Снежная полночь

Глава 9

Финли

Я не верю в такую ерунду. И с тех пор, как рассталась с Тоби, даже поклялась держаться подальше от мужчин. Спустя какое-то время я стала винить его в гибели моей семьи. И понимала, что эти отношения не помогут мне исцелиться. Если быть честной, именно отношения с Тоби заставили меня остаться в Нью-Гэмпшире в то Рождество. Мне хотелось поехать домой вместе с ним, но после продолжительных уговоров согласилась остаться и провести праздник в доме его родителей. Это должно было стать нашим первым Рождеством с его семьей. Оно и стало нашим первым общим Рождеством, и в тот момент, думаю, это значило для меня все, хотя теперь знаю, что это не так.

Мы действительно провели то Рождество вместе, но только в часовне при госпитале на несколько километров дальше от назначенного места. И вместо того, чтобы проснуться тем утром и подбежать к елке, я проснулась и побрела к трем гробам. Так что Рождество для меня больше никогда не будет прежним. Я сказала Тоби, что мы больше не можем быть вместе. Не было ни малейшего шанса, что, глядя на него, я не буду корить себя в том, что выбрала остаться с ним, вместо того чтобы съездить домой и побыть с семьей. Он все понял и, вероятно, ощущал вину, но после того Рождества я приказала себе больше никогда с ним не общаться. И не общалась.

С тех пор мною была проделана отличная работа по части избегания мужчин. Разумеется, я знаю, что в несчастном случае и гибели моей семьи нет вины Тоби. Как и моей. Просто так сложилась жизнь, или как там еще говорят. Однако я уверена, что человек, с которым я могла бы встречаться, не будет предвестником несчастья. Видимо, мне просто сложно это принять.

Я появилась в жизни Бэкса вслепую, практически не зная о нем ничего, но, глядя на него, я не ощущаю привычного чувства обреченности. Его заменило другое чувство, не похожее на то, что возникает, когда я смотрю на всех остальных мужчин. А ведь прошел всего лишь день. Всего один день, а я уже рассказала ему больше, чем любому другому человеку за эти два года, хотя, наверное, это не такой уж долгий срок.

— Ты в порядке? — шепчет Бэкс.

— Ага. А ты? — шепчу я в ответ.

— Со мной лежит потрясающая девушка... как думаешь, каково мне?

Я прижимаюсь к его груди, ощущая, как «играют» мышцы под моими ладонями, и решаю обнять Бэкса крепче. Кто же знал, что под обычной фланелевой рубашкой скрывается такое богатство?

— Так, ладно. Чувствую себя плохо. Ты заводишь меня, и это просто пытка.

— Утром будет расплата, — шепчу я.

— Ладно, сумасшедшая. Я не...

Э-э-эй... Это что такое?

— Бэкс?

Снизу у лестницы раздается грохот. Здесь есть кто-то еще? Сюда кто-то забрался?

— Ш-ш-ш...

— Не шипи на меня, — возмущаюсь я громким шепотом.

Бэкс встает с кровати. Его силуэт попадает в луч уличного освещения, и я вижу, как он старается натянуть штаны одной рукой. Я не должна смотреть на кубики на его животе, особенно в момент, когда он чуть не падает, теряя равновесие. Пожалуй, лучше сконцентрироваться на шуме, который донесся снизу. Скучаю по временам, когда могла спрятаться под одеялом, и все плохое проходило с наступлением нового дня. Жаль, во взрослой жизни так не работает.

— Я пойду с тобой.

Я отбрасываю одеяло и рывком сажусь, погребая под себя декоративные подушки.

— Нет. Останься тут.

— Нет!

— Серьезно, Финли. На сегодня от тебя и так достаточно проблем. Оставайся. Здесь.

Ладно. Это было немного грубо. Хотя отчасти Бэкс прав. Принимая во внимание его слова, я укладываюсь и прижимаю к груди одеяло. У него только одна здоровая рука, и, прости Господи, если ему придется драться с отвратительным снеговиком, Бэкс будет дееспособен только наполовину. Укутавшись в одеяло, я медленно продвигаюсь к лестнице, прислушиваясь к тому, что происходит внизу.

Оттуда доносятся отголоски ругани, и я, не думая, сбегаю вниз.

— Что происходит? — кричу я.

— Кажется, я просил тебя не вмешиваться. Или ты оглохла? — отмахивается Бэкс.

Ну, понятно. Все это время я была занозой в заднице, однако сейчас он ведет себя не лучше.

— Хочу помочь. Что случилось?

— Похоже, по дороге прошли снегоуборочные машины, не заметив под снегом упавшее дерево. Теперь разбито окно.

— Господи. — Я делаю несколько шагов вперед, и в лицо бьет ледяной порыв ветра. Чем ближе я подхожу к разбитому окну, тем холоднее становится, а я ведь даже не прошла и половины пути.

— Финли, Бога ради, пожалуйста, просто стой, где стоишь.

— Что будем делать? — спрашиваю я, игнорируя его злость.

Я бы тоже разозлилась, если бы владела магазином всего неделю, а в нем уже умудрились выбить окно.

— Мы — ничего. Это моя проблема. Не твоя.

Зачем я вообще с ним спорю? Вот почему не стоит ложиться в постель с тем, кого знаешь всего сутки.

Я много чем могу помочь. Ай, к черту! Поворачиваюсь и иду на второй этаж. Боже, как же неприятно. Кто вообще так разговаривает с людьми? Я ведь просто хотела помочь.

Захлопываю за собой дверь и включаю свет, решительно глядя по сторонам. Мне хочется найти решение проблемы — не для него, а для себя самой. Чем можно закрыть эту дыру? Единственное, что меня заботит — как не замерзнуть до смерти. Открываю шкаф, но там всего лишь два пальто и две пары ботинок. Я знаю, что они принадлежали Уиллу. Они даже пахнут им — улицей и сигарами. Если бы все это произошло, когда Уилл был жив, он точно знал бы как поступить и не раздувал бы из этого проблемы. И не вел бы себя как хам. У Уилла всегда находились ответы — простые решения, с помощью которых можно было устранить любую проблему.

Я открываю другой шкаф и в дальнем углу нахожу синий брезент, свернутый валиком. А вот это может помочь. Затем добираюсь до верхней полки, каким-то седьмым чувством ощущая, что там точно что-то есть. Шарю рукой и нахожу что-то, похожее на тонкую веревку. Забираю ее с собой, пусть и не уверена, что она пригодится.

Снова проделав путь назад, я нахожу Бэкса стоящим посередине магазина. Обхватив голову ладонями, он что-то бормочет. Я не слышу, что он говорит, но звучит это не очень дружелюбно, к кому бы он там ни обращался.

— Я нашла брезент и веревку. Не знаю, что с этим получится сделать, но оставлю тут, на случай если ты захочешь ими воспользоваться.

Бэкс оборачивается ко мне, в его глазах плещется раскаяние.

— Эй, прости меня. Я не должен был срываться на тебе. Понимаю, ты только пыталась помочь.

— Все нормально. Просто пойду наверх и перестану тебе надоедать.

— Нет, погоди. Наверное, ты сможешь помочь.

Я поднимаю брезент и иду к нему.

— Что мне сделать?

В обычной ситуации я уже давно бы послала любого другого за такое поведение, но из-за того, что Бэкс помог мне вчера, я ощущаю себя немного обязанной и считаю, что должна вернуть услугу. Он забирает у меня сверток и разворачивает, раскатывая по полу. В помещении становится все холоднее, мороз проникает под кожу, от чего ноют кости.

— Можешь передать мне веревку?

Я подаю ее, и Бэкс продевает веревку через металлические кольца в брезенте.

— Что дальше?

— Пока ничего. Но я должен спросить: ты что, приносишь неудачи?

Приношу неудачи. Именно так я говорила о себе целых два года. Иначе почему со мной случилось столько бед? Мое молчание, видимо, все объясняет Бэксу, потому что он останавливается. И когда подходит ко мне, на его лице явно читается вина.

— Прости, Фин. Я не...

— Все нормально, — перебиваю я, отмахиваясь.

Я смогу выдержать шутку. Именно так, это шутка. Дурацкая, пугающая шутка.

— Нет, не нормально. Сегодня тебе нельзя такое слышать.

— А может и наоборот. — Я стягиваю одеяло на плечах немного туже.

— Холоду брезент не помешает. Если только снег сдержит.

Очевидно, что я больше ничем не смогу помочь, поэтому иду назад к лестнице.

— Финли?

Если повернусь сейчас, он увидит слезы на моих глазах. Те самые, что накатывают в этот день ежегодно. Единственный день, когда я позволяю себе плакать, хотя сегодня и пыталась избежать этого из-за обстоятельств, но... они накатывают как пузырьки в только что открытом шампанском.

Взбежав по лестнице, я запираюсь в ванной. Забираюсь в угол и плотнее укутываюсь одеялом, крепко сжимаю веки и делаю все возможное, чтобы не дать всплыть воспоминаниям. Но я не настолько сильная.

В моей голове звучит папин голос — наш последний разговор: «Разве ты не знаешь, что это плохая примета — находиться далеко от своей семьи в Рождество? Нам ведь не нужны несчастья, малышка». Я спорила с ним, рассуждая, что невезения не существует, а он просто пытается уговорить меня приехать домой. Отец тихо смеялся: «Я не позволю неудачам преследовать тебя, горошинка».

В тот момент я понятия не имела, что он имел в виду. До тех пор, пока мне не позвонили и не сообщили об их смерти здесь, в Нью-Гэмпшире. Они хотели меня удивить, и я знаю, это была идея папы. Вот что он хотел сказать, когда говорил, что не позволит неудачам меня преследовать. И теперь я обречена быть неудачницей всю жизнь. Он был прав. Выдумка это или нет, но мой отец оказался прав.

— Эй, — со стороны лестницы доносится голос Бэкса.

О, Боже. Я просто развалина. Поднявшись на ноги, подхожу к зеркалу над раковиной и вижу потеки туши на щеках. Пожалуйста, пусть это будет от слез, а не от снега. Боже, я что, весь день ходила как енот? Бэкс бы сказал.

Ну, я надеюсь.

— Финли?

— Да, — отвечаю я, и мой голос надламывается.

Он стучит, и мгновение спустя я замечаю движение ручки. Позволяю Бэксу открыть дверь, хотя мне казалось, что он будет слишком усталым, чтобы входить сюда.

— Ты в порядке? — Он прикрывает глаза ладонью. — Просто скажи, что все хорошо. Я слышал, как ты плакала.

Отлично.

— Со мной все хорошо, — отвечаю я ему.

— Ты одета?

— Я не сижу на унитазе, рыдая, если ты об этом.

Он убирает ладонь от лица и долго смотрит на меня, прежде чем подойти ближе и обнять. Почему у меня такое чувство, что я была в его объятиях уже миллион раз? Разве можно ощущать такое, находясь рядом с незнакомцем?

— Я не то имел в виду, — говорит он.

— Неважно. Ты сказал правду. Я приношу несчастье. Тебе стоит держаться от меня подальше.