Смятение сердца

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Они прочесали густо поросший травой луг между домами Митча и Шанталь, звали, свистели, но в ответ слышали разве что карканье одинокой вороны. Эмили мутило от страха, она с трудом подавляла желание побежать сломя голову, громко выкрикивая имя Джошуа.

Если бы она согласилась стать его няней или хотя бы сочла нужным сама сходить повидать мальчика… Если бы не лелеяла так эгоистично собственные страхи…

— Митч!

Донесшийся откуда-то оклик заставил ее резко обернуться. Рядом с Митчем затормозил знакомый ей фермерский грузовик, из кабины выпрыгнул Квейд. Следом за ним подъехали на своем грузовике все братья Андерсон.

Один взгляд, брошенный на лица мужчин, вырвал с корнем проклюнувшийся росток надежды. Нет, они не принесли хорошие известия, просто решили предложить свою помощь в поисках. Может быть, с ними поле не будет казаться таким бескрайним, горизонт — таким далеким, а ночь — такой неотвратимо близкой. И команда спасателей должна была прибыть с минуты на минуту.

— Нам стоит дождаться спасателей. Они лучше знают…

— Можешь ждать, если хочешь, — перебил Митч Квейда, устремив взгляд на темневший на востоке лес. Национальный заповедник Тибару, приют кроликов и зайцев, истинный рай живой природы. Раздолье для охотничьих собак, утоляющих инстинкт преследования.

Сердце Эмили пропустило удар.

— Он не мог уйти так далеко, — с надеждой прошептала она. Митч не ответил, он зашагал по направлению к темному массиву, где под кронами мрачных гигантских эвкалиптов в надвигающихся сумерках уже сгустилась тень. Эмили растерла руки и предплечья, чтобы избавиться от внезапно охватившей ее нервной дрожи. Насколько более мрачными этот лес должен казаться маленькому мальчику…

Ее вновь охватила паника, притупляя решимость, парализуя волю. Взгляд упал на широкую прямую спину Митча. Этот человек, у которого сейчас все поставлено на карту, умудрялся излучать силу, целеустремленность и спокойную решимость. Эмили глубоко вздохнула, медленно выдохнула и поспешила за ним следом. Сунув в рот два указательных пальца и прижав ими язык, она по-особому свистнула — сначала продолжительно, затем коротко. Диггер откликался на этот свист.

— Вам лучше подождать вместе с остальными, — бросил Митч через плечо.

— С какими остальными?

Он повернулся и оглядел маленькую поисковую партию. Андерсоны шагали через поле, растянувшись цепью, по левую руку от них, Квейд двигался наискосок по правую.

Никто не остался ждать, все единодушно уступили инициативу Митчу. В его глазах что-то блеснуло — одобрение, удвоенная решимость? — затем он коротко, резко кивнул и зашагал дальше.

Но когда они дошли до изгороди, отделявшей заповедник от фермерских наделов, так и не увидев мальчика и собаки, Квейд положил Митчу руку на плечо.

— Спасательная команда появится через пять минут. Им хорошо знакома эта местность — туристы теряются здесь каждый месяц. Позволь им сделать свою работу, дружище. У них с собой по крайней мере есть фонари.

В этот момент, словно в ответ на его слова, солнце скрылось за холмами, знаменуя наступление ночи. Темноты. Страха. На щеке Митча дернулась мышца. Он опустил руки на перекладину изгороди, и Эмили заметила, что они мелко дрожат. За его внешней невозмутимостью скрывался мучительный страх! Эта мысль сильно взволновала Эмили. Она машинально отмечала какие-то движения, оживление вокруг себя — Квейд сокрушался, что у сотового недостаточная зона действия, Андерсоны направились назад тем же путем, что пришли сюда, маша руками подъезжающему автомобилю, — а ее сердце рвалось успокоить стоявшего рядом человека, облегчить его страдания.

С сильно бьющимся сердцем, с пересохшим ртом, она коснулась его неестественно выпрямленной спины, ощутила напряжение, нервную дрожь и сказала первое, что пришло в голову:

— Неужели вы думаете, что он мог уйти так далеко?

— Если собака погналась за кроликом, а Джошуа бросился за собакой следом… — он снова пожал плечами тем же резким, нетерпеливым движением, — то да.

Ее собака…

Эмили решила, что Диггер станет превосходным товарищем для Джошуа, подвижного, шаловливого, предприимчивого. Если бы только она разглядела обратную сторону этих качеств, предвидела подобный поворот событий… Виновата она одна! Если только они его найдут… нет, когда его найдут, она повинится перед ними обоими…

— Мы его найдем, Митч, — прошептала Эмили.

Некоторое время он продолжал молча смотреть под темные кроны, затем медленно повернулся и взглянул на нее.

— Я не должен был это допустить. Не должен был снова подводить его.

Страдальческий, затравленный взгляд, угрюмая горечь в словах — она уже видела его таким однажды. Несмотря на все попытки, ему не удалось сохранить брак, убедить красавицу жену вернуться, и Эмили знала, что это мучило его. Неужели он к тому же считает, что не оправдал ожиданий Джошуа? Потому что не сумел спасти семью? Потому что одна из нянь потеряла своевольного воспитанника в торговом центре?

— Вы не подведете его, Митч. Вы никогда его не подводили.

— Вы так в этом уверены?

— Мне подсказывает сердце, — тихо сказала она, удерживая его взгляд, мечтая обхватить его руками, прижаться, облегчить его страдания.

Она увидела по глазам, что он хочет возразить, но не успел он заговорить, как в отдалении раздался крик и разрушил их минутную близость. Зазвучали голоса, замелькали огни. Лицо Митча, попавшее в полосу яркого искусственного света, показалось ей таким измученным, что она потянулась было к нему рукой, но ее остановил его предостерегающий взгляд…

По стволам деревьев забегали лучи фонарей. Митч одним махом преодолел изгородь, и не успела Эмили перелезть через забор следом, как он уже исчез в темноте.

— Митч! Подождите меня!

С сильно бьющимся сердцем она бросилась за ним, глядя себе под ноги, чтобы не споткнуться о корягу или обнаженный корень. Время от времени она слышала, как впереди трещит ветка под его башмаком, или замечала бледно-голубой свитер, мелькавший между темными, прямыми, как колонны, стволами эвкалиптов. Слава богу, он не надел черную куртку.

Через пятьдесят ярдов она начала задыхаться в своей тяжелой куртке. Чуть замедлив шаг, Эмили поднесла пальцы к губам, но свистнуть не смогла — прежде пришлось подождать, пока успокоится дыхание. Дальше она двинулась медленной трусцой, твердо решив нагнать Митча, и, к своему удивлению, за первым же поворотом тропинки наткнулась на его спину. Он, казалось, сам превратился в эвкалиптовый ствол.

— Вы что-то услышали?

— Шшш, — предостерег он, схватив ее за локоть. Его глаза сузились. — А вы разве не слышите?

Эмили напрягла все органы чувств, но сначала ничего не услышала, кроме ударов собственного сердца. Затем откуда-то справа донесся невнятный звук, тихий как ночь. На секунду Митч сильно сжал ей локоть — эта секунда потребовалась ему, чтобы выдохнуть: «Джошуа», — и ринулся напролом через заросли, словно бульдозер.

Эмили заколебалась. Бежать за ним или вернуться к остальным? Но отрывистый лай — несомненно, Диггера — заставил ее броситься через кусты вслед за Митчем. Слезы благодарности и облегчения затуманили ей глаза, она налетела на пенек, почувствовала, что падает, и схватилась за тонкие ветви какого-то низкорослого кустарника. В ее ладони впились острые колючки, ветка сильно хлестнула по горлу, когда она с размаху упала вперед. Вокруг воцарилась жуткая тишина.

— Митч! — окликнула Эмили испуганно.

— Я здесь.

Эмили поднялась на ноги и увидела его впереди, немного справа.

— Мы все здесь.

Сперва она подумала, что плохо его расслышала, но, когда подбежала ближе, увидела, что отец с сыном так тесно прижались друг к другу, что она сперва не разглядела фигурку малыша. У их ног пронзительно скулил Диггер, требуя ласки.

Митч открыл глаза. Они показались Эмили неестественно темными. Страх и боль все еще не покинули их. Одна его рука лежала на светлой головке сына, другой он крепко прижимал его к своей груди, словно не собирался больше никогда отпускать.

— С ним все в порядке? — проговорила Эмили. Митч кивнул и медленно выдохнул, избавляясь от остатков напряжения и страха. — Слава богу! — Он еще несколько мгновений прижимал мальчика к себе, затем слегка отстранил и заглянул ему в лицо. — Ты хорошо чувствуешь себя, малыш?

Джошуа потер кулачком лицо и громко засопел. Потом маленькое личико сморщилось, и он снова уткнулся в широкую отцовскую грудь. Лицо Митча изменилось. Губы решительно сжались в тонкую линию. Подбородок упрямо выдвинулся вперед, темные глаза, устремленные на Эмили, мрачно вспыхнули.

— Вы приступите к работе в понедельник.

На другой день Эмили заявила, что согласна с понедельника занять место няни Джошуа, но с испытательным сроком.

— Я, конечно, не брошу вас в трудном положении, — пообещала она. — Останусь до тех пор, пока вы не допишете книгу или не найдете подходящей замены.

Вроде все правильно, вот только ее холодный, натянутый тон наводил на мысль об активном инструктаже Шанталь — откуда, например, Эмили известно, что он пишет книгу? И Митч невольно отвечал ей в таком же тоне. Далее их разговор об условиях работы стал напоминать некую игру. Митч настаивал, чтобы Эмили поселилась у них. Наконец она согласилась, но из трех имевшихся в доме спален выбрала самую маленькую и неудобную, зато находившуюся дальше всех от комнаты Митча. Он стиснул зубы и согласился. И тут же поставил Эмили в известность, что заново пройдет с ней курс вождения.

Через десять дней, когда Митч совершал свой ставший регулярным полуночный моцион, меряя неторопливыми шагами веранду, он вспоминал это жгучее пламя, вспыхнувшее в ее глазах, когда она наконец решила дать согласие.

— Прекрасно. Вы можете попробовать научить меня вождению, если забудете о той ночи. И чтобы больше никаких вопросов, — потребовала она тогда.

Какой черт дернул его согласиться? Она застала его врасплох своим требованием. Он даже посмеялся над иронией, которую Эмили, сама того не желая, вложила в эту фразу — Эмили хотела, чтобы он забыл о ночи, о которой и так ничего не помнил.

— Никаких проблем, — небрежно бросил он, пренебрегая ее недоверчивым взглядом. И именно недоверие в глазах Эмили, именно оно заставляло его держать свое слово все эти десять дней. Все эти дни Митч мучился, стараясь забыть, хотя это не было так уж трудно — при них постоянно находился Джошуа с его играми, мультиками и болтовней. Но вдруг невзначай сказанное слово начинало обретать скрытый смысл, а случайное прикосновение или запах ее чистой кожи переносило его в иную реальность. Эмили — женщина, она живет в его доме, стоит нагая под его душем, спит одна на девственных простынях в спальне в конце коридора…

Митч резко вдохнул ледяной, с привкусом цитруса зимний воздух, который был бессилен остудить его пыл. Его постоянным спутником сделался неутоленный голод. Чтобы не завыть на луну, Митч перескочил через перила и зашагал по газону. Прогулка морозной ночью едва ли охладит его кровь, но по крайней мере прояснит голову. Как же он ответил тогда, подводя итог переговорам?

— Никаких проблем, — процедил он, в то время как ее глаза смотрели с явным скептицизмом. — Поскольку наши отношения чисто деловые и я несу за вас ответственность как ваш работодатель, неуместно даже упоминать о том, что вы были в моей постели. Не так ли?

Да. Вот так он ответил.

Сорок пять минут спустя, когда Митч поднялся на вершину холма, откуда, как на ладони, был виден старый фермерский дом, его сердце екнуло от страха, и он бегом пустился назад.

Окно гостиной, сказал он себе. Незачем так волноваться. Возможно, у нее просто бессонница. Он заставил себя замедлить шаги — не хотелось пугать Эмили, врываясь в дом с безумным видом. Но комната была пуста, на столике в круге света от торшера лежал раскрытый журнал. Остальные комнаты были погружены во тьму, окутанные тяжелым сонным молчанием.

— Эмили!

Он замялся у двери ее спальни и легко постучал в дверь, надеясь, что она ответит. Он ни за что не хотел открывать эту дверь, чтобы увидеть ее в постели — и потом носить в себе этот образ.

— Митч?

При тихом звуке ее голоса он обернулся и увидел, что она выглядывает из комнаты Джошуа, и меньше чем через секунду оказался рядом с ней.

— Что с ним? Все в порядке?

Прижав палец к губам, Эмили призвала его к тишине.

— Плохой сон приснился, — прошептала она. — Но сейчас он снова заснул.

Митч должен был убедиться сам. Джошуа крепко спал при свете ночника, его светлые волосы были взъерошены. Мальчик прижимал к себе плюшевого мишку, которого Митч раньше не видел. Когда он нагнулся, чтобы поцеловать сына в лоб, то заметил, что мишка далеко уже не новый, потертый в некоторых местах до ниток, основательно помятый маленькими детскими ручками. Может быть, ручками самой Эмили?

Он выпрямился и встретился с ней взглядом.

— Ваш мишка словно побывал в сражениях.

— Такая его работа, — с тихой откровенностью ответила она. — Сражаться с ночными страхами.

Минуту Митч стоял молча, потом покачал головой. Разумеется, он не сомневался, что Эмили лучше всего разберется с ночными страхами Джошуа, обеспечив его верным товарищем, который способен не только утешить, но и сразиться с демонами. Потому он и носит на себе славные боевые шрамы.

— У него есть имя? — спросил он, увлекая ее из комнаты в коридор.

— Задира. — Она осторожно закрыла дверь, и ее губы тронула легкая улыбка. — Он окрещен так пятнадцать минут назад. Я решила, это имя подходит такому маленькому худосочному бойцу больше, чем прежнее — Брюс.

В коридоре он развернул ее к себе лицом, но тут же отдернул руки, увидев, как ее глаза тревожно округлились.

— Он испугался?

— Скорее, растерялся.

— На него сразу столько всего свалилось. Все эти перемены, не говоря о последнем приключении.

Она закусила губу, откинула длинную прядь серебристых в приглушенном свете волос назад, обнаруживая материальное свидетельство упомянутого им приключения. Колючий кустарник, пробороздив по ее шее, оставил глубокую царапину, которая исчезала за отворотом теплого халата.

Митч каждый день замечал эту царапину, как и более поверхностные, уже затянувшиеся ранки на ее руках, и его неудержимо тянуло протянуть руку и провести пальцами по этой царапине до самого ее конца…

Он сунул руки в карманы, подальше от искушения, и заметил, как она беспокойно переступила с ноги на ногу. Нервничает. Оттого, что стоит здесь с ним, в темном коридоре? И не без причины, если учесть, как зудят у него пальцы.

— Он часто просыпается ночью, — спокойно произнес Митч, прислоняясь к стене и надеясь, что она последует его примеру. Расслабится, забудет о своем напряжении. — Ему уже столько времени снятся кошмары, и он просыпается с плачем.

— Боится, что вы тоже его покинете.

Да, Эмили понимала. Она сама прошла через это, все детство ее передавали с рук на руки. Тем труднее было понять ее бегство из его дома. Но он обещал больше ни о чем ее не расспрашивать. Митч глубже засунул руки в карманы и прокашлялся.

— Спасибо, что вы здесь.

Она смущенно шевельнулась, слегка повела плечом, и Митч почувствовал, как ее халат скользнул по его рукаву и бедру и его обдало теплой волной.

— Ночные страхи — это по моей части, — проговорила она наконец и потупилась. Волосы упали ей на лицо, но он разглядел на ее губах легкую усмешку.

— В самом деле? — Он придвинулся ближе, коснулся плечом ее плеча. — А нет у вас второго Задиры для борьбы с моими ночными страхами?

Одним пальцем он осторожно отвел шелковую прядку волос ей за ухо. В полумраке ее глаза казались огромными и полными тревоги.

Ночные страхи — это по моей части.

Он ощутил, как она внутренне отдаляется от него, и тут же пожалел о сказанном. Еще бы немного постоять с ней здесь, продлить этот разговор, почти приятельский.

— Вам не спится? — спросил он, вспомнив картину, увиденную в гостиной. — Вы, кажется, читали, когда Джошуа проснулся?

— Вообще-то я смотрела телевизор. — Она бросила на него подозрительный взгляд. — Вы ведь не против?

— Почему я должен быть против?

— Я знаю, иногда вы работаете по ночам. — Она замолчала, сосредоточенно изучая свои ноги. Митч отметил, что они у нее босые, а ногти на пальцах покрыты розовым перламутровым лаком, напомнившим ему цвет ее кожи. — Не хотелось бы вас беспокоить.

— Черт возьми, Эмили, то, что вы здесь, бес… — Он резко замолчал. Думая о ее коже, он едва не ляпнул, что уже одно ее присутствие здесь волнует его, спит он или бодрствует, что его приводит в неистовство даже вид ее пальчиков на ногах. Он перевел дыхание и начал снова: — Моей писанине вы не помешаете.

Она молчала, по-прежнему склонив голову. Он поднял руку, чтобы отвести волосы с ее лица, но лишь коснулся ее, как она резко выпрямилась и шелковые пряди скользнули по его запястью, на удивление прохладные, соблазнительно мягкие…

— Я бы пошла легла, — сказала она придушенным голосом.

На это ему нечего было возразить. Но, черт возьми, он не хотел, чтобы она уходила! Продлить этот миг, эту странную, пронзительную близость…

Он решительно выпрямился.

— Вы хотите удовлетворить свое любопытство?

Тревога затуманила ее глаза… тревога и вместе с тем интерес. Митч довольно улыбнулся.

— Выпейте со мной на кухне горячего шоколада, и я объясню, что именно не дает вам покоя.