Снежная полночь

Глава 4

Бэкс

Единственным объяснением моего поведения могло быть помешательство вместе с раскаянием.

— Серьезно, я тебя боюсь. Почему ты преследуешь меня? — спрашивает Финли, поворачиваясь ко мне и скрещивая на груди руки. — Мне и так плохо из-за того, что придется ближайшие пару недель провести здесь в одиночестве. Не хватало еще переживать из-за преследующего меня психопата.

— Психопат, да? Я так понимаю, тебе нравится обзываться.

— А я не права? — спрашивает она, приподнимая брови.

— Не совсем, но я понял, что ты меня с ним путаешь.

— Посмотри на свою прическу, — говорит Финли, глядя на мои лохмы, — это же явный признак психического отклонения.

— Погоди-погоди, — говорю я, делая пару шагов по направлению к ней. Судя по ее взгляду, Финли размышляет, не пора ли ей сбежать от меня. — Это ведь… — С изумлением в глазах я указываю на ее лицо, не переставая приближаться.

— Что? — спрашивает она, поочередно касаясь рукой щек, губ, носа. — Что там такое? На мне что-то есть?

Мне нравится ее волнение. Еще один шаг, и я уже настолько близко, что могу протянуть руку и прикоснуться к ней. Что и делаю — провожу пальцем по щеке Финли.

— А, ничего особенного.

— И что, по-твоему, это было?

— Ну, мне показалось, это была улыбка. — Естественно теперь она просто не может не улыбнуться. Один-ноль в мою пользу.

— А ты, действительно, нахал, — говорит она, отворачиваясь и направляясь дальше по коридору. Финли то ли не замечает, что я иду за ней, то ли не хочет больше разговаривать. Но, откровенно говоря, я чувствую обязанность остаться с ней. Не знаю почему. Просто в связи с бурей есть какое-то нехорошее предчувствие, а Финли не производит впечатление человека, который пережил здесь хоть один из подобных буранов. Поэтому, как порядочный человек, я чувствую ответственность за нее.

Наконец, она останавливается перед одной из угловых комнат, открывает дверь и, оглянувшись на меня через плечо, входит внутрь.

— Пожалуй, я останусь здесь, — говорю я ей.

— Серьезно? С какой это радости? Мы знакомы пять минут, а ты уже решил, что неплохо бы проследить за мной до дома. На канале «Лайф тайм» регулярно крутят фильмы про мужчин вроде тебя.

— Во-первых, я не смотрю «Лайф тайм». Во-вторых, неужели ты не понимаешь, как глупо пытаться здесь, в горах, пересидеть снежную бурю в закрытом общежитии и без еды? Можешь считать меня психом, на здоровье, но в этом городе принято помогать тем, кто попал в беду. А ты, дружок, эту беду сама на себя кличешь. — Возможно, я слегка переборщил, но это вроде как правда.

Финли останавливается в дверях и машет мне рукой.

— Тогда входи. Только нож, пистолет и… чем там еще убивают… оставь, пожалуйста, за дверью.

Вхожу в комнату и сразу замечаю маленькую унылую елочку с парой подарков под ней. Удручающее зрелище.

— Кстати говоря, тебе действительно не стоит позволять посторонним мужчинам входить в твою комнату, даже если они настаивают. Это верный способ попасть в беду. — Я позволяю себе легкую улыбку.

— Придурок, — говорит она, топнув ногой.

Подхожу к кровати в углу комнаты и плюхаюсь на нее с таким видом, словно был здесь уже миллион раз.

— Где твоя соседка? Уехала домой, как все нормальные люди?

— Да, как каждый нормальный человек, у которого есть дом.

Интересно… Кажется, я сунул нос не в свое дело, но раз уж сунул…

— У тебя нет семьи? — Возможно, это одна из причин, по которым Финли решила остаться здесь на праздники.

— Уходи сейчас же! — Она подходит к двери и распахивает ее. — Пожалуйста.

— А если я не послушаюсь, ты что, вызовешь охрану? — Думаю, она поймет, что я шучу, особенно по моему тихому смеху. Но внезапно понимаю, что перегнул палку. Удивительно, что на это потребовалось столько времени, но да, я действительно переусердствовал. Ее глаза краснеют — так же, как и щеки. Черт.

— Пожалуйста, — говорит Финли шепотом. И хоть она просит меня уйти, в ее шепоте слышна мольба о помощи.

Я встаю с кровати и направляюсь через всю комнату к противоположной стене, на которой только что заметил фотографии.

— Это твоя семья? — спрашиваю я, глядя на стоящее особняком на столе фото. На нем Финли, еще одна девушка, похожая на нее как две капли воды, и двое взрослых людей — полагаю, ее родители. Протянув руку, беру фотографию, но Финли быстро выхватывает ее и прижимает к своей груди.

— Я не просила ни о чем и не собираюсь ничего тебе объяснять. Понимаю, что в данный момент ты, скорее всего, не можешь покинуть здание — ты пришел сюда по собственной глупости. Поэтому, если тебе нужно где-то пересидеть бурю, пожалуйста, оставайся. Но больше никаких вопросов и никаких заигрываний. Понял?

Я смотрю в окно, во всяком случае, пытаюсь. Этот более или менее прозрачный кусок стекла — отличное указание на то, как отвратительно там, снаружи. Возможно, я не сильно задумывался над этим, но, если честно, останься я чуть дольше в магазине, почувствовал бы себя лежащим в гробу рядом с отцом.

— Послушай, — я засовываю руки в задние карманы и опираюсь о стол, — я, кажется, уже говорил, что планирую пожить в старой квартире Уилла над магазином, пока не приведу в порядок дела, поэтому вполне могу вернуться туда и оставить тебя в тишине и покое. Извини, если позволил себе зайти слишком далеко.

В подтверждение своих слов, я иду к открытой двери, но Финли закрывает ее прямо перед моим носом.

— Не уходи.

Неожиданно.

— Уверена? Я про то, что мы не протянем вдвоем на арахисовом масле, хлебе и суфле, — усмехаюсь я, вызывая у нее ответную улыбку.

— Поэтому я и собиралась опять в магазин, — говорит она. — Хотела купить еще продуктов.

Я беру с кровати ее пальто.

— Тогда пойдем.

— Ты серьезно? Я даже не смогла открыть дверь, а это было… — она смотрит на часы, — почти час назад. Вряд ли погода улучшилась.

Точно. Могу с уверенностью предположить, что она раз в десять стала хуже. Однако магазин находится всего в квартале отсюда, а у меня есть лопата.

— Погода будет только ухудшаться, и, если серьезно, даже допуская мысль, что я буду голодать в течение ближайших нескольких дней, тебе и одной не хватит буханки хлеба и банки масла.

От волнения ее щеки краснеют, и она говорит:

— Да. Тогда нам нужно попробовать выйти.

— Идем.

Финли следует за мной из комнаты в общий холл, где я снова надеваю свою амуницию. Пока я по очереди натягиваю перчатки, она надевает шапочку с помпоном, стараясь, чтобы она идеально смотрелась на ее голове — шапка для красоты, а не для практичности. Протянув руку, я тяну отвороты ее розовой шапочки вниз, к самому подбородку.

— Эй!

— Снаружи пурга. Всем плевать, как ты выглядишь, Динь-Динь. — После чего беру шарф и, замотав ее лицо и шею — все, что ниже глаз — завязываю концы под воротником пальто. — Угги? Они хотя бы не промокают?

— Нет, я побрызгала их специальной пропиткой.

Пренебрежительно киваю. Когда мы вернемся, она будет похожа на мокрую курицу. Схватив лопату, я толкаю дверь, и у меня получается немного приоткрыть ее. Этого достаточно, чтобы начать откапываться. Приходится потрудиться несколько минут, но мне удается расчистить выход. Финли похожа на оленя, попавшего в свет фар — кажется, раньше она никогда не видела столько снега. Она говорила, что находится здесь уже четыре года, но сильных буранов не было с 2010-го, так что этот снегопад может повергнуть ее в шок.

— Ты готова? — Я протягиваю ей руку.

— Кажется, я говорила тебе: никаких заигрываний, — напоминает она, и ее слова заглушаются тканью шарфа.

— Если ты это считаешь заигрыванием, то что было бы, начни я к тебе приставать? И подумать страшно.