Соскучился по дождику

МОТОЦИКЛ В КЮВЕТЕ

— Прошу вас, проходите… Осторожненько голову… Конечно, подвальное помещение — есть подвальное помещение… Но мы не привереды, у других и такого нету…

Согнувшись, Петр вошел в пионерскую комнату. Приведший его сухонький подвижный старичок в просторном пиджаке и соломенной шляпе размахивал руками и без умолку говорил:

— Вот выставка работ наших детей…

Петр увидел на стенде вышивки. Рядом на столике расположились плоды терпеливого выпиливания — витиеватые рамки для портретов. К противоположной стене приткнулся шкаф, сквозь стеклянные дверцы которого виднелись разноцветные корешки книг. На дверцах висел маленький блестящий замок.

— Это наша библиотека, — объяснил старичок. — В шкафу лежат шашки и шахматы. Приходи в любое время. Хочешь — читай, хочешь — играй. И скажу вам откровенно — по вечерам здесь, как говорится, негде яблоку упасть. В скором времени приобретем телевизор. И тогда можно будет коллективно просматривать детские передачи с последующим их обсуждением… Дети получат несомненную пользу.

Петр с любопытством оглядывал комнату. Во всем чувствовалась рука хорошего хозяина.

— А вот Прокопенку сюда не затянешь, — бледные щеки старика порозовели от гнева. — Как я его не уговаривал, чего только не предлагал, ни в какую… Неужели здесь нет того, что могло бы увлечь нормального ребенка? Столько сил, нервов потрачено на одного непутевого, а ведь я их мог с большей пользой отдать хорошим детям… И еще, неблагодарный, гадости про меня говорит. Мне передали, что он называет меня домовым, меня, председателя домового комитета…

Петр едва сдержался, чтобы не улыбнуться, и предложил:

— Василий Петрович, давайте поднимемся наверх…

— Хотите двор осмотреть? — захлопотал Василий Петрович. — Пожалуйста…

Он погасил свет, долго громыхал во тьме замком, закрывая на ощупь дверь.

Петру не давала покоя история с угоном мотоцикла. Ему казалось, что если он разберется в этой истории, тогда и узнает, почему убежал Володька. И вот с утра пораньше Петр отправился к дому, где жил Володька Прокопенко.

Василия Петровича, председателя домового комитета, он встретил во дворе. Петр сказал, что он из милиции и что его интересует история с угоном мотоцикла.

Василий Петрович бережно пожал руку Петра:

— Вы получите самую полную и объективную информацию. Только давайте сначала посмотрим, как мы, домком, организуем досуг детей…

Они вышли во двор. После тьмы подвала солнечный свет слепил глаза. Василий Петрович даже зажмурился.

— Ох ты!

Из соседнего подъезда с криком: «Ах, негодники!» — выскочила женщина в пестром халате и, теряя на бегу шлепанцы, налетела на мальчишек, которые гоняли по двору мяч.

— Вы что, не видите — белье чистое висит, — шумела женщина.

Мальчишки взяли мяч и нехотя поплелись со двора.

— А куда ребятам деваться? — спросил Петр.

Посреди небольшого тесного двора возвышались столбы. Между столбами были натянуты веревки, на которых висело белье.

— Пусть идут в школу, — сказал Василий Петрович. — Там замечательная спортплощадка.

— Василий Петрович, — напомнил Петр. — Вы обещали рассказать, как был угнан мотоцикл.

— Извольте, одни только факты, и ничего, кроме фактов, — воскликнул Василий Петрович.

Он вскинул энергичным жестом руки. Петр невольно засмотрелся на рукава просторного пиджака Василия Петровича, ожидая, когда из них вылетят факты, словно голуби из рукавов фокусника.

— Один молодой человек, рабочий, недавно демобилизованный из армии, мечтал купить мотоцикл, — начал Василий Петрович. Они медленно шли по двору. — Молодой человек откладывал с каждой получки, кое-что, само собой, добавили родители. И вот настал тот прекрасный день, когда молодой человек осуществил, наконец, свою мечту — купил мотоцикл. И не простой, а «Яву». Если вы хоть капельку смыслите в мотоциклах, то поймете чувства молодого человека. Сказать, что он был счастлив, значит, ничего не сказать. Молодой человек приехал вот сюда, во двор, на ярко-красной «Яве». Мотоцикл сверкал. Молодой человек сиял. Он совершил круг почета по двору. За ним бежала толпа мальчишек.

Василий Петрович рассказывал, бурно жестикулируя. Петр живо представил и счастливого парня, и восторженных мальчишек, и самого виновника радостного переполоха — огненно-красный мотоцикл.

Незаметно для себя собеседники забрели в «бельевое царство» — оказались у столбов, где на веревках сушилось белье.

— Молодой человек поставил «Яву» у подъезда, а сам побежал домой обедать, — продолжал Василий Петрович. — Но ключ, по рассеянности или от радости, оставил в мотоцикле. И вдруг посреди обеда внизу взревел мотор. Молодой человек выскочил на балкон и увидел, как Прокопенко уносится на его мотоцикле.

— Он видел, что это был Прокопенко? — настойчиво спросил Петр и глянул на Василия Петровича.

Но лица председателя домкома Петр не увидел — его закрывала полосатая простыня — и потому он уставился на ноги Василия Петровича, обутые в желтые сандалеты.

— А кто ж еще? Больше некому, — искренне удивился Василий Петрович, подлезая под простыню и оказываясь рядом с Петром. — И потом, тот, кто угнал мотоцикл, был в зеленой куртке. В нашем дворе, кроме Прокопенко, никто не носит зеленых курток… В тот же день вечером я увидел Прокопенко, подскочил к нему: «Отвечай немедленно, где мотоцикл моего сына?»

— Значит, этот молодой человек…

— …Мой сын, — гордо произнес Василий Петрович. — Но это не меняет дела. Я объективно освещаю события. Сегодня он украл у моего сына, завтра…

— Понятно, — прервал домкома Петр. — Вы подбежали к Прокопенко…

— Да, я подбежал к Прокопенко, — продолжал Василий Петрович. — Он стал, конечно, отпираться, что никакого мотоцикла в глаза не видел. Сочинил, что идет с дополнительных по алгебре. Но я видел, что он бессовестно врет. Он был явно испуган, что все так быстро раскрылось…

Петр задумался. А почему испугался Володька? Вся эта история с угоном мотоцикла случилась прошлой осенью.

Отец, по словам Васи, мог за такое избить сына. Может, Володька боялся отца?

— Все видели, что мотоцикл угнал Прокопенко! — Василий Петрович взмахнул руками, как бы призывая в свидетели жильцов.

Женщина в пестром халате, которая прогнала со двора мальчишек, неторопливо снимала сухое белье и откровенно прислушивалась к разговору Петра и Василия Петровича.

— Добрый день, — Петр повернулся к женщине. — Вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл?

— Сама не видела, — охотно начала женщина, словно только и ждала вопроса Петра, — но уверена, что это был Прокопенко… По таким, как он, тюрьма плачет…

— А вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл? — спросил Петр у молодой женщины, которая принесла полный таз выстиранного белья.

— Нет, не видела, — ответила та, — но все говорили, что это Прокопенко.

— А я ни секунды не сомневался в виновности Прокопенко, — раздался громкий уверенный голос.

Петр обернулся. Рядом с Василием Петровичем стоял тучный человек с выправкой бывшего военного. Василий Петрович что-то шепнул тучному на ухо, глазами показывая на Петра.

— Вы видели, как Прокопенко угнал мотоцикл? — упрямо повторил свой вопрос Петр, делая ударение на слове «вы».

— Нет, не видел, — спокойно ответил тучный. — Но он сам признался…

— Когда?

Это было так неожиданно, что Петр растерялся.

— Назавтра, — ответил Василий Петрович.

— Когда мотоцикл обнаружили за городом в кювете, — добавил тучный.

— Мотоцикл был в ужасном состоянии, словно его вынули из мясорубки, — торопливо вставил Василий Петрович.

— Ну хоть кто-нибудь видел, что мотоцикл угнал Прокопенко?

Петр обвел взглядом жильцов.

— Он через два дня убежал из дому, — сказала женщина в пестром халате. — Видно, совесть замучила…

— Если она бывает, совесть, у преступников, — усмехнулся тучный.

— Мне очень жаль Екатерину Антоновну, — вздохнула молодая женщина. — Очень добрый, славный человек, и вот как не повезло с сыном…

— Так что нас, молодой человек, не удивило ограбление на Подлесной, — с оттенком превосходства произнес тучный. — Это не случайность, а закономерность. И я бы рекомендовал милиции принимать самые жесткие меры против такого рода подростков. В наше время так их не распускали…

Петр понял, что пора уходить. Все, что мог, он узнал, а вступать в спор с Володькиными соседями не имело смысла.

— Послушайте, — перешла на шепот женщина в пестром халате, — а правда, что они там, на Подлесной, сторожиху придушили?

Жильцы так и впились в Петра взглядами, с нетерпением ожидая, что он скажет.

— А как вы считаете, способен он, — Петр не мог повторить слово, которое произнесла женщина, — способен Прокопенко на такое?

— Как вам сказать, — замялась женщина.

— Все начинается с малого, — подал голос тучный.

Петр разозлился. Как у них язык поворачивается такое говорить?

— Так вот, — произнес Петр, — никакой сторожихи воры и не могли придушить, потому что в магазине ее совсем не было. А вот сигнализацию они отключили. Расскажите об этом всем жильцам вашего дома… Спасибо за беседу!

Петр круто повернулся, чтобы уйти. Но не тут-то было! Дорогу ему преградил пододеяльник, сушившийся на веревке. Петр пролез под ним. И тут на его пути оказалась простыня. Чертыхаясь, Петр поднырнул под простыню и очутился, наконец, на воле.

Петр вздохнул с облегчением. Ему удалось вырваться из «бельевого царства».

И вдруг Петра словно черт дернул. Он обернулся и выпалил:

— Между прочим, к ограблению магазина Прокопенко не имеет никакого отношения.

— Есть доказательства? — встрепенулся тучный.

— Неопровержимые, — ответил Петр и решительно зашагал прочь со двора…