Советско-японский пограничный конфликт на озере Хасан 1938 г. в архивных материалах Японии факты и оценки

2.1. Инцидент у высоты Безымянная 29 июля 1938 г.: начало военных действий

29 июля в 9:30, когда главные силы войсковых частей, находившихся у границы, были в пути на базу, Канда Ясуо[99] — командир пограничного отряда 76-ого полка — обнаружил выдвинувшихся на южную сторону высоты Безымянная, советских пограничников, начавших на ней рытье окопов[100]. Командир японского погранотряда подполковник Сэнда Садасуэ[101], взяв с собой Я. Канда, поднялся на высоту Богомольная, чтобы своими глазами убедиться в верности этой информации.

Когда С. Сэнда поднялся на высоту Богомольная, его глазам действительно предстали укрепляющие позиции на своей высоте советские пограничники. В отношении увиденного С. Сэнда решил, что первичной миссией японских военных должно являться скорейшее изгнание советских пограничников с высоты, поэтому он позвонил в Кэйко, где еще оставался командир 19-ой дивизии Суэтака Камэдзо, и подробно доложил ему об обстановке и своем мнении на этот счет.

В связи с тем, что в это время была плохая связь и слышимость, К. Суэтака не понял подробностей. После получасовых размышлений он полностью согласился с оценкой обстановки С. Сэнда и приказал вытеснить советских пограничников с высоты, на которой они находились, но во избежание эскалации конфликта не оставаться там, а сразу же вернуться назад, в тыл[102].

К. Суэтака принял решение усилить отряд Я. Канда одним батальоном пехоты 76-ого полка, который возвращался на базу, а также артиллерийскими подразделениями. И тогда же он решил приостановить выдвижение на базу тех войсковых частей, которые еще оставались в Кэйко, и послать их к высоте, где были советские пограничники. Кроме того, вернулся в место постоянного дислоцирования дивизионного штаба, в г. Ранам (羅南)[103], штаб дивизии, а также главные силы 25-ого горного артиллерийского батальона, находившегося у железной дороги, повторно были призваны на место зарождавшегося военного конфликта, и они начали подготовку в соответствии с меняющимися обстоятельствами.

Несмотря на то, что следовало позаботиться о том, чтобы предотвратить конфликт, С. Сэнда, получивший одобрение и поддержку от командира дивизии, приказал капитану Я. Канда, используя один взвод, срочно атаковать пограничников СССР, занятых постройками на южной стороне высоты Безымянная[104]. Капитан Ногути Сигэёси[105] также занял высоту, находившуюся между высотами Заозёрная и Безымянная, и приказал поддерживать огнем подразделения капитана Я. Канда[106].

Таким образом, из-за разделения японскими военными советских пограничников, продвинувшихся 9 июля на высоту Заозёрная, и 29 июля на высоту Безымянная, а также из-за решения атаковать их, обстановка все больше накалялась и стремительно скатывалась к военному конфликту.

29 июля в 13:30 вызванный капитаном Я. Канда прапорщик Сакума Масатоси во главе взвода из 25 человек прибыл на указанную начальством высоту на западном берегу оз. Начальный Пруд. Так как отряд Я. Канда почти в то же самое время прибыл на эту же высоту, Я. Канда включил взвод М. Сакума в ряды своего отряда и в таком составе двинулся на советских пограничников. Я. Канда приказал не открывать огонь, пока не начнется атака с советской стороны, а также приказал отступить с высоты, как только советские пограничники будут изгнаны.

Хотя взвод Я. Канда во время продвижения и был атакован со стороны советских пограничников, он, не отвечая на огонь, продолжал двигаться вперед в долину, однако, в конце концов, японский взвод стал отстреливаться, так как начали появляться раненые[107]. Так началась перестрелка между советской и японской сторонами, которая обозначила начало боев у озера Хасан.

Прапорщик М. Сакума руководил тремя отделениями, которые смогли приблизиться к советским пограничникам с тыла на расстояние 30 м. Я. Канда и его подразделения смогли приблизиться к цели на 50 м. В ответ на огонь противника подчиненные Я. Канда пошли в штыковую атаку, сам командир Я. Канда штыком поразил советского пограничника.

Прапорщик М. Сакума был ранен в лицо и плечо, но и сам поразил штыком двух противников. Оставшиеся пограничники пали под оружейным огнем, в 15:10 в районе близ высоты Заозёрная не осталось ни одного советского пограничника[108].

Среди подчиненных С. Ногути был также старшина Миясита Киёхито[109], командовавший взводом. Три четверти его подчиненных продвинулись к высоте Заозёрная, еще четверть — к высоте Безымянная, где они столкнулись с советским пограничным отрядом, который открыл огонь с восточной стороны озера Хасан. Но так как отряд К. Миясита действовал очень решительно и напал внезапно, советские пограничники вынуждены были бежать, при этом один пограничник был застрелен[110].

Подполковник С. Сэнда запретил подразделениям Я. Канда преследовать советских пограничников за границей Маньчжоу-го в понимании японской стороны. В 16:30 с целью избежать ненужного столкновения с ними, подполковник С. Сэнда взял под свое руководство отряды Я. Канда и М. Сакума, отвел войска на высоту, находившуюся на 800 м юго-западнее Безымянной, и занял там позицию.

В 17:00 на место отступивших до этого советских пограничников пришли подразделения Красной армии численностью 80 человек, которые сменили отступивших с высоты японцев. Атаковав южную сторону высоты Безымянная, в конце концов, советские военные на 500 м вышли за линию границы (как видели ее японцы), где начали строительство укреплений. Вслед за первыми военными пришли танки и подкрепление из советского тыла (рис. 11).

С. Сэнда в ответ на эти передвижения приказал отряду С. Ногути (вернувшемуся в отряд К. Миясита) занять высоту Богомольная, а отряду С. Канда занять возвышенность на западе от оз. Начальный Пруд. Командир дивизии К. Суэтака привел свои подразделения в состояние повышенной готовности, а отряд роты Имагава Сигэо[111] 1-ого батальона 76-ого полка занял западную высоту у оз. Начальный Пруд. С. Сэнда доложил об этом командиру дивизии К. Суэтака в Кэйко и потребовал выслать подкрепление.

Немного ранее, в 4 часа утра, 19-ая дивизия связалась с командиром 75-ого полка, который проводил подготовку к возвращению на базу, полковником Сато Котоку[112]. В сообщении говорилось о боях в этот день. Полковник К. Сато, получив такую информацию, изложил свое мнение о том, что было бы полезно для будущего японских войск захватить высоту Пулемётная Горка. Это мнение было принято начальством, поэтому полковник К. Сато отдал приказ 3-ему батальону под руководством майора Хирахара Сидзуо[113] выдвинуться в Кодзё, а другим подразделениям сосредоточиться у Аготи. Так как ситуация была сложной полковник спешно лично присоединился к войскам в Аготи[114].

В 18:20 командир дивизии К. Суэтака приказал полковнику К. Сато прибавить две роты из 15-ого полка тяжелой артиллерии к 1-ому и 3-ему батальонам, после чего срочно сосредоточиться у Кодзё, подготавливая военных к боевым действиям в районе высоты Заозёрная. В этом же приказе говорилось о том, что военные С. Сэнда, отступившие до этого на 800 м от границы, сражаются с красноармейцами, то есть можно предположить, что Красная армия заняла территорию между линией прохождения границы, в японском понимании, и подразделениями С. Сэнда[115].

К. Суэтака был настолько настроен на военные действия, что не собирался упускать «столь благоприятной ситуации, посланной небесами (天与の機会)»[116], и, несмотря на присутствие среди его подчиненных тех, кто считал нежелательным военный конфликт с СССР[117] (Моримото Нобуки[118], Окидо Сандзи[119], Танака Рюкити[120]), принял решение об ударе по советским позициям, выдвинутым за линию границу, силами 75-ого полка, возглавляемого полковником К. Сато. Ничего не известно о том, как это решение было исполнено. Нет каких-либо записей о сообщениях главному штабу японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, о стычках или особых передвижения советских военных и пограничников вплоть до 17:30 29 июля. Вероятно, в этот раз это был акт действий по собственному усмотрению.

В 21:20 29 июля К. Суэтака сообщил командиру японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Накамура через офицера штаба 19-ой дивизии: «Этот инцидент является последствием незаконной провокации советских войск. Я убежден, что характер нынешних событий полностью отличается от инцидента, с которым мы столкнулись, когда советские войска пришли на высоту Заозёрная, потому стоит расценивать его как отдельный инцидент»[121]. Так было проведено разделение событий, в которые была вовлечена советская сторона у высоты Заозёрная, и действий вокруг высоты Безымянная и прилегавших сопок.

Командир К. Накамура принял сообщение К. Суэтака и согласился с действиями 19-ой дивизии, однако решил, что японские силы не должны преследовать военных СССР, изгнав их с территории Маньчжурии, чтобы не привести к эскалации конфликта. Приняв решение действовать в этом направлении, К. Накамура отправил к границе начальника штаба Китано Кэндзо[122], чтобы тот проводил руководство в выбранном К. Накамура ключе на месте боевых действий[123].

Заключение, сделанное К. Суэтака о различии конфликтов, заслуживает особого внимания, так как К. Суэтака своим решением разделил инциденты 9 и 29 июля: он вывел инцидент 29 июля из-под приказа императора о ненападении. В этом случае выходило, что изначально основная задача 19-ой дивизии, дислоцированной у высоты Заозёрная — защита границы, потому она спокойно без особого позволения императора имела право выполнить свой долг по защите границы, если бы вдруг это понадобилось. То есть Центр не желал воевать с Советским Союзом, но командиры на местах были полны надежд на бой, в котором смогут проявить себя, а также были уверены, что СССР нарушил границу, потому нужно было изгнать его военных за пределы границ в японском понимании. В России поводом начала боев у оз. Хасан считают нападение японских военных на высоту Безымянная 29 июля 1938 г.[124], этот же день называют в качестве первого дня конфликта. Для Японии поводом к началу конфликта послужил приход пограничников СССР на высоту Заозёрная 9 июля 1938 г., которое в Японии считается первым днем конфликта у сопок Заозёрная и Безымянная, а 29 июля для Японии — лишь начало фазы боев. Таким образом, налицо разница не только в видении повода, но и в датировке конфликта. Однако дело в том, что поводом для начала непосредственно боевых действий, с точки зрения Японии, послужил не приход пограничников СССР на высоту Заозёрная, а приход советских пограничников на один из отрогов с южной стороны высоты Безымянная 29 июля 1938 г. Это побудило японскую армию, дислоцированную на Корейском полуострове, возвращавшуюся по приказу на базу, к действиям вопреки приказу Токио.

В 1:25 30 июля К. Накамура сообщил начальнику Генштаба, министру сухопутных войск и командиру Квантунской армии, что он дает свое согласие на отдельное управление 19-ой дивизией К. Суэтака, однако, для того, чтобы максимально исключить развитие конфликта, К. Накамура лично собирался руководить военными действиями во время этого инцидента[125]. Поэтому К. Накамура приказал К. Суэтака: «Если понадобится применение оружия до атаки со стороны СССР, то разрешение на подобные действия будут приходить сверху»[126].

Несмотря на наличие данного приказа, К. Суэтака, сев в моторную лодку, отплыл по р. Туманная к высоте Мацуоцу[127]. На этой высоте уже находился 75-й полк под руководством К. Сато, с которым встретился К. Суэтака. Полковник К. Сато сообщил: «Нынешний противник продолжает наращивать военную силу и активно действует. Ясно, что у врага есть заранее подготовленный провокационный план, и положение дел весьма тяжелое. В 15:30 я отдал приказ: захватить инициативу и нанести сильный удар»[128].

Содержание приказа, отданного К. Сато: «31-ого июля с 2:00 провести нападение в районе высоты Безымянная и на высоте Заозёрная». Почему в приказ была внесена и высота Заозёрная, хотя ранее местные подразделения решили, что инцидент, связанный с ней, является отдельным событием? Это случилось из тактических соображений: для того, чтобы нападение на направление Безымянной удалось, нужно было захватить высоту Заозёрная, которая возвышается над высотой Безымянная.

Командир дивизии К. Суэтака, принявший сообщение от полковника К. Сато, понимая всю важность предстоящей атаки, для того, чтобы стало полностью ясно, кто дал приказ о нападении, кто несет ответственность за происходящее, и чтобы было тому материальное свидетельство, написал об этом сообщении на том, что оказалось под рукой, а именно — на визитной карточке.

Первое, о чем говорится в сообщении подполковника С. Сэнда, что за позицией врага, находящейся юго-западнее высоты Безымянная, на территории Маньчжоу-го, присутствуют 10–11 танков и 70–80 человек пехоты. «С сегодняшнего утра проявляется чрезвычайная активность»[129].

И также под пунктом 2 написано «Если Вы поймете, что начинается вторжение врага, решительно и кардинально нанесите удар»[130]. Написав приказ на основе своего самостоятельного решения, К. Суэтака, таким образом засвидетельствовал письменно свою ответственность и вернулся в штаб в Кэйко[131].

30 июля с вечера в районе южнее высоты Безымянная предположительно развернулись части советской пехоты и несколько танков, готовившихся к нападению. Японские военные слышали шум танков даже в стороне высоты Заозёрная. С приходом ночи эти звуки стихли, однако полковник К. Сато, зная о действиях СССР до того времени, сделал вывод о том, что на следующий день советская сторона продолжит свою деятельность, потому ночью с 30 на 31 июля решил действовать по заранее задуманному плану, то есть атаковать. В качестве условленного пароля в тот день использовали слова девиза 75-го полка: «Честность 正直 (сё: дзики)» и «Храбрость 勇猛 (ю: мо:)»[132].

На Заозёрной первый батальон 75-го пехотного полка во главе с майором Накано Тосити[133], заранее уничтожив советские проволочные заграждения, атаковал и продвинулся вперед. Советские части использовали осветительные снаряды и, яростно отстреливаясь, пытались сопротивляться, но японцы наступали, в конце, перейдя в штыковую атаку, одержали победу. 31 июля в 5:15 утра японские военные захватили высоту Заозёрная. В районе высоты Безымянная первый батальон 76-ого пехотного полка во главе с майором Такэноути Сигэо[134] атаковал врага и утром в 6:00 захватил советские позиции на высоте Безымянная[135].

Погода оказалась союзником Японии. С тех пор, как японские военные получили высоту Заозёрная, над рекой Туманная поднялся густой туман, и пошел проливной дождь, поэтому из-за плохой видимости советские части остановили действия артиллерии[136]. Таким образом, благодаря удачным погодным условиям Япония смогла получить две высоты.

После ночного нападения, которое провел по своему личному решению командир дивизии К. Суэтака, командир японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Накамура приказал удерживать уже захваченные позиции, однако потребовал приложить все усилия к тому, чтобы положение не ухудшилось еще больше. Императорская ставка тоже поддерживала решение не ухудшать сложившуюся ситуацию, а разрешение проблемы предоставить дипломатам[137]. Заместитель начальника Генерального штаба Японии генерал-лейтенант Тада Хаяо[138] доложил о происходящем на границе императору. Х. Тада очень нервничал в ожидании реакции императора на факт атаки высоты Заозёрная по решению местных военных, хотя атаку этой высоты сам император однажды уже лично запретил. Но Х. Тада тогда объяснил, что ночное нападение не было запланировано Японией, это был ответ на пересечение советскими пограничниками границы Маньчжурии, военные же Японии не пересекали линию границы, они только вынудили советские силы уйти с маньчжурской территории, оставаясь на территории Маньчжоу-го, поэтому император о действиях японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, сказал: «То, что уже случилось, случилось. Хорошо, что войска остались на отвоеванных позициях, не нарушая границу. Передайте мое мнение: военным, находящимся на фронте, нельзя сделать даже один шаг за линию границы. Однако нельзя и отдавать отвоеванные позиции»[139]. Таким образом, император показал определенное понимание проблемы.

Генерал-лейтенант Х. Тада передал решение императора частям 19-ой дивизии, и вместе с присутствовавшим при этом К. Суэтака, растроганные до слез, они поклялись изо всех сил исполнить священный долг, даже ценой своих жизней[140].

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод о том, что действия японских военных в ответ на продвижение советских пограничников 9 июля и выдвижение их в районе высоты Безымянная 29 июля, были самовольным решением начальника 19-ой дивизии японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, не согласованным с японским правительством, которое в связи с обнаружением советских пограничников на высоте Заозёрная 9 июля дало четкий приказ не действовать без связи с Токио и не нападать без дополнительных указаний сверху. Однако это решение послужило поводом для начала серьезного военного конфликта.

2.2. Разгар военных действий конфликта у оз. Хасан

Так как высоты Заозёрная и Безымянная оказались в руках японцев, то обе армии начали готовиться к еще более массированным боевым действиям.

31 июля японцы совершили ночную атаку на позиции красноармейцев, в результате которой советским военным пришлось отступить, но уже 1 августа они начали контрнаступление с целью возвращения высот. В Японии эта атака Советского Союза получила название «первая атака за возвращение вершины (дайитидзи даккай ко: гэки 第一次奪回攻撃)»[141].

1 августа около 9 утра советские подразделения начали обстреливать высоты Заозёрная и Безымянная. Однако эти обстрелы были беспорядочными, и почти все снаряды падали на западную сторону высоты Богомольная, не нанося вреда японским военным[142]. Советская армия начала с этого дня использовать и авиацию: в тот день к участию в военных действиях было привлечено 13–15 самолетов[143]. Они появились в небе над японской армией после полудня, однако сбрасывали снаряды со слишком большой высоты, поэтому не смогли эффективно совершить бомбардировку. Но и японские противовоздушные атаки также не были точными, и советские самолеты смогли опуститься с высоты 600 м до 500 м. Тогда японские военные прекратили беспорядочную стрельбу и обстреливали самолеты только после того, как те спускались на подходящую для поражения цели высоту. Такая тактика принесла свои плоды, так как в 16:30 они смогли сбить один самолет[144] (рис. 12).

Затем советские военные до вечера прекратили боевые действия и перебросили около 3000 военных с артиллерией в окрестности Заречья (12 км северо-восточнее Заозёрной высоты)[145].

Полковник К. Сато, предвидя на рассвете атаку СССР, приказал командиру 3-го батальона майору С. Хирахара послать 10-ю роту под командованием Такэсита Сюмпэй[146] на высоту Пулемётная Горка. Также он решил отдать общее командование на высоте капитану С. Такэсита, и 1-ый пулеметный взвод 1-ой роты также осуществлял укрепление позиций под его командованием[147].

2 августа заново развернулась битва за высоту Пулемётная Горка. Примерно с 8 утра советские военные начали массированный обстрел высоты, что в результате привело к тому, что наблюдение за положением противника стало сильно затруднено. Примерно в 9 утра также начались воздушные атаки, одновременно с которыми два пехотных батальона начали продвижение вперед[148].

Майор С. Хирахара, наблюдавший за обстановкой с высоты Заозёрная, вместе с отрядом саперов, сопровождающих батальонные пушки, прибыл на высоту, находящуюся в 800 м юго-восточнее высоты Заозёрная, где уже были сгруппированы 6-я рота, 9-я рота, а также 3-я пулеметная рота, и, взяв на себя командование, выдвинулся на север от высоты Пулемётная Горка.

Заместитель командира 1-ого батальона лейтенант Инагаки Такэхару[149], не сумев связаться по телефону со штабом полка и взяв командование 1-ым пулеметным отрядом и отрядом батальонных пушек на себя, тоже направился к высоте Пулемётная Горка[150].

Благодаря таким мерам по усилению обороны своих позиций, в тот день удалось отбить все три советские атаки. Однако части советских военных удалось остановиться в 300–400 м от района дислокации японских войск, где они незамедлительно начинали возводить укрепления[151].

Атака советскими подразделениями высоты Заозёрная осуществлялась практически одновременно с атакой на высоту Пулемётная Горка, однако тут бои велись с помощью артиллерии без ближнего боя. Поэтому японские военные сконцентрировались на том, чтобы отражать советские атаки с помощью массированного использования полковых пушек и зенитной артиллерии. Однако, как уже говорилось, майор С. Хирахара с подчиненным ему батальоном отправились в районе высоты Пулемётная Горка, и в результате высоту Заозёрная обороняли только два батальона 9-ой роты, которыми руководил командир взвода, чьих сил не хватало. Поэтому в 8:30 было получено сообщение о нехватке военных на высоте Заозёрной, и одновременно о выдвижении советских частей. В этой ситуации полковник К. Сато приказал главным силам 1-ого батальона отправиться на помощь и поддержать огнем тех, кто был на высоте Заозёрная. Военные отправились с высоты Пулемётная Горка в 9 вечера, и на высоте Заозёрная в 10 вечера были атакованы советскими разведывательными отрядами. Тем не менее, два отряда, собравшись с духом, отбили атаку, используя ручные гранаты[152].

За высоту Безымянная Красной армией также велись бои с помощью артиллерии и бомбежек. Один пехотный батальон, сопровождаемый танками, начал атаку с северной стороны высоты, и, хотя попытки атак продолжались с утра до захода солнца, подчиненные С. Такэноути успешно их отбивали[153].

Также в этот день на место конфликта из Квантунской армии для осуществления сбора информации относительно СССР, для связи с японской армией, дислоцированной на Корейском полуострове, и для осуществления секретной пропаганды прибыла группа подполковника Кавамэ Таро[154], состоявшая из 26 солдат, — звено Кавамэ[155].

3 августа японцы отбили три атаки, однако к утру снова началось наступление на высоту. В ответ японские военные, находившиеся на вершинах высот, открыли по советским бойцам ожесточенный огонь. В результате Красная армия вынуждена была отступить, и к трем ночи все советские военные отступили к 29-ой высоте[156].

Высота Безымянная была обстреляна советской артиллерией и с воздуха, однако пехотная атака не состоялась. Как и в предыдущие дни, артиллерийский обстрел советских позиций с высот оказался самым действенным против продвижения советских подразделений.

На высоте Пулемётная Горка части красноармейцев удалось закрепиться вблизи позиций противника. Однако части под командованием С. Такэноути обстреливали советские позиции из артиллерийских и стрелковых орудий, что помешало их дальнейшему продвижению. Примерно в 3:30 красноармейцы отступили[157]. Таким образом, первая атака советских подразделений на высоты Заозёрная и Безымянная провалилась (рис. 13).

4 августа, советская армия атаковала японские позиции на высотах Заозёрная и Пулемётная Горка с помощью танков и артиллерийских орудий. Также с помощью танков и авиации велась продолжительная разведка. Тем не менее, атаки пехоты не последовало, что стало для японцев знаком того, что советская армия готовится к новой массированной атаке, к которой японским военным нужно было заблаговременно подготовиться[158].

В частности, полковник К. Сато провел перегруппировку частей, осуществлявших оборону. Главная перемена касалась того, что батальону, возглавляемому майором С. Хирахара, предоставлялась защита территории, раскинувшейся на 800 м от высоты Пулемётная Горка на юго-восток к высоте Заозёрная. Там же расположили один взвод 9-ой роты, один взвод пулеметной роты, пушки 1-ого батальона, чем значительно укрепили свои позиции[159].

5 августа Красная армия снова начала артиллерийский обстрел, и, по данным японских военных, с этого дня увеличилась точность попаданий[160]: по всей площади японских позиций были погибшие. Однако в этот день значительного продвижения пехоты не было, самолеты осуществляли лишь разведывательные вылеты[161]. Все эти действия говорят о выполняемой подготовке к штурму.

В 5 утра командир дивизии К. Суэтака отметил, что постоянное падение снарядов из 100-мм пушки за пределами зоны огня японских орудий, приводит моральный дух военных в подавленное состояние, в связи с этим он обратился к Главному Штабу японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, за дополнительным вооружением. В частности, он просил одну батарею железнодорожной артиллерии, одну-две батареи пушек типа 89 15 см, три батареи пушек типа 90.

В штабе японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, внимательно отнеслись к его просьбе и отправили запрос о возможности использования артиллерии Квантунской армии.

В это время начальник штаба японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Китано также послал дополнительную телеграмму с просьбой об оружейном подкреплении. Главный штаб одобрил эти запросы и предоставил в распоряжение штаба японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, две батареи пушек типа 90, одну батарею тяжелой артиллерии с пушками 15-см, один бронепоезд, а также находящуюся в подчинении у Северо-Китайского фронта[162] (Японии) одну полевую зенитно-артиллерийскую часть[163].

6 августа началась вторая серия атак с целью возврата двух высот. На рассвете японские военные установили, что примерно 70 советских танков выдвинулись в сторону высоты 29, а от высоты Пулемётная Горка до высоты 29 с обеих сторон были сооружены артиллерийские позиции, и с южной стороны от линии гребней высот были расположены еще 40 танков.

Полковник К. Сато приказал на рассвете массированно обстреливать окрестности 29 высоты, и с 6 утра начался массированный огонь по советским позициям. В ответ тоже был открыт огонь. Японская армия использовала всё оружие, имевшееся у нее в наличии, включая трофейную зенитную артиллерию, которую успешно применяла против танков. Однако с 11 часов утра красноармейцы усилили артиллерийский огонь, в результате чего на высоте Пулемётная Горка было ранено много японских солдат. Также примерно с 11:30 к боевым действиям подключилась авиация, которая начала сбрасывать бомбы в район высот Пулемётная Горка и Безымянная. Практически сразу же началось продвижение вперед танков и пехоты[164].

Майор С. Хирахара, который охранял территорию от высоты Пулемётная Горка до южного склона Заозёрной, приняв решение о ликвидации советских частей, с помощью 3 скорострельных пушек атаковал надвигающиеся танки, обездвижив 14 из них.

Каждый батальон использовал в бою батальонные и полковые пушки, трофейную зенитную артиллерию. Тем не менее, они не смогли полностью остановить наступление танков, и, в конце концов, на северный склон высоты Пулемётная Горка прорвались 22 танка. Теряя солдат убитыми и ранеными, японские военные, тем не менее, стреляли по противнику массированным огнем, а отряды саперов, жертвуя собой, бросались под танки со взрывчаткой. Бой продолжался до заката, и в результате продвижение танков и пехоты затормозилось[165].

На Заозёрной ночью две советские роты неожиданно начали штурм японских позиций на вершине и в 8:30 смогли вторгнуться на позиции японцев. Атака стала неожиданностью для полковника К. Сато, однако на ее отражение он быстро мобилизовал основные силы 1-ого батальона. На вершине японские военные отбивались, пуская в ход ручные гранаты, закидывая красноармейцев камнями, и в результате смогли перехватить инициативу в бою. На следующий день 7 августа примерно в 6:00 утра советские военные вынуждены были отступить[166]. Однако СССР послал своим бойцам подкрепление, и это осложнило положение на фронте для японских военных.

7 августа примерно с 5:30 утра высота Пулемётная Горка, а также позиция 9-ой роты (место соединения высот Заозёрная и Пулемётная Горка) были еще сильнее обстреляны красноармейцами, а точность выстрелов заметно возросла. С 11 часов начались также ожесточенные воздушные атаки. Особенно сильные атаки развернулись в промежуток с 13:30 до 14:30, в это время пехота, возглавляемая танками, начала продвижение вперед, и 4 танка смогли прорваться к японским позициям[167].

Майор С. Хирахара, приказав саперному взводу вступить в рукопашный бой, сам возглавил 1-ую роту, взвод батальонных пушек, одну роту 76-ого полка, в задачу которых входила атака противника, и в 15:00 японские силы перешли в контрнаступление. Возглавивший контратаку майор С. Хирараха получил смертельное ранение в сердце. Заместитель командира батальона также получил тяжелое ранение, поэтому командир 1-й роты лейтенант Т. Инагаки и командир взвода батальонных пушек младший лейтенант Кунида совместно взяли командование над войсками и смогли разбить две пехотные роты СССР. В это время в центральной части расположения войск, а также на левом фланге удалось предотвратить штурм с советской стороны. Взводом саперных войск Японии, применивших взрывчатые вещества и зенитные орудия, были полностью выведены из строя 4 танка.

Полковник К. Сато, получив известие о гибели майора С. Хирахара, отправил на высоту Пулемётная Горка майора Кодзима Сабуро[168]. Оставшиеся войска перешли под его командование, и в дальнейшем майор С. Кодзима возглавил части армии Японии на этом участке военных действий. Всю ночь японские войска в связи со сменой района расположения укрепляли свои позиции[169].

В то же время к месту расположения 9-ой роты подошли примерно две пехотные роты красноармейцев, которые приблизились с разных сторон на близкое расстояние, при этом командир японской роты получил тяжелое ранение. В связи с этим по приказу полковника К. Сато чуть позже полудня войска оставили свои позиции и отступили[170]. На Заозёрной советские войска также предприняли попытку ночного штурма, однако уже в 2:30 атака была отбита японскими военными[171]. Главной целью атак Красной армии в течение этих двух дней было отбить высоту Пулемётная Горка. Однако из-за ожесточенного сопротивления успеха они не имели, и было решено со следующего дня усилить интенсивность атак.

8 августа, подразделения Красной армии, достигнув вершины, после наступления в 5 утра начали артиллерийскую атаку. Примерно в 5:30 утра около половины батальона советской пехоты начали клином наступать с левой и правой сторон. Тем не менее, японским войскам удалось взять бой под контроль, и в течение 5 часов они заставили отступить части Красной армии до оз. Хасан. Затем, в 13:20, примерно две роты, сопровождаемые тремя танками, возобновили наступление, но снова были вынуждены отступить перед напором воодушевившейся японской армии[172].

В первой половине дня командир 19-ой дивизии К.Суэтака, получивший фронтовые сводки с высоты Богомольная, приказал генерал-майору Моримото Нобуки (командир 37-ой бригады) выбить советские войска, занимавшие юго-восточную часть высоты Заозёрная.

На основании этого приказа генерал-майор Н. Моримото, в свою очередь, возложил исполнение приказа на полковника Окидо Сандзи, командира резервного корпуса 76-ого полка, который должен был, возглавив 3-й батальон, используя ночное время суток, выбить советские войска с их позиций. Полковник С. Окидо начал атаку примерно в 9 вечера, однако сопротивление красноармейцев было очень мощным, и бой продолжался до рассвета 9-ого числа[173].

Советские войска не переставали бороться и за высоту Пулемётная Горка, проводилась также бомбардировка с воздуха[174].

9 августа части Красной армии по-прежнему занимали юго-восточную часть высоты Заозёрная, и благодаря тому, что они хорошо расположили орудия, их обстрелы становились все более точными. В 3:40 утра советские войска совершили попытку ночной атаки, однако примерно в 7 утра японские войска заставили их отступить.

В тот день советские самолеты практически не появлялись в небе, зато высота Пулемётная Горка подверглась трём массированным артиллерийским обстрелам. Первый обстрел начался в 10:40 утра, в это время сюда приблизились основные силы частей Красной армии, расположенных на тот момент в районе конфликта. Японской армии пришлось обрушить на советские войска сильнейший огонь, чтобы предотвратить их наступление.

Вторая атака продолжалась с 12:30 примерно до 16:00. Атака продолжалась по времени 3,5 часа, и в результате артиллерийских ранений потери были в каждой из армейских частей японской армии, а число раненых достигло 66 человек. Также были сильно повреждены позиции войск.

Третья атака продолжалась на протяжении одного часа, начавшись в 7 вечера. После этой атаки все военные части японской армии вынуждены были ночью заняться восстановлением укреплений[175] (рис. 14).

Японские войска упорно боролись за все вершины, но продолжающиеся на протяжении нескольких дней артиллерийские и ночные атаки привели к большим потерям на первой линии фронта, что создало непредвиденную ситуацию.

10 августа на высоте Заозёрная были отбиты две атаки советских войск: в 5:20 минут была отбита атака советской роты, затем в 13:30 был отбит наступавший батальон. Были также и воздушные атаки, которые, впрочем, не нанесли вреда.

На высоте Пулемётная Горка красноармейцы подошли к японским позициям на расстояние 200–300 м, откуда стали вести снайперский огонь. Здесь продолжавшийся на протяжении нескольких дней артиллерийский обстрел заметно уменьшился и практически прекратился[176].

Начиная с 7 августа, положение японских подразделений в районе конфликта становилось все более серьезным, и хотя японские войска продолжали последовательно отбивать атаки советской армии, все же становилось все сложнее ей противостоять, так как Красная армия постоянно получала подкрепление. В то же время в японской армии постепенно продолжалась убыль состава, а в некоторых военных частях в связи с потерями личного состава, в том числе офицерского, управление войсками стало затруднено и плохо осуществимо[177].

После наступления в 22:00 начальник штаба японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Китано получил телеграмму от начальника штаба 19-ой дивизии. В телеграмме было написано, что, по мнению начальника штаба дивизии, японские войска смогут еще совершать маневры 1–2 дня, и пока армия еще дееспособна, необходимо с помощью дипломатии урегулировать конфликт[178]. Это является одним из редких примеров того, как во время ожесточенных боев младший по званию обращается к руководству с требованием о прекращении военных действий.

По стечению обстоятельств в Москве в этот же день (в полночь 11 августа) воюющие стороны договорились о перемирии, и в тот же день в полдень было принято решение о прекращении военных действий.

Генерал-майор Н. Моримото отзывался о данном решении как о принятом «в подходящий момент»[179]. К этому времени силы японцев уже подошли к концу.

11 августа в числе последних атак была атака 3-х батальонов Красной армии, начавшаяся с 8:30 утра, однако и эти силы японская армия в 10:30 смогла заставить отступить. На высоте Пулемётная Горка особых передвижений не было, поэтому здесь в полдень было довольно спокойно.

В 11 утра главная ставка передала японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, распоряжение о том, что в полдень, если только не будет атак советских войск, нужно полностью прекратить огонь. Но также было передано, что нужно принять все необходимые меры на тот случай, если СССР возобновит военные действия вопреки достигнутым соглашениям[180]. В официальной телеграмме от 11:20 было написано о прекращении военных действий, и, на основании московских соглашений, обе армии останавливались на тех рубежах, на которых они находились в полночь 11 августа[181]. Так был положен конец боевым действиям в пограничном конфликте у оз. Хасан.

2.3. Действия сторон после заключения перемирия 10 августа

Получив полуденное сообщение о прекращении огня 11 августа, командир японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, К. Накамура, в тот же день в 18:50 дабы избежать возобновления столкновений, приказал командиру 19-ой дивизии К. Суэтака подобрать следующих людей в качестве кандидатов в члены делегации по подписанию мирного соглашения:

начальник комиссии: Накамура Ёсиаки[182], начальник штаба 19-ой дивизии полковник;

член комиссии: Ёсида Эйдзиро[183], штабной офицер японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, подполковник;

член комиссии: Танака Тэцудзиро[184], начальник Хуньчунской военной миссии майор[185].

Однако командир 19-ой дивизии К. Суэтака предложил в качестве членов делегации следующие кандидатуры:

начальник комиссии: Тё Исаму[186], командир 74-го пехотного полка полковник;

член комиссии, Укаи Ёсио[187] (Квантунская армия), переводчик: полковник;

член комиссии: Кацуки Норимаса[188], командир бригады связи 74-го полка младший лейтенант[189].

Командир 19-ой дивизии К. Суэтака вынужден был исключить из списка полковника Ё. Накамура, который был занят своими прямыми обязанностями в качестве командира штаба дивизии, и назначить полковника И. Тё. Причиной, по которой полковника И. Тё отобрали для этой миссии, была его аккуратная внешность, так, прибыв на поле битвы 8 августа ночью, ему уже не пришлось принимать участие в сражениях, в итоге его внешний вид как нельзя лучше соответствовал статусу участника дипломатической делегации[190].

Полковник Укаи Ёсио был назначен в качестве переводчика делегации, так как он был единственным, кто владел русским языком, не будучи военнослужащим японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, он оказался на месте конфликта, как один из членов группы под руководством подполковника Т. Кавамэ, упоминавшегося выше. Также в качестве члена делегации был назначен младший лейтенант Н. Кацуки как единственный участник 74-ого пехотного полка, изучавший русский язык[191].

В итоге кандидатуры, предложенные командиром К. Суэтака, были одобрены в ставке, а полковник был назначен главой делегации.

К. Суэтака передал полковнику И. Тё следующие три задачи, которые нужно было решить во время переговоров с советской делегацией:

1. Основываясь на московских соглашениях, войска останавливаются на местах по состоянию на 11 августа 00 часов.

2. Прекращение боевых действий, избегать возобновления боевых действий.

3. По мере возможности провести обмен телами погибших солдат[192].

11 августа в 15:35 перед высотой Пулемётная Горка появился советский парламентер с белым флагом. Он остановился на расстоянии 100 м от позиций японских войск и потребовал представителя японских войск. Тогда полковник И. Тё послал трех лейтенантов, которые передали ему вопрос советской стороны о времени и месте встречи делегаций для переговоров. Об этом также было в 16:20 доложено командиру К. Суэтака.

Однако К. Суэтака уже в 16:00 направил младшего лейтенанта Н. Кацуки из штаба на восточный склон высоты Безымянная для ведения переговоров с советскими парламентерами. Но узнав о переговорах с участием полковника И. Тё, он освободил от обязанностей переговорщика младшего лейтенанта Н. Кацуки и передал полковнику И. Тё директиву, согласно которой «Переговоры следует провести во время встречи двух армий в 18:00 вблизи высоты Заозёрная»[193].

Полковник И. Тё вместе с членами делегации прибыл на вершину высоты Заозёрная незадолго до наступления 6 вечера. Однако в это время пришло сообщение от советской делегации, что из-за дальности расстояния они просят перенести встречу в окрестности юго-восточного гребня высоты Заозёрная. Когда делегация прибыла в 18:18 на указанное место, 13 советских солдат встречали их там с направленными на них пулеметами.

Через две минуты после прибытия японской делегации к переговорщикам в 18:20 вышел комкор Г. М. Штерн с перевязанной от полученного ранения головой. От советской стороны на переговоры прибыли следующие лица:

председатель: комкор Г. М. Штерн;

делегаты: комиссар Семёновский полковник Федотов, майор Вавилов;

сопровождающие лица: один солдат;

переводчик: Ким Алексей[194].

(В японских документах зафиксированы только фамилии и звания основных членов делегации).

На первой встрече делегаций полковник И. Тё поздравил с заключением мирного соглашения и отдал дань мужеству советских солдат. Г. М. Штерн в ответ на это также произнес слова похвалы в адрес японских солдат, отметив их смелость. Далее, полковник И. Тё выступил с предложением составить местное, основанное на московском, соглашение, которое предотвратило бы возобновление боевых действий в районе. Г. М. Штерн принял это предложение, отметив, что нужно строго запретить продвижение войск за пределы границ расположения, на которых они в данный момент находятся, и предложил на следующий день составить текст соглашения.

Полковник И. Тё предложил разработать текст соглашения в полдень «в здании с белыми стенами» (сиракабэ но иэ 白壁の家)[195] (младшей школе), находившемся на севере Дигашели (防川項)[196]. Г. М. Штерн принял это предложение, а по поводу обмена тел погибших он отметил, что сперва нужно заключить соглашение о недопущении возобновления боевых действий (рис. 15).

Переговоры первой встречи делегации длились недолго с 18:20 до 18:45. Однако полковник И. Тё сумел перехватить инициативу в переговорах, первым протянув руку для рукопожатий и начав первым говорить. Также он позволял себе некоторые замечания, например, во время обмена приветствиями, глядя на бинты на голове Г. М. Штерна, бросил, что «это рана от снаряда японских войск» и т. д.[197]

12 августа перед второй встречей в 11 утра К. Суэтака обозначил следующие цели перед японскими переговорщиками:

1. Начиная с полудня предыдущего дня (11 августа) прекращение военных действий.

2. Гарантия непродвижения войск за пределы границ их текущего расположения. Если же вдруг это произойдет, и военные действия возобновятся, то за это будут ответственны советские войска.

3. Заключить соглашение об уборке тел погибших, и в течение текущего и следующего дня (13 августа) выделить для этого нужное количество людей и завершить эту операцию. При этом японские и советские войска должны оказывать друг другу необходимую помощь[198].

Во второй день переговоров советские переговорщики опоздали на час. Также в тот день Г. М. Штерн заменил бинты на голове на пластырь. Далее последовали переговоры по поводу трех пунктов соглашения, выдвинутых японской стороной.

С первым пунктом советская сторона согласилась полностью. По поводу второго пункта советские переговорщики потребовали исправить формулировку «гарантия сохранения границ, нахождение войск на сегодняшний день» на более конкретное описание: «Гарантия непродвижения войск за пределы границ по состоянию на 00:00 часов 10 августа». Японская сторона согласилась с этими исправлениями. Г. М. Штерн также потребовал, чтобы в случае нарушений границ ответственность легла не только на советскую, но также и на японскую сторону. Полковник И. Тё подтвердил советской делегации, что если японские военные пересекут границу своего нахождения, то японская сторона будет за это отвечать. Третий пункт советская сторона приняла без исправлений.

Таким образом, почти все пункты были приняты советской делегации без проблем. Однако в связи со вторым пунктом Г. М. Штерн указал границы расположения японских войск.

Такая обеспокоенность Г. М. Штерна была связана с якобы произошедшим инцидентом в 19:20 11 августа, когда примерно 40 японских солдат с пулеметами продвинулись на 100 м дальше северной части вершины высоты Заозёрная. Он потребовал от японских военных вернуться на прежнее место расположения. Полковник И. Тё высказал сомнения по поводу действительности данного инцидента и пообещал все выяснить[199].

Протестуя против этого утверждения, уже полковник И. Тё заявил, что 11 августа ночью советские войска подошли вплотную к расположению японских войск и укрыли пулеметы. Советская сторона, в свою очередь, это также отрицала. Таким образом, во время переговоров стороны скатились к взаимным обвинениям. Г. М. Штерн указал оккупированную японцами территорию как «точку на северном склоне вершины высоты Заозёрная», а территорию, занимаемую советскими войсками, как «70–80 метровую линию, расположенную ниже северной части гребней высоты Заозёрная». Он указал, что на эту территорию приходится основной район расположения советских войск, и что ниже вершины на 250-метровой линии стоят в разных местах постовые»[200].

Однако так как взгляды переговорщиков на дислокацию войск различались, то японская сторона потребовала повторного исследования расположения войск и нанесения этого расположения на карты. Советская сторона согласилась с этим, поэтому в 16:00 представители обеих дипломатических сторон остановили переговоры и направились на юго-восток высоты Заозёрная для уточнения расположения войск[201].

В 16:30 они прибыли на юго-восточную часть высоты Заозёрная. Сначала комиссар Семёновский и майор Танака, привлекая переводчиков, исследовали позиции, занятые противниками на высоте Пулемётная Горка. В результате этого стало понятно, что высота Пулемётная Горка занята японцами. Затем члены комиссии отправились для проведения исследований к вершине Заозёрной. На тот момент японская армия занимала 100 м вдоль хребта вершины, в стороне от северной оконечности вершины сопки в юго-восточном направлении, а советские военные располагались на расстоянии 5–6 м от японских. Кроме того, на южном склоне произошел также инцидент, во время которого советские военные переправились через вершину и приблизились к расположениям японской армии, и красноармейцы во время переговоров направили пулеметы на японских переговорщиков.

Когда был завершен осмотр занимаемых противниками позиций на местности, была проведена третья встреча делегаций, на которой полковник И. Тё указал, что данные действия советской армии, очевидно, противоречат действующему соглашению о перемирии. Г. М. Штерн, как и во время второй встречи, настаивал, что это — ответ на продвижение вперед японских военных. Полковник же И. Тё по-прежнему отрицал японское продвижение. Кроме того, он предположил, что советские военные приняли мероприятия по доставке продовольствия и обмену военными за продвижение военных, и сделал предложение, чтобы две армии отошли на позиции, на которых они находились в 00:00 часов 11 августа[202].

Советская сторона согласилась с этим предложением, однако настаивала, чтобы обе армии отвели свои основные силы на более, чем 80 м от северного склона высоты Заозёрная. Японские военные на это, в свою очередь, потребовали, чтобы советская армия основные свои части отвела ниже гребней вершин, на которых они находились на момент подписания мирного соглашения.

Затем в приложении к меморандуму на карту нанесли расположение обеих армий, и японская делегация, подписав документ, потребовала также подписи советской делегации. Однако советские военные отказались это сделать, сославшись на то, что если подписывать карандашом, то меморандум будет испачкан, и предложили прекратить сегодняшнюю встречу. Тогда японская сторона настояла на том, что на следующий день 13 августа в полдень делегации снова встретятся, и обе стороны подпишут начисто переписанный меморандум. На этом встреча закончилась. На момент окончания встречи дата уже поменялась, и наступило 1:30 13 августа[203].

13 августа состоялась 4-ая встреча делегаций, на которую советская делегация снова опоздала. Также советские делегаты потребовали пересмотреть решение о нанесении расположения обеих армий на карту, а описать это расположение словами в тексте меморандума. Японские делегаты заявили, что они возражают. Тем не менее, когда увидели, что советские переговорщики не собираются менять своего решения, японская сторона задала вопрос о том, какие позиции советская сторона намерена указать в тексте меморандума.

Советская сторона в этот раз поменяла свое мнение и заявила, что высоты Заозёрная, Безымянная, Пулемётная Горка заняты советскими военными. Особенно они рассматривали юго-восточный гребень вершины, которая была огорожена колючей проволокой и часовыми вдоль нее, как территорию, занятую советскими подразделениями. Разумеется, полковник И. Тё с делегацией выступили категорически против таких формулировок, заявляя, что подобными манипуляциями с позициями СССР пытается расширить занимаемую им в действительности территорию. Он также предложил прекратить переговоры.

Сразу же после предложения Г. М. Штерн передал письмо с нотой протеста по поводу продвижения японских военных 11 августа, после чего полковник И. Тё снова предложил прекратить переговоры. Хотя советская сторона и желала их продолжить, но полковник И. Тё понимал, что при такой позиции советских переговорщиков, даже если переговоры будут длиться еще много дней, они не принесут результатов.

Советские переговорщики высказали требование о необходимости в ближайшие дни вернуться к подписанию меморандума, на что полковник И. Тё заявил, что «если от командования поступит такой приказ, то, возможно, переговоры возобновятся. Однако нужно ли нашему правительству возвращаться к переговорам, сейчас сложно дать ответ»[204]. Советская сторона приняла слова японской стороны, и на этом местные переговоры закончились (рис. 16).

11 августа, на следующий день после окончания боевых действий, чтобы избежать возобновления конфликта, начальник Генерального штаба в соответствии с планом командующего К. Накамура приказал подразделениям отойти до правого берега р. Туманная[205]. На следующий день 12 августа в 00:00 часов командующий К. Накамура приказал японским подразделениям отходить в район реки Туманная, и 12 августа вечером командир К. Суэтака приказал подчиненным начать сборы. Уже 14 августа японская армия вернулась на те позиции, на которых она находилась до начала конфликта[206].

Так, территория, которую ранее заняла японская армия, снова оказалась безлюдной. Однако когда в марте 1939 г. майор Цудзи Масанобу посетил штаб на высоте Безымянная, то увидел, что эта территория занята советскими солдатами. Он зафиксировал это на фотографиях, которые отправил в штаб. Однако оттуда пришел ответ: «Оставить всё, как есть»[207].

Таким образом, японские военные вынуждены были вернуть высоту Заозёрная (рис. 17). Военные действия в районе оз. Хасан завершились, но оставался вопрос демаркации советско-маньчжурской границы.

Бои у озера Хасан стали результатом ночного нападения японцев на советские позиции и последовавшего военного ответа СССР. Однако это не означает, что Япония планировала нарушить границу с Советским Союзом в районе высоты Заозёрная, тем более совершить захват советской территории.

Вначале Япония отдавала прерогативу в решении конфликта средствам дипломатии. Даже когда дипломатические средства не принесли желаемого результата, японское командование отдало приказ находившимся у границы подразделениям вернуться на базу. Когда же советские пограничники появились в районе высоты Безымянная, японским подразделениям были запрещены нанесение удара до нападения со стороны СССР и преследование противника. Если смотреть на действия японской стороны во время начала конфликта, нет фактов, которые подтверждали бы заранее спланированное нападение на Советский Союз.

Хотя бои у оз. Хасан продолжались до 11 августа, Япония не ввела в бой ни единого танка или самолета, а Советский Союз прибег к огромной поддержке авиации и танков. Также Япония ни разу не пересекала гребень высоты Заозёрная, то есть той линии, которую она считала границей между Маньчжоу-го и СССР.

Главным свидетельством того, что не было никакой запланированной агрессии является приказ императора о защите высоты Заозёрная, ни в коем случае не прибегая к нападению на СССР.

Хасанский конфликт возник по причине разницы в понимании линии границы у Японии и СССР, поэтому для СССР все сражения проходили на советской территории, а для японской стороны присутствие СССР на позициях на высотах было нарушением границы с Маньчжурией и выходом красноармейцев и советских пограничников за пределы своего государства. Для Японии все действия во время этого конфликта являлись действиями по обороне в рамках союзнического договора с Маньчжоу-го. У Японии не было плана по захвату советской территории.

2.4. Дипломатия Японии в поисках выхода из конфликта

С первых же дней нарастания напряженности у границы СССР и Маньчжурии представители СССР и Японии пытались прийти к общим договоренностям на дипломатическом поле. С 15 июля до 20 июля 1938 г. переговоры вели заместитель народного комиссара иностранных дел СССР Б. С. Стомоняков и временный поверенный в делах Японии Ниси Харухико.

20 июля дипломатические переговоры между СССР и Японией проходили непосредственно между послом Японии в СССР Сигэмицу Мамору и народным комиссаром иностранных дел М. М. Литвиновым. Для Японии приоритетным было дипломатическое разрешение конфликта, поэтому японские дипломаты стремились достичь договоренностей о восстановлении положения, существовавшего до 11 июля.

19 июля министр иностранных дел Японии Угаки Кадзусигэ дал директиву послу М. Сигэмицу, в которой указывалось на первичную необходимость решения вопроса с отводом советских подразделений, но при этом стоило затягивать переговоры по поводу линии прохождения границы. И, получив эти инструкции, посол М. Сигэмицу вынужден был приступить к переговорам с М. М. Литвиновым.

М. Сигэмицу несколько раз выступал с предложением о дипломатическом урегулировании конфликта, о завершении огня с обеих сторон и о восстановлении границы, однако условия, выставляемые послом Японии, не устраивали Советский Союз. Например, 4 августа СССР не возражал против мирного разрешения конфликта, однако отказался от предложения об отводе войск[208]. М. М. Литвинов настаивал на восстановлении положения на границе, существовавшего не до 11 июля, а того, которое установилось на 29 июля, а это шло вразрез с желанием Японии, и обе стороны не нашли согласия[209]. 7 августа последовал очередной отказ со стороны М. М. Литвинова на предложение посла Японии.

10 августа М. Сигэмицу выступил с новым предложением о том, что только японская армия отступит на 1 км, а советские войска останутся на текущей линии[210]. В основе этого предложения было желание японцев скорейшим образом разрешить конфликт дипломатически, во что бы то ни стало добиться окончания военных действий, а затем с помощью уже мирных средств добиться договоренностей о границе. Может показаться, что уступку на переговорах об одностороннем отводе войск М. Сигэмицу предложил, зная о тяжелом положении японских военных на месте боев за высоты (о которой написано выше), однако в своих воспоминаниях он пишет, что во время разговора с Литвиновым был уверен, что японская армия на тот момент занимала выгодные позиции[211]; информация о плачевном состоянии японских войск в районе озера Хасан тогда еще не дошла до Министерства иностранных дел.

Предложение Японии от 10 августа было принято, но японская армия не успела отойти на 1 км[212], так как в тот же день М. М. Литвинов позвонил в японское посольство с сообщением, что нет необходимости отступать только японской армии и что обе армии могут оставаться на текущих позициях. Такая неожиданная уступка очень удивила японского посла[213]. Таким образом, 11 августа военные действия были прекращены, и обе армии остались на тех же позициях, которые они занимали ровно в полночь 11 августа.

Почему же в итоге Кремль так неожиданно пошел на уступки, когда уже были достигнуты более выгодные для СССР договоренности? В Японии на этот счет есть разные версии.

М. Сигэмицу в дальнейшем сделал предположение, что СССР, совершив 10 августа атаку на японские части, заставил их отступить и занял высоту Заозёрная. Видимо, интересы СССР не простирались дальше этой вершины, и поэтому он настаивал на текущей границе[214].

Министерство иностранных дел Японии также делало по этому поводу свои предположения, в содержании которых есть фактические ошибки, обусловленные отсутствием кооперации и отсутствием налаженного обмена информацией между министерствами, имевшими место в 1930–1945 годы. Четыре предположения японского МИД:

1. СССР потребовал, чтобы японцы отступили на 1 км, но японские войска этого не сделали, и СССР боялся, что может возникнуть обратная ситуация. [В действительности, Япония сама предложила СССР отвести свои силы на 1 км[215].]

2. То, что военные действия прекратились после того, как японская армия отступила на 1 км, означает, что японская армия продвинулась вглубь советской территории, это будет противоречить пропаганде о том, что советские войска стоят на страже границы, и это может выставить советскую армию в невыгодном свете. [В действительности, японская армия не отступила на 1 км, так как Москва сделала встречное предложение: обеим сторонам остаться на своих позициях[216].]

3. Центральное руководство СССР поверило заверениям В. К. Блюхера[217] о том, что высота Заозёрная полностью и надежно занята советской армией и что нет необходимости отступать японской армии на 1 км.

И. В. Сталин[218] опасался усиления влияния В. К. Блюхера на Дальнем Востоке и искал предлога его убрать, поэтому он воспользовался обстоятельствами, чтобы выяснить, говорил ли В. К. Блюхер правду о возвращении высоты. В полночь 10 августа военные действия были прекращены, и Г. М. Штерну было поручено выяснить ситуацию на местах, чтобы узнать, «правдив ли доклад Блюхера»[219]. [В действительности, военные действия были прекращены 11 августа в полдень[220]].

Что из этих предположений, выдвигаемых японской стороной, является истинным ― неизвестно. Для каждой из этих версий существует множество контраргументов. Однако, возможно, причина прямо прописана в телеграмме, которую М. М. Литвинов послал 11 августа в полномочные представительства СССР в разных странах.

«Нынешнее расположение войск нас вполне удовлетворяет, почему мы и предложили прекратить военные действия на основе оставления войск с обеих сторон на занимаемых ими позициях»[221]. Кроме слов об удовлетворенности занимаемыми позициями, здесь есть слова «мы и предложили», которые несут в себе смысл оставления последнего слова за СССР: не Япония предложила, и советская сторона приняла, а СССР предложил, и японцы приняли его условия. Также заявление указывает на то, что СССР был абсолютно уверен в своих силах и не сомневался, что сможет сохранить достигнутые успехи. То есть, здесь присутствует третья причина из списка японских предположений относительно причин действий СССР.

Однако хотелось бы отметить, что, несмотря на заявление М. М. Литвинова об удовлетворенностью СССР своими позициями, нельзя обманываться и представлять, что все высоты были очищены от японских военных, как это иногда представляется в российской историографии, например, на официальном сайте Министерства обороны РФ: «9 августа вся территория, захваченная ранее японцами, была возвращена СССР, но контратаки врага не ослабевали. Советские части прочно удерживали отвоеванные позиции. Враг нес большие потери и 10 августа был вынужден отойти»[222]. Из советских и японских данных становится понятно, что японские военные продолжали занимать большую часть высоты Заозёрная. Например, И. В. Катунцев, работая с архивными материалами, оставленными участниками боевых действий у оз. Хасан, использует слова из рапорта от 14 августа лейтенанта госбезопасности Чуличкова, следующим образом описывающего положение на Заозёрной: «Фактически высота Заозёрная была взята не полностью, а только ее юго-восточные скаты, а гребень северной части высоты и северо-западные скаты ее — находились в руках японцев… Японцы находились на северной части гребня Заозёрной с 6 августа по 13 августа и занимали командные точки высоты…»[223].

Многие японцы, участники боев, оставившие мемуары, свидетельствуют о том же: «Сразу же после окончания военных действий вечером 11 августа полковник Сато 75-го полка, получив разрешение командира дивизии Суэтака, с помощью двух майоров поднял военное знамя и поднялся с ним на высоту Заозёрная»[224] (командир батареи 73 полка Томинага Камэтаро[225]); «Наша армия разбила советские войска вблизи вершины, заняла ее, а затем успешно отражала попытки контратаки, укрепив победу»[226] (Суэтака Камэдзо); «Очевидно, что японская армия вплотную подошла к линии границы, в то время как советские войска так и не приблизились»[227] (Член второго отдела Генерального штаба полковник Нисимура Тосио[228]).

В РГВА есть документы, в которых говорится о том, что, несмотря на то, что японцы какое-то время занимали гребень Заозёрной, они были выбиты красноармейцами. Но при этом высоты Безымянная, Пулемётная Горка, Богомольная и 10, и 11 августа были полностью заняты японцами. В исследовательском институте Министерства обороны Японии находится карта расположения японских частей во время боев на оз. Хасан (рис. 18).

Согласно этой карте советские части не смогли достичь вершины Заозёрной, поэтому она наравне с Безымянной, Богомольной и Пулемётной Горкой значится как занимаемая японскими частями.

Получается, что спорным моментом в оценке местонахождения противников является только Заозёрная, но если вглядеться в карту, упомянутую выше, то станет заметно, что японские позиции не распространяются на всю высоту Заозёрная. Но даже, если так, из японских данных следует, что не Красная армия занимала вершину.

В Японии встречается утверждение, что комиссия переговорщиков на месте боев при осмотре вершины высоты Заозёрная обнаружила, что советские позиции находятся в 5–6 метрах от позиций, занимаемых японцами, о чем писалось выше. Это свидетельствует о том, что ситуация на высоте Заозёрной была сложной и неоднозначной: возможно, в каком-то месте гребень и был взят советскими военными, а в другом — японскими. Очевидно, что на Заозёрной сложилась ситуация, при которой вершина переходила «из рук в руки». И все же проанализировав советские, российские, японские источники и литературу по данному конфликту, можно сделать вывод о том, что в большинстве из них превалирует точка зрения о том, что высота Заозёрная была занята японскими военными.

Хотя СССР понес значительно большие потери, но все равно к моменту окончания военных действий не изгнал японскую армию с высот близ оз. Хасан.

Когда К. Суэтака принимал единоличное решение об атаке позиций советских пограничников 29 июля 1938 г., его целью было вытеснение «нарушителей» за линию границы в понимании Японии, несмотря на то, что японская армия к концу конфликта заняла спорную вершину, все же она не смогла вытеснить советскую армию до той границы, которую считала правильной японская сторона. Более того, после отвода японских частей, советские части заняли высоту. И хотя это и было нарушение договоренностей, тем не менее, в результате СССР достиг своей цели.

2.5. Потери сторон по советским и японским документам

В завершении главы, посвященной боям конфликта у оз. Хасан очень важным представляется рассмотрение взаимных потерь сторон, понесенных в результате боев у озера Хасан. В настоящее время в России хорошо изучено боевое оснащение Красной армии и масштаб собственных потерь в результате этих военных действий. Однако, что касается потерь Японии, то точные данные о них в XXI в. всё еще остаются в России мало известными. Поэтому здесь, основываясь на российских источниках и материалах, будет рассмотрена информация о потерях Красной армии и, используя источники Института обороны Министерства обороны Японии, впервые в российской историографии будет дан подробный комментарий о потерях японской армии в ходе этого конфликта.

Российский исследователь Г. Ф. Кривошеев проанализировал потери СССР в Хасанских боях на основе рассекреченных исторических источников и получил число потерь — 4239 человек[229] (табл. 1). Против этих потерь среди советских бойцов, число потерь японской стороны составило 1440 человек[230], т. е. примерно в 3 раза меньше.

Соотношение сил было 22950 человек со стороны СССР[231] (табл. 2) и 6814 человек с японской стороны[232], таким образом, численность советских войск превышала численность японских в 3,3 раза. И если рассчитать соотношение погибших с советской и японской сторон, основываясь на этих данных, то с советской стороны процент погибших составил 18,4 %, а с японской — 21,1 %.

Если рассмотреть только число погибших, то с японской стороны погибло 526 человек[233], а с советской стороны 960 человек, т. е. потери погибшими Красной армии были больше примерно в 1,8 раз. Соотношение раненых достигло 914 человек с японской стороны[234] и 2752 человека (табл. 3) с советской стороны, и по числу раненых потери СССР превышают японские более, чем в 3 раза.

Также, если еще внимательнее рассмотреть данные по раненым, то становится понятно, что, за исключением случаев болезни, 98,7 % (2715 человек) раненых приходилось на личный состав стрелковой дивизии[235] (табл. 3). Глядя на эти данные, можно понять, насколько большие потери были в советской пехоте в сравнении с любым другим родом войск.

Заболевшие или раненые не всегда оказывались эвакуированы с передовой, а примерно 70 % военных возвращались в строй (табл. 4).

Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на численное превосходство Красной армии над японской более чем в 3,3 раза, ее потери также были в три раза больше. Это ясно говорит о том, что значительный урон в результате конфликта понесла не только Япония. Кроме того, это приводит к выводу, что победа СССР далась очень большой ценой.

Среди советских военных наибольшее число пострадавших (2752 человека) получило осколочные ранения, что составляет 54,4 % (табл. 5) от всех раненых, что может указывать как на высокую эффективность японской артиллерии, так и на плохую готовность Красной армии к вооруженному столкновению с участием вражеской артиллерии: «В результате поспешных действий по созданию мощной группировки войск возникли проблемы их комплектования и обеспечения. Были недостатки в боевой подготовке, в том числе и в артиллерийских частях»[236], — указывает в ряду других проблем ОКДВА накануне боевых действий на Хасане в своей статье генерал-лейтенант В. В. Дятлов[237].

31 июля 1938 года император Японии дал приказ своей армии о запрете расширения конфликта, и, хотя приказ дошел до японской армии, дислоцированной на Корейском полуострове, 1 августа 1938 года, из-за него японские военные в конфликте у оз. Хасан не могли использовать танки и авиацию, что повышало роль тяжелой и зенитной артиллерии, которые активно применялись[238].

Интересны также данные о потерях в штыковых атаках (табл. 5). В них японцы практически не несли потерь, и лишь 4 человека получили ранение, в то время как советских солдат было ранено 110 человек (табл. 5, 6). О погибших в таких боях красноармейцах данных нет, но можно предположить, что это также было внушительное число. Таким образом, ущерб, нанесенный советским войскам в штыковых атаках, составил 4 % от общего числа потерь. И хотя это не является большим показателем, но если судить по числу раненых, то можно сделать вывод о том, что японцы хорошо владели тактикой ведения таких боев, что подтверждают различные записи, сделанные японцами. Так, в военном журнале остался отчет:

«В ночь на 31 число в 2 ч. 15 мин. <…> мы перешли в наступление. Красная армия использовала осветительные бомбы и отчаянно сопротивлялась нашей атаке с помощью тяжелой и легкой артиллерии. Однако наши военные тогда взяли штыки и несколько раз вступали в ожесточенные рукопашные бои, и к рассвету они смогли добраться до вершины возвышенности»[239].

Поводом к ночной атаке послужила активность советских пограничников в районе высот Безымянная и Заозёрная, и общие притязания на территорию у озера Хасан со стороны и Японии, и СССР, в результате чего командир 19-й дивизией Суэтака Камэдзо единолично принял решение о переходе в наступление. Несмотря на то, что атака 31 июля не была спланированной, она нанесла Красной армии большой урон.

Далее советские войска также продолжали терпеть потери в рукопашных боях, и среди красноармейцев даже бывали случаи дезертирства и паники[240]. Если проанализировать потери японской армии, то несколько неожиданными оказываются потери от воздушных бомбардировок СССР. Они малочисленны (табл. 6). Как указано в российских материалах, 6 августа Красная армия впервые в боях у оз. Хасан использовала 1000-килограммовую бомбу[241]. Однако эффект от этой бомбы оказался, скорее, психологическим. Японских солдат контузило ударной волной, забросало землей, и, наконец, просто привело в состояние шока.

Уже с 8 августа количество вылетающих на поражение японских позиций самолетов резко уменьшилось в соответствии с телеграммой Ворошилова[242]. После чего истребители СБ переключились на пассажирские, а ТБ-3 на грузовые перевозки. К тому же в результате наводнений советские войска оказались отрезаны от тылов, и самолетами пришлось доставлять к району боевых действий практически все, начиная от боеприпасов и заканчивая продуктами[243].

Это подтверждается и японскими источниками: до 7 августа японские военные фиксировали появление 100–150 советских самолетов, после 7 августа это число уменьшилось до 70, а, начиная с 9 августа, резко сократилось до 6–7 самолетов[244].

Таким образом, можно сделать вывод, что если бы японские военные подобающим образом подготовились к отражению атак с воздуха, то удары авиации не представляли бы для них серьезной угрозы. Но и без соответствующей подготовки ущерб от авиации был настолько мал, что со временем ее практически перестали бояться.

Воздушные атаки советской авиации дезорганизовывали и значительно подавляли моральный дух японской армии. Однако, несмотря на то, что 250 советских самолетов осуществили 1003 вылета за время продолжения конфликта, урон японским войскам был незначительным — 30 раненых и 8 погибших (табл. 6). Таким образом, авиация не смогла нанести серьезного ущерба японским войскам. Неэффективное использование воздушных сил советскими войсками было на руку японским военным, которые во время конфликта авиацию не использовали.

Но если рассмотреть потери, то становится понятно, что воздушные атаки были не эффективны, но в то же время японцы чувствовали большую угрозу со стороны артиллерийских обстрелов и ружейно-пулеметного огня красноармейцев.

Хотя численность Красной армии в 3,3 раза превышала численность японских военных, потери ее также были в 3 раза больше. Однако процентное соотношение потерь выше было у японской армии, и если у Красной армии еще были силы для продолжения военных действий, то у Японии их больше уже не оставалось, и войска воевали на пределе. СССР в данном военном конфликте занимал более выгодное положение в плане доступа к ресурсам — человеческим и материальным[245].

Как уже было отмечено, японская армия получила приказ о запрете расширения зоны конфликта и могла лишь удерживать свои текущие позиции, а Красная армия, наоборот, активно наступала с помощью авиации и тяжелой артиллерии, потому в Японии о данном военном инциденте говорят, что тогда Япония «приняла первое частичное современное боевое крещением в истории (初めて近代戦の洗礼の一端を受けた)»[246].

Подводя итог вышесказанному, на основе приведенного здесь анализа потерь, нельзя сделать сугубо однозначный вывод о победе СССР в боях у озера Хасан. Потери Красной армии оказались велики, так как сама она была не подготовлена к столь крупному военному столкновению. Япония же, посчитав потери от ударов советской авиации и в рукопашных боях, сделала скоропостижные выводы о превосходстве своих штыков, что сыграло злую шутку с японской армией уже в боях на Халхин-Голе. Если рассматривать конфликт у оз. Хасан с точки зрения потерь, то можно сказать, что, несмотря на то, что это был крупный военный конфликт между СССР и Японией, все же он носил локальный характер[247].