Солнце ночи

Глава 26

Прошло два дня. Мы с Глебом обсуждали наши дальнейшие планы, подавляя тоскливую мысль о том, есть ли у нас будущее?

Ответить на этот вопрос мог только один человек, живший рядом со мной в соседнем номере. Но мы ни разу не сталкивались с ним ни в коридоре, ни в ресторане.

Светлана явно игнорировала свои обязанности. Похоже, все ее мысли были обращены в будущее, к предстоящему ответственному заданию, не связанному с этим городом. Приближалась какая-то развязка, и это ощущение добавляло напряжения в и без того напряженную атмосферу отеля. Гости все чаще заказывали еду в номера, а если встречались на лестнице или в холле, торопились прошмыгнуть мимо, едва поздоровавшись.

Никто не останавливался, чтобы обсудить последние животрепещущие новости, никто не произносил ни одного лишнего слова. Атмосфера царила унылая и настороженная.

Глеб поправился окончательно, и мы стали подолгу гулять вдоль берега. Хотя уходили мы из отеля не для того, чтобы прогуляться, а для того, чтобы откровенно побеседовать.

— Как ты думаешь, каким образом камень попал к Альберту? — спросил Глеб. — По всему выходило, что камень утащил Макаров. Я проверил тайник в тот день, когда мы выходили в море. Камень был на месте. Конечно, Альберт мог его найти, пока я нырял, но как-то слабо верится. А что, если камень попал к Альберту после нападения на Макарова?

— Каким образом? — удивился Глеб.

— Очень простым! Предположим, что убийца нашел «Солнце ночи» и продал его Альберту!

Глеб обдумал мое предположение.

— Возможно, конечно, — сказал он неуверенно. — Только ответь мне на один вопрос: почему Макаров прятал в кроссовке подделку, а не настоящий камень?

— Понятия не имею! — ответила я. И добавила: — Наверное, мы этого уже никогда не узнаем.

Мы вернулись в отель к обеду и стали свидетелями странной сцены. Перед ступенями террасы стоял белый «лимузин». Шофер скучал, сидя в салоне.

— Кто-то уезжает, — сказал Глеб, кивая на машину.

— Неужели уже можно? — обрадовалась я. — Тогда и мы будем собираться!

И мы, не сговариваясь, ускорили шаги. В холле собралось непривычно много народу: режиссер Палянский с супругой, Светлана и Ольга. А у самой двери стоял следователь Олег Андреевич. Если он действительно следователь.

Мизансцена выглядела следующим образом: Ольга курила сигарету за сигаретой, пепельница перед ней была доверху наполнена окурками и пеплом. Светлана сидела на подлокотнике кресла, болтала ногой и с интересом разглядывала действующих лиц. Олег Андреевич внимательно слушал режиссера, на его лице застыло выражение вежливого сочувствия. Анечка, как обычно, безмолвствовала.

— Что значит, «просим задержаться»? — бушевал Палянский. — Меня в Москве работа ждет! Понимаете, работа!

— Я вас не задерживаю, — ответил Олег Андреевич. — Просто прошу остаться на пару дней. До окончательного выяснения обстоятельств нападения на Макарова.

— Господи! Мы-то здесь при чем?!

— Есть соображения, — туманно выразился следователь. Его глаза скользнули по фигуре Анечки, в глубине зрачков вспыхнули и погасли хищные искры.

— Нет, это какое-то сумасшествие! — застонал Палянский.

— Григорий Михайлович, если вы так уж хотите, можете ехать, — сказал Олег Андреевич. — Но у нас примета есть: кто отказывается помогать органам, становится пожизненным неудачником. — Он весело рассмеялся и добавил: — Примета верная! Не раз проверено!

У Палянского отвисла нижняя челюсть. Светлана засмеялась, глядя на его растерянное лицо.

— Григорий Михайлович не верит в приметы, — сказала она.

Режиссер наконец взял себя в руки. Закрыл рот, сердито насупился.

— Ну, хорошо, — сказал он раздраженно. — Если вы так настаиваете… Придется сдать билеты. Черт, снова денежные потери…

Он шумно вздохнул и нахохлился. Ольга погасила тлеющий окурок, встала из кресла и сказала, обращаясь к следователю:

— Я хочу сделать заявление.

Следователь обернулся к ней.

— Это я убила Витьку, — сказала Ольга так спокойно, словно сообщала, что вода в море уже теплая. — То есть, господина Макарова.

Реакция на это заявление последовала разная. На лице следователя отчего-то мелькнуло разочарование. Светлана недоверчиво скривила губы, словно говоря: «Все ты, матушка, врешь! Знаем мы, кто его убил!»

Палянский снова раскрыл рот, переводя глаза с Ольги на Анечку. Анечка смотрела в окно, взгляд ее был пустым и равнодушным. Мне стало очень страшно, потому что я все поняла. Кусочки мозаики, рассыпанные по всем прошедшим дням, неожиданно легли в четкий, понятный глазу узор.

— Вы? — недоверчиво переспросил Олег Андреевич. — И по какой причине?

— По причине давней неприязни, — ответила Ольга не задумываясь. — Мы познакомились очень давно, двадцать шесть лет назад. У нас был роман, после чего Витька меня бросил.

— Но это еще не повод для убийства, — сказал Олег Андреевич.

— Нет, — согласилась Ольга. — Не повод. Тогда, двадцать пять лет назад, я родила ребенка… девочку. И оставила ее в роддоме, потому что испугалась.

— Ведьма! — неожиданно сказал Палянский. Все обернулись и посмотрели на него. Но взгляд Палянского был прикован вовсе не к Ольге, а к жене.

Анечка никак не среагировала на этот возглас. Слегка зевнула, прикрыв ладошкой хорошенький ротик, и снова уставилась в окно. У меня по коже побежали холодные мурашки.

— Ведьма! — повторил Палянский. — Ты слышала наш разговор с Макаровым, да? Ты же всегда подслушиваешь! А потом ты пошла за ним, правда?

— Заткнись, урод, — спокойно произнесла Ольга.

Все, как по команде, уставились на нее. Палянский оторвал взгляд от жены, посмотрел на Ольгу. Мне показалось, что между ними пробежала искра телепатической связи.

— Макаров давно меня шантажировал, — продолжала Ольга, не отрывая от Палянского мрачных глаз. — Насколько я знаю, шантаж — уголовное преступление?

Мне показалось, что Палянский немного покраснел. Но ответил на вопрос не он, а Олег Андреевич.

— Да, конечно. Но факт шантажа еще нужно доказать.

— Это легко сделать, — ответила Ольга. Ее глаза по-прежнему держали Палянского под прицелом. — Нужно проверить мои счета. Последние два года я снимала крупные суммы, которые не шли в дело. Не шли они в дело потому, что я отдавала их… шантажисту.

Мне стало понятно, почему она не назвала шантажиста по имени. Понятно, почему она не отрываясь смотрела в лицо Палянскому. Похоже, это дошло и до режиссера. Он молча уставился на свои руки. Руки заметно дрожали.

— Значит, Макаров вас шантажировал, — произнес Олег Андреевич. — Чем? Хотя понятно. Он пообещал рассказать вашей дочери, кто ее мать.

— Да, — подтвердила Ольга. — Я платила до тех пор, пока не лопнуло терпение. В тот вечер он снова приходил ко мне. Требовал денег. Я пообещала. А потом пошла следом и ударила его по голове.

— Чем? — спросил следователь, но в голосе его звучала безнадежность. Похоже, он не сомневался, что получит правильный ответ.

Ольга улыбнулась. Это была улыбка, полная скрытого торжества.

— Я ударила его гантелью. Знаете, в номера по просьбе гостей иногда приносят гантели. Я попросила две килограммовые, мне принесли. Вот эту гантель я и использовала.

— И где она теперь? — спросил Олег Андреевич усталым голосом. Похоже, он смирился с поражением.

— Она лежит на клумбе под кустом сирени, — объяснила Ольга. — Вы можете достать ее прямо сейчас, я покажу, под каким кустом.

Она приподнялась с кресла, но следователь остановил ее жестом:

— Позже. Я не сомневаюсь, что она действительно там лежит. Идите в номер, соберите вещи. Вы поедете со мной.

Ольга поднялась с кресла. В одну минуту она стала необыкновенно красивой. Ее стройную фигуру словно окружило призрачное мерцающее сияние. Ольга обвела нас медленным взглядом, на секунду задержала его на одном человеке… Потом снова ослепительно улыбнулась, повернулась и пошла вверх по лестнице. Мне показалось, что она плывет над ступенями.

После ее ухода воцарилась недолгая пауза. Олег Андреевич поднял голову и спросил:

— Никто не желает высказаться?

Я дернулась вперед, но Глеб перехватил мой локоть и сильно сжал. Я прикусила губу.

— Кто-нибудь желает высказаться? — настойчиво повторил следователь. Его взгляд упирался в стройную хрупкую фигуру Анечки.

Анечка поднялась с дивана, подошла к Олегу Андреевичу и спросила:

— Значит, мне теперь можно ехать?

У следователя расширились глаза. Минуту он рассматривал Анечку долгим оценивающим взглядом, затем молча наклонил голову.

Анечка подхватила чемодан, вышла на террасу, сбежала по ступенькам. Шофер перехватил чемодан, уложил его в салон. Открыл дверцу перед дамой, Анечка уселась, и машина тронулась с места.

— Я готова, — сказала Ольга откуда-то сверху.

Я обернулась. Ольга стояла на лестничной площадке с небольшой сумкой в руках.

— Я собрала необходимое, — сказала она. — А то, что осталось… Не знаю, что теперь делать с этим шмотьем. Раздайте бедным, что ли.

— Я отправлю вещи назад в Москву, — пообещала Светлана.

Светящаяся Ольга послала ей улыбку.

— Благодарю. Олег Андреевич, я в вашем распоряжении…

Она недоговорила, пробежала глазами по людям, оставшимся в холле. Улыбка медленно сползла с ее губ, глаза расширились и стали тревожными.

— Госпожа Палянская нас покинула, — сказал Олег Андреевич, отвечая на незаданный вопрос. — Она уехала в аэропорт.

Ольга опустила ресницы. Потом снова подняла глаза, подарила следователю благодарную улыбку, тихо произнесла:

— Спасибо.

Следователь почтительно распахнул перед ней стеклянную дверь. Ольга вышла на террасу, Олег Андреевич догнал ее, взял под руку, как добрую знакомую. Они прошли по двору к неприметной «девятке», ожидавшей за оградой. Ольга уселась на заднее сиденье, следователь сел рядом с ней. Хлопнула дверца, заворчал разбуженный двигатель. Машина тронулась с места и скрылась из глаз.

Еще одну минуту в холле царило молчание. Потом Светлана откашлялась и негромко сказала:

— М-да…

Все задвигались, разом заговорили, словно вышли из транса. А я подняла руки и вытерла мокрые щеки. Не знаю, почему, но слезы текли по лицу без остановки.