Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников

Глава 8 КАЛУЖСКОЕ «СИДЕНИЕ»

Василий Шуйский объявил по всей стране, что с восстанием покончено раз и навсегда: воеводы «воров всих побили, а иных живых поймали», «города очистили».^{416}Но царь преждевременно праздновал победу. Ни он, ни его воеводы не могли предположить, что Болотников, потерпев поражение, сможет за несколько недель собрать силы и вновь вступить в борьбу.

Источники, относящиеся к калужскому периоду, противоречивы. И. И. Смирнов выделил дневниковые записи А. Рожнятовского и на их основании заключил, что Болотников ранее 12 декабря 1606 г. разгромил под Калугой армию Д. И. Шуйского.^{417} Предположение насчет победы Болотникова плохо согласуется с показаниями источников.^{418} Записи А. Рожнятовского требуют сугубо критического отношения. Окружение Ю. Мнишека все больше втягивалось в русские дела. Его люди готовились присоединиться к восставшим. Власти усилили строгости. В условиях изоляции полякам приходилось довольствоваться слухами. Люди Мнишека подхватили весть об успехах восставших, и под пером Рожнятовского она превратилась в описание сокрушительного поражения Шуйского.

Предпочтение следует отдать более достоверным источникам: записям Разрядного приказа и «Хронике» К. Буссова, вместе с Болотниковым оборонявшегося в Калуге. Эти источники ни словом не упоминают о посылке Д. И. Шуйского под Калугу и его поражении там.

Из-под Москвы Болотников бежал к Серпухову, часть разгромленного войска — к Коломне. Согласно «Иному сказанию», жители Серпухова «град запроша и не пустиша» к себе «воров».^{419} Автор «Иного сказания» по обыкновению перепутал события. Повстанцы натолкнулись на сопротивление не в Серпухове, а в Коломне. Посадские старосты Коломны прислали к царю в осажденную Москву гонца «с вестьми» уже в ноябре, а в декабре сторонники Шуйского произвели в городе переворот. В первых числах декабря они приняли бой с подошедшими к Коломне болотниковцами. Понеся потери, расстроенные отряды восставших бежали на юг к Веневу.^{420}

12 декабря 1606 г. Разрядный приказ послал «на Коломну к посадским старостам… и ко всем посадцким людем жалованья за службу… 1000 денег золоченных за то, что добив челом государю, воров в город не пустили и воров побили».^{421}

Совсем иначе разворачивались действия в районе Серпухова. Жители этого города сохраняли верность «Дмитрию», что помогло Болотникову собрать бегущие войска. Повстанцы предполагали обороняться в Серпухове. Болотников, по словам Буссова, запросил серпуховские власти, достаточно ли продовольствия в городе, чтобы прокормить его ратников, пока не подойдет «Дмитрий» с войском. Необходимых запасов в городе не оказалось, и Болотников покинул Серпухов, «поскольку враг быстро приближался».^{422} Согласно «Новому летописцу», царь приказал идти в Серпухов воеводе И. И. Шуйскому.^{423} Авангарды его армии выступили в поход ранее 13 декабря, поскольку в этот день власти Иосифо-Волоколамского монастыря послали слугу «в Серпухов з запасом за служивыми людми».^{424} В некоторых летописях можно обнаружить указания на участие смольнян в преследовании «воров». Разряды подтверждают эти сведения. В армии И. И. Шуйского передовым полком командовали боярин князь И. В. Голицын и князь Д. И. Мезецкий, приведшие в Москву отряды смоленских детей боярских.^{425}

Болотников отступил из Серпухова в Алексин, а оттуда в Калугу. Передовой полк армии И. И. Шуйского следовал за ним по пятам: «В Олексин посланы боярин князь Иван Васильевич Голицын да князь Данило Иванович Мезецкой, и князь Данило из Олексина ходил пот Колугу и был ему бой с Болотниковым».^{426}

Упомянутый в разрядах бой под Калугой имел неудачный исход. Слухи об этой неудаче были подхвачены в Ярославле Юрием Мнишеком и его окружением. В конце декабря 1606 г. в дневнике Рожнятовского появилась фантастическая запись о том, что боярин Дмитрий Шуйский понес страшное поражение у стен Калуги, потеряв 14 тыс. человек.^{427} Реальный факт состоял в том, что Болотников успешно отразил нападение на Калугу малочисленного отряда князя Мезецкого из рати Ивана Шуйского.

С подходом трех полков Шуйского ситуация изменилась, и восставшие отступили в крепость. 17 декабря посошные люди повезли артиллерию («наряд») к Калуге. Три дня спустя царские полки приступили к осаде.^{428}

Болотников использовал предоставившуюся ему недельную передышку, чтобы обновить укрепления Калуги. Казаки спешно починили частокол, углубили рвы и соорудили земляную насыпь.^{429}

С первых дней осады болотниковцы тревожили ратников Шуйского частыми вылазками, выстрелами отгоняли их от стен города.^{430} И. И. Шуйский запросил у царя помощь, и тогда Разрядный приказ направил под Калугу князя Н. А. Хованского «с украинными городами (служилыми людьми из ближних крепостей. — Р. С.)… а стояли на речке Ячейке».^{431} Вслед за тем царь направил против Болотникова бояр и воевод с ратными людьми.^{432} Разряды точно определяют время посылки из Москвы главных воевод: «Того же году (1607. — Р. С.) в генваре под Колугою бояре и воеводы князь Федор Иванович Мстиславский да князь Михайло Васильевич Шуйской» и др.^{433} Вновь присланные воеводы разбили лагерь «по другую сторону Колуги от Яченки».^{434} Осажденная крепость оказалась как бы меж двух огней.

Воеводы не могли с помощью артиллерии разрушить земляной вал и решили вести «подмет под градцкие стены». Крестьяне и посошные люди ежедневно рубили лес и свозили его в лагерь на сотнях саней. Вокруг города были сложены горы дров, которые постепенно придвинули к самой стене. С помощью «примета» осаждавшие намеревались выкурить казаков из их лазов и сжечь деревянные башни острога. Но Болотников опередил их. Когда «примет» оказался подле самого вала, осажденные провели из рва подкоп и взорвали «деревянную гору» в нескольких местах, затем выждали, когда ветер подул в сторону неприятеля, и сожгли оставшиеся поленницы.^{435}

Калуга стала центром борьбы, но военные действия проходили также под Тулой и Рязанью. Следуя данным «Иного сказания», И. И. Смирнов писал, что в начале февраля 1607 г. воевода «царевича Петра» князь А. А. Телятевский прибыл с войсками «под Венев град и силу московскую царя Василия разбиша и разгониша».^{436} Версия «Иного сказания» не заслуживает доверия. В действиях под Веневом, по-видимому, участвовали отряды Болотникова, отступившие в Венев из-под Москвы и Коломны, а не войска, приведенные А. А. Телятевским из Путивля в Тулу. По словам летописца, в бою участвовали «воры», сидевшие в Веневе: «С Веневы же вышедше, воры от города (воевод. — Р. С.) отбили».^{437} О бое под Веневом упоминают А. Рожнятовский и И. Масса. 11 (21) февраля Рожнятовский записал: «Пришла весть, что под Веневом войско Шуйского потерпело поражение».^{438} Свидетельство Массы обнаруживает, сколь противоречивыми были слухи об исходе столкновения под Веневом. «Меж тем, — отметил Масса, — в Москву привезли часть пленных из города Венева, где московиты тоже потерпели поражение».^{439} Появление пленных повстанцев свидетельствовало не столько об их поражении, сколько об успехе войск Шуйского.

Обращение к разрядным записям окончательно проясняет вопрос. В начале 1607 г. московское командование направило в Каширу двух воевод, князя А. Хилкова, С. Б. Колтовского, и голову М. Щепотева, «и воеводы Максима Щепотева посылали под Веневу и под Веневою воров побили», после чего в Москву был послан «с сеунчом» Г. И. Борятинский, и «тот сеунч на Казенном дворе сыскан».^{440} Итак, стычки под Веневом завершились поражением «воров».

Тем временем, «царевич Петр», собрав все наличные силы, выступил из Путивля в Тулу. Как значится в разрядах, «вор Петрушка из Путивля со многими людьми пришел на Тулу, а с ним князь Ондрей Телятевской да воры князь Григорей Шеховской с товарищи, и послал на проход в Колугу многих людей».^{441} Характерно, что главным воеводой в походе «царевич» назначил в соответствии с традицией самого знатного из своих бояр князя А. А. Телятевского, а во главе отрядов, высланных под Калугу и Серебряные Пруды, поставил князей Мосальских. Князь В. Ф. Александров-Мосальский получил приказ идти на выручку к Болотникову.

Брат царя И. И. Шуйский выслал навстречу повстанцам отряд боярина И. Н. Романова. Сражение произошло на р. Вырке к югу от Калуги. Источники одинаково описывают ход битвы на Вырке, но расходятся в определении состава повстанческих сил. Согласно разрядной версии, «царевич Петр» поручил руководить действиями против И. И. Шуйского воеводе князю В. Ф. Александрову-Мосальскому, перешедшему в наступление из района Тулы. По данным «Бельского летописца», в бою на Вырке войско восставших возглавляли С. Кохановский и Ю. Беззубцев. Они собрали многих северских людей и казаков в Орле и «после Рождества Христова на другой неделе» (в начале января 1607 г.) двинулись оттуда на выручку к Болотникову в Калугу.^{442}

Более достоверной следует признать первую версию, поскольку прибытие В. Ф. Мосальского на Вырку подтверждено документальными источниками. О Беззубцеве участник обороны Калуги Буссов сообщает, что тот защищал город вместе с Болотниковым.^{443}

По наблюдению Б. Н. Флори и В. Д. Назарова, не позднее января 1607 г. на помощь к «царевичу Петру» в Путивль прибыл значительный отряд запорожских казаков, участвовавший затем в походе на Тулу и Калугу.^{444} По словам «Нового летописца», накануне выступления «Петра» на Тулу «к нему ж приидоша из Запорог черкасы».^{445} Ю. Стадницкий, находившийся в то время в Москве, отметил в письме к брату: «Только вчера мне сказали, што наших казаков (с Украины. — Р. С.) 7000 идет, деи, с полками от Путимля калужаном на помочь».^{446} Ю. Стадницкий, по-видимому, основательно преувеличил численность запорожцев, входивших в войско В. Ф. Мосальского.

В Калуге был голод, и Мосальский получил приказ любой ценой доставить осажденным обоз с продовольствием. Это обстоятельство оказалось фатальным. По словам «Бельского летописца», казаки потерпели поражение, когда «пошли обозом мимо их (войск И. Н. Романова. — Р, С.), хотячи проитить в Калугу к вору к Ивашку Болотникову и запасы многие к нему привести».^{447} Казаки могли бы пробиться в осажденную крепость стремительным броском, но громоздкий обоз связал их по рукам и ногам. В ходе боя Мосальский пытался использовать привычную для запорожцев тактику. Из повозок и саней казаки составили подвижный табор: «Оградишася санми, бе бо зима настоящи, и связаша кони и сани друг за друга, дабы нихто от них не избег, мняще себя проити во град, и тако сплетошася вси».^{448} Царские ратники «напустились» на табор и «обоз их разорвали». Казаки сопротивлялись с большим мужеством: воеводы «бились с ними день да ночь». Под конец оставшиеся в живых «зажгоша многия полки зелья и сами ту изгореша», а по другим сведениям, «под собою бочки з зельем зажгоша и злою смертью помроша».^{449} Отряд понес большие потери. Его командующий В. Ф. Мосальский был ранен и попал в плен.^{450}Его увезли в Москву, где он умер.^{451} Весь обоз и артиллерия повстанцев достались победителям.

Битва на Вырке произошла в конце февраля — начале марта 1607 г.^{452} Примерно в то же время царские воеводы одержали победу в бою под Серебряными Прудами за Тулой. Повстанцы, осажденные в этом острожке, запросили помощь у «царевича Петра», и тот выслал к ним князя И. Л. Мосальского и И. Старовского. Предположительно в их подчинении находились «запорожские казаки, а возможно, и наемники из Речи Посполитой».^{453} Дворянин Е. Н. Милюков, участвовавший в битве с войском Мосальского, засвидетельствовал, что это войско состояло из «воров»-казаков. Что касается запорожцев, то их русские люди называли черкасами. Наличие «немчина Вулья» среди пленных подтверждает мнение, что в отряд литвина И. Старовского входили иноземные наемники.^{454}

Готовя поход на Тулу, Разрядный приказ выдвинул к Серебряным Прудам воеводу А. Хилкова, с которым были «ратные люди коширяне, и тулены, и ярославцы, и углечене, и низовских городов». Хилкова подкрепил Г. Пушкин, прибывший из-под Алатыря.^{455} Ратники приступали к острожку «с щитами день до полуночи», после чего «Пруды взяли взятьем и воров побили…».^{456}

На другой день к Серебряным Прудам подошел И. Мосальский. Воевода Хилков подстерег его в четырех верстах от острожка и разгромил наголову. Мосальский и Старовский были отправлены в Москву пленниками.^{457}Ободренный успехом Хилков с ратными людьми направился в Дедилов, с тем чтобы обойти Тулу с юга. Но тут его ждала неудача. Повстанцы обратили его отряд в бегство. Младший воевода С. Ададуров погиб «на побеге», многие ратники потонули в реке Шат. Не задерживаясь в Веневе и Серебряных Прудах, Хил-ков бежал в Каширу.^{458}

Воеводы пытались вести наступление на Тулу с разных сторон. 20 февраля 1607 г. из Москвы был послан «под Тулу с разрядом» дьяк И. Ефанов.^{459} Посылка дьяка была связана с походом воеводы князя И. М. Воротынского на Тулу. И русские, и иностранные источники одинаково свидетельствуют, что наступление воеводы на Тулу завершилось провалом. Согласно летописям, князь Телятевский сделал вылазку из Тулы и разогнал ратных людей так, что Воротынский «едва ушел в Олексин».^{460} И. Масса уточняет, что вместе с Воротынским из-под Тулы бежали два других военачальника: некто Семен Романович и бывший предводитель повстанцев Истома Пашков.^{461} Расшифровать имя воеводы помогает Боярский список царя Василия, заполнявшийся в начале 1607 г. В списке против имени Семен Романович Алферьев сделана помета: «В Олексине».^{462} Разрядная документация подтверждает, что в марте-апреле 1607 г. Воротынский и Пашков, отступив от Тулы, разбили лагерь в Алексине.^{463}

Появление отрядов «царевича Петра» в Туле создало угрозу для правительственных войск, занятых осадой Калуги. Но численный перевес был на стороне Шуйских, и руководители повстанцев в Туле потеряли не менее одного-двух месяцев, прежде чем предприняли новую попытку вызволить Болотникова.

Царь Василий опасался, что Калуга превратится в новые Кромы, и потому сосредоточил в калужском лагере всю московскую армию. В действиях против Болотникова участвовали почти все главные царские воеводы: князья Ф. И. Мстиславский, И. И. Шуйский, М. В. Скопин, Б. П. Татев, И. В. Голицын, И. Н. Романов, В. П. Морозов.

С наступлением весны положение осажденной крепости стало быстро ухудшаться. Запасы продовольствия иссякли. Как отмечали современники, «в осаде в Колуге был голод, ели лошади», «не токмо хлеб, но и скот весь рогатой и конской весь изъядоша и вси начаша изнемогати». Воеводы придвинули батареи к стенам крепости и усилили бомбардировки: «Из наряду из болшова (тяжелой артиллерии. — Р. С.) и из вогненных пушек в город и острог стреляли беспрестанно и много людей побивали».^{464} Гарнизон Калуги таял.

3 (13) мая 1607 г. военные руководители повстанцев в Туле направили войска на выручку калужского гарнизона. Подробные сведения о новом наступлении сообщает «Бельский летописец»: «С Тулы тот вор Петрушка послал от себя князя Андрея Телятевского да пана Самулку Кохановского, да Юшку Беззубцова… со всею Северскою страною, и с Зарецкими людми (тульскими и рязанскими городами. — Р. С.), и з донскими, и с повольскими казаки х Колуге на выручку».^{465} Телятевскому были подчинены, по-видимому, все повстанческие силы, которые удалось собрать в Туле. «Большой воевода» Болотников был беглым холопом Телятевского. В силу превратностей гражданской войны господин шел теперь на помощь своему бывшему послужильцу. Помощниками у Телятевского были командиры, отличившиеся во время осады Москвы. В отношении младшего из воевод путивльского сына боярского Ю. Беззубцева источники допускают путаницу. По одним данным, он действовал в составе войск «царевича Петра», по другим — находился в осажденной Калуге. Путаница, возможно, объясняется тем, что вместе с Ю. Беззубцевым в войне участвовали двое его сыновей, занимавших видное положение в повстанческом лагере. О пленении одного из них царь Василий объявил в своем обращении к городам по случаю разгрома Болотникова под Москвой.

3 мая 1607 г. войско боярина А. А. Телятевского достигло села Пчельня в 40 верстах от Калуги.^{466}

Ф. И. Мстиславский и М. В. Скопин недооценили опасности, возникшей вследствие наступления повстанцев из Тулы. Они направили против Телятевского сравнительно небольшое войско во главе с Б. П. Татевым, А. Черкасским, М. П. Борятинским. На помощь Татеву командование вызвало из Алексина князя Ю. П. Ушатого, С. Р. Алферова и голову И. Пашкова, «а с ними всех людей».^{467}

Битва на Пчельне 3 мая 1607 г. получила искаженное отражение в «Ином сказании». Двое воевод (неназванных по имени) якобы изменили царю и перешли на сторону «Петра» со всем войском, чем дело и кончилось. И. Масса знал имя воеводы, руководившего битвой. Но он явно пользовался слухами, когда записал известие об измене Татева.^{468} В «Карамзинском хронографе», основанном на показаниях участников военных действий, нет ни слова о мнимом предательстве Татева. Данные такого рода отсутствуют и в разрядах. Гибель главных командиров царского войска (Б. П. Татева, А. Черкасского, а также А. Тюменского), ранение Ю. Ушатого, пленение многих дворян полностью опровергают версию о переходе отряда правительственных войск на сторону восставших.^{469} Сражение было упорным и кровопролитным. Казачья пехота отразила все атаки дворянской конницы и под конец разгромила ее. По-видимому, войско А. А. Телятевского также понесло большие потери. Боярин не решился преследовать неприятеля, поскольку это неизбежно привело бы к столкновению с главной армией Шуйского. Избегая новой битвы, повстанцы вернулись в Тулу.

Весной 1607 г. в лагере под Калугой сложилось положение, аналогичное положению под Кромами в 1605 и в 1606 гг. Осада Кром главными воеводами продолжалась два-три месяца, осада Калуги — почти пять месяцев. Ратникам Шуйского пришлось зимовать у стен Калуги. Они истратили все продовольственные припасы и столкнулись с угрозой голода. Вследствие частых вылазок в армии было много убитых и раненых.

Весть о гибели воевод под Пчельней и появление остатков разбитого войска послужили толчком к распаду лагеря. Ратники из состава разгромленного отряда Татева, «не помешкав под Калугою пошли к Москве для того, что стали беззапасны». Их пример оказал деморализующее влияние на всех прочих воинов, которые, «смотря на тех же людей (беглецов. — Р, С,), из-под Калуги пошли, а бояр покинули».^{470} Поместное ополчение начало разваливаться.

Болотников умело использовал момент для вылазки. Ранним утром, записал Буссов, повстанцы напали на осадный лагерь и доставили столько хлопот воеводам, что те бросили шанцы с тяжелыми орудиями и склады с вооружением.^{471} Легкую артиллерию воеводы увезли с собой, «стенобитные» же орудия стали добычей повстанцев.

Мстиславский, Скопин и другие воеводы с остатками армии, не задерживаясь в Алексине, ушли в Серпухов. Воротынский также покинул Алексин, тотчас занятый повстанцами.

Толпы беглецов стали возвращаться в Москву менее чем через неделю после битвы на Пчельне. 9 мая 1607 г. Разрядный приказ поставил в городских воротах голов и дьяков, которые «записывали дворян, и детей боярских, и стрельцов, и всяких ратных людей, которые разбежались из-под Колуги».^{472}

Царь Василий вновь остался без армии. Путь на Москву со стороны Тулы и Калуги был открыт. «Поистине, когда бы у мятежников было под рукой войско и они двинули бы его на Москву, — писали современники, — то овладели бы ею без сопротивления».^{473}

Однако повстанцы не имели достаточно сил для нового наступления. Войско Болотникова понесло большие потери. От голода люди едва стояли на ногах. Чтобы дать отдых армии, Болотников решил отвести ее в Тулу.

Командовать гарнизоном в Калуге после ухода Болотникова стал капитан А. Вандтман.^{474} Шотландец по крови А. Вандтман долго служил в Польше, где его знали под именем пана Скотницкого. В Москве он возглавлял отряд немцев-наемников, служивших телохранителями при Лжедмитрии I. Назначение Вандтмана главным воеводой Калуги показывает, что он играл важную роль в обороне города.^{475}

Московские власти обладали значительно большими возможностями, чем повстанцы в Туле. Тем не менее царю понадобилось не менее трех недель, чтобы собрать новую армию. Значительное влияние на дальнейший ход гражданской войны оказали социальные меры правительства.