкой!

— Либо так, либо заявление об увольнении на стол!

— Как пожелаешь, — Лила неопределённо передёрнула узкими плечами, выудила из пачки бумаги для ксерокса лист и написала документ.

— Часть зарплаты за начало этого месяца я удержу за моральный и материальный ущерб!

— Твои копейки, Вера, мне погоды не сделают… — девушка тяжело вздохнула, положила на стол теперь уже бывшей начальницы ручку и документ и гордо удалилась во двор, прекрасно понимая, что для неё будет лучше сейчас находиться на людях.

Вальтер, заметив на скамейке чем-то сильно расстроенную Лилу, тут же подошёл и тихо спросил:

— Что случилось?

— Вера меня только что уволила. Так что я приму приглашение на такую же должность в клуб «Королевская Лилия». Они уже целый год зовут к себе на работу. Там и оклад больше, и совсем рядом от нашего дома. Отказывалась только потому, что не хотела подвести никого из ребят, в первую очередь.

— Позвони туда, узнай, найдётся ли место и для меня.

Мобильник включить так и не удалось, как ни старались. Переглянувшись, дружно решили, что Лила подождёт его до окончания тренировок. Уже вечером они вместе решат, как им быть дальше в сложившейся ситуации.

Вера напрасно раздувалась от гордости от того, как она ловко выставила соперницу вон. Молодая женщина не сразу заметила, что в кабинете сильно потемнело. На входной двери вспыхнули багровым светом какие-то символы.

— Я же тебе говорила, идиотка, никакого самоуправства! Ты хотя бы поняла, что, только что, натворила? — в голосе Альвевы слышалась ярость бури и завывание неукротимого зимнего бурана.

— Расчистила себе дорогу к интересующему меня мужчине! Я всегда так поступаю и неизменно остаюсь довольна полученными в итоге результатами. Когда живая игрушка потеряет новизну и утрачу к ней интерес, ищу себе новую забаву, — блондинка налила себе в бокал мартини и бросила туда зелёную оливку из недавно открытой банки. — Что тебе ещё не так, глупая ведьма?

— Вальтер положит тебе на стол заявление об уходе сегодня же, если ты не порвёшь эту опасную для наших планов бумажку. Безголовая, Лила Туманова и была в моё время Абигайль де Рианор, в замужестве де Альфонсо. Только поэтому она и смогла на время развеять мои чары. Не знаю, что там насоветовал герцогине Генрих де Тиорел. Проклятый ведьмак даже после смерти умудряется вполне успешно вставлять мне палки в колёса! — в голосе призрачной колдуньи зазвенели неприятные металлические нотки.

— А это ещё что за хмырь такой средневековый? — небрежно поинтересовалась госпожа Илина, наливая себе вторую порцию мартини с неизменной оливкой, которым могла набраться буквально до поросячьего визга и потом лихо отплясывать канкан на столе прямо в ресторане.

— Верный друг и очень опасный и расчётливый враг. Он был придворным лекарем отца Абигайль. Только вот мало кто знал, что этот человек ещё и очень сильный колдун! Возможно, даже чуть могущественнее меня! — в последней фразе прозвучала отчётливая горечь, щедро сдобренная завистью.

— Слушай, а познакомь меня с этим Генрихом де Тиорелом. Глядишь, дела с ним пойдут в гору. С тобой, я и так уже вижу, особо каши не сваришь! — и она снова наполнила мартини специальный хрустальный бокал, бросила туда оливку, потом подумала пару секунд и добавила ещё две. — Хотя он тоже призрак, но, хотя бы, мозги мне компостировать не станет!

— Замолчи, идиотка! Меня не волнует, как ты вернёшь Лилу обратно! Та, что была в той жизни Абигайль де Рианор, должна каждый вечер бывать здесь, а не где-то ещё.

— Сама ты — кошка драная, коза тупая! Не буду я извиняться перед этой неудачницей! Заявление об уходе она сама подала! Вальтеру его не подпишу ни в жизни!

— Они тут оба должны быть каждый вечер, дура! Иначе моё проклятие вместо Вальтера тебя заберёт и найдёт скакуна под стать твоей тухлой и чёрной душонке!

— Не стану унижаться! Ушла, и скатертью дорога! — Вера сделала огромный глоток прозрачного зелёного напитка, несколько раз перекатила во рту и с довольным вздохом проглотила.

Голова у молодой женщины начинала приятно кружиться, как бывало всегда, когда организм прозрачно так намекал. Дальше повышать градус он настоятельно не рекомендует. Как обычно в таких случаях, бедолага был с презрением проигнорирован. Потом хозяйка историко-ролевого клуба решила повторить себе коктейль, в него обычно добавляли сок. Только она любила мартини в чистом виде и делала исключение только для обожаемых ею оливок.

Колдунья грозно посмотрела на скандалистку, а потом что-то прошептала. Через мгновение Вера с отвращением выплюнула какую-то горькую и, как выяснилось, вонючую гадость, прямо на дорогущее ковровое покрытие. Через мгновение грязно выругалась, с ненавистью посматривая на призрачную мучительницу. Потом она прокашлялась, прополоскала рот водой и прошипела рассерженной змеёй:

— Тебе никто не давал права портить дорогущий аперитив, скотина средневековая! Я за эту бутылку пять тысяч косых выложила, так как привезли из Италии. Это не та сивуха, что выдают за мартини в здешних магазинах!

— Ты поклялась мне своей душой и свободой, что будешь делать только то, что я велю! Ты хочешь лишиться и того, и другого, дура?!

— Ты — всего лишь зазнавшийся призрак! Ты даже ударить не сможешь, у тебя нет для этого тела! — Вера выудила из бара бутылку коньяка, открутила пробку и набулькала в чистый винный бокал до самых краёв. — Обожаю дорогие напитки, которые уважают даже аристократы с голубой королевской кровью!

Такого поношения призрачная женщина стерпеть уже не смогла. Кровавые руны на двери засветились ярче, заставляя сумрак в кабинете стать ещё гуще и темнее. Вера почувствовала, как некая сила вырвала у неё из рук коллекционный бокал. Пара таких хрустальных фужеров прилагалась к бутылке коньяка в подарочной упаковке. Раздался жалобный звон стекла, и по стене расползлось отвратительное мокрое пятно, благоухающее дорогущем напитком.

— Знай своё место, мерзавка! В моё время нерадивых служанок учили уму разуму именно так!

Вера с ужасом почувствовала, как дизайнерские шпильки покидают причёску. Каждая была безжалостно сломана пополам и отправлена в корзину для мусора под возмущённые вопли хозяйки кабинета. Потом кто-то намотал сбегающие до лопаток густые волосы, словно на кулак, и решительно поволок скандалистку к невесть откуда взявшейся бадье с водой. После чего и принялся деловито макать, держа в ледяной воде ровно столько, чтобы жертва не захлебнулась.