Снег поможет мне

ГЛАВА 5

Линкольн

Первое ощущение вкуса рта Бетенни послало ударную волну удовольствия по моему телу. Шоколад, смешанный с её собственной сладостью, стал моим новым любимым вкусом. Если её рот был таким потрясающим, я не мог представить, какой чертовски вкусной будет её киска. Я определённо должен был захватить немного шоколадного соуса для этого декадентского лакомства.

Мой голод увеличился, но мне вдруг стало наплевать на еду. Единственным завтраком, который я хотел, была женщина, запустившая руки под мою рубашку, пока я целовал её.

До того, как нас прервал телефонный звонок, она, по сути, дала мне чистый чек — валютой было её тело. Но я не мог не задаться вопросом, не было ли это импульсивным решением, принятым в доли секунды, и не передумала ли она, получив немного времени на размышления.

Я не собирался рисковать. Если я не войду в неё в ближайшее время, я, блядь, сойду с ума, без шуток. Поэтому я скользнул руками от её щёк, вниз по шее, к груди, затем перешёл к её круглой попке. Я приподнял её, пока наши центры не совпали, и оторвал свой рот от её.

— Обхвати меня ногами за талию, малышка, — приказал я. Она немедленно подчинилась с тихим стоном, от которого кровь запульсировала в моих венах, когда, прилив силы и похоти обрушился на меня. Я прижал её к себе, чувствуя доказательство того, как сильно я хочу её, и мои губы провели по шелковистой коже шеи и челюсти, когда я начал двигаться.

— Спальня, — прорычал я, прежде чем всосать достаточно сильно, чтобы оставить на ней свой след. Её голова откинулась назад, но она указала, и я направился в том направлении.

Мой опыт в сексе был крайне ограничен, но я знал, что являюсь доминирующим ублюдком. Несмотря на то, что в любое другое время я был покладистым, в спальне я хотел контролировать ситуацию. И у меня было чувство, что Бетенни нуждалась в этом — в ком-то, кто лишил бы её выбора и просто заботился о ней. Пусть её разум расслабится, чтобы ей не пришлось быть чьим-то якорем.

Было так много мелочей, которые я узнал о ней за то ограниченное время, что мы провели вместе, и все они укрепляли в моём сознании то, что я знал в своём сердце. Мы были идеальны друг для друга.

Когда мы подошли к закрытой двери в её комнату, я ногой открыл её и подошел к кровати. Опустив девушку на матрас, я снова захватил её рот. Мои пальцы быстро перебирали пуговицы на блузке, пока я не нащупал одну в центре, которая зацепилась и не проходила в отверстие. Мой член разрывался, а рассудок висел на волоске, поэтому у меня не хватило терпения продолжать попытки. Ухватившись за оба края её рубашки, я дернул их в стороны, отправляя пуговицы в полёт.

Я отступил назад и посмотрел вниз на её грудь, облизывая губы при виде огромных сисек, практически вываливающихся из розового кружевного лифчика, когда она тяжело дышала.

— Так чертовски великолепно, — пробормотал я, указательными пальцами оттягивая вниз чашечки, пока круглые шарики не оказались полностью обнажёнными. Её твёрдые соски заставили мой рот наполниться слюной, но я хотел раздеть её догола, прежде чем полакомиться. Бетенни схватилась за подол моей футболки и попыталась задрать её, но я остановил её, обхватив рукой запястья. Я смотрел прямо в её мутные карие глаза, когда заговорил.

— Ты здесь не главная, малышка. Я скажу тебе, когда ты сможешь прикоснуться ко мне. Ты не будешь ничего делать, пока я не дам тебе разрешение. Это ясно?

Она напряглась, её зрачки расширились, а рот сформировал маленькую букву О. Через несколько секунд она нахмурилась и попыталась вывернуть свои запястья из моей хватки.

— Я не…

Я крепче сжал её запястья и свободной рукой ущипнул за подбородок, прервав её.

— Не борись со мной, Бетенни. Просто подумай об этом минутку, почувствуй, чего ты хочешь. Потому что как только ты это сделаешь, ты поймёшь, что это именно то, что тебе нужно.

Я поднял её руки над головой и глубоко поцеловал, пока она немного размышляла. Наконец, Бетенни расслабилась, и я поднял голову, чтобы встретиться с её горячим взглядом.

— Ты собираешься слушать и делать то, что тебе говорят? — спросил я, приподняв бровь. Она кивнула, и, хотя её рот был искривлён, я не упустил любопытного возбуждения в её шоколадных глазах.

— Скажи это вслух.

— Да, — прошептала она сексуальным, полным страсти голосом. — Я сделаю всё, что ты мне скажешь.

— Хорошая девочка. Теперь оставь свои руки там, пока тебе не скажут, или я прекращу свои действия, и, — я злобно усмехнулся, — поверь мне, ты не хочешь, чтобы это случилось.

— Хорошо, — прошептала она.

Её тело беспокойно задвигалось, и я провел одним пальцем вниз от горла к её киске. Найдя набухший узелок, я на секунду надавил на пучок нервов. Она прикусила губу, чтобы сдержать стон, и я нахмурился.

— Здесь никого нет, а на улице бушует метель. Не заглушай звуки удовольствия, малышка. Я хочу слышать, как ты стонешь, когда я провожу руками по твоему телу, слышать, как ты кричишь, когда мой рот на твоей киске, и слышать, как ты выкрикиваешь моё имя, когда я толкаю тебя через край своим большим членом в твоей маленькой тугой киске. Всё понятно?

Она кивнула, и я уставился на неё, снова приподняв бровь.

— Да, — прохрипела она.

— Превосходно.

Сделав несколько шагов в сторону, я наклонился и расстегнул её брюки, затем стянул их вниз вместе с трусиками, которые подходили к её лифчику.

— Чёрт возьми, — прохрипел я, когда остатки крови в моём теле устремились прямо в пах. Она была не выбритой, но очень аккуратно подстриженной, оставляя мне прекрасный вид на её блестящую киску. Мне нужно было попробовать её на вкус. Сейчас.

— Раздвинь ноги как можно шире. — Она повиновалась, и как только я скинул с себя одежду, я забрался на кровать, устроившись на животе между её ног. — Дай мне свои руки. — Она опустила их вниз, и я положил их на её центр. — Откройся для меня, — приказал я.

Она задрожала, и я поднял голову, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Огонь пронесся сквозь меня, когда я увидел в её глазах потребность и отчаяние. Она раскрыла свои складочки, и бедра непроизвольно выгнулись, её тело искало облегчения.

Опираясь локтями на её бедра, я некоторое время смотрел на розовый, влажный центр, прежде чем наклониться и провести языком снизу-вверх. Её вкус ворвался в мой рот, её соки были самым сладким нектаром, который я когда-либо пробовал.

Она уже была вся мокрая, но, когда я лизнул её снова, не забыв щелкнуть по клитору, она застонала, и ещё больше её соков вылилось наружу. Я вдруг почувствовал невероятную жажду. Опустив голову вниз, я начал есть её киску, словно она была моим первым глотком воды после жизни в бесплодной пустыне. Возможно, это было не так уж и неточно. Я не мог вспомнить ничего до встречи с Бетенни, потому что это была практически целая жизнь, а теперь не было места ни для кого, кроме неё.

Бетенни стонала, и каждый раз я вознаграждал её легким покусыванием или посасыванием клитора. Я просунул свой застывший язык в её влагалище и трахал его так, как скоро будет трахать мой член. Её мышцы сжались так крепко, что у меня впервые возникло сомнение, сможет ли мой длинный, толстый член поместиться внутри неё. Но я отогнал эту мысль. Бетенни была создана для меня. Возможно, потребуется немного практики, но в конце концов мы добьёмся своего.

Чтобы помочь процессу, я заменил язык одним пальцем, затем медленно ввёл второй. Чёрт, я не мог поверить, насколько она была тугой. Как только эта мысль пришла мне в голову, я стал одержим ею. Я продвинул пальцы до упора и втянул воздух, когда они уперлись в тонкую преграду.

Подняв глаза к её лицу, я прорычал:

— Ты девственница, малышка?

На её лице промелькнула нерешительность, и я остановил пальцы, заставив её хныкать и пытаться покачать бедрами, чтобы загнать пальцы глубже. Я вынул их и легонько шлепнул по киске, заставив её потрясенно смотреть на меня, в то время как в её глазах разгоралось пламя желания.

— Ответь мне.

— Да, — задыхалась она. — Это проблема?

— Проблема? — пробормотал я, — Ты, блять, шутишь? Знать, что я первый мужчина, который видит тебя такой, пробует тебя на вкус, чувствует тебя, это чертовски возбуждает и заставляет меня чувствовать, что я завоевал весь грёбаный мир. Это может сделать меня неандертальцем, но, чёрт возьми, Бетенни, я хочу кричать с крыш, что ты моя, размахивать простынями, на которых вот-вот появится твоя девственная кровь, как флагом, который я установил, чтобы заявить о своей территории. Ты даже не представляешь, как я близок к тому, чтобы кончить от одной мысли о том, что я единственный мужчина, который когда-либо будет внутри этой киски.

Я не мог думать о чём-то большем, чем об этом, поэтому я замолчал и вернулся к тому, чтобы показать ей, что она моя. Когда её пальцы держали киску открытой, я скользнул руками вверх, чтобы обхватить её груди, затем покрутил и пощипал её соски, поглаживая её клитор, пока она не стала извиваться и кричать об освобождении.

— Линкольн! Да, да, да! Не останавливайся! Заставь меня кончить, сейчас же.

Отстранившись, я подождал, пока она закончит кричать от разочарования и встретит мой взгляд.

— Не тебе решать, когда я доставлю тебе удовольствие, малышка. Ты даешь и берешь, когда я скажу. — Она кивнула, и я погладил её киску, заставив её застонать. — Если ты собираешься просить, убедись, что ты хотя бы произносишь слово «пожалуйста».

Бетенни откинула голову назад и простонала:

— Пожалуйста.

Вернувшись к текущей задаче, я снова возбудил её.

— Мне чертовски нравится, как ты стонешь для меня, — простонал я. — Из-за этого так чертовски трудно не заполнить тебя моим членом прямо сейчас и не трахать тебя до тех пор, пока ты не закричишь. Но мы займемся этим позже.

Мои бёдра скрежетали по кровати, когда я пытался найти хоть какое-то облегчение от нарастающего давления, не теряя контроля и не выплескивая свой оргазм за её пределы.

Когда Беттени была близка, я ущипнул её за соски, и её таз качнулся вверх. Я лизнул ещё несколько раз, прежде чем наконец обхватить губами её клитор и сильно пососать. Она разлетелась на частицы, зовя меня по имени и содрогаясь от экстаза, когда оргазм захлестнул её.

Киска была наиболее расслабленной, пока она кончала, поэтому я подполз к ней, снова подняв её руки над головой. Затем я просунул руки под её бедра и прижал её согнутые ноги к груди, широко раскрывая и оставляя мне прекрасный обзор, чтобы наблюдать, как мой ствол исчезает внутри неё, когда я заявляю права на свою женщину.

Я дразнил отверстие кончиком, заставляя её задыхаться:

— Линкольн. Я не могу… ох!

— Сможешь, — твердо сказал я, начиная проталкиваться внутрь, мало-помалу. Она была такой чертовски тугой. Из меня уже текла сперма, но, добавленная к её сокам, она немного облегчила вхождение. Она всё ещё дрожала от оргазма, когда я лишал её девственности. Поэтому я потер клитор, подталкивая её назад, а затем сказал ей:

— Я постараюсь сделать так, чтобы боль была минимальной, насколько это возможно. Сделай глубокий вдох, малышка.

Она посмотрела на меня, и я почувствовал, как моя грудь раздувается от гордости за доверие, которое я в ней увидел. Это подпитало мой голод, и как только она вдохнула, я вошел в неё до упора, головка моего члена уперлась в шейку матки.

Я смутно помнил, как кто-то сказал, что у моего парня будет больше шансов сделать свою работу, если она будет мягкой и свободной, что и произошло, когда она достигла кульминации. Мягкость и сладость были тем, чего она заслуживала, но её хватки на моём члене и образа её обнаженной с круглым, набухшим клитором было достаточно, чтобы ослабить мой контроль.

Раздвинув её ноги ещё шире, я приподнял её бедра и начал выходить. Затем я увидел розовую жидкость, покрывающую мой член, и моя первобытная сторона взяла верх.

— Моя, — прорычал я, прежде чем снова вошёл в неё с рыком восторга и впитал звук её крика, когда её бедра выгнулись навстречу мне.

— Держись за изголовье, — приказал я, и она немедленно сделала то, что ей было велено, что только заставило меня пылать ещё жарче. — О, чёрт, Бетенни, — простонал я, двигаясь, трахая её жестко и быстро. — Ты сжимаешь меня так крепко, что я не могу… блять! О, да, малышка. Ты так хорошо принимаешь мой большой член. О, блядь, да, детка. Да!

— Линкольн! — Её крики звенели у меня в ушах, заставляя меня колотить ещё сильнее. — Да! Да!

— Я хочу услышать, как ты кричишь, Бетенни, — процедил я. — Кричи, пока не охрипнешь. Я хочу, чтобы завтра ты не могла ходить или говорить, помня, кому ты принадлежишь. — Мой оргазм быстро приближался, и она тоже была близка, очень близка. Поэтому я вытащил член до конца, сильно шлепнул её по киске, а затем снова вошёл, дойдя до конца как раз в тот момент, когда она откинула голову назад и издала крик, к которому я так стремился. Блаженство вибрировало в её голосе, когда моё имя лилось с её губ, и она так сильно сжала изголовье кровати, что костяшки пальцев побелели.

Её кульминация стала тем толчком, который был мне нужен, чтобы дать себе разрядку. Зарывшись как можно глубже в киску, я выкрикивал её имя, и наслаждение обрушивалось на меня волна за волной. Каждая из них вызывала извержение горячей спермы из моего члена, наполняя ее лоно так полно, что она начала вытекать.

— Вот дерьмо, — пробормотала Бетенни, когда её дыхание стало достаточно ровным, чтобы она могла говорить. — Это было… святая корова^[1].

Я отпустил её ноги и уткнулся лицом в её шею, смеясь. Мои руки обхватили Бетенни, и я перевернул нас, держа её плотно прижатой к моему члену, который всё ещё был длинным и вздыбленным. Одного раза было явно недостаточно, хотя я и не ожидал этого. У меня было чувство, что всей жизни с Бетенни никогда не будет достаточно.