См. тома 2,3 и 4 наст. изд.
Так назвал Борхеса его близкий французский знакомый, издатель Полного собрания его сочинений во Франции Жан-Пьер Бернес (см.: Bernus J.-P. Borges ou le vieux anarchiste paisible // Magazine littéraire. 1999. № 376. P. 34–39).
См.: Бродский И. Altra Ego // Сочинения Иосифа Бродского. Т. 6. СПб., 2000. С. 68–79.
Если говорить о разновидностях беспредельности, их впечатляющий, даже драматический очерк см. в кн.: Катасонов В. Н. Боровшийся с бесконечным: Философско-религиозные аспекты генезиса теории множеств Георга Кантора. М., 1999.
Ср. в посвящении к книге «История ночи»: «За ту, какой ты станешь; за ту, которой мне, вероятно, уже не узнать» (наст. изд., т. 3, с. 443).
Тарковский А. Дерево Жанны // Тарковский А. Вестник. М., 1969. С. 57.
Borges J. L. Atlas. Barcelona, 1999. P. 19.
Ср.: «Гельдерлин не бывал в Греции. И правильно. Если хочешь вернуть умерших богов, не стоит посещать землю, которую они топтали. Воскрешать их лучше издалека. Туризм перерезает последнюю живую связь с прошлым» (Чоран Э. После конца истории. СПб., 2002. с. 457).
Миниатюра «Мадрид, июль 1982 года». Невольный комментарий к ней смотри опять-таки у Чорана: «К. рассказал о своей лондонской поездке, где битый месяц пролежал в гостиничном номере лицом к стенке. Это было для него самым большим счастьем, какого он только мог пожелать. Я напомнил ему похожий опыт Бодхидхармы, разносчика буддизма, только у него он длился девять лет…» (Там же. С. 185).
Борхес X. Л. Кеведо // Наст. изд., т. 2, с. 358.
См. эссе «Рассказ в рассказе» (наст. изд., т. 1, с. 461–464).
Борхес цитирует эту строку в одном из очерков о Данте (наст. том, с. 193).
Наст. том, с. 270.
Так, в стилизованной притче Кокто садовник персидского царя просит у того самых резвых коней, чтобы ускакать от смерти в Исфаган, где она его как раз и поджидает к концу дня (Антология фантастической литературы / Сост. X. Л. Борхес, А. Бьой Касарес, С. Окампо. СПб, 1999. С. 358).
Ср., казалось бы, ту же символику у Гельдерлина, где она, впрочем, несет совершенно иной, можно даже сказать, — противоположный смысл. Об афинских воротах Адриана, «которые некогда вели из старого города в новый», в романе «Гиперион» сказано: «Теперь никто не проходит сквозь эти ворота<…> они стоят безмолвные и пустые…» (Гельдерлин Ф. Гиперион. Стихи. Письма. М., 1988. С. 154; пер. Е. Садовского). В цитируемом далее глубоком комментарии В. Биндера символ толкуется так: «…они ведут из Ничего в Ничто <…> Они подобны настоящему, в котором то, что еще не есть, постоянно становится тем, что уже не есть <…> Гиперион находит пустым место перехода, переход здесь уже не совершается» (Там же. С. 641; пер. Н. Беляевой). Я бы противопоставил этим «безмолвным и пустым» воротам руины сгоревшего (и постоянно вновь сгорающего) храма из новеллы Борхеса «В кругу развалин», которая, напомню, открывается значимым для данного контекста ключевым словом «никто»: наставник там создает призрачного человека и обучает свое создание обрядам, «дабы хоть один голос славил Бога в обезлюдевшем святилище» (наст. изд., т. 2, с. 110).
Об идее «невидимой книги», неведомо ни для кого содержащейся в других, уже написанных и стоящих на полках, см.: Citati P. L’imparfait bibliothécaire//Jorge Luis Borges. Paris, 1999. P. 274–275 (L’Herne).
Наст. изд., т. 3, c. 535.
Наст. том., c. 212.
Lafon M. Borges ou la réécriturc. Paris, 1990.
Bernes J.-P. Borges ou le vieux anarchiste paisible. P. 36–37.
Ibid. P. 39.
Через несколько месяцев Борхес повторил эту формулировку в эссе «Теория Альмафуэрте», опубликованном в 1942 г. в газете «Насьон». Через двадцать лет само упомянутое эссе (а его зерно, в свою очередь, содержалось в ранней заметке «Вездесущность Альмафуэрте» из книги «Язык аргентинцев») переросло в предисловие к тому стихов и прозы Альмафуэрте, собранному Борхесом, и уже в этом качестве было еще через 13 лет включено в его авторский сборник «Предисловия» (1975). Там сам образ Альмафуэрте, его поэтика и собственная эстетика возводились к подобному «зачаточному существованию», которое на первый взгляд уравнивало в правах замысел и воплощение, утверждая эстетику фрагмента, но вместе с тем заключало в себе, больше того, — подчеркивало неустранимый разрыв между ними как своеобразную метафору «аргентинского». Эти же черты Борхес искал и выделял в Каррьего, Фернандесе, Сантьяго Дабове и других, над чьими «воображаемыми биографиями» в 1920-1930-х гг. задумывался и работал.
См.: Louis A. Jorge Luis Borges: Œuvre et manœuvres. Paris, 1997. P. 406–410.
См.: Louis A. Jorge Luis Borges. Р. 432–437.
Bonnefoy Y. Jorge Louis Borges // Bonnefoy Y. La vérité de parole et autres essais. Paris, 1995. P. 333–334; курсив мой. — Б. Д.
Citati P. Sur la poésie de Borges // Magazine littéraire. 1999. № 376. P. 51.
В последние годы работы о Борхесе-переводчике и его понимании перевода заметно участились — см., например: Louis A. La traduction selon Jorge Luis Borges // Poétique. 1996. № 107; Pastarmerlo S. Borges y la traduccion // Borges studies on line. J. L. Borges Center for studies and documentation. Internet: 07/07/99 (http://www.hum.au.dk/romansk/borges/bsol/pastorml.htm); Waisman S. G. Borges reads Joyce. The role of translation in the creation of texts // Variaciones Borges. 2000. № 9; Willson P. La fondation vanguardista de la traduccion // Borges Studies on Line. On line. Internet: 14/04/01 (http://www.hum.au.dk/romansk/borges/bsol/pw.htm).
Borges J. L. Las versiones homéricas // Borges J. L. Obras complétas 1923–1972. Madrid, 1977. P. 239. Начальная фраза, как уже говорилось (см. наст. изд., т. 3, с. 628), перешла потом в предисловие к «Приморскому кладбищу» Валери, включенному позднее в книгу «Предисловия».
Borges J. L. Las dos maneras de traducir / / Borges J. L. Textos rccobrados 1919–1929. Buenos Aires, 1997. P. 257–258
Borges J. L. Las dos maneras de traducir. Р. 256.
О принципах перевода и их развороте в истории см. основополагающие работы Антуана Бермана: Berman А. 1) L’épreuve de l’étranger. Culture et traduction dans l’Allemagne romantique. Paris, 1995 (1-е изд. — 1984); 2) La traduction et la lettre ou L’auberge du lointain. Paris, 1999, a также сборник, посвященный его памяти: La traduction-poésie: A Antoine Berman / Sous la direction de Martine Broda. Strasbourg, 1999.
«Сознательная и удачная недостоверность», скажет Борхес о переводе Мардрюса, (см. наст. изд., т. 1, с. 372; ср. еретическую цитату в новелле «Богословы»: «Бог еще не создал мир», — т. 2, с. 235). Отсюда же протест Пьера Менара против обожествления текста как «случайного плода» — куда важней, по Менару (и по Борхесу), сама способность «думать, анализировать, изобретать» (наст. изд., т. 2, с. 106). В этом контексте, среди прочего, стоило бы понять и борхесовское неприятие дубляжа как зеркального повторения, механической кальки (ср. его заметку об этом в наст. изд., т. 1, с. 223–225).
«Его подвело развитие языка», — пишет Борхес о Галлане и его наиболее популярном у читателей переводе «Тысячи и одной ночи» (наст. изд., т. 1, с. 353).
Первой публикацией было несколько стихотворений: Улицы Буэнос-Айреса. Монета. Пределы / Пер. С. Гончаренко // Поэзия Латинской Америки. М.: Худож. лит-ра, 1975. С. 89–90. («Библиотека всемирной литературы»). За ними — и с немалым перерывом по соображениям политики — последовал один рассказ: Сад расходящихся тропок / Пер. Б. Дубина // Аргентинские рассказы. М.: Худож. лит-ра, 1981. Еще через несколько лет вышли разом две книги: Проза разных лет / Сост. и предисл. И. Тертерян. Коммент. Б. Дубина. М.: Радуга, 1984. 320 с. («Мастера современной прозы»). (2-е изд. — 1989); Юг / Сост. и пер. М. Былинкиной. Предисл. И. Тертерян. М.: Известия, 1984.176 с. (Б-ка журнала «Иностранная литература»).
Показательно, что до последнего года не было российских диссертаций по Борхесу (в мире их сотни), см., кажется, первое исключение (за подсказку благодарю А. И. Рейтблата): Чистюхина О. П. Творчество Хорхе Луиса Борхеса в контексте философии культуры. Автореферат… кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2000.
См. одну из них и последующий к ней комментарий: Хорхе Луис Борхес: Неизвестный стрелок. Вступительная заметка Олега Процика // Пушкин. 1998. № 1.1 мая. С. 12; Герасимов И. Прогулки фраеров, или Как я публиковал Борхеса // Неприкосновенный запас. 1999. № 2 (4). С. 81–84. Появились и борхесовские пастиши, см., к примеру: Постнов О. Post Scriptum // Постнов О. Песочное время. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1997. С. 97–105; Сергеев К. Фантазии Пиранези// Сергеев К. В. Сумерки в зеркалах: Опыты ознакомления с мнемоническим искусством Божественного Камилло. М.: Линор, 1999. С. 64–69.
Almeida I., Parodi C. Editar a Borges // Borges Studies on Line. J. L. Borges Center for Studies&Documentation. Internet: 07/04/00 (http://www.hum.au.dk/ romansk/borges/bsol/eab.htm)
Отрадный цвет восточного сапфира,
Накопленный в воздушной вышине,
Прозрачной вплоть до первой тверди мира
(итал:, перевод М. Лозинского).
И я упал, как падает мертвец (итал.).
Благородный замок (итал.).
Учитель мой, мой господин… (итал.)
Как голуби на сладкий зов гнезда (итал.).
«Счастливая душа» (исп.).
При расставании в тот вечер,
когда пришло время сказать привычное «прощай»,
смутная печаль разлуки
заставила меня понять, что я люблю тебя (исп.).
Весь трепеща (итал).
«Человеческое мышление» (англ.).
«Опыт со временем» (англ.).
«Об утешении философией» (лат.).
«Внезапный свет» (англ.).
Родине будет недоставать великого Осуны,
но ему не стали защитой его подвиги,
Испания, для которой он сделал рабой Фортуну,
дала ему тюрьму и смерть.
Плачут о нем
и свой народ, и другие,
его могила — поля Фландрии,
его эпитафия — кровавый полумесяц.
На его похороны Везувий зажег
Партенопею, а Тринакрию — Монджибелло;
военный плач перерастает в потоп.
Лучшее место отвел ему Марс на небе.
Мозель, Рейн, Тахо и Дунай
безутешно плачут о своей печали (исп.).
На луну Фракии кровавым затмением ложатся твои походы (исп.).
Гостеприимное и верное в отражении,
где живое привычно становится кажущимся,
зеркало подобно
светлой луне в полумраке.
Плывущий свет лампы ночью
ему придает торжественность,
а грусть — роза, умирающая в вазе,
склонившая голову.
Оно удваивает печаль и повторяет
то, что цветет в моей душе,
и, может быть, ждет, что когда-нибудь
появится в призрачной синеватой тишине
Гость, и тогда оно отразит
лица рядом и сплетенные руки (исп.).
Кто еще так счастлив
на морских волнах,
как граф Арнальдос
в день Святого Хуана (исп.).
Вселенная-гидра сворачивает кольцами тело, покрытое чешуею звезд (франц.).
Если я хожу сердитый, все кругом хохочут (исп.).
«Род человеческий» (англ.).
Способ действия (лат.).
Благословение (исп.).
«Что поведала тень» (франц.).
Перевод Б. Дубина.
Музыка прежде всего (франц.).
«Самсон-борец» (англ.).
«Улисс»; «Поминки по Финнегану» (англ.).
Обитель (англ.).
Прожитое (англ.).
«Современные художники» (англ.).
Одни мы были, был беспечен каждый («Ад», V, 129) (итал:, здесь и далее перевод М. Лозинского).
Мрачный, жуткий, роковой (англ.).
Жуткий (нем.).
Ужас, жуть (англ.).
«Глава о снах» (англ.).
«Человек, который был Четвергом» (англ.).
Carcere cicco, склеп слепой, говорит об Аде Вергилий («Чистилище», XXII, 103; «Ад», X, 58–59).
Настолько сон меня опутал ложью… («Ад», I, И)
Таков и я… («Ад», IV, 39).
Мой господин, учитель мой, скажи («Ад», IV, 46).
Аверроис, толковник новых дней («Ад», IV, 144).
И хищноокий Цезарь, друг сражений («Ад», IV, 123).
Поодаль я заметил Саладина («Ад», IV, 129).
Скажу, продолжив, что до башни этой… («Ад», Vili, 1)
«Поэзия Данте» (итал.).
Мы поднялись на холм, который рядом,
В открытом месте, светел, величав…
(«Ад», IV, 115–116)
Здесь просторней эфир,
[И поля облекает он светом]
(«Энеида», IV, 640).
Данте в начальных песнях «Комедии» представляет собой (Джоберти относит это ко всей поэме) «несколько больше, чем просто свидетеля того, как развивается придуманный им сюжет». («Primato morale e civile degli italiani» <«O моральных и гражданских началах итальянского народа» (итал.)>, 1840.)
Мирской молвы многоголосый звон —
Как вихрь, то слева мчащийся, то справа;
Меняя путь, меняет имя он
(«Чистилище», XI, 100–102).
И эта честь умножилась весьма,
Когда я приобщен был к их собору
И стал шестым средь столького ума
(«Ад», IV, 100–102).
Но злей, чем горе, голод был недугом (итал.).
Ты дал нам эти жалкие тела —
Возьми их сам…
(«Ад», XXXIII, 62–63)
«История итальянской литературы» (итал.).
Луиджи Пьетробоно («Ад», с. 47) пишет, что слово «голод» не обличает вину Уголино, но подталкивает на догадки о ней, не погрешая ни против искусства, ни против исторической правды. Достаточно того, что эта вина для нас «не исключена».
И в ребра зубы острые впились («Ад», ХХХIII, 35–36).
«Очерки морали» (англ.).
В качестве курьеза напомню две двусмысленности. Первая — «кровавый полумесяц» Кеведо{302}, отсылающий разом к полю боя и к турецкому знамени; вторая — «mortal moon» («бренная луна») из 107-го шекспировского сонета, где имеются в виду небесное светило и королева Англии.
Казнятся этим стонущим огнем
И ввод коня, разверзший стены града…
(«Ад», XXVI, 58–59).
«О Граде Божием» (лат.).
«Одиссей в Аду». Берлин, 1942 (нем.).
Боюсь, безумен буду я, не боле («Ад», II, 35). В русском переводе прилагательные не совпадают. (Примеч. пер.)
Как тот [Катон] назначил («Чистилище», I, 133).
«Представления о загробном мире у Данте» (нем.).
Я не апостол Павел, не Эней («Ад», II, 32).
См.: Джованни Папини{303}, «Dante vivo» <«Живой Данте» (итал.)>, III, 34.
См.: Морис де Вульф, «Histoire de la philosophie médiévale» <«История средневековой философии» (франц.)>.
Мирской молвы многоголосый звон —
Как вихрь, то слева мчащийся, то справа;
Меняя путь, меняет имя он
(«Чистилище», XI, 100–102).
Отчасти предсказанному классической метафорой сна как сцены. См. у Гонгоры в сонете «Воображенье» («Сон как распорядитель представленья / Возводит невесомые подмостки, / Воздушной плотью тени облекая»), или у Кеведо во «Сне о смерти» («И застав мою освободившуюся душу праздной, стряхнувшей бремя внешних чувств, со мной и приключилась следующая комедия; ее представили втайне мои душевные силы, так что я был для нее и публикой, и сценой»), или у Аддисона в 487-м выпуске «Зрителя» («спящая душа сама себе подмостки, публика и труппа»). Столетиями раньше пантеист Омар Хайям сложил четверостишие, в буквальном переводе Мак-Карти{304} звучащее так: «Теперь тебе не от кого скрываться, / Ты — в любой сотворенной вещи. / На радость себе рождаешь эти чудеса, / Сам и сцена, и зритель».
Был правдою мой Зодчий вдохновлен («Ад», III, 4).
«Поэзия Данте» (итал.).
Эндрю Лэнг пишет, что Дюма плакал при смерти Портоса. Невозможно не ощущать, что чувствует Сервантес, когда умирает Алонсо Кихано: «Все окружающие продолжали сокрушаться и оплакивать его, Дон Кихот же в это время испустил дух, попросту говоря — умер».
Все понять значит все простить (франц.).
Ср. «О монархии», I, 14; «Чистилище», XVIII, 73; «Рай», V, 19. Но красноречивей всего великие слова XXXI песни «Рая»: «Tu m’hai di servo tratto a libertate» <«И вывел дух из рабства на свободу»>, 85.
Неоспоримое решение Бога (лат.).
«Церковная история народа англов» (лат.).
Беда и в Испании ищет риторические фигуры. Так, в качестве примера синекдохи (часть вместо целого) он приводит 14-й стих первой главы Евангелия от Иоанна: «И Слово стало Плотию…» Строго говоря, Слово стало не только плотью, но и костяком, хрящами, водой и кровью.
Отец которых Вотан (лат.).
И в это пламя нисхожу нетленной («Ад», II, 93).
Вергилий, мне для избавленья данный («Чистилище», XXX, 51).
Взгляни-ка на того, с мечом в руке («Ад», IV, 86).
Туда теснимый, где лучи молчат («Ад», I, 60).
Луны в благосклонном молчанье безмолвной («Энеида», II, 255).
Отрадный цвет восточного сапфира («Чистилище», I, 13).
В начальной строфе «Одиночеств» Гонгоры мы читаем:
Была пора весеннего цветенья,
когда хитрец, подложный вор Европы,
украшенный двурогою луною
и облаченный в Солнце золотое,
небесной красотою
в сапфирных долах нас свои светила
(перевод Б. Дубина).
Стих «Чистилища» — утончен; стих «Одиночеств» — подчеркнуто пышен.
Перевод С. Маршака.
Бодлер в стихотворении «Раздумье» пишет: «Подруга, слышишь ли, как шествует к нам Ночь…» (перевод М. Донского). Тихая поступь ночи не должна быть слышна.
«Кольцо и Книга» (англ.).
О нежная Любовь, полуангел, полуптица… (англ.).
Подобным же образом в «Монадологии» (1714) Лейбница говорится, что универсум состоит из универсумов более низкого порядка, которые, в свою очередь, содержат универсум, и так до бесконечности.
Ужасающе огромное чудовище (лат.).
Любите справедливость (лат.).
Помпео Вентури возражает против высокой чести, оказанной Рифею, герою, который до сих пор был известен лишь по нескольким стихам «Энеиды» (II, 339, 426). Вергилий считает его самым справедливым из троянцев и, описывая его кончину, смиренно добавляет: Боги судили не так (II, 428). Во всей литературе нет о нем больше никакого упоминания. Возможно, Данте привлекала расплывчатость его облика. Ср. комментарии Казини (1921) и Гвидо Витали (1943).
«Что я видел в Америке» (англ.).
Катиби, автор «Слияния двух морей», восклицает: «Я, как и Аттар, из садов Нишапура, но я — шип, а он был розой».
Сильвина Окампо («Лирические пространства», 12) изложила этот эпизод в стихах следующего содержания:
Тот Бог был птицей птиц: как в зеркале глубоком,
роились птицы в нем, вмещаемые Богом,
как бы свое крыло, его крыло взметая,
смотря глаза в глаза, в которых — вся их стая
(перевод Б. Дубина).
Я над самим тобою / Тебя венчаю митрой и венцом («Чистилище», XXVII, 141–142).
Но мой Вергилий в этот миг нежданный
Исчез, Вергилий, мой отец и вождь
Вергилий, мне для избавленья данный
(«Чистилище», XXX, 49–51).
«Введение в „Божественную комедию“» (нем.).
«Оправдательное предисловие» (лат.).
Равной колесницей / Не тешил Рима даже Сципион («Чистилище», XXIX, 115–116).
Прочти, их описал Езекииль («Чистилище», XXIX, 100).
Позже я прочел у Франческо Торраки, что грифон в одном из итальянских бестиариев означал дьявола. Не знаю, уместно ли добавить, что в Эксетерском кодексе пантера, зверь с благозвучным голосом и сладким дыханием, означает Искупителя.
Преображенный так, священный храм // Явил семь глав… («Чистилище», XXXII, 142–143).
Скажут, подобные уродства — не более чем изнанка прежней «Красоты». Все так, но они полны смысла… В аллегорическом плане злобный орел означает гонения на первых христиан, лиса — ереси, дракон — Сатану, Магомета или Антихриста, семь глав — семь смертных грехов (Бенвенуто де Имола) или таинств (Бути), гигант — французского короля Филиппа IV Красивого{305}.
Тот, с кем навек я скована терзаньем («Ад», V, 135).
Так я воззвал; с улыбкой, издалека,
Она ко мне свой обратила взгляд;
И вновь — к сиянью Вечного Истока
(«Рай», XXXI, 91–93).
«Данте и католическая философия» (франц.).
И некий старец… на месте Беатриче мне предстал («Рай», XXXI, 59).
Где она? (XXXI, 64).
О госпожа, надежд моих ограда,
Ты, чтобы свыше помощь мне подать,
Оставившая след свой в глубях Ада…
(XXXI, 79–81)
«Blessed Demozel», «Счастливая красавица» Россетти, переведшего в свое время «Новую жизнь», тоже безутешна в раю.
Так я взмолился; и она, так далека,
Казалось, улыбнулась и снова взглянула на меня… (англ.)
«Сочинения» (англ.).
«Книги джунглей» (англ.).
«Назад к Мафусаилу» (англ.).
«Сказанное Устами Тьмы» (франц.).
«Славься и здравствуй» (лат.).
Шахматы (англ.).
Ты должен вернуться! Это рай! (англ.).
Великое искусство (лат.).
Как над ползучей лозой возносятся ввысь кипарисы (лат:, перевод С. Шервинского).
«Теплицы» (франц.)
«Слепые» (франц.).
«Непрошеная» (франц.).
«Синяя птица» (франц.).
«Жизнь термитов» (франц.).
«Жизнь пчел» (франц.).
«Барнабо с гор» (итал.).
«Чудеса в Валь Мореле» (итал.).
«Записные книжки Андре Вальтера» (франц.).
«Явства земные» (франц.).
«Фальшивомонетчики» (франц.).
«Дневник» (франц).
«Обыкновенный Асфодель» (англ.).
«Белая богиня» (англ.).
«О трех обманщиках» (лат.).
«Новые сказки Тысячи и одной ночи» (англ.).
«Дом духов», «Сияющая пирамида», «Близкое и далекое» (англ.).
«Холм грез» (англ.).
«Сердце тьмы» (англ.).
«Смертельная опасность» (англ.).
«Варвар в Азии» (франц.).
Роман воспитания (нем.).
«О природе животных» (лат).
«Жди неприятностей» (англ.).
Сокровищница сказаний (лат.).
«Семь морей» (англ.).
«Кое-что о себе» (англ.).
«Настоящие истории» (англ.).
Средоточье мрака лондонских лупанариев (англ.).
По образцу Сократа {лат.).
Римский консул {лат.).
«Картины» (франц.).
«Дьякон Броуди» (англ.).
«Превращенная в лисицу» (англ).
«Золотое эхо» (англ.).
«Возвращение моряка» (англ.).
«Если» (англ.).
«Мэредик в сорокалетием возрасте» (англ.).
«Сумрачный лес» (англ.).
«Потаенный город» (англ.).
«В преддверии приключений» (англ.).
«Портрет рыжеволосого человека» (англ.).
«На темной площади» (англ.).
Богу воздвиг Вольтер (лат.).
«Машина времени» (англ.).
«Еще один довод в пользу Бога и бессмертия» (англ.).
«Серийный мир» (англ.).
«Все сущее вечно» (англ.).
«Неистовый Роланд» (итал.).
Стряхну я иго несчастливых звезд
С моей усталой плоти (англ.). — «Ромео и Джульетта», V, 3;
перевод Т. Щепкиной-Куперник.
«Журнал германской филологии» (нем.).
Переменчивой и многообразной (франц.).
Опьянение бесконечностью (франц.).
Уже усеян
Земной мой путь листвой сухой и желтой (англ.).
перевод Ю. Корнеева.
Я и такой, как есть, не пропаду (англ.). — Перевод Мих. Донского.
То есть уругвайцы.
Грубые шутки, сыгранные с кем-то (англ.).
«Из страны вашего детства» (франц.).
Я человек, для которого видимый мир существует (франц.).
Посещаемый призраками (англ., франц.).
Жуткий, сверхъестественный, страшный (англ.).
Дальнейшее — молчание (англ.).
Мне этот край — родной.
Все это было (век назад?):
Трава под каменной стеной
И острый аромат,
Вздыхавший вал, маяк ночной.
И ты была со мной… (англ.).
Я — римский гражданин (лат.).
От избытка (лат.).
Куманек (исп.).
К вящей славе (лат.).
Включены и кратко охарактеризованы только те имена исторических лиц либо заглавия анонимных сочинений, которые прямо или косвенно упомянуты в текстах самого Борхеса.
Автор: Борис Дубин