Солдат. Мертвый и живой

Глава 16

Опель подкатил к вокзалу за пятнадцать минут до отправления.

Симпатичная проводница со строевой выправкой провела Ивана в купе. Сладкая парочка Скорцени и Гиммлер от щедрот своих раскошелилась на двухместное купе класса люкс. Неожиданно удобное и уютное: бархат, кожа, бронза, хрусталь и даже клозет, но без спальных мест — проводить время в дороге предполагалось в креслах.

Иван пожал плечами, повесил пальто во встроенный шкаф и только собрался выйти на перрон покурить, как прямо к вагону подъехал «Хорьх» с номерами министерства иностранных дел, из которого выбрался тщедушный и какой-то сильно потасканный человечек, в сопровождении двух амбалов в штатском.

Человечек втянул голову в плечи, быстро оглянулся, но его аккуратно взяли за локти и препроводили в вагон. Один из амбалов быстро заглянул в купе к Ивану, кивнул ему, после чего пропустил человечка.

«Сейчас под роспись сдадут...» — улыбнулся про себя Ваня, но не угадал, верзилы просто молча ретировались.

Мужичок перепугано уставился Ивана. Большая голова с сильными залысинами, мятое, невыразительное лицо, очки с толстыми линзами в черепаховой оправе — в реальности он еще больше походил на банковского клерка или бухгалтера. Для полного сходства не хватало только нарукавников. А еще, он совершенно не походил на человека, способного на свою игру.

— Будем знакомится, — Иван встал и проятнул руку попутчику. — Я Александр Бергманн. Я так понял, ближайшее время нам предстоит провести рядом друг с другом.

Мужичок отшатнулся, словно собака, привыкшая к побоям, но потом виновато улыбнулся и пожал Ивану руку.

— Я Питер Фромм... — и остался стоять на входе, беспомощно озираясь.

«Эко тебя поплющило...» — удивился про себя Ваня, а потом, очень тактично взял чемодан из руки попутчика и отправил его на багажное место. Следом помог снять пальто со шляпой и усадил бухгалтера в кресло.

Тот совершенно не сопротивлялся и молчал. У Вани сложилось впечатление, что попутчик чем-то сильно подавлен, либо смирился со своей судьбой, явно не очень завидной. Немного поразмыслив, Иван начал приготовления к налаживанию коммуникации. Достал из чемодана бутылку Мартеля с походными стопками и коробку с салями и сыром.

Фромм продолжал безучастно смотреть в закрытое бархатной занавеской окно.

Ваня разлил коньяк по стопкам и почти насильно вставил одну из них в руку попутчику.

— Я думаю, вам стоит выпить. Прозт!

Фромм залпом высадил стопку и снова уставился в окно. Вторая порция тоже не помогла.

Ване стало жалко коньяка и появилась мысль дать попутчику по печени, а потом уже расспрашивать. Благо Скорцени санкционировал жесткие меры в случае необходимости.

Но все-таки решил немного подождать.

И третья стопка неожиданно сработала — попутчик начал оживать: порозовел, а потом и вовсе заговорил.

— Вы не похожи на... — он запнулся и потерянно прошептал: — На... убийцу...

— Убийцу? — вслух соврал Ваня. — С чего вы взяли, что я должен быть убийцей?

На самом деле, инструкции подразумевали устранение подшефного, правда только в случае невозможности возврата его в Германию, либо попытки его захвата кем-либо.

Фромм безвольно пожал плечами.

— Ерунда, — Ваня разлил коньяк по стопкам. — Совершенная ерунда! Все совсем наоборот, у меня задание тщательно вас охранять, даже ценой своей жизни. Прозт! Пейте, пейте...

— А есть ли смысл? — невпопад брякнул Фромм, но коньяк выпил и снова замолчал.

В дверь купе постучали, из коридора послышался голос проводницы:

— Желаете ли кофе?

Ваня пожалел, что оставил пистолет в чемодане, но открыл. И по глазам проводницы сразу понял, что она тоже, возможно приставлена присматривать за попутчиком. Во всяком случае, точно знает о Фромме.

Кофе оказался настоящим, бразильским. Для пущего эффекта Ваня плеснул туда еще коньяку и продолжил налаживать контакт с подшефным.

— С моей стороны, вам точно ничего не грозит и нам предстоит вместе провести двое суток, так что не вижу никакого смысла дистанцироваться. Судя по выговору, вы коренной берлинец? Я из Гамбурга, вы и сами уже, наверное, поняли.

Фромм мазнул Ивану невидящим взглядом, кивнул, а потом опять впал в летаргию.

«Ну и хер с тобой, мудила бухгалтерская!..» — ругнулся Ваня и достал томик Карла Мая.

Попутчик неожиданно оживился и тихо прошептал:

— Мои дети очень любят Карла Мая. Сын даже как-то пытался сбежать в прерии.

— У вас сын и дочь? — Ваня отложил книгу.

— Две дочери и сын, — Фромм печально улыбнулся. — Герде и Луизе по восемь лет, они двойняшки, а Карлу десять... — потом вдруг резко сменил тему и с неприязнью заявил Ивану. — Я выполню все, можете не беспокоится, но вас проклянет Господь, если с моими детьми что-то случится!

— Даже так?.. — Иван встал, слегка приоткрыл окно, чтобы стук колес заглушил возможную прослушку, потом плеснул коньяка Фромму и потребовал: — Рассказывайте. Вряд ли я смогу чем-либо вам помочь, но, если вы выговоритесь — станет легче. Не стесняйтесь.

— Вы ничего не знаете? — с недоверием поинтересовался попутчик, баюкая стопку в руках. –— Иногда лучше ничего не знать. Потому что знание может убивать не хуже пули...

И снова замолчал, попытки разговорить его не помогли.

Впрочем, у Вани уже появилось некоторое понимание происходящего. Судя по всему, семью Фромма взяли в заложники, до тех самых пор, пока он не выполнит свою миссию. А миссия связана с финансами, так как по диспозиции Ивану предстояло сопроводить попутчика в два швейцарских банка, а потом вместе с ним вернуться в Германию.

«Гиммлер начал размещать средства в Швейцарии? — размышлял Ваня. — Или просто требуется перераспределить деньги с партийных счетов на другие? Тогда судьба Фромма точно незавидна, после работы его однозначно ликвидируют вместе с семьей. Но почему это нельзя было сделать дистанционно, по банковской переписке? Все правильно, лишний документооборот — лишние доказательства, к тому же переписку можно перехватить, а каждое лишнее звено в цепочке — повышает шанс на огласку. Проще все зациклить на одном человеке, а потом этого человека убрать. Не зря Скорцени меня предупреждал, чтобы я ни в коем случае не обращался в посольство Германии в Берне. Миссия конфиденциальная, скорее всего о ней знают только Скорцени и Гиммлер. Ну и я с этим слюнтяем. Интересно, о каких суммах речь? Миллионы? Миллиарды? Как бы меня самого не убрали. Хотя... вряд ли, я сути не знаю и еще понадоблюсь рейхсфюреру. Не стал бы он городить огород со мной из-за одной миссии...»

Швейцарскую таможню прошли под утро, пограничник просто просмотрел документы, багаж досматривать не стал.

Ваня сразу надел подмышечную кобуру с «Кольтом», чем опять ввел в ступор Фромма: у того даже стали дрожать руки.

— Хватит, — прикрикнул на него Ваня. — Мне что на крови поклясться, что я вас не трону? — и попытался взять попутчика на арапа. — Кстати, почему вы? Почему для столь деликатной и сложно миссии выбрали вас?

— Я вел весь финансовый документооборот, — быстро пробормотал Фромм. — И только я могу разобраться в нем. Никто кроме меня. У меня абсолютная память на цифры... — он притронулся к своему лбу. — Это мое счастье и проклятие...

И в очередной раз заткнулся, даже прикрыл себе ладонью рот.

«Блядь... — ругнулся Ваня про себя. — И какого хера я лез? Ну да ладно, авось не настучит на меня шефу...»

До утра почти не разговаривали, а утром Ваня чуть ли не насильно влил в попутчика две чашки крепчайшего кофе с коньяком, а когда поезд прибыл в Берн, потащил его на стоянку машин возле вокзала.

Как и предполагалось, на стоянке нашелся темно-вишневый «Mercedes-Benz 200». Иван впихнул Фромма на переднее пассажирское сиденье, а сам завел машину и пока двигатель прогревался, начал изучать карту Берна.

— Я знаю дорогу, — отозвался Фромм. — Я часто бывал в этих банках.

— Тогда ведите... — Ваня тронулся с места и сразу заметил, что почти одновременно с ними со стоянки выехал точно такой же «Мерседес», но более потрепанный и черного цвета.

«Швейцарцы? Американцы? Или контроль со стороны шефа? — насторожился Иван и сразу сделал вывод. — Если немцы — трогать не будут. Если швейцарцы — тоже, не захотят ссориться с пока еще сильной Германией. А вот пендосы могут, но только после того, как Фромм закончит со счетами. Черт побери, жопой чувствую какую-то пакость...»

Никогда не подводившее Ивана предчувствие начало бить в набат. Фромм, наоборот, почему-то успокоился.

Главный офис первого банка, «Schweizerische Kreditanstalt» находился в центральном районе Берна, «Мерседес» неизвестных преследователей проводил машину Ивана почти к самому особняку.

Иван аккуратно припарковал машину и спокойно поинтересовался у Фромма.

— Вы боитесь смерти?

Тот вздрогнул и тихо ответил:

— Боюсь.

— Тогда постарайтесь сделать так, чтобы она наступила как можно позже. Договорились?

Фромм кивнул.

— Итак, вперед...

В фойе банка Фромма уже ждали. Подтянутый клерк, больше смахивающий на охранника, препроводил гостей в небольшую комнатку, где последующий час прошел за бумажной работой. Иван находился рядом, но ничего не понял, Фромм и банковские работники почти не разговаривали, а отдельные слова произносили по-французски. По завершению, как и было условлено, бухгалтер передал Ивану папку с одним листочком бумаги, на котором ничего кроме пары строчек цифр не было.

Дальше Иван переехал к второму банку, уже в другой район города: машина преследователей, совершенно не скрываясь следовала по пятам.

В «La Roche Co Banquiers» все повторилось до мельчайших подробностей. К первому листу бумаги у Вани очень скоро добавился второй.

Эксфильтрация из Швейцарии предполагалось тем же порядком, на поезде, но он отправлялся тоже в полночь и оставшееся время предстояло переждать в отеле «Савой», где был забронирован номер.

Ванино предчувствие к этому времени разыгралось не на шутку, и он начал подумывать воспользоваться запасным вариантом — переехать в Германию своим ходом, через границу. Но «Мерседес» преследователей к этому времени исчез, другой слежки, как Ваня не старался, обнаружить не смог, поэтому он слегка успокоился и все-таки поехал в отель.

Фромм отошел, вел себя спокойно и даже начал болтать с Иваном.

— Швейцария прекрасная страна... — он ткнул пальцем в окно. — Видите, это фонтан? Его называют «Волынщиком», он построен на основе гравюры Альбрехта Дюрера...

Как называется фонтан Иван знал, потому что в Берне у отца Ивана был офис, а сам Ваня провел в Швейцарии немало времени. Но сейчас его больше беспокоила непонятно куда исчезнувшая слежка.

— Давайте заедем в кафе, — предложил Фромм. — Я знаю прекрасное место! Здесь готовят очень вкусный пирог. И знаете, как он называется? Холера! Да, холера, потому что рецепт придумали во время эпидемии холеры...

— В отеле поедим, — отрезал Иван.

Фромм обиделся и молчал до самой гостиницы.

Вещи оставили в машине, бухгалтера Иван отконвоировал в номер, где заказал газеты и обед на двоих.

Пирог «Холера» оказался изрядным дерьмом, а бифштекс вполне пристойным.

После обеда Фромм убрался в туалетную комнату, а Иван подошел к окну. На улице шел легкий снежок, из радиоприемника умиротворяюще звучали мелодии Штрауса, ничего не намекало на неприятности, но Ванино предчувствие не успокаивалось.

«Что может случиться? — Иван провел пальцем по стеклу. — Что, мать его? Вряд ли кто-то решится брать меня прямо в отеле. Это почти центр города, даже американцы не дураки. А швейцарцы никого не помилуют, свирепые, помешанные на своей независимости сволочи. А этот слюнтяй вряд ли решится на свою игру — да и семья в заложниках. А семью он любит. Но я готов прозакладывать свою голову против тыквы — что-то обязательно случится. Alte Krähen Sind schwer zu fangen, как говорят немцы. А я стрелянный не раз. Неужели, все-таки американцы?

# Alte Krähen sind schwer zu fangen — Старых ворон трудно поймать. Русский аналог пословицы: стреляного воробья на мякине не проведешь.

Позади щелкнула дверь туалетной комнаты, Ваня резко обернулся и увидел маленький пистолет в руке Фромма — бухгалтер целился ему прямо в лицо.

— Не вздумайте меня останавливать! Я вас не задумываясь убью!

— Где вы взяли оружие? — Ваня сделал маленький шажок к попутчику. — Я догадался... для вас его оставили в туалетной комнате? Вы решили сыграть свою игру?

Возвращаться в Германию без подопечного не имело никакого смысла, проваленную миссию ему бы никто не простил.

— На месте! — тихо взвизгнул Фромм. — Я вас убью! Дайте мне уйти!

— Подумайте о семье, — улыбнулся Иван. — Их сожгут в концлагере. Подумайте, ваших детей превратят в пепел. Вы говорили у вас две девочки двойняшки и мальчик?

— Они меня не любят! — жалобно всхлипнул бухгалтер. — Никто меня не любит. Жена давно открыто водит шашни с соседом-мясником, а эти маленькие твари... им на меня плевать... всем на меня плевать. А я хочу просто быть любимым...

Пистолет в его руке начал выписывать восьмерки, с уголка рта на подбородок потекла слюна, а лицо превратилось в жуткую маску.

— Так давайте разделим деньги, — предложил Иван. — Так уж и быть, мне хватит двадцать процентов. Смотрите, выстрел услышат и потеряете все!

— Их никто не получит! — яростно щелкнул зубами Фромм. — Они ушли на известные только мне счета! Те номера, что я вам дал — скоро станут фикцией! Никто ничего не получит!

— Так поделитесь со мной и никого не придется убивать, — Ваня радушно развел руки. — А я помогу замести следы.

— Никто ничего не получит!!! — взвыл Фромм. — Я готовился давно! О! Я предусмотрел все...

Неожиданно радио громко всхрапнуло и выдало первые аккорды Эдит Пиаф:

— Vises mon Jule, Cette crapule! #

# Vises Мon Jule, Cette crapule! (фр.) — Смотри мой Жюль на эту негодяйку.

Бухгалтер испуганно вздрогнул, пистолет в руке опустился.

Ваня метнулся вперед, аккуратно саданул Фромма в солнечное сплетение, а потом бросил его через бедро и выкрутил кисть с маленьким браунингом.

— Твари, мерзкие твари... — обреченно захрипел бухгалтер, пуская слюни. — Чтобы вы сдохли! Я ничего не скажу...

— Скажешь, — улыбнулся Ваня, запихивая бухгалтеру в рот полотенце. — Ну что, приступим?

Взвесил трофейный браунинг в руке, взял его за ствол и стукнул рукояткой по кости на лодыжке.

Фромм сильно дернулся, испортил воздух и завыл.

— Тьфу, какая мерзость, — Ваня поморщился и ударил еще раз. — Но я могу повторять до бесконечности. Будете говорить?

Фромм быстро закивал и что-то неразборчиво провыл.

— Готовы? — усомнился Иван. — Нет, не верю. Еще разок. Только не обосрись, уродец...

Бухгалтер раскололся очень быстро: как выяснилось, он готовил побег давно и даже был в курсе маршрута, так как сам оплачивал номер в этой гостинице. Пистолет в номер принесла его швейцарская любовница. А деньги, речь шла о трех с половиной миллионах британских фунтов стерлингов, все-таки ушли на правильные счета, номера и коды к которым получил Иван. Но уже через несколько дней, их должны были перевести на другие, заранее созданные Фроммом. А потом дальше и дальше, пока следы окончательно не скрывались.

— Не убивайте меня... — всхлипывал бухгалтер. — Я поделюсь с вами... забирайте половину! Это очень большие деньги!

— Хорошо, — охотно согласился Ваня. — Сейчас переедем в другой отель. А пока расписывайте мне всю схему.

— Правда? — обрадовался Фромм. — Вы не обманываете?

— Я очень честный человек, — Иван сунул бухгалтеру карандаш. — Пишите. Сколько счетов в итоге?

— Вы же не обманете? — Питер Фромм попытался заглянуть Ивану в глаза.

— Ни, за, что, — Ваня слегка пнул носком ботинка по щиколотке бухгалтера. — Не переживайте...

А когда тот закончил и все пояснил, вколол ему снотворное, любезно предоставленное Скорцени и повел к машине. Фромм вел себя смирно, а как только очутился на сиденье сразу захрапел.

Ваня сверился с картой и погнал машину к швейцарско-немецкой границе. А уже на подходе к ней, вытащил Фромма из машины, пустил ему пулю в затылок из его же пистолета и спихнул тело в заснеженный овраг.

Неспешно закурил и поинтересовался у себя вслух:

— Ну и что будешь делать, унтерштурмфюрер Краузе?

Ваню так и подмывало освоить средства Гиммлера и сбежать куда подальше.

«Три с половиной миллиона, — убеждал он сам себя. — По нынешним временам просто гигантские деньги. Зачем тебе вся эта хрень? Скоро самому пустят пулю в затылок. Не немцы, так свои или американцы. Конец войны не за горами...»

Но в ответ только улыбнулся и сел обратно в машину. Настроил французское радио и поехал к границе под хриплый голос Эдит Пиаф...