Сосед на Камри (СИ)

13 глава

Когда за Владом закрывается дверь, волнение возвращается. А, как известно, для меня главное спасение — труд. Сначала навожу порядок на кухне: перемываю и расставляю по полочкам посуду, стираю капли пролитого кофе с узкой столешницы, задвигаю барные стулья. Недавно купленные милые парные кружки с Микки и Минни Маусами радуют глаз и закрепляют наш статус парочки, что ли. Затем перемещаюсь в спальню, чтобы заправить кровать. Нисколько не удивляюсь, обнаружив влажное полотенце на полу. Я постепенно привыкаю к его способности делать легкий беспорядок из ничего. Иногда Влад ведет себя как маленький ребенок: взял какую-то вещь, прошел с ней два метра, поставил. На просьбу вернуть на место следует отговорка: потом уберу. Ладно уж, мне несложно самой наводить чистоту, ведь это то немногое, чем могу фактически отплатить. За размышлениями не замечаю, как уже надраиваю матовые пластиковые шторки в ванной комнате.

Спустя два часа метаний в неизвестности, набираю сама.

— Да, Крис.

Отчего-то совсем не нравится его безжизненный голос, тревога нарастает с большей силой.

— Я беспокоюсь.

— Все нормально, скоро приеду, — звучит непривычно сдержанный ответ. Словно это не мой парень, который всегда ласков.

— Влад, ты ничего не скрываешь? — чувствую себя мнительной дурой.

— Нет, милая, — он отключается.

— А… — а я бестолково смотрю на погасший экран.

Наверное, ему неудобно разговаривать, не буду мешать. С двойным рвением берусь за готовку — еще один способ отвлечься. Вспоминаю, что планировала плов и пирог с капустой, заранее закупив необходимые ингредиенты. Звонок Юрия Сергеевича сбил с толку. Постепенно кухня наполняется ароматом тушеной капусты, дрожжевое тесто поднимается и ждет своей очереди. В такие моменты с особой теплотой вспоминаю Феечку, привившую мне любовь к кулинарии. Я же понимаю, что не отличаюсь великим умом или сообразительностью, и вряд ли добьюсь карьерных высот или стану знаменитым экологом. В случае чего, будущего мужа завоюю едой. Даже смешно становится.

Неожиданно телефон оживает мелодией, которую я давно не слышала и сомневалась, что когда-нибудь услышу. Несколько секунд глупо пялюсь на имя, не до конца веря глазам. Вдруг, меня глючит. Но нет, это реальность.

— Да-а? — несмело отвечаю.

— Ну что, сестричка, добилась своего! А Влад тоже хорош, знал, что я против, вот и промолчал вчера! — брат выдает гневную тираду.

— Игорь, я… — догадываюсь, что адекватный диалог не получится, когда он обрывает, продолжая сливать негатив и злость. Вряд ли его интересует правда.

— Ну как тебе живется на всем готовом? — брызжет ядом брат. — Святая мать Тереза, небось, пылинки с тебя сдувает? Довольна? Этого хотела наша бедная Кристиночка?

— Откуда ты…

Он снова не слушает.

— Мама утром сообщила радостную весть о том, что ее дочурка пустилась во все тяжкие.

— Это ложь, — ком в горле нарастает, не позволяя произнести хоть что-то.

— В твою распущенность я тоже не верю. Ты всего лишь паразит, ищущий жертву, за счет которой будет существовать, — презрение вперемешку с отвращением льется из динамика. — В детстве отравляла мою жизнь, теперь переключилась на Влада. Ну ничего, он сообразительный, скоро раскусит тебя и прогонит. Слишком тупа и бесхитростна, чтоб долго продержаться. Я бы на твоем месте…

Сбрасываю звонок, не в силах слушать дальнейшие лживые обвинения, одновременно борясь с желанием выбросить телефон подальше. Будет жаль разбить его так бестолково. Я отгоняла тревогу полдня, а в итоге добил собственный брат. Подбородок трясется, глаза увлажняются, пока пытаюсь не расплакаться. Я на самом деле такая глупая и слабая? Хочу, как Мила, с легкостью давать отпор обидчикам, но я не она. Дрожащими пальцами прокручиваю список контактов в поисках нужного:

— Привет, деточка. Совесть заела, и вспомнила обо мне? — шутливый тон свидетельствует о хорошем настроении женщины.

— Ириночка Владимировна, — всхлипываю, жалость к себе окончательно поглощает разум.

— Ах! Кристиночка, ты дома? Какой номер квартиры? Я бегу!

— Пятьдесят девятая.

Феечка отключается. Вскоре раздается настойчивый стук в дверь. Открываю и сразу бросаюсь в ее объятия, разрываясь рыданиями.

— Влад обидел? Что он сделал?! Так, я забираю тебя! Совсем ребенка замучили.

— Нет, Игорь наговорил гадостей, — как в детстве жалуюсь на брата и мне ни капли не стыдно.

— Вот же засранец! Ну я ему устрою! — она без остановки гладит меня по спине и нашептывает ласковые слова: — Будет тебе, солнышко, не обращай внимания.

Присутствие родного человека успокаивают лучше любых лекарств. Вдоволь наплакавшись, постепенно затихаю.

— Чем пахнет? — Феечка подозрительно принюхивается.

— Ах ты ж блин! — до носа доходит запах горелого.

Тороплюсь на кухню, Ирина Владимировна следом. Быстро убираю сковородку с горячей конфорки. Окончательно падаю духом, больше ничего не хочу делать. Обреченно плюхаюсь на стул, только замечая, что на Феечке серое форменное платье и фартук. Она примчалась прямо в рабочем. Я ее сорвала, даже не подумав, что та может быть занята. Ну какая же я эгоистка!

— Чего готовила-то?

— По плану пирог с капустой. Вон тесто поднимается, — с кислой миной тыкаю в миску, накрытую крышкой. — Все потеряно.

— Эка беда! Тьфу! Сейчас что-нибудь придумаем, — деловито изучает содержимое холодильника. — Так-с, что у нас есть… зеленый лук. Ну вот, зря расстраивалась. Яйца сварим, и начинка для пирожков готова.

Феечка вихрем проносится, вычищая и замачивая сковородку.

— А мясо куда?

— В плов, — повторно вздыхаю.

— Вот и займись им. Где моя неунывающая малышка? Кристин, ты стойкая девочка, из-за Игоря так бы не сорвалась.

— Владу отец позвонил. Я услышала только часть разговора, но поняла, что он касался меня. Влад уехал, а я переживаю.

— Хм, — яйца уже варятся, и Ирина Владимировна поворачивается ко мне. — Николай Викторович тоже ушел сегодня с утра пораньше, хотя выходной.

— А мама?

— В салон укатила, тут без изменений.

— Кристина, скажи у вас правда все в порядке? — беспокойство не покидает ее.

— Честно, все хорошо. Он практически на руках меня носит.

— Все они поначалу ангелочки, а потом эти самые руки распускают, пьют. Будь осторожна, ну сколько ты этого мальчика знаешь? Несколько месяцев? Почуешь опасность, немедля беги ко мне. Понятно?

— Угу.

Я в курсе, почему она так переживает, поэтому помалкиваю. Однажды проговорилась вскользь. Если бы не один козел в молодости, может, ее жизнь сложилась иначе: замуж вышла, детей нарожала. Не было бы моей золотой Феечки рядом.

Мы быстро разбираемся со всем, и я отпускаю женщину, пока мама не вернулась и не заметила пропажи. Встреча с Феечкой немного поднимает боевой дух, даже хочется что-то фоном включить. Естественно, на помощь приходит БТС, остается выбрать лишь папку с ритмичной подборкой. Да, я еще та зануда, даже музыка рассортирована под разные ситуации. Про кухонные принадлежности и заикаться не стоит. Влад до сих пор подшучивает, после того как застукал мои сюсюканья со специями и разными баночками в магазине.

Сменив один противень с пирожками на второй, кружусь и пританцовываю под зажигательную песню «So what». В сковороде рис приобретает золотистый оттенок, отчего настроение вновь улучшается. Заканчиваю со стряпней, успев провонять насквозь смесью разнообразных запахов еды и пота. Легкая усталость гонит в душ скинуть накопившееся напряжение. Холодные струи чередуются с горячими и погружают в некоторый транс, разбиваясь о спину и скользя вниз. Я рассматриваю шрамы, как будто это что-то изменит: безобразные неровные линии где-то обрываются, где-то пересекаются. Глубокие рытвины навсегда останутся моим проклятием. Я настолько погружаюсь в себя, что не замечаю, как открывается дверь в ванную комнату. Грохот отодвигающейся пластиковой панели заставляет вздрогнуть:

— Влад, ты что…

Замолкаю, пребывая в шоке от увиденного: его неестественно бледное лицо лишено каких-либо эмоций. Он снимает футболку и забирается ко мне, оставаясь в шортах.

— Мамочки, да ты ледяной!

— Крис, мне так плохо. Обними меня, пожалуйста. Просто обними.

— Вставай скорее под душ! — разворачиваю нас и выкручиваю вентиля на максимально терпимую температуру.

Влад цепляется за меня и не отпускает, поэтому вода заливает обоих. Я не собиралась мыть голову, но… Да черт уже с ней. Он продолжает удерживать меня в подрагивающих руках. Чувствую бешеный стук сердца и задаю себе множество вопросов без ответа. Единственным верным решением кажется притянуть его к себе и поцеловать. Сначала Влад никак не реагирует, его губы плотно сомкнуты. Он будто не соображает, где находится. Когда же до него доходит, то парень сам неистово впивается в мой рот. Шорты намокают и неприятно соприкасаются с моей кожей, ужасно раздражает. Так дело не пойдет. Отстранюсь от Влада и пытаюсь снять их. Ткань прилипла и не слушается.

— Крис, не надо, — доносится мучительный стон. — Это неправильно.

Именно это и будет правильным. Наконец, откидываю мокрую тряпку и выпрямляюсь, оказываясь прижатой к обнаженной груди. С легкостью можно почувствовать и то, что топорщится ниже.

Мокрые губы скользят по моей шее и замирают возле ключицы, руки исследуют тело и задерживаются на ягодицах, чуть сжимая их. Дыхание перехватывает от близости Влада и возбуждения. Теперь я стараюсь удержаться и повисаю на его плечах. Никто из нас не решается на следующий шаг. Невыносимо жарко снаружи и внутри, но я буду терпеть ради него.

В итоге Влад выключает воду, обматывает полотенце вокруг бедер, а меня закутывает в махровый халат и уносит в спальню.

— Что случилось? — бесстыдно рассматриваю обнаженного парня, пока он вытирается и, к сожалению, натягивает домашние шорты. — Это из-за наших отцов?

— Нет, — он смотрит через большое зеркало. — Все оказалось куда банальнее: разошлись на почве бизнеса. Я не стал вдаваться в подробности.

— А твое состояние? — не получается подобрать подходящих слов.

— Чуть не столкнулся со встречкой при обгоне, — он дергано поворачивается, грустная улыбка будто что-то скрывает.

— А-а-ах! — ошарашено восклицаю, прижимая ладони к лицу.

— Полежи со мной?

— Угу, — натягиваю его белую майку и забираюсь под одеяло. Шутливо двигаю бровями и похлопываю по матрасу рядом в попытке разрядить обстановку.

В ответ раздается задорный смех, такой родной и любимый. Наверное, мы выглядим странно, но огромный парень, который был моей защитой, сейчас сам нуждается в поддержке и жмется ближе. Его голова лежит на моей груди.

— Влад, поговори со мной. Ты же сказал, что удалось избежать аварии, почему же тебе так плохо? — глажу по волосам.

— Я испугался, что с Камри что-то случится. А это все, что осталось от мамы, — вздыхает особенно тяжко. Его дыхание отпечатывается на моей коже.

— Как ты?

— Уже лучше. Спасибо, что позволила… Прости, я не должен был, но мне было так паршиво, что я хотел… В общем, мне нужна была ты, — сбивчиво оправдывается. — Крис, я так сильно люблю тебя. Пожалуйста, никогда не обманывай меня. Если что-то беспокоит или не устраивает, лучше расскажи сразу. Вместе попробуем решить проблему.

— О чем ты?

В голове всплывают сомнения относительно моей свободы. Не уверена, что подходящий момент, лучше промолчать.

— Ну мало ли. Просто не скрывай свои тревоги.

— Х-хорошо.

Несмотря на эмоциональные переживания, наши тела реагируют естественным образом на близкое нахождение. Влад действует на меня как печка, распаляя желание. Съезжаю с подушки, чтобы быть на одном уровне, и касаюсь пальцами его скул, рта, обвожу брови, мочку уха. Парень одобрительно опускает веки. Прохожусь ладонью по напряженному торсу и несмело оттягиваю резинку трусов.

— Кристин, не надо. Я слишком подавлен, чтобы твой первый раз сделать максимально безболезненным.

— Сначала возбудил, а после даешь заднюю. Ну уж нет!

— Я не шучу.

— Я тоже. Я хочу тебя, Влад.

Он садится и аккуратно, чтобы не зажать поврежденную ногу, перетягивает меня к себе на колени. Уверенным движением снимает майку. Я мгновенно смущаюсь под пристальным взглядом и с трудом сдерживаю порыв прикрыться. В темноте было гораздо проще. Будто смакуя, Влад исследует, трогает. Он неуловимо меняется, подобно хищнику поймавшему жертву. Жертву, которая ощущает промежностью сквозь ткань возбужденную плоть и радостно несется в раскрытую пасть. Нетерпеливо ерзаю, проявляя дурацкое неумение ждать.

— Не торопись, Крис, дай насладиться тобой. Долгое ожидание определенно стоило того.

Не могу отрицать, почтительное и трепетное отношение очень льстит. Влад подбирается к изнывающей, набухшей груди и сжимает ее, одновременно с тем посасывая кожу на шее. Низ живота сводит в предвкушении.

— Нет, я переоценил свою выдержку, — снова укладывает нас.

Горячие губы находят мои, заставляя раскрыться. Постанываю от удовольствия, которое приносят сумасшедшие, напористые поцелуи и вездесущий язык.

Нахальные руки бесстыдно раздвигают складочки и потирают клитор.

— Вла-а-ад, — всхлипываю, вонзаясь ногтями в широкую спину.

Парень сменяет тактику и погружает палец во влагалище, медленно двигает им, затем добавляет второй. Выгибаюсь навстречу.

— Давай, детка, — еле различаю хриплый голос через дымку удовольствия.

Он возвращает внимание к пульсирующей точке, чередуя легкие поглаживания с надавливаниями. Словно по команде, волна тепла и эйфории растекается по всему организму. Кажется, будто задыхаюсь, мне решительно не хватает воздуха, кожа пылает. Сквозь пелену плохо понимаю, что происходит вокруг: под ягодицами оказывается подушка, правая нога обнимает Влада, что-то шуршит. Первый же толчок возвращает в реальность. Ещё вчера, оценив его размер, я догадалась, что просто не будет, но чтоб настолько! Оба застываем, но эта передышка не облегчает мучений. Каждое следующее движение сильнее отдает нестерпимой болью, отчего в уголках глаз скапливаются слезы. Я пытаюсь их спрятать, но проигрываю бой. Одна за другой капли скатываются по вискам.

— Прости, Крис.

Я чувствую, что он еще сдерживается, чтобы не сорваться на быстрый темп, а я стараюсь не вздрагивать.

— Какая же ты тесная, я умру, — носом зарывается в беспорядочно разметавшиеся волосы. — Потерпи чуть-чуть.

Устремляю взор в белый потолок. Время словно остановилось. Не хочу ни думать, ни испытывать. Влад переплетает наши пальцы и, наконец, замирает. Если бы не адская боль, возможно, я бы почувствовала, как он кончает. Спустя минуту слезает с меня, избавляется от презерватива и выходит из комнаты. Неплохо бы посетить душ, но тело отказывается шевелиться. Возвращается он с теплым влажным полотенцем, которым промакивает между моих бедер. Бросив на пол ненужную тряпку, ложится рядом и обнимает.

— Прости, что твой первый раз получился такой. Не надо было доводить до конца, но я не смог остановиться.

— Я не питала иллюзий и не ждала феерическое шоу, — хотя надеялась на меньшую жесть.

Он грустно усмехается.

— Чего-то «вау» я намереваюсь получить в будущем, — откуда-то берутся силы шутить.

— Поверь, я не разочарую, — крепче прижимает к себе. В его тоне проскальзывает шутливое нахальство.

— Влад, что теперь будет?

— Когда у тебя все заживет, мы будем сношаться как кролики.

Кто бы сомневался.

— Да я про родителей!

— Черт, а я надеялся.

Легонько ударяю по его твердой груди.

— Все нормально будет, — вновь становится серьезным. — Я доходчиво объяснил дяде Коле нынешнее положение дел. Через несколько дней он переварит информацию, и встретишься с ним. Ты по-прежнему живешь со мной, в Англию не едешь и ждешь нового учебного года. Или хочешь вернуться домой?

— Пожалуй, нет, — тут же представляю перекошенное злобой лицо мамы, бесконечные упреки, нравоучения, дикие правила.

— Вот и славненько. Я бы тоже не хотел.

Под непрерывные поглаживания проваливаюсь в сон до поздней ночи. Просыпаюсь одна в темноте, на часах полдвенадцатого. Очень странный денек сегодня. Встаю с кровати, и сразу появляется тянущее ощущение внизу живота. Надеваю майку и медленно выползаю в коридор. Зачем мы набрали всю ту одежду, если прекрасно обхожусь его? С другой стороны, поначалу я совсем не была готова открывать много кожи, тем более со шрамами. Именно он вселил уверенность простым отношением и влюбленными взглядами.

На кухне горит свет, Влад сидит за компьютером в наушниках. Облокотившись о дверной косяк, наблюдаю за ним. Возникает идея подойти, но прозвучавшая шепотом фраза: «Как же так, мама» останавливает на середине пути. Влад смотрит домашние архивные записи, о чем свидетельствуют знакомые люди и слабое качество картинки на мониторе. Украдкой вытирает слезы с подбородка и щек. Лучше не мешать. Не многие согласны выставлять свои слабости на публику, показываться уязвимыми.